Текст книги "Хаос: Наследник Ведьмы (СИ)"

Автор книги: Genesis in Hell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

У меня в желудке поднимается волна. Организм пытается отвергнуть и так малое количество пищи, оставшееся после завтрака. Стоит только вспомнить разбросанные по переулку части человеческого тела… Меня тошнит. Все во мне против увиденного сейчас.

Я не подам заявление в полицию. Ни за что. Никогда. Нет-нет-нет. Если я пойду туда – они привлекут моих родителей. Если они сделают это, родители узнают, что все это время я жил не с Гейлом. Меня вернут им… О не-е-ет. Нет, только этого мне не хватало. Я предупрежу наших… Предупрежу их, но полиции не скажу. В лучшем случае о произошедшем уже завтра будет знать весь город, а мое столкновение с Потрошителем останется сокрытым тьмой.

Мне должно быть страшно. Мне и было страшно – пока я находился рядом с Потрошителем, меня просто трясло от его голоса и взгляда. Но сейчас… Мне уже все равно. Насколько может быть все равно человеку, который столкнулся только что с самым большим кошмаром Калифорнии. Ноги подрагивают, в груди еще трепещет сердце, в горле стоит мерзкий ком, а дышать тяжело, но я не испытываю такого уж всепоглощающего страха. Шок? Меня накроет к вечеру? После всего произошедшего со мной за время встречи с Селиной я перестал чего-либо бояться? После той встречи с вендиго меня не может напугать даже то существо, которым является Потрошитель? Я не знаю. Не могу это объяснить.

Случившееся должно пугать. Но почему-то мне все равно. Совсем, полностью все равно. И. Я даже рад этому. Рад, что все, что я испытываю – отвращение и напряжение. Не сочувствие, не желание паниковать. Только брезгливость и желание уйти поскорее. Еще шаг к падению? Возможно. Если ничего не бояться, можно быстро потерять связь с миром. Без страха человек жить не может. Люди, живущие без него, всегда умирают быстро. Потеряв страх, потеряю ли я себя?

Почему я вообще думаю об этом? Я должен идти домой. А еще, притвориться, что ничего не было. На благо всем. Рано или поздно они, конечно, узнают. Но пока пусть остаются в неведении.

***

– Боже, Мортем, с тобой все в порядке? – это первый вопрос, который мне задает Лорел, когда я захожу на кухню.

– Да. А что? – я бросаю сумку на пол и сажусь на стул.

– Ты бледный, как мертвец. – Грехем отрывается от поедания торта и поднимается со своего места, подходя ко мне.

– Со мной все в порядке, правда. – но это не так. Меня все же накрыло этой волной, название которой – ужас.

Я не потерял его. Это, вроде, должно порадовать меня – тот случай с вендиго не изменил меня сильно. По крайней мере, не так сильно, как мог бы. Но я не рад. То, что меня начало мелко потряхивать, а перед глазами раз за разом снова начала появляться сцена кровавой расправы, делает мою жизнь хуже.

– Мортем, у тебя глаза бегают. – Лорел встает рядом со мной.

Я отчетливо вижу его прекрасное лицо – каждую неровную черточку, каждую глубокую морщинку, каждую мелкую деталь. Но вновь и вновь его лицо заменяется сверкающими во тьме капюшона глазами существа, стоит мне только моргнуть.

– Тебя всего трясет! Что случилось? – он поджимает губы. Янтарь его глаз блестит золотом, и по моему позвоночнику бегут мурашки.

– Лорел, я… – стоит ли мне сказать? Потащит ли он меня в полицию? Я не вернусь домой, но если полиция начнет составлять заявление… – В-все хорошо! – зуб на зуб не попадает. Запах крови вновь касается моего носа. Душный, мерзкий запах крови, смешавшийся с вонью грязной подворотни. – Все хорошо, правда.

– Я не лезу в твою жизнь, ты знаешь это. – ладони Лорела ложатся на мои плечи и крепко хватают. Несмотря на силу хватки, пальцы его нежны и ногти не пытаются прорвать ткань моей одежды. Он рядом, он на моей стороне. Боже, как же это радует. – Но тут уж я не могу игнорировать твое состояние. Что случилось?

