Текст книги "Конец ночи (СИ)"

Автор книги: Flikey_ok

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

На рассвете Тилль, как и обещал, разбудил меня. Он сразу же сообщил, что в темноте перепутал дорогу, и мы пару часов ехали в обратном направлении. Благодаря чудом сохранившимся указателями Тилль понял свою ошибку полчаса назад и развернулся. Теперь до места еще часа четыре. Он предложил мне, если хочу, поспать еще, но я решила, что уснуть мне уже не удастся. Я выудила из рюкзака дневник Стефана и принялась за невеселое чтение.

Я довольно быстро поняла неприятную истину, мой муж много лет водил меня за нос. Еще когда мы только начали встречаться и стали жить вместе в его крохотной квартирке в центре Берлина, Стефан говорил что из-за гипертрофированного высокомерия родственников он давно не живет с ними и совсем не общается. Я поверила в это, а когда после свадьбы мы все же поехали познакомиться с моей новой родней, была крайне удивлена тем, что родители общаются с единственным сыном ничуть не свысока, а напротив, так словно он их господин. Стефана это ничуть не смущало, казалось, он даже не замечал заискиваний отца и матери. В тот раз мы провели в родовом Замке чуть больше месяца, и в какой-то момент я решила, что Стефан окончательно помирился с родней, но как-то утром он сообщил, что мы возвращаемся назад в Берлин. Мы сели в машину, ни с кем не попрощавшись и поспешно уехали. После этого мы бывали в Замке не часто, но почти каждый раз уезжали вот так же стремительно, и каждый раз я поражалась, что родители Стефана ничуть не обижаются на сына за такую вот неучтивость. И вот только сейчас, читая его дневник, я, наконец, поняла, почему.

Древний род Эльбах-фон-Нольмен издревле поклонялся Сатане, как бы безумно это не звучало. И что самое странное, Стефан искренне верил во все эти сказки, хотя я никогда не догадывалась, что он склонен к мистицизму.

Согласно древней легенде последний в роду, великий воин, должен был открыть путь для Антихриста. Каждого мужчину в семье готовили к этой миссии с детства. Стефана тоже. А когда он женился, и родня узнала, что у меня не может быть детей, все уверились что Стефан тот самый избранный, проводник Великого Зла в наш бренный мир. Тогда-то ему и отдали эту древнюю книгу. В своих записях он называл ее «Темная книга» и согласно семейному преданию именно она помогла бы избранному открыть ворота в наш мир сыну Дьявола и помочь получить мировое господство.

Большей чуши я в своей жизни не читала, но Стефан верил и всеми силами старался преодолеть родовое «проклятье». Он видел кругом знаки пришествия. А вирус, поразивший человечество стал для него доказательством грядущего апокалипсиса.

Читая его дневник, я с ужасом осознавала, что долгое время жила с безумцем и даже не замечала этого. Его помощь анархистам была попыткой победить проклятье, ведь если нет власти, тогда и Антихрист не сможет занять свой трон.

Но добившись результата и свергнув власть, Стефан с ужасом осознал, что напротив лишь помог Злу. Расчистил ему путь. Те пару месяцев, после смерти его родителей, что мы провели в Замке, Стефан втайне от меня занимался поисками. Он искал Антихриста, и в конечном итоге нашел.

Людям свойственно ошибаться, видеть знаки и находить закономерности там, где их нет, мировая история хороший тому пример. Мой муж уверовал, что главарь банды Безымянных и есть Антихрист. Тот отморозок что, по словам Тилля засел к заброшенном католическом храме и которого я и хотела убить, согласно безумной теории Стефана, был самым настоящим сыном Сатаны, обладающим неземным могуществом. В качестве доказательства Стефан приводил странные доводы, основанные на цитатах из Библии, которые я даже не поняла. Что-то про имя, которого у него нет, про свержение власти, богохульство и прочий религиозный бред, не имеющий ничего общего с реальностью. И все бы ничего, да только вот Стефан задумал убить этого человека, но не пулей или ножом, что было бы логично, а неким волшебным обрядом из этой самой древней книги, что теперь лежала в моем рюкзаке.

