Текст книги "Презумпция невиновности (СИ)"
Автор книги: feral brunette
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)
– Ты справишься, Гермиона.
– Все убийцы моих родителей наказаны, – её глаза заблестели от выступивших слёз. – Это просто…
– Я всегда буду рядом с тобой, Гермиона.
Она позволила Гарри себя обнять в очередной раз, чтобы тот понял, что всё хорошо. Гермиона чувствовала аромат мяты и нотки цитруса – это был аромат Гарри, который ассоциировался у девушки с уютом, теплом и поддержкой. Пока он её обнимал, то даже не мог догадываться о том, что его подруга приняла для себя очень важное решение в это пасмурное утро.
Они совсем скоро попрощаются, и ещё долго не увидятся, поддерживая общение письмами и вечерними созвонами через камин.
========== Глава 2 ==========
Я думал, друзей теряют в ссорах, а они просто растворяются во времени.
Апрель, 2003.
В этом году цветы распустились раньше людей. Раньше самой Гермионы.
Пока девушка жаловалась своему отражению в зеркале, что ей мало двадцать четыре часа в сутки, то даже не заметила, как на балконе зацвели её любимые цветы. И только в этот вечер, когда не осталось больше сил сидеть за столом, она вышла подышать свежим воздухом, и заметила распустившиеся бутоны.
Тонкие пальцы потянулись к нежным лепесткам, а на лице проскочила мимолётная улыбка. Анемона, подаренная ей в прошлом году Гарри, наконец-то прижилась и расцвела. Гермиона затушила сигарету и присела на корточки, внимательно разглядывая белые цветы.
– Так вот, какие вы – цветы, влюблённые в ветер, – прошептала девушка. – Как всегда красиво, Гарри. Как всегда.
Друг часто присылал ей подарки, а с ними и маленькие записки, напоминая Гермионе о том, что жизнь не крутится только вокруг работы. Он не солгал ей, когда пообещал, что всегда будет рядом, хотя и не обрадовался её решению переехать в другую страну. На другой континент.
Возможно, что она бежала от горьких воспоминаний, а возможно, что и от самой себя. Чем бы это не было, но Гермиона научилась заново дышать и смотреть на мир без пелены слёз перед глазами. Ей не хотелось возвращаться в Лондон и тревожить старые раны, которые пришлось так долго зализывать.
Порой ей казалось, что её спасал только бешеный ритм жизни и стоит остановиться, как она вновь потеряет самообладание. Гермионе не хотелось проверять свою теорию, а потому она оторвалась от изнеженных цветов и вернулась в комнату, чтобы закончить работу. Она должна успеть до рассвета прояснить все спорные моменты и успеть выспаться. Вряд ли, если она уснёт посреди судебного заседания, это сыграет ей на руку.
Гермиона Джин Грейнджер сделала блестящую карьеру в сфере Магического Законодательства, прямо как когда-то пророчил Скримджер. Это не совпадало с мечтами юной мисс Грейнджер, а уж тем более не совпадало с взглядами той Гермионы, которая вышла разбитая после заседания Малфоя-младшего.
Сначала она пыталась добиваться справедливости, хотя порой и понимала, что закон совершенно не справедлив. Но потом поняла, что адвокатом может быть лишь тот, кто в силах договориться со своей совестью. И, как оказалось, Гермиона прекрасно ладила со своей совестью. Ведь иногда приходилось защищать откровенных уродов по жизни, но невиновных в том или ином преступлении.
Она защищала мистера Фоули в деле об убийстве маглорождённой ведьмы. Эван Фоули был мерзким и неприятным мужчиной, но это не отменяло того, что несчастную Лейлу Джонсон он и пальцем не тронул – просто оказался не в том месте, не в то время.
И вот сейчас Гермиона сидела за письменным столом и расписывала подробно каждый из фактов, указывающих на невиновность Эвана. Это была её работа – у кого-то бывает и похуже. Все эти острые углы и суета успокаивали её и заставляли чувствовать себя живой – это было самое лучшее чувство, которое она испытывала за последние пять лет. Чувство того, что твоя жизнь продолжается.
