Текст книги "Личный интерес (СИ)"
Автор книги: Ifodifo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Я всегда на связи, Джонни, – вторит Гарри.
Они выходят из квартиры вместе и слышат, как Джон закрывает за ними дверь. По лестнице они спускаются не сказав друг другу ни слова и расходятся, как только простор Бейкер-стрит принимает их в свои объятия.
========== Глава 9. Еще одно убийство. ==========
Шерлок зол. Зол на Джона, за то, что выгнал, за то, что так отреагировал, но больше на себя за то, что поиграл чувствами того, кто настолько не безразличен. Злость позволяет пересечь Бейкер-стрит почти без преследующего по пятам приступа паники. Да, страх есть, он дышит в затылок, готовый запустить свои холодные щупальца в сердце Шерлока, но злость дает отпор, словно броня. Стремительно поднявшись к себе, Шерлок тут же приникает к окну, вглядываясь в комнату напротив, но опускающиеся на город сумерки не дают возможности разглядеть что-то определенное. Шерлок злится и в то же время боится за Джона. Он не сказал ему про женщину в белом, которую видел в окне. Джон может быть неосторожен, может с обиды или какой другой эмоции натворить глупостей. Шерлок еще плохо разбирается в его реакциях, по крайней мере, эту, на свою провокацию, предусмотреть не смог. Шерлок нервно барабанит пальцами по стеклу в надежде на то, что Джон появится в комнате, но тот упорно пропадает на жилой половине квартиры. Так проходит час, за ним второй. Шерлок не выдерживает, хватается за телефон и начинает названивать Джону, но у того включается автоответчик.
– Вы позвонили Джону Ватсону. Сейчас я не могу ответить, оставьте ваше сообщение после сигнала.
– Джон, – просит Шерлок, – возьми трубку, это я, – он ждет до тех пор, пока не раздаются короткие гудки.
Шерлок снова набирает номер Джона.
– Вы позвонили Джону Ватсону…
– Джон, возьми эту чертовку трубку, – рычит Шерлок, – я волнуюсь за тебя. Возьми трубку немедленно! – опять гудки, и опять Шерлок набирает Джона.
– Вы позвонили Джону Ватсону…
– Я сломаю твой проклятый автоответчик! – бесится Шерлок. – Неужели так трудно снять трубку? Я волнуюсь за тебя, придурок! – снова гудки и снова поспешный набор номера.
– Вы позвонили Джону Ватсону…
– Ну прости меня, я не должен был так поступать, – Шерлок говорит устало, сидя на полу под окном, напротив наблюдательного кресла. – Да, я виноват, но это метод такой – внезапное сообщение, провокация, называй, как хочешь. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, что все твои пациенты знали Мэри, и все они могли взять ключи от твоей квартиры. Вы же с Сарой вообще внимания на них не обращали – лежат в вазе и лежат. Ты понимаешь, что Сару убили точно также, как и Мэри? И это опять случилось в твоем доме. Да, я прочитал дело об убийстве Мэри, ты же не думал, что, взявшись за это, я буду проявлять деликатность? Ты понимаешь, что полиция очень скоро установит идентичный почерк убийства и к тебе придут, как к главному подозреваемому? Твое алиби на прошлое дело довольно зыбкое. При желании его развалят. Лестрейд – не Диммок, он будет копать с упорством бульдога. Просто сейчас он очень занят поимкой Охотника за скальпами, и это нам на руку. Пойми, мы должны опередить его и найти убийцу раньше. Поэтому я использовал столь сомнительный прием. Да, это было неприятно, да, это было болезненно для тебя, но хотя бы ты теперь знаешь, что Мэри не была идеальной. Она изменяла тебе с твоими же пациентами, и неизвестно с кем еще. Вообще неизвестно, твоего ли ребенка она ждала. И не переживай, что как доктор, ты ее не раскусил. Она, судя по всему, была очень изворотливой и лживой, есть такой тип людей. Поэтому и нечего горевать о ней. Хорошо, что семья не получилась. Если б ее не убили, у вас бы родился ребенок, она бы тебе продолжала изменять, ты рано или поздно это понял и терпел бы ради ребенка… Господи, я, кажется, что-то не то несу уже, да? – Шерлок только сейчас замечает, что в трубке давно уже слышны короткие гудки – похоже, у автоответчика закончился лимит записи.