– Лорел… – я смотрю в его глаза. Взгляд мягкий, теплый, взволнованный. В золотом отблеске нет безумия. Я не могу скрывать. А должен ли? – Поклянись, что не поведешь меня в полицию, хорошо? – полиция – это верный путь к возвращению домой. К матери и отцу. К холоду серо-голубого оттенка отцовских глаз.

– Все настолько серьезно? – он отходит, а возвращается уже со стулом. Садится рядом и легко касается моего плеча. – Если ты так хочешь, я никому ничего не скажу, чтобы ты мне не рассказал.

– Я столкнулся с Потрошителем. – я должен был промолчать.

Но не хочу. Не хочу больше ночных кошмаров, от которых буду просыпаться в холодном поту и спать урывками. Не хочу бояться в одиночестве! Я до сих пор не смог до конца оправиться от той встречи с вендиго, а тут новый повод для кошмаров.

– Похоже, я поторопился с заверениями. – Грехем тут же меняется. Его взгляд становится тяжелее, а хватка руки на моем плече – крепче. – Как так получилось?

– Я просто шел домой и свернул в подворотню. Думал… – голос чуть срывается. Я замолкаю и шумно втягиваю воздух носом. Не слабак. Я. Не. Слабак. Я должен справиться. Никаких больше соплей. – Думал, что справлюсь с любой напастью. Но, очевидно, я чрезмерно везуч. – смешок получается сорванным и неуместным в тишине кухни.

– Он ничего тебе не сделал? – взгляд Лорела проходит по мне. Я это чувствую. Невовремя вспоминаю, что так и не выбросил свои окровавленные кроссовки.

– Нет. Он был слишком занят. – Лорел взвивается и становится еще тревожнее. – Не беспокойся, моя психика достаточно покалечена, чтобы эта картина не вызвала в ней сильных изменений.

– Не говори так, дурачина малолетняя. – его ладонь слегка хлопает меня по уху и тут же прижимается к нему, словно бы успокаивая. Меня слегка потряхивает. Но близость Лорела дает возможность успокоится. – Ты запомнил его?

– Нет. Только глаза. Желтые глаза. – как у дикого зверя. У волков такие глаза. Но не у людей. Я хочу, чтобы ладонь Лорела осталась на моем левом ухе, но Грехем себе этого не позволяет.

– И ты хотел такое от меня скрыть? – голос не звучит укоризненно. Скорее, испуганно. Но я списываю это на то, что Лорел боится за мою жизнь. Так и приятнее, и никакой паранойи. – Как хорошо, что у тебя быстрые ноги.

Прежде чем я успеваю еще что-нибудь вякнуть, Лорел обнимает меня. Его объятия теплые, даже горячие. Я утыкаюсь носом в изгиб его шеи и шумно втягиваю жаркий воздух, пахнущий его одеколоном. Лорел дрожит, я тоже. Глаза и кровь – вот все, что снова и снова встает у меня перед внутренним взором, заполняя реальность алым. Я так и не смог спастись от этого видения, даже поделившись им с тем, кто мог забрать мой страх.

– У меня все кроссовки в крови. Мне надо их помыть. – но вопреки своим словам я вцепляюсь в рубашку Лорела лишь сильнее. Не позволяю ему отстраниться и крепко держусь за него, как за последний очаг моего здравомыслия. Похоже, сегодня я все же не усну.

– Не волнуйся. Я все сделаю. – Лорел ласково гладит меня по волосам и ненавязчиво обнимает. По-отечески, без того подтекста, что вкладываю в эти объятия я. Это больно, но лишь слегка. – Будет лучше, если ты позвонишь и расскажешь все своим друзьям, чтобы не шлялись ночами где попало.

– Это будет трудно сделать. – учитывая, что каждый из них почти бездомный.

– И все же.

Но что бы мы не говорили, наши объятия не прекращаются. Я в светлой комнате, в объятиях Лорела, не один. Но образ подворотни раз за разом снова перед глазами. Мучит и мучит, как мигрень. Стоит дернуться и сразу больно. Так и тут. Но я не плачу. Боюсь, но не плачу и не кричу, как делали бы это многие мои сверстники. Как делал бы я, если бы мог позволить себе эту слабость еще раз. Часть страха я все же потерял. Хорошо, что не большую.

