Текст книги "Перемены (СИ)"

Автор книги: GrenkaM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 42 страниц)

Мать потом долго плакала – меня едва откачали. Зато ракушку достал. Она сделала из нее заколку для волос и никогда с ней не расставалась. До самой смерти.

Я сел на кровати, судорожно втягивая в себя воздух. Я даже не помнил, как заснул. Обычно я сплю чутко и часто просыпаюсь. Но тут меня будто отрезало от реальности. Постепенно я начал припоминать события вчерашнего дня: Сила, Рен, Рита. Превосходство. Небеса! Там же бунт зреет, мне нужно на мостик!

Оглядевшись, понял, что в комнате я один. Один. В каюте Риты. В ее кровати. При воспоминаниях о последних событиях кровь резко прилила к щекам. Было ли взаправду, или привиделось от усталости? Где Рита?

Я встал и отыскал у кровати свой коммуникатор. Часы показывали восемь тридцать. Твою мать, я уже два с половиной часа как на мостике должен быть! Но я же ставил будильник! Я принялся судорожно натягивать китель, путаясь в рукавах, когда входная дверь отъехала в сторону, и в каюту вошла Рита, застав меня на полпути в никак не поддающийся надеванию рукав. Я застыл, будто парализованный ее взглядом, а потом с досадой бросил чертову форму на пол.

– Рита… Ты отменила будильник?.. Мне на мостик нужно…

Я лепетал что-то возмущенно-невнятное, пока она, не разрывая визуального контакта, шла ко мне. Подойдя вплотную, она просто закрыла мне рот рукой, заставляя замолчать. Ее взгляд гипнотизировал, и я просто замер, не имея сил пошевелиться.

– Ты спал. Я не хотела тебя будить. Я только что с мостика. У нас есть два часа.

Я резко выдохнул ей в руку. Не привиделось.

Она улыбнулась и убрала ладонь. Я наконец обрел способность двигаться. Два часа. Я притянул ее к себе, так, будто другого шанса не будет. Внезапно мне стало плевать и на Величие, и на Превосходство. На Орден и Сопротивление. На войну и смерть. Гори всё синим пламенем! Существовала только она, та, которую я ждал всю жизнь.

Я жадно нашел ее губы своими, она ответила, да так, что желание безудержным лесным пожаром распространилось по телу – я готов был умереть, чтобы только длился этот поцелуй. Она зарылась пальцами мне в волосы, я прижал ее к себе. Что губы? Что языки? Мы пытались наверстать всё то, что должно было произойти двенадцать лет назад. Все эти годы разочарований, ожесточения, боли, одиночества мы оставались верны друг другу душой. Я никогда не смог бы полюбить никого, кроме нее. Теперь я знал, что мое чувство и правда взаимно. Я знал, и мне хотелось смеяться и плакать одновременно, но больше всего мне просто хотелось бесконечно держать ее в своих руках и целовать ее, целовать.

Но в какой-то момент мы выдохлись оба и все-таки прервали поцелуй, прислонившись лбами.

– Я люблю тебя, – прозвучало одновременно.

Я плакал. Она плакала. Я привлек ее к себе. Несколько мгновений мы просто наслаждались близостью и принятием простейших истин, но спустя несколько минут она отстранилась.

– Арми, пообещай, что больше не оставишь меня, – она переплела свои пальцы с моими на обеих руках. – Пожалуйста.

– Пока жив, Рита, я буду рядом. И после смерти, если Рен прав по поводу Силы. Всегда, Рита, я буду с тобой всегда.

Она долго молчала и смотрела мне в глаза. Всё, что желаешь знать, родная. Я отвечу на любой твой вопрос без утайки.

Она вдохнула и выдохнула, расцепив наши руки, и потянулась к вороту формы. Я словил ее запястья.

– Рита, не нужно этого. Прошу тебя. Я не переживу, если всё пойдет не так сейчас.

Она обеими руками потянулась к моему лицу.

– Арми, я ждала этого двенадцать лет. Я любила всё это время тебя одного, – она провела пальцами по моим щекам. – Я хочу тебя здесь и сейчас.

Я поцеловал ее пальцы и отпустил.

– Позволь мне.

