Текст книги "Рон Уизли и Орден феникса (СИ)"

Автор книги: Galinasky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

   – Кажется, нам нельзя к девочкам в спальню, – сказал Гарри, помогая мне встать и с трудом удерживаясь от смеха.

   По каменному желобу с радостным хохотом скатились две четверокурсницы. Они вскочили на ноги и уставились на Гарри и меня.

   – О-о, кто это к нам прорывался?

   – Я. Кто бы мог подумать? Это несправедливо, – обратился я к Гарри. – Гермионе к нам в спальню можно, а нам почему-то нельзя...

   – Это старинное правило, – сообщила Гермиона, плавно съехав на коврик перед нами и поднимаясь на ноги. – В «Истории Хогвартса» сказано: основатели посчитали, что мальчики менее порядочны, чем девочки. А зачем вам туда понадобилось?

   – К тебе. Посмотри на это! – сказал я, увлекая ее к доске объявлений.

   Гермиона скользнула взглядом по приказу. Лицо у нее стало каменным.

   – Кто-то ей сболтнул, – сердито сказал я.

   – Никто не мог, – тихо ответила она.

   – Не будь наивной: если ты такая порядочная, это не значит, что все...

   – Не могли они, потому что я заколдовала пергамент с подписями, – угрюмо настаивала Гермиона. – Будь спокоен: если кто-то донес Амбридж, мы точно узнаем кто, и он сильно об этом пожалеет.

   – А что ему сделается? – заинтересовался я.

   – Ну, скажем так прыщи Элоизы Миджен покажутся рядом с этим милыми веснушками. Пошли завтракать и посмотрим, что остальные думают. Интересно, это на всех факультетах развесили?

   Как только мы вошли в Большой зал, стало ясно, что приказ появился не только в башне Гриффиндора. Возбужденные разговоры, больше обычного суеты и хождения вдоль столов: все обсуждают прочитанное. Гарри, я и Гермиона едва сели за стол, как на нас накинулись Невилл, Дин, Фред, Джордж и Джинни.

   – Вы видали?

   – Думаете, она узнала?

   – Что будем делать?

   Все смотрели на Гарри. Он огляделся.

   – Мы все равно это сделаем, – тихо сказал он.

   – Я знал, что ты так скажешь. – Сияющий Джордж хлопнул его по плечу.

   – Старосты с нами? – сказал Фред, насмешливо глядя на меня и Гермиону.

   – Разумеется, – холодно ответила она. я оглянулся:

   – Вон идет Эрни с Ханной Аббот. И эти из Равенклоа, и Смит... и никто вроде не пятнистый.

   Вид у Гермионы был встревоженный.

   – Это ничего не значит. Идиоты не пойдут сюда – побоятся вызвать подозрения... Сядьте! – выговорила она одними губами и замахала рукой, показывая, чтобы мы вернулись за стол Равенкло. – Потом! Поговорим – с вами – потом!

   – Я скажу Майклу, – засуетилась Джинни и вскочила со скамьи, – вот дурак, честное слово...

   Она устремилась к столу Равенкло.

   Но вся злодейская сила приказа открылась нам только тогда, когда мы пошли из Большого зала на историю магии.

   – Гарри! Рон!

   К нам бежала с отчаянным видом Анджелина.

   – Все нормально, – тихо сказал ей Гарри, когда она приблизилась. – Мы не раздумали...

   – Вы понимаете, что к квиддичу это тоже относится? Мы должны идти к ней и согласовывать состав команды Гриффиндора!

   – Что? – сказал Гарри.

   – Ты шутишь? – ужаснулся я.

   – Вы же читали приказ, там написано: «команды»! Слушай, Гарри, последний раз тебя прошу: пожалуйста, пожалуйста, не задирайся с Амбридж, иначе она вообще не даст нам играть!

   – Хорошо, хорошо, – сказал Гарри, потому что Анджелина чуть не плакала. – Не беспокойся, я буду держать себя в руках.

   – Амбридж сегодня на истории магии, – хмуро сказал я. – Она еще не инспектировала Бинса. Спорить могу, она уже там.

   Но я ошибся: когда мы вошли, в классе был только профессор Бинс – он, по обыкновению, парил в нескольких дюймах над своим креслом, готовясь продолжить нудную повесть о войнах с великанами. Лекция была скучной как и всегда.

   – Что тебе? – недовольно спросил Гарри.