– Я понимаю, что ты в шоке, но давай-ка ты сейчас пойдешь помоешься. – Лорел шепчет мне на ухо, и от его жаркого шепота пробирает дрожь. Увы, страха. Бархатистый голос существа из подворотни преследует меня даже в голосе любимого Лорела. – Я купил новый гель для душа, твой любимый, персиковый. И шоколадное печенье. Помоешься и вместе посмотрим фильм. Я буду рядом, в любой момент времени.

– Спасибо. Спасибо, что ты рядом. – он мой яд и мое спасение. Он убережет меня от страха и однажды убьет любовью. Когда он скажет мне «нет» на мое признание, я умру. Но сейчас он вытащит меня из кошмара, в котором желтые глаза сверкают в полумраке подворотни, а переливчатый голос считает до пяти до моей смерти.

– Ничего не бойся. Я рядом с тобой. И никому не позволю причинить тебе боль. – это звучало так… По-отечески. Снова. Гарольд никогда не сказал бы мне так. И теперь я уже не знал, как лучше. – Я ничего и никому не скажу. Но если ты попросишь, мы вместе пойдем в полицию и ты все расскажешь.

Я слабо киваю. Лорел хлопает меня по спине несильно, а затем отстраняется. Его тепло покидает меня, и я пытаюсь было зацепиться за него. Но вовремя отдергиваю себя и позволяю Лорелу отодвинуться и подняться на ноги.

На негнущихся ногах я и сам поднимаюсь со стула.

– Я пока… Позвоню своим. – я не хочу, чтобы меня вели в полицию. Но и оставить Гейла и ребят в неведении не могу. Все, как сказал Грехем.

– Хорошо. А я пока подготовлю тебе ванну. – не улыбайся мне так. Не сейчас, когда мои ноги с трудом двигаются, а я сам чувствую себя трусливейшим животным на свете.

Я только киваю. Подхватываю свой рюкзак и удаляюсь в комнату, натыкаясь на стены. Зайдя в ставшую родной каморку, я кидаю рюкзак под стол, а сам усаживаюсь на пол рядом с ним. Даже до стула добраться мне сил не хватает. Рюкзак открыть тяжело – пальцы не слушаются. Молния поддается только после третьего рывка. Телефон я достаю с трудом и тут же едва не роняю его. Не знаю, каким образом, но я смог найти и набрать номер Гейла.

– Йоу, Мор-Мор! – он поднял трубку быстро. И даже поздоровался. Голос такой веселый, а на фоне наконец нет никаких посторонних звуков. – Чего звонишь? Хочешь пригласить своего верного друга на ночную прогулку?

– Ни за что. И тебе не советую. – мой голос звучит хрипло, язык во рту еле ворочается. Образ желтоглазого существа в подворотни не исчезает никак.

– Это еще почему? Мы тут с ребятами хотели пройтись ночью до озера. Ну, ты понимаешь. С девчонками, с пивасиком… Все как ты любишь! – раньше это предложение, сказанное таким приторно-сладким голосом, показалось бы мне заманчивым. Но сейчас я вздрагиваю и едва не роняю телефон.

– Гейл, нет. Как лидер банды и как твой друг, я приказываю тебе не делать этого. И ребят попросить не делать. – я прерываюсь, втягивая жаркий воздух комнаты полной грудью. – В городе заметили Потрошителя.

– Что-что говоришь? – вот и удивление. Скоро оно сменится страхом. – Потрошитель? Тот самый Потрошитель, о котором я сейчас подумал?

– Да. Да, тот самый. – я не хочу об этом думать! Теперь мне страшно. Страшно от одной мысли, что я встретился с этим чудовищем и остался жить. Я труc? Да, это так. Но я жив. И пока я боюсь я буду жить. – Прежде чем ты спросишь, откуда я это знаю, послушай… Я встретил его.

– Что?! – вот и страх. Гейл в ужасе. В меньшем, чем я, но тоже в ужасе. – Пылающая задница Сатаны, как тебя угораздило? Ты в порядке?

– Физически – в полном. В моральном я сейчас обоссусь от страха. – правой рукой я крепко держу телефон, но левая, которая лежит на полу, постоянно вздрагивает и то сжимается, то разжимается. – Мне повезло. Когда я нарвался на него – в Лэмстеде, в подворотнях, если тебе интересно – он уже кого-то убил. Так что я отделался только шоком и вечным страхом перед темными углами нашего злополучного городка.

