Текст книги "Рон Уизли и Орден феникса (СИ)"
Автор книги: Galinasky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
Гарри смел последние кусочки совиного помета в пакет для мусора и через мою голову швырнул его в стоявшую в углу корзину, которая проглотила пакет и громко рыгнула. Я разорвал конверт. В нем лежало два листа пергамента – на одном обычное напоминание, что учебный год начинается первого сентября, на другом список необходимых книг. Так, меня назначили старостой. Не может быть! Я заворожено уставился на письмо.
– Новых только две, – сказал Гарри, прочитав список. – «Общая теория заклинаний» для пятого курса Миранды Гуссокл и «Теория защитной магии» Уилберта Слинкхарда.
Хлоп!
Рядом с Гарри в спальню трансгрессировали Фред и Джордж.
– Мы тут задались вопросом: кто вставил в список книгу Слинкхарда? – сказал Фред как ни в чем не бывало.
– Потому что это означает, что Дамблдор нашел таки нового учителя защиты от Темных искусств, – подхватил Джордж
– Вовремя он, однако, – заметил Фред.
– О чем это вы? – спросил Гарри, спрыгнув на пол.
– Несколько недель назад мы Удлинителем ушей подслушали один разговор родителей, – сказал Фред, – и усвоили из него, что Дамблдор никак не может найти человека на эту должность.
– Неудивительно, если вспомнить, что сталось с предыдущими четырьмя, – вставил Джордж.
– Один уволился, другой умер, у третьего отшибло память, четвертый девять месяцев провел в сундуке, – сказал Гарри, загибая пальцы. – М-да, понятно.
– Что с тобой, Рон? – вдруг поинтересовался Фред. я не ответил. Гарри обернулся. Я все еще неподвижно стоял, приоткрыв рот, и смотрел на письмо, присланное мне из Хогвартса.
– Что там такое? – нетерпеливо спросил Фред и, обойдя меня, посмотрел на пергамент через мое плечо.
Нижняя челюсть Фреда тоже отвисла.
– Староста? – проговорил он, не веря своим глазам. – Староста?
Джордж метнулся вперед, вырвал у меня из другой руки конверт и перевернул. На его ладонь выпало что-то алое с золотом.
– Не может быть, – произнес Джордж глухим голосом.
– Ошибка, – сказал Фред. Выхватив у меня письмо, он поднял его к свету, словно проверял на водяные знаки. – Никто в здравом уме не способен сделать Рона старостой.
Близнецы разом повернули головы к Гарри.
– Мы на все сто были уверены, что это будешь ты! – воскликнул Фред таким тоном, словно Гарри в чем-то его обманул.
– Мы думали, у Дамблдора и варианта другого нет, кроме тебя! – негодующе подхватил Джордж.
– И Турнир Трех Волшебников выиграл, и чего только не совершил! – сказал Фред.
– Я думаю, против него сработали всякие идиотские соображения, – сказал Джордж Фреду.
– Да, – задумчиво произнес Фред. – Да, Гарри, слишком уж ты много хлопот им доставил. Что ж, по крайней мере мы увидели их предпочтения.
Он подошел к Гарри и хлопнул его по спине, одновременно бросая на меня уничтожающий взгляд.
– Староста... Малышок Ронни – староста!
– Представляю себе мамину реакцию. Заранее тошнит. О-о-о! – простонал Джордж и с отвращением швырнул мне обратно значок старосты, как будто мог о него испачкаться.
Я молча посмотрел на значок секунду-другую и протянул его Гарри. Он взял значок. Там стояло большое "С" поверх гриффиндорского льва. Точно такой же значок я увидел на груди у Перси и Била.
Дверь со стуком распахнулась. В комнату ворвалась Гермиона – щеки пылают, волосы развеваются. В руке она держала конверт.
– Вы... вы получили уже?..
Она увидела в руке у Гарри значок и вскрикнула.
– Я знала, знала! – восторженно объявила она и взмахнула своим письмом. – Я тоже, Гарри, я тоже!
– Нет, нет, – быстро проговорил Гарри и сунул значок мне. – Это Рон, а не я.
– Что – это?
– Рон староста, а не я, – объяснил Гарри.
– Рон? – спросила Гермиона, да так и осталась с открытым ртом. – Но... Вы уверены? Я хотела сказать...
