Текст книги "Пелагея и принц осени (СИ)"

Автор книги: Julia Candore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7. Живи, я сказала

В уборной не было ни души и имелась форточка, которую Пелагея открыла первым же делом. Она осторожно поставила свою сумку под раковину умывальника, хотя могла бы, в принципе, отдать её Юлиане. Но тогда ведь вопросов не оберёшься: а что ты задумала, а зачем. И советов не дурить тоже наслушаешься впрок.

Лишнее внимание сейчас было ей ни к чему. Она зашла в кабинку туалета, провернула трюк с превращением и вылетела оттуда белой горлицей. На улицу горлица успела упорхнуть аккурат тогда, когда дверь уборной открыли посторонние.

Пелагея превращалась вместе с платьем только потому, что шила платье сама. Именно по этой причине она предпочитала не носить магазинную одежду и пренебрегала дизайнерскими вещами, от которых Юлиана теряла разум.

Запомнив расположение операционной, горлица облетела здание больницы и приземлилась на жестяном карнизе. Окно в палате всё-таки было. Правда, оно оказалось заперто. Как раз сейчас внутри велась сложнейшая операция: седой доктор со свитков проделывал в теле Кю аккуратные дырки по бокам, чтобы устранить повреждения лёгких, которые были проколоты сломанными рёбрами.

Хирургическое вмешательство длилось больше часа. Пелагея-горлица терпеливо прислушивалась, сидя на отливе. Когда манипуляции завершились (судя по интонациям врача, успешно), пациента подсоединили ко всем необходимым контрольным приборам и приоткрыли окно, чтобы впустить воздуха.

Пелагея дождалась, пока не уйдёт последняя медсестра, и проникла в палату. Там она, недолго думая, превратилась в себя и подошла к койке больного.

– Кю, – проговорила она едва слышно. – Выживи, пожалуйста.

Подключенный к аппарату искусственной вентиляции лёгких, он молчал. Красивые глаза с такими длинными и тёмными ресницами, были наглухо, как шторы, задёрнуты, бледные губы – трогательно сжаты, и у Пелагеи вырвался судорожный вздох. Почему он ей нравится? Почему она рискует из-за него?

– Живи, – повторила она и, склонившись над Кю, трепетно опустила ладонь ему на лоб.

Продержав так руку минуты две, она отошла. Никаких видимых изменений не наблюдалось. Кю лежал неподвижно, словно покойник. Размеренно, в режиме работы сердца, пищал электрокардиограф.

Пелагея усилием воли запретила себе слёзы и, сделав шаги с поворотами, вновь обернулась горлицей, чтобы улететь через форточку.

Если она так сильно привязалась к этому слабому человеку, Ли Тэ Ри должен быть первым, кто об этом узнает. Она решила сегодня же, не откладывая, написать ему письмо.

– Где ты пропадала? – спросила Юлиана, когда Пелагея в своём первоначальном обличье вышла из туалета. – Расстройство желудка, да?

– Вроде того, – соврала та, поправляя на плече ремешок сумки. – Ну что, пойдём?

– Да, надо бы освежиться. А то столько стресса, – сказала Юлиана и закатила глаза, чтобы у окружающих сложилось хотя бы приблизительное представление о том, сколько именно стресса на неё свалилось. – Как насчёт того, чтобы сгонять к морю?

– Можно и сгонять, – задумчиво согласилась Пелагея.

Шум прибоя отлично вытеснял из головы мысли, причём любые. В частности, две головы обременённых самоанализом дамочек уже довольно скоро приобрели пугающую степень пустоты. Что там, по графику, положено сделать после четырнадцати-ноль-ноль? Ай, да какая разница! Работа не волк, тренировка тоже не волк. В лес не убежит. Расслабься, Юлиана.

