Текст книги "Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)"

Автор книги: Genesis in Hell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Сразу после завтрака я пошел одеваться, а Лорел – собирать корзинку для пикника. После того, как я натянул на себя штаны да очередную черную майку, на этот раз с принтом-волчьей мордой, я присоединился к Грехему в сборе вещей для похода. В небольшую плетеную корзинку, хрен пойми откуда взявшуюся в доме могильщика, мы кое-как уложили большой серый плед, упаковку одноразовых тарелок и столовых приборов, пачку одноразовых стаканов, заготовленные еще вчера сэндвичи и закуски по мелочи. Получившийся набор тянул килограмма на три веса, потому нести мне его не доверили, хотя я очень хотел этого.

– Надорвешься еще. – так сказал Лорел, когда мы выходили из дома. При этом он весьма красноречиво глянул на мои бока, которые были все еще покрыты лиловыми синяками.

Пришлось заткнуться и двинуться за ним следом.

Сейчас же мы как раз шли на идеальное местечко для пикника – небольшую полянку в лесу чуть в стороне от кладбища. Впереди Лорел. Осматривал чуть ли не каждую кочку, да с таким восторгом, что гиперактивный ребенок, увидевший магазин сладостей, обзавидовался бы. Я плелся за ним. Энтузиазма во мне было куда меньше – я осматривался по сторонам с некоторой неохотой, не сильно любуясь красотами природы. Обычные сосны, обычные кусты, обычные кочки. Ничего интересного не вижу. Лес и лес, как каждое утро. А вот идущий впереди меня индивид – другое дело.

– О, смотри! – Лорел внезапно остановился, из-за чего я чуть не влетел в его спину.

Я с едва сдерживаемым вздохом посмотрел туда, куда он указывал. Но увидел лишь куст голубики.

– Голубика. Хочешь нарвать? – не думаю, что она созрела. Ягодки на кусте выглядят… Не зрелыми, да.

– Нет, просто удивляюсь, сколько всего интересного растет так близко к дому. – улыбка милая, глаза сверкают, а вот слова повергают меня в некоторый ступор.

– Постой… Когда ты в последний раз был в этом лесу? – звучит глуповато, но зато отражает всю суть моего удивления.

– Ну, довольно давно. Где-то ранней весной. – как так? Жить у леса и так редко бывать там – это даже для меня нонсенс. Даже я, со всей своей нелюбовью к насекомым, бывал в лесу раз-два в месяц, а то и чаще, как получалось. – В это время еще нет того природного разнообразия, которое проявляется летом.

– А почему ты не ходил в лес хотя бы поздней весной? – один вопрос у меня тупее другого. Но я правда не понимаю, как? – Могли вместе сходить.

– Работа не ждет, а после нее хотелось разве что домой, к спокойствию и книгам. – он так виновато опускает голову и смущенно шаркает обутой в ботинок ногой, что невозможно не умилиться.

– Что ж, это все меняет! – вот и появилась возможность проявить свой энтузиазм. – Теперь я буду ведущим! Расскажу все, что знаю. А что не знаю – додумаю и расскажу тоже!

– Хаха, ну давай! Я не против послушать тебя, мой юный экскурсовод. – его смех и это теплое «мой» только подогревают интерес.

Теперь моя очередь вести! И я это делаю – шагаю впереди размашистым шагом, болтая без умолку так, что воздуха начинает не хватать от скорости речи, а язык готов отвалится.

– Вот это – стандартная сосна. Сейчас у нее период цветения, потому, если ты будешь тыкать ее иголки, то вскоре будешь весь в желтой пыльце. – я машу руками то туда, то сюда, как винт двигателя самолета. Как я только еще ни обо что не ударился – загадка. – А это – куст можжевельника. Про него я знаю мало, но что знаю, то только хорошо. – я ничего не знаю про можжевельник. Ни-че-го, от слова полностью. Но что-то говорить надо. А уж трындеть, когда это нужно, я умею. – О, а тут у нас… Я не знаю, что это. Ой, вот и нужная поляна!