Она покраснела. Я посмотрел на нее с вызовом.
– Письмо пришло на мое имя, – сказал он.
– Я... – Гермиона была совершенно сбита с толку. – Ну... здорово! Поздравляю, Рон! Это просто...
– Неожиданность, – подсказал Джордж
– Нет... – Гермиона зарделась еще ярче. – Почему, вовсе нет. Рон сделал массу всего... Он действительно...
Дверь позади нее открылась чуть шире, и в комнату, пятясь, вошла мама со стопкой свежевыстиранных мантий.
– Джинни говорит, прислали наконец списки книг, – сказала она, мельком увидев конверты по дороге к кровати и начав раскладывать мантии на две стопки. – Дайте их мне, я отправлюсь сегодня в Косой переулок и получу ваши книги, пока вы собираете вещи. Рон, я куплю тебе новые пижамы, эти короче нужного дюймов на шесть, ты невероятно быстро растешь... Какого цвета ты хочешь?
– Купи ему красные с золотом под цвет его значка, – съехидничал Джордж.
– Под цвет чего? – рассеянно переспросила мама, скатывая пару бордовых носков и кладя их поверх моей стопки.
– Значка, – сказал Фред с видом человека, желающего побыстрей разделаться с самым худшим. – Его прелестного нового блестящего значка старосты.
Слова Фреда не сразу вошли в сознание мама, занятое пижамами.
– Его... но... Рон, ты же не...
Я показал ей значок. Мама вскрикнула, в точности как Гермиона.
– Поверить не могу! Просто поверить не могу! Рон, дорогой мой, как чудесно! Староста! Это у нас уже семейная традиция!
– А мы с Фредом, значит, не члены семьи? Соседи? – возмутился Джордж, когда мать, оттолкнув его, кинулась обнимать меня.
– Вот отец обрадуется! Рон, я так тобой горжусь, какая прекрасная новость! А потом ты, может быть, станешь старостой школы, как Билл и Перси, это только первый шаг! Какая радость, какая радость среди этих волнений, я просто в восторге, Ронни...
Фред и Джордж дружно издавали у нее за спиной рвотные звуки, но мама ничего не слышала. Крепко обвив руками мою шею, она осыпала поцелуями мое лицо, которое краснотой уже превзошло значок старосты.
– Мама... не надо... мама, успокойся... – бормотал я, отталкивая ее.
Она выпустила меня и, с трудом переводя дыхание, сказала:
– Ну, и что это будет? Перси мы подарили сову, но у тебя-то она уже есть.
– Т-ты о чем? – спросил я, не смея поверить своим ушам.
– Тебе полагается за это подарок! – с любовью воскликнула мама. – Может быть, красивую новую парадную мантию?
– Не надо, мы уже ему купили, – мрачно сказал Фред с таким видом, будто всей душой сожалеет о такой щедрости.
– Или новый котел? Старый, который достался тебе от Чарли, уже ржавый-прержавый. Или, может быть, новую крысу? Ты ведь любил Коросту...
– Мама, – отважился я, – а можно мне новую метлу?
У мама слегка вытянулось лицо. Метла – вещь недешевая.
– Не обязательно самую лучшую! – поспешит добавить я. – Просто... новую, старая очень уж надоела.
Мама заколебалась, потом улыбнулась.
– Ну конечно можно... Так, хорошо, если еще и метлу покупать, мне надо поторапливаться. До свидания, до свидания... Надо же, мой маленький Ронни – староста! И не забудьте уложить чемоданы... Староста... Я дрожу, я вся дрожу...
Она еще раз чмокнула меня в щеку, громко шмыгнула носом и суетливо вышла из комнаты. Фред и Джордж обменялись взглядами.
– Ничего, если мы не будем целовать тебя, Рон? – произнес Фред издевательски-участливо.
– Можем, если хочешь, сделать реверанс, – добавил Джордж
– Заткнитесь вы, ну! – сказал я, бросив на них злой взгляд.
– А то что? – спросил Фред, по лицу которого расползалась ехидная улыбка. – Оставишь нас после уроков?
– Вот бы посмотреть, как он попытается, – ухмыльнулся Джордж.
– Еще как оставит, если будете вредничать! – гневно воскликнула Гермиона.