Он устало отключает телефон, отбрасывая его подальше, и поднимается с пола. За окном давно уже темно, лишь фонари да огни проезжающих мимо машин освещают дома вдоль Бейкер-стрит. Шерлок всматривается в окно напротив. Тянется за оптикой, выбирая прибор ночного виденья, но с ним можно разобрать лишь то, что Джона в комнате по-прежнему нет. В отчаянии Шерлок зашвыривает прибор ночного видения куда-то в стену и начинает кружить по квартире, громя все, что попадается на пути. Шерлок невероятно зол и раздражен. Зуд беспокойства за Джона, злость на него и на себя заставляют его дать волю самым дурным чертам своей натуры. На пол летит микроскоп, чашка, пробирки, журнальный и кофейный столики, пюпитр, книги, старые раскрытые и нераскрытые дела… Дверь приоткрывается. В образовавшуюся щель заглядывает миссис Хадсон. Открыв рот, она хочет что-то сказать, но, споткнувшись о злобный взгляд Шерлока, захлопывает его, так и не вымолвив ни слова. Миссис Хадсон исчезает, закрыв за собой дверь, а Шерлок продолжает буйствовать. Он рычит, бесится, в бессилии запуская в дверь подвернувшуюся под руку подушку. Внезапно его взгляд падает на скрипку, и Шерлока отпускает. Это верный способ – пока еще Джон ни разу не устоял. Должно сработать. Шерлок берет скрипку, переступая через результаты собственноручно учиненного погрома, добирается до окна, открывает полностью, чтобы на пути между ним и Джоном не было даже легкой преграды в виде штор и стекла, пристраивает подбородок на подбородник и взмахивает смычком. Шерлок никогда не знает заранее, что будет играть для Джона. Это всегда спонтанно и идет изнутри, словно рождается само собой, без его участия. На этот раз подсознание выталкивает в реальный мир «Цыганские напевы» Пабло Мартина Мелитона де Сарасате-и-Наваскеса, и сердце Шерлока плачет в каждой ноте. Шерлок играет до конца, но Джон так и не приходит. В первый раз с их совместных музыкальных вечеров. В отчаянии Шерлок прижимает скрипку к груди, забирается с ногами в кресло в твердом намерении караулить Джона до тех пор, пока он не появится. Сон подбирается незаметно.
Тьма рассеивается, проступая красным, и Шерлок с ужасом вновь видит психотерапевтическую комнату Джона. Только сейчас она вновь забрызгана кровью. Крови так много, словно несколько коров принесли в жертвоприношение богам, перерезав им горло. Весь пол залит кровью, судя по погруженным в нее ножкам журнального столика, примерно на два пальца – Шерлоку будет доходить до щиколотки. Стены и немногочисленная мебель забрызганы кровью, даже на потолке есть кровь. Закатное солнце льется в окно, усугубляя красное красным. У Шерлока такое чувство, будто он смотрит на мир сквозь красные очки. Посреди комнаты, там же, где до этого лежала Сара, сейчас лежит еще один труп. Из-за обилия крови Шерлок не может точно идентифицировать личность убитого. Кажется, женщина. Шерлок собирается приблизиться, чтобы поближе рассмотреть труп, но тут откуда-то сверху на него наплывает вуалехвост, несравненно крупнее самого себя, но определенно, это он, поскольку аквариум, Шерлок бросает быстрый взгляд, чтобы удостовериться, пуст. Вуалехвост зависает прямо напротив лица Шерлока, усиленно работая плавниками и едва заметно поводя хвостом, внимательно рассматривает Шерлока своими выпученными глазами и неодобрительно молчит.
– Игорь? – Шерлок нетерпеливо пробует выглянуть из-за него, но вуалехвост тут же чуть-чуть передвигается в сторону, продолжая заслонять собою труп. – Игорь! – возмущается Шерлок.
– Тебе не надо смотреть на труп, чтобы понять, кто это, – произносит Игорь голосом Майкрофта, – ты же и так все понял.
– Ничего подобного, – сердится Шерлок. – Если ты позволишь, я хотел бы осмотреть труп. Неужели непонятно, это очередное убийство бросает тень на Джона… Я должен разобраться, кто убийца.