Мы действительно пришли, я не пытался выкрутится. Судьба чуть улыбнулась мне и как раз в тот момент, когда мне больше всего нужна была ее помощь, вывела нас к нужному месту, избавив от позора объяснений. Я прорвался сквозь траву и кустарники и с ощущением невероятной легкости выскочил в центр небольшого круга. Яркие лучи солнца коснулись моего лица, я запрокинул голову и радосто взглянул в голубое небо. Прекрасная погода в прекрасном месте.

– Мне повезло тогда найти эту полянку. Она летом невероятно красива. – шедший за мной Лорел звучал приятно пораженным и восторженным.

Восторгаться было чему. В кругу сосен-великанов простиралось травяное поле. Густая зелень легко приминалась под ногами, а солнце, лучам которого ничего не мешало, легко достигало этого места и прекрасно его освещало. Запах хвои и земли смешивался и был настолько очарователен, что вдыхать его хотелось как можно больше и дольше.

– Я вижу, тебе самому тут очень нравится. – Лорел легонько пихнул меня в плечо и только потому я опустил голову и открыл прижмуренные глаза.

– Ага! Я не то чтобы любитель природы, но этим место невозможно не восхищаться. – здесь все было идеально. Именно так, как мне хотелось бы видеть место для нашего с Лорелом пикника.

– Тогда давай устраиваться. Времени у нас много, но лучше не терять минут на простое стояние. – он был чертовски прав. Спорить с ним я не мог.

Он опустил корзинку на землю, сам встал на колени, не боясь запачкать свои рабочие джинсы, и начал ворошить содержимое корзинки. Я помню, что плед мы с ним укладывали на самое дно.

– Помочь? – я присаживаюсь рядом с ним на траву. Руки протянул вперед, лицо сделать помилее.

– Да нет, не надо, я сам смогу. – но при этом он тут же пихнул мне в руки коробочку с сэндвичами.

Переворошив всю корзинку, Лорел все же выудил из нее плед. Я все это время сидел рядом с ним и, как дурак, держал коробочку, прижав ее к груди.

– Бросай в корзинку! Помоги мне лучше расстелить плед. – я только этого и ждал.

Коробка отправилась в корзинку, а я сам подорвался и отправился на помощь соседу. Вместе мы уложили сложенный вдвое плед на траву так, чтобы оба могли без стеснения на нем поместиться. И только после этого я подтащил к пледу корзинку и перевернул ее, выбрасывая все содержимое на серую мягкую поверхность. На пару с Лорелом мы кое-как оформили все так, чтобы не только не переворачивать ничего при сидении, но и иметь возможность вдвоем лезть в коробочки за закусками.

Я был настроен на замечательный день в компании Лорела и лесной атмосферы. Мне было тепло, рядом сидел мой любимый человек, мир вокруг цвел и распускался всеми цветами. Покой и умиротворение, что были так необходимы моей душе, пришли. Чем чаще этот покой приходит, тем лучше, особенно сейчас, когда каждый день натягивает мои нервы как струны.

– Мне кажется, или у тебя звонит телефон? – но покою, похоже, не суждено было длиться долго.

– Не, не звонит. – мне просто настойчиво шлют СМС-ки.

Ева. Ну конечно. Спрашивает, пошел ли я все же на пикник или могу придти и позаниматься еще? Что бы ей ответить? Может, вообще ее проигнорировать? Нет, тогда она, наверное, вообще не отстанет. Надо что-то прислать…

– Лорел, давай сфоткаемся? – яснее всяких слов будет фотография!

– Это еще зачем? – но вместо того, чтобы обрадоваться, Грехем напрягся.

– Хочу отправить фотку подруге, уверить ее, что занят. – да и просто хочу себе фотку с Лорелом. Я только сейчас понимаю, что у меня нет с ним ни одной фотографии.

– Может, не стоит? – в глубине янтаря его глаз появляется тревога. Я вижу, как его глаза мечутся, а тонкие пальцы крепче вцепляются в сэндвич.

– Одно фото. Иначе она не отстанет. Настойчивая мадам, что тут поделать. – но если он скажет нет еще раз, я отступлю. Не буду давить на Лорела.

– Ну, думаю, одну можно. – улыбка выходит дрожащая.

Мы располагаемся поудобнее, я мастерски переворачиваю телефон камерой к нам. Голову укладываю на плечо Лорела, улыбаюсь максимально нахально, черные прядки с лица не убираю. Щелчок и вспышка. Фото готово! Я кидаюсь его смотреть, отодвигаясь от Лорела.

