Текст книги "Event Reborn (СИ)"

И снова с раздражением уставился на эти строки. Еще одна вырванная страница полетела на землю.

Мальчик тяжко вздохнул. Шло трудно. Как какая-то там тетрадка вообще поможет ему не сойти с ума? Разве в этом дело? Он свел брови и начал писать:

25 августа, воскресенье.

Ну вот и оно, начало новой жизни. Мы с мамой переехали в новый город, и жизнь здесь уже набирает обороты. Я чувствую, что все меняется. Я сам меняюсь, будто какая-то невидимая рука толкает меня к переменам, которым я не могу противостоять.

Вчера врач сказал, что мое состояние ухудшилось, я потерял сознание два раза, пытаясь вспомнить, что было со мной той ночью, когда с Ханной произошел несчастный случай.

Это не несчастный случай. Я уверен, что Тайлер причастен ко всему этому.

Я думал об этом так долго, что меня снова начало тошнить. Как мне узнать правду и не вызвать припадок?

Мама говорит, что я не думал о последствиях. Но я ведь не могу предсказывать будущее!

Том довольно поставил точку и перечитал написанное. Так было лучше. По крайней мере, стало чуть легче – дневник хотя бы мог слушать молча. Иногда хотелось с кем-то поделиться, с кем-то, кто бы понял, как это тяжело – быть не таким, как все.

Не отдавая себе в этом отчет, Том поднял глаза на окно комнаты Билла. Удивление кольнуло где-то под лопаткой, потому что он заметил фигуру. Кто-то стоял у окна, наблюдая за ним – черные волосы, обрамляли бледное лицо, красная майка казалась ненормально яркой в блеклых, бесцветных сумерках.

Поняв, что его взгляд был перехвачен, соседский мальчишка не стал скрываться. Том даже с такого расстояния увидел, как губ его коснулась слабая улыбка. Друг махнул рукой, показывая, что он заметил направленный на него взгляд.

У Тома появилось неожиданное ощущение, которого не было до этого – он вдруг отчаянно захотел, чтобы Билл спустился сюда. По крайней мере, из всех окружающих именно с ним хотелось поговорить больше всего, ведь он один понимал – как это странно, быть брошенным и одиноким.

Том помахал ему и жестом предложил спуститься. Улыбка Билла чуть померкла. Он обернулся через плечо, словно проверяя, находился ли кто в его комнате. Потом повернулся обратно и провел пальцем по своей шее, чтобы дать понять – сейчас не самое лучшее время для подобных выходок.

Том сделал умоляющее лицо и сложил руки, упрашивая его придумать что-нибудь. Мистер Мёрфи, должно быть, невероятно рассердился, неспроста Билл боялся даже выйти из своей комнаты.

Мальчик еще раз опасливо покосился назад. Затем, опустив плечи, он глянул на Тома и показал ему один палец, как бы говоря, что ему потребуется одна минутка. Том подпрыгнул от нетерпения. Он почувствовал себя шпионом вражеской разведки, который готовился к ответственной вылазке в стан врага.

Билл появился в дверях минут через пять, когда Том практически прилип к забору от нетерпения. Он все это время переминался с ноги на ногу, подозревая, что приятель мог попросту нарваться на Гордона и схлопотать очередную взбучку, но Билл все же вышел, встрепанный и бледный, прихрамывая на правую ногу. Однако, широкая улыбка тут же озарила его лицо, когда он достиг соседа.

– Привет! Как ты? – одновременно спросили они друг у друга.

– Я нормально, расскажи лучше, что было … – снова быстрее, чем пулеметная очередь, в один голос.

Том рассмеялся.

– Билл, давай ты первый.

Младший Мёрфи тоже улыбнулся, немного вымученно и болезненно.

– Со мной все в порядке, – сказал он, поправляя толстовку, которую зачем-то надел перед тем, как выйти. – Получили с Таем по шее как следует, в доме царит атмосфера, как если бы реактор рванул – ходим на цыпочках, так что я не могу долго с тобой стоять…

Том кивнул.

– Знакомая история, меня мама тоже ругала на чем свет стоит, на улице запретили показываться ближайшие лет сто… – проворчал он, вспоминая три чудных дня взаперти.