   Гермиона показала на окно. Гарри обернулся. Снаружи сидела Хедвиг и смотрела на него сквозь толстое стекло; к ноге ее было привязано письмо. Почему она прилетела сюда? Остальные тоже показывали друг другу на Хедвиг.

   – Я обожаю эту сову, такая красивая, – шепнула Лаванда соседке Парвати.

   Гарри взглянул на профессора Бинса, который безмятежно бубнил, не замечая, что внимания ему уделяют еще меньше, чем всегда. Гарри тихонько слез со стула, пригнувшись, пробрался вдоль ряда, поднял задвижку на окне и бесшумно его открыл.

   Как только окно приоткрылось, она печально ухнула и прыгнула на подоконник Оглянувшись на профессора, Гарри пригнулся и с Хедвиг на плече шмыгнул на свое место. Посадил Хедвиг на колени и отвязал письмо.

   И только тут заметил, что Хедвиг какая-то встрепанная – некоторые перья стоят торчком и одно крыло не складывается.

   – Она ранена! – Гарри склонился над совой. Я и Гермиона вытянули шеи, а Гермиона даже уронила перо. – Смотрите, у нее что-то с крылом.

   Хедвиг дрожала. Когда Гарри дотронулся до крыла, все перья у нее встали дыбом, как будто ее надули, и она посмотрела на него с упреком.

   – Профессор Бинс, – громко сказал Гарри, и все обернулись на его голос, – я плохо себя чувствую.

   Профессор оторвался от своих записей и поднял голову, как всегда изумляясь тому, что перед ним полный народу класс.

   – Плохо себя чувствуете? – рассеянно повторил он.

   – Совсем нехорошо, – подтвердил Гарри и встал, спрятав за спиной Хедвиг. – Наверное, мне надо в больничное крыло.

   – Да, – сказал профессор, явно не понимая, о чем речь, – да, больничное крыло... ступайте, Перкинс.

   Гарри вышел в коридор.

   мы дождались конца урока, а пошли к Гарри. по пути обсуждая состояние совы.

   – Как Хедвиг? – встретила его вопросом Гермиона.

   – Куда ты ее отнес? – спросил я.

   – К Граббли-Дерг. И видел Макгонагалл. Слушайте... Он повторил слова Макгонагалл. Мы многозначительно переглянулись.

   – Что такое? – спросил Гарри, переводя взгляд с меня на Гермиону и обратно.

   – Я как раз говорила Рону: что, если кто-то перехватит Хедвиг? Ведь раньше на нее никто не нападал в пути?

   – А от кого письмо-то? – спросил я, забирая у Гарри пергамент.

   – От Нюхалза, – тихо сказал Гарри.

   – «Там же, в тот же час?» То есть в камине гостиной?

   – Очевидно, – сказала Гермиона, пробежав записку. Лицо у нее было озабоченное. – Надеюсь, больше никто его не прочел...

   – Но оно было запечатано и вообще, – сказал Гарри, пытаясь убедить скорее себя, чем ее. – Да и никто бы не понял, если не знать, где мы в прошлый раз разговаривали.

   – Не знаю, – усомнилась Гермиона и вскинула сумку на плечо, потому что прозвенел звонок. – Не так уж трудно снова запечатать пергамент с помощью магии... И если кто-то следит за Сетью летучего пороха... Только не представляю, как мы предупредим его, чтобы не появлялся, – ведь и наше письмо могут перехватить!

   Мы ломали голову над этой задачей, спускаясь по каменным ступеням в подземелье к Снейпу. Но внизу нас вернул к действительности голос Драко Малфоя, который стоял перед дверью класса, размахивал официального вида пергаментом и говорил гораздо громче, чем требовалось – так, чтобы каждое слово донеслось до них:

   – Да, Амбридж сразу дала разрешение слизеринской команде по квиддичу – мы продолжаем играть. Я прямо с утра отправился к ней. Все прошло как по маслу – она отлично знает отца, он часто наведывается в Министерство... А вот позволят ли Гриффиндору играть – это мы еще посмотрим...

   – Не заводитесь, – взмолилась Гермиона, потому что я и Гарри уже смотрели на него свирепо, сжав кулаки. – Он только этого и добивается...