– Блин, смазалось. – у меня никогда не выходит нормальных селфи. Интересно, почему? Может, потому, что я никак не могу заработать себе на самый дешевый смартфон и трачу все на сладости? Да не-е-ет! – Нормально, ей и так пойдет.

У Лорела напряженное лицо на фото. Поджатые губы, нахмуренные брови, морщинки на лбу. Что ж, он точно не любит фото. Прости, Лорел, я правда сожалею, больше не попрошу.

Набрав короткое «А ты как думаешь?» я отправляю Еве сообщение с фото. Ответом мне становится удивленный смайлик и «Не буду мешать, сиди со своим личным Тайлером Хекли.»

– Пхахаха! – а ведь она в чем-то права!

– Что смешного? – Лорел опять схватился было за сэндвич, но мой смех смутил его.

– П-прости, просто тебя очень метко сравнили с одним актером, вот я и… – черт, и как я раньше этого не заметил? Ну ведь есть некоторое сходство! Ни капли не детальное, даже близко не оно, но в чем-то точно есть. Тонко, тонко, Ева.

– Ха-ха… – Лорел пытается посмеяться со мной, но у него не выходит. Вместо продолжения смеха он откусывает сэндвич, хохлясь, как замерзшая птичка.

– Прости, правда, я не над тобой смеялся, а над тем, как тонко подметили. – окей, я смутил Лорела. Молодец, Мортем, ну ты даешь.

– Я понимаю. Просто не очень люблю, когда меня фоткают. – судя по тяжелому взгляду и подрагивающих уголках губ, с этим связана какая-то грустная история. – Только не спрашивай, почему. Я все равно не расскажу.

– Ладно, как хочешь. – это его дело. Я просто никогда больше не полезу к нему с камерой, вот и все.

Так, надо отвлечься. Сэндвич, иди ко мне. Ухуху, мне попался с курицей и чесночным соусом! Прям как я люблю. Привет, удача, ты вернулась ко мне? Молодец, останься со мной подольше.

Но стоило мне только куснуть сэндвич, как весь мир решил взять и послать меня нахуй.

Ужасный, громкий вой пронесся по лесу. Казалось, вершины сосен затрепетали от этого голоса сущего страха, порывы ветра подняли в воздух желтую пыльцу, на секунды затопившую небо желтым. Протяжный и гулкий, вой вторгся в мое сознание холодным острым гвоздем. Еда встала комом, тело оцепенело от пробирающего холодка. Мурашки побежали по рукам, и подсознание завопило об опасности.

– Волк? Ты не говорил, что здесь водятся волки. – Лорел напряжено повернулся в сторону чащи леса, откуда и доносился ужасный вой. Сэндвич в его руках начал медленно расползаться, но сосед внимания на это не обратил – пальцы его подрагивали, а губы были поджаты.

– Они у нас и не водятся… – это не волчий вой. Я знаю их вой, я слышал его не раз, когда изучал этих зверей в детстве. Я обожал волков. И знал, что ни один волк не мог выть так. – Лорел, это не волк.

– В смысле не волк? – вот теперь я вижу настоящее напряжение. Челюсти стиснуты, широкий нос раздувается часто-часто, словно бы Грехем принюхивается.

А у меня начинают дрожать руки. Почему? Я не знаю. Мне не должно быть страшно. Я не боюсь лесных тварей. Я не боюсь волков, медведей, диких псов. Потому что я знаю, как себя с ними вести и что делать, чтобы пережить встречу с ними. Но это… Это не лесное существо, однозначно. Я чувствую это. Сердце подсказывает, что это существо не может быть обычным лесным животным. Ни одно земное создание не воет так жутко и нестественно. Ни одно животное не может парализовать страхом одним лишь своим воем.

– Слушай, давай-ка мы перенесем наш пикник на попозже. Что-то мне это не нравится. – Лорел подрывается. Бросает сэндвич обратно в коробку, закрывает ее стремительно дрожащими руками.

– Полностью согласен. Пошли-ка отсюда. – я хочу провести время с Лорелом. Пикник с ним – моя мечта. Но дикий вой из глубин леса – достойный повод валить отсюда подальше, если жизнь дорога. Я хочу пикник с Лорелом, а не смерть с ним на пару.

