Текст книги "Презумпция невиновности (СИ)"
Автор книги: feral brunette
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
– Она – мать троих детей, – из уст Гермионы это прозвучало, как какое-то оскорбление. – Давайте что-то более приземлённое.
Брюнетка прикусила губу и попросила проследовать за ней вглубь бутика, чтобы просмотреть ещё несколько вариантов. Грейнджер закатила глаза, мысленно отругав себя за то, что решилась приобрести Лаванде что-то из одежды. Последний раз, когда она видела её, та любила слишком странные аксессуары, что не подходили шестнадцатилетней студентке. Гермиона понимала, что прошло слишком много лет, но всё же не могла представить себе Лаванду Браун в изысканном вечернем платье чёрного цвета.
– Есть вот такое платье-трапеция в нежно-розовом оттенке, – Джейн показала ей вешалку с весьма милым платьицем. – Я думаю, что это имеет место быть.
– Да, весьма симпатично, – Гермиона провела пальцем по нежней ткани. – Есть что-то ещё?
– Конечно, – облегчённо выдала девушка, что воодушевилась позитивным настроем потенциальной покупательницы. – Есть вот такое платье-рубашка молочного цвета, под него идёт чёрный тонкий поясок.
– А вот это? – Грейнджер потянулась за длинным вечерним платьем.
– Это одна из моих самый любимых моделей, – Джейн мило улыбнулась. – Вечернее платье нежного небесно-голубого оттенка и кружевной отделкой, на подоле Вы можете видеть россыпь драгоценных камней, а на спине, – девушка повернула платье, – вот такой роскошный вырез.
Её глаза блестели из-за подступивших слёз, пока она пыталась сдержать в себе вырывающиеся эмоции. Гермиона провела пальцами по подолу своего нового вечернего платья и застегнула белый хлопковый чехол, чтобы больше не видеть этот наряд. Ей не хотелось смотреть на него и понимать, что оно совсем скоро отправится домой – висеть в пыльном шкафу, или вообще в ящик на чердаке. Она так долго собирала деньги на это платье, чтобы просто теперь сдерживать слёзы при виде роскошного одеяния.
Девушка слышала шум, доносящийся из факультетской гостиной – все суетились перед началом Святочного бала. Парни давно разбавили свой вечер с помощью огневиски, которое не пойми откуда взялось, а девушки были слишком увлечены своими прическами и макияжем. Только Гермиона продолжала стоять посреди спальни, вглядываясь в своё платье, которое так никто и не увидит. На балу не увидят ни платья, ни саму отличницу Грейнджер.
– Гермиона, ты ещё не готова? – за спиной послышался возмущенный голос Джинни. – Я уходила из спальни сорок минут назад, и ты была ровно в таком же виде. Бал начинается через час!
– Я не иду на бал, – тихо ответила девушка, не поворачиваясь лицом к своей подруге. – Я плохо себя чувствую.
– Эй, ты чего? – младшая Уизли коснулась плеча Грейнджер, но та сразу же отскочила, как ошпаренная. – Что случилось, Гермиона?
– Ничего, – еле сдерживая слёзы ответила девушка. Ей хотелось, чтобы Джинни как можно скорее вышла со спальни и оставила её наедине с собой. – Я просто плохо себя чувствую.
– Я могу чем-то…
– Оставь меня, пожалуйста! – вскрикнула гриффиндорка. – Я просто никуда не хочу идти. Я хочу побыть одна.
Джинни всё же вышла из спальни, посмотрев на подругу взглядом полного сожаления и желания помочь. Только Гермиона не хотела принимать никакой помощи, потому что сложившаяся ситуация была выше неё, и она вряд ли смогла бы кому-то признаться в том, что терзало её сердце. Гриффиндорка сползла по стене на пол и зарылась в своих кудрявых волосах, тихо всхлипывая и кусая губы.
Далёкое и совсем не тёплое воспоминание нахлынуло так внезапно, что Гермиона не заметила, как попросту отключилась от реальной жизни. Она продолжала крепко сжимать подол вечернего платье, совсем не обращая внимая на слова миловидной Джейн. Небесно-голубой цвет был точь-в-точь таким же прекрасным и нежным, как и то платье, что всё-таки отправилось на чердак родительского дома. Гермиона осталась в тот вечер в своей спальне старосты девочек, наложила всевозможные заглушающие чары, чтобы не слышать громкой музыки. И чтобы никто не услышал её громкий плач.