   – Тут главное – связи в Министерстве, – еще громче продолжал Малфой, злобно поглядывая в сторону Гарри и меня. – А у этих, я думаю, шансов мало. Отец говорит, там давным-давно ищут повода уволить Артура Уизли... А что касается Поттера, отец говорит, это только вопрос времени – Министерство твердо решило сдать его в больницу святого Мунго – там есть специальное отделение для тех, кто спятил на магии.

   Малфой скорчил идиотскую мину – отвесил губу и закатил глаза. Крэбб и Гойл, по обыкновению, загоготали, а Пэнси Паркинсон залилась визгливым смехом.

   Что-то толкнуло Гарри в плечо, отбросив в сторону. Мгновением позже он увидел, что это Невилл чуть не сшиб его, ринувшись на Малфоя.

   – Невилл, стой!

   Гарри бросился за ним и схватил его сзади за мантию. Невилл махал кулаками и рвался к остолбеневшему Малфою.

   – Рон, помоги! – крикнул Гарри.

   Ему удалось обхватить Невилла одной рукой вокруг шеи и удержать от атаки. Крэбб и Гойл уже приняли боевую стойку, загородив собой Малфоя. Я схватил Невилла за руки, и вдвоем с Гарри они оттащили его от слизеринцев. Лицо у него стало багровым, рука на горле мешала говорить, но отдельные слова все же выскакивали.

   – Не... смешно... не сметь... Мунго... покажу... ему.

   Дверь класса открылась. Появился Снейп. Его черные глаза обежали цепочку гриффиндорцев и остановились на Гарри и Роне, сдерживавших Невилла.

   – Поттер, Уизли, Лонгботом – драка? – раздался его холодный, надменный голос. – Десять очков штрафа Гриффиндору. Отпустите Лонгботома, Поттер, или останетесь после уроков. Все в класс.

   Гарри отпустил Невилла. Тот пыхтел и испепелял его взглядом.

   – Я должен был тебя остановить, – тяжело дыша, сказал Гарри и поднял сумку. – Крэбб и Гойл оставили бы от тебя мокрое место.

   Невилл не ответил, только схватил сумку и вошел в класс.

   – Из-за чего скандал? – протянул я.

   Гарри промолчал. Гарри, я и Гермиона заняли свои привычные места в заднем ряду, достали пергамент, перья и книги «Тысяча магических трав и грибов». В классе шепотом обсуждали выходку Невилла, но, когда Снейп с громким стуком захлопнул дверь, все разом смолкли.

   – Прошу заметить, у нас сегодня гость, – с обычной презрительной интонацией обратился к нам Снейп.

   Он показал на темный угол подземелья, и там сидела Амбридж с блокнотом на коленях.

   – Сегодня мы продолжим работу над Укрепляющим раствором. Ваши смеси вы найдете в том состоянии, в каком оставили их на прошлом уроке. Если они были составлены правильно, то за выходные дни созрели. Инструкции, – он указал палочкой, – на доске. Выполняйте.

   Первые полчаса Амбридж только писала в блокноте. Было любопытно, как она станет допрашивать Снейпа.

   – Саламандрову кровь, Гарри! – застонала Гермиона, схватив его за руку, чтобы он в третий раз не налил неправильный ингредиент. – Не гранатовый сок!

   – Угу, – рассеянно отозвался Гарри, продолжая наблюдения за углом.

   Амбридж как раз встала и направилась между рядами столов к Снейпу, склонившемуся над котлом Дина Томаса.

   – Что ж, для своего уровня класс, кажется, неплохо подготовлен. Хотя не уверена, что ему стоит работать над таким зельем, как Укрепляющий раствор. Думаю, Министерство предпочло бы исключить его из курса.

   Снейп медленно выпрямился и повернул к ней голову.

   – Как долго вы преподаете в Хогвартсе? – спросила она, занеся перо над блокнотом.

   – Четырнадцать лет. – Лицо Снейпа было непроницаемо.

   Гарри, продолжая следить за ним, добавил несколько капель в зелье. Оно угрожающе зашипело и из бирюзового превратилось в оранжевое.

   – Сначала, кажется, вы подавали на должность преподавателя защиты от Темных искусств?

   – Да, – тихо ответил Снейп.

   – Но безуспешно? Снейп скривил губы:

   – Как видите.

   Она записала в блокноте.

   – И после поступления в Хогвартс регулярно предлагали себя на эту должность, не так ли?

   – Да. – Снейп едва шевельнул губами. Он был очень сердит.

   – Не представляете себе, почему Дамблдор вам упорно отказывал в этом?

