Текст книги "Event Reborn (СИ)"

– Твою мать. Твою мать. Мать твою! – Тайлер со всей дури долбанул кулаком по прутьям решётки, за которой расхаживал уже битый час, мечась из угла в угол, как загнанный зверь. – Блядь, как знал, что из-за вас, малолетки, мы снова угодим в переделку!

Он гневно обернулся к Биллу, Тому и Ханне, с убитым видом сидящим на скамейке в камере временного содержания.

– Это была твоя идея, Тайлер. Ты ведь обещал всем делиться с членами братства? Так получай, что заслужил! – съехидничал Том. – Всегда вместе, да?

Билл инстинктивно придвинулся к другу, чтобы его придержать. Перепалка Тома и Тайлера никогда не кончалась, однако сейчас это пришлось бы совсем не к месту. Зрачки Тая сверкнули нервным блеском в искусственном свете мигающей лампы.

– Заткнись, Альцгеймер! Если бы ты не попался, мы бы сейчас не сидели здесь. Это всё из-за тебя!

Том оторвался от своего бесконечного занятия – он вот уже битых полчаса выводил в своем дневнике, который только чудом не выронил по пути, вторую за день запись: «Тайлер – ёбаный придурок».

– Я виноват? Если бы твоя рожа не светилась на все отделения полиции, мы бы не оказались здесь!

– Да ладно вам, – Ханна тоскливо уперла локти в колени. – Мы все здесь виноваты.

Она уже давно размышляла, что скажут дома её родители, когда узнают, что их дочь снова попала в переделку из-за братьев Мёрфи. Тайлер громко ругнулся и снова ударил кулаком по решётке.

– Мёрфи, – перед камерой, услышав ругань, показался офицер, который до этого заполнял четыре бланка за столом неподалеку. – Тебе мало? Я могу помочь успокоиться.

Его пальцы легли на дубинку, висевшую на поясе.

– Не надо, док, я тут ни при чём. Выпусти нас, мы не виноваты! – тут же начал фальшиво канючить Тай.

– Заткнёшься сам? Запись о том, что ты украл карту уже есть в твоем личном деле. Не нарывайся ещё на какую-нибудь статью!

Том опустил лицо в ладони. Симона, когда узнает об этом, будет просто в ярости. Хуже было только Биллу – ему отец вообще оторвет голову. С возрастом, самое темное пятно в его душе так никуда и не делось. Только Том догадывался, каково сейчас приходится лучшему другу. Билл на самом деле боялся Гордона, как огня, он сказал однажды, после очередной стычки с Мёрфи-старшим: “Я боюсь его до дрожи, Том. Он срывает на мне всю свою злость. Что если однажды я переполню чашу его терпения?”

За все время дружбы это был чуть ли не единственный случай, когда он выразил свой страх вслух. Он сражался с внутренним демоном как настоящий боец – от того робкого маленького мальчика, каким он был в самом начале, мало что осталось. И всё же…

Том перевел глаза на его дрожащие тонкие пальцы.

– Ты как, Билли? – он тихо приблизился к другу, почти касаясь губами его уха.

Видеть его таким разбитым было почти физически больно. Тому хотелось бы сделать всё, чтобы парню хоть немного полегчало.

– Том, пообещай мне одну вещь? – трагичным тоном отозвался Билл.

– Всё, что угодно.

– Проследи, чтобы на моих похоронах всем досталась пицца и играла нормальная музыка.

В животе парня словно развязался какой-то тугой узел от этих слов.

– Тьфу на тебя с твоим юмором, – тихо выругался Том. – Билл, это не смешно!

– А кто смеется? – недоуменно сказал Билл.

Очередная волна сожаления пронзила МакГрата с ног до головы. Он винил себя в том, что не смог уберечь друга от неприятностей. Том так привык заботиться о нём, что невозможность помочь заставляла его ёрзать, как на иголках. С самого раннего возраста Билл был его маленькой слабостью – застенчивым и тихим, не умеющим постоять за себя ребёнком. Не смотря на то, что они стали старше, для Тома он всегда оставался все тем же встрёпанным мальчишкой, за которым нужно было присматривать и ограждать его от всех жизненных неприятностей.

