Текст книги "Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)"

Автор книги: Genesis in Hell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Мне просто интересно. Надо же как-то поддерживать разговор.

– Поговори сам с собой, я не знаю. Можешь спросить камушек на земле о том, что ему нравится, если собеседник в твоей голове не ответит твоим запросам. – вот, вот… Нет, ничего нет. Я двигаю рукой в воздухе, но дымные фигуры не расступаются передо мной. Все то же цветное марево. – Если тебе все еще интересно, здесь Харона нет. Но я могу просканировать только до… – я примеряюсь, погружаясь в свои спутанные чувства. – Примерно до больницы, да.

– Отлично. – рука резко сжимается в кулак. Канал перекрывается – я до зубного скрежета стискиваю челюсти. В первые раз это не было так больно.

– Мог бы и поосторожнее… – выпрямиться трудновато, но хотя бы возможно.

– Неа. Слишком ты языкастый, чтобы быть с тобой мягким. – справедливо. Но очков Сомнию не добавляет. – Мне проводить тебя до Селины, конфетка?

– Да, конечно. – не хочу пока ходить по улицам в одиночку. Если Потрошитель решит избавиться от меня как от свидетеля, я не хочу оставаться один на один со смертью. – Но если ты еще хоть раз назовешь меня конфеткой, я вырву твой язык и запихаю его тебе в жопу.

– Хо-хо-хо, какой ты миленький мальчик. – чертовы солнцезащитные очки. Ничего за ними не разобрать.

Мне остается только закатить глаза и встать со скамейки. Впрочем, возвращение на нее близко – ноги подкашиваются и я почти усаживаюсь обратно. Но, не желая терять остатки гордости, я умудряюсь устоять, не лишившись при этом своей грации чупакабры.

– И все-таки ты очень забавный. Такой упертый. Ты хоть от кого-нибудь помощь принимаешь? Признаешь хотя бы сам, что устал и не в силах быть сильным? – его что, на пафосные речи пробило? Только их не хватало.

– Да. Да. И… Да, на все да. – я не хочу с ним спорить. Больше. Не в таком состоянии.

Может, он хотел спросить, кому оказана такая честь – видеть меня слабым. Может, желал узнать, почему тогда я так себя веду с ним. Но ответов он не получит – я совершаю первый шаг вперед. Движения рваные, тяжелые, но при этом стремительные. Сомнию приходится шагнуть за мной. Молча, без единого вопроса.

Вот так, заноза в моей заднице. Еще чуть-чуть, еще пара районов и я никогда больше не услышу о вас. Вернусь к своей привычной жизни. Интересно, пригласят ли меня сегодня друзья погулять? Я не откажусь встретиться с ними и пойти надавать люлей Водосточным крысам. А может, даже и алконавтам, решившим, что наши базы отличное место для ночевки!

У меня впереди целый интересный день. Но я не могу не думать о строгом взгляде Сомния из-под солнцезащитных очков. Этот взгляд был слишком похож на тот, что встретил меня в подворотне. И я хочу не думать о том, почему. В конце концов, это не мои проблемы.

Так почему я не могу перестать думать и сопоставлять?

***

И вот, мы возвращаемся в квартиру к Селине. С Сомнием мы больше не разговаривали – молчал он, молчал и я. Охоты говорить не было, а Сомний так и вовсе нахмурился и глубоко погрузился в свои мысли. Серьезно, он даже на меня не смотрел больше, разве что злобно пырил вперед и поджимал губы.

Но вот, мое лечение. Сомний открывает дверь своими ключами, словно бы нарочно гремя погромче. От этого звука в моей и без того больной голове что-то начинает взрываться и клокотать. Но я лишь крепче стискиваю зубы и молча прохожу в квартиру.

– Вы уже вернулись? – нам навстречу из комнаты вылетает Ева. Растрепанная, взъерошенная и в майке швами наружу.

– Да… Ева, ты в порядке? У тебя одежда наоборот. – а еще губы красные. И, кажется, я догадываюсь, почему.

– Ох, черт. – Ева шипит сквозь зубы, а Сомний рядом со мной фыркает.

– Что, у Селины опять недотрах? – значит, я правильно подумал? Ох бля. Щеки вспыхивают от мысли о том, что мы с Сомнием прервали.