Она выдохнула и опустила руки. Я снова поцеловал ее в губы и занялся кителем. Она не надела ничего под него, и я, расправившись со всеми пуговицами, отшвырнул ее форму подальше. Передо мой во всей красе предстали плоды моего ночного бандажного творчества. Я провел ладонью от ключиц до пупка: чередование нежной кожи и грубой ткани бинтов лишили меня разума напрочь. Не помня себя, я приник губами к ее шее, постепенно опускаясь всё ниже и ниже, следуя губами вниз вдоль линии шрама, оставленного Френом. Небеса! Если бы я только мог стереть его! Добравшись до места, где грубая ткань рубца глубоко вдавалась в ореолу соска, я замер на секунду, играя с затвердевшей под моими ласками плотью, но не задержался долго, опустившись на колени.

Мои губы, язык и зубы исследовали нежную кожу ее живота, но в какой-то момент я нашел силы взять себя в руки и глянуть на нее снизу вверх.

– Рита, если есть что-то, что может остановить тебя, скажи сейчас.

Вместо ответа она опустилась на колени напротив меня.

– Что ты еще хочешь услышать, Арми? Я сказала, что люблю…

Теперь уже я закрыл ей рот рукой.

– Рита, я имел ввиду твою рану. Она накладывает определенные ограничения на то, чем мы можем заняться прямо сейчас.

Она легко прикусила мою ладонь, и я со смехом отпустил ее.

– Ну же, Рита. Неужели спустя столько лет мы можем позволить себе отнестись к этому безрассудно?

Она яростно впилась мне в волосы и приблизилась, смешивая дыхание:

– Я. Хочу. Тебя. Сейчас.

Я снова утратил связь с разумом. Сейчас и здесь.

Ухватив ее за талию, я уложил ее на спину на пол, заставляя ее развести ноги для меня. Я оперся на руки по обе стороны ее головы, вжимаясь в нее бедрами сквозь ткань ее и моих брюк.

– Не дразни меня, Рита.

В ответ она лишь ухватилась руками мне за шею и привлекла к себе, прошептав:

– А то что?

Я впился в ее губы, нашаривая одной рукой замок на ее брюках. Я спускался всё ниже и ниже, не заботясь о том, оставляю я отметины или нет; даже лучше, если оставляю – моя, вся моя! Я легко прикусил правую грудь, и она выгнулась подо мной, тихо застонав. Я опустился вниз к животу и, резко приподняв ее бедра, стянул брюки вместе с бельем. Потом, уже не торопясь, играя, аккуратно раздел ее полностью. Отбросив лишнее, я несколько секунд просто любовался открывшимся мне видом. Хоть это было и нелегко, но я еще мог держаться, и я не собирался делать это просто.

Я наклонился вперед, вдыхая терпкий запах гвоздики, но не коснулся его средоточия. Вместо этого я обратил пристальное внимание на ее правое бедро, осыпая внутреннюю его часть мелкими поцелуями, прикусывая слегка, постепенно подбираясь к голени, а затем и к щиколотке. Левой ладонью я гладил ее живот, то и дело дразня, проводя пальцами внизу, и каждый раз она выгибалась навстречу моему прикосновению. Когда я добрался наконец до ее пальцев, аккуратно беря в рот каждый по очереди, волна дрожи прокатилась по ее телу, она выгнулась и гулко вскрикнула, едва успев заглушить звук собственным запястьем.

Перебинтованная крест-накрест грудь тяжело поднималась и опадала, и от этого зрелища мне вдруг будто разряд тока вниз по хребту пустили – мне пришлось на несколько секунд задержать дыхание, чтобы возобновить самоконтроль. Я аккуратно поставил ее ступню на пол и стянул с себя майку. Рита открыла глаза:

– Сейчас, Арми, пожалуйста.

Я лишь ухмыльнулся.

– Не на полу, Рита.

Я наклонился и обнял ее, усаживая ровно, а потом и поднялся вместе с ней на ноги. Я не отпускал ее, не позволял почувствовать кожей холодное окружающее пространство, не разрывая визуального контакта, пока не усадил на кровать. Она тут же подтянулась выше, не оставляя мне выбора. Сейчас, так сейчас. Под ее пристальным взглядом я стащил с себя брюки и белье и просто опустился на нее сверху, удерживая свой вес на локтях.

