Текст книги "Рон Уизли и Орден феникса (СИ)"
Автор книги: Galinasky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Люпин выбросил правую руку. БАХ!
Ярко-фиолетовый трехэтажный автобус возник перед ними из воздуха, чуть не сбив фонарный столб, который вовремя успел отскочить.
Худой, прыщавый, лопоухий малый в фиолетовой форме спрыгнул на землю и сказал:
– Добро пожа...
– Да, да, знаем, – нетерпеливо сказала Тонкс. – Залезайте, залезайте...
Она толкнула Гарри к ступенькам мимо кондуктора, который вытаращился на него.
– А-а... да это Гарри!..
– Еще раз выкрикнешь его имя – насмерть заколдую, – пообещала Тонкс, подталкивая уже Гермиону и Джинни.
– Всю жизнь мечтал прокатиться на этой штуке, – радостно сказал я, присоединившись к Гарри и оглядывая салон.
Теперь, ранним утром, тут теснились разномастные кресла, беспорядочно составленные вблизи окон. Некоторые попадали, когда автобус резко затормозил на площади Гриммо; кое-кто из волшебников и волшебниц, ворча, еще только поднимался на ноги. Чей-то пакет проехал по всему полу, разбросав неаппетитную смесь лягушачьей икры, тараканов и заварного крема.
– Похоже, нам надо разделиться, – сказала Тонкс, оглядев свободные кресла. – Фред, Джордж и Джинни, вы сядьте там сзади... Римус с вами.
Сама она вместе с Гарри, мной и Гермионой поднялась на самый верхний этаж, где было два свободных кресла впереди и два в заднем конце. Кондуктор Стэн Шанпайк с энтузиазмом проследовал за Гарри и мной назад. По дороге головы пассажиров поворачивались в их сторону, но, когда Гарри сел, все моментально вернулись в исходное положение.
Гарри и я отдали Стэну по одиннадцать сиклей, и автобус снова пришел в движение, угрожающе виляя. Он прогрохотал по площади Гриммо, где по тротуару, где по мостовой, а затем с новым оглушительным «БАХ!» их всех бросило назад. мое кресло опрокинулось, Сыч, располагавшийся у меня на коленях, вырвался из клетки, с громким писком пролетел вперед и там сел на плечо Гермионы. Гарри не упал только потому, что схватился за канделябр.
– Уже под Бирмингемом, – радостно сообщил Стэн в ответ на незаданный вопрос Гарри, пока я поднимался с пола. – Ты сам-то как? Летом про тебя много писали в газете, только хорошего ничего. Я говорю Эрну: не похож был, говорю, на психа, когда с нами ехал, – было бы видать, правильно?
Он вручил нам билеты и продолжал восхищенно глазеть на Гарри. Очевидно, Стэну было все равно, псих перед ним или нет, главное, что знаменитый и про него пишут в газете. «Ночной рыцарь» опасно вилял, обгоняя поток автомобилей по внутренней полосе. Гермиона закрыла глаза ладонями, довольный Сыч качался у нее на плече.
БАХ!
Кресла снова поехали назад – «Ночной рыцарь» перескочил с Бирмингемской автострады на тихий извилистый проселок. Живые изгороди по обе стороны резво отскакивали от дороги, когда автобус брал очередной поворот. Затем они ввалились на центральную улицу людного городка, оттуда выскочили на обдуваемую всеми ветрами дорогу на возвышенности – и каждый раз это сопровождалось оглушительным «БАХ!».
– Я передумал, – проворчал я, в шестой раз поднимаясь с пола, – больше не хочу кататься на этой штуке.
Мотаясь по проходу, к ним двигался Стэн:
– Слышь, следующая остановка – Хогвартс. Эта важная тетка, что с вами, велела подбросить вас вне очереди. Сейчас, только высадим мадам Марш... – Снизу донесся звук рвотных потуг и наконец жуткий плеск – Ей малость нехорошо.