– А ты вообще заткнись, разрушитель романтики! – а вот и Селина из комнаты орет. Знать не хочу, почему она к нам не выходит.

– Ладно, Бог с вами. Где Мартина? – с шоком от того, что я только что узнал, я совсем забыл о жаре в солнечном сплетении. Черт. Серьезно, ну кто бы мог знать, что эти две – из нашего лагеря?

– В магазин вышла, скоро вернется. – Ева поправляет майку и убирает волосы с лица. И наконец ее взгляд центрируется на мне. – Что? Что ты на меня так смотришь?

– Да ничего… Совсем-совсем ничего… – но по нагловатой усмешке на губах Евы я понимаю, что скоро меня начнут опрашивать.

– Сомний, иди-ка ты поболтай с Селиной, у нее для тебя было что-то важное. А я пока разберусь с Мортемом. – ну нет, не надо. Не хочу разбираться с ЛГБТ-стороной Селины и Евы.

Мой хмурый провожатый только пожимает плечами и молча проходит в комнату, даже не начиная спор. А Ева в это же время подхватывает меня под руку и тащит на кухню.

– Мортем, как все прошло? – начинает с далекого, почти насильно усаживая на стул. Ухмыляется, но взгляд у нее тяжелый.

– Нормально. Совершенно нормально. – не буду даже и заикаться о том, что ответ Сомния на историю с Потрошителем мне не понравился.

– О, хорошо. Прости, что тебе пришлось узнать о наших с Селиной отношениях больше, чем того стоило. – недолго она тянула. Ожидаемо, если честно. – Надеюсь, у тебя нет с этим проблем?

– Нет конечно! – но смешок у меня получается рваным и сорванным. Блин, я не могу даже скрыть свою ориентацию от этой женщины! Хорошо, что никто меня об этом еще не расспрашивал с таким взглядом и такой крепкой хваткой, я же безбожно спалюсь!

– Врешь же? – мне остается только кивнуть. – Гомофоб? Или…

– Или. – какой смысл скрывать? Она же из наших.

– А вот это уже интересно. – брови ее дергаются, ухмылка становится мягче, а взгляд смешливее. – Дай угадаю, кто твой партнер. Тот мужик, с которым ты на пикник ходил, я права?

– Почти. Правда, он об этом не знает. – мне остается разве что отвечать, сдвинув ноги и отводя взгляд. Хорошо хоть, что я привык к дому Евы и Селины, иначе было бы еще хуже.

– Фух… – она наконец отстраняется, выпрямляясь. – Ну и отлично. Не для тебя, правда, но хотя бы гомофобных всплесков не будет. Ненавижу это дело. В конце концов, если бы не оно, вряд ли бы я здесь сейчас оказалась.

Я смотрю на нее и молчу. Не только потому, что не знаю, что сказать, но еще и потому, что жду какого-нибудь продолжения. Мне даже интересно, выражает ли мое замученное лицо ту заинтересованность, что сейчас таится внутри моей головы?

– Что ты на меня так смотришь? – но, очевидно, оно не выражает. Потому что Ева моего интереса не понимает.

– А как к этому относятся остальные из нас? Сомний там… – окей, тогда я сам задам интересующий меня вопрос. Вообще, он сформировался слишком стремительно, чтобы я мог обдумать его хорошенько, но да черт с этим.

– Сомний более чем нормально. В Примумнатус нет каких-либо предрассудков по этому поводу. – Ева упирает ладони в бока, глаза ее поблескивают. Волосы все еще растрепанными волнами спадают на плечи и лицо, но она даже не пытается их смахнуть.

– Это как? То есть: почему? – вопрос должен звучать умно, но получается глупым. Я это, несмотря на скорость работы мысли, понимаю быстро. – В смысле, у нас к этому плохо относятся, из-за многого. Ну там, детей у них развращают, пустоцветы, род не продолжат, что это вообще такое… Ну и многое другое и…

– Я поняла, не продолжай. – Ева останавливает мой поток слов простым движением руки. – В Примумнатус все иначе. У них… Другой способ рождения детей, да и отношение к… Отношениям, как бы тавтологично это не звучало.

Вот это уже интересно. Я поудобнее устраиваюсь на стуле, всем видом показывая, что хочу послушать.