Но она внезапно обхватила меня ногами и, используя инерцию броска, опрокинула меня на спину, устраиваясь сверху. Я не издал ни звука, позволяя ей полностью контролировать ситуацию.

Рита отстранилась, сдвинувшись ниже, заставляя меня свести колени, и окинула открывшийся ей вид оценивающим взглядом.

Потом, неотрывно глядя мне в глаза, опустилась вниз и, будто на пробу, лизнула головку. От интенсивности ощущений я зажмурился и вцепился пальцами в простыню, чтобы хоть как-то отвлечь себя. Глухой рык сам собою поднялся откуда-то из груди.

– Посмотри на меня, – голос хриплый, но мягкий.

Я открыл глаза и лишь сильнее стиснул кулаки. Она несколько секунд смотрела на меня, а я задохнулся – ее глаза будто светились, как у богини одного из культов, о которых я читал когда-то, и потребуй она сейчас от меня жертвы, я бы радостно выполнил всё, что она прикажет.

У меня не было сил отвести от нее взгляд, но когда она вновь опустилась и, захватив ртом головку, слегка прикусила самый чувствительный участок и начала медленно продвигаться вниз, я вскрикнул – моя концентрация пошла трещинами.

– Рита… Пожалуйста…

Я дернул было рукой, чтобы остановить ее, но она словила оба мои запястья и вжала их в матрас. И лишь опустившись до конца, а потом медленно поднявшись обратно, сжав напоследок головку так, что я не смог сдержать стон, отпустила меня и спросила:

– Пожалуйста что?

У меня потемнело в глазах, и я несколько раз вдохнул и выдохнул прежде, чем смог произнести:

– Пожалуйста. Сейчас.

Она вздрогнула и на секунду зажмурилась, а потом поднялась выше и, направив меня, начала медленно опускаться. На секунду всё вокруг стало белым от интенсивности ощущений. Для Риты, как и для меня, этот секс не был первым, но ощущался он именно так. В ней было влажно, но очень, очень тесно, так тесно, что продвижение вперед граничило с болью. Даже для меня. Рита же, опустившись до конца, просто дрожала всем телом.

Я поднял руки и притянул ее к себе, прижимая к груди, легко поглаживая по голове, по спине, шепча на ухо какие-то маленькие глупости. Я держал ее так, пока она не расслабилась.

Придерживая ее за поясницу одной рукой, я стал медленно поворачиваться на бок, стараясь не выйти из нее. Рита мой маневр уловила, и спустя несколько ударов сердца мы уже лежали лицом друг к другу, одна ее нога обхватывала мои бедра. Я сделал глубокий вдох, проверяя концентрацию, и заглянул ей в лицо. Она всё еще жмурилась, но уже не плакала. Я аккуратно убрал налипшую челку с лица и по очереди поцеловал каждое веко.

– Ш-ш-ш, родная, всё прошло. Мы слишком резко начали.

Она, не открывая глаз, уткнулась мне в шею и прошептала:

– Я хотела запомнить, как это – с тобой.

Я прижал ее к себе крепко и начал двигаться очень-очень медленно.

– Запомнить боль, Рита?

Она ничего не ответила, но прижалась теснее, обхватив меня руками. Я понимал, что ни один из нас просто не подумал, что так получится, но теперь нужно было исправлять ситуацию. Рита уже расслабилась, и я мог двигаться свободнее. Я максимально замедлился и немного отклонился, пристально вглядываясь в ее лицо. Она открыла глаза и неуверенно взглянула на меня.

– Не нужно запоминать, Рита. Я здесь. Я буду в твоей жизни и постели до тех пор, пока ты не прогонишь меня.

Я поцеловал ее в губы мягко, а она прижалась ко мне лбом и полностью расслабилась, подстраиваясь под ритм всё более интенсивных движений. И когда сдерживаться у меня уже не оставалось сил, по ее телу вдруг прокатилась легкая волна дрожи, Рита выгнулась, прижимаясь сильнее, и резко вцепилась ногтями мне в спину, вместе со стоном выдыхая мое имя. Я сам не смог сдержать стона, когда пах будто сжало в тисках – и отпустило, позволяя, наконец излиться.

Некоторое время мы просто лежали в обнимку, приходя в себя. И когда комната, наконец, перестала кружиться перед глазами, я услышал ее слова:

– Я никуда не отпущу тебя, Арми. Я так долго ждала тебя.