Через несколько минут «Ночной рыцарь» затормозил перед маленьким баром, проворно уклонившимся от тарана. Слышно было, как Стэн помогает спуститься незадачливой мадам Марш и как с облегчением переговариваются ее соседи на втором этаже. Автобус рванул с места, набрал скорость и...
БАХ!
Они уже катят по заснеженному Хогсмиду. В переулке мелькнула «Кабанья голова» с отрубленной головой на скрипучей вывеске. Снежные хлопья лепятся к ветровому стеклу. Вот и ворота Хогвартса.
Люпин и Тонкс помогли нам вынести вещи, потом вышли попрощаться. со всех трех на нас смотрели пассажиры, прижавшись носами к окнам.
– На территории вы будете в безопасности, – сказала Тонкс, проверив взглядом пустынную дорогу. – Удачного семестра.
– Будьте здоровы, – говорил Люпин, по очереди пожимая руку нам. Последним был Гарри, остальные уже прощались с Тонкс. – Слушай, – он понизил голос, – я знаю, ты не любишь Снейпа, но он превосходный окклюменист, и все мы, включая Сириуса, хотим, чтобы ты научился защищать себя. Так что старайся, ладно?
– Хорошо, постараюсь, – невесело ответил Гарри, глядя на преждевременно изрезанное морщинами лицо. – До встречи.
Вшестером, волоча чемоданы, мы побрели по скользкой дорожке к замку. Гермиона уже говорила о том, что к вечеру надо связать несколько шапок для эльфов.
***
– Сообщу вам обычным способом, когда будет сбор, – снова и снова повторял Гарри. – Сегодня не могу. Мне надо... короче, на лекарственные зелья.
– Ты проходишь лекарственные зелья? – презрительно спросил Захария Смит, поймав его после обеда в вестибюле. – Да ты, наверно, вообще ни бум-бум. Снейп никогда не давал дополнительных уроков.
Он чванливо отошел, и я, прожигавший глазами его спину, поднял волшебную палочку и, нацелившись между лопаток, спросил:
– Колдануть его? Отсюда еще достану.
– Да брось, – грустно сказал Гарри. – Сейчас все так будут думать. Что совсем глупый...
– Привет, Гарри, – раздался голос у него за спиной. Он повернулся: Чжоу.
– А, привет.
– Гарри, мы будем в библиотеке, – решительно сказала Гермиона, схватив меня за локоть и направляя к мраморной лестнице.
Гарри ушел вечером на уроки к снейпу. Я же с Гермионой пошел делать домашние задания. Гарри нашел нас в библиотеке – Мы трудились над громоздким домашним заданием Амбридж. Небо за окнами темнело. Остальные ученики, большей частью пятикурсники, сидели под лампами, уткнувшись носом в учебники, и лихорадочно царапали перьями. Их скрипу вторил скрип одной туфли мадам Пинс – библиотекарша ходила между столами, угрожающе дыша в затылки, склоненные над ее драгоценными книгами.
– Как прошло? – шепотом спросила Гермиона и тут же с озабоченным видом: – Ты как себя чувствуешь?
– Хорошо... не знаю. – Гарри поморщился. – Слушай, я кое-что сообразил...
И он рассказал им о том, что увидел в кабинете у Снейпа и что из этого вывел.
– Так ты говоришь... – прошептал я, потому что мимо со скрипом прошла мадам Пинс, – это оружие, за которым гоняется Сам-Знаешь-Кто, оно в Министерстве магии?
– В Отделе тайн, должно быть, там, – шепотом ответил Гарри. – Я видел эту дверь, когда твой отец вел меня вниз на слушание – ее он и охранял, когда на него напала змея.
Гермиона глубоко, протяжно вздохнула.
– Ну конечно.
– Что «конечно»? – нетерпеливо спросил я.