Его записи заканчивались тем днем, в который мы уехали в город. И судя по его собственным словам, Стефан собирался отыскать главаря банды и провести этот самый обряд.

Я закончила читать дневник за полчаса до того, как мы добрались до места. За оставшееся время я вкратце передала Тиллю все что узнала и он рассказал мне, что в лагере Безымянных он слышал что-то похожее. Их главарю приписывали безграничное могущество и боялись его как огня. Перед тем как высадить меня посреди дороги Тилль снова предложил остаться с ним и бросить мою затею отомстить, но я опять отказалась.

– Ты сейчас мало чем отличаешься от своего мужа, так же бездумно пытаешься исправить то, что изменить не в силах, Ката, – сказал Тилль напоследок и уехал прочь.

До сих пор кручу в голове эти его слова. Может он был прав, и мне следовало уехать? Я потопила все свои добрые чувства в планах кровавой мести, и не слышу доводы разума. Моей вины в случившемся нет, и дневник Стефана доказал это. Мой муж был безумен, и я бы никак не смогла ему помочь. Так почему же я все еще тут? Чего я пытаюсь добиться?

Думать об этом уже поздно, Тилль уехал и мы больше не увидимся, а у меня остался лишь один путь и я пройду его до конца. Сделаю то, что Стефан не смог. Убью главаря. Только вот в отличие от моего мужа я буду действовать старыми добрыми методами – пущу пулю злодею в лоб и никакие легенды меня не напугают. Никогда не верила в Бога и с чего бы мне поверить в сына Дьявола? Я наверняка знаю лишь одно: в каждом из нас есть Добро и Зло, и лишь немногим удаётся найти между ними равновесие. Так просто переложить ответственность за происходящее на внешние силы – мифических существ, апокалипсис, древние пророчества, но, правда в том, что убивают друг друга не боги, а обычные люди и так было всегда.

В ветвях дерева над моей головой какое-то движение, я резко вскидываю руку с пистолетом и напряженно всматриваюсь в листву, а потом вижу небольшую серую птичку. Усмехаюсь и убираю оружие обратно в набедренную кобуру. Мне нужно подкрепиться и идти дальше. Вынимаю банку бобов, открываю крышку и ем их холодными, без всякого аппетита. Мне предстоит долгий путь, самое ранее я доберусь до лагеря Безымянных к ночи и то, если буду идти довольно быстро.

Подбираю книгу, запихиваю ее в рюкзак, а потом с сожалением покидаю тенистую рощу и направляюсь обратно на дорогу. Солнце все также жарит, пот струится по спине, а в сердце тупая ноющая боль. Видимо она будет со мной до конца, но я сама виновата, ведь никто не заставлял меня влюбляться.

Вода кончилась час назад, солнце уже заходит за горизонт и жара немного спала, но я все равно умираю от жажды. Губы сухие и я пытаюсь облизнуть их, но слюны во рту почти нет. Горло саднит и язык прилип к небу. Мне не дойти до места, если я в ближайшее время не найду воду. Я останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам. Вокруг некошеные поля, заросшие полевыми травами, но вот за ними, на горизонте виднеются строения. Красные острые крыши жилых частных домов, подсвеченные закатным солнцем, выглядят как на открытке. Идти в поселения опасно, я уже давно на территории безымянной банды. Но выбора нет. Или рискну или умру от обезвоживания. До деревни не меньше получаса ходьбы, я тяжело вздыхаю, некоторое время плетусь по дороге, а потом сворачиваю с асфальта и иду прямо по полю, через траву, достающую мне до самого пояса. Ступать приходится аккуратно, еще не хватало подвернуть ногу в таком месте. Вскоре вижу узкую асфальтовую дорогу, ведущую к деревне. Слева заброшенное здание придорожной забегаловки. Стекла в витринах разбиты, свет не горит. Можно было бы зайти внутрь и проверить, что там осталось, но я вспоминаю кафе на заправке и запах гниющих хот-догов и решаю пойти дальше. Вряд ли я смогу найти что-то полезное в этом кафе.