   – Вам лучше спросить у него, – буркнул Снейп.

   – Непременно, – сказала она со сладкой улыбкой.

   – Полагаю, это имеет отношение к делу?

   – Прямое, – сказала профессор Амбридж. – Министерство желает досконально знать... э-э... послужной список преподавателей.

   Она отошла к Пэнси Паркинсон и стала расспрашивать ее о занятиях. Снейп оглянулся на Гарри. Гарри сразу опустил взгляд: его зелье противно свертывалось, издавая сильный запах жженой резины.

   – Вновь без оценки, Поттер, – с удовольствием сказал Снейп и мановением волшебной палочки опорожнил его котел. – Напишете мне работу о правильном составе этого зелья с указанием, где и почему вы ошиблись. Сдать на следующем уроке, вам понятно?

   – Да, – с яростью отозвался Гарри.

   Снейп дал нам задание на дом. Вечером у него тренировка по квиддичу. Свободного времени опять не будет.

   – Я, наверно, прогуляю прорицания, – уныло сказал Гарри после обеда, когда мы стояли во дворе и ветер трепал наши мантии и поля шляп. – Скажусь больным, а сам напишу для Снейпа, тогда не надо будет сидеть полночи.

   – Тебе нельзя пропускать прорицания, – строго сказала Гермиона.

   – Кто бы говорил! Ты сама ушла с прорицаний, ненавидишь Трелони! – возмутился я.

   – Вопрос не в ненависти, – напыщенно изрекла она. – Просто я считаю ее отвратительным преподавателем и старой мошенницей. Но Гарри уже прогулял историю магии, и, по-моему, сегодня больше ничего пропускать нельзя.

   Трелони шлепнула экземпляр «Оракула» на стол между мной и Гарри и отошла, поджав губы. Потом швырнула книгу Симусу и Дину, чуть не угодив первому в голову, а еще один экземпляр сунула Невиллу в грудь с такой силой, что он съехал с пуфика.

   – Продолжайте! – выкрикнула она с надрывом. – Вам известно, что надо делать! Или я такой слабый учитель, что вы до сих пор не умеете раскрыть книгу?

   Мы недоуменно уставились на нее, потом друг на друга. Глаза у Трелони за толстыми очками были полны слез, и, когда она стремительно вернулась к своему креслу с высокой спинкой, Гарри наклонился ко мне и прошептал:

   – Наверное, получила результаты инспекции.

   – Профессор, – робко произнесла Парвати Патил (она и Лаванда восхищались профессором Трелони), – профессор, что-то случилось?

   – Случилось?! – дрожащим голосом выкрикнула та. – Разумеется, нет! Меня оскорбили, разумеется... на меня возводят наветы, предъявляют беспочвенные обвинения – а в остальном ничего не случилось, ровно ничего!

   Она судорожно вздохнула, отвернулась от Парвати, и из-под очков заструились слезы.

   – Не буду говорить о шестнадцати годах беспорочной службы... очевидно, они прошли незамеченными... но я не позволю себя оскорблять – не позволю!

   – Кто же вас оскорбил, профессор? – пролепетала Парвати.

   – Власть имущие, – глухим рыдающим голосом возвестила Трелони. – Те, чьи глаза застит земное и низменное, кто не видит так, как я вижу, не знает того, что я знаю... Конечно, нас, ясновидящих, всегда боялись, всегда травили... такова, увы, наша доля.

   Она всхлипнула, вытерла мокрые щеки краем шали, потом вытащила из рукава вышитый платок и оглушительно – звук получился такой же неприличный, как у Пивза – продула нос.

   Я хихикнул, Лаванда наградила меня уничижительным взглядом.

   – Профессор, – сказала Парвати, – может быть, это профессор Амбридж?

   – Не упоминайте при мне эту женщину! – Профессор Трелони вскочила с кресла, звеня бусами и сверкая очками. – Будьте добры продолжать работу!

   И до конца урока расхаживала между столами, проливая слезы из-под очков и бормоча, по-видимому, какие-то угрозы.

   – ...вполне могу уволиться... унизительное положение... с испытательным сроком... еще посмотрим... как она смеет...

   – У вас с Амбридж есть кое-что общее, – сказал Гермионе Гарри, когда они снова встретились на защите от Темных искусств. – Она тоже считает ее старой обманщицей и, похоже, оставила ее с испытательным сроком.