Он чертовски злился. На Тайлера за то, что тот уродился таким придурком. На себя за то, что он этому придурку потакал. На всю полицию округа за то, что они ещё не нашли статью, чтобы засадить этого барана за решётку надолго. Не оставалось сомнений, что и этот раз не станет исключением и кроме подачи в челюсть дома ему ничего не грозит. В отличие от Билла, который как всегда сорвет ва-банк родительского гнева.

Тайлер отвернулся от них и повис на решётке. Глаза его хищно скользили по помещению, он искал, чем бы ещё себя развлечь. Билл тем временем выпрямился на сидении, в изнеможении откидываясь затылком о стенку.

– Иди сюда, хватит себя жрать изнутри. – Том закинул руку ему на плечо и прижал черную голову к себе, надеясь, что хоть так другу полегчает. Руки брюнета моментально проползли по его майке, обвивая талию. Уткнувшись носом в плечо Тома, Билл затих.

Им обоим стало немного спокойнее. Том погладил Билла большим пальцем по шее над воротом, заставляя того улыбнуться. Ханна молча смотрела на них. Она знала, чем заканчиваются подобные сцены.

Тайлер обернулся через плечо, чтобы посмотреть почему в камере стало тихо, и снова обнаружил все ту же картину – сладкая парочка сидела на скамейке, обнявшись, точно влюблённые. Присутствие посторонних ничуть их не смущало.

Тайлер иногда не мог описать словами, как его бесило поведение братца, который разве что не истекал слюной при виде Тома. Лично ему с обоими было всё уже понятно.

– Эй, гомики. Вам отдельную комнату не снять? – спросил Тайлер, смерив их презрительным взглядом.

– Отъебись по-хорошему, Мёрфи, – зло прошипел ему Том со своего места. – Ты и так сделал для нас всё, что мог.

– Почему я должен смотреть на это? Лижитесь где-нибудь, где я этого не вижу.

Брови Билла сошлись на переносице.

– Тай, отстань от нас. Ты знаешь, что мы только друзья!

– Вы были друзьями, пока не начали виснуть друг на друге. Я сто раз тебе говорил, чтобы ты бросил свои голубые замашки!

– Тай, заткнись, – тихо отозвался младший брат. Голос его становился всё злее.

– Мне противно смотреть, как мой брат превращается в педика!

Билл не выдержал. Второй вещью, которой он боялся больше родительского гнева были именно эти слова. И то, что в один прекрасный день Том мог догадаться, что они не так уж и беспочвенны. Он вскочил на ноги.

– Заткнись, кому сказано! – сказал он брату. – Иначе сейчас будешь тут свои зубы собирать!

– Билл, сядь… – Том встал за его спиной, чувствуя, что Мёрфи не шутит. От него буквально веяло бешенством.

Глаза Тайлера недобро блеснули. Оба брата были на нервах, и взведённому, как курок пистолета, старшему требовалось совсем немного, чтобы сорваться.

– Ты мне двинешь? Не смеши! Педик! – его зубы сверкнули в оскале. – Ты думаешь, не видно, что тебе нравится прижиматься к нему? И что ты хочешь сидеть где-нибудь на заднем ряду кинотеатра и лизаться с ним?

Том похолодел от этих слов. Он интуитивно почувствовал, что терпение Билла лопнуло. Он хотел было поймать друга за руку, но не успел – к его удивлению тот с быстротой молнии прыгнул на Тайлера. Его сжатый кулак со всей юношеской дури врезался в челюсть старшего брата так, что тот отлетел на несколько шагов, неловко взмахнув руками. Глаза его, удивлённо блеснули и прикрылись, а лицо исказилось в болезненной гримасе. Как мешок с картошкой, Тайлер Мёрфи с глухим шлёпнулся прямо на пол.

На Билла было страшно смотреть, Том никогда не видел своего друга таким. Весёлый и улыбчивый, с легким нравом, этот парень никогда не дрался, но сейчас даже Терминатор не рискнул бы связаться с ним. Он собирался стоять намертво и до последнего. В этот момент больше, чем когда-либо проскользнуло в его движении сходство с отцом и братом, которого Том, к счастью, не видел в нём никогда.

– Я сказал, заткнись, – ледяным тоном отрезал Билл.

Но Тайлер, разумеется, слушать не собирался.