Любовь зла? Письмо мужу с признаниями в супружеской неверности? А не рановато, Пелагея? Пока что ты не совершила ничего предосудительного. Давай лучше залипнем на этом пляже с восхитительно синим горизонтом, а также восхитительными Кексом и Пирогом. Вон они, порождения бездны. Несутся к тебе, как чумные, вывалив из зубастых пастей свои малиновые языки.

Жертва экспериментов, жёлтый спрут Джемма, издали завидев Юлиану и Пелагею, расторопно пригнала лодку к берегу.

– Что, уже отчаливаете? – И улыбочка эта фирменная, кровоостанавливающая. Увидит кто неподготовленный – гарантированно в психушку загремит.

– Да не отчаливаем мы, не отчаливаем. Прогуляться вышли, – сказала Юлиана. – У нас тут знакомый один в автокатастрофу попал, Пелагея переживает.

– Не переживаю я, – буркнула та. – Всё с ним будет в порядке.

– Откуда уверенность? Та-а-а-к, – лукаво сощурилась Юлиана. – Значит, ты в туалете не насущные потребности справляла, а в горлицу превращалась?

Пелагея вздохнула. От лучшей подруги ничего не утаишь.

– Ты была в палате уже после операции или до? Как он? Живой?

– После, после операции я была. Насчёт того, живой ли, не знаю. Но на нём живого места нет. Подключен к медицинскому оборудованию, не отзывается, глаза не открывает.

– Ты к нему прикасалась? Если прикасалась, точно на поправку пойдёт. Молодец, лесная фея. Тебе бы в добровольцы идти, людей спасать. Не думала выучиться на медика?

Пелагея мрачно скрестила на груди руки.

– Людей можно спасать по-разному. Хорошими песнями тоже можно.

– Ах вот как ты заговорила! – рассмеялась Юлиана.

Но тут их словесная перепалка оборвалась, потому что вмешались верноподданные псы. Кекс и Пирог дружно встали на задние лапы, уместив передние на коленях хозяйки.

– О, пакостники, – обрадовалась Юлиана. – Как поживаете?

Пакостники поживали вполне нормально. Пляж уже стал им как дом родной, Джемма – как нянька. Но по вечерам осьминог что-то определённо мутил.

Впрочем, Юлиана так или иначе разрешила бы осьминогу мутить. Уверенная в своей победе на шоу, она была почти готова отказаться от лодки – даже не продать, а просто подарить, неважно кому. Сколько там у неё рыночная цена? Смех один!

Миролюбивый спрут восседал на этой лодке целиком, купая щупальца в пенистой воде.

– А вы никуда не опаздываете? – поинтересовался он.

– Точно, тренировки! – спохватилась Юлиана. – Ладно, вредители, не скучайте тут без меня. Пелагея, пойдём.

Нынешняя тренировка протекала в особенно напряжённом режиме. Им задали выучить какой-то новый заумный танец с кучей рубленых движений, всевозможных вывертов и подскоков. Под конец Юлиана с Пелагеей еле дышали и готовы были умереть.

Пелагея умирала довольно очаровательно. Съёмочная группа окончательно и бесповоротно прониклась к ней симпатией. А зрители по ту сторону экранов умилялись, глядя на неё, и снова строчили в интернете комментарии о том, как хотели бы с ней увидеться и какая она прелесть.

Юлиана уловила суть и тоже решила казаться милой. Не тут-то было. Одно дело решить, а другое – казаться. Потуги Юлианы понравиться публике здорово смахивали на фарс.

– Ничего не получается, – сказала она в сердцах, когда их отпустили в общежитие. – Почему тобой все восхищаются, а надо мной смеются? Что я делаю не так?

– Мной восхищаются? – похлопала ресницами Пелагея. – Где?

– Ох, ты же даже в соцсетях не зарегистрирована. И без мобильника, да? Счастливая.

– Мобильник – это та продолговатая штуковина, с которой ты почти не расстаёшься?

