Текст книги "Перемены (СИ)"

Автор книги: GrenkaM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)

По вздрогнул и опустил глаза.

– Вы написали много требований: наказания и осуждения за Хосниан, трибуналы для военных преступников… – я указал рукой на датапад. – Не многовато ли казней, Лея Органа? Вы хотите мира или эшафота для всего Первого Ордена со мной во главе? Но вам и этого показалось мало. Вы пошли дальше и выставили особое условие, – я взглянул на Рей, она отвела глаза, а я презрительно посмотрел на мать. – Вы берете заложника… Зачем? Чего вы добиваетесь, генерал?

Мать вздрогнула, но не подняла на меня глаз. Я несколько раз выдохнул – дыхание вырывалось паром. В переговорной стало очень холодно.

– Я скажу вам, как это будет. У вас неделя на размышления. Через неделю мы подпишем предварительный мирный договор. В нем будет три пункта. Первый: Хосниан и Старкиллер не должны повториться никогда. Двусторонний мораторий на создание оружия такого вида. Второй: тотальная амнистия. Война развела нас по разные стороны баррикад и диктовала нам, кто друг, а кто враг. Больше этого разделения не будет. Все солдаты – и Сопротивления, и Первого Ордена – должны вернуться домой. Третий: мы вместе выступаем против радикалов и предателей в своих рядах. Мы публично объявляем о мире, а все, кто против, будут уничтожены. Через неделю мы выступим против генерала Немзи на Внешнем кольце. Он последний из альянса взбунтовавшихся генералов Первого Ордена. Мы сделаем это с вами или без вас. У вас неделя, чтобы принять решение, – я выдохнул и взял эмоции под контроль. – В противном случае мы объявим одностороннюю амнистию, – Лея вскинула на меня глаза. – Все, кто захочет, смогут уйти домой и жить мирно. Чему вы будете дальше сопротивляться, генерал? Вы пошлете людей на смерть, сделаете из них террористов, потому что ненавидите своего сына? Настолько, что даже мир в Галактике, которого он пытается достичь, недостаточно хорош для вас?

Я с вызовом посмотрел ей в глаза и обвел взглядом всех собравшихся.

– У вас неделя на принятие решения. Вы можете улететь отсюда в любой момент. Все, кто хочет улететь добровольно,– я со значением взглянул на Рей.

– Я полечу, – ее ответ прозвучал тихо, но твердо. Я кивнул.

– Однако я хочу вас предупредить, – я сделал паузу. – Вы все здесь знаете о том, что меня и Рей связывают узы Силы. Вы вольны улететь отсюда и не вернуться. Каждый из вас, – я снова взглянул на нее, она отвела глаза. – Но если я узнаю, что вы силой удерживаете ее или причинили ей вред, – а я узнаю, – я сделал паузу, возвращая контроль над эмоциями, – вы все умрете.

Мать медленно подняла на меня взгляд и встала.

– Мы поняли вас, – она сделала над собой усилие, – Верховный лидер. Мы отбудем сейчас, чтобы донести результаты переговоров до командования Сопротивления, – она повернулась, чтобы выйти, но Хакс окликнул ее.

– Генерал Органа, – она повернулась к нему и взглянула… тепло? Мда. Похоже, все приятные взгляды достаются сегодня не мне.

– Да, генерал?

Хакс опешил, но быстро взял себя в руки.

– Ваш корабль, мэм. Мы отправили его на дозаправку, и техники доложили мне, что обнаружили поломку в гиперприводе во время стандартного сканирования. Якобы там установлен компрессор, но, чтобы обойти его, кто-то варварски вырвал часть микросхем из цепи, – я отметил, что Рей опустила голову и покраснела. – Нужно его починить, иначе его может закоротить в любой момент, пока вы находитесь в гиперпространстве. На это уйдет шесть часов, мэм. Техники уже приступили к работе. Как только он будет готов, мы вам сообщим…

– Да по какому праву вы ковыряетесь в Соколе?!

Это снова предатель. Сила, да он неадекватный!

– Финн, – Лея просто взглянула на него. Молча. Хе-хе. Знаком мне этот взгляд. Не завидую я тебе, Финн. – Спасибо, генерал, – еще один теплый взгляд Хаксу. – Спасибо за помощь. В таком случае мы воспользуемся вашим гостеприимством, пока корабль не будет готов, и улетим утром.