***

Странно было ощущать себя ожившим калькулятором. Мозг работает, как часы, тело выполняет приказы. Лишь иногда между ними пробегает искра, и окружающий мир из черно-белого вновь становится цветным, на несколько мгновений наполняясь красками, вкусами, запахами, чувствами. Горечи и тупой боли – когда мне сказали, что Рей улетела, заныло где-то под сердцем, но тут же отпустило, растворяясь в царящей внутри серости; горя – от того, что Зира в коме, а Митси, Вел и Эмилия никак не очнутся; радости – за этих двух идиотов, что наконец нашли себе комнату, жаль только, прервал их своим появлением; досады и вины – за огромные потери, что мы понесли в этом бою; и, наконец, злобы, глухой злобы – когда Дерек сообщил о состоянии дел на Превосходстве. И злоба эта не нарастала, но и не растворялась в сером Ничто, как все предыдущие обрывки чувств. Она засела в груди занозой и отказывалась уходить.

Я наплевал на всё, что было между нами, угробил своих солдат, чтобы спасти их, а она чем отплатила мне? Нашла удобный повод получить в собственное пользование звездный разрушитель? И как? Уничтожив мой авторитет в глазах моих собственных людей? Лея Органа в своем репертуаре. Политика и власть – ее главный приоритет, и теперь она стремится семимильными шагами наверстать упущенное за годы прозябания в Сопротивлении. Была принцесса Лея, а стала королева-мать?

Мысли ухали булыжниками в глубокий колодец, заставляя эхом в голове биться мысль о подлом предательстве. Очередном.

Дерек нагнал меня в ангаре и молча сел на место стрелка в подготовленный для меня TIE Avenger, пока я отдавал последние указания еле стоявшим на ногах пилотам по поводу подготовки новичков. Я бы сделал это и сам, чтобы дать возможность этим измученным донельзя людям хоть немного отдохнуть. Но я Верховный лидер, а не рядовой пилот. И флагман Первого Ордена под контролем Сопротивления – это то, чего Верховный лидер не имеет права допустить.

Я забрался в истребитель, запустил двигатели и вылетел из ангара.

– Сделай круг вокруг планеты, Бен.

Я вздрогнул – почти забыл, что он рядом, так тихо и неподвижно он сидел. Сквозь модуляторы шлема слова прозвучали приказом. Я не ответил, направляя Мстителя к Превосходству.

– Бен, пожалуйста. Я тебе всё объясню.

Я только покачал головой.

– Время объяснений прошло, Дерек. Моя мать в который раз показала свое истинное лицо. Невидимый император Палпатин, небось, стоя аплодирует ее сноровке. Она переплюнула даже его по части изобретательности, – боль начала разрастаться багровым цветком в груди, и я сглотнул подступившую к горлу горечь. – Но я не позволю ей играть со мной в эти игры.

Он промолчал, мы уже подлетали к ангару Превосходства, и я транслировал свой код на запрос диспетчера.

– Что ты собираешься делать?

– Вышвырну повстанческое отребье со своего флагмана!

Боль на секунду стала невыносимой, но потом всё пропало. Только одна заноза осталась – Рей.

Я хорошо помнил ее лицо на том холме, страх в ее глазах. Она улетела с Леей, оставила меня…

Мы пристыковались на Превосходстве, и мысли мои снова заволокло серым туманом.

– Где они, Дерек?

Он молчал, пока мы не выбрались из истребителя.

– В тронном зале.

Уже не боль, жгучий гнев резанул по внутренностям. Ах, в тронном зале они. Может, Лея уже и сноуковский халат примерила?

Жаль, Силы нет. Но есть Дерек. Есть Листер и Тод. Есть лояльные солдаты и офицеры здесь.

– Свяжись с Листером и Тодом. Пускай немедленно вылетают сюда.