   В это время вошла Амбридж со своим черным бантом и самодовольной улыбкой на лице.

   – Здравствуйте, учащиеся.

   – Здравствуйте, профессор Амбридж, – безрадостно ответили они.

   – Волшебные палочки убрать.

   На этот раз никакой возни не было: никто и не потрудился их вынуть.

   – Откройте, пожалуйста, страницу тридцать четыре «Теории защитной магии» и прочтите главу третью

   «Основания для неагрессивного ответа на магическое нападение». От разговоров...

   – Можно воздержаться, – шепотом подхватили трое друзей.

   ***

   – Тренировки не будет, – хмуро объявила Анджелина, когда они вошли после ужина в общую гостиную.

   – Но я не пререкался с ней. – Гарри был в ужасе. – Ни слова не сказал, клянусь тебе, Анджелина.

   – Знаю. Знаю. Она сказала, ей надо разобраться.

   – В чем разобраться? – возмутился я. – Слизеринцам дала разрешение. А нам почему нет?

   – А ты взгляни на это с приятной стороны, – сказала Гермиона, – у тебя, по крайней мере, будет время написать работу для Снейпа.

   Я посмотрел на нее с изумлением, а Гарри огрызнулся:

   – Приятной? «Больше Снейпа, меньше квиддича»?

   Он повалился в кресло, вытащил из сумки свою писанину о зельях и принялся за работу. Он каждые пять минут поглядывал в огонь – на всякий случай. К тому же в гостиной стоял невообразимый шум: Фред с Джорджем усовершенствовали свой Забастовочный завтрак и по очереди демонстрировали его под одобрительные крики публики.

   Сперва Фред откусывал от оранжевого конца батончика, после чего картинно блевал в принесенное ведро. Затем кусал с темно-красного конца, и рвота мгновенно прекращалась. Ли Джордан, ассистировавший при показе, каждый раз лениво убирал рвоту с помощью того же Заклятия исчезновения, которое применял Снейп к зельям Гарри.

   Я делал домашку, гари ипытался писать эссе для Снейпа, а Гермиона недовольно шмыгала носом призвуках рвоты близнецов.

   – Так пойди и прекрати это! – не выдержал Гарри, в четвертый раз зачеркивая неправильно указанную весовую долю молотых когтей грифона.

   – Не могу. Формально они все делают правильно, – процедила она сквозь зубы. – Они вправе есть любую пакость, и я не знаю правила, запрещающего идиотам ее покупать, если не доказана ее опасность, – чего в данном случае, кажется, нет.

   – Не понимаю, почему Фред и Джордж сдали только по три СОВ, – сказал Гарри, наблюдая, как они с Джорданом собирают золото с довольных покупателей. – Они мастера своего дела.

   – Мастера эффектных штучек, от которых никакой пользы, – отрезала Гермиона.

   – Никакой пользы? – звенящим голосом переспросил я. – Они заработали двадцать шесть галеонов.

   Толпа вокруг близнецов Уизли рассеялась не сразу. Потом они втроем с Ли долго считали выручку, так что гостиная опустела только за полночь. Фред, хвастливо встряхивая коробку с монетами к недовольству Гермионы, наконец закрыл дверь в мужские спальни. я, дремавший в кресле, тихонько замычал, проснулся и, с трудом разлепив глаза, посмотрел на камин.

   – Сириус! – сказал я.

   Гарри резко обернулся и увидел в огне лохматую голову Сириуса.

   – Привет, – с улыбкой сказал Сириус.

   – Привет, – откликнулись они хором и опустились на колени перед камином. Живоглот громко мурлыкнул, подошел к камину и, несмотря на жар, сунулся мордой к Сириусу.

   – Как жизнь? – сказал Сириус.

   – Не очень, – сказал Гарри, а Гермиона потянула Живоглота назад, чтобы он не спалил усы. – Министерство издало еще один декрет, и теперь ни команды по квиддичу...

   – Ни кружка по защите от Темных искусств? – подхватил Сириус.

   Пауза.

   – Как ты узнал? – изумился Гарри.

   – Надо умнее выбирать места для встречи, – с широкой улыбкой ответил крестный. – «Кабанья голова», видите ли.

   – Но лучше же, чем в «Трех метлах»! – возразила Гермиона. – Там всегда полно народу.

   – Значит, меньше шансов, что вас подслушают. Тебе еще учиться и учиться, Гермиона.