Хакс кивнул:

– Рад это слышать, мэм. Генерал Нимер проводит вас в ваши помещения.

Лея взглянула на него и… улыбнулась. Да ладно?! Хакс подавился и едва не закашлялся.

Сопротивленцы потянулись к выходу, Рита пошла за ними. Рей остановилась в дверях, пропуская всех вперед, и шепнула что-то на ухо Рите. Та удивленно взглянула на нее и кивнула. Когда все вышли, Рей подошла к нам. Глядя в пол, она сказала:

– Бен, я хочу, чтобы ты знал. Сегодня я переночую у Риты.

Что?! Я покосился на Хакса, он выглядел сбитым с толку. Генерал едва заметно пожал плечами. Да делай ты, что хочешь, черт бы тебя побрал!

– Как считаешь нужным, Рей.

Она кивнула, не глядя на меня, и вышла из переговорной.

Я стоял и просто пытался дышать. Не думать. Просто дышать. На четвертом глубоком вдохе у Хакса заверещал коммлинк. И кто это может быть, если генерал здесь? Армитаж принял звонок.

– Рен, это тебя, – я взял коммлинк.

– Бен, – услышал я голос Дерека. Похоже, тот подхватил от Хакса вирус «чувства правильного момента». – Ты нужен мне здесь. В тюремном блоке. Это Линн. Ей очень плохо.

========== Страх ==========

Я вернул коммлинк Хаксу и уже собрался идти к Дереку, когда генерал меня окликнул:

– Кайло…

Обернувшись к нему, я увидел, что он всё еще в раздрае. То, что я заставил его вспомнить тогда, то, что он продолжает вспоминать, напряжение последних дней, встреча с Ритой – всё это снова поставило Армитажа на грань нервного срыва.

– Спасибо. Ты не обязан был за меня вступаться.

Я внимательно посмотрел на него, и во мне снова начала закипать опасная злоба:

– Нет, Арми, обязан. Потому что я не позволю всякому повстанческому отребью безнаказанно оскорблять моих друзей. Если мы и наши мирные инициативы недостаточно хороши для них, пускай катятся к чертям. У нас с тобой, генерал, долги перед Галактикой, а не перед этой кучкой неадекватов.

– Но Рей…

– А что Рей? Я сделал ей предложение, Арми, она мне отказала. Я сказал, что не хочу, чтобы она летела с ними, что боюсь за нее, а она… ну, ты всё сам видел. Если у нее и есть какие-то разумные причины для таких действий, она меня в них не посвящала. И, как видишь, посвящать не собирается. Я не могу и не хочу держать ее насильно. Я убедился, что в вопросе Силы – нашей с ней Силы – она защищена, получит помощь и обучение. Остальное – только ее выбор, – я грустно улыбнулся и взглянул Хаксу в глаза. – Похоже, чтобы быть вместе, одной любви мало.

Армитаж хотел что-то добавить, но промолчал.

– Что хотел Дерек?

– Он хочет, чтобы я спустился в тюремный блок – что-то случилось с майором. Кстати, мы послали Немзи требование выкупа?

– Да, как только вы прибыли на Превосходство. Есть стандартная процедура – мы ею и воспользовались. Запросили триста тысяч кредитов за майора и по сто тысяч за каждого из ее команды.

Я присвистнул, Хакс пожал плечами.

– Это обычный выкуп за офицера ее уровня и профессиональных солдат.

– И что Немзи?

– Молчит. Но сообщение дошло до него. Если он до завтра не ответит – они свободны от своего контракта. И мы можем делать с ними то, что посчитаем нужным – судить как преступников, отпустить, перекупить…

Я кивнул.

– Армитаж, мы успеем за неделю подготовиться к атаке? – я виновато пожал плечами. – Я так разозлился, что не успел продумать сроки своего ультиматума.

Хакс скривился:

– С трудом, но успеем. К тому же тянуть нам особо незачем. Ждать, пока Немзи подтянет симпатиков и союзников, точно не стоит. А что там с истребителями?

Я улыбнулся, и Хакс аж отпрянул – так его удивила перемена в моем настроении.

– Это TIE Avenger, Арми. Новенькие, еще в масле. Летают, как птицы. Ты знаешь их параметры?