– Продолговатая, ага, – раздражённо сказала Юлиана. – Умоляю, не веди себя, как ходячее недоразумение. Мне за тебя иногда бывает стыдно. Давай купим тебе телефон, станешь хоть немного на человека похожа.

– А деньги есть?

– Наскребём, – уверенно заявила та.

Сгущались сумерки. Город за окном темнел и вспыхивал искусственными огнями, как огромная новогодняя ёлка.

Юлиана только что закончила принимать душ и, завернувшись в халат, подсчитывала на кровати наличность, когда в окно снаружи что-то ударилось.

– Ой! – ужаснулась она.

Удар повторился.

Какая-то быстрая неуловимая тварь продолжала атаковать окно и лупилась в него, как дурная.

– Караул! К нам ломятся злые силы! – возопила Юлиана, и в ванной резко перестала шуметь вода.

Затем оттуда выскочила мокрая, замотанная в одно полотенце Пелагея и ринулась к месту действия. На минуту она застыла, анализируя ситуацию. А произведя анализ, не придумала ничего лучше, чем впустить агрессивную тварь в номер.

– Совсем свихнулась? – завизжала Юлиана, вскакивая с кровати, чтобы в следующую секунду забиться в дальний угол.

Нет, Пелагея не свихнулась. Она очень рассчитывала на то, что это чудовище рано или поздно её навестит. Тварью оказалась летучая мышь, и к её лапке было привязана записка.

– Письмо от Ли Тэ Ри! – возвестила Пелагея. И выпустила мышь полетать на воле в ожидании обратного письма, которое тоже надо будет привязать к лапке.

Юлиана на дрожащих ногах потихоньку приблизилась к кровати, с которой впопыхах соскочила. Она всё ещё пребывала в шоке от этих сказочных способов доставки почты, и только спустя какое-то время полностью пришла в себя.

– Ну и что пишет? – спросила она, зарываясь под одеяло.

– Он добрался до лесного дома и нашёл моё послание. Спрашивает, надо ли приехать в Нимерию и помочь.

– Ну, лишние деньги точно бы не помешали…

– Представляешь, он на меня не сердится. Пишет, что уважает моё решение и будет ждать столько, сколько нужно.

– Мне бы такого мужа, – мечтательно протянула Юлиана. – Хотя что это я? Долой мужей. С ними никогда не угадаешь, кто изверг и узурпатор, а кто нет. Одной лучше. Одной – самое то, – заявила она и, зажмурившись, сладко потянулась в постели.

Пелагея вырвала листок из блокнота и какой-то отвратительно пишущей ручкой нацарапала для благоверного ответное сообщение. Я кое-кому нужна, поэтому пока не могу вернуться. Я заключила с агентством контракт на тринадцать лет, но у меня, конечно же, будет отпуск. А что касается тебя, о многотерпеливый эльф Ли Тэ Ри, ты вправе приехать, когда сочтёшь нужным. И нет, твоя помощь не нужна. Просто приезжай, если соскучишься.

Она так и не осмелилась в письменном виде признаться, что ей небезразличен человек, потому что она видит в нём не раскрытое пока совершенство. И что это ему она нужна. И что она сделает всё, что в её силах, чтобы его кости срослись, здоровье восстановилось, а талант засиял.

Она слышала, как Кю поёт – и на записи, и вживую. И точно так же, как её голос пробуждал в других сентиментальность, его голос – пусть ещё не отполированный годами практики – убаюкивал, лелеял, уничтожал и выворачивал душу наизнанку. Кю был полон внутренней красоты, не достигшей своего расцвета, и такой талант просто не должен был пропасть.

Юлиана утверждала, что этот товарищ быстро пойдёт на поправку, но он что-то не торопился выздоравливать. Пелагее пришлось прикоснуться к нему целых четыре раза, по разу в день, прежде чем он вышел из комы.

К нему много кто приходил: и родители, и сестра, и старшие участники группы «Суп». Кое-кто подолгу сидел у его койки, и Пелагея была вынуждена ждать на коридоре, потому что она не хотела касаться его в присутствии посторонних.