– Ты разберешься, – обещает вуалехвост. – Непременно. Со временем. Просто я должен был тебе кое-что напомнить, – он значительно смотрит на Шерлока, открывая и закрывая рот, из которого выплывают мыльные пузыри, окрашенные, как и все здесь, в красный. – Ты кое-что забыл. Вспомни. Подсказка у тебя уже есть.
– Ну да, – ворчит Шерлок, – как же. Подсказка… Отойди, дай посмотреть.
– Не стоит, – возражает упрямо вуалехвост. – Ничего нового. Просто напряги извилины. Ты знаешь, кому сейчас угрожает опасность – просто подумай…
– Кому? – Шерлок тупо смотрит на вуалехвоста, ощущая гулкую пустоту в голове.
– Кому-то, кто претендовал на место Мэри, – подсказывает вуалехвост.
– Глупая рыбина, – сердится Шерлок. – Я не верю в призраков! Ты хочешь убедить меня, что Мэри в очередной раз ревнует, и поэтому опять убивает? Нет, это не Мэри, убийца – человек, – Игорь молчит, печально глядя на Шерлока выпученными глазами. – Уйди с обзора… – сердится Шерлок, вытягивая голову, чтобы успеть увидеть ногу, забрызганную кровью, в красном слинбэке.
– Делайла? – удивленно произносит Шерлок, и тут в его сон навязчивой трелью врывается телефонный звонок.
Еще толком не проснувшись, Шерлок находит телефон и почти на ощупь принимает вызов от Лестрейда.
– Холмс, – кричит тот в трубку, – скажи, что ты не имеешь к этому никакого отношения! Мы скоро будем! Умоляю, не вляпайся в очередной раз. Мне тебя там не надо!
– О чем ты? – холодея от подкравшегося ужаса, спрашивает Шерлок.
– Ты еще не знаешь? Твой доктор позвонил в полицию и сообщил об очередном убийстве некой…
– Делайлы Келли? – почти шепчет Шерлок, боясь услышать ответ инспектора, вспоминая, как только вчера эта девица говорила, пусть и в шутку, о своем желании выйти за Джона замуж – вот и подсказка от Игоря.
– Точно, – подтверждает тот. – Так ты там все-таки? Смотри, у меня появляется стойкое желание закрыть вас обоих в камеру.
– Только в одну, пожалуйста, – бормочет Шерлок, отключая телефон.
Слушать, что там болтает Лестрейд, ему совершенно некогда. Шерлока выбрасывает из кресла, словно на пружине. Он вылетает из квартиры как есть, в мятом костюме, небритый и неумытый, скатывается по лестнице, оказываясь на Бейкер-стрит. Утренняя нежная прохлада омывает лицо, услужливо намекая легким ветерком на безграничный простор вокруг, но страх за Джона сильнее страха перед бесконечностью, и Шерлок почти не думает, бегом пересекая дорогу. ПодъЕздная дверь открыта, и это – большая удача. Шерлок не дает себе ни мгновения отдышаться или успокоиться – ужас за Джона гонит вверх, на второй этаж. Распахнутая настежь дверь, следы крови в холле и на телефонном столике, за которым на полу Шерлок и находит Джона, как и в прошлый раз испачканного кровью. Он явно в шоке, смотрит прямо перед собой слепыми синими глазами, губы шепчут что-то, а руки сжаты так, что костяшки пальцев побелели. Шерлок присаживается перед ним на корточки и осторожно дотрагивается до его плеча.
– Джон, это я, Шерлок, Джон… – зовет он, и Джон, о чудо, откликается.
Горькая улыбка трогает его губы:
– Шерлок, – шепчет он. – Это опять случилось, Шерлок. Делайла мертва.
Шерлок поднимается на ноги и заглядывает в комнату, где все обстоит примерно также, как до вмешательства Шерлока в убийство Сары. Даже нож лежит рядом с телом. А еще, Шерлоку становится не по себе, все это очень напоминает давешний сон, вплоть до окровавленной ноги в красном слинбэке. Развернувшись, Шерлок возвращается к Джону и трясет его за плечо. Времени на то, чтобы привести в порядок одежду, убрать следы крови нет, да и бесполезно – Джон уже сообщил полиции о том, что обнаружил труп, да и сам Шерлок выдал себя Лестрейду в телефонном разговоре. Впрочем, наглость и шантаж всегда остаются в арсенале, чтобы противостоять полиции и защитить своего доктора. Джон, кажется, приходит в себя, и Шерлок, с беспокойством взглянув на часы (скоро появится полиции), приступает к выяснению некоторых деталей, необходимых для представления полной картины того, что здесь произошло.