– О боже… Мне тебе рассказать? – мой стремительный кивок, ее тяжелый вздох. – Ладно, ладно. Короче, у артеков иное строение, об этом я уже говорила. У них нет первичных половых признаков – пестиков там, тычинок, ну ты меня понял, я думаю. Артеки размножаются с помощью сосудов пламени, которые и дают им жизнь. Когда два артека хотят ребенка, они просто откалывают часть своего сосуда, и два родителя наполняют его пламенем жизни. Впрочем, Селина говорила, что артек может быть и один, но это мы не рассматриваем, это единичный случай, таким только верховная артек могла пользоваться. – Ева прерывается, проверяя, интересно ли мне ее еще слушать. Спешу разочаровать – интересно. Вот об этом я послушать хочу – отношения артеков мне интереснее их распрей. – В общем, из этого сосуда и рождается потом артек. То есть, пламя в сосуде развивается и через пару месяцев всплеск энергии дает начало новому Богу. Так что… Им не важно, кто там какого пола и каких родственных связей. Да и отношения у них сами по себе весьма своеобразные.

– То есть – никаких родственных связей? – у них еще и инцест нормой считается? Хо-хо-хо, да я прям на клондайк любопытностей напал!

– Хе, большая часть артеков, кроме пяти первородных – дети инцеста. – Ева тихо хихикает, замечая, как я чуть приоткрываю рот. – Пошляк мелкий, вот что тебе интересно, а? Ладно, хорошо, я в пятнадцать такая же была.

– Подожди, то есть, и Селина, и Харон, и Сомний… – я пытаюсь осмыслить это. То есть… Серьезно? Вот так?

– Смерть, отец Селины – дядя ее матери. Да и мать Селины – дочь Жизни и Природы, брата и сестры. – Ева переступает с ноги на ногу, чуть опираясь на стол одной рукой. – Харон нет – Смерть и его мать-вейма не были родней даже дальней. А вот с Сомнием история сложнее.

– Насколько сложнее? – давай загадку! Хочу услышать какую-нибудь тайну об этом парнем. Что бы прям до полной картины таинственности. Нет, ему и так этой таинственности хватает, но… В общем, я просто хочу услышать его историю.

– Я знаю только, что он сын Смерти. Его второго родителя не знает даже Селина. – охохо, то что надо! Я напал на след! – Селина говорила, что, возможно, он сын первой возлюбленной Смерти, которая… Ну, погибла… Это долгая история, и я ее сейчас рассказывать не стану, но, да, у Смерти была первая пассия, о которой в Примумнатус никто не говорит, потому что это великая тайна.

– То есть, о матери Сомния ничего неизвестно, я правильно понял? – теперь можно подшучивать над ним и так! Жестоко, но на войне все средства хороши. Еще раз назовет меня конфеткой, и получит такую шутку в ответ.

– Да, ты все верно понял. Нет, об этом кто-то что-то знает, но разве что первородные артеки, да самые старшие их дети. Но они тоже молчком, так что… Вот так что. – Ева фыркает и снова переступает с ноги на ногу. – Я удовлетворила твое любопытство?

– Еще как! – я только собираюсь задать еще парочку вопросов, как в коридоре раздается тихое звякание и громыхание.

Мартина вернулась! К черту вопросы. Сейчас у меня сеанс лечения, и все вопросы подождут до того момента, как Мартина заберет мою боль.

========== Диггори Харт ==========

– Ты стал так редко с нами гулять, Мортем. Что с тобой происходит? – слова Коста омрачили мне все веселье.

Со встречи с Потрошителем прошло пять дней. Все ближе становился июль, жара пришла в Сван Вейли. Друзья, до этого позволявшие мне одиночество и тихое времяпровождение, все чаще стали приглашать растрясать пятую точку на озеро. Из пяти дней ни одного не прошло без того, чтобы они не позвали меня с собой к Сван Хаус. Но я раз за разом отказывался. Поначалу потому, что боялся задержаться и под вечер вновь плутать по улицам, по которым бродит маньяк. Потом потому, что мы с Гейлом плотно занялись обустраиванием нашей основной базы.

Гейл теперь жил там, так и не вернувшись домой, к разошедшемуся отцу. Два дня мы таскали в дом всякую утварь, а вечерами ходили в Лэм и работали на складах, перенося ящики. В итоге, за дня работы нам заплатили сотню долларов на двоих. Пятьдесят на пятьдесят – все честно.

