Текст книги "Пелагея и принц осени (СИ)"

Автор книги: Julia Candore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21. Глупые игры господина Сарама

Город располагался на холмистой местности, поэтому ноги пришлось натрудить изрядно. Сначала туристы во главе с Кю осматривали старинную крепость на побережье и после долгой утомительной ходьбы были вознаграждены поистине завораживающим видом. Необъятная синь горизонта, корабли вдалеке, ватные облака в голубом небе…

За первый пункт сегодняшней программы ему единогласно выставили пять баллов (выше некуда). Мужчина без подбородка, который ныл всю дорогу и жаловался на боль в коленях, теперь без устали повторял:

– Оно того стоило. Как хорошо! Как же хорошо!

Фотомодель пребывала в мечтательном настроении и чему-то улыбалась. Парень достал из сумки своего игрушечного пеликана и фотографировал его на фоне моря. А нежные смешливые гости – совсем ещё мальчишки – устроили себе спонтанную фотосессию, упросив мужчину без подбородка их заснять.

К тому времени, как осмотр крепости подошёл к концу, многие проголодались.

– Ресторан, – возвестил Кю, – находится ещё выше. – И указал на холм, по которому вились змейки белых лестниц. – Нам туда. Там готовят монахи. Говорят, их блюда выше всяких похвал.

Тут мужчина без подбородка застонал и сделал вид, что вот-вот упадёт в обморок.

– Что? Опять топать? Да я ж не выдержу!

– Чтобы взобраться на эту верхотуру, – встрял господин Сарам, – можно использовать эскалаторы. Что, не верите? Есть они там, зуб даю. В путеводителе читал.

Публика заметно приободрилась, однако тут он выдал своё зловещее «но».

– Но, – сказал господин Сарам, – подняться на эту вершину сможет не каждый. Монастырский ресторан удовольствие платное, а тратить лишнего не хочется. Поэтому придётся вам, голубчики, сыграть в игру.

Кю закатил глаза. Неужто опять пресловутые «камень, ножницы, бумага»? Но нет. У этого изверга для команд было подготовлено другое испытание.

– Отгадаете, – сказал он, – цепочку загадок, отведаете блюд из монастыря. А провалите миссию – придётся жрать всякую гадость. Вот тут… – он достал из сумки несколько шуршащих пакетиков с вермишелью быстрого приготовления, – у меня её предостаточно.

– Да ладно, – подал голос парень с пеликаном. – Вы издеваетесь?

– Правила есть правила, – передёрнул плечами господин Сарам. – Вы знали, на что подписывались. Итак, внимание: викторина! Камера, мотор!

Участники мероприятия, за исключением почётных гостей, понуро выстроились в шеренгу посреди небольшой площадки, где в этот час было относительно безлюдно. И члены съёмочной группы принялись показывать им фотографии знаменитостей.

«Отгадай знаменитость». Это была затёртая до дыр игра, которую господин Сарам обожал. Позор тебе, если ты не угадал, кто изображён на фото. Сам-то ты тоже, можно сказать, не безызвестный. Оскорбишь какого-нибудь артиста, не узнав его лица, и он (если, конечно, смотрит такие дурацкие телешоу) нагрянет к тебе однажды и настучит по башке.

Мужчина без подбородка плохо видел, и потому сразу попал впросак. Провалился в первом же раунде, и, осознав оплошность, принялся спешно кланяться камере.

– Простите, уважаемая М.! Не признал вас, старый дурень. Вы уж не гневайтесь.

Все прочие на заднем плане безудержно хихикали. Вот так умора этот мужик! Настоящий комик.

Во второй и третий раз бедняга-комик тоже дал маху, и в итоге они с фотомоделью, как единое целое, были вынуждены придерживаться сухой макаронной диеты, спонсор которой – шуршащие пакетики господина Сарама.

– Может, оно и к лучшему, – сказала похожая на кролика фотомодель. – Хоть похудею немного. А то вечно приходится носить утягивающие шорты.

Она произнесла это слишком громко, и вся группа дружно прыснула со смеху.