Фред и Джордж расхохотались. Я пробормотал:
– Ладно, Гермиона, хватит.
– Джордж, а Джордж! Нам надо будет вести себя поаккуратнее, – сказал Фред, притворно задрожав от страха. – С этими двумя блюстителями порядка шутки плохи.
– Да, похоже, нашим беззаконным шалостям пришел конец, – сокрушенно покачал головой Джордж.
И с очередным громким хлопком близнецы исчезли.
– Парочка обормотов! – разъяренно бросила Гермиона, поглядев на потолок, сквозь который до нее и меня уже доносился громкий гогот Фреда и Джорджа. – Не обращай на них внимания, это зависть в чистом виде!
– Нет, не думаю, – с сомнением сказал я, тоже подняв голову к потолку. – Они всегда говорили, что старостами становятся только тупицы... И все-таки, – добавил он более радостным тоном, – им никогда не покупали новые метлы! Жалко, что мне нельзя отправиться с мамой и выбрать... На «Нимбус», конечно, у нас нет денег, но в продажу выпустили новую модель «Чистомета», это тоже было бы здорово... Знаешь, я сбегаю, догоню ее и скажу, что хочу «Чистомет», пусть она знает...
Я стрелой вылетел из комнаты, оставив Гарри и Гермиону одних.
Я бросился вниз за матерью и сообщив ей о своих предпочтениях вернулся обратно в спальню.
– Догнал ее! – радостно сообщил я. – Говорит, купит «Чистомет», если есть в продаже.
– Отлично, – отозвался Гарри. – Слушай, Рон... Ты молодчина.
– У меня и в мыслях не было, что это могу быть я! – сказал я, качая головой. – Я думал, что это будешь ты!
– Да нет, от меня слишком много хлопот, – повторил Гарри слова Фреда.
– Да, – сказал я, – да, наверно... Ну что, будем чемоданы собирать?
Даже странно, по какой обширной площади оказались разбросаны наши вещи. Нам чуть ли не до вечера пришлось разыскивать по всему дому и запихивать в школьные чемоданы книги и прочее имущество. Рон никак не оставлял в покое значок старосты. Все искал ему подходящие место. Только когда ввалились Фред и Джордж и предложили прикрепить значок мне ко лбу Заклятием вечного приклеивания, я любовно завернул его в бордовые носки и запер в чемодане.
Около шести вернулась из Косого переулка мама с грузом книг и с чем-то длинным, завернутым в плотную оберточную бумагу. Я взял у нее подарок со стоном нетерпения.
– Не вздумай сейчас разворачивать, люди уже собираются ужинать, все идите вниз, – сказала она, но, едва очутившись вне поля ее зрения, я мигом исступленно сорвал бумагу и, лучась воодушевлением, исследовал каждый дюйм новой метлы.
На кухне мама повесила над заставленным всякой снедью столом алое полотнище с надписью:
ПОЗДРАВЛЯЕМ
НОВЫХ СТАРОСТ-
РОНА И ГЕРМИОНУ!
Она была в очень приподнятом настроении.
– Сегодня у нас будет не простой сидячий ужин, а небольшой праздничный фуршет, – сказала она Гарри, мне, Гермионе, Фреду, Джорджу и Джинни, когда мы вошли в помещение. – Твой отец и Билл скоро будут здесь, Рон. Я послала им обоим сов, и они в восторге, – добавила она, сияя. Фред закатил глаза.
Сириус, Люпин, Тонкс и Кингсли Бруствер уже были на кухне. Потом вошел, тяжело ступая, Грозный Глаз Грюм.
– Я так рада видеть тебя здесь, Аластор, – приветливо сказала мама, когда Грозный Глаз скинул с плеч дорожную мантию. – Мы давным-давно еще хотели тебя попросить: не мог бы ты заглянуть в письменный стол в гостиной и сказать, что там внутри? Мы не решились его открыть – вдруг там что-то действительно скверное.
– Конечно, Молли...
Ярко-голубой волшебный глаз Грюма крутанулся вверх и замер, уставясь в кухонный потолок.
– Гостиная... – прорычал Грюм, и зрачок глаза сузился. – Стол в углу? Вижу, вижу... Да, это боггарт... Хочешь, чтобы я поднялся и разобрался с ним, Молли?