Камин подозрительно затрещал, а Гермиона тут же откинула в сторону карандаш и подскочила к загоревшемуся пламени. На лице сразу же нарисовалась улыбка, а от сердца отлёг весь негатив, который скопился за последние несколько дней напряжённой работы.
– Привет! – радостно воскликнула Гермиона, как только заметила в огне лицо Гарри.
– Привет! – воодушевлённо ответил парень. – Я не сильно там отвлекаю тебя?
– Нет, – она отрицательно покачала головой. – Ты же знаешь, что у меня всегда есть для тебя время. Как твои дела? Прости, что не ответила на письмо – завал был.
– Всё хорошо, я понимаю. Я нормально, но что-то не спится. А ты как там?
– У меня всё отлично, Гарри, – она задорно хохотнула. – Завтра суд, поэтому меня тоже ждёт бессонная ночка. Отосплюсь уже завтра.
– Завтра дело Фоули наконец-то будет закрыто? – Поттер вскинул бровь. – Сколько оно тянулось?
– Почти три месяца, – она закатила глаза. – На данный момент – это самое сложное моё дело, но да, завтра оно наконец-то будет закрыто.
– Не хочешь по этому поводу заглянуть в гости? – тихо и неуверенно поинтересовался Гарри. – Мы давно не виделись с тобой…
– Я безумно скучаю по тебе, – перебила его Гермиона. – Но ты же знаешь, что это тяжело для меня. Лучше ты ко мне!
– С моей работой особо не побалуешь. В Министерстве вечно какие-то движения…
Гарри начал что-то рассказывать о своей работе, а она просто смотрела на него, толком не улавливая всей сути рассказа. Она очень скучала по Гарри и Рону, но не была готова вернуться в серый и дождливый Лондон. Ей до одури сильно хотелось обнять друзей и говорить с ними часами напролёт, как раньше, но пока что это было выше её сил. Когда-то, но не сейчас.
Она боялась, что если будет слишком самонадеянной, то потом не сможет собрать себя по частям. Нужно было ещё немного того самого хваленного времени, чтобы позволить себе переступить через грань.
– Я всё ещё думаю о том, как было бы круто, если бы ты перебрался ко мне в Америку, – внезапно выпалила Гермиона. – Только представь: мы бы виделись с тобой каждый день, на выходных выбирались бы, чтобы выпить чашечку кофе и совместное Рождество, как в детстве…
– А я думаю о том, как было бы классно, если бы ты осталась в Лондоне, – грустно ответил парень. – В этом Лондоне, где мы когда-то познакомились.
– Ты же знаешь, Гарри, – улыбка сползла с её лица. – Знаешь ведь, что я не смогла бы остаться там.
Они оба знали о том, что это просто наивные детские мечты, которые продолжали жить в головах уже взрослых людей. Но это было то, что их объединяло по сей день – они могли мечтать, как дети, и разделяли эти мечты на двоих, пока их разделяли тысячи километров.
Каждый раз она говорила своему другу о том, что почти отпустила прошлое, а сама продолжала просыпаться от кошмаров по ночам. Как и пять лет назад, ей становилось легче только в те моменты, когда она видела Гарри перед собой. Порой казалось, что тогда, в зале суда, ей сняли кожу заживо, и только Гарри мог прикасаться к ней, не причиняя боли.
– Я скучаю по тебе, – совсем тихо добавила Гермиона. – Очень сильно.
– Я тоже скучаю по тебе, моя милая, – он снял очки и она заметила блеск в его глазах. – Надеюсь, что мы совсем скоро увидимся.
– Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты всегда со мной. Вот здесь, – девушка ткнула пальцем в область сердца. – Где бы я не была.
– Я знаю, Гермиона. Поверь, что ты у меня живёшь там же.
– Спокойной ночи, Гарри. Я люблю тебя.
– Береги себя.
Огонь потух, а Гермиона осталась сидеть у камина, смахивая слёзы с лица. Ей было достаточно десятиминутного разговора с лучшим другом, чтобы почувствовать себя лучше, но вместе с тем это возвращало её в прошлое. Она вспоминала, как Гарри поддерживал её, когда она оплакивала своих родителей или, когда была вынуждена бежать из Лондона.