Следующими на очереди были парень и пеликан. Они, согласно воле господина Сарама, также составляли команду. В высшей степени нелепо объединять человека с игрушкой, но так уж ему взбрело в голову.

Парню, само собой, пришлось отдуваться за двоих. Впрочем, он оказался не промах и отличился выдающейся памятью на лица. Он прошёл викторину от начала до конца и выиграл еду из монастыря. А Кю с Пелагеей пришлось попотеть.

Пелагея никого ровным счётом не знала, поэтому предпочитала помалкивать и лишь вопросительно глядела на Кю, когда съёмочная группа показывала им фотографии знаменитостей. Тот всякий раз отвечал без заминки, и только благодаря ему Пелагея не осталась на сухом пайке.

– Какой ужасающий пробел! – шёпотом возмущался Кю. – В твоей голове абсолютная пустота.

– А вот и неправда, – ворчала Пелагея, топая к эскалатору.

– Значит так: как только закончим сегодняшний тур, я заставлю тебя выучить всех звёзд Нимерии.

Заметив, как она хмурится и кисло смотрит на него исподлобья, Кю не выдержал и рассмеялся.

– Ну ты и смешная! Идём, давай. Что испугалась? Эскалаторов никогда не видела? Становись передо мной, а то тут скоро высоко будет, упадёшь ещё.

Чтобы заснять их во время подъёма, операторы изощрялись, как могли. Часть персонала бегом побежала по кривой лестнице с камерами наперевес. Другие вручили Кю крохотную камеру на штативе, которую нужно было держать перед собой.

Схватившись левой рукой за подвижный поручень, он вытянул руку с камерой справа от Пелагеи (она стояла всего ступенькой выше) и, пока они ехали, тайком вдыхал чудный аромат её волос.

– Чем ты моешь голову? – спросил он наконец, даже не думая выключать камеру. – Это какой-то редкий шампунь?

Пелагея не оборачивалась.

– Это мыло, – мрачно сказала она. – Мыло на кедровом масле с живицей и мухоморами.

– Дашь попробовать?

– Если ты так хочешь, то пожалуйста. Но будь осторожен: с непривычки волосы от него могут стоять колом.

– Зато на укладку тратиться не придётся, – сострил Кю. И на этом их беседа иссякла.

Ещё на несколько ступенек ниже точно так же снимал себя парень с пеликаном. От нечего делать он достал пеликана и наговаривал ему слова, а тот за счёт скрытого механизма повторял их смешным голоском.

Когда они добрались до ресторанчика, отряд видеооператоров, который гнался за ними по обычной лестнице, взмок и выдохся. Но отдыха им не полагалось. Даже ресторанной еды господин Сарам для них пожалел.

Сам он вместе с двумя гостями величественно доехал до вершины на эскалаторе и по-барски расчехлил свой пузатый кошелёк, чтобы накормить победителей, гостей и себя. Персонал же, рассевшись прямо на тротуарной плитке, впопыхах давился остывшей домашней кашей, которая была заранее упакована в контейнеры. И снова за работу – снимать, как трапезничают участники проекта.

Пока в Нимерии набирали обороты холода, здесь царило вечное лето. Но несмотря на туристический сезон, посетителей в ресторане было ничтожно мало. Как только новые клиенты уселись за стол, к ним просеменил кроткий бритый монах в ярко-оранжевых одеяниях. Он выдал им меню и сложил ладони в молитвенном жесте, чтобы затем отвесить поклон.

– Будьте благословенны! Долгих вам лет и процветания!

Проговорив эти слова, монах унёсся прочь так, словно не традиционное приветствие совершил, а преступление. И едва они успели выбрать в меню блюда, как к ним подлетел уже другой – такой же кроткий и прыткий монах, обёрнутый в яркую ткань, – дабы заказ принять.

Следом набежали визажисты. Они – взмыленные и суетливые – набросились на артистов, чтобы подправить им макияж. И Пелагея этой участи не избежала.

– Твоё лицо в кадре не должно блестеть, моя дорогая, – приговаривала пухлая дамочка, которая обрабатывала Пелагею.