Дополнительные проблемы добавлял ежеутренний поиск Харона в компании Сомния. Два раза мне удалось откосить – я смог заверить настойчивого артека в том, что очень-очень занят и никак не могу встретиться с ним сегодня. Но три утра все так же оказались заняты сканированием. Снова безуспешным. Ни в Гордон-сайд, ни в Гринери Харона обнаружить не удалось. Оставалось все меньше мест для поиска – Лазе, Лэмстед, Сайлент-экспенсс, что служил местом обитания всем Водосточным крысам и куда ни один из моей банды без надобности не совался, Сван-Лейк, прибежище нейтральных и не заинтересованных ни в каких драках Ревунов, да Олден. Еще неделя-полторы, и я со всем разберусь. Казалось бы. Но именно казалось бы.

Сегодня утром мне удалось откосить от сканирования снова. Весь день мы с Гейлом планировали утеплять его новое место обитания. Но звонок Коста испортил все планы.

Они вытащили нас на озеро, да. Буквально вынудили туда пойти, заверив, что будут названивать снова и снова пока не пойдем, мешая работать. И мы согласились, понимая, что эти угрозы не просто звук.

И вот, мы здесь. Но все идет не по плану.

– С чего ты взял, что со мной что-то происходит? – Кост отвел меня подальше от плещущейся на берегу банды, под тень сосен. Но за его спиной я отлично видел, как ребята катаются по песку и бултыхаются в воде. – Просто я в последнее время очень занят, вот и все.

– Серьезно? Мортем, не пизди, ей Богу! – Кост всплеснул руками. Синие, два дня назад покрашенные волосы упали на его скривившееся лицо. – У тебя даже взгляд изменился!

– В каком смысле? – я дернулся, с размаху наступая на ветку. Хруст, казалось, оглушил меня. Или это такое заявление что-то в моей голове взорвало?

– Раньше ты смотрел на нас… Серьезно, но при этом весело, со смешинками в глазах, я не знаю. – Кост отводит взгляд. Прячется от меня, скрестив руки за спиной. – А теперь… Теперь твой взгляд мрачный и тяжелый, какой был, когда ты жил с родителями. Скажи, ты что, вернулся к ним?

– С ума сошел? Еще чего! Да я предпочту сдохнуть, нежели вернусь к матери с отцом. – я хочу отшутиться, но не могу. Ведь все действительно изменилось, даже во мне. Я больше не могу смотреть на этот мир так спокойно, когда встретился с Потрошителем, артеками и их веселухой в пределах Земли. – Просто я сейчас сильно занят и устаю. У меня не остается времени быть веселым. Прости мне это, хорошо? Я правда в порядке, за меня не нужно волноваться.

– Мортем, но мы волнуемся. Ты нам всем как брат. И если с тобой что-то происходит, знай, мы всегда будем рядом, чтобы помочь. – слабая улыбка скользит по искусанным в кровь губам Коста. Его теплый взгляд наконец полностью переходит на мое лицо.

– Конечно, Коул. Конечно. – я могу только вздохнуть. Рассказывать ему я не стану. И так уже одного посвятил во всю эту чертовщину, остальных тянуть не хочу. Хватит и того, что Гейл знает. – Давай вернемся к нашим, хорошо? Раз уж вы вытащили нас купаться, так давайте это и делать.

– Вот это правильный настрой! Погнали! – Кост хватает меня за запястье.

Рывок – я бегу за ним, едва поспевая за длинноногим и быстрым Костом. Легкий влажный ветер вздымает плохо расчесанные волосы. Толчок, и с возмущенным криком я лечу в воду, запутавшись ногами в вязком влажном песке.

– Коул! – я, конечно, люблю Коста, но не настолько, чтобы простить ему этот полет!

Ребята смеются. Том выпускает из рук цветастый мяч и заливается задорным смехом, Ронга рядом с ним давится пивом. Джим и Боб отвлекаются от своих сладостей, Алекс перестает ножом ковыряться в песке, от чего вся построенная им, Родриге и Нейтом башня у обрыва разваливается. Питер, Денис и Винс перестают поливать друг друга водой и с тихими смешками смотрят на меня. Моя доля – отплевываться от попавшей в рот грязной пахнущей тиной воды и илистого песка.