– Парни, хватит! – Ханна попыталась встать между ними.

– Прекратить! – немедленно прозвучал откуда-то голос полицейского, вырвавший всех из забытья. Раздался металлический лязг решетки и Том, наконец, вздохнул. Кажется, до этого он вообще не сделал и глотка кислорода. Арестовавший их коп влетел в камеру, вставая между двумя нарушителями. – У меня есть возможность отменить залог, если это не прекратится! – напомнил он, отталкивая Билла в сторону, – упеку вас за решётку, в колонию для малолеток!

Сердце Тома сжималось от страха. Тайлер, который немного пришёл в себя от шока, ко всеобщему удивлению тихо рассмеялся с пола. Смех его звучал хрипло и низко. Ханна заметила в его глазах животную ярость и отчаянное желание излить злобу на кого-нибудь. Затем Тай резко вскочил и снова бросился вперед, только не на Билла, а на мужчину в полицейской форме, обрушившись на него с кулаками. Тот был чуть крепче и на голову выше Тая, но последний выигрывал за счет неожиданности броска.

Его ботинок со стальным носом впечатался мужчине под ребра. Стремительность атаки Тайлера заставила остальных попятиться. Два других полицейских влетели в камеру разнимать дерущихся. Лежащий на полу страж правопорядка начал отбиваться, но в его ударах отсутствовала координация, и большинство из них не достигали цели, в то время как Тай бил с жестокостью профессионального боксера. Прошлое давало о себе знать – за драки его уже не раз арестовывали. Двое вбежавших офицеров начали его оттаскивать, он поначалу сопротивлялся, но потом понял, что с двумя взрослыми ему тягаться бесполезно. Только взгляд его, ненормальный, бешеный, метнулся на брата, как бы говоря ему: «На его месте должен быть ты». Послание было ясным.

Тайлера скрутили. Он не прекращал смеяться, как псих, когда копы поволокли его куда-то в сторону выхода. У полицейского на полу вместо лица было опухшее и окровавленное месиво. Он простонал еле слышно, хрипя от боли:

– Этот говдюк сломал мде дос!

Тай бросил на Билла, затем на Тома, еще один полный презрения взгляд. Нездоровая ухмылка перекосила его лицо.

– Всё не наблюдать, как вы лижетесь. Передай привет папочке, Билли. Надеюсь, он отделает тебя в котлету за меня! – бросил Тайлер прежде, чем его всё же утащили.

Ханна застыла, вцепившись в решетку. Только Билл стоял, как непоколебимый солдат, всё еще сжимая кулаки. Том хотел бы сделать хоть что-то, подойти к нему, оттащить его в сторону, прижать к себе. Он не хотел видеть Билла таким – ледяным и железным, как Тайлера. Это был не он – он был мягким и добрым, другим. В него на один момент будто вселилось что-то.

Билл повернулся и посмотрел прямо на Тома. В его глазах сверкнуло сожаление и горечь. А затем… мир сделал знакомый кувырок и куда-то поплыл, плавными толчками отодвигая реальность. На её место пришла непроглядная ночь.

Открыв глаза, Том понял, что над ним нависает белый потолок его комнаты. Под лопатками лежало что-то мягкое, и негромкие голоса – женский и мужской – о чём-то тихо переговаривались в отдалении. Том моргнул. Череп ломило от дикой, парализующей боли.

– Малыш… – кто-то приземлился рядом с ним, ласково поглаживая его руку. – Ты очнулся?

– Малыш, – фыркнул мужчина. – От таких малышей, как видишь, бывают очень большие проблемы.

– Карл, не надо… Не сейчас, – мягкий голос матери (Том уже понял, что это она) доносился до него словно через вату. Второй голос принадлежал Карлу Диккенсу, директору её отдела и, по совместительству, новому ухажеру.

Том застонал.

– Мам. Что случилось?

– Это хороший вопрос – что случилось, – каменным тоном отозвался вместо матери Карл, – вот ты нам и расскажи, почему нам пришлось вытаскивать вас под залог из обезьянника в бессознательном состоянии. Почему вас обвиненяют в драке в публичном месте, употреблении марихуаны и воровстве чужой кредитной карты?