– Джон, – зовет он, – помоги мне, пожалуйста, – и дождавшись осмысленного кивка, задает первый вопрос: – Ты брал нож в руки? – Джон отрицательно качает головой. – Хорошо, – Шерлок облегченно вздыхает. – Как ты понял, что это Делайла?
Джон кажется удивленным:
– Мы с ней знакомы много лет. Я узнаю ее по запаху, по голосу, по шелесту одежды, – произносит он. – Мне достаточно было ощупать ее лицо, прическу, чтобы понять, что она это она, – на лице его мелькает какое-то потерянное обиженное выражение.
– Ясно, – кивает Шерлок, стараясь отогнать от себя желание обнять Джона. – Скажи, как так получилось, что твои пациенты не знали истории с Мэри? Я так понял, для них вчера стало полной неожиданностью, что Мэри была твоей невестой и что ее убили. Как ты тогда объяснил свою слепоту?
Выражение лица Джона кажется олицетворением шока:
– Боже, Шерлок, личную жизнь я никогда не афишировал. А что до убийства Мэри… Как ты себе это представляешь? Меня подозревали в убийстве жены, несколько дней держали в камере, и после этого я расскажу людям, которые доверяют мне, и которым я помогаю стать лучше, о том, что мою невесту убили, а я главный подозреваемый? Есть такое понятие, как репутация. Руководство консультации, где я работал, приняло решение не распространяться об этом факте в связи с моим увольнением, а в личной беседе я не касался подобных вопросов. Официальной версией, которой мы с Сарой придерживались, была полученная в результате несчастного случая травма, – Джон на мгновение запинается, а потом тихо добавляет: – Сара шутила, что это фактически правда – гибель Мэри стала для меня душевной травмой, и именно она вызвала эту проклятую слепоту. Я удовлетворил твое любопытство? – Джон вскидывает голову, пронзая взглядом пространство за ухом Шерлока.
Шерлоку все больше хочется обнять Джона, но вместо этого он кивает:
– Вполне. Но есть еще вопросы. Отвечай быстро, пока не приехала полиция. Что произошло, когда ты вышел из комнаты во время групповой терапии?
– Да ничего, – Джон устало пожимает плечами. – Я вышел в холл, ко мне присоединилась Делайла. Наверное, я плохо выглядел, потому что она принялась меня утешать, говорить что-то о том, как ей жаль, что я узнал все это о Мэри, что у них с Мэри не было ничего серьезного, так, обыкновенная интрижка, что Мэри не достойна такого человека как я, что я ей всегда нравился, и она хотела бы в один прекрасный день связать свою судьбу с моей, и что у нас были бы прекрасные дети… Господи, – срывается Джон, – да она много что говорила, но стоит ли принимать на веру все, что говорит… говорила, – поправляется Джон, – Делайла.
Он окончательно замолкает, поникнув, плечи опускаются, руки плетьми свешиваются с колен. Шерлоку до невозможности жаль его, но он еще не все узнал.
– Джон, – требует Шерлок непреклонным тоном, – соберись. Вспомни, вы были в холле одни? Вас кто-то слышал?
Джон облизывает пересохшие губы и отвечает с досадой:
– Откуда я знаю, Шерлок, я слеп, если ты забыл. Кто мог нас слышать? Любой находящийся в квартире. Даже вы в комнате при желании.
– Да, – Шерлок задумчиво кивает, пытаясь восстановить в голове картинку происходящего в комнате после ухода Джона и Делайлы. – Как ты ее нашел? – торопливо задает он очередной вопрос.
– Как и в прошлый раз, – устало отвечает Джон. – Долго спал. Проснулся. Пошел кормить Игоря, и тут этот запах, и под ногами липко… Скользко… – его передергивает. – Я едва не упал на нее. Она уже холодная была… Чертова Мэри, никак не оставит меня в покое… – Джон стонет в бессилии.