На четвёртый день, опустив ладонь ему на лоб, она заметила, что его ресницы подрагивают, пальцы рук слегка шевелятся, а бледная кожа на щеках стремительно приобретает румянец. Когда Кю открыл глаза, первой, кого он увидел, была Пелагея. И это определило всю его дальнейшую судьбу.

– Ты проснулся, – холодея от его слабой улыбки, пробормотала она и хотела было уйти.

Но Кю неловко ухватил её за край подола с вышивкой из болотных ягод (она тогда чётко запомнила, что на ней было надето). Тут же вбежали медики. Контрольные аппараты дали им знать, что пациент очнулся, и его нужно было немедленно обследовать.

Пелагея пообещала, что придёт ещё, и сказала, чтобы он не переживал, потому что отец защитил его мечту.

– Ты будешь петь, Кю, – обронила она напоследок, после чего поскорее выскочила из палаты.

У неё из глаз бесконтрольно катились слёзы. Ну вот что за плакса!

Он пролежал в больнице ещё около трёх месяцев, потому что пока не мог самостоятельно ходить, и организму требовалось много сил на восстановление. Прознав о том, что он вышел из комы, родня, участники группы, менеджеры и даже отдельные фанатки рвались его навестить. С соседом по общежитию, Хёком, Кю проводил целые часы. С цветами и корзинами фруктов к нему заглядывали по очереди лидер Ли, экстравагантный певец Рё, заботливый Ши и громкий упитанный Шин. Иногда в дверь просовывала голову Пелагея, и Кю подзывал её, чтобы познакомить то с одним, то с другим участником (мембером, как они сами себя называли).

К Пелагее, не подозревая о её вкладе в выздоровление пациента, относились удивительно тепло.

– Я тебя помню, странная девушка, – смеялся остроносый Ли с узкими, как у лисы, глазами. – Тебя показывали в шоу, которое сейчас идёт. Надеюсь, ты пробьёшься в финал и, может быть, мы ещё пересечёмся.

– Мне нравится твоя непосредственность, – гремел на всю палату здоровяк Шин. – Так держать!

Тактильный маньяк Ши норовил её приобнять – просто потому, что обожал обниматься со всеми, кто попадал в поле его зрения.

Однажды к ним на огонёк заглянул тонкий парень с серьгой в ухе – милашка Йе, как звали его мемберы. Он приволок для Кю какой-то навороченный массажёр, набор одноразовых масок для лица и пару бутылок сока. Этот субъект был чрезвычайно раздражителен, потому что над ним вечно подтрунивали все, кому не лень. Только миротворец Ши умудрялся сглаживать последствия необдуманных шуток.

Так Пелагея познакомилась с последним участником группы «Суп», не имея ни малейшего представления о том, что её ждёт.

Глава 8. Добро пожаловать в ад

В последние дни Юлиана сделалась вся всклокоченная и взъерепененная, прямо как какая-нибудь злая ведьма.

– У меня уже нет нервной системы, – горестно говорила она, прихлёбывая в буфете агентства горячий чай. – Мне нечем нервничать. Выгонят – и выгонят.

А дело было в том, что в конце одиннадцатой недели она обнаружила себя на третьей строчке снизу. Её рейтинг сильно упал, хотя она лезла из кожи вон и всячески старалась понравиться этим капризным зрителям, будь они неладны.

Из экспериментальной группы, задействованной на шоу, отсеялось уже приличное число кандидатов, и Юлиана, похоже, была следующей претенденткой на вылет.

Пелагея же, как и предвидел директор Хаджиман, по-прежнему занимала лидирующую позицию. Он определённо не прогадал, когда заключил с нею контракт. Публика её просто обожала. Ей достаточно было лишь выйти на сцену и постоять там пять минут, чтобы вызвать всеобщий восторг.