– Мисс? – брюнетка легко коснулась её руки. – С Вами всё хорошо?
– Да, – Гермиона встрепенулась и отпустила платье. – У меня когда-то было похожее платье, но я так ни разу его и не надела.
– Почему?
– Кажется, я тогда была слишком глупой и слепой, – протянула Грейнджер. – Я думаю, что…
Она не успела договорить, как услышала звук открывающейся двери и звонкого женского смеха. Гермиона повернула голову в ожидании той, кто решила заглянуть в бутик. Внутри зародилось очень странное чувство, которое всё никак не отпускало её, ещё с момента, как она вернулась в Лондон. Ей казалось, что буквально всё, к чему она прикоснется, тут же отшвырнет её на много лет назад, и расковыряет гниющие раны. Девушка сжала правую руку в кулак и сверкнула на Джейн холодным взглядом, словно та была в этом виновата.
– Добрый день, миссис Нотт, – вежливо поздоровалась ведьма, когда внезапная покупательница показалась в основном зале бутика. – Рада Вас видеть.
– Здравствуй, Джейн, – ответила девушка и перевела взгляд на Гермиону. – Кого я вижу? Неужели это сама «Золотая девочка» собственной персоной?
Грейнджер ухмыльнулась, пока внутри начинали закипать эмоции. Её карие глаза потемнели, а в горле начало першить, как от противной настойки. Она прекрасно осознавала, что держит себя в руках только благодаря выпитому зелью, но даже оно не помогало избавиться от зловонных напоминаний о не самом приятном прошлом. Таким напоминанием для Гермионы и стало появление Пэнси Паркинсон, которая, по-видимому, стала женой Теодора Нотта.
Ей не хотелось отвечать миссис Нотт, и даже задерживаться в бутике хотя бы ещё на миг тоже не хотелось. Как бы она не пыталась, но любой человек, который хоть немного когда-то был связан с Малфоем – будоражил в ней всю тоску и печаль. Порой именно эти чувства перекрывали собою гнев и ненависть, потому что в первую очередь это напоминало о том, кого она потеряла. Гермиона давно потеряла контроль над собой, отдаваясь быстрому течению мрачных и ядовитых вод.
– Не поздороваешься? – Пэнси сделала шаг вперёд. – Я уже и забыла о твоём существовании, Грейнджер. Или ты уже не Грейнджер?
– Это взаимно, – отчеканила Гермиона. – Не думаю, что я когда-то выделяла для себя твоё существование, поэтому я ничего не потеряла.
– Что же тебя привело в Лондон, дорогая? – девушка направилась к дивану. – Тебя тут было не видать так много лет.
– Джейн, я попрошу Вас упаковать мне все платья, которые Вы мне показали, кроме последнего.
– Кто бы мог подумать, что заурядная гриффиндорка и скучная заучка Грейнджер сможет себе позволить одеваться в бутике? – Пэнси закинула ногу на ногу и поправила прическу. – Но я рада, что ты можешь себе это позволить.
– Я тоже рада, что ты можешь себе позволить обмениваться со мной любезностями, пока твоего лучшего друга обвиняют в жестоком двойном убийстве, – протянула Гермиона, не сводя глаз со своей собеседницы. – Это вдохновляет, знаешь. Выбираешь себе наряд для его похорон? Или ты больше не его подружка? Больше не его подстилка?
– Помолчи лучше, милая, – ответила Пэнси и сверкнула на неё тёмно-зелёными глазами. – Это хамство тебе ни к лицу – оно старит тебя.
– Встретимся на последнем слушании твоего дружка. Надеюсь, что нам всем придётся по вкусу его душа, которую предоставят дементорам, – Гермиона забрала большой пакет с платьями. – Выбирай что-то жёлтое, тебе подойдёт.