– Ммм… – Том прикрыл лицо руками и попытался перевернуться. Он чувствовал себя как разбитое яйцо с вытекающим из него желтком – таким же жалким и ничтожным.

– Я ничего не помню…

– Еще бы ты помнил, так обдолбаться! – подливал масла в огонь Карл.

– Том, не нужно сваливать на свои провалы в памяти всю ответственность! – укоризненным и строгим голосом начала отчитывать его Симона. – Я знаю, что у тебя больше нет этих вспышек.

Миссис МакГрат сложила руки на груди. Она давно раскусила подобный трюк. Том делал это иногда, чтобы избежать нежелательных расспросов, но прямо сейчас шутки кончились.

– Так что произошло?

– Мам. Я не помню, – монотонно отчеканил Том, напрягая голову изо всех сил.

– Как ты оказался в полиции?

– Я… – Том выталкивал из груди слова, будто они были свинцовые, – у меня в это время снова было затмение. Я не знаю. Я не помню. Правда!

Он вдруг осознал, что это действительно правда – в его сознании царила абсолютная тьма.

Симона перестала хмуриться. Ее сын выглядел бледным. Она тоже поняла, что на этот раз он был абсолютно честен. В его взгляде отражалась беспомощность, на нижнем веке выступили слезы. Он словно искал в лице матери ответ, которого там не было.

Миссис МакГрат не видела его таким несчастным с последнего припадка, который остался в прошлом восьмилетней давности. В отличие от тех случаев, когда Том привирал, сейчас его эмоции не лгали.

– О, боже, – вздохнула Симона… – Это правда снова случилось?

Том медленно кивнул, будто ему было стыдно за то, что он ничего не помнил. Но поделать ничего не мог. Это действительно началось снова.

Доктор Брайтман не объяснил, куда отступила болезнь, но сейчас более интересной загадкой стало: какого чёрта она вернулась? После стольких лет?

***

Том сидел на кровати, поджав колени к подбородку, и яростно строчил в свой дневник злое послание, не зная, как еще избавиться от бушующих мыслей.

Сегодня это случилось снова. Я не делал ничего такого, мы просто дурачились с друзьями в подвале у Билла, как и обычно, когда больше нет дел.

Потом Тай завёлся, ему никогда не сидится на заднице… И темнота – я не помню ничего из того, что произошло дальше. Будто бы кто-то выключил свет.

Такого не было со мной с момента смерти папы. Я знаю, мама боится, что я снова стану падать в обмороки. Я не хочу быть таким же, я хочу помнить всё, что со мной происходило.

Я боюсь. Я боюсь, что дальше будет только хуже.

PS – я ужасно хочу поговорить с Биллом, только он понимает меня…

Том хотел написать что-то ещё, но тут дверь в его комнату снова отворилась, и вошли Симона и Карл. До этого они уходили на родительское собрание, а сейчас мать стояла перед сыном с обеспокоенным лицом. Кажется, за время отсутствия, ей удалось узнать что-то о происшествии.

– Том, Тайлера забрали в тюрьму. Он напал на полицейского и избил его. Ты не помнишь ничего из этого?

Том от неожиданности даже выронил свой дневник, так и не закончив фразу. Он не думал, что все настолько плохо.

– Мам, а где Билл? – в сознании тут же вспыхнула вторая, никак не связанная с первой, мысль.

– Мы с Карлом отвезли его домой, Ханну забрали родители. Мы внесли за вас залог. Тайлера с вами на тот момент уже не было.

Том моментально слетел с кровати и заметался по комнате в поисках своей футболки.

– Мам! Мне нужно увидеть Билла! – он быстро накинул первую, что попала под руку.

– Том, ты никуда не пойдёшь. – Симона устало вздохнула, прислоняясь к косяку. – Тебе надо лежать и оставаться спокойным, некоторое время и…

– Мама, мне нужно увидеть Билла! Отец убьет его! – не слыша ничего, Том продолжал носиться по комнате. У него в голове билась лишь одна мысль – только бы Гордон не вышел из себя слишком сильно.

– Том, остынь. Я хотела с тобой поговорить и на эту тему тоже, – Симона не собиралась отступать. – Я не думаю, что тебе стоит общаться с Биллом и дальше.

Том запнулся о ковёр и едва не упал. Ему показалось что по голове как следует долбануло ведро с кирпичами, сброшенное с очень большой высоты.