Он кивнул, на ходу доставая коммуникатор. Персонал ангара оторопело пялился на меня, запоздало салютуя, когда мы проходили мимо. Я заметил, что в ангаре припарковано около ста крестокрылов – значит, Дэмерон сумел таки подтянуть откуда-то резервы. И это те, что вернулись из боя. Пилоты находились здесь же, и было отчетливо видно, что с моими людьми они не контактируют. Из ста остававшихся на Превосходстве Мстителей из боя не вернулось двадцать. Их пилотировали люди Эмилии – перед самым нашим отлетом к Немзи она распорядилась командировать свой лучший эскадрон на Превосходство; оставшиеся, вместе с тремя ротами штурмовиков, охраняли базу на Крейте, где по-прежнему оставались наши гражданские. Наши же два резервных батальона, что всё это время оставались на Крейте, также вернулись на корабль и принимали участие в бою на Бату. Мелькнула мысль, что нужно обязательно навестить раненых в медблоке и переговорить с командирами.

На самом выходе из ангара дорогу мне заступил здоровенный детина в оранжевом комбинезоне пилота Сопротивления. Его приятели перешептывались позади него. Я остановился.

– Ты – Кайло Рен?

Я молчал. Дерек положил руку на рукоять меча. Я остановил его жестом. Детина заметил это и усмехнулся.

– Не так крут Первый Орден, как нас пугали, да? Генерал Органа получила корабль без единого выстрела, и скоро вы все сдохнете, орденские собаки!

Убить бы его, да жаль руки марать. Я смотрел в глаза вонючему ублюдку, посмевшему встать на моем пути, пытаясь запомнить в деталях его наглость и хамство, его лоснящуюся рожу и нелепо сидящую форму – он, похоже, и в бою-то ни разу не был. Смотрел, а у меня перед глазами мелькали лица убитых и раненых солдат, что погибли за Лею Органу, которой служил этот урод, ту, что «получила корабль без единого выстрела». Я смотрел на него и молчал. И от моего молчания ему стало не по себе. Сначала ухмылка сменилась недоуменным выражением, потом он начал чесаться и мяться, топчась на месте, а потом бочком-бочком, и отполз к своим. Трусливая тварь. Я позволил ему прибиться к своей стае и медленно пошел следом, отстегивая меч от пояса. Дерек следовал за мной след в след.

Восемь пилотов сгрудились около крестокрыла, нервно переглядываясь, пока я шел. Кто-то потянулся за личным оружием, но выстрелить пока не решался. Я подошел и остановился перед ними, вглядываясь в каждое лицо. Двое совсем молодых ребят смотрели испуганно и растеряно, трое ветеранов напряглись при моем приближении, но резких движений не делали, двое, судя по всему, приятели того самого, что задирал меня, смотрели нагловато, но не очень уверенно, то и дело косясь на заводилу, что ввертелся между ними и спрятался за их спинами.

Я остановился, не доходя до X-wing’a, чей острый нос отделял меня от группы.

– Сегодня полторы тысячи солдат Первого Ордена отдали свои жизни ради спасения генерала Органы.

Я сделал паузу и увидел, как опустили головы ветераны, как в шоке расширились глаза новичков, даже дружки ублюдка неуютно поежились.

– Между нами – пропасть, которая не измеряется политикой. И эту пропасть вам, неблагодарному отребью, что хает тех, кто погиб за вашего командира, не перешагнуть никогда.

Я перевел взгляд с них на Х-wing. Он явно не был в бою. Я активировал меч. Сопротивленцы в ужасе сгрудились, кто-то трясущимися руками навел на меня бластер.

– Зачем вам истребители, если генералу Лее Органе на выручку летят TIE?

И, представив на месте истребителя голову того, кто посмел остановить меня, я замахнулся, держа меч двумя руками, и в повороте отрубил носовую часть Х-winga прямо у самой кабины. Отрубленный нос с оглушающим грохотом рухнул на пол, потеряв равновесие, остальная часть машины завалилась на бок. Во все стороны сыпались искры, началось возгорание… А я просто повернулся ко всему этому спиной и ушел. Ни один из них не выстрелил мне вслед. Боятся. Псы должны бояться.

Без дальнейших приключений мы добрались до лифтов, не встретив никого по пути. Это было странно, даже несмотря на то, что час был поздний.

Пока мы поднимались, Дерек молчал. Адреналин, бурливший в крови после стычки, поглотил всё тот же серый туман, но воспоминание о том, как мы с Рей поднимались на этом самом лифте к Сноуку, казалось бы, жизнь назад, проткнуло сердце раскаленной спицей.