   – Кто нас подслушал? – спросил Гарри.

   – Наземникус, кто же еще.

   Все трое разинули рты, и Сириус засмеялся:

   – Это он был колдуньей в вуали.

   – Наземникус? – Гарри не верил своим ушам. – Что он делал в «Кабаньей голове»?

   – Ну что он мог делать, по-твоему? – сказал Сириус. – За тобой наблюдал, конечно.

   – За мной до сих пор следят? – рассердился Гарри.

   – Да, следят. И отнюдь не напрасно, раз ты не придумал ничего лучше, чем собрать нелегальный кружок по защите.

   Но он явно не был сердит или обеспокоен. Наоборот, смотрел на Гарри с гордостью.

   – А почему Назем от нас прятался? – разочарованно спросил я. – Мы были бы рады ему.

   – Отлучен от «Кабаньей головы» двадцать лет назад, – объяснил Сириус. – А у этого бармена хорошая память. Мы лишились Грюмовой мантии-невидимки, когда арестовали Стерджиса, так что последнее время Назем часто наряжается ведьмой... Впрочем, первое дело к тебе, Рон: я поклялся передать тебе материнский наказ.

   – Вон что? – сказал я, предчувствуя недоброе.

   – Она сказала: ни в коем случае не участвовать в тайном кружке по защите от Темных искусств. Сказала: тебя непременно исключат, и твоя жизнь будет загублена. Сказала: у тебя полно времени впереди, чтобы научиться самозащите, а сейчас тебе об этом беспокоиться рано. Кроме того (он перевел взгляд на Гарри и Гермиону), она советует Гарри и Гермионе не затевать это дело, хотя признает, что приказывать им не вправе, и поэтому просто просит помнить, что заботится только об их благе. Она все это написала бы, но сову могут перехватить, что грозит вам крупными неприятностями. А сказать это лично не может – сегодня она на дежурстве.

   – На каком дежурстве? – удивился я.

   – Неважно, в Ордене. Так что на меня легла обязанность сообщить тебе это, а от тебя передать подтверждение, что тебе все сказано, – потому что мне она, кажется, тоже не доверяет.

   Снова наступила пауза, в продолжение которой Живоглот, мяукая, пытался зацепить голову Сириуса, а я ковырял дырку в каминном коврике.

   – Так ты хочешь, чтобы я сказал, что не буду участвовать в кружке по защите? – пробормотал он наконец.

   – Я? Конечно нет! – изумился Сириус. – По-моему, это чудесная мысль!

   – Правда? – обрадовался Гарри.

   – Ну конечно! Думаешь, мы с твоим папой распластались бы перед этой старой каргой Амбридж?

   – Но в прошлом семестре ты без конца твердил: не рискуй, будь осторожен!

   – В прошлом году, Гарри, по всем признакам кто-то в Хогвартсе замышлял тебя убить! – уже с нетерпением отвечал Сириус. – В этом году, мы знаем, убить тебя хочет кое-кто вне Хогвартса, поэтому считаю, что научиться самозащите – мысль хорошая.

   – А если нас исключат? – не без насмешки спросила Гермиона.

   – Гермиона, – сказал Гарри, – это же была твоя идея!

   – Знаю. Просто мне интересно, что думает Сириус.

   – Ну, лучше вылететь отсюда, умея защищаться, чем смирно сидеть в школе беззащитными.

   – Золотые слова! – с энтузиазмом подтвердили я и Гарри.

   – Ну, и как вы организуете группу? Где собираетесь?

   – В этом вся загвоздка, – сказал Гарри. – Не знаем, где встречаться.

   – А если в Визжащей хижине? – предложил Сириус.

   – О, это идея! – воскликнул я, но Гермиона скептически хмыкнула.

   Остальные трое, включая Сириуса в огне, повернули к ней головы.

   – Вас, Сириус, когда вы собирались в Визжащей хижине, было только четверо, – сказала Гермиона, – и все умели превращаться в животных, и при желании, наверное, уместились бы под одной мантией-невидимкой. А нас двадцать восемь, и ни одного анимага, и нам не мантия-невидимка нужна, а хороший шатер...

   – Справедливо, – сказал Сириус, несколько потухнув. – Ну, уверен, вы что-нибудь придумаете. Был довольно просторный потайной ход за большим зеркалом на пятом этаже, можно там попрактиковаться в заклятиях.