Внутри неё всё переворачивалось и с грохотом разбивалось. Ей хотелось убежать отсюда, закрыться ото всего мира и просто забыть о том, что у неё было это самое прошлое. Было достаточно того, что определённые кадры её жизни итак преследовали по пятам, а теперь к этому всему добавлялись ещё и люди, которых хотелось забыть. Гермионе не хотелось думать о Пэнси Паркинсон, которая была верной подружкой Малфоя, и при каждом удобном случае пыталась всегда унизить её. Не желала она и вспоминать о том Святочном балу на пятом курсе, когда предпочла тёмную спальню пышному убранству Большого зала. Это всё было тем, что она так стремилась забыть, и у неё это получалось, пока она не вернулась в Англию.
Каждый шаг навсегда и бесповоротно возвращал её в прежнюю жизнь, окунал в тёмные воды прошлого, и раздирал зажившие раны. Она не нуждалась в этой главе своей жизни, когда была слабой, когда любое слово могло её глубоко ранить. Когда всё было легко, а оттого становилось только сложнее. Гермиона больше не была той девушкой, которая была способна сдержать в себе свои обиды, которая могла позволить себе влюбиться или пройти мимо, когда за спиной тебя обсуждает половина Слизерина. Всё это теперь было для неё чуждо, и она не забудет ни единого слова, сказанного сегодня устами Пэнси Паркинсон.
Девушка заскочила в «Кондитерскую Шугарплама», прикупив для Гарри его любимый тыквенный пирог. Это не загладит в памяти вчерашний разговор, но немного подсластит их жизнь. Гермиона не знала, как долго пробудет в гостях у лучшего друга, но ей бы не хотелось, чтобы вся эта общая жизнь свелась к постоянным ссорам и недомолвкам. Их дружба была тем самым дорогим, что у неё осталось, и что она не собиралась терять. Она прекрасно осознавала, что только этот человек был способен хоть немного уберечь её от собственной тьмы.
На добрый час Гермиона застряла и в книжной лавке «Флориш и Блоттс». Девушка прикупила себе несколько романов, что читала ещё в школьные годы, а для Гарри купила коллекционное издание «Истории Хогвартса», где были и колдографии Золотого Трио. Это смогло немного развлечь её, и заставить позабыть о неприятной встрече с бывшей сокурсницей. Грейнджер осознавала, что это всё настигнет её, но пока что старалась как можно больше времени уделить себе и тому, что для неё действительно важно. Ей было важно подобрать каждому из друзей приятный памятный подарок, важно было, чтобы сегодняшний вечер стал одним из лучших за последние годы, и важно то, что она понемногу начала чувствовать в себе свою человечность.
Для детей Рона и Лаванды она приобрела улиток в небольшом террариуме и много сладостей, за что её явно не похвалят. Все свои покупки она уменьшила и закинула в сумочку на плече, обдумывая, что можно купить для самого Рона. На глаза попался магазин со всеми возможными принадлежностями для квиддича, где ей удалось приобрести прекрасные волшебные шахматы. Гермиона искренне улыбнулась при виде магической настольной игры, что когда-то так увлекала друга детства, а вместе с тем и напоминала о приключениях неразлучного трио.
И уже напоследок она решила зайти в магазин братьев Уизли. «Всевозможные волшебные вредилки», открытый в далёком 1996 году, выглядел точно так же, и был сравни глотка приятной ностальгии, но вместе с этим и чувствовался привкус горькой утраты. Гермиона прикусила губу и опустила глаза при мысли о Фреде. Это была тяжёлая потеря для всей семьи Уизли и для всех, кто знал близнецов. Девушка сделала глубокий вздох и зашла внутрь, пытаясь нацепить на лицо нежную улыбку. Она не видела Джорджа десять лет и не хотела, чтобы он увидел её с померкшими глазами и унылым видом.
– Святой Мерлин! – практически у дверей её встретил Джордж, лицо которого аж перекосилось от искреннего удивления и широкой улыбки. – Гермиона! Ты где пропадала, гриффиндорка?