Хотелось ли ей вызывать восторги? Нет, нет и ещё раз нет.

Завидовала ли она Юлиане? Очень даже.

По прошествии трёх месяцев кастинга Юлиану всё-таки отчислили с программы. Покидая здание, она во всеуслышание заявила, что организаторы рубят сук, на котором сидят. И гордо удалилась в гостиницу, забрав с пляжа порядочно одичавших Кекса и Пирога.

Чтобы заселиться в более или менее приличный отель, ей пришлось распродать свою коллекцию брендовых шмоток, на которые она спустила деньги в самом начале пребывания в Нимерии. И теперь Юлиана горевала не только о провале на проекте, но ещё и о расставании с милыми сердцу вещами.

Между тем Пелагею, как победительницу шоу, вновь пригласили в кабинет к директору.

– Жизнь айдола, – сказал директор, как всегда пропустив вступительную речь, – полна боли. Она сущий кошмар. Вы хотите спросить, кто такой айдол? Вижу, вижу по вашему лицу. Так вот, это человек, овеянный славой. Это человек, которым восхищаются, которого превозносят, которого день и ночь преследуют полчища безумных фанатов. Этим человеком станете вы.

– Но почему? – опешила Пелагея.

– Вы подписали контракт. А контракт подразумевает деятельность. Вольётесь в группу «Суп» в качестве солистки, и нет, возражения неуместны. Расторгнуть договор вы не сможете. По лицу вижу, как вам этого хочется.

– Вы сказали, в группу «Суп»? Это та группа, участники которой недавно попали в аварию?

– Они уже в порядке, – заверил её Хаджиман. – Самый младший, Кю, полностью выздоровел и участвует в ежедневных тренировках. Кстати, сколько вам лет? Обычно в творческих коллективах существует возрастная иерархия.

Пелагея мысленно подсчитала свой возраст, и по всему выходило, что сейчас ей около двухсот восьмидесяти пяти лет. Такое даже озвучивать не принято.

– А сколько у вас в среднем живут? – ляпнула она.

Директор изогнул бровь, скривил губы, но потом хлопнул себя по колену и, запрокинув голову, оглушительно расхохотался.

– Шутка засчитана! Вам абсолютно точно подойдут наши выездные комические шоу… Ладно, будем считать вас самой младшей. Итак, завтра в восемь утра начинаете совместную подготовку к концерту. Вам вручат ещё один пропуск, надо будет сфотографироваться. И комнату в общежитии придётся поменять. Переедете поближе к мемберам «Суп», для них на девятом этаже выделен отдельный модуль. Наймём вам квалифицированного менеджера. Заведём личный профиль в соцсетях. У вас есть мобильник? Нет? Не вопрос, выдадим за счёт агентства.

Когда Пелагея вышла из кабинета, пространство вокруг неё неслабо плыло. Её некому было поддержать. Некому было обругать директора последними словами, похлопать Пелагею по плечу и заявить, что она так или иначе справится и всё будет путём.

Здесь критически не хватало Юлианы с её неуёмной энергией и шилом в пятой точке. Здесь не хватало заливистого лая Кекса и Пирога, моря, вытесняющего мысли, и жутковатого осьминога Джеммы.

Пелагею обложила современность, да не побоимся мы этого слова. Её, лесную фею, просто взяли, вырвали из дома в глуши и бросили в водоворот суматошного мегаполиса. Выживай в постиндустриальном обществе, как можешь, дорогуша.

А выжить, вообще-то, непросто. Особенно если ты айдол.

Айдолов в агентствах муштруют так, что некоторым проще расстаться с жизнью. Их не щадят, они спят от силы по четыре часа в день. Могут тренироваться целую ночь или даже три дня подряд без перерывов. Худеют от измождения. Адски устают.

Они вынуждены постоянно находиться под прицелом объективов, притворяться, прятать от общественности истинных себя. Такое очень утомляет. Фанаты толпами осаждают машины, гостиницы, дома актёров. И это не говоря уже о хейтерах.