– Ты сам подумай... Стерджис Подмор пытался проникнуть за секретную дверь в Министерстве магии... должно быть, за эту самую. Не слишком ли много совпадений?
– Зачем Стерджису туда понадобилось, если он на нашей стороне? – сказал я.
– Тоже не понимаю, – призналась Гермиона. – Это немного странно...
– Так что там, в Отделе тайн? – спросил Гарри у меня. – Отец тебе никогда не говорил?
– Знаю только, что людей, которые там работают, прозвали невыразимцами. – я нахмурился. – По-моему, никто не знает, чем они занимаются. Странное место, чтобы держать там оружие.
– Ничего не странное. Самое подходящее, – сказала Гермиона. – Наверное, в Министерстве разрабатывают что-то сверхсекретное, так я думаю... Гарри, ты правда не заболел?
Гарри в это время сильно провел обеими ладонями по лбу, словно пытаясь его разгладить.
– Нет... все нормально. – Гарри опустил руки, они дрожали. – Просто немного... Мне не очень понравилась окклюменция.
– Думаю, любой бы ослаб, если в его ум вторгаются раз за разом, – посочувствовала Гермиона. – Давайте пойдем в гостиную, там все-таки уютнее.
Но в гостиной было полно народу, раздавался громкий смех: Фред и Джордж демонстрировали новейший товар своего магазина розыгрышей.
– Безголовая! Шляпа! – выкрикивал Джордж, а Фред размахивал остроконечной шляпой, украшенной розовым пышным пером, – Два галеона штука! Следите за Фредом.
Сияющий Фред нахлобучил ее на голову. Первую секунду у него был просто глупый вид; затем и шляпа, и голова исчезли.
Несколько девочек вскрикнули, остальная публика разразилась хохотом.
– А теперь снимаем! – объявлял Джордж, и рука Фреда шарила в воздухе над плечом, после чего в ней появлялась шляпа, а на плечах – голова.
– А как эти шляпы действуют? – заинтересовалась Гермиона, оторвавшись от своего урока. – Понятно, что это какие-то чары невидимости, но интересно, что они распространяются за границы заколдованного объекта... Думаю, эти чары не долговременного действия.
Гарри не ответил, ему нездоровилось.
– Пожалуй, займусь этим завтра. – Он запихнул только что вынутые книги обратно в сумку.
– Тогда запиши в свой планировщик домашних заданий. Чтобы не забыть! – посоветовала Гермиона.
Друзья переглянулись, Гарри залез в сумку, достал планировщик и неуверенно раскрыл.
– Все на завтра отложил – понапрасну день прожил! – наставительно пропела книжечка, когда Гарри стал записывать домашнее задание Амбридж. Гермиона ликовала.
– Пойду-ка спать, – сказал Гарри и засунул планировщик в сумку, решив, что при первом же удобном случае надо отправить его в камин.
я пошкл спать и внезапно раздался хохот Гарри. я начал его будить.
– Гарри? ГАРРИ!
Я ударил его по лицу. Сквозь безумный смех прорвался крик боли. Радость покидала его, но смех продолжался.
Он открыл глаза и понял, что этот дикий смех вырывался из его рта. И как только понял, заткнулся.
Он лежал на полу, тяжело дыша, и смотрел в потолок. я испуганно склонился над ним.
– Что случилось?
– Не знаю... – выдохнул Гарри и сел. – Он счастлив... просто счастлив...
– Тот-Кого-Нельзя-Называть?
– Произошло что-то хорошее, – пролепетал Гарри. Его трясло, как после видения змеи и мистера Уизли, и ужасно тошнило. – На что он надеялся.
Он делал глубокие вздохи, чтобы его не стошнило на меня.
– Гермиона попросила пойти посмотреть, как ты, – тихо сказал я, помогая ему встать. – Говорит, твои защитные силы сейчас на спаде – после того как Снейп покопался в твоем сознании... Но, думаю, потом это принесет пользу, а?