– Нет, нет, я сама потом, – светясь, успокоила его мама. – Отдохни, выпей. У нас тут, честно сказать, маленькое торжество... – Она показала на алое полотнище. – Уже четвертый староста в семье! – с обожанием воскликнула она и взъерошила мои волосы.
– Староста? – пророкотал Грюм и, глядя на меня нормальным глазом, повернул волшебный так, что он смотрел теперь сквозь его, Грюма, висок.
– Что ж, поздравляю, – сказал Грюм, не переставая таращиться на меня нормальным глазом. – Лица, наделенные властью, частенько навлекают на себя неприятности, но раз Дамблдор тебя назначил, он, похоже, уверен, что ты способен противостоять большинству серьезных заклятий...
Я не ожидал такого отклика на событие, но от необходимости что-то отвечать меня избавило появление отца и старшего брата. Мама была в таком хорошем расположении духа, что даже не стала им пенять на приход Наземникуса, которого они привели с собой. На нем было длинное пальто, которое в неожиданных местах странно топорщилось. Он категорически отказался его снять и положить вместе с дорожной мантией Грюма.
– Ну что же, я думаю, напрашивается тост, – сказал отец, когда все наполнили кубки. Он поднял свой. – За Рона и Гермиону новых старост Гриффиндора!
Все выпили и поаплодировали. Я и Гермиона сияли в ответ улыбками.
– А я вот никогда не была старостой, – весело сказала Тонкс у Гарри за спиной, когда все двинулись к столу положить себе на тарелки еды. Волосы у нее были сегодня помидорного цвета и доходили до талии; ее можно было принять за старшую сестру Джинни. – Декан моего факультета сказал, что у меня нет кое-каких необходимых качеств.
– Каких именно? – спросила Джинни, выбирая печеную картофелину.
– Тех, какие нужны, чтобы самой хорошо себя вести, – объяснила Тонкс.
Джинни засмеялась, а у Гермионы был такой вид, точно она не знала, смеяться ей или нет. В порядке компромисса она сделала большой глоток из кубка со сливочным пивом и закашлялась.
– А ты, Сириус? – спросила Джинни, хлопнув Гермиону по спине.
Сириус, стоявший рядом с Гарри, издал свой обычный лающий смешок.
– Никому в голову не могло прийти назначить меня старостой. Я только и знал, что на пару с Джеймсом сидел после уроков наказанный. Вот Люпин – другое дело, он был паинькой и ходил со значком.
– Дамблдор, видимо, надеялся, что я смогу хорошо повлиять на моих закадычных дружков, – сказал Люпин. – Вряд ли нужно добавлять, что я потерпел в этом полный провал.
Я с упоением рассказывал всем, кто готов был слушать, про свою новую метлу:
– Ускорение – от нуля до семидесяти за десять секунд. Совсем неплохо, правда? «Комета-260» может только от нуля до шестидесяти при хорошем попутном ветре – так написано в буклете «Выбери метлу»...
Гермиона очень серьезно излагала Люпину свои взгляды на права эльфов.
– Разве это не такая же бессмысленная жестокость, как сегрегация оборотней? Все это растет из одного жуткого корня – из идеи превосходства волшебников надсдругими существами...
Мама пустилась в обычные препирательства с Биллом по поводу его волос:
– Это уже ни в какие ворота не лезет, а ведь ты очень даже пригожий парень, гораздо красивей было бы покороче, правда, Гарри?
– Ну... я даже не знаю, – промямлил Гарри. Он откочевал от них поближе к Фреду и Джорджу, которые шушукались в углу с Наземникусом.
Гарри ушел общаться с близнецами и Наземникусом.
– Почему Дамблдор не назначил старостой Поттера? – спросил Кингсли.
– На то наверняка были причины, – ответил Люпин.
– Этим он показал бы, что верит в него. Я бы поступил именно так, – настаивал Кингсли. – Особенно в то время, когда «Пророк» то и дело прохаживается на его счет...
Грозный Глаз Грюм обнюхивал тем, что осталось от носа, куриную ножку. Удостоверившись, что ядом не пахнет, он запустил в нее зубы.
– Метловище из красного дуба покрыто лаком, защищающим от заклятий. Встроенный гаситель вибрации, – рассказывал я доброжелательной Тонкс.