– Ты все-таки здесь, фрик, – недовольный голос Донован раздается от двери. – Не удивлюсь, если вы действительно прикончили этих несчастных женщин на пару.
Джон вскидывает голову и хмурится:
– Не могли бы вы, мисс, не называть так мистера Холмса. Это недостойно леди и офицера полиции, – Донован растерянно моргает, а Шерлок придвигается ближе к Джону, садится рядом и берет его за руку, благодарно ее пожимая – кажется, за него только что впервые заступились – невероятные ощущения.
Рука Джона вымазана кровью, но это не смущает Шерлока. Сейчас его по-настоящему радует одно – Джон ему отвечает, что заставляет Шерлока улыбнуться. Возможно, его улыбка выглядит немного маньячно, возможно, она пугает Донован, иначе с чего бы ей шарахаться от них, но сейчас и здесь Шерлоку очень хорошо. Он еще не может озвучить, кто убийца, разгадка близка, но пока не время для нее, но главное – он знает, что сделает все, чтобы выгородить Джона, даже если убийца – он. Здесь и сейчас он как никогда близок к человеку, пробудившему в нем личный интерес. Шерлок чувствует, что интерес взаимен, что они оба немного ненормальны, и это не пугает, только веселит. Джон незаметно толкает его локтем в бок:
– Ты что, улыбаешься, придурок? – шепчет он.
– Веселюсь, – так же шепотом отвечает Шерлок.
Донован подозрительно косится на них, но на этот раз воздерживается от комментариев, и это кажется Шерлоку ИХ маленькой победой.
– Холмс, – мрачно приветствует его Лестрейд, пропуская вперед криминалистов. – Все-таки ты здесь. Я же просил не вмешиваться, – он явно сердится. – Салли, ты не присмотришь там? – кивает в сторону комнаты с трупом, и, дождавшись, когда она закроет за собой дверь, поворачивается к Шерлоку. – Что, опять будешь создавать алиби своему доктору? – интересуется он. – Я, конечно, не гений, но понять и кое-что сопоставить могу. Если мы будем копать глубже, а мы обязательно будем, выяснится, что доктор и в прошлый раз, и в этот был один. Хочешь пойти как соучастник?
– Ты не докажешь, – заявляет Шерлок.
– Докажу. А для начала закрою обоих, чтоб под ногами не мешались, глядишь, и убийства прекратятся, – обещает Лестрейд.
– Не посмеешь, – Шерлок нехорошо прищуривается, не сводя пронзительного взгляда с Лестрейда.
– Еще как, – ухмыляется тот. – Вот найдет остолоп Диммок дело на невесту мистера Ватсона, так сразу и посмею.
– Грэг, – Шерлок тут же меняет тон с приказного на просительный, – дай мне два дня, и у тебя будет настоящий убийца. Чего ты боишься? Мы не сбежим. Доктор – слеп, у меня самого – агорафобия…
– Надо же, – пораженно качает головой Лестрейд, – ты знаешь мое имя…
– Всего два дня, – просит Шерлок еще раз. – Считай, мы под домашним арестом. И больше никаких трупов. Я обещаю.
– Что ты можешь обещать? – в сердцах взрывается Лестрейд. – Ты что, господь бог? Или будешь лично караулить своего доктора, чтобы ночью он не превратился в мистера Хайда?
Шерлок удивленно моргает, понимая, что инспектор только что высказал довольно оригинальную для инспектора Скотланд Ярда версию – полиция, определенно, растет. Но хвалить Лестрейда Шерлок не собирается. Вместо этого можно поторговаться.
– Судя по отсутствию победных рапортов в новостях, Охотника за скальпами вы еще не поймали? – как бы между прочим интересуется он.
– Тебе есть что мне сказать? – настораживается Лестрейд. – Ты что-то знаешь? Утаиваешь информацию? – во взгляде инспектора мелькает гнев.
– Так что с Охотником? – повторяет свой вопрос Шерлок.