Билл дернул уголком губы, получилось это у него немного нервно. Друзья помолчали, а затем старший из мальчиков изрек:

– Слушай, это все из-за меня, – сказал Билл, поднимая свои грустные глаза цвета лесного ореха. – Если бы я не придумал все это, тебе бы не попало. Нам всем не попало бы. Если ты не захочешь больше со мной общаться, я пойму. Я уже привык к тому, что я все порчу, как говорит отец.

Том тяжело вздохнул. Он сердился на Билла первое время – за то, что он был такой встрепанный, как клубок перьев, и за то, что ему не сиделось на месте, как будто он, а не Ханна, был укушен бешеным псом за одно место. Но потом это чувство медленно сошло на нет. Ведь в их ночных приключениях виноват был совсем не Билл. Отчего-то Том подумал, что уж Тайлера точно не мучили подобные угрызения совести.

– Билл, нет, я… Не сержусь на тебя. Но вот с Тайлером общаться я больше не хочу, – честно предупредил он.

В лице друга промелькнула какая-то тень. И еще Том заметил, что глаз у того заплыл от синяка – он вообще выглядел неважно, как будто упал с грузовика.

– Том, понимаешь… Я не могу ему запретить с нами дружить, – Билл опасливо обернулся на дом, словно ожидая, что на него может кто-то наброситься со спины. – Он – мой брат, вся эта идея с группой была его. Он просто … – мальчик снова нервно обернулся, заслышав шум, но это всего лишь Бастер возился неподалеку со своим мячиком, – он тоже тяжко переживает развод родителей, раньше он не был таким жестким. Папа говорит, у него сейчас такой возраст…

Том хмуро смотрел на соседа. На его взгляд, возраст тут был ни при чем – сволочью либо рождались, либо нет.

– Да, я понимаю. Но что-то мне подсказывает, когда Ханна выйдет из больницы, у нас с этим тоже возникнут проблемы. Родители вряд ли разрешат ей общаться с нами дальше. Вашей бравой компании настал безоговорочный конец.

– Может, и так, – Билл дернул плечом.

– Билл, ты мне не расскажешь, что случилось в тот вечер? – резко сменил тему Том, заставив улыбку на лице друга померкнуть.

– Том… Пожалуйста, давай оставим эту тему? Произошел несчастный случай, – он машинально схватился за больной глаз, красиво подчеркнутый синевой. – Не спрашивай про это.

Однако так быстро Биллу отвертеться не удалось, Том с поразительной прытью перегнулся через забор и подтащил брюнета к себе.

– Билл, скажи мне пожалуйста, это очень важно, – тихо зашептал он. – Это очень важно для меня.

Приятель попытался вырваться, но ничего не получалось. Он испуганно дернулся, но Том крепко держал его запястье.

– Том, пожалуйста, не вынуждай меня… Зачем тебе это знать? – умоляюще спросил Билл, когда понял, что его попытки тщетны.

Том набрал в легкие дыхания. Выбора не оставалось:

– Билл, ты же мой друг, да? Я сейчас расскажу тебе кое-что. Ты обещаешь, что на этот раз Тайлер или кто-то еще ничего не узнает? Чтобы не как в тот раз?

Билл огляделся по сторонам и недоверчиво кивнул. Том понадеялся, что на сей раз его расчет верен:

– Ну смотри. Ты обещал …

Том выдохнул с характерным «фух», и принялся вкратце излагать:

– У меня проблема… Кажется, я начинаю терять память, как мой отец. Я унаследовал это от него.

Том быстро рассказал, что произошло у врача, и как он отключился прямо на приеме, на кушетке. Билл слушал его внимательно, расширив карие глаза, которые вдруг стали очень серьезными.

– Для того, чтобы потом вспомнить, мне надо записать в дневник. Хотя бы частично, понимаешь? Я не могу написать о том, чего не помню, но для этого мне и нужна твоя помощь!

– Том, но … Это же ужасно … Когда ты отключился там, мы с Таем подумали, что это произошло оттого, что тебя чуть не зацепила машина … – Билл, договорив, испуганно прикрыл ладошкой рот, понимая, что начал болтать лишнего.

– Какая машина? – моментально уцепился за это слабое место его друг.

Билл в ужасе замолчал, поняв, что он все равно проговорился. Впрочем, он быстро взял себя в руки.

– Ладно, слушай. Тайлер не хочет ничего никому рассказывать, потому что сделал очень нехорошую вещь. Я не могу тебе сказать – он прикончит меня, если узнает. – Билл быстро скинул толстовку, показывая Тому свои руки, – видишь?