Она всегда просила Гарри и Рона не распространяться о её личной жизни и о том, чем она живёт. Было достаточно того, что газеты частенько упоминали её имя не в самых приятных контекстах, освещая подробности «очередного громкого дела». Грейнджер давно перестала читать о себе статьи, где каждый из журналистов пытался как можно откровеннее вывернуть жизнь Героини Войны, которая бесследно исчезла, и начала защищать преступников. Её вовсе не интересовали взгляды посторонних людей, а мнение своих лучших друзей она знала.
– Привет, Джордж, – девушка обняла старого друга. – Я очень рада тебя видеть.
– Я даже не стану предлагать тебе рвотное зелье под видом тыквенного сока, – прошептал Джордж, утыкаясь в волосы Гермионы. – Я скучал по тебе. Мы все скучали.
– Я знаю.
Такие смешанные чувства бушевали в ней, что сложно представить. Десять лет жить на другом континенте, просыпаться каждую ночь от кошмаров и чувствовать, что тобой движет только ненависть и желание мести. Гермиона так долго бежала от этого, так долго пыталась отрицать, что можно через всё это переступить. Она просто не хотела думать о том, что можно вот так появиться на пороге магазина старого друга, без объяснений и лишних слов – просто обнять его и почувствовать себя дома. Возможно, что этот момент мог бы её оживить, вернуть прежнюю её, но было уже поздно.
Из её памяти не вычеркнуть образы мёртвых тел, что преследовали каждую ночь, и не удастся забыть о бедной Скарлетт, которая заперта в стенах Святого Мунго.
– Ты как? Ты вернулась? Надолго?
– Как много вопросов, – Гермиона наклонила голову. – Я нормально, а вот как надолго задержусь в Лондоне – я не знаю.
– Как бы там ни было – я рад тебя видеть, – Джордж расплылся в добродушной улыбке.
Всего на миг она почувствовала себя нормальной: обычной девушкой, которая просто долго не приезжала домой, и у которой тут осталось прекрасное прошлое. Все внутренности сжались, а к горлу подступил ком. Это было что-то вроде терапии, на которой всегда так настаивала Скарлетт, но она имела слишком кратковременный эффект. Всего один миг против десяти лет – это ничто. И как бы сильно не протестовало её здоровое альтер-эго, не стучало кулаками в металлические стенки сознания – Гермиона велела ему заткнуться и вспомнить о том, что после облегчения всегда наступает боль.
– Тогда позволь мне злоупотребить твоим радушием и помоги выбрать какие-то подарки для Бетти, Вивьен и Джека, – она пожала плечами. – Я не совсем понимаю, что может быть интересно детям.
– О, так ты собралась в гости к моему брату?
– Да. Я только видела колдографии этих ангелов, и с Лавандой в последний раз мы виделись десять лет назад.
– Тогда ты пришла по адресу, – парень подставил ей руку, приглашая вглубь магазина. – Я проведу тебе экскурсию по этому королевству всевозможных вредилок, и помогу выбрать самые лучшие.
– Ты сама галантность, Джордж.
Уизли водил её по магазину почти час, показывая множество новых изобретений, а вместе с ними и те, которые Гермиона помнила ещё со своих школьных годов. Тут была и Безголовая шляпа, и Обморочные орешки, и Любовные зелья. Всё такое яркое, пёстрое и вон выходящее для её серой и унылой жизни. Казалось, что она не видела столько красок за всё время жизни в Америке, а теперь боялась всем этим перенасытиться. Тонкие пальцы касались выставленных экземпляров, а из уст несколько раз сорвался искренний смех. Это было всё так чуждо.
Гермиона выбрала полный пакет игрушек для детей Рона, взяв с Джорджа слово, что её вечером не выгонят из дома. Эта прогулка заканчивалась явно на более позитивной ноте, нежели началась. Она не знала, что на это повлияло сильнее: действие нового зелья Ньюта Саламандера или такая тёплая встреча со старым другом.
– Ты заскакивай – я всегда буду рад тебе, – Уизли вывел её на улицу, где снова собирался дождь. – Это здорово, что ты решила вернуться.
– Спасибо, – Гермиона обняла его на прощание. – Береги себя.