Мама широко зевнула.
– Пойду разберусь с боггартом и лягу... Артур, проследи, пожалуйста, чтобы молодежь не слишком поздно отправилась спать. Гарри, милый, спокойной ночи.
Она вышла из кухни.
Я же продолжил обсуждать свою метлу.
Расходились мы уже после полуночи. Спа-аать.
Глава 10
как ни странно встал я рано. Успел перекусить бутербродами и одевшись, пошел будить Гарри. Он резко проснулся.
– Слушай, давай быстрей, мама уже на стенку лезет, говорит, опоздаем на поезд...
В доме все бурлило. Фред и Джордж опять набедокурили. Свои чемоданы, которые им лень было нести, они, применив колдовство, отправили вниз по воздуху. Чемоданы сбили с ног Джинни, которая шла по лестнице, и девочка проскользила на животе два марша. Теперь миссис Блэк и мама наперебой надсаживали глотки.
– Могли нанести ей серьезную травму, кретины!
– Грязные полукровки! Прочь из дома моих отцов!
Портрет миссис Блэк завывал от ярости, но занавесить старуху никто не считал нужным: все равно шум в коридоре разбудил бы ее опять.
– Гарри, ты пойдешь со мной и Тонкс! – крикнула мама поверх нескончаемого визга:
– Грязнокровки! Отребье! Дрянь!
– Чемодан и сову оставь, багажом займется Аластор... Ну как же так, Сириус, Дамблдор ведь ясно сказал: нет!
Рядом с Гарри стоял черный пес, похожий на медведя.
– Просто нет слов... – в отчаянии сказала мама. – Учти, своей головой будешь отвечать!
Она рывком открыла входную дверь и вышла на слабенькое сентябрьское солнце. Гарри и пес – за ней. Дверь за ними захлопнулась. Мы пошли следом.
Мы дошли до вокзала Кингс-Кросс за двадцать минут. По пути не произошло ничего примечательного. Войдя внутрь вокзала, они стали вроде бы бесцельно прогуливаться у барьера, разделяющего девятую и десятую платформы. Улучив удобную минуту, каждый по очереди прислонялся к барьеру и без помех попадал на платформу номер девять и три четверти, около которой стоял, извергая черный дым и пыхтя паром, «Хогвартс-экспресс». Перрон был полон школьников и провожающих.
Мы прошли на платформу вместе с отцом. Мы уже почти разгрузили тележку Грюма, когда пришел Люпин с Фредом, Джорджем и Джинни.
– Все спокойно? – прорычал Грюм.
– Да, – ответил Люпин.
– Я все равно буду жаловаться Дамблдору на Стерджиса, – сказал Грюм. – Уже второй раз за неделю его нет. Становится таким же ненадежным, как Наземникус.
– Ну, друзья, не зевайте там, – сказал Люпин, пожимая всем руки. Гарри, с которым он прощался последним, Люпин хлопнул по плечу: – И ты тоже, Гарри. Будь осторожен.
– Это точно. Ушки на макушке, лишний раз не подставляться, – подхватил Грюм, тоже пожимая Гарри руку. – И помните, это ко всем относится, – поаккуратней с тем, что пишете в письмах. Сомневаетесь – вообще про это не пишите.
– Очень рада была со всеми вами познакомиться, – сказала Тонкс, обнимая Гермиону и Джинни. – Надеюсь, скоро увидимся.
Машинист дал предупредительный свисток. Стоявшие на платформе школьники заторопились в вагоны.
– Быстрее, быстрее, – лихорадочно говорила мама, обнимая всех без разбора. Гарри она по рассеянности схватила дважды. – Пишите... ведите себя хорошо... если что-нибудь забыли, мы пришлем... В поезд, в поезд, поторопитесь...
На мгновение громадный черный пес встал на задние лапы и положил передние Гарри на плечи. Мама, толкнув Гарри к двери вагона, прошипела:
– Ради всего святого, Сириус, веди себя как положено собаке!
– До свидания! – крикнул Гарри в открытое окно, когда поезд тронулся.