За то время, что я шла по шоссе мне пару раз встречались заброшенные поселения, но я не заходила ни в одно из них. Опасалась, что там меня может поджидать засада. Сейчас же, когда от усталости подкашиваются ноги, а от жары буквально тошнит, я понимаю, что мне следовало рискнуть: вовремя пополнить запасы воды, а еще лучше поискать велосипед и двигаться на нем. Это было бы намного быстрее и совершенно бесшумно.

«Торопишься умереть?», – насмешливый голос Тилля вновь со мной.

– Тороплюсь закончить все это, – отвечаю вслух, словно безумная, хотя может так оно и есть и я тоже давно сошла с ума.

Сейчас я совсем без сил и даже если найду велосипед, у меня нет никакого желания крутить педали в наступающих сумерках. Мне следует поискать укрытие на ночь, это будет самым разумным решением. Я чуть сощуриваюсь и пытаюсь разглядеть поселение, но вижу лишь красные всполохи закатного солнца, отражающиеся в чудом уцелевших окнах коттеджей и несколько рекламных щитов сбоку от дороги. Реклама мира, которого больше нет.

И тут я слышу за своей спиной звук, который не спутаю ни с чем на свете. Холодный сухой щелчок затвора пистолета. Моя рука автоматически тянется к кобуре на бедре, но я не успеваю. Кто-то со всем силы ударяет меня сзади под колени, и я падаю на асфальт, лишь успев выставить руки. А потом я ощущаю как к моей шее, чуть пониже бейсболки прислоняют холодное дуло.

– Даже не думай дернуться, цыпа, – голос хриплый и в нем слышится издевка. – Ты кто такая и что здесь забыла?

Я молчу и не шевелюсь, стою, опираясь на руки, которые от падения горят огнем. Колени тоже сильно ушиблены, но надеюсь, обошлось без травм.

Пистолет чуть сильнее вдавливается в мою шею.

– Кто такая?

– Никто, обычный человек, – отвечаю тихо. – Я искала, где можно заночевать.

– Заночевать? – обладатель хриплого голоса мгновение раздумывает, а потом говорит. – Ты врешь, у тебя оружие. Ты из другой банды?

– Нет, я не из банды, – я все еще не могу поднять голову и посмотреть на того, кто в меня целится.

– Вставай, только без глупостей, курочка, – приказывает он, и я очень медленно поднимаюсь, держа руки поднятыми перед собой. Не хочу, чтобы он пальнул, решив, что я опасна.

– Повернись, хочу посмотреть на твою рожу, – он определённо насмехается надо мной и это хорошо, значит, не считает меня достойным противником, а это большое заблуждение.

Я медленно поворачиваюсь и первое что вижу – ствол пистолета, направленный мне в лицо. Поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с неприятного вида мужчиной. У него широкий нос, смуглая кожа, на лысо обритый череп и узкие азиатские глаза. На черепе татуировка, но я не вижу что там, потому что мужчина значительно выше меня – настоящий гигант. Я изображаю испуг на лице, ведь именно такой реакции он и ждет, и сразу замечаю, как он немного расслабляется, а потом расплывается в мерзкой улыбочке.

– А ты ничего, я пожалуй возьму тебя с собой, давно не трахал таких сладких кисок.

Я молча смотрю на него, пытаюсь сделать вид, что ошалела от страха, на самом же деле выжидаю момент, чтобы напасть.

– И губки такие пухлые, – он оценивающе смотрит ан меня, словно на товар в магазине. – И сиськи ничего. А ну раздевайся и покрутись передо мной, хочу посмотреть, на что ты годишься. Если понравишься – сохраню тебе жизнь.

Я, не раздумывая стягиваю футболку через голову, зацепляюсь за козырек бейсболки. Она слетает с головы и падает на асфальт позади меня. Бандит чуть наклоняет голову и смотрит на меня с кривой ухмылкой. Жалею что надела спортивный бюстгальтер, в нем грудь выглядит не столь привлекательно, а значит, он не потеряет бдительность лишь от одного ее вида.

– Дальше, – приказывает он и машет перед моим лицом пистолетом.