Парень помахал ей на прощание, а она улыбнулась и аппарировала на площадь Гриммо. В её сумке было так много всего, что девушка даже задумалась о том, когда у неё был такой шоппинг? Придя к выводу, что кроме одежды она ничего сама в Америке не покупала, Грейнджер направилась в свою спальню. Кровать была застелена, а на прикроватной тумбочке стояла вазочка с виноградом и персиками. Девушка ухмыльнулась и кинула на диван пакет с игрушками.
Ноги гудели, но на душе было так спокойно. Гермиона знала, что её ждёт дальше, когда из крови выветрится вся эйфория от зелья, но пока что предпочитала не думать. Она закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, зарываясь куда-то далеко в своё сознание. Сегодняшний день поместился в небольшую аккуратную коробочку, переплетённую серебряными нитями, которую она спрятала куда подальше в своей ментальной библиотеке. Гермиона желала, чтобы сегодняшние воспоминания никогда не переплелись с кошмарами, и стали её тихой гаванью, куда бы она могла возвращаться. У неё и так было не много таких воспоминаний, так пусть хотя бы этот шоппинг и встреча со старым другом станет чем-то хорошим.
Время близилось к вечеру. Грейнджер успела принять душ, переодеться и даже попыталась что-то приготовить. У неё вышло уж совсем криво, потому что в последний раз она прикасалась к кухонной утвари лет семь назад. Девушка либо выбирала ресторанную еду, либо ей готовила миссис Харди. Она соскребла подгоревший омлет в урну, когда входные двери открылись, оповещая о возвращении Гарри.
– Привет, – Гермиона выскочила в коридор.
– Привет, – парень не посмотрел на неё, переводя взгляд куда-то ей за спину. – Как твоя рука?
– Спасибо, нормально. Я пыталась приготовить яичницу, но у меня не вышло, – она последовала на кухню за другом. – Но зато я купила в кондитерской твой любимый тыквенный пирог.
– Спасибо, – он в благодарность кивнул ей. – Тебе не стоило беспокоиться. Ты же помнишь, что мы сегодня идём на ужин к Рону?
– Да, я помню.
Гарри ничего ей не ответил, и между ними снова повисла неловкая пауза – эта убивающая тишина, которая была красноречивее любых слов. Сейчас Гермиона не нуждалась в этом молчании, она не хотела, чтобы между ними начала образовываться пропасть.
– Как прошёл твой день? – девушка попыталась продолжить разговор. – Ты без настроения…
– Рон ждёт нас через час. Будь готова, пожалуйста.
Она осталась на кухне одна, потупив взгляд на то место, где только что стоял Гарри. Он просто развернулся и вышел, словно ему была неприятна компания подруги. Казалось, что парень просто терпит её общество, что только из-за элементарной вежливости до сих пор не выставил за двери. Кроме гнетущего чувства вины, которое расцветало на окраинах души, она почувствовала глухую боль в руке. А вот и то, чего она ждала весь день – действие чудо-зелья заканчивалось, и её время было на исходе.
Девушка бросилась к себе в комнату, вытряхивая всё содержимое сумочки, в поисках баночки с белыми драже. Она закинула в рот сразу четыре таблетки и запила их водой, после чего ещё четыре. Руки начали дрожать сильнее, а швы закровоточили – её тело содрогалось, из глаз брызнули слёзы, а в горле стал ком. Перед глазами начали всплывать страшные образы, хотя она даже не закрыла их. Захотелось закричать, чтобы прогнать все эти видения, но из уст сорвался лишь тихий стон.
Глаза слезились, кожа жгла, а внутренности сжимались до предела. Гермиона попыталась подползти к дверям ванной комнаты, но тело не слушалось. Она почувствовала тугие узлы страха и паники, которые связали её горло. Ладони, которыми она упиралась в пол, вдруг стали горячими и липкими, как тогда в переулке – такой на ощупь была свежая кровь. Грейнджер, ломая себя, всё же смогла поднести руки к лицу. Она закрыла глаза, чтобы отыскать в своём сознании не воспалённый участок здравого рассудка, но для этого требовалось слишком много сил, которых у неё не осталось. Девушка была обессилена накатившим приступом. Ей нужно было дождаться, пока таблетки начнут действовать. Если начнут.