Генерал вскинул брови:

– Конечно! Элитные корабли. Могут пробивать щиты разрушителей. И сколько у нас таких?

– Сто пятьдесят штук, – Хакс присвистнул. – Сноук тайно их купил и запечатал в ангаре флагмана. Интересно, зачем?

– Я не знал об этом, – у Хакса загорелись глаза. – Очень хорошая новость.

– Арми, а ты летаешь? – неожиданно спросил я.

– А ты как думаешь? – скривился Хакс в ответ. – Не так виртуозно, как некоторые, – он особо выделил последнее слово, – но сертификат пилота с отличием у меня имеется.

– Похоже, Хакс, твой педантизм не имеет границ, – чуть не расхохотался я. – Скажи по секрету, что у тебя без отличия?

Генерал раздраженно фыркнул, пытаясь сдержать смешок:

– Ты куда-то шел, Рен?

Я еще несколько раз порывался засмеяться, глядя на него, но взял себя в руки.

– Держи меня в курсе, если будет что-то новое. Я поговорю с Дереком и буду у себя. Попробую поспать пару часов. Что и тебе советую.

Хакс кивнул, а я развернулся и пошел по направлению к камерам. Добираться пришлось недолго. В это время суток (я наконец-то узнал, что сейчас все-таки ночь) даже перенаселенный флагман спал.

Дерек ждал меня у входа в тюремный блок. Рыцарь выглядел уставшим и взволнованным. Сила, сто лет не видел тебя, дружище! Я пожал Дереку руку и обнял его, повинуясь внезапному порыву:

– Рад, что ты в порядке.

Он крепко обнял меня в ответ:

– Взаимно.

Отстранившись, он взглянул на меня иронично:

– И чего это ты такой дружелюбный стал?

– Приятно увидеть, наконец, адекватного человека после общения с сопротивленцами, – объяснил я. – Они Хакса чуть до инфаркта не довели. Мать назвала меня убийцей и сказала, что прилететь сюда было ошибкой. Хакс уболтал их не рубить с плеча, и они выдвинули условие. Сказали, что будут говорить с нами о мире только, если Рей улетит с ними.

Дерек нахмурился:

– А ты что?

– А что я? Она сама сказала, что хочет улететь. Я им немного крылья обломал. Ты бы видел их требования – они там всех нас поголовно казнить прописали. Но условие по поводу Рей никто не отменял, раз она сама хочет.

Дерек только покачал головой.

– Ладно, хватит об этом. Что с Линн?

– Она плоха, Бен. Я пришел поговорить с ней, как ты велел, а она в лихорадке, в полуобморочном состоянии. Всё бормочет что-то – я не смог разобрать. Охрана докладывает, что ей становилось хуже с тех пор, как она проснулась. Она никого к себе не подпускает. Когда я зашел и попытался просканировать ее с помощью Силы, она так страшно закричала, будто ее пытают, – Дерек поежился, – и потеряла сознание. Сейчас вроде бы очнулась.

Я нахмурился.

– Пойдем.

Мы зашли в тюремный блок. Первой камерой справа оказалась та, где содержалась майор. Дерек дезактивировал замок, и мы вошли. Линн сидела на койке, скрестив ноги, и пыталась удержаться в вертикальном положении. Удавалось ей это с трудом. Смотреть на нас прямо она тоже не могла – глаза всё время закатывались. Мокрая от пота одежда липла к телу, коса растрепалась. Ее явно знобило, но она почему-то спустила свой комбинезон до талии, оставшись только в армейской майке. На ее лице и плечах я заметил красные следы от ногтей. Сила, Линн! Что с тобой?

– Ааа, Ре-ен…

Голос был хриплый, полубезумный какой-то. Я подошел ближе и увидел, что ее губы искусаны в кровь. Слез уже не было – только соленые дорожки на пылающих щеках.

– Ты пришел, – каждое слово давалось ей с трудом. Воздух со свистом вырывался из легких. – Я чувствовала. Вас всех. Те-бя. Ее. Его, – Линн попыталась кивком указать на Дерека, но чуть не упала. Я сел рядом с ней, чтобы поддерживать, но бесполезно – она была уже в силах держать свой вес. Я позволил ей лечь, сам оставшись сидеть на краю койки. Как в той камере. Только наоборот. Будто прочитав мои мысли, она растянула губы в слабую улыбку. Затянувшаяся было ранка лопнула – снова потекла кровь, – всё повторяется, Рен. Ирония.