– Оно и так не блестит, – ворчала та. Однако с положением мирилась и не пыталась дамочку оттолкнуть.

Когда матирующий крем с пудрой и прочими досадными изобретениями человечества скрыли у участников все недостатки кожи, волна визажистов схлынула. И настало время непринуждённой беседы на камеру.

– Непринуждённой! – подчеркнул господин Сарам. – Представьте, что вы общаетесь с друзьями и вас никто не снимает.

Кю возвёл глаза к потолку ресторанчика, где с высунутым раздвоенным языком застыл деревянный дракон из былин. Чего этот изверг от них добивается? Он что, думает, они профессиональные актёры? Да они певцы и актёрами никогда не были! А тут им предлагается играть…

– Ладно, – сказала Пелагея. – Притворяться я уже научилась. Как там у вас говорят? Камера, мотор? Поехали!

Вначале она спросила у смущённого парня, что это у него за пеликан такой. И тот, оживившись, принялся рассказывать, что умеет делать его игрушка. Потом Пелагея поинтересовалась у мужчины без подбородка, кто он по профессии (оказалось, и правда, комик) и как долго работает в сфере развлечений.

Затем она беспардонно сунула свой нос в непростые дела фотомодели, спросив, для чего нужны утягивающие шорты. И тогда уже у всех отлегло, все рассмеялись, и разговор сразу потеплел.

Кю ловил себя на том, что улыбается, глядя на Пелагею и на то, как она себя ведёт. Забавная. Непосредственная. Прямолинейная. И как так вышло, что у неё муж? Сколько же лет на самом деле этой юной, цветущей особе?

Вопрос просился на язык, и Кю не отказал себе в удовольствии.

– Всё гадаю, сколько лет тебе? – обратился он к Пелагее.

– Двести восемьдесят пять, – без утайки выложила та. – По крайней мере, так Юлиана говорит. Сама я уже давно со счёта сбилась.

Некрасивый комик полез хохотать под стол, и фотомодель последовала его примеру. Гости, парень с пеликаном и господин Сарам остались сидеть и с пришибленным выражением на лицах хлопали на Пелагею глазами.

«Хлоп. Хлоп. Хлоп», – ресницами своими – длинными, накрашенными, а у некоторых даже накладными.

Такие бы ресницы – да в дело… Мух, скажем, отгонять. А то что-то их под крышей ресторанчика развелось.

На столь весёлой ноте примчался уже третий монах – этот был в лимонно-жёлтом балахоне и таком же колпаке. Официант.

Он расставил перед клиентами дымящиеся тарелки, горшочки, котелки. Выдал им стопку салфеток, брякнул на скатерть горсть столовых приборов – и вновь со скоростью ветра испарился.

– Вам обязательно нужно податься в комедиантки, – сказал Пелагее комик, с красной физиономией выбираясь из-под стола. – Я чуть со смеху не помер. Вы уж извините. – И он на всякий случай поклонился видеооператорам.

– Естественность – это хорошо, – успокоил его господин Сарам. – Вы вели себя естественно. Продолжайте в том же духе.

Они принялись за еду, и Кю, засовывая в рот палочки с кусочками риса, смотрел на Пелагею со столь интригующей лукавой полуулыбкой, что у той сердце обрывалось.

«Ну почему он сейчас такой красивый? – с содроганием думала она, замечая его плутовской взгляд. – Он даже красивее, чем Юлиана, когда ей выдают премиальные. Он красивее, чем Ли Тэ Ри, который разобрал во дворце всю прошлогоднюю макулатуру и готов с чистой совестью предаться отдыху».

«Ох, – мысленно осекалась она. – Почему я сравниваю?»

Глава 22. Ты научил меня осени

Теперь, если присмотреться, в нём и правда прослеживалось что-то осеннее, уютное и немного опасное – как волшебный ветер, который гонит по дороге разноцветье опавшей листвы. Как обманчивый ветер, на котором легко простыть.

И стилисты, и пиар-менеджер успешно разгадали этот ребус по имени Кю, когда нарекли его принцем осени и заставили носить длинные свитера, вязаные кардиганы и (если есть риск превратиться по жаре в запечённого принца) безразмерные рубашки навыпуск.