Медлю, специально чтобы он решил, будто я умираю от страха и смущения, а потом нерешительно снимаю бюстгальтер и делаю небольшой шаг назад. Байкер все так же смотрит на меня с выражением тупого превосходства на некрасивом лице и никак не реагирует на мою наготу. Я чуть поднимаю руки и прикрываю грудь, надеясь вызывать хоть какую-то реакцию, мне нужно заставить его совершить ошибку и у меня получается. Ухмылка парня становится чуть шире, он подходит ближе и тянется свободной рукой к моей обнаженной груди. Именно этого я и ждала. Я чуть разворачиваю корпус, чтобы в случае стрельбы не попасть под огонь, а затем применяю полицейский прием и сбиваю громилу с ног. Его вес сейчас играет мне на руку. Потеряв равновесие, он еще пытается поднять руку с оружием и прицелиться в меня, но я быстрее. Припечатываю его руку к асфальту коленом и забираю оружие. Вся операция заняла не больше минуты. Громила пытается подняться, но он слишком толст и неуклюж, я с размаха ударяю его в лоб рукояткой пистолета, и парень снова падает на спину. Я слышу глухой удар, когда его голова касается асфальта. Еще мгновение он смотрит на меня из-под нависших бровей, а потом конвульсивно дергается, и его глаза закатываются.

Смотрю на распростертое, на асфальте тело и не знаю, что с ним делать. Сейчас бандит выглядит безопасным, но стоит ему прийти в себя и он тут же захочет моей смерти. Я не люблю убивать. Умею, но совсем не люблю, потому медлю. Чуть наклоняюсь над ним и прислушиваюсь. Он дышит, но очень слабо. Возможно, удар об асфальт лишил его остатков разума, и он уже никогда не причинит никому вреда. Но разве я могу быть уверена?

Поднимаю пистолет и целюсь в лысый череп, но останавливаюсь. Теперь я хорошо вижу татуировку на самой макушке. Три цифры шесть, как в дурацком фильме про Омена. Господи, как это глупо и бессмысленно. Неужели эти люди верят в то же что и Стефан? Неужели они считают, что их главарь Антихрист? Я тяжело вздыхаю, поднимаю свою одежду с асфальта, отхожу от парня на пару шагов, но потом все же оборачиваюсь и стреляю ему в голову, прямо в число зверя, как в гребаном тире. Зрелище не из приятных, я отворачиваюсь, неторопливо осматриваю свои колени и руки. Ссадины, порванная ткань, но в остальном ничего страшного. Надеваю бюстгальтер и футболку, поднимаю бейсболку, отряхиваю ее от пыли , водружаю обратно на голову и неспеша бреду в сторону поселения, даже не оборачиваясь. Вскоре я вижу байк. Он стоит на обочине прямо под знаком ограничения скорости. Сразу вижу, что это кастом. Широкое заднее колесо, желтые диски, невероятно длинная передняя вилка, сидение утоплено в раму, а сама рама настолько футуристическая, словно мотоцикл приехал сюда прямиком из будущего. Подхожу ближе и некоторое время любуюсь этим чудом техники. Смогу ли я управлять им? Скорее всего нет, я лишь дважды в жизни ездила на мопеде и это было больше двадцати лет назад. Немного жаль бросать мотоцикл, но делать нечего и я двигаюсь дальше.

Поселение заброшено и скорее всего в домах полно мертвецов, я ощущаю сладковатый запах разлагающейся плоти, когда подхожу ближе. Мне совсем не хочется ночевать тут, лучше уж посплю с поле под открытым небом, но прежде чем отправляться дальше нужно найти воду.

Некоторое время иду по улице и опасливо поглядываю по сторонам. Прислушиваюсь, но кроме шороха моих собственных шагов тут ни звука. Все дома скрыты за высокими заборами, и я не могу видеть, что ждет меня внутри. Это нервирует. В конце улицы почерневший остов машины, судя по всему, она давно выгорела дотла. Легкий порыв ветра доносит до меня запах гари, я сразу же вспоминаю рассказ Тилля о горящих трупах и брезгливо передергиваю плечами.

Дохожу до конца улицы. Вокруг ни души. Тишина давит на уши и заставляет пугаться звука собственного дыхания. Во рту по-прежнему сухо, как в пустыне, и я бы убила за глоток воды, но не могу решиться и зайти в какой-нибудь из домов, чтобы поискать ее. Иррациональный страх, сродни детскому ужасу перед темнотой. Впервые со мной такое.