Том увидел прекрасно. Вся поверхность кожи мальчишки была покрыта синяками и царапинами. Как будто кто-то как следует поработал молотком для отбоя мяса…

– Билл, это Тайлер тебя побил? – от ужаса Том даже выпустил из хватки запястье друга.

– Нет, отец. Таю тоже влетело по первое число, хотя обычно я первый на раздаче. Но брат предупредил меня, что если я буду болтать – будет хуже, он сейчас злой как пёс. У всех у нас свои скелеты в шкафу, – с сожалением констатировал мальчик. Печаль в его взгляде вдруг уколола Тома, отчего захотелось действительно отступить, но он пересилил себя:

– Билл. Твой отец тебя часто … бьёт?

– Нет, не… очень. Я заслужил это на сей раз. Я в порядке, – Билл переминался с ноги на ногу. – Мы в этот раз все прокололись, надеюсь, больше такого не повторится. Пусть наш разговор сегодня останется только между нами, хорошо?

Том, не моргая, смотрел на него. Он отчаялся – ведь Билл был последней надеждой, единственным, на кого можно рассчитывать, когда так хотелось узнать правду. Но и она сейчас ускользала, как ветерок, что трепал макушки деревьев на соседних участках.

– Билл, этот разговор будет между нами. Но мне действительно… очень, – Том сделал ударение на этом слове, – нужно знать. Пожалуйста!

Одна секунда молчания. Снова взгляд – глаза в глаза. Тому показалось, что Билл сейчас сдастся, он с самого начала колебался. Друг действительно огляделся и сделал один шаг вперед, шепча совсем тихо:

– Том… Тайлер убьёт меня…

– Пожалуйста, – Том прикрыл веки, вложив в выдох все эмоции. Из всех Билл должен понять.

Еще один умоляющий взгляд. Том шагнул ближе, почти повисая на соседе и тот быстро облизнул губы:

– Ладно. Только между мной и тобой. Но Тай ни в коем случае не должен про это узнать! Он до сих пор думает, что ты слишком сильно ударился головой. И, пожалуйста, не перебивай… – было видно, что слова даются мальчику с трудом. – В общем… С какого момента ты помнишь?

– Мы пошли на участок к соседям.

– Верно. И ты помнишь, зачем мы делали это, Том?

– Нет. Не заставляй меня вспоминать! Лучше просто расскажи!

Билл заговорил быстро, словно стараясь покончить с этим неприятным делом в считанные минуты.

– Мы пошли на участок к соседям и взяли там одну вещь, которая нам не принадлежала. Пёс хозяев набросился на нас – это был сторожевой доберман или что-то вроде. Мы побежали… Мы летели через весь город, пока не добежали до автобана, а затем, – Билл перевел дыхание, – Ханна выскочила на дорогу и упала. Тогда он на неё и набросился. Вдруг появилась машина – ты пытался помочь Ханне. И… – Билл немного запнулся, прежде, чем продолжать, – в последний момент ты всё же отшвырнул собаку, она… она попала прямо под колеса. Её буквально размазало по автостраде прямо на наших глазах! А дальше … ну, а дальше ты и сам помнишь. Мы смылись, просто оставили всё как есть, оставили животное умирать там, на дороге! – быстро завершил ужасную историю младший Мёрфи.

Тому показалось, что его обдало сначала кипятком, а затем жидким льдом.

– Билл, мы… убили чью-то собаку? И не остались там, отвечать за свои действия?

– Она первая набросилась на нас! Когда её сбили, человек выбежал из машины… Это отвлекло. Тайлер схватил нас за шкирку. И мы побежали. Как можно быстрее. В общем… Теперь ты всё знаешь!

Было видно, что мальчику больно вспоминать ту ночь. Страх горел в его глазах подобно льдинкам, он переминался с ноги на ногу, словно хотел поскорее уйти от неприятной темы. Том открыл рот. Вопросов появилось теперь ещё больше. Одно дело – просто сделать глупость. И совсем другое – слышать о ещё более ужасных последствиях своего поступка!

– Видишь? Лучше бы ты не спрашивал … – тихо прошептал Билл, закусив губу.

– Я не могу поверить. Ты уверен, что всё так и было? – обречённо спросил Том.

– Я не вру. Тебе вообще ничего не вспоминается?

Мальчик покачал головой. Рассказ Билла совершенно не вызвал никаких негативных эмоций или даже отдаленного физического дискомфорта. Словно фильм посмотреть. Фильм не со своим участием.

– Как же я отрубился, черт его побери… – тихо пробормотал Том, прикладывая руку ко лбу. – Почему тот человек из машины даже не попытался остановить нас?

– Пытался. И ты пытался в самом начале, я просто не послушал тебя. Тот мужчина кричал, угрожал. Том, просто…

Он не договорил. На крыльце хлопнула дверь, и Билл дернулся как от выстрела, кажется, это его отец вышел покурить.

– Мне пора идти! – зашептал старший мальчик. – Я долго не мог свыкнуться с разными, ну… мыслями. Ты попытайся понять, что это что-то вроде… прошлого, хорошо? Что прошло, то уже никогда не вернётся.

– Что прошло, то уже никогда не вернётся, – эхом отозвался Том.

Он посмотрел на друга, который резко попятился назад.

– Хочешь зайти завтра? – вдруг сказал Билл. Он усилием стёр с лица серьёзное выражение и попытался показаться беспечным, хотя это плохо получалось. – Мне кажется, отец уже не так злится на нас. Если мы будем в пределах участка, то сможем поиграть немного! И … постараться просто… продолжать жить…

Том все еще пребывал в ступоре от услышанного и возражать ему не хотелось, потому он машинально кивнул.

– Я спрошу маму, если она разрешит. А Тайлер будет?

– Он сейчас сидеть не может и еле ходит. Ремень…

Том поморщился.

– Так ему и надо. Ладно. Если выпустят – я к тебе зайду. Спасибо.. что поделился, Билл.

– Не за что… – друг пожал плечами. – Я… понимаю, как это должно быть тяжело – не помнить.

– Ты не представляешь, насколько.

Прохладный ветер налетел на двух мальчиков, взъерошив и без того лохматые волосы Билла, колыхнув светлые пряди Тома. Что ж, по крайней мере, Билл старался понять. Махнув ему рукой, Том отступил в тень коттеджа. Симоне не понравится, если она обнаружит его отсутствие.

Сказать, что он был в смятении после разговора, значило просто промолчать. Теперь Том чувствовал себя втройне виноватым за всё, что произошло. Пожалуй, Билл оказался прав – не стоило спрашивать. Но еще более удивительным оказалось то, что рассказ друга не вызвал никаких эмоций. Том не ощутил ни укола совести, ни ощущения близкого к дежавю, ничего. Словно это забытый фрагмент не его жизни. Но Билл не врал, и это было хуже всего.

Почему воспоминание не восполнило пустоту? Если бы папа был рядом, чтобы спросить его совета. Он должен знать!

Том зашел в дом и задумчиво глянул на свою тетрадь. Он решил, что не станет записывать ничего в дневник. Симона могла найти эту информацию, и тогда точно не избежать беды. Прошлое на то и прошлое, чтобы оставаться за спиной. Том потряс головой. Такими темпами мигрень станет просто постоянной спутницей его жизни. Мальчик дал себе твердое обещание больше не беспокоиться, если только приступ не повторится.

В самом мрачном расположении духа он поднялся к себе наверх. Этот день хотелось просто оставить за спиной.

========== 1996 год, 31 августа, суббота ==========

I waited for minds to change

Pointing their fingers of blame

It’s not my fault you’re ashamed of how you feel

But you don’t,

And you won’t

Go against your asshole father

(Sick Puppies – Asshole Father)

Удивительно, но целая неделя прошла совершенно без происшествий, а тяжелые воспоминания понемногу уходили в прошлое. Промаявшись малоприятными мыслями, Том все же смог убедить себя, что их с друзьями поступок стал ошибкой, и больше такого не повторится.

Он так и не нашел в себе сил написать в дневник о произошедшем, хоть и очень хотел. Вместо воспоминания нарисовал несколько машинок и собаку. Это получилось непроизвольно, он долго смотрел на рисунок и пытался найти там успокоение своей совести, которая грызла его, не переставая. Это получилось не сразу, но со временем голос в голове смирился.

Том записал в своем дневнике слова Билла: нужно просто жить дальше. Так оно и получалось, до определенного момента.

– Том, подай мне сок, пожалуйста, – сонно и расслабленно попросил голос справа, заставляя друга приподняться и повернуть голову, чтобы посмотреть на ленивое существо рядом с собой.

Билл совершенно разомлел от жары. В последний день лета он не собирался делать ровным счетом ничего полезного, разве только лежать в позе звезды на заднем дворе своего дома, раскинувшись на сочной и аккуратно подстриженной травке, и лениво почесывать обгоревший красный нос, уже начавший облезать.

– А сам чего? Все уже? – Том дотянулся до столика и взял стакан.

– Мне жарко… – пожаловался Мёрфи.

В отместку Том исхитрился и, пока приятель не смотрел на него, поставил сок прямо на голую грудь, как следует впечатав стакан холодным дном.

– Ааай! – возмутился Билл, моментально приходя в полулежачее положение. – Ну Том! – он засмеялся и провел по коже теплой ладошкой, чтобы смазать ощущение ледяного стекла.

– Упс, я случайно!

– А вот и нет!

– А вот и да! – Том показал ему язык и со смехом завалился обратно на нагретый солнцем газон. Билл недовольно посмотрел на него и тоже лег, отодвигаясь на всякий случай подальше.

Родители ослабили свое наказание, разрешив детям хотя бы иногда проводить время вместе у Тома или у Билла в поле видимости любого из старших. Том всё же помирился с мамой, хмуро попросив у неё прощения за свою вспышку. Она, конечно, не сердилась долго и, прижав к себе голову сына, чмокнула его в макушку, сказав, что всё пройдёт. Им всем нужно было остыть, так что Симона всё же позволила своему ребенку насладиться последними лучиками солнца.

Работу миссис МакГрат никто не отменял, так что сегодня Том с Биллом остались под присмотром Гордона, у которого, как у начальника, был совершенно свободный график. Отец братьев Мёрфи клятвенно заверил, что под его контролем сорванцы будут находиться сто процентов времени, и шкодить он им не даст.

Сегодня настал последний день лета, на удивление жаркий и душный. Небо было голубым, прозрачным и чистым, без единого облачка. И только яркое солнце, плоское как блин висело в его центре, посылая на землю свои последние летние поцелуи. Был совершенный штиль, и Том с Биллом буквально растекались по земле от жара последнего денька, выдавшегося таким удачным,.

Где-то в ветвях огромной ели стучал дятел. С соседних участков доносился звук циркулярки, вгрызающейся в доски. Мимо с шумом проехала одинокая машина. И ничто не нарушало эту идиллию – у Тома даже сложилось очень реальное ощущение того, что все события недельной давности – все эти приступы, провалы, собаки – были только дурным сном.

Они с Биллом старались занять мысли друг друга отвлеченными вещами. Только во взгляде двух мальчишек проскальзывал иногда общий секрет, но к тому разговору, что состоялся поздно вечером неделю назад, они больше не возвращались.

– Блин, неохота в школу, – выдал вдруг Билл.

– Мне об этом расскажи, – лениво пробурчал Том. – Мне там вообще делать нечего.

– Слушай. А ты мне будешь помогать? – Билл приподнялся на одном локте, посмотрев на приятеля. – Я с некоторыми предметами совершенно не в ладах, у меня с памятью полная катастрофа!

Том фыркнул.

– Нашёл кого спрашивать. У меня с ней полный порядок!

Билл только потом понял как это прозвучало. Впрочем, он тут же улыбнулся, сглаживая оплошность.

– Ты понял, что я имею в виду!

Они оба уже получили письмо из Хавторн, напоминающее о том, что уже второго сентября их обоих ждут в главном корпусе, в кабинете их учительницы миссис Кауфман.

– Ну, тексты за тебя учить не смогу, конечно… А в остальном – всё, что хочешь. Нам с тобой всё равно вместе постоянно торчать, – Том улыбнулся соседскому мальчишке.

Где-то хлопнула дверь. Наверное, это Тайлер всё же выбрался на улицу. В последнее время он почти не объявлялся – перед первыми днями учебы ему было чем себя занять, а после взбучки он вообще ходил тише воды и ниже травы, предпочитая не высовывать лишний раз нос и не показываться в поле зрения брата.

Он только один раз нарисовался рядом, когда Том и Билл сидели дома и играли с огромной железной дорогой – подарком от родителей на девятилетие Билла. Он кинул им в центр дороги блеклый лист, свернувшийся по краям, в котором Том безошибочно угадал ту самую клятву со стенки в шалаше, со словами: «Делайте с этим что хотите, малявки». После чего развернулся и отправился восвояси, осваивать тонну книг, которую не удосужился прочесть за лето.

– Эй! – увидев листок Билл воодушевленно заблестел глазами. – Том, это же круто! Смотри как классно, ты теперь у нас в команде!

Тому отчего-то показалось, что на этом моменте он окончательно подпишет себе приговор на неспокойную жизнь.

– А ты уверен, что этот штаб еще существует? – с сомнением поинтересовался он.

Билл пожал плечами.

– Я не знаю. Но, по крайней мере, я выполню свое обещание! Давай сюда палец.

Том, тяжко вздохнув, протянул левую руку, поморщившись слегка, когда Билл кольнул его острой деталькой от железной дороги. Алая бусинка крови расползлась по всей подушечке пальца. Том припечатал ее к листу, оставляя на нем свою «подпись». Билл подул на бумагу, чтобы высохло быстрее, затем бережно сложил лист и убрал его в сторону.

– Зато ты теперь официально мой друг! – весело объявил он.

Том закатил глаза.

– Я рад, что ты рад, – проворчал он, спрятав просящуюся на губы улыбку.

– Конечно. Давай играть! – Билл ткнул его локтем и довольно взял в руки пульт от паровоза.

С того момента его словно подменили – он чаще улыбался, стал весёлый и озорной, всё время смеялся и шутил. Словно это событие действительно значило для него так много. Впрочем, Том не отрицал, им с Биллом действительно было весело вдвоём. В моменты, когда они оставались вместе, младший Мёрфи становился самим собой – искренним и открытым, всё более дружелюбным и спокойным. Том даже перестал опасаться, что будет постоянно видеть перед собой только его опущенные ресницы.

Они провалялись на солнце до трех часов, лениво болтая ни о чём и перебирая всякие дурацкие случаи из жизни – смешные и не очень, хотя, по большому счету, им с Биллом даже говорить было не надо, достаточно просто валяться и смотреть на проплывающие мимо облачка, которые появились в небе ко второй половине дня.

– Том, а как ты думаешь… – Билл закинул руки за голову, созерцая лазурное, светлое небо, – откуда плывут облака?

Том знал ответ. Отец, который связал свою жизнь с проблемами экологии и космоса, много раз рассказывал об этом.

– Облака – это всего лишь взвешенные в атмосфере продукты конденсации водяного пара, видимые на небе с поверхности земли. Облака состоят из мельчайших капель воды, иногда из кристаллов льда. Капельные облачные элементы наблюдаются при температуре воздуха в облаке минус десять или минус пятнадцать градусов.

– Да нет же, – перебил его Билл, – откуда плывут облака?

Том моргнул. Он тоже уставился в небо, глядя на то, как высокие, мягкие и недосягаемые белые подушки пересекали небо над их головой, двигаясь на север.

– Так я же и говорю! Процесс образования облака начинается с того, что некоторая масса достаточно влажного воздуха поднимается вверх. По мере подъема будет происходить расширение воздуха. Достигнув некоторой высоты, поднимающийся влажный воздух охладится и …

Билл приподнялся на одном локте, и посмотрел на него очень внимательно.

– Ты все пытаешься объяснить с помощью науки, Том. А ты не думал, что некоторые вещи просто не поддаются объяснению с помощью книжек, графиков и сухих слов?

– Но это же школьный курс естествознания! Это все знают.

– Нет… Не все, – Билл насупился, надув губы, – ты вот не знаешь.

Том фыркнул.

– Да куда мне до тебя, Галилео, – засмеялся он. – Тогда расскажи свою теорию.

– Не расскажу, – набычился Билл, – ты будешь смеяться…

– Я не буду, – Том поджал губы, чтобы удержаться от соблазна. – Поделись со мной, что ты думаешь на этот счет?

Билл глянул на него недоверчиво.

– Я думаю, – начал излагать он свою околонаучную теорию, – они плывут к нам издалека, из сказочной страны, в которой делают погоду. Там есть лаборатория, где работают учёные. И каждый день они должны делать облака – разные. Они бывают то белые и пушистые, как сегодня – это значит, что у тех, кто делает погоду было хорошее настроение. А иногда они посыпают облака пылью и грязью, когда им не хочется, чтобы погода была хорошая, и тогда облака плачут, чтобы смыть эту пыль…

Том задумчиво потёр подбородок.

– Ладно… А откуда тогда берутся грозы и дождик в солнечный день?

– Это тоже делают учёные. Они поливают облака из лейки и тогда идет мелкий дождик. А иногда, когда работа у них кипит и они заняты, получается гроза, – Билл пожал плечами, как будто Том не видел очевидных и элементарных вещей.

Том хмыкнул.

– С такой фантазией тебе бы, Билл, только книги писать, – он снова посмотрел на небо, где учёные, делающие погоду, явно пребывали сегодня в великолепном расположении духа.

– Я не верил никогда в такие вещи. Я действительно привык всё объяснять при помощи книг и науки.

– Скучно. Ко всему надо применять фантазию, тогда жить станет не так грустно и нудно.

– А тебе грустно? – Том приложил руку ко лбу козырьком и взглянул на друга.

– Иногда бывает… И тогда я придумываю какие-нибудь истории вроде этой, или рисую… – поняв, что Том над ним смеяться не собирается, Билл немного расслабился, – я вообще больше люблю творчество, чем точные науки. Мне больше литература нравится, музыка или дизайн… Я и хотел бы заниматься чем-нибудь таким. Только мой отец считает, что всё это ерунда.

Глаза мальчика погрустнели, и он уставился вдаль, задумчиво закусив травинку, которую сорвал с газона.

– У каждого есть право на мечту, и указывать тебе никто не вправе. Ты должен идти к своей цели любой ценой.

– Да… Расскажи это папе. Стоит ему увидеть мои рисунки, как он приходит в бешенство!

Том нахмурился. Это он помнил. Автомастерская и все, что с этим связано…

– Ну, а ты как с этим справляешься? Мне мама не запрещает заниматься наукой, ей только не нравится, когда я умничаю. А так она мне даже книги приносит.

Том перевернулся на живот. Билл еще раз посмотрел на него, словно взвешивая какое-то решение. Затем быстро поднялся с травы и отряхнул коленки.

– Пойдем. Я тебе покажу что-то …

Том удивленно поднял голову.

– Билл, куда? Если это очередной твой секрет из серии тайного штаба, то я пас… – он недоверчиво покосился на протянутую ему руку.

– Нет, это вообще не касается никого, кроме меня. Я просто тебе покажу кое-что. До тебя этого вообще никто не видел, но раз ты не стал смеяться над моей теорией про облака, думаю, ничего не случится.

Том с сомнением принял протянутую ладонь. Билл поволок его в дом с настойчивостью быка. Том только и успел, что прихватить с собой тетрадь с записями, которую мама велела таскать за собой постоянно и нигде не забывать.

– Ты ведь ещё не был у нас в подвале, – друг щелкнул выключателем около лестницы и начал спускаться вниз.

– Не был, – Том успешно преодолел низкую притолоку.

Откуда-то из кухни раздался звук льющейся воды, видимо, Гордон готовил обед или мыл посуду. Из гостиной доносился шум игровой приставки – это Тайлер рассекал в какие-то гонки. Все были дома и слишком заняты, чтобы обращать внимание на двух пропавших с заднего двора мальчишек.

– Ой… – Том слетел с последних двух и впечатался прямо в спину Билла, который отчего-то затормозил.

– Осторожнее. Я раньше тоже их проскакивал, – он придержал приятеля и помог ему выровняться.

Билл обернулся на дверь, словно проверяя, не идет ли кто за ними, но Гордон и Тайлер были действительно заняты своими делами, так что мальчик решительно направился к шкафу, стоявшему в дальнем углу заваленного всяким хламом помещения.

Том огляделся. В основном тут валялась рухлядь – какие-то коробки, старые вещи, верстак. Горы неведомых машинных деталей, всяких втулок, гаек, подшипников, карбюраторов и прочих штуковин, принадлежащих Гордону. Около одной стены стоял стеллаж, набитый бумагами, чертежами, всё теми же коробками с деталями и инструментами, сваленными в кучу.

Но Билла интересовало не это – он прошел в самый дальний угол, нагибаясь и доставая что-то из-за шкафа. Он сдул пыль. В его руках оказалась длинная прямоугольная коробка, похожая на ту, в которой могли бы храниться конфеты. Отличалась она только тем, что была в два раза толще, обшита железом и снабжена замком с кодом.