За столом её ждало дело Фоули, но она не могла собраться с силами. Всегда стойкая Гермиона просто хотела провалиться в сон, чтобы хотя бы ненадолго забыться.
Её руки были холодными. Её кровь успела впитаться в ковёр. Её глаза были мёртвыми. Хизер Грейнджер была мертва, а её дочь не могла поверить в реальность происходящего, – она стояла на коленях у изуродованного тела матери, прикоснувшись пальцами к её холодной коже. Гермиона с трудом узнала в этом теле свою мать. То, что осталось от миссис Грейнджер, вообще было сложно назвать телом.
Она обнажённая, мёртвая, изъеденная червями, пожирающими её живот, а грудь в чёрных ожогах. От одного только трупного запаха можно было выблевать все свои внутренности, но Гермиона не обращала на это внимание. Она оторвала руку и увидела мерзкую слизь от разлагающейся кожи на своих пальцах.
Голова валялась отдельно от тела. Девушка медленно повернулась в ту сторону, где у камина лежала отрезанная рука. С её глаз безостановочно скатывались слёзы, пока она продолжала ползать по полу, собирая тела своих родителей в целую кучу.
Она не могла знать всего того кошмара, который навсегда запомнили стены дома, в котором Гермиона выросла.
Она не могла знать того, как её мать беспомощно кивала в надежде, что останется жива. Не могла себе представить, как её отец кричал от боли, когда Долохов достал из кармана самый обычный нож и воткнул его кончик в правый глаз мужчины, примерно на полдюйма вглубь, и резко дёрнул нож вверх, врезая в сетчатку.
Гарри стоял у неё за спиной и не решался подойти к ней, потому что и близко не понимал её чувств. Их связывало одно горе, но абсолютно разные обстоятельства. Гарри не видел в своё время того, что сейчас видела Гермиона.
Она едва пришла в себя, когда оказалась на улице. Увиденное стало её кошмаром на долгие годы, если не навсегда.
От её крика проснулись соседи снизу, но тут же уснули, потому что привыкли к внезапным вскрикам девушки над ними. Она снова видела свой дом и своих родителей. Это было так больно, что перехватило дыхание, будто бы тысяча иголок впивались в лёгкие. Гермиона смахнула со лба выступившие капельки пота, и это немного отрезвило её. Она инстинктивно подскочила на ноги и побежала в сторону ванной комнаты, чтобы умыться холодной проточной водой.
Она перепробовала столько настоек и зелий, чтобы избавиться от однообразного кошмара, который преследовал её по пятам уже пятый год, но ничего не помогало. Гермионе лишь оставалось убрать все лишние вещи с прохода, чтобы в очередной раз ничего не задеть, когда она будет бежать в ванную, чтобы смыть с себя пот после пробуждения. Она давно начала считать себя той самой принцессой из детских сказок, которые живут двойной жизнью: днём такие распрекрасные, а по ночам вынуждены возвращаться в свои башни, под охрану злых драконов.
У зеркала лежала пластинка таблеток, которые она купила вчера по пути домой. Ей пообещали, что эти «волшебные» пилюли смогут излечить её беспокойный сон, но теперь она понимала, что всё это просто слова. Гермиона открыла мусорное ведро и швырнула в него таблетки, тяжело вздохнув. Глупо было надеяться на то, что вдруг найдется лекарство от всех болезней. Ей не смогли помочь лучшие целители Северной Америки, а она положилась на двенадцать белых драже.
Синяки под глазами, сухие губы и взъерошенные волосы. Часы показывали начало шестого утра, и возвращаться на диван уже было бессмысленно. Гермиона начала понемногу собираться в суд, где слушание было назначено на десять часов. Зато, у неё будет достаточно времени.
***
– Что же, – заговорщически протянул Фоули и потёр руки. – Я снимаю перед Вами шляпу, мисс Грейнджер. Признаюсь, что умнее Вас я никого не встречал. Среди женщин, разумеется.
– Тогда в следующий раз, когда решите переспать с какой-то очередной маглорождённой ведьмой, а ту вдруг прикончат на утро – обращайтесь к адвокату мужского пола, мистер Фоули.