Так же внезапно на неё и обрушились ароматы полевых цветов и весенней свежести, которые всё чаще преследовали Гермиону не только во сне, но и в реальности. Она чувствовала жар блаженства и похолодела от ужаса. Кровь бросилась ей в голову, как пойманному преступнику, и отхлынула в середину тела, и снова поднялась, и снова отхлынула – она закипала, но ничего не могла с этим поделать. Её пугало это до смерти, и на долю секунды она смирилась с тем, что именно так наступает смерть. Грейнджер была готова почувствовать прикосновение ледяных рук на своей горячей коже – всё, что угодно, только бы это закончилось.
У Гермионы выступил пот на лбу, но вместе с тем боль начала понемногу утихать. Она не знала, сколько так пролежала у кровати, но, судя по стуку в дверь, прошло около часа. Таблетки всё же начали действовать, и дыхание начало выравниваться. Девушка встала на дрожащих ногах, когда двери открылись и в проеме показался Гарри.
– Ты готова? – ему было сложно разглядеть её в темноте.
– Да, пару минут, – прошептала Гермиона.
Она не помнила, когда её одолевало такое сильное желание броситься в объятия другу и просто расплакаться. Теперь девушка понимала, почему мистер Саламандер так нехотя отдавал ей флакончики с зельем – оно действительно отшвыривало тебя в ад, когда приходило время.
Чёрный брючный костюм, идеальная белая рубашка и туфли на высоком каблуке. Гермиона собралась на ужин к Уизли как на работу, но даже не хотела об этом думать. На спине всё ещё проступали капли холодного пота, а правая рука неистово болела, продолжая кровоточить. Всё, чем была занята голова Грейнджер – это подавление боли, которая изводила её до потери пульса. Она мечтала о том, чтобы этот день побыстрее закончился – чтобы всё это стало уже её прошлым.
– Можем отправляться? – Гарри протянул ей руку, когда она показалась в гостиной.
– Пожалуйста, не убивай меня своим равнодушием, – Гермиона коснулась его щеки, поворачивая лицо Поттера так, чтобы видеть его глаза. – Ты – всё, что у меня есть, и я не справлюсь без тебя.
– Ты сама вынуждаешь меня на это равнодушие, – он был зол. – Только так я могу видеть проблески твоего истинного облика, понимаешь? Сейчас я вижу твои карие глаза – вижу в них свою Гермиону. Так почему мне нужно было тебя оттолкнуть, чтобы увидеть это?
Это было намного больнее, чем приступ, который она пережила у себя в спальне.
– Я просто хочу, чтобы ты знала: если для твоего спасения мне придётся тебя оттолкнуть, то я сделаю это без раздумий, – продолжил Гарри. – О своих чувствах я всегда буду думать в последнюю очередь, Гермиона.
Девушка опустила глаза, и они аппарировали. Каждый со своим грузом на сердце.
========== Глава 10 ==========
Комментарий к Глава 10
Мои милые читатели, я так редко оставляю свои комментарии перед главой, но если делаю это, то значит, это стоит секунды вашего внимания.
Я снова хочу напомнить вам о метках и предупреждениях, которые иногда пополняются (по ходу выхода глав, дабы не проспойлерить вам сюжет истории наперёд), поэтому иногда просматривайте их.
Помните о том, что Гермиона Грейнджер в данной работе – не самый стабильный и психически полноценный персонаж. Я бы не советовала вам искать какое-то рациональное объяснение некоторым её поступкам и словам, или же ожидать адекватных действий.
Начиная с 10 главы, мы начинаем углубляться в мотивы главной героини, омут её прошлого, поэтому будьте готовы ко всему. Предупреждён, значит вооружён.
Люблю вас.🤍
Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь её вновь.
Июнь, 2008.
Этот вечер тянулся бесконечно долго. Гермиона елозила вилкой по тарелке, не в силах запихнуть в себя даже кусочек мяса. Она всё время отвлекалась на боль в руке, которая становилась всё сильнее и сильнее. Спустя где-то час, она отошла в уборную, чтобы посмотреть на своё предплечье, которое кровоточило не останавливаясь. Рукав рубашки давно уже окрасился в кроваво-красный, и никакие швы не спасали ситуацию. Помогал лишь пиджак чёрного цвета, что скрывал всё это. Девушка наложила несколько повязок сверху, прежде очистив руку от крови, чтобы вернуться за стол и нечаянно не измазать светло-кремовую скатерть в кровавые подтёки. Казалось, что проблемная рука затмила все остальные чувства: страх и паника куда-то испарились, а гнев и ярость необъяснимым образом утихли.