Когда лифт остановился, Дерек тронул меня за руку.

– Учти, идет трансляция.

Что? Какая трансляция?!

Двери лифта открылись, представив моему взору интереснейшую картину. Лея расположилась на троне Сноука. “И не побрезговала”, – мелькнула мысль. Перед троном, перпендикулярно маршу, по которому я сейчас шел, стояло с десяток сдвинутых столов, за которыми сидели, судя по всему, все оставшиеся на Превосходстве офицеры в чине выше майора и их коллеги по Сопротивлению. Рядом с троном стоял Дэмерон. Странно, но орденскую форму он не сменил. Ни Рей, ни Роуз с Финном видно не было.

Мое появление прервало какую-то жаркую дискуссию – главный снабженец Превосходства так и застыл с открытым ртом, замолкнув на полуслове. При моем приближении офицеры Первого Ордена начали подниматься с мест, и когда я подошел, вытянулись по струнке, отдавая честь.

Я молча обвел их взглядом и кивнув, перевел взгляд на Лею. Встретившись со мной глазами, она поднялась со своего места. Офицеры Сопротивления последовали ее примеру. Когда прекратились звуки отодвигаемых стульев, я обвел взглядом всех присутствующих и, снова прямо взглянув на Лею, произнес:

– Господа, прошу вас покинуть помещение. Совещание переходит в закрытый режим.

========== Прощение ==========

Комментарий к Прощение

Metallica: The Unforgiven & The Unforgiven II

Орденцы, а за ними и сопротивленцы, предварительно получив молчаливый кивок от Леи, потянулись к выходу, опасливо косясь на меня. Атмосферу нервозности в помещении можно было трогать руками. Лея опустилась на трон, церемонно поправив рукава.

Вместо раздражения меня начал пробирать смех. Эта ситуация казалась настолько абсурдной, что в реальность происходящего с трудом верилось. Дэмерон в форме капитана Первого Ордена рядом с троном выглядел просто странно. Раньше я бы с большей легкостью представил его бравым контрабандистом рядом с Ханом Соло, чем кем-нибудь из заместителей Хакса. Но разглядывая его сейчас, я отметил, что ни его лицо, ни его внутреннее содержание не расходились с формой, которую он носил. Я вспомнил, как он требовал вернуть ему останки летного комбинезона, лишь бы не надевать форму. И вот он, тут – весь из себя офицер без страха и упрека, не отличишь от настоящего. Хотя, если учесть, что он сделал, мало кто из «настоящих орденцев» мог бы посоревноваться с ним в верности. Я вспомнил нашу первую встречу и усмехнулся: в жизни бы не поверил, что мы с ним окажемся по одну сторону баррикад. Тот, кто заменил сына моей матери и стал мужем Рей, собственноручно убил своих товарищей-сопротивленцев, что хотели выступить против Первого Ордена. Сюр.

Дэмерон, видно, почувствовал, что я смотрю на него, и когда за последним офицером захлопнулась дверь зала, подмигнул и козырнул мне издевательски.

– Рен. Слыхал, вы там знатную войнушку устроили. Эх, жаль, меня там не было! – похоже он искренне жалел, что пропустил бой.

– Еще чуть-чуть, и мог бы уже не торопиться. Какого черта ты так долго тащился?!

Дэмерон нахмурился и уже собирался ответить, но я его перебил:

– Дерек, камеры.

Рыцарь молча поднял руку, и две камеры – одна немного в стороне от трона, другая справа от меня – по очереди издали странный стонущий звук и, выбросив в воздух сноп искр, задымились. Черт. А Дерек и правда на грани, раз такие простые вещи по очереди делает. Нужно отправить его отдыхать, как только закончим здесь. Рыцарь секунду помедлил и Силой раздвинул стоящие передо мной столы в стороны, освобождая проход к трону.

Я перевел взгляд на мать. Она сидела, с отсутствующим видом глядя перед собой, такая маленькая на этом огромном троне – даже ноги до пола не доставали. Как ребенок в отцовском кресле. Я внимательно пригляделся к ней. Лея выглядела очень уставшей и постаревшей. Но в ее железной воле сомневаться не приходилось ни секунды. Этот разговор легким не будет.