Заглядываю в машину, внутри пусто и все в черной саже. Если в ней и было что-то ценное, то все давно сгорело и превратилось в прах. Разворачиваюсь и иду обратно, внимательно осматриваю заборы, наконец, выбираю один дом. Пересилив себя, подхожу к калитке и толкаю ее. Закрыто. Первый порыв уйти, но нельзя. Я осматриваю забор. Он не слишком высокий, перебраться не составит труда. Я нахожу удобное место, подпрыгиваю, хватаюсь руками за край, подтягиваюсь, перекидываю ноги и вскоре оказываюсь на другой стороне.

Чистый дворик, выложенный желтой плиткой. Розовые кусты вдоль светлых кирпичных стен. Все окна на удивление целые. Ворота гаража открыты и внутри пусто. Я вынимаю оружие и иду внутрь.

В гараже сумрачно и прохладно. На стеллажах вдоль стены аккуратно разложены различные инструменты. Слева, в углу, на деревянном столе возвышается какой-то станок. Хозяин этого дома, судя по всему, был рукастый малый. Надеюсь, он еще жив и когда-нибудь вернется в свой дом. Сразу за станком вижу нишу и дверь за ней. Дергаю за ручку и она открывается в темный коридор, ведущий в жилую часть дома. Прежде чем шагнуть в темноту прислушиваюсь. Как и раньше, ни звука. Кажется все в порядке.

Я проникаю в чужой дом и первым делом ищу кухню. Мне смертельно хочется пить, и я очень надеюсь, что найду воду.

Кухня выходит окнами на просторный задний двор. Я подхожу к мойке и открываю кран, но слышу лишь сухое шипение. Воды нет. Обыскиваю кухню в поисках хоть чего-то, что может утолить мою жажду, и в полке над столешницей нахожу несколько банок колы. Она почти горячая, но мне плевать. Открываю банку и почти залпом выпиваю содержимое. Не проходит и минуты как я смачно рыгаю. Мне по прежнему хочется воды, кола слишком сладкая и ей не напиться.

Я обыскиваю весь первый этаж, после поднимаюсь на второй. Здесь нет ничего, что могло бы меня заинтересовать. В ванной на втором этаже нахожу аптечку и забираю все запасы обезболивающего, так на всякий случай. Проверяю кран, но воды нет.

Спускаюсь вниз и через столовую выхожу на задний двор и к своей радости нахожу то, что мне нужно. Настоящий колодец, как в старину с деревянным воротом и ведром на металлической цепи. Я чуть наклоняюсь над ним и смотрю внутрь, но ничего не вижу во влажной темноте. Беру ведро и бросаю его вниз и вскоре слышу плеск. Буквально вскрикиваю от радости.

Через пару минут у меня целое ведро чистой прохладной воды. Пью зачерпывая горстями, вода стекает по подбородку, холодит шею, а я наслаждаюсь каждым мгновением. После, напившись, набираю полную бутылку. Немного подумав, раздеваюсь догола, аккуратно складываю одежду в сторонке и выливаю остатки воды на разгоряченное тело. Я мечтала об этом весь гребаный день. Затем опять бросаю ведро вниз и повторяю всю процедуру сначала.

Теперь я, наконец, могу идти дальше. Ледяной душ освежил меня, а кола взбодрила. Теперь мне точно хватит сил пройти еще несколько километров по шоссе, прежде чем устроиться на ночлег. Оставляю чужой дом и тем же путем, что проникла сюда, через забор, возвращаюсь на дорогу.

Солнце село, но еще несколько часов будет довольно светло, и я смело могу идти вперед, не боясь в темноте споткнуться о какое-то препятствие. Выйдя из деревни, я почти сразу ухожу на поле, не хочу проходить мимо мертвеца, а уже через полчаса возвращаюсь на шоссе.

Я прибавляю шаг и очень надеюсь, что к тому моменту, когда силы кончатся, буду ближе к цели хотя бы на пару километров. Думаю о Тилле, как он и где? Хорошо если его самолет уже над океаном и держит курс на Нью-Йорк, а если нет, и его снова сцапали бандиты?