Я, Гермиона и Джинни, стоявшие рядом с ним, махали провожающим. Фигуры Тонкс, Люпина, Грюма, мистера и мама быстро уплыли вбок, но черный пес, помахивая хвостом, вприпрыжку бежал и бежал рядом с окном. Нечетко видимые люди на платформе смеялись, глядя, как пес гонится за поездом. Потом поезд сделал поворот, и Сириус пропал из виду.
– Он не должен был нас провожать, – обеспокоенно сказала Гермиона.
– Да ладно тебе, – возразил ей я. – Сколько месяцев бедняга не выходил на волю.
– Так, ребята, – сказал Фред, хлопнув в ладоши, – я не могу весь день тут стоять и лясы точить, мне надо поговорить с Ли по делу. Пока, до скорого. – И они с Джорджем быстро двинулись по коридору направо.
Поезд набрал скорость, за окном мелькали дома, и стоявшие у окна покачивались.
– Пошли найдем купе? – предложил Гарри. Я и Гермиона переглянулись.
– Э... – сказал я.
– Мы... ну... Нам с Роном надо в вагон старост, – смущенно призналась Гермиона.
Я не смотрел на Гарри; Блин как неудобно получилось. Но нам действительно туда надо.
– А, – сказал Гарри, – понятно. Ну ладно.
– Нам не надо будет сидеть там всю дорогу, – торопливо продолжила Гермиона. – В письмах сказано, что мы должны получить инструкции от старост школы, а потом время от времени ходить по коридорам и смотреть за порядком.
– Понятно, – повторил Гарри. – Ну, что ж... Значит, увидимся позже.
– Само собой, – сказал я, бросив на Гарри быстрый беспокойный взгляд. – Не думай, что мне очень хочется туда идти, я предпочел бы, конечно... но от нас требуют... Я в том смысле, что меня это не радует, я не Перси, – закончил я с вызовом.
– Ну, это-то я знаю, – улыбнулся Гарри.
Мы же пошли в головной вагон. Познакомившись с остальными старостами, разошлись по поезду. В купе Гарри мы явились только через час. К этому времени тележка с едой уже проехала. Гарри, Джинни и Невилл как раз покончили с тыквенным печеньем и обменивались карточками из шоколадных лягушек мы вошли: Гермиона – с Живоглотом, Я – с громко ухающим Сычиком в клетке.
– Умираю с голоду, – заявил я, пристроив Сычика рядом с Буклей на багажной сетке, взяв у Гарри шоколадную лягушку и рухнув на свободное место рядом с ним. Я сорвал обертку, откусил лягушачью голову, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. изматывающее утро, а ведь впереди весь год.
– У пятикурсников на каждом факультете по двое старост, – сообщила, садясь, Гермиона. Вид у нее был страшно недовольный. – Мальчик и девочка.
– Угадай теперь, кто староста Слизерина, – сказал я, не открывая глаз.
– Малфой, – мгновенно отозвался Гарри, не сомневаясь, что оправдается худшее из его опасений.
– Разумеется, – с горечью подтвердил я, запихивая в рот остаток лягушки и беря следующую.
– И эта жуткая корова Пэнси Паркинсон, – язвительно скаала Гермиона. – Какая из нее староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке...
– А кто у Халфпафа? – спросил Гарри.
– Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, – хрипло ответил я.
– А у Равенкло – Энтони Голдстейн и Падма Патил, – сказала Гермиона.
– Ты ходил с Падмой Патил на Святочный бал, – произнес чей-то голос.
Все повернулись к Полумне Лавгуд, которая, не мигая, смотрела на меня поверх своего «Придиры». Я проглотил шоколад, который был у меня во рту.
– Да, я знаю, что ходил, – сказал я с легким удивлением.
– Ей не очень понравилось, – поведала мне Полумна. – Она говорит, ты неважно с ней обошелся. Не стал с ней танцевать. Хотя для меня это было бы даже лучше, – добавила она глубокомысленно. – Не люблю танцы.
И она опять спряталась за журналом. Я несколько секунд с отвисшей челюстью пялился на обложку, потом повернулся к Джинни, надеясь на какое-нибудь объяснение, но та, чтобы не расхохотаться, засунула в рот костяшки пальцев. Я озадаченно покачал головой, потом посмотрел на часы. Блин, уже пора.