«З-з-зелень сушёная, – подумала Пелагея, – хейтеры. Надо срочно пойти на пляж и собраться с духом».

У волнореза дул холодный ветер. Он бил в лицо и грудь с неистовой ненавистью. Мол, что ты здесь забыла, негодяйка? Вали давай, проваливай, исчезни! Не закутаешься, как следует, в шаль, шарф, пальто – и привет, простуда.

Пляж был пуст, не бежали навстречу Кекс и Пирог. Старой-доброй лодки и то нигде было не видать. Зато к берегу стала вдруг стремительно приближаться возмутительно белая яхта.

И кто это такой крутой пожаловал?

Крутостью сегодня отличилась Джемма. Пригнав к берегу яхту, она всползла на носовую часть с отполированными бортами и продемонстрировала миру свой кровожадный оскал.

– А где лодка? – спросила Пелагея.

– Лодка курсирует туда-сюда, – обтекаемо сообщил спрут. – Вы уж простите, но я организовала там игральный салон, передвижное казино. У меня хорошо с чутьём, поэтому мой доход быстро возрастал. Денег становилось слишком много, их надо было как-то потратить. Сперва была мысль сдать прибыль в банк, но какой от этого прок? Будет в банке лежать, зарастать паутиной. Так что в итоге я купила яхту. Она – ваша. А я ещё заработаю, хотя, если честно, понятия не имею, зачем мне столько капитала.

– Юлиана с ума сойдёт, – рассмеялась Пелагея. – Кстати, может быть, ты знаешь, в какую гостиницу она заселилась? Очень нужно с ней поговорить.

Джемма оттарабанила адрес с готовностью и без запинки. В её большой осьминожьей голове помещалось столько информации, что зависть брала.

И Пелагея уже вознамерилась отправиться по указанному адресу, но Юлиана вдруг явилась к ней сама.

– Что это у вас тут? – спросила она, тяжело топая по размокшему песку и кутаясь в сто слоёв одежды. – Какая холодрыга, брр, – добавила эта жуткая мерзлячка. – А яхта откуда?

Теперь Джемма и перед ней была вынуждена сознаться в своих махинациях. Впрочем, на сей раз ушлого спрута чуть не расцеловали.

– Обалдеть можно! – плющило Юлиану. – Яхта теперь моя? Я-то собиралась отплыть в своей утлой лодочке, а тут целая яхта – и вся мне? Вот это джек-пот! Джемма, ты только скажи, если тебе некуда девать наличность, я найду куда. Ух, найду!

– Подожди, – сказала Пелагея. – Ты собиралась отплыть?

– Да, а что? Я специально распродала свою коллекцию и заселилась в приличный отель, чтобы в последний раз насладиться столичными благами. Из агентства меня всё-таки выпнули, так зачем мне оставаться?

– Останься, пожалуйста! – взмолилась Пелагея. – Я так влипла. Без тебя совсем худо будет.

– А что такое?

– Меня включили в состав группы «Суп».

Юлиана вытаращила глаза, не веря ушам.

– Той самой группы, которая сейчас набирает популярность?

– Ага, вот именно. И отказаться нельзя.

– Да какое «отказаться»? Это же фантастическая удача! – воскликнула Юлиана, сурово сведя брови. – Даже не вздумай выкинуть нечто подобное.

– Я хотела тебе другое предложить. Стань моим менеджером, – выпалила Пелагея. – Станешь?

– А какая мне от того польза? – нахмурилась та.

– Менеджер – это полноценная должность, агентство будет платить тебе деньги…

В глазах у Юлианы зажглось по алчному огоньку. Деньги? Она любила деньги.

– Ладно, по рукам.