Не успели расстелиться, а уже снова собираемся. Только теперь – быстрее и хаотичнее. Рывок – кинуть коробки. Резкий жест – плед в корзине. Вскочить на ноги, надеясь еще успеть спастись.

И безумно опоздать.

Новый вой совсем близко. Бока ноют, и корзинка в руках трясется. Шелест листьев, хруст веток такой, словно бы по лесу к нам несется танк. Я разворачиваюсь – пытаюсь бежать, уже рвусь в сторону дома. Треск, ветер в спину – не успел.

– Черт! – Лорел, Боже, Лорел!

Поворот головы слишком резкий. Лучше бы я этого не делал. Крик в горле застыл, ноги налились свинцовой тяжестью, и тело все парализовало. То, что стоит передо мной, точно не волк. И точно не человек. Я даже не могу понять, что это за существо. Лысое, уродливое, грязное и окровавленное. Я могу смотреть только в черные глаза-бусинки, что мечутся в крохотных глазницах, и на острые клыки, рядками торчащие из огромной пасти.

Вой, новый протяжный рев, только на этот раз оглушающе-близко. В голове начинает звенеть от воя твари, длинные руки которой торопливо двигаются, когтями вспахивая землю. Оно чует и видит меня – я наблюдаю за тем, как изорванные тонкие губы расплываются в улыбке предвкушения, когда оно совершает первый размашистый шаг ко мне. Скрежет пальцев по размякшей земле подобен вою твари – вроде тихий, но пробирающий до самого нутра.

Я не могу сдвинуться. Не могу. Мне страшно, так страшно. Ноги трясутся, руки дрожат, как я еще держусь, как?! Мурашки толпой по спине, мне не пошевелиться. Я оцепенел, застыл, умер в тот самый миг, когда длинный язык твари вывалился из ее пасти.

А существу только это и надо. Оно совершает еще пару медленных шагов. Я вижу, как напрягаются мышцы на руках гуманоида, как он пригибается ближе к земле. Прыжок. Я словно в замедленной съемке наблюдаю, как пасть существа широко распахивается, обнажая острые до безумия клыки, заполнившие весь рот. Сметь летит ко мне в невероятном прыжке и лапы ее так близко, что я уже чувствую полет своей головы на траву.

– Мортем! – но Лорел не исчез.

От его голоса я наконец ожил. Пальцы расслабились – корзинка упала. Секунда, темное пятно мелькнуло перед размытым от страха взором – тварь улетела в траву от мощного удара. Лорел толкнул ее. Он защитил меня. И тут же подорвался ко мне.

– Беги, Мортем, беги! – теплая ладонь на плече. Он тянет меня за собой и я повинуюсь, не в сила сопротивляться.

– Корзинка… – не голос – хрип. Жалобный стон. Взгляд во тьму черных глаз поднимающейся твари. Сколько же в них ненависти… Я близок к тому, чтобы позорно обмочиться и разреветься от страха.

– Забей на нее! Бегом! – как он еще может тащить меня за собой?

Мы прорываемся сквозь лес так быстро, как можем. Углубляемся в чащу, стремясь достичь дома. Я едва шевелю ногами, Лорел сильно хромает, но не сбавляет скорости и все тащит, тащит и тащит. Ветки бьют по лицу, кочки под ногами мешают. Я вновь и вновь почти падаю, зачарованный тьмой маленьких злобных глаз огромного существа. Оно не из нашего мира. Не может быть из нашего. Бежим и бежим, хруст веток за спиной сводит с ума. Вендиго. Это вендиго. Как в гребаной игре, только страшнее и реальнее.

Как мы добрались до дома? Как влетели в прихожую? Я не знаю. Мне хватило сил только постыдно упасть на пол и судорожно обхватить себя руками за плечи.

– О, нет-нет-нет! – голову резко вздергивают вверх – лицо Лорела так близко. Его прекрасные янтарные глаза, в которых я утопаю раз за разом. – Мортем, нет! Слушай меня. Давай, я рядом. Мы ушли, мы убежали. Все в порядке. Здесь он нас не достанет.