Я взял ее за руку:

– Линн, что с тобой?

Она покачала головой, не открывая глаз:

– Си-ила. Так много Силы. Я не могу. Больно.

Она потеряла сознание, а я посмотрел на Дерека. Он глядел на лежащую женщину с выражением лица, которого я раньше у него не замечал – как будто ему самому было больно вместе с ней.

– Ей очень больно, Кайло, – ответил Дерек на мой немой вопрос. – Когда я пытался ее сканировать, на секунду почувствовал эту боль. Она… словом, это невыносимо, – он глубоко вздохнул. – Я не знаю, как Линн еще держится.

– Она сильная, дружище, – сказал я. – Но мы ей поможем.

– Как? – Дерек подошел к койке Линн и сел в изголовье.– Ты знаешь, что с ней?

– Знаю. Она гиперчувствительная. Причиной ее состояния стало то, что мы с Рей практически постоянно, с тех пор как увиделись, применяли Силу, – Дерек смотрел на меня с удивлением. – Некоторые импульсы были очень сильными. Линн улавливает малейшие колебания Силы, а мы с Рей и в неактивном, так сказать, состоянии для нее – как оголенные провода высокого напряжения, подключенные прямо к мозгу, – я помолчал, подбирая слова. – То есть каждый раз, когда мы применяем Силу, Линн будто окунают в пламя сайбера.

Дерек резко выдохнул, понимая сравнение. Я продолжал:

– Я не могу понять, почему она не пропускает через себя Силу. Такое впечатление, что сигналы к ней поступают, мучают ее, но она не выпускает их, блокирует в себе, продолжая пытку. Попробуй почувствовать ее – она ведь не ощущается как форсъюзер, – Дерек закрыл глаза и через секунду кивнул. – А она сильна, я чувствовал ее раньше, – я помолчал, раздумывая. – Я могу найти только одно объяснение, что могло привести к такому. Когда я сломал ее щиты, чтобы залезть к ней в голову, я показал ей кое-что, – я поежился. – Показал ей один из своих кошмаров, связанных с той ночью в храме.

Дерек вздрогнул.

– Она винит себя в том, что выжила, когда другие погибли. Так же, как и я…– он попытался что-то мне сказать, но я жестом остановил его. – Я говорю тебе об этом, чтобы ты понял, что я собираюсь сделать. То, что я показал ей, видимо, нарушило одну из ее глубинных установок, и она заблокировала свою Силу. Не отрезала себя от нее, но просто скрыла, что она форсъюзер. Получается, что чем больше она здесь, чем больше сигналов от меня, тебя, Рей или Леи она получает, и тем скорее ее сознание разрушится.

Дерек снова вздрогнул.

– У нас очень мало времени. И мне нужна твоя помощь, дружище.

Дерек кивнул. Я коротко объяснил ему свою идею: пока я буду искать в сознании Линн тот самый блок, ему придется поддерживать его извне, чтобы Сила, когда я ее высвобожу, не разрушила его окончательно.

Дерек положил голову Линн себе на колени и сосредоточился, касаясь пальцами ее висков. Я почувствовал, как он погружается в Силу. Линн тоже это почувствовала, даже без сознания – ее тело выгнулось дугой. Я подождал, пока Дерек укрепит ее щиты, частично ограждая от моего воздействия, и проник в ее голову.

Если есть в Галактике ад, то Линн сейчас в нем находилась. Стиснув зубы и стараясь не отвлекаться на ее мучения, я начал искать. Что же могло так испугать храбрую женщину-бойца, что она заблокировала проявления Силы? Я вспомнил картинки, что мелькнули передо мной в нашу прошлую встречу. Страх – глубинный, уродливый страх родом из детства. Что ж, начнем с него.

========== Я буду всегда следить за тобой ==========

Перед моим мысленным взором почти сразу встала история из детства Линн, ставшая отправным пунктом на той дороге, что привела ее сюда, в эту камеру.

Я будто попал на тридцать лет назад – в день, когда все полетело к чертям.

Какая-то пыльная планета. Убогое поселение с покосившимися домишками, жмущимися друг к другу. У одного из них прямо на обочине дороги маленькая девочка играет со своей сестрой-двойняшкой. Мне сложно понять, кто из них Линн – так они похожи, но если приглядеться, все-таки можно найти существенные отличия.