Тут я вспомнил, как обещал Энакину дать ей шанс, попробовать помириться – и потянул с головы шлем, хотя не собирался делать этого изначально. Услышал, что Дерек за моей спиной сделал то же самое.

Видок миниатюрной Леи на мрачном троне Сноука всё еще забавлял меня, и я попробовал улыбнуться, глядя на нее.

– Удобно?

Она по-мужски фыркнула и скривилась:

– Не очень.

Дэмерон начал ржать, едва не складываясь пополам. Учитывая, что его несколько дней назад чуть насмерть не раздавило – наверняка это было больно.

– Ну… ты. Ох, Рен. Ну ты даешь! —держась за живот, капитан потопал ко мне, протягивая руку. – Рад, что вы выбрались, – он посерьезнел. – И спасибо, – он кивнул на Лею. Я пожал его руку и ухмыльнулся.

– Не похоже, чтобы твои бойцы были такого же мнения.

Он выгнул бровь.

– В смысле?

– По дороге сюда твои бравые парни от души пожелали мне смерти.

Он отступил на пару шагов, изменившись в лице, несколько секунд внимательно глядел на меня, а потом, нахмурившись, отвел взгляд.

– Понятно, – он помедлил, не поднимая на меня глаз. – Я разберусь.

Я закатил глаза. Похоже, он подумал, что я проредил численность его бойцов.

– Дэмерон, похвалить своих людей за идеологически выверенное отношение к Верховному лидеру Первого Ордена ты можешь и позже. Нам сейчас есть что обсудить по сути.

Он выпучил на меня глаза, а потом усмехнулся:

– А что, осталось, кого хвалить?

Я закатил глаза. Он состроил удивленную физиономию.

– Э-э-э-эм. Это точно ты? Страшный и ужасный Кайло Рен?

Я вернул ему раздраженный взгляд:

– Если тебя что-то не устраивает, я могу убить их на обратном пути.

Дэмерон посерьезнел.

– Спасибо, что сохранил им жизни. Многие из них еще ни разу не были в бою и ориентируются в ситуации только по слухам. Из-за этого, – в его взгляде мелькнул стыд, – мы и добирались так долго. Объяснить свободноопределяющимся, что у нас теперь мир, оказалось совсем не просто, – Дэмерон вздрогнул и отвел взгляд. – Некоторые из них оказались не меньшими радикалами, чем твой Немзи.

Я понимающе кивнул и взглянул на Лею. Она с недовольным лицом наблюдала за нами. Да ладно! Она что, ревнует своего любимца ко мне? Я шагнул вперед и в сопровождении Дэмерона подошел к трону.

– Генерал, у этого стульчика плохая карма, – я попытался пошутить, разговор с Дэмероном настроил меня на саркастический лад. – Последний, кто на нем сидел, закончил располовиненным в корабельном морге.

Я еще ухмылялся, когда Лея выпрямилась и глянула так, будто хотела испепелить меня взглядом.

– Ты угрожаешь мне, сын? Или уже решил поступить со мной так же, как с отцом?

Внезапно всё вокруг обрело кристальную четкость. Будто врубили в груди огромный софит, что разогнал серый туман внутри, осветил всё вокруг, резко очерчивая зал, людей, предметы. Я увидел, как Дэмерон в шоке вскидывает голову и непонимающе глядит на Лею, я услышал, как тяжело выдохнул Дерек и сделал два шага вперед, я почувствовал, как напряглась сама Лея в ожидании моей реакции… И понял, что я смеюсь, уже хохочу, захлебываясь так, что слезы выступили на глазах.

Дэмерон с опаской покосился на меня и сделал пару шагов в сторону трона, как бы прикрывая Лею. Дерек положил руку мне на плечо. Я коротко сжал ее и заставил себя успокоиться. Рыцарь отпустил меня, но не отошел. Они что, считают, что я брошусь на нее, что ли?!

Я попытался отдышаться, но каждый раз, когда я поднимал на Лею глаза, меня снова пробивало на смех. В конце концов она не выдержала и со смесью растерянности и злобы произнесла:

– Может быть, ты сообщишь нам, что смешного нашел в этой ситуации?

Я хихикнул напоследок и выпрямился, сделав глубокий вдох.