– Мне казалось, что мы с Вами стали уже друзьями, мисс Грейнджер, – мужчина протянул руку, чтобы прикоснуться к её талии. – Мы столько времени с Вами провели вместе.
– Если ты не уберёшь сейчас же свою мерзкую ручонку, – Гермиона наигранно улыбнулась, заметив неподалёку знакомую журналистку, – то я тебе её сломаю. И мне ничего за это не будет.
– Всего хорошего, мисс Грейнджер, – прокашлялся Эван.
– Надеюсь, что больше не свидимся.
Она с презрением проследила за удаляющейся фигурой своего бывшего подзащитного и с облегчением выдохнула. Это было сложное и утомляющее дело. Гермиона не лгала Гарри, когда говорила о том, что хочет как следует отдохнуть после него. Ей бы хотелось хотя бы один вечер провести где-то за пределами своей квартиры и своих кошмаров.
Платье начало больно впиваться в рёбра, и это было неудивительно – она просидела в одном положении несколько часов: с одним выражением лица, с безупречно ровной спиной и с одной линией защиты для Фоули. После такого казалось, что даже лак на ногтях мешал нормально дышать.
– Мисс Грейнджер! – её окликнул незнакомый голос. – Мисс Грейнджер!
– Простите? – Гермиона посмотрела на парня, который бежал за ней. – Мы знакомы?
– Меня зовут Рольф Саламандер, – он вежливо поклонился ей. – Мы незнакомы, но я просто хотел выразить своё восхищение: то, как Вы выстроили линию защиты, как смогли просто разрушить все доводы обвинения, не оставив камня на камне…
– Спасибо, Рольф, – перебила Гермиона. – Просите, но Ваша фамилия – Саламандер, Вы как-то связаны с Ньютоном Саламандером?
– Он мой дедушка, – парень робко улыбнулся.
– Как интересно, – Гермиона протянула руку новому знакомому. – Можно просто Гермиона. Рольф, подскажите, а что Вы делали на слушании?
– Мой интерес был вызван лишь тем, что в газетах писали о том, что Фоули якобы убил эту несчастную женщину при помощи яда глизня, – Рольф пожал плечами. – Я не смог удержаться…
– Вы пошли по стопам дедушки?
– Можно и так сказать. Но оказалось, что в этом деле самое интересное – это не то, каким образом была убита жертва, а то, кто оказался защитником Эвана Фоули.
– Значит, я лучше глизня, – Гермиона лукаво улыбнулась. – Сочту это за комплимент.
– Я не это имел ввиду, мисс Грейнджер…
– Гермиона, – поправила его девушка. – Просто Гермиона.
Жизнь научила девушку, что лучше, чем «правильные» знакомства, может быть только здоровый сон. И пока что нормальный сон оставался для неё недосягаемой роскошью – она решила остановиться на столь интересном знакомстве. Гермиона ещё не знала, как именно сможет воспользоваться таким ценным знакомым, но продолжала улыбаться парню, изображая радушие.
Людям нравится, когда им улыбаются.
– Не смею Вас задерживать, Гермиона, – Рольф поправил очки. – Вы, наверняка, мечтаете о полноценном отдыхе.
– К сожалению, Вы правы – я просто валюсь с ног. Я была бы рада пообщаться в неформальной обстановке, если Вы конечно не против. Думаю, что мы сможем найти общий язык.
– Конечно, – быстро выпалил парень.
– Пришлите мне сову, пожалуйста, – Гермиона протянула Рольфу магическую визитку.
– Непременно, – Саламандер залился краской. – До встречи!
– Надеюсь, что до скорой, Рольф, – она ещё раз пожала руку парню и быстро направилась к выходу, чтобы аппарировать в свою квартиру.
Бывало такое, что она несказанно сильно радовалась той тишине в её квартире, которая превратилась в константу. Но порой наступали те моменты, когда даже самая громкая музыка не могла перекрыть гнетущее чувство одиночества, что лишь подкреплялось кричащей тишиной. Гермиона подолгу сидела на одном месте и пыталась заставить себя вслушаться в ноты, исходящие с пластинок, но слышала только тишину.