– Лорел… – шепот – тяжело и душно, но в тоже время холодно до онемения пальцев ног. – Лорел…

– Да, да, Мортем, да. Я здесь, с тобой. – его пальцы тоже дрожат на моих щеках. Ему тоже страшно. – Все хорошо, не поддавайся ему, слышишь? Слушай только мой голос, и ничей больше.

– Лорел! – как позорно.

Слезы брызгают из глаз. Я задыхаюсь судорожным всхлипом, полным страха. Хватаюсь за Лорела, как за последнюю надежду. Прижимаюсь к нему, вырываюсь из захвата его рук. Лицом утыкаюсь в плечо и дышу часто-часто, пытаясь совладать с собой.

– Все, все, не плачь. Я здесь, я защищу тебя. – он обнимает меня. Его руки на спине такие горячие и так дрожат.

Боже, за что? За что мне это? За что ты дал мне эту силу? Я не хотел ее! Я не хотел быть особенным! Я не хотел видеть это… Существо! Пусть вендиго, пусть хрендиго, мне насрать, как его зовут! Я не хотел его видеть. Почему? Почему мне? Ведь так много людей в мире, которые хотят иметь сверхспособности. Почему я?

Я не хочу больше знать этот мир. Не хочу видеть его. Не хочу подвергать опасности себя и Лорела. Да срать с ним со мной, Лорела не втягивать. Он не заслужил этого! Если бы не он, я умер бы в канаве за месяцы до этого! Он подвергает себя опасности из-за меня. Он… Должен злиться, да? За то, что ему приходится рисковать собой ради меня, за то, что ему нужно нянчиться со мной. Папа всегда злился…

– Ну, не пострадал хоть? – но вместо того, чтобы кричать и свирепеть, он улыбается мне и успокаивает, сидя на полу в прихожей.

– У-у… – отрицательно мотнуть головой. Шмыгнуть носом. – А… А… – я даже не в силах спросить.

– Я тоже. Удар пришелся на плечо, со мной все будет в порядке. – ну почему, почему ты не зол? Это ведь моя вина, что ты оказался в опасности.

Ну почему ты не злишься? Мне от этого только хуже. И чувство вины съедает, разрастаясь в груди.

========== Объяснения ==========

За вещами мы с Лорелом так и не вернулись.

Грехем порывался было пойти за ними спустя часа два, как мы вернулись домой, но я остановил его. Одного его отпускать я не собирался. Но и с ним идти не мог. Я вообще не понимал, как он мог оставаться таким смелым. Меня от любого громкого звука или воя ветра в рассохшихся рамах корежило и потряхивало, а он еще и за вещами готов был рвануть. Так что вдвоем мы тоже не пошли. К счастью, на той полянке стоящего ничего не осталось – все было вполне заменимым, причем в относительно недорогих пределах.

Ночью мне снились кошмары. Существо из леса обрело еще больше деталей в моем сознании – огромные размеры, шипы на спине, второй ряд зубов. Во сне я не мог толком бежать, а оно не ждало, пока я удалюсь на приличное расстояние. Я бежал и бежал по пейзажам ночных кошмаров. Но был бессилен скрыться от собственного страха. Истерзанное тело Евы вставало из-под земли, хватало меня за ноги, тянуло за собой. Я кричал так громко, как только мог, пытаясь спастись из крепкой хватки израненных рук до того, как жуткое существо окончательно настигнет. На этом сон всегда заканчивался – монстр подбирался ко мне на предельно близко расстояние и уже тянулся своими когтями к моим ногам. Просыпаясь раз за разом во тьме комнаты, я съеживался на кровати, заворачиваясь в одеяло все глубже, пытаясь спрятаться, раствориться в его пучинах. А затем сон снова хватал и заставлял убегать от настигающего монстра. И так снова и снова, снова и снова, снова и снова, пока за окном не забрезжил рассвет.

Но даже сейчас, с первыми лучами солнца, я не могу избавиться от страха. Я хочу в туалет, у меня в желудке черная дыра. Но выбраться из-под одеяла и дойти куда мне надо я не могу. Из углов, в которых тьма еще не была развеяна солнцем, на меня пялились эти пустые глаза, которые я на свою беду увидел перед тем, как смог убежать. Мне чертовски страшно – настолько, что трудно даже высовывать голову из-под одеяла.