– Нам надо время от времени патрулировать коридоры, – сказал я Гарри и Невиллу, – и мы можем наказывать людей за плохое поведение. Мне не терпится прищучить Крэбба и Гойла...
– Ты не должен злоупотреблять положением старосты, Рон! – резко сказала мне Гермиона.
– Малфой, конечно, ни капельки не будет им злоупотреблять, – саркастически откликнулся я.
– Ты что, намерен опуститься до его уровня?
– Нет, я просто намерен добраться до его дружков раньше, чем он доберется до моих.
– Ну перестань же, Рон...
– Гойла я засажу за строчки, это его убьет, он терпеть не может писать, – радостно сообщил я. Он понизил голос до хриплого хрюканья Гойла, наморщил лицо, изображая болезненную сосредоточенность, и принялся выводить в воздухе рукой: – Я... не... должен... выглядеть... как... задница... бабуина.
Все засмеялись, и громче всех – Полумна Лавгуд. Она испустила такой громкий, радостный визг, что Хедвиг проснулась и негодующе захлопала крыльями, а Живоглот, шипя, прыгнул на багажную сетку. Полумна хохотала так, что выпустила из рук журнал, и он, скользнув по ее ногам, упал на пол.
– Ой, я не могу!
Из ее выпуклых глаз текли слезы, она билась в судорогах, глядя на меня. Придя в полное замешательство, я посмотрел на других, смеявшихся теперь из-за выражения моего лица и долгого до нелепости хохота Полумны Лавгуд, которая, схватившись за бока, раскачивалась взад и вперед.
– Издеваешься, что ли? – нахмурясь, спросил ее я.
– Задница... бабуина... – задыхалась она, все еще держась за бока.
Все смотрели на смеющуюся Полумну, но Гарри наклонился за упавшим на пол дурналом. Когда Полумна читала его перевернутым, трудно было разобрать, что изображено на обложке: там была не слишком умело выполненная карикатура на Корнелиуса Фаджа. Его можно было узнать только по светло-зеленому котелку. Одной рукой Фадж сжимал мешок с золотом, другой душил гоблина. Подпись гласила:
Как далеко зайдет Фадж в стремлении присвоить банк «Гринготтс»?
Чуть ниже – краткое содержание других статей в этом номере:
Коррупция в Лиге квиддича: какими методами «Торнадос» берет верх?
Раскрываются тайны древних рун.
Сириус Блэк злодей или жертва?
– Можно взглянуть? – спросил Полумну заинтригованный Гарри.
Она кивнула, по-прежнему глядя на меня и давясь от хохота.
Гари принялся читать журнал. потом с ошарашенным видом отложил его в сторону.
– Что-нибудь интересное? – спросил я, когда Гарри закрыл журнал.
– Разумеется, ровно ничего, – язвительно сказала Гермиона, прежде чем Гарри успел ответить. – Всем известно, что этот журнал – макулатура.
– Прошу прощения, – вмешалась Полумна, чей голос вдруг перестал быть потусторонним. – Его редактор – мой отец.
– Я... э... – смущенно пробормотала Гермиона. – Там, конечно... есть кое-что... любопытное... в смысле...
– Можно, я его возьму? – холодно осведомилась Полумна и, наклонившись, вырвала «Придиру» у Гарри из рук. Открыв пятьдесят седьмую страницу, она решительно перевернула журнал и снова исчезла за ним. В этот момент дверь купе открылась в третий раз.
– В чем дело? – недружелюбно спросил Гарри, не успел Малфой открыть рот.
– Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, – проговорил, растягивая слова, Малфой, чьи прилизанные светлые волосы и острый подбородок были точной копией отцовских. – Видишь ли, меня, в отличие от тебя, назначили старостой, и поэтому я, в отличие от тебя, имею право наказывать провинившихся.
– Может, и так, – отозвался Гарри, – но ты, в отличие от меня, гадина, поэтому вали отсюда и оставь нас в покое.
Я, Гермиона, Джинни и Невилл засмеялись. Малфой скривил губы.
– А скажи-ка мне, Поттер, каково это – быть на втором месте после Уизли? – спросил он.
– Заткнись, Малфой! – резко сказала ему Гермиона.
– Кажется, я затронул больное место, – язвительно усмехнулся Малфой. – Ты смотри у меня, Поттер! Я как пес, как пес буду вынюхивать, где ты что сделаешь не так.