Над монастырём плыл зной, но Пелагее рядом с Кю почему-то хотелось укутаться… Сначала в его сладкие песни, а потом в него самого. Странное чувство. Жгучее. Неправильное.

Его взгляд всё чаще брал за душу, однако не потому, что Кю изменился. Изменилась Пелагея. Неверная жена, предательница. Променять эльфа на человека!

Впрочем, рано было говорить о предательстве. Она ещё не совершила ничего, достойного осуждения. Всего лишь сидела с напарником бок о бок и ела палочками невкусный рис. Всего лишь смеялась над шутками, чувствовала себя пьяной, хотя пила только воду, и видела всех как в тумане. Наверное, это из-за духоты.

Отведав монастырской пищи, они дождались, пока господин Сарам расплатится, и решили спускаться. Утренняя прохлада рассеялась, и зной нарастал. Влажность стояла повышенная, из-за чего было трудно дышать. Укрыться бы в тени… Но нет, у господина Сарама другие планы.

Он потратил на завтрак порядка семидесяти салтангов – немыслимую сумму для такого скряги, и теперь жаждал компенсации. Какого-нибудь зрелища, которое гарантированно заставит зрителей прирасти к экранам своих телевизоров, компьютеров и мобильных устройств.

– Ну и что у вас там дальше по расписанию, великий экскурсовод Кю? – поинтересовался он, жадно потирая ладони.

– Можно пойти в музей эпохи первопроходцев, – откликнулся тот. – Или к морю, покататься на катерах.

– К морю, мой друг! – железно распорядился господин Сарам. – Никаких музеев, упаси нас небо!

Его горячо поддержали: за музей не проголосовала ни единая живая душа. И направились участники проекта к лазурному пляжу.

Спуск оказался не столь утомительным, как подъём, и вскоре они попирали скрипучий песок пляжа босыми ногами.

– Уи-и-и! – носилась кругами фотомодель, забыв, что она, вообще-то, персона уважаемая и знаменитая.

Парень с пеликаном уселся строить песчаный замок, а мужчина без подбородка решил измерить глубину прибрежной полосы и прямо в шортах вошёл в воду. Но тут господин Сарам захлопал в ладоши, призывая участников к дисциплине.

– Так-так, что это вы затеяли? А ну-ка идите сюда!

– Вам предстоит борьба не на жизнь, а на смерть, – вещал он, вольготно прохаживаясь вдоль вереницы гидов. – Наши дорогие гости, – кивнул он на смешливых парней, – так или иначе прокатятся на катере. А вот среди вас мы выберем только сильнейших. Видите тот участок?

Господин Сарам простёр руку в сторону каменистой насыпи, которую отдыхающие по понятной причине обходили по широкой дуге.

– Вы будете сражаться там. Напарники станут врагами. Победителей определит судьба!

За всеми его высокопарными речами скрывался довольно незатейливый сценарий. Во-первых, Кю теперь должен был ополчиться против Пелагеи, фотомодель – против некрасивого комика, а парень с пеликаном… Поскольку пары у него изначально не было, врага схожей комплекции ему подобрали среди персонала.

А смысл мероприятия заключался в том, чтобы скакать на одной ноге по каменистой насыпи (причём непременно босиком) и пытаться сбить противника.

Глупые игры господина Сарама продолжались. И он всерьёз надеялся, что это детское состязание прикуёт зрителей к экранам.

– Что ж, – прокряхтела Пелагея, стоя на одной ноге и крепясь, чтобы не взвыть от боли. – Отныне мы соперники. Да рассудит нас провидение.

– О-хо-хо! – театрально рассмеялся Кю. – Ты мне не ровня. Тебе со мной не тягаться. Ой!

Он покачнулся, стараясь удержать равновесие, в то время как ветер резвился в его отросшей шевелюре.

– Если я не сотру тебя в порошок, это сделает время, – как-то слишком зловеще процедила Пелагея сквозь зубы и поскакала на врага. Сама от себя не ожидала, что войдёт в такой азарт.