Ей хотелось сорваться и убежать туда, где она бы перестала чувствовать всё это. Во всём целом мире было только одно такое место: там пахнет мятой и цитрусом, там тепло и безоблачно – в объятиях лучшего друга. Но вместе с этим Гермиона знала о том, как больно станет, когда на её кожу приземлится первая капля лондонского дождя.
Вот и сейчас она вернулась в свою квартиру, где было тихо и одиноко. На диване валялась пижама, а на столе стоял недопитый чай. Живые цветы, которые она когда-то купила, чтобы в этих стенах было хоть что-то не напоминающее о серых буднях, давно завяли. Только Анемона на балконе не вписывалась во всю эту тусклую обыденность.
Когда-то Гермиона Грейнджер и подумать не могла, что такой станет её рутина: скучная, однообразная и с щепоткой кошмаров. Она продолжала успокаивать себя мыслью, что однажды всё изменится, и, возможно, что эти убеждения возымели бы нужный эффект, но последний человек, которому верила Гермиона – была она сама. Её работа научила её так убедительно лгать, что доверять себе было опасно, потому что ложь из её уст иногда бывала слишком убедительной.
Гермиона швырнула сумку на стол, и на ходу сняла туфли, пробираясь на кухню. Не то, чтобы она сильно хотела есть, но кажется, что она забыла, когда в последний раз держала в руках что-то съедобнее, чем шоколадный батончик. На такой диете она точно далеко не уедет, а желудок спасибо не скажет.
Она открыла холодильник и поморщилась от исходящего запаха. Курица, которую Гермиона купила около двух недель назад, явно решила не дожидаться, пока её приготовят. Девушка захлопнула дверцу холодильника и потянулась за стаканом, чтобы в очередной раз заглушить чувство голода водой из-под крана.
Последние солнечные лучи этого дня ласкали её кожу, и Гермиона понимала, что не хочет провести ещё одну ночь наедине с собой и своими сновидениями, поэтому вприпрыжку направилась в сторону спальни. Она распахнула шкаф, проводя тонкими пальцами по висящим нарядам, которые ни разу так и не надела. Платья, множество костюмов, мантии на заказ – Гермиона просто складывала это всё в кучу, оставаясь верной классическому чёрному костюму.
– А что, если… – она достала серебристое платье на бретелях. – Это красиво…
Ловким движением девушка сняла безразмерную футболку, и почувствовала себя как-то неуютно, находясь в одном нижнем белье. Чёрное кружево подчёркивало её бледную кожу и красивые изгибы тела, но она быстро натянула выбранное платье, словно сама себя стеснялась.
Только вот это было не стеснение, а отвращение. Стоило Гермионе взглянуть на себя при свете дня, как она вместо бледной кожи видела окровавленные участки и слишком много шрамов. Мысли моментально отправляли её на пять лет назад, когда она открыла двери родительского дома, и обезумев от горя, ползала в лужах крови.
Она даже ванную принимала ночью с зажжённой в углу свечой, чтобы не иметь возможности рассмотреть своё тело. Это были те самые внутренние бесы Гермионы, которые навсегда остались с ней, куда бы она от них не бежала.
Дрожащими пальцами она коснулась руки отца. Ладони были изрезаны ножом, а один из пальцев и вовсе отсутствовал. Его разрезанный глаз висел в глазнице и смотрел прямо на неё, хотя Томас и был уже давно мёртв. Гермиона видела столько страха и боли в этих мёртвых глазах, что перехватывало дыхание. Она отказывалась верить в то, что с ней это происходило на самом деле.
Девушка почувствовала, как коленом наткнулась на что-то, пока подползала ближе к телу отца. Она попятилась немного назад, чтобы понять, что это было – отрезанное ухо. Гермиона закрыла глаза и взорвалась в приступе крика, не чувствуя рук Гарри, которые пытались поднять её, чтобы вынести из этого дома.
Вся её одежда уже давно была перепачкана кровью, и успела отпечататься на девичьей коже. Это не смоется горячей водой и годами – эта кровь навсегда въелась в неё, и она всегда будет видеть её на себе в своем отражении.