Гермиона даже предположила, что если бы не жгучая боль в предплечье, то возможно, что она смогла бы насладиться этим вечером. Лаванда накрыла изумительный стол, а Рон достал любимое вино своей подруги. Двойняшки – Бетти и Джек, уже успели разбить террариум с улитками, пока старшая Вивьен сидела рядом с Лавандой. В доме Уизли было очень уютно и тепло: пастельные тона гостиной, приятная музыка, вкусный ужин и дружественная атмосфера. Грейнджер видела весь трепет и нежность, который был между Роном и Лавандой, и это не могло не восхищать. Как бы сама Гермиона не была скептически настроена к созданию семьи, но в этот вечер искренне радовалась за благополучие лучшего друга. Она испытывала какое-то чувство гордости за Рона, который смог достичь всего того, о чём когда-то мечтал.
Гермиона сжала руку в кулак под столом, чтобы немного унять дрожь. Ей не хотелось, чтобы кто-то заметил этот дефект в ней, когда она потянулась бы за бокалом вина. Белое полусухое приятно утоляло жажду, но девушка видела из-под пушистых ресниц сосредоточенный взгляд Гарри, который практически весь вечер не сводил с неё глаз. В голове колоколом раздавались его слова, которые он сказал перед выходом, и вряд ли ей когда-то удастся это забыть. Она понимала намерения лучшего друга, его желание помочь ей, но не хотела, чтобы эти жертвы выливались в подобном свете. Гермиона не была готова отказаться от дружбы с лучшим другом, если только в этом тот видел её спасение. Хотя она и не отрицала, что впервые за долгие годы сегодня обнажила истинные чувства к нему, потому что попросту испугалась, что они действительно могут раз и навсегда попрощаться.
Лаванда начала убирать со стола, а парни вышли на улицу. Грейнджер отодвинула от себя тарелку, осознавая, что умудрилась пропустить пол вечера – она попросту отвечала на автомате, выдавая заготовленные фразы. Это было очень лицемерно с её стороны, но она так давно отвыкла от подобных посиделок и встреч, что не могла себе представить это всё по-другому.
– Я помогу, – Гермиона подошла к Лаванде с тарелками в руках. – Ужин был просто великолепный.
– Спасибо, – она улыбнулась и залилась краской. – Не стоит себя утруждать, я сама всё быстро уберу.
– Что ты, я и так чувствую себя какой-то принцессой, – Грейнджер подмигнула и направилась к столу за очередной порцией грязной посуды. – Хочу быть полезной.
– Считай, что твой визит – это компенсация за грязную посуду, – Уизли искренне рассмеялась. – Я уже давно не видела Рона таким счастливым. Нет, ты не подумай, что мы с ним плохо живём или несчастны в браке. Я говорю совершенно о другом виде счастья, если ты меня понимаешь… Ты – его лучшая подруга, и ему тебя не хватало.
– Мне тоже его не хватало, – Гермиона подала ей вазу из-под фруктов. – Я рада, что у него такая замечательная жена, Лаванда.
Не совсем искренняя улыбка проблеснула на лице Грейнджер, и она вернулась в гостиную, где на диване сидела малышка Вивьен с книгой в руках. Девочка была больше похожа на отца, в отличии от двойняшек – такие же огненно-рыжие волосы, яркие веснушки на лице и небесно-голубые глаза. Гермиона присела рядом, с интересом наблюдая за правильными движениями ребёнка – ровная осанка, тонкие пальцы аккуратно переворачивали страницы книги и детская наивная улыбка.
– Что читаешь? – поинтересовалась девушка, заправив за ухо выбившуюся прядь волос. – Я в детстве тоже очень любила читать.