– Зашибись, теперь вся одежда мокрая! – я даже не успел переодеться. Коул утащил меня на разговор, как только мы с Гейлом поставили свои сумки. – Коул! Ну и где я теперь сушить их буду?

– Да разложи на камешке, к обеду подсохнет. – смеется, зараза, и глаза его сверкают от счастья нашей встречи.

Я не могу злиться на него, когда он так на меня смотрит. Потому, вместо того, чтобы возмущаться, я поднимаюсь на ноги. Мокрые волосы тут же черными волнами падают на лицо, мокрая майка и штаны-милитари облипают как вторая кожа. Шлепая мокрыми, полными воды кедами, я выхожу на песок, увязая в нем по щиколотки. Ребята смеются только звонче, смотря на меня. И не удивительно – наверняка я сейчас похож на мокрую курицу.

– Ну я вас… Сейчас, только сниму все это, и мы серьезно поговорим о том, что нельзя смеяться над своим мокрым братом! – но мои грозные слова веселят их только больше.

– Мортем, двигай свою задницу сюда! – Гейл, наконец хоть одно не ржущее надо мной существо. – О, только не складывай свои вещи на мою кофту, она мне еще нужна.

– Да с радостью! – как хорошо, что Гейл за время нашего разговора с Коулом успел разложить покрывало на песке.

Я промок до самых трусов. Снимать и сушить нужно всю верхнюю одежду, кроссовки стали пристанищем воды и песка, а белые носки покоричневели от ила. Просто, мать его, великолепно. Хорошо хоть я не девчонка, а то еще с лифчиком пришлось бы париться. А еще хорошо, что этот укромный пляжик расположен в отдалении от исхоженных лесных троп, густо засиженных людьми пляжей и лагеря бой-скаутов. Еще не хватало, чтобы мой полет к воде увидел кто-либо кроме моей банды.

– Фу, у меня теперь вся одежда илом воняет! – озеро Сван Хаус в этой части, правда, отнюдь не чистое. Если у мест обитания лебедей, что с другой стороны озера, не допускают слива грязных вод и всячески отчищают достояние общественности, то в этой части совсем рядом находится переход озера в реку. А уж река Сван – настоящий рай для ила и грязи! – Ну спасибо, Коул, теперь мне придется корячиться с ручной стиркой!

– Ой, да отдай одежду своему ручному папочке, он и постирает. Или он у тебя только для утех? – кто там это вякнул? Алекс?

– Алекс, солнышко, завали-ка свой хлебальник, пока я его тебе не зашил. – для пущего веса своих слов я вытягиваю из шлевок штанов ремень и грозно потрясаю им в воздухе. Высекаемый кожаным изделием звук заставляет не только меня, но и Гейла с Винсом и Джимом вздрогнуть от неприятных ассоциаций. – Если у тебя такое отношение к людям, которым ты дорог, тогда я понимаю, почему твой папаша нажирается в хлам.

– Угх… Прости, Мортем, сказанул лишнего. – вот так-то. Выкапывай свой замок из ямы дальше и перчатку не разевай с такими заявлениями.

Но вместо того, чтобы сказать это, я стягиваю с себя носки. Блин, иголок то сколько! Оно и понятно – дикий пляж, дикие проблемы. Тут никто иголки от сосен убирать не будет, а колкая трава и камыши растут в изобилии. Ну, хотя бы осколков от бутылок нет. Зато веток хоть отбавляй. Насчет веток у меня отдельный пунктик, причина которого – круглый шрам на бедре правой ноги. То падение на ветку было случайным, папаша просто отвесил мне пинка, пока мы гуляли по лесу, но острый обломок мне падения не простил. Итог – шрам и некоторый страх перед острыми ветками.

– Ну все, я готов. Сейчас всем будет звиздец. – майка летит на синее покрывало, отданное мне утром Лорелом, а я сам поворачиваюсь к ребятам во всей своей тощей красе.

Но никому до этого нет дела. Томми продолжает гонять мячик с присоединившимся к нему Гейлом, Алекс и Родриге начинают собирать новый замок, а Кост двинулся навстречу Питеру, Денису и Винсу, играющими в кто кого сильней водой окатит.

– Ах вы ж, предатели. Поржали, а теперь все сразу не причем. Ну окей, окей. – да и Бог с ними всеми.