Я с сомнением посмотрел на Гарри и подвел его к кровати. Гарри неуверенно кивнул и повалился на подушки.
И счего сам-знаете кто был так счастлив?
Глава 25
Ответ был получен на следующее же утро. Когда пришел «Ежедневный пророк» Гермионы, она развернула его, посмотрела на первую полосу и ойкнула так, что обернулись все, сидевшие неподалеку.
– Что? – спросили в один голос я и Гарри.
Вместо ответа она положила газету перед нами и показала на десять черно-белых фотографий, занявших всю первую полосу; на девяти – лица волшебников, на десятой – ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан.
«Антонин Долохов, – гласила подпись под фотографией волшебника с длинной, бледной, искривленной физиономией, насмешливо смотревшего на Гарри. – Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов».
«Август Руквуд, – значилось под изображением рябого мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонясь к краю фотографии. – Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть».
«Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Лонгботом».
Гермиона толкнула Гарри локтем и показала на заголовок над фотографиями.
МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО «ДУША ЗАГОВОРА» СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ – БЛЭК
– Блэк? – громко сказал Гарри. – Откуда?..
– Тс-с! – шепнула Гермиона. – Тихо. Читай про себя!
"Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег.
В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов.
– К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, – заявил вчера вечером Фадж. – И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам."
– Вот тебе и разгадка, Гарри, – сказал я потрясенно. – Вот почему он вчера так радовался.
– Поверить не могу, – сказал Гарри. – Фадж винит в побеге Сириуса.
– А что ему остается? – с горечью спросила Гермиона. – Сказать: «Извините, господа, Дамблдор предупреждал меня, что это может случиться – стража Азкабана переметнулась к лорду Вол-де-Морту (перестань ойкать, Рон) ...а теперь на свободе и самые опасные его союзники»? Понимаете, он полгода твердил, что ты и Дамблдор – лжецы.
Она перевернула страницу и стала читать дальше, а Гарри окинул взглядом Большой зал.
На преподовательском столе картина была совсем другая. Дамблдор был поглощен разговором с Макгонагалл, у обоих озабоченные лица. Профессор Спраут, подперев
«Пророк» бутылкой кетчупа, читала первую полосу с такой сосредоточенностью, что не замечала, как с ее ложки, застывшей в воздухе, капает на колени яичный желток. А на дальнем конце стола профессор Амбридж поедала овсянку. Раз в кои веки ее выпученные жабьи глаза не обшаривали зал в поисках нарушителей дисциплины. Насупясь, она метала в рот ложку за ложкой и время от времени злобно поглядывала на занятых беседой Дамблдора и Макгонагалл.
– Кошмар, – сказала Гермиона, продолжавшая читать газету.
– Что еще? – встрепенулся Гарри.
– Это ужасно. – Гермиона сложила газету на десятой странице и пододвинула к Гарри и мне.
"ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА Больница святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти.
Целительница Мириам Страут, дежурившая по палате во время этого происшествия, отстранена от работы с сохранением содержания и была недоступна для журналистов, однако представитель больницы заявил:
– Больница глубоко сожалеет о смерти мистера Боуда, уже поправлявшегося перед этим трагическим происшествием.
У нас установлены строгие правила касательно украшения палат, но, по предварительным данным, целительница Страут, перегруженная работой в связи с Рождеством, не обратила внимания на опасный характер растения на тумбочке мистера Боуда. Поскольку речь и подвижность у мистера Боуда уже восстанавливались, целительница Страут доверила ему уход за растением, упустив из виду, что это не невинная цветокрылка, а отросток дьявольских силков. При первом же прикосновении к нему растение моментально задушило выздоравливавшего мистера Боуда.
Больница пока не может объяснить, каким образом растение оказалось в палате, и просит всех волшебников и волшебниц, располагающих какой-либо информацией, сообщить об этом."
– Боуд... – сказал я. – Что-то знакомое...