– Чего? – тупо переспросил он, поднимая глаза на мать.

Миссис МакГрат всегда очень хорошо относилась к младшему Мёрфи, обучала его некоторым премудростям художественного искусства, как он её и попросил, часто сидела с ним и Томом по выходным, когда они были помладше. Они росли на её глазах, мама возила их в парк на день рождения Тома, если Гордон не мог отлучиться. По большому счету, Билл стал ей как второй сын, о котором она заботилась и в котором не чаяла души. Слышать от неё такое было все равно что: «Сынок, не хочешь отрезать себе палец? Не думаю, что он тебе нужен»

– Я сожалею, что говорю это, но мне в последнее время не нравится твое поведение, – продолжила миссис МакГрат свою мысль. – Вы пьёте и курите, не понимая, что это не невинное развлечение. Вы постоянно вместе, твоя учеба оставляет желать лучшего. Я перестаю справляться, Том. Будет лучше если вы остынете, и некоторое время ты побудешь без него! Все твои провалы начались именно с общения с ним. Мне не надо быть доктором, чтобы понимать это. Ты не видишь никакой связи?

Том потряс головой. Ему показалось, что из-за приступа у него всё ещё звенело в ухе, и он не расслышал достаточно хорошо. За спиной матери стоял нахмурившийся Карл. И до Тома стало медленно доходить…

С тех пор, как у них в доме стала ошиваться этот тип, мнение матери начало очень круто меняться. Она неожиданно стала замечать, что её многое не устраивало в поведении Тома, стала делать ему замечания, стала пытаться контролировать его жизнь. У нее появились параноидальные идеи о том, что он катится по наклонной плоскости. И в итоге вот до чего это дошло: не общаться с Биллом.

– Мам, а ты не хочешь поменьше общаться с Карлом? Мне кажется, такое общение не идет на пользу тебе, – довольно грубо отозвался Том, продумав свой ответный выпад.

– Трудный возраст, что я тебе говорил. Сейчас самое важное оградить его от негатива, – изрекло смуглое очкастое лицо бухгалтера с порога комнаты.

– А не заткнуться ли тебе? – Том окончательно вышел из себя.

– Том! – Симона аж задохнулась от возмущения. – Немедленно извинись!

– И с чего мне извиняться? – Том порывисто сорвал со спинки стула одну из висевших там кепок и застегнул ее ремешок под дредами, собрав их в хвост. – Тебе нравится его слушать. Так слушай дальше! Я не собираюсь прекращать общаться с Биллом. Он единственный из всех вас, кто понимает меня!

Прежде, чем Симона предприняла активные действия, Том оттеснил её плечом с прохода и вылетел вон из комнаты.

– Вернись сюда, Том. Немедленно! – Карл пошел за ним.

Но поднятый вверх средний палец трудного подростка стал ему ответом. Том достаточно разозлился, чтобы не следить за собой.

Разозлился – это мягко сказано. Как мама вообще могла сказать, что Билл – причина всех проблем? Карл – причина всех проблем, вот кто! Он был бухгалтером средних лет, лысеющим, в очках, с парочкой разводов за плечами и взрослыми детьми в нагрузку. Конечно, он считал, что знал больше других о детской психологии!

Все это началось несколько лет назад, когда Симона вернулась с очередного корпоратива за руку с этим типом. Тогда она смущенно опустила в пол глаза и сказала сыну: “Том, это Карл. Иногда мы будем проводить время вместе, как настоящая семья. Разве не здорово?”

Тогда эта новость показалась Тому событием средней паршивости. Он как в воду глядел, только вот мать и слушать не хотела разумных доводов сына. Она всё для себя решила.

Том тоже решил. Каждый раз, когда Карла становилось слишком много, он убегал к Биллу, чтобы тот отвлёк, спас его. Вот и сейчас Том вылетел в задний дворик и с надеждой посмотрел в окно комнаты лучшего друга. Они уже давно условились об особом сигнале – Билл приклеивал на окно белую бумажку, если был свободен и к нему можно зайти. Если бумажка была красной – это значило: «Гордон не в духе, лучше позже». А сейчас стекло и вовсе пустовало.