Теперь я готов купаться! Влет в воду получается таким, каким я и хотел – брызги во все стороны, ребят в воде окатывает волнами. Кост шипит и дергается назад, когда я выныриваю рядом с ним.

– Ух, а водичка-то прохладненькая! – я понял это еще с первым нырком, но только сейчас ощутил по полной.

– Морте-е-ем… – Кост гневно порыкивает, отдаляясь от меня.

– Что, не хочешь морозиться? А я, думаешь, хотел? – но так просто он не уйдет. – Иди ко мне, Стакадо, давай, прими наказание храбро.

– Иди ты, кислая морда. Я тебя развеселить пытался, а ты меня утопить хочешь. – и все удаляется и удаляется, тряся укрытыми мешковатыми оранжевыми шортами ляжками.

Неа! Не пойдешь!

Я ныряю в воду. Захват и рывок – Коул с визгом падает в воду, поднимая еще больше брызг и волны. А еще ил. Выныривая рядом с ним, я снова отплевываюсь от мерзкой хрустящей на зубах смеси песка и ила.

– Доволен, лохнесское чудовище? – Коул смотрит на меня недовольно, но в глазах его есть смешинка.

– Еще как. Я отомщен! – а вот и закадровый смех. Жиденький, прозвучавший только от Томми с Гейлом, да Питера с Винсом, но и тот сойдет.

– Сейчас тебе снова придется мстить. – а?

Увернуться я не успеваю. Коул наваливается на меня всем своим весом и опрокидывает в воду. Я едва успеваю задержать дыхание, а вода уже принимает меня в свои объятия. Кост не пытается меня топить, наоборот, сразу отпускает, но я решаю поиграть. Выпускаю пузырьки воздуха и не подаю признаков жизни.

– Эй, Мортем? – сквозь толщу воды до меня доносится голос Коста. Палец тыкает в бок, больно ударяя по выпирающим ребрам. – Эй!

– Кост, ты что натворил? – голос Гейла еще дальше, я почти не разбираю, что он говорит.

– Я не знаю! – его дрожащие руки подхватывают меня под пояс. Воздух, привет! Я уже начал скучать по тебе!

– Бу. – решаю перестать играть драму одного актера. Открываю глаза и широко улыбаюсь, смотря в перепуганное лицо друга.

– Придурок! – за что тут же возвращаюсь в объятия воды, но на этот раз выныриваю. – Ты меня реально напугал!

– Прости-прости! Ну не мог я не разыграть тебя. Ты же буквально напрашивался на прикол. – лучше бы я этого не говорил. Мне в голову с размаху прилетает цветастый мяч Томми.

Поворот головы – Гейл стоит на мелководье и смотрит прямо на меня, гневно и возмущенно. Томми, стоящий рядом с ним, растерянно держит руки перед собой так, как если бы он держал мяч.

– Ауч? – честно признаю, удар был легкий. Резиновый мяч сильно много боли не причинит.

А вот и смех. Ребята заливаются хохотом, пока Гейл злобно таращится на меня, Томми прижимает руки к груди в молитвенном жесте, а Коул поднимается на ноги и шлепает к берегу.

– Веселитесь, ребята? – внезапно новый голос прерывает звонкий смех моей банды.

Я резко поворачиваю голову на голос. Между деревьев, на кромке между лесом и пляжем, стоит мужчина. Ужасно худой и бледный, он с трудом держит на плече небольшую спортивную сумку и улыбается нам. Легкий ветер треплет черные волосы и слишком большие шорты и пляжную рубашку.

– Простите, я вам, наверное, помешал. – пока я поднимаюсь на ноги, мужчина бочком пробирается на пляж и отходит в сторону. Его худое лицо с впалыми щеками, растрескавшимися губами и необычайно живыми для ходячего скелета карими глазами принимает взволнованный вид. – Я тут посижу, в сторонке, позагораю немного и уйду. Я вам не помешаю больше, продолжайте.

– Да вы не волнуйтесь так. Места всем хватит. – Гейл отводит взгляд от меня и переводит его на мужчину. – Меня зовут Гейл, а парня со мной – Томми.