– Какого черта тебе это так важно? – говорю себе под нос и тут же сама отвечаю. – Потому что я люблю его, как бы тупо это не звучало. Ведь я должна любить хоть кого-то в этом умирающем мире.

В этот момент сумерки прорезает свет фар, рыча как разъяренные звери, прямо на меня движутся несколько мотоциклов. Байкеры не могут не видеть меня, на пустой дороге я словно бельмо на глазу. Даже если сейчас сойти с асфальта и попробовать скрыться в траве, они отправят погоню. Уйти не получится, придется сражаться. Я вынимаю пистолет из кобуры и жду. Кем бы ни были эти люди, не дамся им живой. Мне страшно, но это нормально бояться смерти.

Я делаю шаг назад, на обочину и пытаюсь целиться, но это довольно сложно. Мотоциклов слишком много и я никак не могу выбрать направление для стрельбы. Их рокот оглушает. И тут слева, там откуда я пришла, слышится новый звук. Бросаю короткий взгляд и вижу две фары. Могу поклясться – это не мотоциклы. Ко мне приближается автомобиль. Меня окружили, уходить некуда и шансов на победу в этом сражении нет никаких. Я сглатываю, поднимаю руку с оружием и приставляю ствол к подбородку снизу. Выхода нет, мне лучше сделать это прямо сейчас. Снимаю «Зиг Зауэр» с предохранителя. Сердце сжимается от ужаса. Я знала, что так оно и закончится, но не была готова так скоро расстаться с жизнью. И в то момент когда я уже готова нажать на курок, до меня доходит что автомобиль слева это «Порше», тот самый на котором уехал Тилль. Я не вижу, кто за рулем, но опускаю руку с оружием. Еще не время умирать. Возможно у меня есть шанс.

========== Глава девятая. ==========

Du musst nicht mit dem feuer spielen

Wenn du etwas wärme brauchst

***

Крупная холодная капля падает мне на лицо, и я машинально отмечаю, что пошел дождь. Это хорошо – влажная скользкая дорога мой союзник в борьбе с байкерами. Вдалеке раздаются раскаты грома, хотя мотоциклы издают такой шум, что возможно мне это послышалось. В воздухе остро пахнет надвигающимся ливнем, в этот аромат вплетается вонь бензиновых двигателей, запахи моего пота, влажной земли, липового цвета. Это странно, но в эту секунду я почти счастлива, хотя радоваться, в общем-то, нечему. На меня надвигается целая банда вооруженных головорезов. Они наверняка под кайфом и мечтают разорвать меня на кусочки. А еще Тилль. Вместо того чтобы улететь в безопасное место, он на кой-то черт вернулся назад, а сейчас на линии огня, пускай и защищенный корпусом дорогой машины с кучей наворотов. Ну что же, придется действовать по обстоятельствам, как впрочем, и всегда. Я глубже втягиваю носом заметно посвежевший воздух и поднимаю оружие.

Байкеров пять, теперь я вижу их отчетливо. Выстроились клином. Двое впереди и трое замыкают строй. Едут медленно – километров сорок в час, никуда не торопятся. До них метров сто. Слишком далеко для результативной стрельбы, но медлить нельзя. Я целюсь и нажимаю на курок. Самый ближний ко мне, из первой пары, вылетает из седла на дорогу. Мотоцикл кренится в сторону обочины, заваливается на бок и с металлическим скрежетом проскальзывает еще несколько сот метров, выбивая снопы искр от трения с асфальтом. Запах бензина усиливается. Громоздкий чоппер слетает с асфальта траву и там затихает.

Дождь усиливается. Теперь крупные капли барабанят по моей бейсболке, падают на плечи. Я не обращаю на них внимания и медленно двигаю дулом пистолета вслед за приближающимися мишенями. Мои надежды на то, что смерть товарища замедлит банду, не оправдались. Они даже не взглянули в сторону убитого. Судя по всему, все пятеро перед выездом плотно закинулись синтетиком.