Том чуть не вцепился в собственные дреды от безысходности. Куда он пропал, когда был всего нужнее?

Впрочем, Том тут же понадеялся еще на один вариант. Он очень хотел, чтобы Билл оказался на месте их частых внеплановых встреч…

========== 2005 год, 15 апреля, пятница (продолжение 2) ==========

Come up to meet you, tell you I’m sorry

You don’t know how lovely you are

I had to find you, tell you I need you

Tell you I set you apart

Tell me your secrets, and ask me your questions

Oh lets go back to the start

Running in circles, coming in tails

Heads on a science apart

Nobody said it was easy

Oh it’s such a shame for us to part

(Coldplay – Scientist)

Сухие и колючие ветви ели царапнули его лицо, когда он опустился на колени и подлез под деревом по направлению к хорошо знакомому шалашу. Одна из немногих вещей, которая всё же не менялась – импровизированный домик так и остался стоять, пережив не одну суровую зиму, пережив дожди, морозы и время. Он выстоял, как напоминание о том, с чего это всё когда-то началось.

Здесь они с Биллом делились своими секретами, строили планы, надеялись и верили в то, что когда-нибудь придет лучшее завтра для них обоих. Завтра, где никто не скажет, что им не стоит общаться, потому что это только разрушает всё вокруг.

Всё казалось таким простым, когда они были детьми, а сейчас Том уже запутался в событиях. Он не хотел разбираться и ковыряться в себе один и потому упорно полз вперед под ветвями деревьев в поисках лучшего друга.

Сердце радостно вздрогнуло, когда знакомая фигурка обнаружилась у дальней стенки шалаша. Билл сидел там с насупленным и сосредоточенным видом и папкой рисунков на коленях. Том едва не вздохнул от облегчения.

– Билл, ты тут. Я так рад тебя видеть!

Друг от неожиданности выронил карандашик, поставив жирный росчерк на листе бумаги.

– Чёрт, ты так напугал меня! – он приложил ладонь к сердцу. Это движение заставило его тут же болезненно скривиться, словно под майкой ныла открытая рана.

На его руках Том увидел новые синяки и ссадины. Царапина на красивом точеном подбородке всё ещё кровоточила, хотя и была старательно замазана кремом. Когда-то Билл начал пользоваться косметикой именно для того, чтобы скрывать следы побоев, и только потом он привык, поняв, что это ему удивительно шло.

Том подполз к нему ближе.

– Опять… – констатировал он, рассматривая лицо лучшего друга.

– Опять, – подтвердил Билл. – Ты ещё удивляешься?

– Нет. Мне просто никогда это не нравилось. Иногда я ненавижу твоего отца.

Том неудачно развернулся, чтобы сесть. Шалаш покачнулся от его движения.

– Тихо, бронтозавр. Это место уже не предназначено для людей твоего размера, – пошутил Билл, откладывая в сторону свои рисунки.

Том усмехнулся. Это было правдой. Тайлер не появлялся тут больше именно по этой причине, как и Ханна. Теперь шалаш перешёл полностью во владение Билла, чему тот несказанно радовался. Тут он мог найти место уединения, которого у него не было дома. Сюда он приходил рисовать, если не оставался в подвале у Симоны.

Билл посмотрел на друга усталыми карими глазами, Том ответил ему. Выглядел Билл расстроенным.

– Сильно попало от отца?

– Переживу. Таю в любом случае сейчас хуже, папа отказался вытаскивать его из тюрьмы. Сказал, что несколько месяцев исправительного заведения пойдут ему на пользу.

– Почему мы опять вляпались вместе с ним? Мы ведь давно не дружим!

– Потому что он Тайлер, Томми. Как тебе ещё это объяснить? – Билл развёл руками, как будто говорил о чём-то очевидном. – Ты что, не знаешь, что бывает, когда ему взбредёт что-то в голову? Мы пытались его остановить…

Уголок губы Тома дернулся.

– Плохо пытались! Ну и ладно, мне не жаль его, ты уж извини. Я не понимаю, как вы можете быть такими разными. Никогда не верил, что вы братья.

– Ты не в духе? Слишком много бурчишь, – чутко прищурился Билл. – Что с тобой случилось?

– Ничего. Хорошего, – ответил в сторону Том. – Мать с Карлом опять устроили мне скандал. Не понимаю, почему она слушает эту обезьяну?