***
Северная Америка ушла намного вперёд в отличии от Англии. Здесь было много мест, где можно было расслабиться – всё зависело только от того, каким бюджетом ты располагал. Гермиона осмотрелась по сторонам, поправила платье и подошла к взводным дверям с неоновой вывеской «DOLOR». Она надеялась на то, что всё делает правильно, ведь заслуживала этого отдыха.
Это заведение являлось довольно популярным среди волшебников. Тут можно было хорошо расслабиться и отдохнуть, отдаться течению после напряжённых будней. Громкая музыка, реки алкоголя и странная энергетика, которая удивительным образом помогала снять груз с плеч. Своеобразный аналог магловского ночного клуба, хотя каждый уважающий себя волшебник фыркал при упоминании подобного сравнения.
Гермиона бывала здесь несколько раз за пять лет жизни в Америке, но запомнила каждый из этих визитов, потому что на следующий день искала спасение в зельях от жуткой головной боли. Несмотря на то, что ночи в этом месте были чреваты последствиями, – она всё же снова сюда пришла.
– Приветик! – очаровательный брюнет радушно помахал ей и вернулся к разливу огневиски. – Давненько ты к нам не заглядывала… Рад видеть тебя, Гермиона.
– Привет, – девушка заняла свободное место за стойкой. – Мне как обычно, Джон.
– Могу тебе предложить кое-что особенное, – протянул парень. – Коктейль «Оскулум Мортис».
– «Поцелуй смерти», ты серьёзно?
– Тебе понравится, – Джон лукаво улыбнулся. – Это мой авторский коктейль.
– Заинтересовал. Давай, попробую, какова смерть на вкус.
– Одурманивающая и пьянящая, – парень протянул ей стакан с янтарной жидкостью. – За ней всегда возвращаются.
– За ним, – поправила Гермиона. – За коктейлем.
– За ней. За смертью.
Гермиона сделала глоток и почувствовала, как крепкий алкоголь тут же ударил в голову и все тяжелые мысли моментом спрятались по углам. Она упивалась этим чувством, когда прошлое на миг действительно превращалось в прошлое, и хотя бы несколько часов могло её не беспокоить. Если бы не работа, то Гермиона давно бы уже спилась в погоне за облегчением.
Сейчас она была не той девушкой, которую так расхваливал Рольф. Она смогла расслабиться и искренне улыбнуться, и совсем неважно, что этому способствовал авторский коктейль Джона. Единственное, что сейчас выдавало в ней Гермиону Грейнджер, – это идеально ровная осанка.
– Полагаю, что у тебя впереди выходные, раз я вижу тебя перед собой? – парень продолжал мешать напитки. – Признаюсь, я уже начал скучать по тебе.
– Так говоришь, будто я тут завсегдатая гостья, – Гермиона сделала ещё один глоток. – Это мой… Мой пятый визит сюда.
– Но ты выделяешься из всей этой массы, – он быстро обвел рукой толпу людей. – Ты другая.
– Сочту это за комплимент.
– Они все приходят сюда, потому что тут можно оторваться, а ты приходишь сюда, потому что это «БОЛЬ».
– Интересно, вкладывал ли тот человек, который давал название этому месту, такой же смысл в это, как ты?
– Скажешь, что я не прав?
– Прав, – она осушила свой стакан. – Повтори, будь добр.
– Я же говорил, что за ней возвращаются, – Джон забрал пустой стакан. – Ты не против, если я сначала доделаю этот заказ?
– Кто-то явно сегодня отрывается, – протянула Гермиона, обратив внимание на два подноса с выпивкой, над которыми колдовал парень. – Или кто-то тоже вернулся за смертью?
– Это…
– Готово? – Джона прервал смутно знакомый голос. – Я сам могу забрать… Салазар Всемилостивый! Грейнджер? Быть этого не может! Или я слишком пьян, или я вижу перед собой Гермиону Грейнджер в коротком вечернем платье у барной стойки?