– Это магловские сказки, – девочка закрыла книгу и повернула её обложкой к Гермионе. – Папа рассказывал мне, что у него была лучшая подруга, которая перечитала всю библиотеку Хогвартса, и не забывала о магловских книгах.
Внутри что-то больно кольнуло, что даже заставило на миг позабыть об адской боли в левом предплечье. Она прямо-таки слышала нежный голос Рона из уст Вивьен, представляя то, как вечерами иногда её старый друг вспоминал о ней и делился этими воспоминаниями со своей дочерью. Гермиона прикусила губу, а осознание не заставило себя долго ждать: у неё никогда не будет семьи, не будет таких вечеров и таких разговоров. Она прекрасно понимала, что никогда не сможет построить семью со всеми своими проблемами – это слишком эгоистично было бы по отношению к тому мужчине, который решился бы разделить с ней свою жизнь.
Вечер подходил к концу. Лаванда отрезала Гарри несколько кусочков медового пирога, а для Гермионы – шоколадное печенье. Рон так крепко обнял её на прощание, что казалось, будто бы рёбра хрустнули, а Лаванда продолжала добродушно улыбаться. Это был исключительный вечер, которых у Грейнджер прежде не бывало. Она привыкла к вечерам в полном одиночестве или к компании бармена Джона в излюбленном «DOLOR». Всё, что угодно, только не компания тех людей, которые продолжали её любить и видеть в ней хорошего человека.
Впервые за вечер Поттер обратился к ней напрямую, протягивая ей руку для аппарации. На протяжении всего вечера он наблюдал за ней, хотя Гермиона полагала, что дело было лишь в том, что друг контролировал количество выпитого алкоголя. Гарри весь вечер избегал её – не обращался к ней и почти не участвовал в разговоре, когда начинала говорить сама Грейнджер. Кажется, что это напряжение почувствовали все, но тактично промолчали.
– Что ты хочешь знать? – тихо спросила Гермиона, когда они оказались в доме на площади Гриммо. – Я расскажу тебе всё.
Она не знала, как решилась на такие слова, но безразличие Гарри её пугало. Она буквально чувствовала, как из рук выскальзывают эти нити золотой дружбы. В каждом жесте, в каждом слове, в каждом вздохе лучшего друга она улавливала холод и отстранённость. Он, в отличие от неё, не лгал её, говоря о том, что устал от её фальши.
– Снова будешь мне обещать, что всё будет хорошо? – парень даже не повернулся к ней лицом. – Прости, но кажется, мы оба исчерпали свой лимит. Ты – в обещаниях, а я – в доверии к тебе.
– Пожалуйста, – в горле стал ком. – Я прошу тебя…
– Сколько раз я тебя просил, Гермиона? Откуда мне знать, что ты не солжёшь мне в очередной раз? Скажи мне, что такого осталось в тебе, что заставит меня тебе поверить? Ты думаешь, что я злюсь из-за случая в ванной комнате? Или ты думаешь, что дело в твоём возвращении?
– Я не…
– Мои двери всегда открыты для тебя, – он подошёл к ней и взял за плечи. – Я обещал тебе, что всегда буду рядом, что всегда буду на твоей стороне. Я не знаю, что мне ещё тебе сказать и пообещать, чтобы ты доверяла мне. Будь самым ужасным человеком на земле или хуже Волан-де-Морта – я всегда буду на твоей стороне, ты это понимаешь? Что бы ты не сделала, как бы себя не чувствовала – я рядом, Гермиона.
– Я знаю, Гарри.
– Скажи мне, – он коснулся её подбородка. – Посмотри мне в глаза и скажи правду: что заставило тебя вернуться сюда?
Он хотел просто понимать, что творится у неё внутри. Он не требовал каких-то обещаний или каких-то доказательств – просто хотел знать, почему она тут. Гермиона смотрела в родные зелёные глаза, которые метались из стороны в сторону, изучая её лицо. Скорее всего, что он чувствовал то, как бьётся её сердце, как дрожат руки и как она нервно сглатывает. Девушка прикусила губу, понимая, что это решающий момент, что именно сейчас Гарри примет для себя окончательное решение, которое зависит от её ответа. Он точно почувствует: ложь или нет.