– Линн, лови!

Девочка с темными распущенными волосами до пояса с помощью Силы поднимает мелкие камешки у обочины дороги и жонглируя перебрасывает их сестре. Та отворачивается, и камешки просто падают рядом с ней. Девочка молчит. Сестра подбегает к ней, пытается растормошить:

– Ну же, Линн! Давай! Я знаю, что ты тоже так умеешь! Давай поиграем, ну, Линн!

Линн отталкивает сестру, та шлепается в пыль, но не обижается, а начинает по-детски заливисто хохотать. Линн сворачивается калачиком и прячет глаза. Я чувствую эмоции пятилетнего ребенка – ей очень хочется поиграть с сестрой, она сама вчера подняла целых десять камушков, но мама увидела и сильно рассердилась. Даже отшлепала. Мирру они никогда не наказывают. Мирру все любят. Почему мама меня наказала?

Стоп! Больше контроля, Кайло! Тебя начинает затягивать!

Мирра снова поднимает свои камушки и начинает жонглировать. Те летают, послушные ее воле, стайками, хороводами, линиями…

– Что здесь происходит?

Камушки падают на землю. Дети оборачиваются. Из дома напротив к ним ковыляет неопрятная старуха.

– Что это ты вытворяешь, Мирра?

Девочка улыбается:

– Играю…

– А Линн тоже так играть умеет?

Мирра на секунду задумывается и, видимо, решив поддеть сестру, выкрикивает:

– Линн? А Линн так не умеет! Линн вообще ничего не умеет! Линн ску-у-учна-а-а-ая! – она показывает сестре язык и убегает домой.

Старуха стоит посреди дороги и смотрит на оставшегося ребенка, потом резко разворачивается, ковыляет к себе в дом и громко захлопывает дверь. Линн сидит у дороги, не меняя позы, пока солнце не начинает клониться к закату. Внезапно в небе появляются корабли. Шаттл и транспортник. Линн знает, как они выглядят – отец ей рассказывал. Она думает, что они опять пролетят мимо, но нет. Чудеса, да и только – оба корабля заходят на посадку в их поселении. Черные челюсти раскрываются, выпуская несколько десятков штурмовиков в белой броне и троих в черной форме. Линн смотрит на них и не может отвести глаз. Они все направляются прямо к ней…

Высокий, очень молодой офицер в черной форме останавливается и разглядывает сидящего в пыли ребенка – брезгливо, словно это больное животное:

– Это дом семьи Тан? Отвечай!

Один из штурмовиков подходит к Линн и грубо за руку вздергивает ее на ноги. Офицер глядит на нее в упор. Он светловолос и высок, черты лица приятные, но хищные, а глаза разные – один зеленый, другой голубой. Линн молча смотрит в эти разные, но такие ледяные глаза. Ей становится страшно, но она продолжает молчать, даже когда штурмовик встряхивает ее, как тряпичную куклу, повторяя приказ своего командира. Только руке больно.

– Линн!

Это мать! Выбегает из дома и с криком бросается вперед. Отец ее останавливает. Мать продолжает кричать. По сигналу офицера солдат бросает Линн на дорогу. Офицер обращается к отцу:

– Это дом семьи Тан?

– Да, сэр.

Отец пытается отвечать спокойно, но видно, что он очень нервничает. Мать притихла. Офицер улыбается, но так, что по спине бегут мурашки.

– Нам поступила информация о вашей дочери Мирре. Это она? – он показывает на Линн.

Мать прикрывает рот руками и оседает на землю. Отец не в силах держать ее – сам едва стоит.

– Это наша дочь Линн. Мирра…

Тут из дома выбегает сестра.

– Мамочка, я…

Девочка останавливается, в недоумении глядя на мать, на отца, на военных. Офицер снова улыбается.

– Мы забираем вашу дочь для проверки ее психических параметров. Если найдем отклонения, носитель будет ликвидирован.

– Не-е-ет! – это мать. Кричит отчаянно, почти нечеловечески.

– Это какая-то ошибка, сэр! – голос отца дрожит, он из последних сил держит себя в руках.

– Да? – в голосе офицера нет никакого сомнения. – Привести свидетеля!