Кю даже оторопел. Что она только что сказала? Это она так невзначай затронула тему смерти?

Он припомнил аварию, где едва не погиб, припомнил период восстановления в больнице, и весь его запал разом схлынул. Вот умеет она затронуть за живое! Нечестная игра.

Пелагея так разогналась, что с первой же попытки без труда повалила его на землю. После чего, не удержавшись, рухнула туда же следом. И очутились они с Кю нос к носу, глаза в глаза. Лежат, дыхание затаив. Смотрят друг на друга не моргая, словно чудо какое увидели.

– Слезай с меня быстрее, – опомнился Кю. – Камеры снимают.

Камеры действительно снимали. И когда Пелагея сползла с незадачливого противника, господин Сарам был безумно доволен.

– Этого я и хотел. Нам нужна была страсть!

Дуэлянты переглянулись. Какая ещё страсть? Им нельзя. У них армия фанаток, которые из восторженных могут без труда сделаться злыми. Очень злыми и мстительными.

– Я не стану вырезать этот кадр, даже не просите, – заартачился господин Сарам, когда Кю подступил к нему с просьбой о помиловании. – Да и что там между вами было? Вы просто упали друг на друга! Никто ничего не подумает. Тем более что теперь вы будете порознь. Кю проиграл, Пелагея победила. Тебе туда, красотка. Катер ждёт.

В следующей паре ожидаемо преуспела подтянутая, спортивная фотомодель. Парень с пеликаном одолел своего неподготовленного врага за считанные секунды. И втроём они забрались в катер, чтобы пуститься в увлекательное путешествие по морю. Там же разместились двое гостей. А Кю и мужчина без подбородка остались на берегу.

Во второй катер, обшарпанный и барахлящий, с грехом пополам загрузилась часть съёмочного экипажа и господин Сарам в их числе. Не отпускать же их без сопровождения: как бы оборудование не повредили, горемычные.

Горячий ветер дул в лицо. Туда же попадали солёные брызги. Над головами носились ополоумевшие из-за жары чайки. Жужжали моторы, поблёскивали объективы. И день был объективно хорош – казалось бы, любуйся природой, дыши, наслаждайся.

Но Пелагея при первой же возможности ушла в себя. Она сидела в спасательном жилете – ярко-жёлтом в полоску поверх деревенского платья – и задумчиво глядела вдаль. Казалось, сейчас катер унесёт её далеко-далеко за море, домой, к прохладному душистому лесу и родному дому. Обман, сладкий обман, в который так хочется поверить…

– Вы с Кю ведь из одной группы, да? – спросила её фотомодель. И созерцание горизонта пришлось сворачивать.

– Ой, чего я спрашиваю! – рассмеялась она. – «Суп и Пелагея». Конечно, вы из одной группы! Мир гудит о вас, как большой пчелиный рой. Говорят, вы почти все страны покорили. Но почему вас… Ой, можно на «ты»?

Пелагея кивнула, и фотомодель продолжила свой допрос.

– Почему тебя включили в состав мужского коллектива? Это ведь могло навредить их карьере. И твоей, – поправилась она.

– Распоряжение начальства, – пожала плечами Пелагея. – Сама я ни на чём таком не настаивала. Директор настоял.

– Тебе не было сложно?

– Было. Очень.

– Наверное, из-за ненависти фанаток…

– Отчасти да. Но всё уже в прошлом. Я рада, что преодолела этот этап.

Пелагея замолкла и отвернулась. А точно ли преодолела? Нет ли впереди ещё какого-нибудь экстремального испытания?

Видя, что собеседница не очень-то охотно идёт на контакт, фотомодель решила больше не донимать её расспросами и подобралась к третьему участнику: когда же ещё укреплять социальные связи, как не во время морской прогулки?

Вода бурлила и пенилась. Солнечные зайчики плясали на волнах. Катер, подпрыгивая, мчался на полном ходу. И всё бы пустяки, если бы он не мчался… в стену.