Семьдесят метров. Нужно быть очень точной, чтобы и вторая пуля попала в цель. Я замедляю дыхание, как учили в академии, чуть корректирую ствол и готова уже нажать на курок, когда «Порше» пролетает мимо меня на полной скорости. Я машинально отшатываюсь. Волна воздуха и ледяных брызг бьет в лицо. Тилль направляет автомобиль в самый центр строя байкеров. Я как завороженная смотрю на это, не в силах отвести взгляд.

Бандиты так обдолбанны, что поначалу даже не пытаются отвернуть, и лишь когда до машины остаются считанные метры, понимают что происходит и сворачивают. Но уйти удается не всем. Слышится глухой звук удара, хруст стекла, лязг металла о металл. Будто бы в замедленной съемке вижу как, сделав тройное сальто в воздухе, словно тряпичная кукла, пролетает водитель первого байка. С его головы срывает глупый пробковый шлем, выкрашенный под леопарда. Мужчина падает на асфальт и со всей силы ударяется о землю затылком. Он больше не шевелится – затихает навек.

Байкер, который едет следом – облачённый в защиту и шлем черного цвета – резко бьет по тормозам. Его спортивный мотоцикл падает на бок, увлекая за собой водителя. Двести килограмм даже на такой скорости могут быть очень опасны. Он еще пытается выбраться, когда в него влетает «Порше». Тилль даже не касается тормоза. На скорости восемьдесят километров в час кроссовер точный снаряд для мгновенного убийства. Он буквально сметает байкера и его мотоцикл, подпрыгивает на нем, как на кочке. Стекла «Порше» не тонированы, и я вижу, как белым облаком в салоне раскрываются подушки безопасности. Машина замирает на месте.

Трое других байкеров делают резкий маневр и уходят на полосу встречного движения. Дождь льет стеной. Поднимается ветер. Холодные капли падают мне за шиворот, на разгоряченное лицо.

Несмотря на ливень спортивный байк загорается, пламя почти сразу охватывает все вокруг, включая «Порше». Тилль все еще внутри и я не знаю в сознании ли он после удара. До него метров

пятьдесят. Мне нужно вытащить его из машины пока еще не поздно. Но это не так просто.

Троица уцелевших снова выстраивается в цепочку и возвращается на мою сторону дороги. Я вскидываю пистолет и делаю несколько выстрелов, даже не прицеливаясь. Все впустую. Сейчас между нами метров тридцать, но я слишком взволнована и никак не могу собраться. Ближний ко мне верзила в хромированном шлеме с рогами, вскидывает правую руку. Я еще не вижу оружия, но уже делаю пару шагов в сторону обочины, падаю в мокрую траву и перекатываюсь на бок. Полицейская подготовка приносит свои дивиденды.

Раздаются сухие щелчки выстрела автоматического пистолета и в том месте, где я стояла минуту назад в воздух взлетают крошки асфальта. Байкеры замедляются. Стрелок сворачивает к обочине и останавливается метров за десять от меня. У него длинные седые усы и зеленая каска времен третьего рейха. Лицо полностью открыто, лишь на носу поблескивают зеркальные очки в тонкой оправе. Я чуть приподнимаюсь на локте и делаю один уверенный выстрел за секунду до того, как он успевает снова нажать на курок. Моя пуля попадает точно в лицо, превращая его в кровавое месиво. Без поддержки водителя мотоцикл медленно кренится вправо и заваливается на бок. Я встаю на одно колено и целюсь в одного из оставшихся, того что ближе. Вероятно эти двое безоружны, потому что, заметив мой маневр, оба с бешеным рыком срываются с места и несутся прочь. Стрелять сейчас не имеет смысла – пустая трата боеприпасов, и я опускаю ствол.

Воняет горелой резиной. Я вскакиваю на ноги и что есть сил, прямо по траве несусь в сторону «Порше» охваченного пламенем. Из-под колес кроссовера валит черный густой дым. Тилль так и не выбрался наружу, видимо, он все же потерял сознание. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть нет ли за мной погони, поскальзываюсь на мокрой земле, машу руками, чтобы сохранить равновесие, и выпускаю пистолет. Он отлетает куда-то в траву. В наступивших сумерках найти его будет непросто.