Двое штурмовиков бросаются через дорогу, буквально вытаскивают из дома напротив старуху и подводят ее к офицеру.

– Вы доложили, что видели свидетельства ненормальной психической активности, – офицер презрительно кривится, – уродства ребенка Мирры Тан. Это так, или вы лжесвидетельствовали офицеру Империи?

Старуха мелко трясет головой, подтверждая свои слова. Она вроде еще сильнее постарела и скукожилась. Офицер бросает взгляд на отца:

– У другого ребенка наблюдаются отклонения?

Старуха опускает взгляд и долго смотрит Линн в глаза. По щекам соседки катятся слезы.

– Нет, сэр.

– Громче!

– Нет, сэр! Не было такого…

Штурмовики уволакивают свидетельницу, офицер поворачивается к родителям.

– Как видите, никакой ошибки нет. Взять ребенка!

Штурмовики бросаются к застывшей на пороге Мирре. Линн не может даже вздохнуть от страха. Топот ног и команду перекрывает другой звук, – с диким криком, будто волчица, мать бросается к Мирре, защищая ее своим телом и замахиваясь на солдата ножом. Секунда. Вспышка. Мать падает, как подкошенная, прошитая насквозь выстрелом из бластера. За ней падает Мирра. Коротко вскрикивает отец. Еще одна вспышка. Все трое лежат рядом и не шевелятся. Линн не может отвести глаз от тел близких. Но, услышав звук, медленно поднимает голову. На нее смотрит своими разными глазами офицер. В руке у него бластер, направленный ей в голову. Она просто смотрит на него. Не плачет, не кричит. Просто смотрит прямо в глаза. Офицер опускается перед ней на корточки:

– Ты боишься меня?

Линн молчит. Офицер наклоняет голову, осматривая ребенка. В его жесте есть что-то птичье. За спиной офицера вспыхивает огонь – это горит дом семьи Тан. Солдаты, везде солдаты. Бегают, суетятся. И разные глаза офицера, выворачивающие душу наизнанку, вселяющие ужас.

– Кем ты будешь, дитя, когда вырастешь? Отвечай!

Линн смотрит, потом отводит глаза. Страшно. Как же страшно. А солдаты не боятся. Они не боятся огня. Не боятся смотреть на мертвые тела. Линн не хочет бояться.

– Солдатом.

Офицер смотрит на нее еще некоторое время и поднимается.

– Ребенка – в школу для военных сирот, – отдает он приказ младшему офицеру. – От моего имени. Империи нужны хорошие солдаты.

– Слушаюсь, капитан Немзи.

Капитан переводит взгляд на девочку:

– Не разочаруй меня, Линн Тан. Я буду всегда следить за тобой.

Штурмовики уносят ее прочь от сгоревшего родительского дома.

Вот он. Тот самый страх перед разноглазым Немзи. Парализующий ужас ребенка, у которого на глазах убили всю его семью. Я вижу, что Линн забыла, как погибли ее родители, но хорошо помнила капитана в зареве пожара и его слова: “Не разочаруй меня, Линн Тан. Я буду всегда следить за тобой”. Она убедила себя, что капитан ее спас, а родители погибли случайно – включился защитный механизм детской психики. После того, как я бросил ей обвинение в камере, что-то сместилось – она начала вспоминать, а когда я сломал ее щиты – вспомнила всё и вновь испытала тот ужас. Она снова и снова переживала эти события, но вспоминала и другие.

Вот она прилежно учится в школе, опережая всех своих сверстников по результатам, и раз в год к ней приезжает Немзи. Выслушивает ее восторги, отчеты об успехах. Хвалит. Она ждет его целый год. Вот она попадает к нему на службу после выпуска. Возглавляет личную охрану.

Ему сорок, ей двадцать пять. Он жесток и требователен, но она считает своим долгом соответствовать. Он молод и силен – лично тестирует умения своей охраны, и проигравших всегда выносят ногами вперед. Она никогда не проигрывает, но однажды, увлекшись, побеждает его. В ту ночь он расквитался с ней за свое поражение так, как мужчина может расквитаться с женщиной. А наутро выгнал. Она собрала свою команду, побывала во многих битвах. Но когда получила предложение от Немзи снова поработать на него, сначала опешила, потом согласилась. В ее памяти отчетливо отпечаталась его ухмылка и насмешливый взгляд разных глаз. “Кто старое помянет, тому глаз вон, да, Линн? Мы же люди прагматичные. Принимайся за работу – не разочаровывай меня, детка”. И она снова связала себя контрактом. С человеком, который…

Всё! Довольно!