Он поочередно представляет нас, тыкая в каждого пальцем, после чего названный либо приветственно махал рукой либо выделывал еще что-нибудь, что можно было расценить как дружелюбное приветствие. Когда очередь дошла до меня, я уже твердо стоял в илистом песке. Все, что я смог сделать, это вяленько улыбнуться и тряхнуть рукой в воздухе. Его голос казался мне до странного знакомым и незнакомым одновременно. В нем был что-то, что я точно знал, но того, что определить не мог, все же больше. Словно бы когда-то я уже слышал похожий голос, но он при этом был жутко изменен и преобразован. Я не могу понять, почему это так и кому принадлежал тот голос, потому что от известного мне остались только нотки.

– А как зовут вас? – Гейл осторожно подходит к мужчине. Протягивает ему руку для рукопожатия и улыбается.

– Меня зовут Диггори Харт. Приятно с вами познакомится, ребята. – и мужчина ответил на рукопожатие. Его худая, костлявая ладонь стукнула по ладони Гейла.

Именно в этот момент я увидел татуировку. Со своего места я не могу разобрать все, тем более – без очков или линз. Но примерные очертания я все равно вижу. И эти примерные очертания складываются во что-то очень странное, чуть размытое и не совсем понятное. На тыльной стороне ладони я различаю ловец снов с черными перьями, нити которого переплетаются в центре в глаз, зрачок которого – странный крест. Вокруг ловца снов расходится вязь из стеблей какого-то растения, переплетенных друг с другом. Они же окружают ловец снов, уходят на пальцы, переплетаясь там до самых подушечек, оканчиваясь там же ничем. На тыльной стороне запястья эта же вязь оканчивается двумя бутонами разных цветов. Выглядит красиво. Но в то же время – очень мрачно. От такой татуировки у меня глаза загораются, но сказать хоть что-то про нее я не спешу.

– Еще раз простите, что потревожил вас. Я, понимаете, не знал, что этот пляж уже кем-то облюбован, ну и…

– Мы на пляж монополию не устраивали, так что с радость примем вас в свою компанию. – Гейл, широкая ты душа, нет! – Правда, ребята?

Но ребята, пусть и нестройно, отвечают да. У мужчины так загораются глаза и такая улыбка расползается по губам, что мне не удается выдать свое категоричное нет.

– Спасибо вам! Я не шумный, наоборот, очень спокойный. Да и мешать вам не буду. – он так тараторит. Что-то в нем есть подозрительное. Не знаю почему, но мне этот Диггори не нравится. Начиная его лицом и заканчивая его странной татуировкой.

– А сколько вам лет? – Томми, все это время стоящий за спиной Гейла, наконец подает голос. Вот только со своей позиции я отлично вижу, как он судорожно прижимает к себе мяч.

– О, всего ничего! Двадцать пять! – он младше Лорела. Но лицо у него при этом такое, что я дал бы ему все сорок.

О невероятной худобе все помалкивают в тряпочку. Никто не хочет поднимать наверняка болезненную тему того, что наш новый знакомец выглядит как ходячий скелет и наверняка недоедает. А что я? Я тоже стискиваю зубы и молчу, делая вид, что не при делах тут. Как и все остальные. А Диггори тем временем раскладывает на песке в тенечке покрывало, достает из сумки ланч-бокс и бутылку с водой и устраивается. Он что-то напевает себе под нос, а мы все притихаем и наблюдаем. Игры прекратились. Пит, Винс и Денис выбираются из воды, Алекс и Родриге забрасывают замок, а Коул как-то опасливо подходит ко мне, похоже, совсем забыв о нанесенной ему обиде.

– Странный он какой-то. – он шепчет мне это на ухо, тыкая пальцем в ползающего по покрывалу Диггори.

– Ага. – я рад бы избавиться от непрошенного гостя. – Но Гейл прав – мы не устанавливали монополию на этот пляж. Пусть сидит. Сделает что-то странное – тогда и поговорим.

– Ребята, я, наверное, кажусь вам жутко подозрительным, но позвольте мне сделать жест доброй воли. – мужчина усаживается на покрывало и оглядывает нас, улыбаясь. – Присаживайтесь, я вас сэндвичами угощу.

– Сэндвичами? – Томми и Ронга настораживаются и прислушиваются. Мне кажется, я слышу урчание в их животах. Алекс и Пит же, наоборот, кривятся и смотрят на мужчину с подозрением. Я не отношусь ни к одному лагерю – я в раздумиях.