– Ну ты и везучий у меня, Мортем! Не могу сказать, что меня это не радует. – Гейл, очевидно, расслабляется. Я представляю, как он растекается по метафорическому дивану, позволяя себе выдохнуть. – И что, ты пойдешь в полицию?

– Еще чего. Они меня там знают. Попробую податься к ним – вернусь домой, под крылышко Долорес и Гарольда. – из ванны начинает раздаваться шум воды. Лорел действительно взялся подготовить мне ванну. Это приятно, но в то же время я бы и сам мог…

– Угх, черт, Мортем! Ты столкнулся с самым известным маньяком Калифорнии этого века и даже не пойдешь рассказать ничего полиции? – громкий выдох яснее всяких слов демонстрирует раздражение Гейла. – Окей, без разницы. Я твои обстоятельства знаю, нотаций читать не стану. Главное, что ты жив, цел и здоров. Я расскажу ребятам, и мы разойдемся по домам до наступления темноты. А ты там давай, приводи свое моральное состояние в норму. Можешь накатить чего. Я позволяю, так уж и быть.

– Гейл, мне твои шутки сейчас не встали. – но я вру. Я рад услышать смешки друга. Они позволяют чуть отвлечься от страха. – Спасибо, что послушал меня. Будь осторожнее.

– Обязательно! – я знаю, он будет. Он не дурак и не любитель ставить свою жизнь под угрозу.

Я кладу трубку. Телефон возвращается обратно в рюкзак, а тот уходит под стол. Я не хочу подниматься. Хочу развалиться на полу и лежать так до тех пора, пока не перестанет быть страшно. Но в ванне шумит вода, а предложение Лорела о вечере за печеньем и фильмами звучало так очаровательно, что я не могу отказаться.

***

Я плескался в ванне больше часа. Сидел под струями горячей воды и пытался расслабиться. Но воспоминания о том, как Лорел отстирывал с моих кроссовок кровь, когда я зашел в ванну, мучило все то время, что я отдыхал.

Из ванны я вышел разморенным и расслабленным. Мне все еще было тревожно, но уже в гораздо меньшей степени. Укутанный в мешковатую старую кофту с котенком и шорты, я шагнул за дверь, не ожидая кого-нибудь встретить. Но прямо в проходе меня поджидал улыбающийся Лорел.

– Как ты себя чувствуешь? – первые же вопрос поставил меня в тупик. Сонное сознание заторможенно придумывало ответ.

– Да нормально, вроде. – я ответил так только потому, что не мог больше видеть тревогу в любимых глазах.

– Ох, ты не представляешь, как я рад. – Лорел мягко приобнял меня за плечи и повел за собой по коридору. Я не сопротивлялся, покорный его воле. – Идем, у меня уже все готово. Я заказал пиццу, твою любимую, с пепперони, притащил печенье, выбрал фильм…

– Ты так заботишься обо мне. – тепло его ладони на моем плече ощущается сквозь футболку. Мне так приятно чувствовать его прикосновения. Влюбленный дурак.

– Я просто очень волнуюсь за своего малыша. – это могло бы звучать эротично и мило. Но тон, с которым он произносит это «малыш», намекает лишь на то, что он думает обо мне как о ребенке.

Немного расстроенный, я позволяю Лорелу усадить меня на его кровать. Он присаживается рядом. На кровати уже стоит коробка с пиццей, а в ней – тарелка с печеньем. Рядом расположился ноутбук с начальными титрами фильма.

– Устраивайся поудобнее. И не стесняйся. – за этим не стесняйся кроется «не волнуйся». По крайней мере, мне так кажется.

Я и не собирался стесняться. Когда Лорел включил фильм, я цапнул первый кусочек пиццы и в пару укусов расправился с ним. Вкус пепперони и острого соуса чуть отрезвил меня и привел готовое ко сну сознание в рабочее состояние. Подворотня и золотые глаза остались в прошлом – словно бы не со мной это произошло, а если и со мной, то давно. Все к лучшему, все к лучшему.

Увы, пробудился я ненадолго. Стоило мне только опереться на Лорела, уложив голову на его плечо, как глаза снова стали слипаться. До печенья и второго куска пиццы я так и не добрался.

На плече Лорела я уснул быстрее, чем успел начаться фильм. И, признаюсь, так было лучше. Мне нужен сон. Надеюсь, без кошмаров.

========== Разговор о Потрошителе ==========

– Вы слышали о Потрошителе? – именно это я сказал первым делом, заваливаясь в квартиру Селины и Евы в девять утра в субботу.

Наверное, это не лучший способ начать разговор. Но после вчерашней встречи я все еще не могу отойти полностью. Пока шел до Селины, от всех людей шарахался, боясь увидеть желтый отблеск в глазах снова.

– И тебе привет. – Селина захлопнула за мной дверь. И что-то в этом громоподобном хлопке подсказало мне, что раздражать эту мадам сегодня не стоит. – Отвечая на твой вопрос – нет. Я ваши новости не смотрю, как и Сомний. Но можешь спросить у Мартины и Евы, они у нас новостные каналы.

– Мартина и Сомний у вас? – радость от скорой встречи с первой дала мне шанс отмахнуться от напряжения, связанного с прогулками по улицам, где ныне орудует маньяк.

– Ага. Второй ночует у меня уже два дня и в скорости полетит на улицу! – Селина повысила голос к концу фразы, очевидно, пытаясь донести эту простую мысль до брата.

– Ну попробуй! Я тебе даже поддамся! – голос Сомния заставил меня вздрогнуть и нахмуриться. Вот с ним видеться у меня не было никакого желания.

Девушка только зарычала, возводя глаза к потолку, а затем подтолкнула меня в сторону кухни. Я задерживаться в прихожей и не собирался. Сбросил с себя шлепки, которые надел в отсутствие сохнущих кроссовок, и рванул на встречу Мартине и Еве.

– Вы слышали про Потрошителя? – Замирая в дверном проеме, я жду ответа.

– Да кто про него не слышал в наше время? – Мартина на меня даже не взглянула – все так же старательно подпиливала ноготки. – Ты присаживайся. Ева сейчас занята другими делами, так что если ты искал ее, то обломись.

– Да мне без разницы, с кем поговорить сейчас. – предложение сесть я принимаю уже без стыда, мучавшего меня при первом посещении этой квартиры. Ноги дрожат и держат с трудом, так что посидеть мне очень даже надо. – Так ты знаешь про Потрошителя, да?

– Еще раз повторю – кто про него в наше время не знает? – наконец она уделила мне внимание! Отложила пилочку и подняла взгляд, нахально ухмыляясь. – А что, интересно услышать про новую легенду Калифорнии поподобнее?

– Скажем так, я познакомился с ним настолько близко, что сам могу про него лекции зачитывать. – и это не шутки.

Проснувшись сегодня ночью от кошмара, я решил забить на сон. И вместо него с трех до семи утра читал про Потрошителя, хлеща ненавистный мне кофе стаканами. Возможно, в нем и кроется причина моей сегодняшней дерганности и избытка энергии, которых быть не должно, после бессонной-то ночи.

– С чего ты вообще завел про него разговор? – Мартина перестала ухмыляться и нахмурилась.

– Он в городе. И я столкнулся с ним нос к носу. – я уверен, они что-то должны знать. Больше, чем любые следователи, не ставящие под сомнение человеческое происхождение убийцы. – Единственное, что я могу сказать – он не человек.

– Господь! – Мартина широко распахивает глаза и подскакивает на стуле, роняя пилочку на стол.

– Что случилось? – Селина, взволнованная возгласом Мартины, заглянула на кухню. Мрачная и злая, она грозно посмотрела сначала на меня, потом на девушку.

– Мортем встретился с самым опасным современным маньяком Калифорнии! – Мартина всплеснула руками, пилочка соскользнула со стола, звонко стукнувшись о пол. Я продолжал сидеть и непонимающе смотреть на девушку. – Прости мне такую бурную реакцию, но это же невероятно!

– Мартина, может, ты дашь мне высказаться? Я еще не закончил. – вопросы разрывают мою голову, и я должен найти на них ответы прежде, чем в голове случится взрыв. Я даже не слежу за языком – слишком взвинчен, слишком напуган, слишком… Слишком, в общем.

– Конечно-конечно! – она падает обратно на стул и не сводит удивленного взгляда с меня, ожидая услышать все подробности.

– Селина, останься и послушай тоже.