– Устроили ловушку и почти поймали его, но в последний момент он ушел, – неохотно отвечает Лестрейд. – Этот Закари Легран, будь он неладен, психует и посылает моих людей подальше. Он, кажется, не верит, что на него открыл охоту наш индеец и только и мечтает, как бы сбежать из-под наблюдения…
– Закари Легран? – удивленно переспрашивает затихший рядом с Шерлоком Джон. – Закари Легран, у которого вот здесь родинка? – он тычет окровавленным пальцем себе в щеку, и Шерлок в изумлении таращится на Джона, не понимая, что сейчас происходит.
– Вы знакомы? – настораживается Лестрейд.
– Конечно, – кивает Джон, – в школу вместе ходили. Это еще в Шотландии было. Мы с ним встретились как-то. Я только университет закончил. Хорошо посидели в баре. Он что, здесь сейчас живет? Наверное, все же решил перебраться поближе к брату, – Джон едва заметно улыбается. – У него был младший брат Рик…
– У мистера Леграна нет братьев, – прерывает Джона Лестрейд. – В досье говорится, что он единственный ребенок у своих родителей.
Джон пожимает плечами:
– Не знаю, что в досье, но он мне рассказывал довольно драматичную семейную историю. Мать беременной сбежала от отца Закари, вышла замуж, долго скрывалась – боялась мести со стороны отца Закари. Когда Закари исполнилось десять лет, она его нашла, они тайно встречались, она познакомила его с братом, Риком, вроде так его звали, и они поддерживали отношения, скрывая это от отца. Кажется, тот до сих пор не знает, что у него где-то есть еще один сын, если жив… – спокойно рассказывает Джон. – А что, это так важно?
Лестрейд молчит, вытирая вмиг вспотевший лоб.
– Ты – идиот, Грэг, – возмущается Шерлок, – твои люди бездари. Не узнать такой мелочи, как брат потенциальной жертвы, – орет он, поднимаясь на ноги и начиная расхаживать по холлу. – Ты понимаешь, что этот самый Рик теперь первый кандидат в смертники. Упустить Охотника, когда он сам шел к вам в руки, не выяснить про существование брата… Позор Скотланд-Ярду!
– Все так серьезно? – удивленно произносит Джон. – Его зовут Рик Бартли, точно-точно, когда-то давно он был официантом в ресторане «Золотой фазан» в Лондоне. Больше я ничего не знаю.
Лестрейд кивает, хватаясь за телефон, но Шерлок останавливает его руку, со значением глядя ему в глаза:
– Так мы договорились? Два дня, Грэг, – напоминает он, – всего лишь два дня.
– Как только Диммок найдет дело… – начинает Лестрейд, но Шерлок его прерывает:
– Звони уже.
– Это же была не твоя информация, – в отчаянии произносит Лестрейд.
– Это НАША информация, – неожиданно вмешивается в разговор Джон, и Лестрейд машет рукой.
– Хорошо, два дня…
Он выходит на лестничную площадку, чтобы переговорить со своими людьми, и Шерлок с Джоном остаются одни. Шерлок перестает мерить холл ногами и опять садится рядом с Джоном.
– Ты полон секретов, Джон Ватсон, – произносит он тихо, касаясь плечом плеча Джона.
Тот молчит, устало навалившись на Шерлока, отчего в груди разливается тепло и нежность – незнакомые ранее чувства.
– В каких вы отношениях состоите с мистером Холмсом? – интересуется Донован (это большая удача, что показания с них снимают в присутствии друг друга).
Они отвечают одновременно:
– Он мой пациент.
– Мы друзья.
Шерлок морщится, словно от боли – услышать свой столь незначительный статус из уст Джона неприятно. Это как окунуться в прошлое, когда он был никем, порочным испорченным мальчишкой, которого можно было только использовать для удовлетворения собственной похоти. Кончики пальцев начинают холодеть, когда теплая рука Джона чуть неуверенно накрывает его.
– И еще мы друзья, – произносит он мягко, но твердо, и Шерлок улыбается.
Донован смотрит на их соединенные руки в шоке, который сменяется гримасой отвращения.
– Так и знала, что ты гей, – выплевывает она, глядя на Шерлока с презрением. – Отвратительно! Псих, да еще и голубой…
Шерлок меняется в лице. На него с внезапной очевидностью обрушивается прошлое с обидными насмешками, тычками, подзатыльниками и ощущением собственной ущербности. Он опять тот самый нескладный юноша, сгорающий от переизбытка гормонов, мечтающий о любви, которого использовали и унизили. Он слышит слова из прошлого: гомик, членосос, пидор… Он чувствует запах пота и сигарет, ощущает на себе чужую сперму, его мутит от всего этого, и он ненавидит себя за слабость и безволие. Сердце начинает колотиться с колоссальной скоростью, прокачивая через себя кровь, словно взбесившийся мотор. Руки холодеют, кружится голова, а глаза застилает туман, как случается в минуты панической атаки. Шерлоку стыдно за себя, за то, что он такой жалкий и никчемный, и Джон это наверняка чувствует. Мир плывет вокруг, и на мгновение кажется, что Шерлок и сам плывет вместе с ним, когда твердая рука Джона приобнимает его за плечи, удерживая вертикально и не давая упасть. Джон теплый и надежный, от него приятно пахнет чаем и засохшей кровью, а еще он говорит такие слова, от которых хочется плакать и смеяться одновременно. Джон говорит, а в груди Шерлока, успокаивая разбушевавшееся сердце, разливается спокойная умиротворяющая радость.
– Остановитесь, офицер, – говорит Джон, – в ваших словах я слышу уязвленную гордость брошенной женщины. Неужели ваш избранник оказался геем? Рискну предположить, это была первая любовь, а он не оценил ваших прелестей, соблазнившись накачанным торсом одноклассника? – Донован издает какой-то сдавленный писк, похожий на мышиную агонию. – Хотите об этом поговорить? – Донован мотает головой, а Джон понимающе грустно улыбается, словно видит ее. – Согласен, об этом не при посторонних. Если я все же возобновлю практику, то обязательно приходите на прием – мы что-нибудь придумаем, чтобы вам помочь. Гомофобия лечится путем прямой инъекции. Я шучу, конечно, – Джон усмехается. – На самом деле, мне даже совестно вам, офицер, об этом говорить – прописные истины, известные каждому со школы – любовь – иррациональное чувство, не поддающееся объяснению. Любят не за что-то, любят просто так. Для любви нет преград в виде пола, расы, социального положения или вероисповедания. Любовь не знает границ и расстояний, так почему же вы так самонадеянно слепы? Не боитесь получить обратку? Судьба, знаете ли, любит такие шутки. Смотрите, как бы не случилось вам влюбиться в человека своего пола, – Донован молчит, глаза ее стремительно намокают.
Добивает ее уже Шерлок, тем, что сочувственно протягивает платок. Она отталкивает его руку, выбегая из комнаты. Шерлок и Джон остаются одни.
– Кажется, ее проняла моя речь, – произносит Джон задумчиво, не убирая руки.
– Не только ее, – напряженно соглашается Шерлок, поворачиваясь к Джону лицом – рука соскальзывает со спины и остается где-то там, в невесомости. – Скажи, что сейчас было?
– А на что похоже? – Джон неуверенно улыбается.
– Я боюсь сказать вслух, – едва слышно шепчет Шерлок.
– И я боюсь, – Джон нервно облизывает губы. – Ты будишь во мне желания…
– Какие? – голос внезапно хрипит.
– Которые могут положить конец нашим отношениям пациент-доктор, – объясняет Джон.
– Я их не расцениваю как важные, – кивает Шерлок.
– Отношениям работодателя-наемного работника, – продолжает Джон.
– Готов отказаться от твоей еды и провести расследование на добровольных началах, – напирает Шерлок.
– И дружеским отношениям, – заканчивает Джон.
– Этим я дорожу, – Шерлок всматривается в напряженное лицо Джона, – но хочу рискнуть. Во что бы ни вылились твои желания, я сделаю все, чтобы сохранить то, что уже есть между нами, – Джон кивает, глядя куда-то за спину Шерлока, что сбивает с толку, и в последней отчаянной попытке сказать о своих чувствах Шерлок добавляет: – Но я хочу большего.