– Мы его видели, – прошептала Гермиона. – В больнице, помнишь? Кровать напротив Локонса – он лежал и смотрел в потолок. И видели, как принесли дьявольские силки. Она – целительница – сказала, что это рождественский подарок.
– Как это мы не узнали дьявольские силки? Мы ведь видели их раньше... могли помешать...
– Кто же думал, что дьявольские силки появятся в больнице под видом комнатного растения? – сказал я. – Это не мы виноваты, а тот тип, что их прислал. Тоже мне, лопух – не видит, что покупает.
– Да ну тебя, Рон, – дрожащим голосом сказала Гермиона. – Не верю я, что кто-то сажал дьявольские силки в горшок и не знал, что они стараются удавить всякого, кто прикоснется. Это... это было убийство... притом хитроумное. Если растение прислано анонимно, как узнать, кто это сделал?
– Я знаю Боуда, – медленно сказал Гарри. – Мы с твоим отцом встретили его в Министерстве.
У меня округлились глаза.
– Я помню, отец говорил о нем дома! Он был невыразимец, он работал в Отделе тайн!
С минуту мы глядели друг на друга, потом Гермиона притянула к себе газету, закрыла ее, свирепо посмотрела на первую страницу с портретами беглых Пожирателей смерти и вскочила.
– Ты куда? – опешил я.
– Отправить письмо. – Гермиона вскинула сумку на плечо. – Не знаю, получится ли... но надо попробовать... а кроме меня, некому.
– Терпеть не могу, когда она себя так ведет, – проворчал я. Мы тоже направились к выходу из Большого зала, только не так быстро. – Умрет, что ли, если скажет, в чем дело? Ну, потеряла бы десять секунд... А-а, Хагрид.
Хагрид стоял у двери в вестибюль, дожидаясь, когда пройдет толпа Равенклоцев. Он по-прежнему был в кровоподтеках, как в день возвращения из командировки к великанам, а на переносице у него красовалась свежая рана.
– Как жизнь, приятели? – спросил он, причем вместо улыбки у него получилась болезненная гримаса.
– А ты как, Хагрид? – спросил Гарри, шагая рядом с ним через вестибюль к парадной двери.
– Хорошо, хорошо, – ответил Хагрид, с наигранной веселостью; он помахал рукой, едва не контузив проходившую мимо профессора Вектор. – Всё дела, понимаешь... к занятиям готовиться... у пары саламандр чешуйная парша... у меня испытательный срок.
– У тебя испытательный срок? – громким голосом переспросил я, так что многие ребята с любопытством обернулись. – Извини... Правда испытательный срок? – повторил я шепотом.
– Да... Правду сказать, я другого не ждал. Вы, может, не заметили – инспекция-то не больно хорошо прошла... вот как, значит... – Он тяжело вздохнул. – Пойду-ка натру этих саламандр красным перчиком, не то, глядишь, и хвосты отвалятся. Пока, ребятки.
Он вышел в дверь, спустился с каменной лестницы и зашагал по мокрому лугу.
***
Известие о том, что Хагрид оставлен с испытательным сроком, разнеслось по всей школе, но почти никто не расстроился, а некоторые – и в первую голову, конечно, Драко Малфой – просто обрадовались. Что же до диковинной смерти какого-то министерского служащего в больнице святого Мунго, то знали о ней и были огорчены, кажется, только мы трое. Разговоры в коридорах были только об одном: о десяти сбежавших Пожирателях смерти – новость распространили те немногие, кто читал газеты. Поползли слухи, что кое-кто из беглых замечен в Хогсмиде, что они прячутся в Визжащей хижине и намерены прорваться в Хогвартс, как когда-то Сириус Блэк
Ребята, выросшие в семьях волшебников, с детства знали имена этих Пожирателей смерти – их произносили почти с таким же страхом, как имя самого Темного Лорда; преступления их, совершенные в годы Вол-деґмортовского террора, стали легендой. А по коридорам Хогвартса ходили юные родственники их жертв, и теперь на них падали вовсе нежеланные отсветы их мрачной славы. Сьюзен Боунс, чьи дядя, тетя и двоюродные братья пали от руки одного из злодеев, с горечью сказала на уроке травологии, что теперь она поняла, каково оказаться на месте Гарри.