Я не хочу больше никаких приключений. Только снова стать обычным Мортемом Ирвингом – пацаном без страхов и стандартных норм морали, который ведет себя хорошо только ради того, чтобы произвести впечатление на человека, который меня приютил. Но настойчиво звонит телефон, и моя жизнь вновь начинает напоминать подростковый сериал.

– Мортем, привет! – я был бы рад, если бы вы отъебались от меня. Исчезли, умерли, оставили меня в покое! Но вместо того, чтобы исчезнуть, голос Евы вновь звучит в трубке. – Суббота закончилась, пора продолжать занятия. Больше отгулов брать не дам!

– Ева, не могла бы ты пойти нахуй? – хочу остаться дома. У меня нет никаких сил снова тренироваться.

– Эй! Вот это было оскорбительно. – я слышу злобное сопение, но голос Евы все равно звучит радостно. Слишком радостно для этого чертовски ужасного дня. – Что там у тебя случилось?

– Что случилось?! – бессонная ночь и страхи сказываются – я срываюсь на ни в чем не повинную девушку. – Я чуть не сдох вчера в лесу от когтей непонятной твари!

– Что? Ох черт… – кажется, Ева отлично понимает меня, несмотря на то, что информации я дал совсем мало. – Она была человекоподобной и когтистой?

– И как ты, блять, угадала?! – злость рвет меня на части напополам со страхом. Руки снова дрожат, даже под одеялом холодно от нарастающей тревоги.

– Твою мать. – Ева тяжело вздыхает, и я слышу нотки волнения в этом звуке. – Мортем, тогда ты тем более должен прийти к нам и все рассказать.

– Ты же в курсе, что я даже с кровати встать не могу? – если одеяло оставит меня, я умру. Мне страшно, я не хочу видеть этот свет.

– Пожалуйста, Мортем, соберись. Нам надо серьезно поговорить. – она почти умоляет. На фоне я слышу звон чего-то металлического. – В двенадцать у нас с Селиной на квартире. Хорошо?

– А не пойти ли тебе нахер и… – эта женщина никогда не дослушивает то, что ей хотят сказать? Похоже, она не считает нужным советоваться со мной по вопросам того, хочу ли я вообще заниматься чем-то экстраординарным сегодня. – Да бля!

Она отключается прежде, чем я успеваю высказать ей все, что думаю о той истории, в которую впутался. Телефон летит на пол, я хватаюсь за голову. Черт возьми! Она права, вендиго бы ее побрал. Я должен взять себя в руки и пойти к ним, выяснить все, как бы страшно не было. Но для начала – хотя бы найти силы сбросить одеяло одеяло. Осторожно отодвинуть его край, высунуть на воздух ноги. Легкий холодок заставляет поежится, но никакая бабайка меня не хватает, поэтому я чуть смелею и откидываю одеяло с себя полностью. Все так же осторожно спускаю ноги на пол, касаясь голыми стопами ворса коврика. И только когда и после этого меня ничто за ногу не цапает, я позволяю себе встать в полный рост и медленно двинуться в ванную. Что ж, угроза в доме была мнимой. Но это не значит, что я перестал боятся. Мышцы сводит от каждого более или менее громкого звука. Наверное, если сейчас где-нибудь упадет что-нибудь, я скончаюсь от сердечного приступа в самом рассвете сил.

В конце концов я добредаю и до кухни. В ней тихо и пусто, а еще несколько прохладно – окно на ночь было открыто, и потому ветерок знатно освежил комнату. Первым делом я закрываю окно – так, на всякий случай. Пальцы дрожат, когда я выглядываю, проходясь взглядом по рядкам могилок за окном. Но среди мрамора ни одной тени не нашлось. Можно было выдохнуть. А потом – залезть в холодильник, чтобы спасти себя от голодного воя желудка. В нем я нахожу остатки позавчерашнего ужина – стейк с картофелем. Вот его и поем. Разогрею только.

Я встаю к плите уже достаточно спокойным и чуть более расслабленным. Ставлю на конфорку сковородку, включаю на максимум плиту, вываливаю еду с тарелки на поверхность посуды. Теперь надо немного подождать – и вкусный завтрак готов. А вот отдых моим нервам наоборот отменяется.