– Наверное, потому что он поддерживает её, чего сейчас не скажешь о тебе, – предположил Билл, мягко улыбаясь. – У вас открытая конфронтация и явное взаимное недопонимание.

– Ты сама проницательность, – Том скривился, словно эти слова доставляли ему физическую боль.

Брюнет улыбался. Впрочем, улыбка его была немного грустной.

– Ты ведь ничерта не помнишь из того, что стряслось сегодня? Я понял это по тому, как ты отрубился. Они до самого дома не могли докричаться до тебя.

В глазах Тома мелькнула искра досады.

– Вообще ничего. Просто большой кусок пустоты. Мрак. Пропасть. Ничто.

Билл почувствовал резкий укол зависти. Ему бы хотелось также навсегда избавиться от некоторых жутких, неизгладимых воспоминаний. Сегодняшний день полностью входил в список таковых.

– Знаешь, Том, тебе с одной стороны даже повезло, – он съехал вниз по стенке шалаша. – А я каждый раз, когда закрываю глаза, вижу это… То, что Тайлер устроил сегодня. И отца.. Как он подходит ко мне и заносит кулак.

Тома неприятно кольнули эти слова.

– Мне очень жаль, Билли. Я могу что-нибудь сделать для тебя?

– Не думаю. Лучше расскажи, как тебя бесит Карл, я же вижу, ты весь горишь. Мама сказала тебе что-то неприятное?

Том давно заметил эту его особенность, Билл часто называл Симону не по имени, не обращался к ней миссис МакГрат. Он звал ее мама, как он говорил «для краткости». Слышал бы он, что эта самая «мама» заявила буквально пять минут назад.

– Не хочу я о них, они вообще не отпустили меня к тебе. Я ушел сам, – пробубнил Том, ковыряя доски пола под собой.

– Что? Том! Ты так сделаешь только хуже! Может, тебе стоит вернуться домой?

Билл посмотрел на него обеспокоенным и чистым взглядом, а у лучшего друга в этот момент почему-то пропало дыхание. Ему пришлось отвернуться, чтобы не видеть его сожаление.

– Никуда я не пойду, ясно? – только и буркнул Том.

– Да что с тобой? – непонимающе спросил Билл, уловив горечь его интонации.

– Ничего, – Том быстро отвернулся и украдкой вытер правый глаз.

Он опасался, что сегодняшний несанкционированный уход из дома ещё аукнется и ему, и Биллу. Тонкие пальцы друга мягко коснулись его плеча. Мёрфи настойчиво разворачивал Тома.

– Том, посмотри на меня.

Том не хотел. Одинокая слезинка скатилась по виску. Он запрокинул голову и попытался сделать так, чтобы она утекла обратно. Он хотел, чтобы всё стало, как было до сегодняшнего дня. Чтобы стало хорошо!

– Том, посмотри на меня, – повторил Билл.

Том понимал, что если Мёрфи коснется его ещё раз, он уже не сдержится и просто разревется на его плече, но Билл оказался настойчив. Он всегда таким был. Друг помедлил немного и поднял на него глаза. Взгляд Билла был полон печали и грусти, и на секунду показалось, что он всё понял и сам. Без слов. Захотелось судорожно сглотнуть.

– Ну перестань. Все будет хорошо, – Билл обнял Тома и зашептал ему на ухо слова утешения.

Поначалу Том держался, но потом стиснул соседского мальчишку в ответ так, что Билл болезненно выдохнул. Что-то дернулось внутри, обрываясь и ускользая в бесконечность.

– Она сказала, чтобы я больше не приходил к тебе, – прошептал Том, вытирая слезы о его майку. – Что я буду делать, если она запретит нам видеться?

Билл вздрогнул, как показалось, от удивления. Затем он облегченно воскликнул:

– И только? Том, я-то думал!

– А тебе не страшно?

– Конечно нет! Она это не серьёзно, и ты знаешь это!

– Я не хочу тебя потерять, Билл, – Том сжимал его спину, крепче зажмуривая глаза.

– И не потеряешь. Что ты как маленький? Папа тоже сказал, что рад, что Тайлеру под стражей выбьют зубы. Это же не значит, что он серьёзно?