Глаза Джона становятся совсем уж какими-то отчаянно синими, он выдыхает, будто до этого вовсе не дышал, замирает на мгновение, а затем, чуть качнувшись, приникает губами к губам Шерлока. Это движение легкое, почти целомудренное, лишь слияние их дыхания, но потом Джон приоткрывает сухие губы, надавливая на губы Шерлока, и поцелуй углубляется. Это уже не обмен дыханием, Джон прихватывает губами нижнюю полную губу Шерлока, затем целует верхнюю, словно пробует на вкус, и Шерлоку кажется, что сейчас он, возможно, умрет от счастья. Джон целует осторожно, словно священнодействует, не позволяя себе лишнего, без языка, но так головокружительно, что Шерлок стонет, не сдержавшись. Джон тут же испугано отстраняется:
– Я поспешил, да? – шепчет он покаянно. – Прости, с тобой трудно сдерживаться …
– Нет-нет, все в порядке, – спешит успокоить Шерлок, хватаясь за него, будто боится, что Джон сейчас сбежит, – мне понравилось, я хочу еще, еще больше… – тут он краснеет за свою несдержанность, но Джон этого не видит, и в каком-то смысле Шерлоку от этого становится легче.
Джон неуверенно улыбается:
– Я хотел бы увидеть тебя, – признается он. – Я не умею видеть ТАК, но… Можно я… – Джон тянет руки к лицу Шерлока и тут же убирает их, будто одергивает сам себя. – Прости… Я понимаю, это ужасно, когда кто-то хочет схватить тебя за лицо, – извиняется он.
– Сделай это, – просит Шерлок. – Пожалуйста, – он берет Джона за руки и утыкается лицом в его ладони, осторожно их целуя. – Я твой, – бормочет он в них, – твой.
Джон замирает, а потом, будто решившись, едва касаясь подушечками пальцев начинает скользить по лицу Шерлока, обводя лоб, надбровные дуги, скулы, губы. Лицо его становится напряженным и каким-то торжественным. Он морщит лоб, хмурится, и Шерлок вдруг пугается, что не понравится ему. Ведь он не красавец, более того, его внешность отталкивающая, неправильная, отвратительная. Что, если Джон придет к такому же выводу и не захочет иметь с ним дела. Сердце опять начинает биться, как сумасшедшее, а голова кружится, как при панических атаках.
– Шерлок, – мягко произносит Джон, замечая, похоже, его состояние, – ты невероятный. Ты красивый. Ты идеальный для меня.
– Идеальный? – Шерлок не верит – никто и никогда не говорил ему, что он идеальный.
Да, после всего гадостного, что было в его жизни, после унижений, насилия, наркомании, он сделал сам себя, воссоздал из пепла, и даже изобразил нечто приемлемое со своей внешностью, придав ей некий лоск и вызывающую асексуальность в рамке модных трендов и эксцентричности. Но под этой старательно созданной им оболочкой из наглости, самоуверенности и высокомерия прячется прежний потерянный, никому не нужный, жалкий нескладный мальчишка. И этому мальчишке до слез, до невозможной дрожи, до жара внизу живота хочется поверить Джону. Хочется действительно быть единственным идеальным для него, каким тот, похоже, уже стал для самого Шерлока. Шерлок мучительно сглатывает, стараясь удержаться от лишних слов, просто приникает к Джону, обнимая его каждой частичкой себя, и чувствует ответные объятия. Джон скользит руками по спине, по шее, забирается в волосы и шепчет куда-то в подбородок Шерлоку:
– Ты кудрявый, – теплый смешок щекочет кожу.
– Это плохо? – Шерлок все не может прогнать беспокойство и страх проснуться от столь чудесного волшебного сна.
– Я же говорю – идеально…
Они стоят, обнявшись, растворившись друг в друге. Шерлок едва заметно целует Джона в макушку, сжимая его плечи, а Джон губами касается межключичной ямки Шерлока, одной рукой согревая спину, а другой зарывшись в кудри Шерлока. Так их и застает вернувшаяся Донован, и после деликатного (деликатного, от Донован – Шерлоку это кажется невероятным) покашливания им приходится отпустить друг друга.
Донован старается не смотреть на них, когда задает вопросы, возвращаясь к своим прямым обязанностям. Они сидят за кухонным столом, рядышком, соприкасаясь плечами и локтями. Джон рассеян, мягкая полуулыбка играет на губах, руки лежат на столе, расслабленные. Сам Шерлок с трудом заставляет себя не улыбаться. До невозможности хочется накрыть руки Джона своими руками, а еще больше – прижаться губами к его губам. Какая-то навязчивая идея касаться Джона всегда.