   Гарри покачал головой:

   – Фред с Джорджем говорят, что он заблокирован, не то обвалился.

   – А-а, – нахмурясь, сказал Сириус. – Я подумаю, и еще...

   Он не закончил. Лицо его вдруг стало напряженным. Оно повернулось в сторону, уперлось взглядом в глухую кирпичную стену топки.

   – Сириус? – встрепенулся Гарри.

   Но тот уже исчез. Гарри обескураженно посмотрел в огонь, потом на Рона и Гермиону.

   – Чего он вдруг?..

   Гермиона испуганно охнула и вскочила на ноги, глядя в камин.

   В огне появилась рука и словно пыталась что-то схватить – пухлая короткопалая рука с уродливыми старомодными перстнями.

   Ребята бросились наутек. Перед дверью в мужские спальни Гарри оглянулся. Рука Амбридж в огне все еще делала хватательные движения, словно знала, где были минуту назад волосы Сириуса, и во что бы то ни стало хотела в них вцепиться.

   Глава 18

   – Амбридж читала твою почту, Гарри. Другого объяснения нет.

   – Думаешь, это она напала на Хедвиг? – с бешенством сказал он.

   – Почти уверена, – мрачно ответила Гермиона. – Смотри за своей лягушкой, она удирает.

   Лягушка радостно скакала к другому краю стола. Гарри направил на нее волшебную палочку:

   – Акцио! – И лягушка покорно перелетела к нему в руки.

   Заклинания были самым удобным уроком для того, чтобы посекретничать: такая кругом колготня и гам, что вряд ли тебя кто-нибудь подслушает. Сегодня в классе, оглашаемом кваканьем лягушек и хриплыми криками воронов, под стук дождя по оконным стеклам Гарри, я и Гермиона без помех перешептывались о том, как Амбридж чуть не поймала Сириуса.

   – Я заподозрила это еще тогда, когда Филч обвинил тебя, что ты заказываешь навозные бомбы. Глупее не выдумать, – шептала Гермиона. – Ведь если твое письмо прочли, тогда ясно, что ты их не заказывал. И зачем к тебе приставать ради дурацкой шутки? А потом я подумала: что, если кому-то нужен повод, чтобы прочесть твою почту? Амбридж легко это устроить: накапает Филчу, тот сделает черную работу, конфискует письмо, а она его выкрадет или потребует показать. Филч возражать не станет: когда это он вступался за права учеников? Гарри, ты раздавишь лягушку.

   Гарри посмотрел на свою руку: действительно, он так сжал лягушку, что у нее вылезли глаза. Он быстро положил ее на стол.

   – Вчера вечером все висело на волоске, – сказала Гермиона. – Интересно, Амбридж знает, как близка она была к успеху? Силенцио.

   Лягушка, на которой она отрабатывала Заклятие немоты, онемела на полукваке и посмотрела на нее с укором.

   – Если бы она поймала Нюхалза...

   – Сегодня утром он был бы уже в Азкабане, – закончил за нее Гарри.

   Он рассеянно взмахнул волшебной палочкой; лягушка его раздулась в зеленый шар и издала тонкий свист.

   – Силенцио, – быстро сказала Гермиона, направив палочку на лягушку, и та безмолвно выпустила воздух. – Он больше не должен так делать, вот и все. Не знаю только, как его предупредить. Сову посылать нельзя.

   – Думаю, он сам не рискнет, – сказал я. – Он не дурак. Он понимает, что чуть не попался. Силенцио!

   Большой уродливый ворон презрительно каркнул мне в лицо.

   – Силенцио. СИЛЕНЦИО! Ворон каркнул еще громче.

   – Ты неправильно действуешь палочкой, – сказала Гермиона, критически наблюдая за его манипуляциями. – Не маши, а делай выпад.

   – Вороны упрямей лягушек, – с досадой сказал я.

   – Отлично. Меняемся. – Она схватила его ворона и заменила своей толстой лягушкой. – Силенцио!

   Ворон продолжал разевать острый клюв, но из него не выходило ни звука.

   – Очень хорошо, мисс Грейнджер! – раздался у них за спиной писклявый голосок профессора Флитвика, отчего все трое вздрогнули. – А теперь попробуйте вы, мистер Уизли.

   – А?.. Да, да, сейчас, – встрепенулся я, мгновенно залившись краской. – Э-э... Силенцио!