Я на мгновение замираю на месте, решая что делать дальше. Нужно выбирать: или оружие, или жизнь Тилля. Но я уже давно все для себя решила, потому выскакиваю с травы на асфальтированную обочину и бегу со всех ног. Когда до горящей машины остается не больше двадцати метров, вижу как открывается водительская дверь и из салона буквально вываливается Тилль. Я снова замираю на месте. Тилль пятится от огня, оглядывается по сторонам, потом делает несколько неуверенных шагов в сторону обочины, но, заметив меня, останавливается и машет руками.

– Беги оттуда! – кричу я, но мой голос заглушает сухой раскат грома.

Он так близко что кажется, звуковая вибрация сотрясает землю на которой я стою. Следом налетает резкий порыв ветра. Он срывает бейсболку с моей головы и уносит в темноту.

Из-под капота «Порше» вырываются столпы оранжевого пламени. С треском лопается лобовое стекло. Тилль что-то кричит мне, но я не слышу ни слова. Он все еще стоит на месте, в паре шагов от полыхающего автомобиля, продолжая делать непонятные знаки руками. Белая вспышка молнии на мгновение освещает все вокруг. В этот момент я слышу рев двигателя позади и слишком поздно понимаю, что именно мне пытался сказать Тилль. Байкеры вернулись закончить начатое.

Резко разворачиваюсь и вижу стремительно приближающийся ко мне мотоцикл. Я даже не успеваю испугаться. Сильный толчок отбрасывает меня в сторону. Пролетаю несколько метров по воздуху, а потом словно мешок с опилками падаю на спину. Рюкзак смягчает падение, но от удара перед глазами все равно пляшут красные круги. Судорожно пытаюсь вдохнуть, но лишь беззвучно хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. В первые секунды не чувствую боли, только растерянность и отчаяние. Неужели это конец? Дождь заливает глаза, я хочу поднять руку и вытереть лицо, но правая половина тела словно принадлежит чужому человеку.

Наконец у меня получается сделать вдох. Кислород огнем обжигает легкие и приносит с собой боль. Она пронзает правую руку от плеча до кисти. Слышу звук выстрелов. Их не меньше пяти. А следом раскат грома. Во рту металлический привкус крови. Возможно у меня внутреннее кровотечение. Но, несмотря на невыносимую боль, шум в ушах и слабость во всем теле я упрямо пытаюсь перевернуться так, чтобы увидеть Тилля. Я осторожно сгибаю правую ногу в колене, отталкиваюсь ступней в кроссовке от асфальта и рывком перекатываюсь на левый бок. Локоть на правой руке выгнут под неестественным углом, а кисть болтается словно плеть. Когда я переворачиваюсь, она ударяется об асфальт. От нестерпимой боли на глазах выступают слезы. Я пытаюсь подняться опираясь только на левую руку, но силы словно разом оставили меня, а тело будто налилось свинцом, да еще и плотно набитый рюкзак тянет обратно.

– Сука! – кричу я от отчаяния, и в этот момент крепкие руки подхватывают меня сзади.

– Что ты делаешь, мать твою! – Тилль усаживает меня и опускается на колени рядом. – Тебе нельзя шевелиться. Тебя только что машина сбила.

– Это был мотоцикл, – отвечаю я и начинаю беззвучно смеяться.

В лицо хлещет дождь, рука нестерпимо ноет, голова кружится и гудит как после хорошей попойки, но я не могу остановиться. Смех переходит в сухой кашель. Чувствую резкую боль в спине, чуть ниже лопатки. Похоже, кроме вывиха локтя у меня сломана пара ребер. Но я все еще жива, а разве это не повод для радости?

– Идиотка! – Тилль освобождает меня от рюкзака и закидывает его себе на спину.

– Байкер мертв? – спрашиваю я.

Тилль молча кивает в ответ и очень осторожно ощупывает мою больную руку.

– А второй?

– Не знаю. – Тилль, наконец, поднимает взгляд. Его лицо блестит от дождя, темные волосы прилипли ко лбу. – Второго нигде не видно. Будем надеяться, что он не вернётся.

Чуть помолчав, Тилль добавляет: