Текст книги "Event Reborn (СИ)"

Автор книги: fifti_fifti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Том смотрел на свои слезы, скатывающиеся по шерстинкам его меха и никак не мог удержаться.

– Фу, малыш, фу, – он вытер лицо рукавом толстовки которая теперь вся была покрыта длинными волосками. – Я не смогу … черт, я не смогу…

Том прикрыл глаза руками. Он должен был… Он просто должен был. Хотя бы как-то.

Когда он поднял взгляд, душа его ушла в пятки. У забора кое-кто стоял. Все тот же теплый взгляд, за который он готов был бы променять все – даже вечность, если бы кто-то предлагал ему выбор. Его лучший друг.

– Ты… Почему ты плачешь? – вместо приветствия тихо спросил встрепанный черноволосый мальчишка, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

Никакого шрама на щеке. И такие невероятно ясные карие глаза.

Том стиснул зубы. И поднялся на ноги, опуская Бастера на траву.

– Потому, что у меня аллергия на псину! – он зло подтолкнул собаку кроссовком, отгоняя её в сторону забора. Бастер укоризненно посмотрел на него снизу вверх. – Какого хрена твоя собака делает на нашей территории?

Парень удивленно заморгал, не ожидая такого. Его рот немного приоткрылся и зрачки расширились, словно он чего-то испугался.

– Он… убегает. Я прошу прощения. Я его сейчас заберу, вот только… Ты ведь не скажешь моему отцу?

Том улыбнулся, злой, искривленной улыбкой.

– Скажу, как только встречу! Это наша территория. И если ты не можешь держать собаку под контролем, значит, лучше тебе ее привязать.

Тихий вздох. Билл быстро нагнулся, подбирая Бастера на руки.

– Я очень извиняюсь. Вы ведь будете нашими новыми соседями?

Том прикусил губу, скользнув по нему взглядом. Ему вспомнилось, как он обнимал эту лохматую черную голову, закапываясь пальцами в его волосы. Как целовал его, слушал его смех. Он не мог поверить, что ему придется как-то жить без всего этого.

– Нет. Я буду сам по себе, а ты – сам по себе, что бы ты там ни надумал в своей всклокоченной черной башке. Никакие мы не соседи. Мы в эту дыру ненадолго и я надеюсь, скоро это прекратится.

Парень вздрогнул еще раз. Том видел, как нелегко ему давался каждый вопрос и каждый новый шаг в его сторону.

– Ну тогда, я еще раз извиняюсь… Мы тут сами, возможно, ненадолго, пытаемся привести свою жизнь в порядок, после развода родителей.

Том закатил глаза.

– Ты всегда так много болтаешь? Как девчонка! Мне это не интересно. Вали откуда пришел и не подходи к этому участку. Тебе ясно?

Билл пискнул от удивления. Бастер вырвался из его рук и с громким лаем понесся куда-то в глубину участка. И Билл, глянув в последний раз на грубого мальчишку глазами полными слез, побежал за своим щенком, даже не прощаясь.

Том опустил плечи. Ну, вот. Это было все. Просто вернуться назад. И никогда не знать его. Он слышал где-то, что люди встречаются не просто так, что на все есть причина. Они должны приносить с собой какие-то уроки и переживания, заставлять задуматься о происходящем. Том задумался.

Он задумался о том – какой был смысл так любить человека и все равно оттолкнуть его от себя?

Нужно было просто сразу вырвать его из своей памяти ко всем собачьим чертям и дать ему жить нормальной жизнью с матерью, а не с отцом – придурком. Дать ему окончательную свободу, не держать около себя, как на привязи.

Том сделал это. Он всхлипнул пару раз. И еще. И в конце концов разрыдался, упав на колени под деревом с качелями.

Одному богу было известно, как сильно он начал скучать по нему уже с этого самого момента, но теперь все было сделано правильно.

– Прости. Мне будет не хватать тебя, Билли. Прости меня, – тихо прошептал Том, закрывая глаза и растворяясь в темноте в последний раз.

Просто некоторым вещам не суждено было сбыться. Возможно, их маленькая история была как раз таким случаем.

I’ve heard it said,

That people come into our lives

For a reason

Bringing something we must learn.

And we are led to those

Who help us most to grow if we let them.

And we help them in return.

Who can say if I’ve been changed for the better

But because I knew you.

I have been changed for good

(For Good – Nick Pitera and Sam Tsui)

========== Год 2013. Июнь. Новая жизнь. ==========

И это действительно было все. Конец старой жизни. Начало новой. Разрыв между двумя реальностями. Как ни назови то, что произошло в тот день сработало на ура. Том снова вылетел из прошлого и переместился в новую жизнь, которую построил для себя, однажды отказавшись от лучшего друга. Этим он словно написал поверх всей книги новую главу – ту самую, которой не хватало в их истории. Наконец, он угадал с продолжением.

По правде, Том не знал, переживет ли новое перемещение, ведь состояние его здоровья оставляло желать лучшего, и его удивило, что у него получилось. Когда он вернулся, его накрыло еще одной волной воспоминаний, еще более интенсивной, чем при прежних скачках. Его сосед по комнате, никто иной как Тревор Кувалда, едва не наложил в штаны, увидев, как приятеля колотит, зрачки его закатываются, а изо рта идет пена, словно по конечностям парня пустили электрический ток. Тревор, разумеется, вызвал скорую, как он делал это уже несколько раз во всех прошлых реальностях.

Том после этого лежал в коме целую неделю и лишь с большим трудом пришел в себя. Там, во тьме, он долго плутал темными тропами, среди призраков и теней, и нашел дорогу обратно только с очень большим трудом. Когда он открыл глаза, его встретил новый мир – обеспокоенные лица мамы и Тревора, а также врачей, к счастью, не тех, что Том помнил со своего прошлого скачка.

Результаты томографии молодого пациента удивили и родных, и докторов. Они никогда не видели, чтобы у совершенно здорового парня мозг выглядел так, словно подвергся пяти черепно-мозговым травмам. К счастью, здесь никто не знал о дневниках, потому объяснений никто не требовал, не хотел приковать Тома к койке или вкатить ему лошадиную дозу транквилизатора. Добрый доктор Брайтман остался в Вашингтоне вместе со своими знаниями о истории болезни семейства МакГратов. Том не посещал его часто, как не знал припадков, сплошной черной полосы, как не знал Тайлера или Билла или всех, кто остался в Эверетте.

После возвращения ему пришлось пройти крайне долгое, дорогое и болезненное лечение. Несколько месяцев ушло на то, чтобы восстановить некоторые функции коры мозга, но парень справился. Он знал, что фактически обрек себя на постоянную жизнь во врачебной среде – ему велели появляться в больнице раз в неделю на регулярные осмотры, прописали кучи лекарств и таблеток, и отпустили с кучей предостережений и наставлений. Однако, после пережитого, его уже не пугало ничто. Тяжесть принятого решения казалась намного более значительной, чем страх за собственное здоровье.

Из воспоминаний, которые атаковали Тома в бешеном ритме он вспомнил, как однажды стоял на крыльце и смотрел на длинные вереницы грузовиков, занявших всю улицу. Из соседнего дома как раз выезжала семья. Воспоминание казалось нечетким и далеким, стертым сотней других моментов, но Том знал – это будет последнее, что он вспомнит о Билле. Братья уехали, а Гордон остался, где оставался и всегда. Кажется, он замкнулся в себе и работал в мастерской, не покладая рук, а Том с Симоной никогда не общались с ним, тем более, они сами не жили в Эверетте долго. Несколько лет спустя Том и его мама снова собрали вещи и тоже уехали – в Массачусетс, через всю территорию штатов – к заветной мечте – Гарварду, в который Симона так давно хотела отдать сына.

Дни в Эверетте остались позади, как осталась и та радость, те светлые чувства, те надежды, что Том испытал за много лет и много жизней в крошечном городке. Урок был получен. Болезненный, жесткий и в то же время такой правильный.

В новом мире, где Том оказался, первое, что пришлось сделать после возвращения из клиники – проверить свои дневники. Понадобилось некоторое время, чтобы решиться на чтение, потому что воспоминания и заточенные в них демоны могли снова вырваться наружу. Однако, тут Тома ждал сюрприз: тетрадей оказалось немного, всего три штуки. И самая первая детская запись на пожелтевших от времени страницах, гласила:

Мама беспокоится за меня. Потому она и доктор Брайтман попросили меня вести дневник, чтобы я помнил все, что со мной происходило. На всякий случай.

Я не знаю, что мне сюда писать и потому не думаю, что мне это пригодится.

Я не знаю, что еще сказать. Пока все.

После этого записей долго не было, примерно до того момента, пока Том не прочитал:

Странный он, этот соседский парень. Увидел меня и сразу припустился бежать, жаловаться мамочке, глядя на меня так, будто я чудовище.

Они уехали сегодня днем. Не думаю, что они вернутся.

Том усмехнулся. Да здравствовали перемены.

Он долго думал об этой записи, и именно тогда тоска колола в сердце особенно сильно. Том очень скучал по Биллу – как по другу и тому человеку, научившему его очень многим вещам: бороться, оставаться сильным и доверять сердцу. В своей памяти Том возвращался к нему всегда, не оставляя его, и терзаясь воспоминаниями, которые сохранил, как картины. Он повесил их в уголке своего сердца, чтобы постоянно смотреть на эти застывшие вне времени шедевры.

Поначалу было трудно свыкнуться с новым миром. Том ходил словно тень, пугая своим видом Тревора, который никак не мог понять, куда делся его приветливый и любящий развлечения сосед, и кто этот депрессивный, ссутуленный человек, отчего-то постаревший на десятилетия прямо на его глазах. Однако Том не хотел ничего рассказывать и попросту заверил друга, что он справится. Он всегда справлялся.

По ночам, пока Кувалда не видел, Том не спал. Его часто мучили кошмары и снилось, как Билл уходил от него в туман, а затем раздавался визг тормозов, крик и звон разбитого текла. Иногда Том проклинал все вокруг на чем свет стоит и мечтал, чтобы это прекратилось, но леденящие сны терзали его душу еще около полугода. В каждом из них светлая улыбка лучшего друга исчезала во вспышке холодного света, и тогда Том просыпался задыхаясь и не понимая, в какой из реальностей он находился. Его сердце билось как ненормальное и он часами уговаривал себя снова заснуть. Это был один из самых страшных периодов после реабилитации.

Когда прошло некоторое время, он все же нашел в себе силы дочитать оставшиеся тетради. Без интереса пролистав их все, Том нашел там много всякой ерунды про модели планет, про отца и мать, затем про нелегкую жизнь подростка. Он прочитал про то, как они с матерью оставили в Вашингтоне привычный уклад жизни, друзей и Йорга, который содержался под надежным присмотром Брайтмана. Симона регулярно переводила в клинику суммы за его лечение.

Больше важной информации в тетрадях не было. Закончив чтение, Том взял все дневники и решительно сжег их. Он долго смотрел, как сворачиваются пожелтевшие страницы, как огонь слизывает воспоминания и прощался со старой жизнью. С любовью. С дружбой. Со своими попытками перемещаться. И со светлой верой в то, что если двое любят друг друга – этого достаточно, чтобы сворачивать горы.

К сожалению, одной любви оказалось чудовищно мало. Чтобы очистить свою совесть и облегчить душу Том сказал себе: Билл счастлив теперь. Он это заслужил.

Время шло. После возвращения в новое будущее, Том сильно изменился, однако с каждым пройденным годом, с каждым прожитым днем он убеждал себя не бояться, а затем смог и вовсе оглядывался назад и больше не просыпаться в ледяном поту среди ночи. Ощущение того, что он что-то забыл там, за спиной, не покидало его, но он научился с ним жить. Том даже не пытался завести себе пару, даже случайных связей избегал, как огня. Он не позволял себе никаких чувств и целиком погрузился в учебу. В его груди, в его памяти и в его голове навсегда осталась выжженная дыра, которую была не в состоянии вылечить никакая терапия. Он больше никогда не вел тетрадей, журналов или каких-либо записей, кроме самых необходимых, и старался удостовериться в том, что именно он делал снимки, стараясь не попадать на фотографии. Он шел по жизни, держа свои воспоминания только в одном месте, – в своей голове.

У него получалось. Со временем, его визиты в клинику стали все реже. Внутричерепные боли почти прекратились. И даже ночные кошмары больше не мучили его так сильно.

Все налаживалось, к тому же, в семье Тома произошло одно счастливое событие: к моменту, как он добрался до конца последнего курса, Симона подарила ему очень крикливого маленького братика. Она уже давно нашла себе ухажера, вышла замуж и была счастлива в новой жизни. Чуть позже Том с отличием закончил институт и продолжал снимать с Тревором квартиру в Нью-Йорке, где они открыли частную практику. Профессор Мур направил их, найдя способы помочь им по знакомству. Он всегда считал своего ученика блестящим студентом.

Том продолжал жить дальше, нашел дорогу, приведшую его к достаточно успешной карьере. Их с Тревором дела шли в гору и наконец-то в жизни все пошло так, как ему и хотелось. Будучи психиатром, Том поработал сам с собой и научился не разрываться на части от тоски. Он научился не тянуться обратно и тогда каждая новая секунда прекратила тянуться как резина. Время шло, и шло только вперед и никогда назад, в этом Том себя убедил.

Он смирился с тем, что ему оставалось просто вздохнуть. И жить дальше.

========== 2013 год, 30 августа, пятница. Два года спустя, после возвращения в новое будущее. ==========

I whisper in your ear

The words you want to hear

You feel the wind and it reminds you

It happens everytime

You stop and close your eyes

You can’t deny what lives inside you

Well I know it’s hard to see

What is meant to be

When yesterday is so far behind you

В один прекрасный солнечный денек Том изнывал от жары, пересекая Центральный парк на острове Манхэттен между Пятой и Восьмой авеню. Он прогуливался по его солнечным аллеям в раннее утро, наслаждаясь тишиной и спокойствием, потому что никакой работы сегодня не было. Сразу два клиента отменили с утра свои визиты, так что появилась возможность оставить дома машину и не спеша дойти до офиса пешком.

Тому нравилась новая жизнь и работа, благодаря которой он смог немного разобраться в себе и уйти от постоянных проблем. Он немного обжился в центре Манхеттена, купил квартиру и себе, и маме, которая предпочитала остаться в пригороде. Теперь он полностью содержал себя, две дорогих машины и гардероб вещей о которых раньше мог только мечтать. Все складывалось очень успешно, и именно сегодня Том проснулся с мыслью, что жизнь, наконец-то налаживалась. Он брел своей дорогой и улыбался, сам не зная почему.

Накануне всю ночь лил дождь, и воздух был свежий. В кармане зазвонил телефон и Том поднял трубку. Оттуда, как и всегда, раздался бодрый мамин голос, спросивший, все ли хорошо.

– Да, мам, – негромко ответил Том. – Я завтра приеду, как и обещал. Сегодня еще пару пациентов после обеда, кое-какая встреча… И я весь в твоём распоряжении.

Симона пробормотала что-то, и Том закатил глаза.

– Нет, встреча строго деловая. Не переживай, ты узнаешь, если я захочу что-то изменить. Как я могу пропустить день рождения Майки? Сто лет не видел тебя.

Получив какой-то ответ, он улыбнулся.

– Я скоро буду на работе. Завтра с утра жди. Да, все… До связи.

Том нажал на отбой и убрал телефон в карман. Симона была счастлива теперь и погружена в заботы о своей новой семье. Поняв, что с ее сыном все в порядке, она довольно быстро оставила его в покое, и даже после последнего приступа Тому удалось успокоить ее довольно скоро. Единственным его обязательством осталась необходимость звонить каждый день и подтверждать, что с ним ничего не стряслось.

Том потянулся и зевнул, разминая плечи. Рожок мороженого, купленного при входе в парк, уже начал стекать по руке от жары. Парень тихо выругался и принялся шарить глазами в поисках питьевых фонтанчиков. Абсолютно случайно его взгляд, скользнул по ряду стройных деревьев, между которыми поблескивала зеркальная гладь озера, однако, приглядевшись, Том замер, как вкопанный.

На берегу озера кто-то сидел.

Мороженое выскользнуло из ослабевших пальцев молодого человека и с чавканьем шлепнулось прямо на асфальт, брызнув во все стороны клубничными каплями.

Сердце остановилось.

Одетый в обыкновенную черную майку и синие джинсы, Билл сидел на берегу. Он скрестил ноги, положив на колени большой альбом, темные волосы струились по его плечам, отросшие почти до лопаток. Он повзрослел и похорошел, но лицо его было так же прекрасно, а солнце словно выделяло его фигуру из остального массива парка, делая её резкой, именно так, чтобы Том заметил. Потрясение от такой неожиданности было столь сильно, что парень пошатнулся на месте, не в состоянии поверить собственным глазам.

Билл смотрел куда-то в даль, задумчиво подгрызая кончик карандаша, будто думая о том, что ему хочется нарисовать. Словно и он ждал здесь все это время, надеялся, что случай вернет в его объятия кого-то, о существовании кого он даже не подозревал.

– Гав! – к Тому с заливистым лаем подбежало, помахивая хвостом лохматое нечто.

– Бастер, – выдохнул молодой человек, посмотрев вниз на старого знакомого.

Том в удивлении смотрел на собаку. Конечно, это не мог оказаться Бастер – слишком много лет прошло. Это просто был безумно похожий на него пес. Но Билл совершенно точно остался сам собой.

Вихрь картин, таких до боли знакомых, снова пролетел перед глазами. Том не пытался узнать о Билле ничего, не пытался выйти на контакт и восстановить связь, он только знал, больше из старых воспоминаний, чем из новых, что миссис Мерфи жила во Флориде, куда и забрала своих сыновей. Это было так далеко. Тогда что Билл мог делать здесь в этот ранний час?

– Триггер! Ко мне! – молодой человек у пруда обернулся, его глаза задержались на Томе на мгновение дольше, чем необходимо. Он посмотрел на незнакомца, на несколько секунд встретившись с его взглядом.

Том стоял на дорожке, не зная, что делать.

– Я кому говорил, не убегать? Что за непослушный пес?

Билл шутливо щелкнул собаку по носу, и клубок черной шерсти заливисто тявкнул, повертевшись на одном месте. Брюнет неуверенно отвернулся, впрочем, искоса продолжая наблюдать за незнакомцем.

Миллионы причин «почему» и «почему нет» в одну секунду пронеслись в голове Тома и, положа руку на сердце, он так и не смог придумать, почему стоило принять во внимание хоть одну из них. Он стоял, открыв рот, очарованный знакомой улыбкой.

В этой жизни ничего не бывает случайно, это Том уже уяснил для себя. Что тогда это было такое – очередная злая шутка судьбы? Еще одно испытание, которое ему предлагалось пройти? Просто случайность?

Он почувствовал, будто стоял на краю пропасти, где все могло решиться одним шагом – либо пустота, вечное падение в никуда и осколки. Либо шаг назад, вздох облегчения и ощущение твердой почвы под ногами. Оглядевшись, Том понял, что разорванные нити времен, по которым он путешествовал снова сошлись вместе в один момент выбора. Этот момент наступил для него в этом месте и в это время – сейчас.

Молодой человек неуверенно вздохнул. Он сделал шаг, затем еще. Затем еще. Он знал, что просто не сможет пройти мимо, не спросив, каким образом Билл оказался здесь.

Том подошел к красивому брюнету, заслоняя тенью его рисунок. Ни кровинки не осталось в его лице, а когда брюнет поднял глаза, зрачки его чуть расширились.

Словно он узнал.

Они молчали. Некоторое время лишь ветер и дыхание Триггера нарушали тишину парка. Затем Билл моргнул, словно стряхивая оцепенение и магию момента, и сказал:

– Простите… Вы…Что-то хотели?

– Красивый рисунок, – Том смотрел на него спокойно и прямо.

– Спасибо, – Билл приложил руку к глазам козырьком.

– Ты часто рисуешь на природе?

– Я больше рисую для выставок, моя экспозиция сейчас в Нью-Йорке. Тут я просто собираюсь с мыслями, в свободное от работы время, – пояснил Билл, сам не зная зачем.

– Какое совпадение, – Том присел рядом с ним на корточки. – Тебя ведь Билл зовут?

Маленькая черная собака тут же с радостью накинулась на нового гостя и принялась вылизывать его ладонь.

– Триггер прекрати! – Билл оттащил пса за ошейник, – простите, он себя так не ведет при… посторонних. Я вас знаю? Мне кажется, будто вы знаете меня… Мы встречались?

В его глазах мелькнуло что-то, будто еще одно далекое воспоминание.

– Я просто догадался. Просто ты выглядишь, как… Билл! – Том протянул ему ладонь.

Парень мягко пожал ее.

– Приятно познакомится.

– И мне, – севшим голосом сказал новый знакомый. – Я – Том. Я… могу присесть рядом и посмотреть, как ты рисуешь? Очень красиво.

– Вы критик или искусствовед? – Билл все еще старался проследить связь.

– Нет, я врач-психиатр. Это имеет значение?

Такой ответ, казалось, удивил Билла. Молодой художник покраснел, опуская глаза.

– Вообще-то… – он хотел дать отрицательный ответ, но что-то в этом парне, в его чуть грустной улыбке, заставило повернуть назад. – Я не против компании, – закончил он вопреки своим первоначальным намерениям.

Новый знакомый серьезно кивнул. Билл скользнул взглядом по ямочкам на щеках, аккуратно переплетенным брейдам и светлым карим глазам. Этот парень был такой привлекательный и смотрел на него как-то странно, будто видел насквозь, знал все его секреты. Но от этого не становилось неприятно, наоборот, словно щекочущее тепло разлилось по коже и под ней.

– Только тень на меня не отбрасывай, хорошо? – справившись со своими мыслями, ответил Билл.

– Не буду.

Том тоже оторвал глаза от его гладкой, совершенно без шрамов кожи и, закинув руки за голову, улегся рядом прямо на траву.

В его душе, как по мановению палочки раскинулась такая же безмятежная тишина и спокойствие, как в голубом небе. Пальцы слегка подрагивали, но он изо всех сил старался унять себя, хотя ему было очень сложно дышать и говорить.

Брюнет занес карандаш над бумагой, но рисунок отчего-то не получался. Мысли были совсем о другом. Некоторое время Билл сидел, в попытке сосредоточиться, потом отложил карандаш.

– У меня странное чувство, – тихо сказал он. – Будто мы действительно знакомы. Почему?

– Может, это сродни-де жав ю? Или произошло в прошлой жизни?

Билл прищурился.

– Я не верю в такие вещи. Я думаю жизнь всего одна. Такая, какая она есть прямо сейчас.

– Я думаю, ты прав, – Том улыбнулся. – Билл? Я могу тебя спросить?

– О чем?

– Честно говоря, ты мне понравился. И если у тебя нет планов, ты не хотел бы… Встретиться как-нибудь, попить кофе? Я бы расспросил тебя про твои рисунки, про твою жизнь.

Брюнет смутился, опуская глаза, и длинные ресницы как и всегда отбросили тень на его щеки. Он улыбнулся солнечному лучику, коснувшемуся его лица.

– Ты всегда так прямолинеен при первой встрече?

– Только если понимаю, что шанс один на миллион, и за него нужно хвататься.

– Я не занят, – коротко сказал молодой человек, все еще смущенно улыбаясь. – Сегодня вечером?

– Да. Сегодня вечером.

Почему-то Билл почувствовал себя удивительно хорошо именно сейчас. Том тоже понял это. Он украдкой пролез под очки и смахнул настойчиво ползущую по щеке слезу.

Он вдруг понял с удивительной отчетливостью: на сей раз никто не помешает им быть вместе. По-настоящему.

С этой мыслью он снова уставился в голубое небо.

The tides take a turn

Another lesson learned

I’m right here but still you wonder

Would you say that you need more

And it’s not what it was before

It was before your on your own and going under

Deep inside your soul knows I’m always there

You made me believe the day you surrender to me

The memory will never die

The love that you gave

I’ll never throw it away

The memory will never die.

Комментарий к 2013 год, 30 августа, пятница. Два года спустя, после возвращения в новое будущее.

Память никогда не умирает. Спасибо за то, что дочитали этот фик. Для тех, кто не сможет выкинуть его из головы несколько клипов, в которых главная тема – это поворот времени вспять и желание оттянуть неизбежное. Один из них саунд к самому фику, эх, как знали, как знали, что текст и видео друг друга найдут.

http://www.youtube.com/watch?v=RB-RcX5DS5A

http://www.youtube.com/watch?v=BxR3kCK4_fs

http://www.youtube.com/watch?v=JrbMNBNMksk

http://www.youtube.com/watch?v=fdXNNveYOfU

Всем удачи. Принимайте верные решения, ведь время не знает пути назад!

========== ЭПИЛОГ. Немного о настоящем и будущем, 2 года спустя. 2015 год. ==========

ЭПИЛОГ, ОН ЖЕ ВБОКВЕЛ, ОН ЖЕ ПОЛЕЧИТЬ НЕРВИШКИ И ЧИТАТЬ ЭТО НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО, В ПРИНЦИПЕ, ФИК УЖЕ БЫЛ ЗАКОНЧЕН. НО ЧЕГО УЖ, ВЫЛОЖУ.

Отпустив однажды, можно найти намного больше при другой возможности; счастье не стоит пытаться удержать насильно – это будет так же бесполезно, как зачерпывать воду пальцами, ловить солнечного зайчика на полу комнаты или верить в то, что в жизни все сложится словно по мановению волшебной палочки. Увы, стечение обстоятельств не станет прислушиваться ко всяким «хочу» и «пожалуйста», оно будет бесконечно трясти свою капсулу с кубиками, выкидывая разные комбинации и играя с людскими жизнями, словно с легкими песчинками и лишь сделав все правильно, пожертвовав всем ради других, можно достичь желаемого результата.

Наверное, до конца Том понял глубину этой иронии только через пару дней, когда прилив времени окончательно принес Билла в его объятия. Кто-то из двоих парней (ни один из них позже не мог сказать, кто именно) поднял взгляд и внезапно поцеловал того, второго, потянувшегося за ответной лаской. Прижимаясь друг к другу всем телом, и целуясь, торопливо и жадно, оба думали лишь об одном: какое прекрасное чувство эта нахлынувшая внезапно теплота, та волна, что поглощала их с головой в эти минуты. Их губы не размыкались, оба молодых человека теряли самих себя в безумных объятиях и не понимали, как все произошло так быстро. Том в это время задавался вопросом: не сошел ли он с ума? Сомнения мучили его до конца вечера.

Билл тоже немного сдвинулся со своей оси. Ему казалось, будто он знает Тома целую вечность, даже несмотря на то, что с их встречи прошло всего три дня. В тот раз он всего лишь задержался, чтобы сказать свое «пока», но вместо этого прощание растянулось гораздо сильнее. Том даже думал, что сердце не выдержит и разорвется напополам от переполнявшего его счастья. Билл растворялся на коже своего друга, сходя с ума от его близости. Он тоже не ожидал от самого себя такой напористости.

Разорвав сладкий поцелуй, темноволосый художник, конечно извинился за несдержанность, признавшись, что никогда не вел себя так с людьми, которых знал от силы несколько суток. Встрепанный Том смотрел при этом только на его губы. Он хотел бы рассказать Биллу так много, о всех тех чувствах, что мучили его, о том, как он скучал по нему, по его дыханию, и по его голосу, по его рукам, но не мог выжать из себя и слова. Он не хотел его пугать. Ему хватило сил разве что извиниться в ответ, выждать ради приличия секунд тридцать, и наброситься на Билла снова. Парни не прекращали поцелуй, пока им обоим не стало плохо от нехватки кислорода. Том едва не выдавил спиной Билла стекло в двери у подъезда, и, если бы кто-то не вышел и не прервал их «прощание», он точно довел бы дело до конца.

Они ухнули с головой в один и тот же омут и, точно так же – вместе, не захотели выныривать из него. Уходя, Билл зажал пальцами прокушенную губу, а Том опасливо потрогал свои синяки на ребрах. Оба взглянули друг на друга очень озадаченно. Том сказал лишь одно:

– Билл, я увижу тебя завтра? Пожалуйста.

– Конечно увидишь. Вечером?

– Вечером.

Так все это началось в тысячный раз.

Том добрел до дома как в тумане, с трудом разбирая дорогу. Он не знал, что чувствовал Билл, но лично на себе он поставил большой и жирный крест, потому что с этого вечера его душа снова не принадлежала ему. Он никогда не отпускал мысли о Билле до конца, а теперь сдерживающая цепь оказалась слишком слаба, и старые, едва забытые эмоции хлынули наружу с прежней силой. Красивый черноволосый парень, пришедший к нему из новой реальности, забрал его всего. Дома Том долго смотрел в стену, содрогаясь от перспектив. По старой памяти он представлял себе многие и многие цепи случайностей, которые могли привести его к страшному исходу, и тогда просто не верилось в то, что момент счастья так долго ждал его, что он наконец дожил до него после стольких лет тьмы.

На следующий день он даже боялся звонить Биллу, боялся, что происходящее, лишь мерещится ему, однако, тот первый нарушил молчание. Он набрал среди дня и попросил подтвердить, что все, что происходит – правда. Том сидел в своем кабинете, и уговаривал себя в том же. У них с Биллом были разные причины сомневаться, но Том тогда сказал ему:

– Билл. Все будет правдой, если мы сами того захотим. Правда?

– Правда, – раздался тихий шепот в трубке.

С этого дня они не расставались. Том боялся дышать, боялся спугнуть счастье по неосторожности, но каждый день Билл разуверял его, рассеивал все опасения, когда целовал и позволял ласкать себя в ответ. Том любил его гораздо больше, чем отдавал отчет самому себе. Понадобилось время чтобы прекратить сомневаться в собственном решении. Когда схлынула неуверенность, а юный врач начал понимать, что Билл не уходит, он по заново научился верить его темным глазам, его губам, его ласковым и горячим поцелуям. Он не сомневался в его чувствах, потому что Билл, хоть и боялся это признать, тоже влюблялся в своего «нового знакомого» все сильнее. Это было видно по его глазам и по тому, как он все дольше задерживал поцелуи, по тому, как он дышал и даже говорил, по тому, как он улыбался. Прекрасный сон становился все больше похожим на явь для обоих, а Том с удивлением понимал: им никогда не сбежать друг от друга.

Поначалу, ему было страшно от мысли, что лучший друг не сможет полюбить его так сильно, но он смог, и оттого хотелось закричать на весь мир о своем безумном счастье. Обоим парням не понадобилось много времени, чтобы сблизиться и заново влюбиться друг в друга без памяти. Том привыкал к этому и успел тысячу раз попросить у судьбы прощения за свое вмешательство, а заодно поблагодарить ее за счастливые карие глаза, которые открылись в его постели в одно утро, сблизив две души навечно.

***

В один солнечный выходной день, неделю спустя после первой встречи, двое парней шли рядом по парку, засунув руки в карманы джинсов и глазея по сторонам – на залитые солнцем лужайки, на детей, весело играющих в траве, на собак с их хозяевами, проходивших мимо. Жизнь казалась такой замечательной в моменты, вроде этого. Том искоса посмотрел на высокого брюнета рядом с собой.

Его рука потянулась и вытащила из кармана ладонь Билла, которую тот будто нарочно держал при себе. Он переплел его пальцы со своими, любуясь на то, как их руки смотрятся вместе. Утонченные пальцы художника идеально ложились в его широкую ладонь. По сравнению с ладонью Билла, собственная рука казалась Тому грубой и наспех вытесанной из дерева. Он ласково провел большим пальцем по его мягкой коже, и Мерфи улыбнулся ему.