Спать я не хочу совсем. Несмотря на то, что за ночь я толком не поспал, меня не морит и в кровать обратно не тянет. Бодрость и свежесть, приправленная напряженностью и тянущим чувством страха. Но уже лучше, чем в те моменты, когда я пробуждался от кошмаров и прятал голову в одеяло, боясь посмотреть в угол. Когда солнце осветило мир и развеяло тьму, дышать стало легче и сердце перестало заходиться судорожным стуком от блуждающего по коридору ветра.

Мясо начинает шкворчать, а картошка – пригорать. Потому я начинаю помешивать еду вилкой, вяло размышляя обо всем происходящем со мной. Меня втянули в то, о чем я знать, по идее, не должен, да и не сильно хочу. А я и рад был – с головой окунулся во все дерьмо и, несмотря на мучения и мозготряску, раз за разом влезал в эту же кучу. Сопряженный с нашим мир принял меня с распростертыми объятиями. В основном потому, что меня желали там видеть. Я был наивен и до странного слеп, позволив себе заиграться. Но теперь я узрел в полной мере, что тот мир вовсе не безопасен. Вендиго оскалил зубы и доказал мне, что Примумнатус не утопически-счастливое место. Одна ошибка, и мы с Лорелом были бы мертвы. Если в том мире есть такие твари как та, что я видел вчера, разве в нем можно жить спокойно? Очевидно, нет. Но из игры выйти уже не получится. Или получится? Если я скажу Селине, что отказываюсь дальше этим заниматься и никакая награда меня не подкупит, что она скажет? Мне не наплевать на судьбу этого мира. На свою собственную – да, но на судьбу человечества почему-то еще нет. Мы все прогнили, я – в первую очередь. Но при этом мы все еще имеем право на существование, я знаю это. Возможно, не Мортем Ирвинг, но многие другие люди. К примеру, Гейл, или Томми, или Кост, или Ронга… Много тех, кто заслужили счастье, насколько бы глубоко не пало человечество. Я так же хотел денег – оплатить свой неоплатный долг Лорелу. Но вместо того, чтобы подарить ему большую сумму в оплату всего, что он для меня сделал, я вовлек его в опасные приключения. А еще я не смогу сказать нет на помощь людям, как бы не строил из себя циника и мизантропа. Черт, как дерьмово это звучит. Если бы отец услышал, что я не могу сказать «нет», он бы меня отпинал так, что я бы кровью харкал. Но его нет. И мне не хватает сил решиться пойти в отказ.

Больше никаких походов с Лорелом куда-либо. До тех пор по крайней мере, пока я не избавлюсь от насущных проблем.

– Доброе утро, Мортем. – епть! От голоса Лорела за спиной я чуть не подпрыгиваю.

– А? А-ага, да, и тебе тоже! – я поворачиваю голову в сторону соседа, и вилка замирает наполовину в сковородке.

Лорел стоит в одних штанах рядом со мной. Сонный и позевывающий, он тепло улыбается, а волосы его стоят дыбом, придавая умилительному лицу еще большего шарма. Я пытаюсь не смотреть на его торс – на чуть подкачанную грудь, на живот с огромным шрамом над пупком. А еще я пытаюсь не смотреть на грубый шрам на его горле, бугрящийся рваными краями. Я удивлен, что он вообще решил так передо мной показаться. Обычно он не любит выставлять шрамы на всеобщее обозрение.

– Что-то ты сегодня рано. Не спится? – он кое-как обходит меня, ударившись о стол и стукнув меня плечом. Усаживается на свой стул и опускает голову на руки, но смотрит при этом только на меня.

– Да, слегка. – я решаю не говорить ему о том, что меня всю ночь мучили кошмары.

– То же самое. – он зевает, а я в это время лезу в шкафчик за двумя тарелками.

– О, нет, я не буду завтракать. Не хочу есть.

– Как хочешь. – я вот хочу. Но не знаю, влезет ли в мой организм хоть что-то.

Я перекладываю еду на тарелку и пихаю сковородку в раковину. Заливая ее холодной водой, я тупо смотрю, как пар поднимается от остужающегося металла. Моим мозгам нужен отдых – они перегружены. Только минуты через две я хватаю тарелку и усаживаюсь на свой стул, все еще находясь в глубоком ауте.

– Ты сегодня куда-нибудь идешь? – я не успеваю приступить к еде. Лорел при вопросе не смотрит на меня – он глядит в даль, простирающуюся за окном.