– Не знаю, как ты с этим живешь. Это ужас, – выпалила она, подсыпая слишком много драконьего навоза саженцам визгоперки, отчего они недовольно запищали и заерзали.
Да и Гарри снова стал предметом повышенного внимания и оживленных пересудов в коридорах, правда, в интонациях шептунов слышалась некоторая перемена. Теперь в них слышалось любопытство, а не враждебность, и несколько раз до нас долетели обрывки разговоров, из которых явствовало, что ребят не устраивает версия «Пророка» насчет того, как и почему удалось Пожирателям смерти вырваться из крепости Азкабан. Недоумение и страх вынуждали этих усомнившихся обратиться к единственному объяснению, которое было им доступно – к тому, о чем твердили с прошлого года Гарри и Дамблдор.
Изменилось не только настроение учеников. То и дело можно было встретить в коридорах двух-трех профессоров, шепотом ведущих напряженную беседу, – завидя приближающихся учеников, они немедленно ее обрывали.
– Должно быть, больше не могут свободно разговаривать в учительской, – тихо сказала Гермиона, когда мы втроем прошли мимо стоявших тесной группой перед кабинетом заклинаний Макгонагалл, Флитвика и Спраут. – Если там Амбридж.
– Думаете, они узнали что-то новое? – спросил я, оглянувшись на трех профессоров.
– Если и узнали, мы об этом не услышим, – сердито сказал Гарри. – После этого декрета – какой там у него номер?..
Дело в том, что после побега из Азкабана на доске объявлений появилось такое:
«ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Преподавателям запрещается сообщать ученикам информацию, не относящуюся непосредственно к предмету, для обучения которому они наняты. Основание: Декрет об образовании N 26. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор.»
Этот последний декрет стал предметом многочисленных шуток Ли Джордан указал Амбридж, что в соответствии с новым правилом она не вправе выгонять Фреда и Джорджа из класса за то, что они играли сзади со взрыв-кусачкой.
– Профессор, взрыв-кусачка не связана с защитой от Темных искусств. Эта информация не имеет отношения к вашему предмету.
Когда Гарри увидел Джордана в следующий раз, рука у того сильно кровоточила. Гарри порекомендовал ему настойку растопырника.
Каждое занятие по прорицаниям и уходу за магическими существами проходило теперь в присутствии Амбридж и ее блокнота. Она маячила у камина в пропахшей благовониями комнате на башне, прерывала становившиеся все более истерическими вещания Трелони трудными вопросами о птицегадании и гептомологии, утверждала, что Трелони предугадывает ответы учеников раньше, чем они ответят, требовала, чтобы та продемонстрировала свое умение работать с хрустальным шаром, гадать на кофейной гуще или по рунам. Трелони скоро сломается под этим давлением. Несколько раз Гарри встречал ее в коридорах – что само по себе было необычно, ибо профессор предпочитала сидеть у себя в башне, – и Трелони что-то лихорадочно бормотала, заламывала руки и испуганно оглядывалась через плечо, издавая при этом сильный запах кулинарного хереса.
К сожалению, нельзя было сказать, что Хагрид на уроках выглядит убедительнее Трелони. Правда, он последовал совету Гермионы и не показывал нам никого более страшного, чем шишуга, – видимо, к Рождеству и у него сдали нервы. На занятиях он был непривычно рассеян и взвинчен, то и дело терял нить рассуждений, на вопросы учеников отвечал невпопад и все время тревожно оглядывался на Амбридж. Кроме того, он стал держаться отчужденнее с Гарри, мной и Гермионой и прямо запретил нам приходить к нему после наступления темноты.