– Да пожалуйста. – девушка-артек прошла в кухню и приблизилась ко мне. Встала, облокотившись на стену, и вперила взгляд в мой затылок, на что я благополучно забил.

– Итак, я уверен, что Потрошитель не человек. – я слышу, как Селина шумно втягивает воздух. – Ну и, дело в том, что я хотел у вас спросить – не может ли он быть вендиго?

– Однозначно нет. Вендиго умеют держать человеческий облик, да, но они никогда не заходят глубоко на человеческую территорию. – Селина подошла к столу, в зону моей видимости, мотнула головой и скрестила руки на груди. Губы ее поджаты, брови сведены к переносице. – В конце концов, у них есть чувство самосохранения и знание того, что они не держат маскировку дольше получаса.

– Тогда другой вопрос. – ничего не понял. Бог с ним, мозги сейчас все равно работают с натугой и тяжестью. – Сколько месяцев прошло с пропажи Харона?

– Пять. – Селина отвечает не раздумывая. – Ты предполагаешь, что мой брат опустился до того, что жрет людей и скрывается от полиции?

– Кто-то мне говорил, что ничего не знает о Потрошителе. – Селина дергается и тушуется, но тут же скалит зубы и показывает мне кулак. Окей, оставлю это на ее совести. – Но да, у меня была такая мысль.

– Мой брат до этого не дошел бы. Ему это просто ни к чему. – Селина вздыхает. Ох, черт, нет. Похоже, сейчас снова будут потоки новой информации. – Понимаешь ли, нам, артекам, нужно подкапливать силы. И чтобы это сделать, есть три способа. Первый – вернуться домой и восполнить силы там, питаясь энергией мира. Второй – прицепиться к человеку и питаться его энергией, как делаем мы с Сомнием, питаясь энергией Евы и Мартины. – Мартина на этой фразе закивала мне и улыбнулась. Но мне было все равно. – Третий – питаться людьми. Иными словами – убивать их, пожирать их плоть и дух, восполняя свои силы. Но…

– Но.? – что ж, мне становится интересно. Да что там говорить, я даже запоминаю.

– Это незаконно у нас. – Селина переступает с ноги на ногу и почти усаживается на столешницу. – Любой, кто попробует питаться человеком, по возвращении домой получит серьезное наказание, вплоть до изгнания в Ничто. Если же артек не собирается возвращаться домой, но совершил такое преступление, нам разрешено убить его на месте. – девушка смахивает с лица светлую прядку и едва заметно проводит тыльной стороной ладони по щеке. – Харон не мог так поступить. Он слишком правильный. Моралист законченный. К тому же, ему не нужно использовать ни один из трех способов питания артеков.

– В смысле, не нужно? Но ты сказала… – я пытаюсь было перебить ее, забывая о том, насколько это раздражает меня, не то что ее. Мне однозначно нельзя пить кофе.

– Я сказала! – она рявкает на меня, зло скалясь. Похоже, ее раздражение достигает зашкаливающих показателей. – Но мой брат не артек.

В этот момент в моей голове происходит маленький взрыв. Я ощущаю, как мои глаза широко открываются, а челюсть медленно ползет вниз в моей попытке что-то сказать. Но ни звука не выходит из моего рта. Я кончился. И если мне вскорости все не объяснят, кончится кто-то еще.

– Вернее, он не полностью артек. – Селина выпаливает это, опираясь руками на столешницу. Ее злые глаза упираются в пол – она старательно избегает моего взгляда.

– Он наполовину дух. Его мать – одна из вейм, что наш отец привел в Загробный мир. Не спрашивай, как это произошло, никто из нас до сих пор не понимает. Но итогом их романа стало рождение нового проводника – моего брата.

– Но на него ведь работают принципы поиска? – наплевать уже на то, Харон ли Потрошитель или нет, я уже эту мысль отмел. Меня другое тревожит. Если они заставили меня искать того, кого я найти своими методами не могу, то я вспыхну.

– Тебя волнует только это? – Селина на мой кивок протяжно выдыхает и поджимает губы. – Да, на него работают те же принципы. Но ему не нужно восполнять силы так, как нам. Ему проще – надо просто есть и отдыхать, и все придет в норму. Как у тебя. В общем, ваш Потрошитель точно не Харон. Ему это не на пользу.