Прикрываясь человеколюбием, она заявила, что ни за что не бросит Пелагею в том переплёте, куда она угодила, и будет защищать все её интересы. Со словами «так чего же мы ждём?» она максимально любезно распрощалась с Джеммой, ухватила подругу под локоть и, игнорируя протесты, поволокла её к директору Хаджиману – устраиваться на работу.

К директору нагрянули без приглашения, предварительной записи и элементарного стука в дверь, поэтому первое, что он сделал, так это подавился чаем. Одновременно он умудрился смести со своего стола журналы компрометирующего содержания, спрятать в шкафчик початую бутылку коньяка и вызвать по телефону нерадивую секретаршу, которая проморгала незваных гостей.

Затем он принял позу, в которой казался наиболее импозантным и представительным, извлёк на свет одну из своих официальных улыбок и поинтересовался, с какого перепугу Пелагея вновь почтила его визитом.

– Вы хотели найти для меня менеджера? В этом больше нет необходимости. Вот мой менеджер, – сказала она и выпихнула Юлиану вперёд.

– Эм-м-м, – протянул директор, изрядно сбитый с толку. – А вы уверены, что это подходящая кандидатура?

– Юлиана – моя лучшая подруга, она знает меня, как облупленную, – привела доводы Пелагея. – И в шоу-бизнесе разбирается. Менеджера лучше просто не существует.

– Что ж, – смущённо выдавил Хаджиман. – Ну, в таком случае… Обговорим денежный вопрос, заключим контракт, и можете снова заселяться в общежитие. Надо же, какая ирония судьбы.

– Ага, ирония, – буркнула Юлиана. – Тогда идёмте подписывать документы. Что там насчёт зарплаты?

– Двадцать тысяч глориев? – приподнял бровь директор.

– Тридцать.

– Дам двадцать пять.

– Двадцать девять, – настаивала Юлиана.

– Двадцать семь моё последнее предложение. Ни глорием больше!

На двадцати семи торг завершился. Довольная своим упорством, Юлиана подписала контракт, и ей торжественно выдали магнитный пропуск на девятый этаж, где разместились участники группы «Суп».

Однако – вот незадача – в общежитие с животными не пускали. А Кекс и Пирог смотрели на хозяйку так жалобно, что вариантов у неё не осталось. Увы и ах, мы с вами снова отправляемся в гостиницу, вредины вы мохнатые.

– Передашь мне своё расписание – и каждое утро я буду у тебя, как штык, – пообещала Юлиана, когда они спустились на крыльцо здания. – Тут от отеля до общежития пешком всего ничего пилить.

Порывами налетал промозглый ветер. Противно моросил дождь. Где-то вдали, в лабиринтах города, завывала сирена не то пожарной службы, не то скорой помощи.

Неожиданно разразившись слезами, Пелагея повисла у подруги на шее.

– Спасибо тебе…

– Я остаюсь там, где мне платят, – резко осадила её та. – Отлипни и не воображай лишнего.

Юлиана не умела притворяться, и актриса из неё была, прямо скажем, безнадёжно посредственная. За её холодностью легко угадывались чувства, которые она пыталась скрыть.

С каждым днём Пелагея значила для неё всё больше, раздражаться на неё хотелось всё меньше. А поддержать – наоборот. Вот бывают же такие люди: поначалу в них не получается разглядеть ничего особенного, они бесят своей простотой и доверчивостью, а потом как раскроются, да как произведут на тебя сокрушительное впечатление!

– Если продолжишь в таком духе, – сказала Юлиана, – о тебя станут ноги вытирать. Прекращай быть мямлей, тебе нужен прочный внутренний стержень, понятно?

Пелагея кивнула, утирая слёзы рукавом.

– И имидж смени. Твоё неликвидное барахло… Ну куда это годится? Ладно. Имиджем займусь я. От тебя требуется лишь не раскисать и не давать себя в обиду. Шоу-бизнес больно кусается. Тебе, наверное, говорили. И если уж ты ввязалась в эту авантюру, придётся постараться.