– Если она вас поймает, нам всем крышка, – сказал он им без обиняков, и, не желая ставить его под удар, мы перестали ходить к нему по вечерам в гости.
Известие о побеге десяти Пожирателей смерти прибавило рвения всем членам отряда, даже Захарии Смиту. Но ни на ком это не сказалось так сильно, как на Невилле. Известие о том, что палачи его родителей гуляют на свободе, вызвало в нем странную и даже пугающую перемену. Он ни разу не упомянул о своей встрече с Гарри, мной и Гермионой в изоляторе больницы святого Мунго, и мы, следуя его примеру, тоже помалкивали. Ни словом не обмолвился он и о побеге Беллатрисы Лестрейндж с сообщниками.
Теперь он вообще почти не разговаривал на сборах ОД и неутомимо отрабатывал каждое заклятие и контрзаклятие, с которыми знакомил их Гарри, – закусив губу от усердия, не обращая внимания на осечки и ушибы. Успехи он делал стремительные. Когда Гарри преподал им Щитовые чары – способ отражать несильные заклятия так, чтобы они отскакивали в самого нападающего, – быстрее Невилла ими овладела только Гермиона.
Гари нам пожаловался на боль в шраме после уроков Снейпа.
– Может быть, это вроде болезни, – сказала Гермиона, озабоченно глядя на него, когда он поделился своими страхами с ней и мной. – Как лихорадка. Сначала должно стать хуже, чтобы потом отпустило.
– От уроков со Снейпом становится только хуже, – твердо сказал Гарри. – Мне надоело, что шрам болит, надоело ходить каждую ночь по этому коридору. – Он сердито потер лоб. – Хоть бы дверь эта открылась. Надоело торчать перед ней и глазеть.
– Не выдумывай. Дамблдор хочет, чтобы тебе перестала сниться эта дверь, иначе не велел бы Снейпу учить тебя окклюменции. Просто надо больше стараться.
– Я стараюсь! – обозлился Гарри. – Попробовала бы сама разок... Снейп лезет тебе в мозги – то еще удовольствие!
– А что, если... – медленно проговорил я.
– Что – «если»? – вскинулась Гермиона.
– Если не Гарри виноват, что не может закрыться, – мрачно пояснил я.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Гермиона.
– Ну, может, Снейп вовсе не хочет помочь Гарри... Гарри и Гермиона уставились на меня. Я мрачно и со значением посмотрел на Гарри, потом на нее.
– Может, – я понизил голос, – Снейп на самом деле хочет еще больше раскрыть сознание Гарри – облегчить Сами-Знаете...
– Замолчи, Рон, – сказала Гермиона. – Сколько раз ты подозревал Снейпа, и хоть раз оказался прав? Дамблдор ему доверяет, он работает для Ордена, этого достаточно.
– Он был Пожирателем смерти, – уперся я. – Где доказательства, что он в самом деле перешел на нашу сторону?
– Дамблдор ему доверяет, – повторила Гермиона. – И если мы не можем верить Дамблдору, тогда мы никому не можем верить.
***
За всеми этими тревогами и делами – домашними заданиями, которых наваливали столько, что пятикурсники засиживались за полночь, тайными собраниями ОД и регулярными тренировками – январь пролетел незаметно. Наступил февраль с сырыми оттепелями и перспективой второй за год вылазки в Хогсмид.
Мы с Гарри пришли на завтрак как раз к прилету почтовых сов. Хедвиг среди них не было, зато Гермиона выдергивала какое-то письмо из клюва незнакомой бурой совы.
– Очень вовремя. Если бы сегодня не пришло... – Она нетерпеливо разорвала конверт и вынула клочок пергамента. Глаза ее бегали взад и вперед по листку, и на лице постепенно проступало хмурое удовлетворение. Она подняла глаза на Гарри. – Слушай, это очень важно. Можешь со мной встретиться в «Трех метлах» около полудня?