   От усердия я ткнул лягушку в глаз, и она, оглушительно квакнув, спрыгнула на пол.

   Так что нас нисколько не удивило, когда мне и Гарри было велено поупражняться в заклятии немоты еще и в свободное время.

   Из-за ливня нам разрешили провести перемену в помещении. Мы отыскали свободное местечко в шумном переполненном классе на втором этаже, где Пивз мечтательно парил у люстры, время от времени плюя через трубку чернильными пульками в чью-нибудь макушку. Едва мы сели, как сквозь гомонящую толпу к нам протиснулась Анджелина Джонсон.

   – Я получила разрешение. Можем собирать команду!

   – Замечательно! – воскликнули я и Гарри.

   – Да. – Анджелина сияла. – Я пошла к Макгонагалл, и, думаю, она поговорила с Дамблдором. В общем, Амбридж должна была уступить. Ха! Жду вас на поле в семь часов – нам надо наверстывать. Вы понимаете, что первый матч у нас всего через три недели?

   Она отошла от нас, увильнув от чернильной пульки Пивза, угодившей в первокурсника рядом, и скрылась.

   Я взглянул на окно, по которому барабанил дождь, и улыбка моя увяла.

   – Надеюсь, к вечеру перестанет. Что с тобой, Гермиона?

   Она тоже смотрела в окно, но так, будто не видела его. Взгляд ее был несфокусированным, и она хмурилась.

   – Да вот подумала... – ответила она, по-прежнему глядя в сторону окна.

   – Про Сири... Нюхалза? – спросил Гарри.

   – Нет... не совсем... – медленно проговорила она. – Скорее... Правильно ли мы делаем... Как по-вашему?

   Гарри и я переглянулись.

   – Ага, это сильно проясняет дело, – сказал я. – А ты не могла бы выразиться членораздельнее?

   Гермиона посмотрела на него так, словно только что вспомнила о его присутствии.

   – Я просто подумала, – голос ее окреп, – правильно ли мы поступаем, затевая этот кружок по защите от Темных искусств.

   – Что? – сказали Гарри и я хором.

   – Это же была твоя идея! – возмутился я.

   – Знаю. – Гермиона переплела пальцы. – Но после разговора с Нюхалзом...

   – Он целиком за это, – сказал Гарри.

   – Да, – сказала она, снова уставясь в окно. – Поэтому я и засомневалась, так ли хорошо мы придумали.

   Пивз парил над ними с трубкой наготове; все трое инстинктивно подняли сумки над головой, дожидаясь, чтобы он улетел.

   – Давай начистоту, – сердито сказал Гарри, когда они поставили сумки на пол. – Сириус нас поддержал, и поэтому ты думаешь, что нам надо отказаться?

   Вид у Гермионы был довольно несчастный. Глядя на свои руки, она сказала:

   – А ты доверяешь его мнению, если честно?

   – Да, доверяю. Он всегда давал замечательные советы. Чернильная пулька пролетела мимо них и попала точно в ухо Кэти Белл. Кэти вскочила и стала бросаться в Пивза всем, что попадало под руку. Понаблюдав за ней, Гермиона заговорила, тщательно выбирая слона:

   – Вам не кажется, что он стал... ну... опрометчивым с тех пор, как его упрятали в дом на площади Гриммо? Вам не кажется, что он... как бы... живет через нас?

   – Что значит «живет через нас»? – удивился Гарри.

   – В смысле... конечно, он будет в восторге, что под носом у Министерства устраиваются тайные общества по защите... По-моему, он в отчаянии от того, что сам ничего не может, сидя взаперти... и, по-моему, как бы сказать... подстрекает нас.

   Я был в полном недоумении.

   – Сириус прав, – сказал он, – ты в самом деле рассуждаешь, как моя мать.

   Гермиона прикусила губу и не ответила. Прозвенел звонок, и в ту же секунду Пивз, спикировав, вылил весь пузырек с чернилами на голову Кэти Белл.

   День клонился к вечеру, а погода не улучшалась, так что в семь часов, отправившись к спортивному полю, Рон и Гарри сразу вымокли до нитки и то и дело оскальзывались на мокрой траве. Небо было темно-серое, грозовое, и мы вошли в теплую светлую раздевалку с чувством облегчения, хотя знали, что облегчение это ненадолго. Фред и Джордж обсуждали уже, не прибегнуть ли к Забастовочному завтраку, чтобы отмотаться от тренировки.