– Угу. Не ахти какими, правда, всего-то курица да хлеб, но, может, вам понравится. – он открывает ланч-бокс, и запах жареной курицы вмиг разносится по пляжу.

– Я бы… не отказался. – Ронга оказывается смелее всех. Или голоднее. В любом случае, он отползает от ямы с ушедшим в нее замком и подбредает к покрывалу Диггори, осторожно присаживаясь с самого его края.

– Угощайся! – мужчина протягивает ему коробочку, и улыбка его кажется такой доброй и светлой, что все подозрения быстро пропадают.

Он такой слабый на вид. Такой добрый. Ну разве может этот ужасно худой человек с доброй улыбкой и красивыми глазами сделать нам плохо? Уж наверняка он понимает, что против группы агрессивных подростков не выстоит. Я не верю ему полностью. Но и не верить не могу. Слишком… Приятный человек предстал перед нами.

– Вкусно! – Ронга откусил сначала совсем немного, как бы пробуя предложенное угощение. Но за первым осторожным укусом последовал второй – размашистый и наглый.

Сомнения пропадают. Ронга одобрил. Джим робко подбирается к нему и тоже берет себе сэндвич. За Джимом тянется Боб, за ним – Алекс и Родриге. Не проходит и пары минут, как вокруг абсолютно радостного мужчины собралась вся наша группа – подтащила к себе покрывала, уселась поудобнее. В стороне остались только я, Томми и Кост. Том потому, что кошмарно стеснялся, Кост потому, что не верил. Я… Я не знал, почему не мог заставить себя подойти к этому человеку. Он выглядел таким несерьезным на фоне с сидящим рядом с ним Гейлом. Как тряпичная кукла, бледный, худющий, не способный отбиться или выстоять хотя бы один удар могучей руки моего крепко сложенного друга. Но что-то в нем мне не нравилось. Этот голос продолжал мучать.

– Томми, иди ко мне. – Гейл махнул рукой мальчику, стоящему теперь рядом со мной.

Но тот не пошел. Он крепко вцепился маленькой ладошкой в мое запястье и в полной растерянности смотрел на ушедшего от него Гейла.

– Мне пойти с тобой? – Томми не был предлогом перебороть страх. Скорее еще одним поводом.

– Угу. – он хотел быть поближе к Гейлу – с ним он все же был ближе хотя бы потому, что жил в соседнем доме. Но боялся. И я мог помочь ему, как более храбрый друг.

И я помог. Вырвал из его ослабшей хватки запястье, подхватил мальчика под локоть и подтащил за собой к разложенному на земле покрывалу. Томми оказался усажен рядом с Гейлом. Я не удивился, когда он тут же придвинулся к нему поближе, чуть ли не забираясь тому подмышку как птенец под мамкино крылышко. Мне оставалось только сесть рядышком с ним и почувствовать себя в счастливой очень гейской семье, где Гейл – папа, я – мама, а Томми – наш робкий трусливый сынишка, который нуждался в поддержке.

– Томми, так ты будешь? – Гейл осторожно взял из коробочки еще один сэндвич, заставив меня задуматься о том, сколько их там у Диггори и не сильно ли мы его объедаем. Но вместо того, чтобы самому съесть весьма аппетитный на вид продукт, он протянул его мальчику.

– У-угу. – тот все еще продолжал угукать и опускать взгляд. Но при этом смело хватанул сэндвич и несдержанно откусил от него огромный кусок.

Сказать, что в этот момент лицо его почти что засияло, как намытая монетка, значит не сказать ничего. Похоже, он был очень голоден, потому что сэндвич начал стремительно исчезать в его на вид маленьком рту.

– Кост, давай к нам. – голосу я придал интонацию из разряда «забей и при». И то, что Коул подчинился этому, привело меня в некоторое удивление.

Он сел между мной и Ронгой. Недовольный, насупившийся и подозрительный. Тощий и такой же голодный, как и почти все из моей банды, за исключением разве что меня.

– Не стесняйтесь, у меня тут много сэндвичей. – Диггори убрал опустевшую коробочку в сумку, но тут же заменил ее второй, в которой лежали точно такие же сэндвичи. – Мы хотели выбраться с друзьями сюда, но они в последний момент передумали. А я остался с едой и желанием купаться. Ну и… Вот я здесь, со всеми этими запасами.