– А смешно то, что пока ты примеряешь на себя роль королевы Амидалы, на планете продолжаются бои. В это время твои люди, мама, сидят в безопасности на моем флагмане и потешаются над теми, кто уже погиб, спасая тебя, и кто до сих пор продолжает сражаться. Подконтрольное тебе отребье хвастается тем, как ты без единого выстрела захватила звездный разрушитель и желает скорейшей смерти всем, как они изволят выражаться, «орденским псам». Смешно, что мой друг едва не погиб в этой вылазке, трое моих братьев по оружию серьезно ранены, адмирал Эмилия Валлен при смерти, мы потеряли полторы тысячи солдат убитыми и еще столько же ранеными, а ты важно сидишь на троне и пытаешься командовать не своим флотом. Смешно, что, не посоветовавшись со мной, ты приняла решение во всеуслышание заявить о нашем родстве. Смешно, что Превосходство не принимает раненых с планеты и не высылает пилотов на боевое дежурство, в то время как на Величии люди умирают от недостатка врачебной помощи и медикаментов, а в дозор летят радарные техники, потому что пилоты мертвы от усталости. Смешно, что тебе, даже после всего, плевать на это, – я сделал паузу и посмотрел ей прямо в глаза. – Смешно, что я надеялся, что будет иначе.

Лея дернулась, как от удара, на глаза навернулись слезы, а я продолжил холодно и жестко.

– У нас есть три пути, генерал. И вам выбирать, по какому из них пойдет наше дальнейшее взаимодействие, – я сделал еще шаг к трону, подойдя к ней почти вплотную. Лея подняла на меня глаза. – Либо ты и твои люди включаетесь в работу и мы вместе разгребаем последствия боя, чем закрепляем мирное соглашение и дальнейшее сотрудничество; либо Сопротивление покидает эту систему в ближайшие несколько часов, и мы прекращаем всякое взаимодействие – я, как и обещал, провозглашу амнистию для всех, но те, кто будет предпринимать террористические действия после этого, будут объявлены преступниками и уничтожены; либо, – я сделал паузу, мне вдруг стало тяжело говорить, – ты можешь попытаться действительно взять под контроль Превосходство, чтобы расквитаться с тем, кого ты так ненавидишь, – я наклонился к самым ее глазам. – Тебе решать, мама.

Она вздрогнула всем телом и опустила голову. Но я успел увидеть, как на щеках ее блеснули слезы. Я повернулся и отошел от трона, пытаясь взять себя в руки. Спасительный серый туман снова заволакивал мысли, но, несмотря на это, горло будто жгло огнем. Я посмотрел на Дерека. Мой друг только грустно усмехнулся.

– Бен, – она заговорила так тихо, что я едва расслышал. Я повернулся, осознав, что мать впервые с тех пор, как мы встретились, назвала меня по имени. – Бен, прости меня, – ее голос звучал очень устало. – Я…

Она встала с трона и сделала шаг мне навстречу.

– Я не знаю, что на меня нашло. Мы только разобрались с бунтовщиками, Бен, и как раз собирались включиться в работу, – она подняла на меня глаза – в них всё еще стояли слезы. – Прости, что сказала им, что ты мой сын. Нужно было действовать быстро – и это показалось мне единственно возможным выходом из ситуации. Тем, что помогло сдержать наших людей от взаимного кровопролития, – она будто бы проглотила ком в горле. – Я не думала, что после всего, что ты сделал для нас, ты захочешь и дальше это скрывать, – сказала и опустила голову.

Я стоял истуканом, не веря своим собственным ушам. Мне стало неловко, странно, стыдно, грустно и одновременно радостно – внезапно я ощутил себя ребенком, тем самым, который хотел услышать подобные слова много-много лет назад. Прежде чем я успел осознать, что делаю, я быстро подошел и молча обнял ее. Она напряглась поначалу, но потом сдалась и уткнулась лбом мне в грудь. По тому, как мелко вздрагивали ее плечи, я понял, что она плачет.

Дерек прокашлялся.

– По, пойдем разберемся в ангаре. Нужно отправить людей в патруль и утвердить схему вылетов. Связаться с медицинскими фрегатами, что курсируют от планеты, чтобы везли раненых сюда, и отдать распоряжения по поводу отправки медперсонала и препаратов на Величие. Бен, мы будем ждать вас в переговорной: здесь явно не место для конструктивного диалога.