Сосредоточившись, я нащупал узел ужаса и отвращения к себе, заставивший ее заблокировать Силу, и начал потихоньку развязывать его, вплетая собственные установки.

– Линн, ты не виновата в том, что произошло с твоими родителями и сестрой.

– Линн, он не спас тебя, а выкрал и использовал все эти годы.

– Линн, ты ничего ему не должна.

– Линн, ты должна жить дальше.

– Линн, ты можешь отомстить ему за всё.

– Линн, отпусти Силу, и ты сможешь расквитаться с Немзи за всё, что он сделал.

– Ты ни в чем не виновата, Линн!

Последняя установка прорывает блокаду, и я понимаю, что даже с помощью Дерека сознание Линн не выдержит такого напора остаточной энергии, эмоций, Силы. Я разворачиваю собственное сознание, задерживая, поглощая, фильтруя этот безумный поток. Я чувствую отголоски собственного силового следа, Рей, Леи, Дерека – микроскопические водовороты и могучие волны эмоций, рвущие на части ее рассудок, которые Линн всё это время чувствовала, но не выпускала из сознания.

Я держусь из последних сил, задерживая в себе всё, что могу, пропуская лишь чистые, отфильтрованные импульсы, которые должны помочь ей восстановиться. Когда кажется, что вот-вот – и не выдержу я сам, когда мое собственное сознание начинает погружаться в агонию… Я чувствую, что поток начинает слабеть и наконец прекращается. Больше нет сдерживающих блоков и чужих эмоций. Только плавный поток Силы, который Линн беспрепятственно пропускает через свое сознание.

Из последних сил даю ей финальную установку и вытекаю из ее разума. Будучи не в силах сдерживаться – слишком много я взял у Линн – стравливаю энергию, сминая Силой дверь в камеру в бесформенный комок, расплавляя с помощью молнии. Обессилено откидываюсь назад, закрываю глаза. Несколько минут просто дышу, пытаясь побороть внезапную слабость – следствие чрезмерной концентрации и последующего использования слишком большого количества энергии.

– Бен… Ты в порядке?

Киваю, не в силах ответить словами.

– Этот ублюдок… Я всё видел, Бен.

Что-то в голосе Дерека заставляет меня сделать над собой усилие и открыть глаза. Линн мирно спит, дыхание ровное, лихорадка прекратилась. Дерек смотрит на застывающую лужу пластика на полу с плохо скрываемой яростью и ненавистью, сжимая и разжимая кулаки.

– Что же это за урод, что так с людьми обходится? С детьми, Бен?! – Дерек еле сдерживает злые слезы. – Я убью его.

Я грустно улыбаюсь ему и качаю головой.

– Нет, Дерек, – в ответ на его яростный взгляд показываю на Линн: – Она заслужила это право.

Он несколько секунд всматривается в ее лицо и осторожно перекладывает ее голову со своих колен на койку. Аккуратно убирает со лба налипшую прядку волос. Я отвожу взгляд. Чувствую, что он поднимает на меня глаза и смотрит в упор.

– Ты слишком громко думаешь, Бен. Ерунду думаешь.

Я усмехаюсь, не глядя на него.

– Ты о чем?

Он раздраженно отвечает:

– Ты слишком увлекся сватовством, не находишь? Кайло Рен записался в амуры?

Я с трудом подавляю смешок и с неимоверным усилием поворачиваю к нему голову – так бы и просидел на этой койке, облокотившись об стену, до скончания века.

– Заметь, я ничего не говорил, Дерек.

Он усмехается в ответ, отводя глаза.

– Что дальше?

Я пожимаю плечами и с третьей попытки поднимаюсь на ноги.

– Я хочу, чтобы ты поговорил с ней, когда она очнется. Скажи, что Немзи не ответил на запрос о выкупе. Что мы предлагаем ей работать с нами против него.

Дерек снова вскидывает на меня негодующий взгляд:

– Почему я?

– Если вынести за скобки твои абсолютно беспочвенные обвинения в сватовстве, – я усмехаюсь, – потому что я не могу физически. Я если сейчас до каюты доползу, и то хорошо.