Ну почти в стену – в скалу. В добротную тёмную скалу, которая с каждым мигом становилась всё ближе, шире и страшнее.

– Почему сменили курс? – всполошился парень с пеликаном.

– Там пещеры! – проорал ему с соседнего катера господин Сарам. – Экскурсия по пещерам – гвоздь программы!

Этому туру, размышлял он, нужны эмоциональные качели: свет – тьма, высота и глубина. Устрашающая глубина пещер недалеко от северо-западного мыса, по его мнению, лучше всего годилась для создания контраста. В особенности, потому, что там обитали летучие мыши – подходящая встряска для зрителей и гостей, которые наверняка ни о чём не подозревали.

Эфемерные гости, похожие на ангелов, вошли вглубь пещеры первыми, ибо господин Сарам заявил, что это особая честь. Далее тянулись победители глупейшего на свете состязания, а вслед за ними крались видеооператоры с камерами наизготовку.

Сам же организатор вылазки предпочёл переждать на солнышке, у пенистых волн. И вскоре услышал крики.

Прекрасные, ласкающие слух вопли доносились оттуда, куда пятью минутами ранее проследовали участники проекта.

– Что ж, отлично, так держать, – обрадовался господин Сарам. – Ваша миссия – поседеть от испуга.

Однако, к его разочарованию, вопли резко оборвались, и там, во тьме, воцарилась таинственная тишина. Что же могло произойти? Они дружно грохнулись в обморок? Ох, нет, так зрителям будет совсем неинтересно!

Господин Сарам подхватился и, придерживая своё тучное пузо, поспешил к остальным.

На смену беззаботному солнцу и радостному плеску воды пришли тусклость, мрак и безнадёга. Затем стали заметны светящиеся точки камер, замершие силуэты персонала и тощая фигурка жмущейся к стене фотомодели.

Парень с пеликаном не выдержал напряжения и включил фонарик в своём телефоне. Под потолком пещеры беспорядочно носились летучие мыши. Они шелестели крыльями и отвратительно попискивали.

Одну из мышей держала в заложниках… Пелагея. Она сжимала «ужас ночи» в обеих руках (огромные уши-локаторы, маленькие глазки, зубастая пасть) и вполголоса выговаривала этому «ужасу», что нельзя себя так вести. Что люди сюда забрели по ошибке, и совершенно незачем было садиться им на голову.

Теперь уже не только фотомодели, но и самому господину Сараму сделалось худо.

– Вы это засняли? – спросил он у операторов. – Вырежьте. Удалите. Зрители не поймут. Пелагея и компания, за мной!

– Понятия не имел, – выбравшись из пещеры, сказал он Пелагее, – что у вас такой талант. Вы работали укротительницей? Нет? Тогда странно. Отпустите уже несчастную.

С досадой и некоторой брезгливостью он указал на летучую мышь, которую та до сих пор стискивала в ладонях. Мышь, и правда, выглядела несчастной. Мордочка поникла, уши завяли, глазки жалостно щурились под ярким солнцем.

Пелагея разжала руки, и пленница расправила кожистые крылья, чтобы скрыться в непроглядном мраке.

– Я должен подумать, как применить ваши способности. А пока можете отдохнуть. Чтобы вы знали, – кисло добавил господин Сарам, обведя артистов пальцем, – сцену вы запороли.

Всем было понятно, из-за кого план провалился, но они не могли винить Пелагею. Возможно, она поймала мышь, будучи в состоянии аффекта. Парень с пеликаном, например, тоже отреагировал неподобающим образом: среди базовых стратегий поведения в стрессовой ситуации его организм выбрал замереть. Если долго на такое смотреть, можно скончаться со скуки.

Парочка изнеженных гостей была на грани забытья: эти ребята страшно закатывали глаза и, хватаясь друг за дружку, попеременно сползали на пол. Примитивное зрелище.

Фотомодель одна вела себя достойно: она шарахалась от летучих мышей, визжала, как резаная, умоляла о спасении на всех языках, какие успела изучить, и в итоге срослась со стеной пещеры в весьма уморительной позе. На месте господина Сарама, ей стоило бы выдать надбавку.