– Но кем-то же Потрошитель является. И при этом однозначно не человеком. Ни у одного человека нет желтых светящихся глаз. – брр, как вспомню так вздрогну. Эти глаза вкупе с образом вендиго еще долго будут преследовать меня в кошмарах и хорошо, если не в совокупности.

– Не забивай себе голову этим. – Селина взмахивает рукой, чем вызывает возмущенный вздох и суровый взгляд у Мартины. – Я передам информацию нашим в Примумнатус, и они со всем разберутся. Наша задача сейчас – найти моего брата.

Вот теперь моя очередь вздыхать и биться головой об стол. Я сегодня совсем не завтракал – пил только кофе, насыщая мозги кофеином и информацией, но совершенно забывая о желудке. Нет, я пока не хочу есть, желтые глаза из сна любое желание есть прогонят на раз-два. Но это не значит, что мне хватит сил на физически изматывающее сканирование местности.

– Не ной тут. Мы и так к тебе весьма снисходительны. – и Селина чертовски права. Они меня кормят, лечат, поят чаем, заботятся обо мне поочередно, кольца за десятку тысяч долларов дарят, а я что? Ною и противлюсь. Да мне бы радоваться, что мои желания здесь хоть кого-то волнуют!

– Прости уж. Я спал часа три за ночь, от силы. – пора хоть капельку поделиться тяжестью. Но не жаловаться. Взять себя в руки и сделать что просят, раз уж мне за это заплатят! Черт, какая же я корыстная слабая тварь! Не знаю, в плюс это или в минус, но лучше бы в плюс.

– Извинения приняты. Пожуй мюсли и погнали делать дело. – Селина легко нырнула к другой части кухни, едва не задев при этом нагнувшуюся за пилочкой Мартину, достала из шкафчика упаковку мюсли и кинула мне.

Мюсли оказываются с сушеным апельсином и миндалем. На первое у меня кошмарная аллергия, второе просто не люблю. Потому я пальцем отодвигаю от себя упаковку, смотря на нее с некоторой долей возмущения.

– Что, не царская еда? – Селина ухмыляется, выглядя при этом совершенно по-детски. Разве что высунутого языка и едкого смеха не хватает.

– Я не ем апельсины. Аллергик. – я веду себя не лучше – хмыкаю и оттягиваю нижнее веко средним пальцем. Селина дергается, и я вижу, как щеки ее наливаются красным, а в глазах появляется обида и раздражение.

– Зато их ем я. – Мартина наконец вылезла из-под стола и положила на него пилочку. Но только лишь за тем, чтобы схватить упаковку мюсли и подтянуть ее к себе. – Спасибо за вкусный завтрак, Селина.

– Да не за что. Подойди потом к Сомнию и высыпи все, что останется в упаковке, ему за шкирку. – я вполне мог бы заменить Мартину на этом посту. Не нравится мне Сомний. Вот просто – не нравится.

– Ой, да ты что! Я ему и так уже позавчера мозги так поела, что мы чуть ли не расстались. – Мартина захихикала, но надолго от еды не отвлеклась.

Я еще некоторое время наблюдал, как она неаккуратно загребает еду в ладонь и высыпает в рот, набивая щеки мюсли. Это было бы неприятно и даже мерзко, если бы глаза ее не сверкали, а и без того пухлые щеки не раздувались до такого состояния, что она действительно начинала походить на хомячка.

Про меня снова все забыли. Но оно и к лучшему. Это позволило мне опустить голову на сложенные руки, закрыть глаза и задремать под разговоры Селины и Мартины. Больше никакого кофе.

***

Я был чертовски прав, когда думал о том, что навряд ли справлюсь в таком состоянии с напряженным сканированием.

Гордон-сайд – самый большой район Сван Вейли. И именно его мне поручили проверить сегодня.

– Сиди спокойно и не дергайся. Делай вид, что все в порядке. – Сомний сидит рядом со мной на скамейке в той части парка, что является частью Гордон-сайд. И не напрягаться я просто не могу.

– Я пытаюсь, пытаюсь. – нахальная улыбка и солнцезащитные очки не делают Сомния приятнее. Для меня это только еще больший напряг. Да еще и глаза слипаются кошмарно.