– Увы, да. Гейла надо проверить. Да и с ребятами хотел погулять. – надо вести себя как можно более естественно. Вчера ничего не произошло – так мы условились. Вчера ничего не было и точка. – А что?

– Да ничего особенного. Думал, может, устроим сегодня турнир в настолки. Но это можно и вечером провести. – он поворачивает голову в мою сторону медленно, словно бы с огромным трудом. Несмотря на улыбку на его губах, глаза у него мутные и усталые.

Я не нахожусь, что сказать. Только запихиваю в рот картошку и тут же чуть не давлюсь ей. Еда вкусная – просто я никак не могу проглотить ее.

Я приношу Лорелу сплошные несчастья. Сначала – потревожил из-за проявления сил. Потом – напился. Теперь – подверг опасности из-за попыток отчаянно вернуть себе утерянную нормальность. Я всем приносил одни несчастья. Бабушка ссорилась из-за меня с родителями, родители из-за меня сходили с ума, друзья постоянно встревали в неприятности из-за моего неутомимого шила в жопе. Теперь вот – Лорел. Я виноват во всех их бедах. И что с этим делать – не знаю. Разве что снова убежать от проблем в попытках скрыться от правды.

Доесть завтрак я был не в силах. Пожевав немного мяса и поклевав картошки, я отставил тарелку в сторону, молча встал из-за стола и удалился в комнату. Лорел меня не останавливал.

Я планировал отправиться к Еве уже сейчас – в шесть тридцать утра. Надеюсь, она любит ранних гостей, потому что я не могу сейчас оставаться дома. Стены и вина давят, близость леса душит. Я не могу больше быть спокойным. И в этом – ее вина. Не только ее, по правде сказать. Селины тоже. И моя – за то, что не смог отказаться от авантюры тогда, когда еще мог.

***

На удивление, Ева была не прочь принять меня у них дома в восемь утра.

Она провела меня на кухню, усадила за стол напротив Селины и, налив чая, поставила передо мной кружку с горячим напитком. Сама же она села на третий стул, поближе ко мне.

– Для начала… – мне есть, что сказать. И я не хочу молчать. – Я хочу получить больше информации. Расскажи мне больше о твари, напавшей на меня. Ты ведь уже поняла, что это, да?

– Это был бенетайя. – Ева смотрит на меня мрачно, брови ее сведены к переносице. – Я рассказывала тебе о них. Большие, агрессивные, охотятся на вейм и духовно сильных людей.

– И что ей понадобилось от меня и моего опекуна? – ни один из нас уж точно не дух. Какого, простите, хера? Пальцы обжигает жар кружки, но я никак не могу взять себя в руки и начать нормально двигаться.

– Скорее всего, ты. – что? Нет, только не говори, что… – Она почувствовала твою энергию ведьмака и решила, что должна подпитаться твоей силой. С ведьмаками такое бывает, особенно с молодыми. Еще мой дедушка предупреждал, что поначалу на меня вендиго будут целую охоту устраивать. – она качает головой, судорожно забирая за ухо прядку длинных волос.

– Черт! – если я еще сильнее сожму кружку, чай плеснется мне на руки.

– Только не начинай распускать сопли. – Селина безжалостна. Она смотрит на меня строго. Я чувствую ее раздражение, оно отражается в каждом ее рваном движении. – Мы с Евой таких уже четыре дня отлавливаем. И с каждым днем отсутствия Харона их становится только больше.

– Насколько больше? – страх возвращается, стоит только вспомнить злобную морду жуткой твари.

– В геометрической прогрессии. Отец не успевает переправлять души в Загробный мир, их связь с Примумнатус рвется и они обретают физическое тело. – Селина складывает руки на груди. Ее плечи напряжены, губы крепко сжаты. – Если не вернем Харона, будет только хуже.

– Я не понимаю… – шальная мысль закрадывается в голову. Снова этот вопрос, ответ на который я уже слышал. Но на этот раз в новой формулировке. – Вы не можете найти Харона сами, нет? Зачем, ну зачем вам я? Вы что, не знаете родного брата в лицо?

– Нет, не знаем. – Селина говорит резко и отводит взгляд. А я оказываюсь ошарашен ее колкими словами.