– Пошел вон! – крикнула Гермиона, вскакивая.
Хихикнув, Малфой бросил напоследок на Гарри зловредный взгляд и удалился в сопровождении неуклюже топающих Крэбба и Гойла. Гермиона со стуком захлопнула за ними дверь купе и повернулась к Гарри.
– Кинь-ка нам еще по лягушке, – сказал я.
Погода, пока мы ехали все дальше на север, оставалась неустойчивой. То по вагонным стеклам вяло брызгал дождь, то показывалось бледное солнце, которое вскоре поглощали тучи. Когда стемнело и в вагоне зажглись лампы, Полумна скатала «Придиру» в трубку, аккуратно положила журнал в сумку и принялась разглядывать соседей по купе.
Гарри, сидевший у окна, прижал лоб к стеклу и пытался разглядеть вдалеке очертания Хогвартса, но вечер был безлунный, а стекло с дождевыми потеками – мутное от копоти.
– Пора, наверно, одеться, – сказала наконец Гермиона. Она и я аккуратно прикололи к груди значки старост. Я посмотрел на свое отражение в черном стекле.
Поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать обычные звуки: ученики брали свои вещи и живность, готовились к выходу. Поскольку я с Гермионой должны были за всем этим приглядывать, они опять пошли по вагонам, оставив Живоглота и Сычика на попечение Гарри и остальных.
Мы вышли из вагона.
– Первокурсники, прошу построиться здесь! Первокурсники, ко мне!
Качаясь, приблизился фонарь, и при его свете я увидел выступающий подбородок и строгую прическу профессора Граббли-Дерг – волшебницы, которая в прошлом году некоторое время преподавала вместо Хагрида уход за магическими существами.
Гарри остановился у безлошадных карет и что-то рассматривал между оглоблями. я подошел к нему.
– А где Сыч?
– Его эта Полумна взяла, – сказал, быстро обернувшись, Гарри. Слушай, где, по-твоему...
– Хагрид? Не знаю,
Обеспокоенно ответил я. – Если с ним что случилось, это очень некстати...
Чуть поодаль Драко Малфой при поддержке Крэбба, Гойла, Пэнси Паркинсон и еще двоих-троих расталкивал робких второкурсников, чтобы карета целиком досталась его компании. Спустя несколько мгновений из толпы, тяжело дыша, появилась Гермиона.
– Малфой сейчас омерзительно обошелся с одним первокурсником. Я точно буду на него жаловаться! И трех минут еще не носит значка, а уже обижает людей направо и налево... А где Живоглот?
– У Джинни, – ответил Гарри. – Вон она... Джинни с извивающимся Живоглотом в руках только что возникла в поле зрения.
– Спасибо, – сказала Гермиона, забирая у Джинни кота. – Пошли найдем свободную карету, пока они еще есть...
– Мне еще Сыча надо взять! – возразил я, но Гермиона уже двинулась к ближайшему незанятому экипажу. Гарри остался со мной.
– Что это за звери такие, как ты думаешь? – спросил он, кивком показывая на пустоту между оглоблями.
– Какие звери?
– Ну лошади...
Появилась Полумна с Сычиком в клетке. Крохотная совушка, как обычно, взволнованно верещала.
– Вот, пожалуйста, – сказала Полумна. – Какой милый совеночек!
– Да, ничего, – угрюмо отозвался я. – Ну ладно, пошли сядем... Что ты говоришь, Гарри?
– Я спрашиваю, что это за чудо-лошади? – сказал Гарри, двинувшись со мно й и Полумной к экипажу, в котором уже сидели Гермиона и Джинни.
– Какие еще лошади?
– Которые повезут кареты! – ответил Гарри с раздражением. Я был озадачен.
– Да о чем ты, никак не пойму?
– Вот о чем – посмотри!
Гарри схватил меня за руку и повернул. Поглядев секунду-другую, я перевел глаза на Гарри.
– На что ты предлагаешь мне смотреть?
– Да на эту, которая между оглобель! Которая в карету запряжена! Вот же она перед тобой...
Но я по-прежнему таращился на него с полным непониманием.
– Ты... ты не можешь их видеть?
– Кого?
– Тех, которые запряжены в кареты.