– Пытайся лучше. – его ладонь слабо светится. Жар постепенно охватывает мое тело. Чем больше энергии приходит мне, тем сильнее горит солнечное сплетение и тем лучше проявляются дымные фигуры. – А то у меня складывается такое впечатление, что ты вовсе не рад быть со мной в этот чудный день.

– Только складывается? – день-то действительно чудесный. Солнце светит ярко, погода стоит отличная, и в моих футболке и спортивных штанах даже жарко. И именно поэтому тот факт, что я должен тусоваться с Сомнием в этот день, заставляет меня злиться и еще больше желать вернутся домой, к родной теплой кроватке.

– Ах ты ж… Язва малолетняя. – его губы дернулись, на секунду обнажив зубы. Но он стремительно вернул себе самообладание. – Что-нибудь видишь?

– Нет. Туман, туман и… Туман. – сканирование стало даваться мне легче, стоит заметить.

Еще вчера я достаточно спокойно пережил приступ боли в груди и почти без дрожи попробовал разогнать Истин. Но сегодня все снова свелось к тому, что мне больно и я почти ничего не вижу.

– Тебе уже рассказывали, что если я обнаружу дыру в дыме, это еще не значит, что мы нашли Харона?

– Нет. В смысле? – его рука дергается. Боль пронзает солнечное сплетение. Я шиплю, крепко стиснув зубы, и сгибаюсь пополам.

– Руку держи. Убьешь меня, и мой опекун тебе голову снесет. – ну, может и нет. Лорел – мирный человек, я бы даже сказал, невинный. – Слышал о Потрошителе когда-нибудь?

– Ну, смутно. Мартина что-то рассказывала, но я не запоминал. – он выравнивает руку, и боль чуть отступает. Поток энергии возвращается на свое место.

– Короче, он не человек. – мне лень разъяснять ему все. И так уже успел языком помолоть с Селиной и Мартиной.

– Откуда знаешь? – я не вижу, куда направлен его взгляд, но чувствую его на себе. – Сам встретил его, что ль?

Я давлю из себя усмешку и медленно киваю. Лицо Сомния мрачнеет и принимает задумчивое выражение.

– Не человек, значит… – его губы подрагивают, он нахмуривается. – Мортем, давай ты не будешь в это лезть. И не вмешивай в это Селину.

– Поздно. – он цокает языком и перебирает плечами. – А ты, как я посмотрю, что-то знаешь?

– Возможно. Но ни тебе, ни моей сестренке об этом знать не положено. – поворот головы, очки чуть съезжают на переносицу от взмаха головой. Я вижу его глаза, и они тускло поблескивают в тени линз очков. Дрожь проходит по моему телу. Этот блеск… – Не лезь в эту историю, хорошо, малыш?

– У меня нет желания впутываться в истории с маньяками и высокими шансами подохнуть и быть съеденным. – вздернуть нос, сделать вид, что не напряжен. Я спокоен, все в норме. Нет причин так пристально на меня смотреть.

– Ну и молодец. Проверяй давай и пойдем. У меня еще есть на сегодня важные дела.

Бла-бла-бла. Угх, если бы здесь были Мартина или Ева, ну или хотя бы Селина, было бы куда проще. Но они заняты. Чем – никто мне не сказал, но я подозреваю, что чем-то, связанным с вендиго. Поэтому мне выделили в напарники одного лишь Сомния, заявив, что я просто обязан с ним сработаться. Что ж, в своих желаниях они провалились. Я с ним совсем не лажу. Не нравится он мне. Эта его улыбка, этот его взгляд. Да даже его голос меня люто бесит. Меня даже Закки с его наглостью не настолько бесит. Ну, все открытия когда-то совершаются впервые. Новый уровень ненависти открыт!

– Кстати… Куда ты дел кольцо? – он мог бы помолчать. Ну, так, ради приличия. Но вместо этого трындит. Ох. Мой. Бог.

– Тебе-то что? – обычно я настолько грубый только с родителями и Заком. Но теперь в списке прибыло. Не понимаю, почему он меня так бесит. Но я уже успел понять, что в подростковом возрасте так бывает. Тебе просто не нравится человек, и сдержать это ты не можешь. Интересно, если я смогу вырасти, все останется так же? – Загнал его в ломбард. Если хочешь вернуть, можешь пойти в Лазе и выкупить его, но я не думаю, что сможешь.