– Да не знаю, – нерешительно сказал он. – Чжоу, наверное, рассчитывала, что я весь день проведу с ней. Мы не договаривались, что будем делать.
– Ну, раз так, и ее возьми. Но ты придешь?
– Хорошо, ладно. А что такое?
– Сейчас некогда объяснять. Надо срочно ответить. – И с письмом в одной руке и тостом в другой она выбежала из Большого зала.
– А ты пойдешь? – спросил Гарри у меня. Я уныло покачал головой:
– Я вообще не могу пойти. Анджелина хочет весь день тренироваться. Как будто это поможет. Хуже нашей команды я ничего не видел. Ты бы посмотрел на Слоупера и Керка – жалкое зрелище, еще хуже меня. – Он тяжело вздохнул. – Не понимаю, почему Анджелина меня держит?
– Когда ты в форме, ты хорошо играешь, вот почему.
Гарри с гермионой ушли в хогсмит, а я пошел на стадион тренироваться. Интересно, что Гермиона задумала?
Глава 26
Полумна уклончиво сказала, что не знает, скоро ли интервью Риты с Гарри появится в
«Придире»: ее отец рассчитывает получить шикарную большую статью о недавних наблюдениях за морщерогими кизляками. «Конечно, это очень важная статья, так что Гарри, скорее всего, придется подождать до следующего выпуска», – пояснила Полумна.
я весь день тренировалася с командой и вернулся только к ужину. Гарри с Гермионой обсуждали Чжоу.
– Ах вот оно что! – сказал Гарри, когда я плюхнулся на скамью напротив и стал придвигать к себе все блюда, до которых мог дотянуться. – А разве не легче было бы просто спросить меня, кто мне больше нравится – она или ты?
– Девочки не часто задают такие вопросы...
– Ну и напрасно! Тогда я просто сказал бы, что мне нравится она, и ей не пришлось бы снова лить слезы из-за Седрика!
– Я и не говорю, что она вела себя разумно, – сказала Гермиона, когда к нам присоединилась Джинни, такая грязная, как я, и такая же насупленная. – Я только пытаюсь объяснить тебе, что она чувствовала.
– Напиши книжку, – посоветовал Гермионе я, разрезая картофелину, – и растолкуй в ней, что чувствуют девочки, когда делают глупости. Тогда мальчики наконец смогут их понимать!
– Точно, – с жаром сказал Гарри, посмотрев на Равенклоский стол. Чжоу только что поднялась с места и, по-прежнему не глядя на него, вышла из Большого зала. Гарри уныло повернулся обратно ко мне и Джинни. – Ну, как тренировка?
– Кошмар, – буркнул я.
– Перестань, – сказала Гермиона, взглянув на Джинни. – Я уверена, что все не так уж...
– Именно так, – вздохнула Джинни. – Это было ужасно. Анджелина под конец чуть не расплакалась.
После ужина я с Джинни отправились в душ, а Гарри и Гермиона вернулись в гостиную Гриффиндора к своей обычной горе домашних заданий.
в субботу прошел матч по квидитчу. мне хотелось сгрореть ото стыда.
Единственным достоинством матча оказалась его краткость – мучения гриффиндорских зрителей длились всего двадцать две минуты. На звание худшего игрока, по мнению Гарри, с равным правом претендовали Трое я, пропустивший четырнадцать мячей, Слоупер, который целился в бладжер, но врезал Анджелине битой по лицу, и Керк, который завопил и свалился с метлы, когда на него понесся Захария Смит с квоффлом в руках. Каким-то чудом Халфпаф победил с перевесом всего лишь в десять очков: Джинни изловчилась выхватить снитч прямо из-под носа у Халфпафского ловца Саммерби, так что конечный счет составил двести сорок против двухсот тридцати.