Дерек виновато опускает глаза:

– Прости.

– Узнай ее условия. Завтра, черт, уже сегодня, когда улетит Сопротивление, я хочу сначала провести совещание с тобой и Хаксом, а потом поговорить с ней, – я гляжу на Линн. – Проследи, чтобы ей позволили привести себя в порядок и перевели, – я показываю на зияющий проем вместо двери, – в другую камеру, пока она не подпишет с нами контракт. Я не думаю, что она будет чудить, но лучше перестраховаться, – я беру паузу, собираясь с мыслями. – Научи ее базовым ментальным приемам, чтобы она смогла нормально с нами общаться, не теряя сознания, если нам понадобится применить Силу. Когда закончишь, приходи ко мне – отдохнешь на диване, а утром Хакс распорядится по поводу каюты.

Дерек внимательно смотрит на меня:

– А Рей?

Внезапно навалившаяся апатия едва не укладывает меня на пол.

– А Рей, наверное, уже не здесь будет.

– Иди отдохни, Бен, – Дерек всё понимает. – Я здесь разберусь.

========== Пускай летит ==========

Если бы кто-нибудь спросил меня, как я добрался до каюты, я бы ответить не смог. Помню только, что на какой-то лестнице запутался ногами в собственном плаще и едва не сверзился вниз эдаким неряшливым комом тряпок и костей. Едва успев ухватиться за поручень, подтянулся с таким усилием, будто столетний дед, пытающийся выжать сто килограмм от груди. Отдышался пару минут, пока руки-ноги не перестали трястись, а голова кружиться, и поплелся дальше.

Черт, Линн, надо будет тебе счет выставить: «Починка мозгов в экстренных условиях, одна штука. Выполнил: Верховный лидер Первого Ордена. Ассистировал: Старший рыцарь Рен». Я ухмыльнулся собственным мыслям, нашаривая ключ-карту в кармане, благо Рей оставила ее на столе в переговорной, а Хакс напомнил ее взять.

Рей…

Не в силах идти в спальню, а тем более раздеваться, я рухнул на диван. И так сойдет. Что-то безотчетно грызло меня в связи с ее отъездом. Ох, не нужно ее отпускать. Будь мужиком, Кайло! Заставь ее остаться! Плевать на сопротивленских клоунов! Плевать на ее мнение! Плевать… Нет, так нельзя! Она не поймет… Да что я ей скажу? Не пущу, потому что у меня плохое предчувствие? Она только посмеется…

Комната медленно крутилась вокруг своей оси, а я пытался ухватиться за обрывки мыслей, собраться, понять, что делать дальше… Но сон ударил исподтишка, и я вырубился. Или сознание потерял. Одно из двух.

Я пришел в себя от стука в дверь, не понимая, где я и что со мной происходит. Это моя каюта – вон, стены порублены. Мой диван. Так, с вопросом «где» разобрались. Кто стучит? Рей? Нет, она бы не стучала. Просто вошла бы, устроилась рядом… В груди предательски защемило… Ах, черт! Я же сам пригласил Дерека поспать у меня на диване до утра.

Еле поднявшись, охая и ахая, я потащился к двери – слабость немного отступила, но голова болела немилосердно. Ну а чего я, собственно, ждал? Перекачать тонны психической энергии через себя, а потом скакать, как молодой козлик?

Открывая дверь, я ожидал увидеть за ней Дерека, но обнаружил Хакса. Видимо, мое недоумение отразилось у меня на лице, потому что генерал замялся и неловко потупился:

– Рен, прости. Разбудил?

Я зажмурился, растирая глаза руками и пытаясь включить мозг. Чего это он? И тут до меня дошло. Я ведь сказал ему, что говорил с Ритой и что Тео мертв… Арми, похоже, не мог заснуть, не узнав деталей. Прости, дружище, я совсем забыл об этом.

– Нет, что ты. Проходи, – я посторонился, пропуская его и чувствуя укол стыда: что подумает педантичный Хакс, увидев мою разгромленную каюту?

Генерал вошел, перешагнув через обломки брони штурмовика и кучу рваных бинтов, покосился на стол, заваленный пустыми тарелками, на еще не совсем высохшие лужи воды на полу, и повернулся ко мне:

– Рен, у тебя что здесь, табор беженцев побывал?