Она театрально закатила глаза и посмотрела на парня, который осматривал её с ног до головы. Будь она сейчас трезвой, то почувствовала бы ту самую боль, где-то под рёбрами, которой сопровождалось любое воспоминание или напоминание о прошлом. Перед ней стоял никто иной, как бывший слизеринец и друг Драко Малфоя – Теодор Нотт.
– Здравствуй, Тео, – поприветствовала его Гермиона. – Вот уж не ожидала тебя тут встретить.
– Это я должен был сказать, – он занял свободное место возле девушки. – Ты что тут забыла, Грейнджер? Хорошие девочки не ходят по таким местам…
– А ты что забыл в Америке, Теодор? Чистокровные наследники без разрешений мамы и папы дальше Косой Аллеи не ходят.
– Скиттер, значит, строчит статейки в «Ежедневный Пророк», что «Золотое Трио» превратилось в «Ржавое Дуо олухов», а ты тут коктейли попиваешь.
– Приятно, что тебя настолько сильно интересует моя персона, что ты из-за этого читаешь тот мусор, который именуется «Ежедневным Пророком», – Гермиона потянулась за стаканом, который ей протянул Джон. – Спасибо.
– Не хочешь к нам присоединиться? – Тео забрал подносы с напитками. – Мы сегодня празднуем.
– Родители отпустили погулять до десяти? – съязвила девушка.
– Не будь такой злой, Грейнджер, – Нотт пихнул её локтем в бок. – Мы отмечаем помолвку Малфоя.
Хорошо, что в этот момент стакан стоял на стойке, иначе она бы его уронила. Сама встреча с Ноттом напомнила ей об этом человеке, но не загнала в такой ступор, как новость о том, что Малфой здесь. Гермиона забыла, как дышать, и уставилась в одну точку перед собой – сейчас ей не помогало никакое воздействие алкоголя. Человек, превративший её существование в сущий кошмар, находился в радиусе нескольких метров от неё, пока она так старательно скрывалась от напоминаний о нём.
– Женится? – тихо спросила Гермиона. – Счастлив, наверное…
– Как и любой человек, который…
– Пусть не подавится от счастья, – гневно выпалила девушка и подскочила со своего места. – Очень рада, что он не живёт своим гнилым прошлым!
Она бежала к выходу, пробиваясь сквозь толпу. Ей хотелось упасть от накатывающего бессилия и боли, которые прожигали в ней новую дыру. Гермиона прошла на новый уровень своей никчёмной жизни, прочувствовав на своей шкуре новые оттенки боли. Это было невыносимо: это душило и рвало кожу, прожигало сердце окурками и отравляло смертельным ядом.
Даже когда она оказалась на улице, то легче ей не стало. Её крылья, которые только-только начинали заживать спустя столько лет, снова выдернули без предупреждения. Она буквально чувствовала, как спина истекает кровью, но это был холодный пот, в который её кинуло при одном упоминании ненавистной фамилии.
Её не спасли тысячи километров, а она надеялась на какое-то там время. От прошлого нет лекарства – это навсегда. Гермиона считала, что ей бы даже Обливиэйт не помог, что она всё равно помнила бы эти ужасы.
Она по-прежнему ждала, пока сможет отомстить Малфою, хоть и понимала, что месть не сделает её счастливее и не изменит прошлое. Ей было даже не жаль измазать руки по локоть в крови, если бы это помогло показать её врагу хотя бы сотую часть той боли, с которой она продолжала жить.
Но жизнь решила иначе, расставила всё совсем по-другому. Гермиона до последнего надеялась, что Малфой ответит по заслугам: что Азкабан сломает его, что он никогда не узнает, что такое счастье. Но вот она стояла под ночным небом Оттавы, заливаясь жгучими слезами, пока он сидел в клубе с друзьями и отмечал свою помолвку. Было слишком самонадеянно полагаться на всевышнюю справедливость.
Гермиона смахнула слёзы с лица и сжала кулаки, сосредоточившись на своей силе. Она собиралась совершить весьма необдуманный, но такой необходимый ей поступок. Щелчок аппарации завлёк девушку, пока она до последнего не была уверена в том, что ей хватит магии в жилах для межконтинентальной аппарации.
***
– Гарри! – её крик смешался со слезами. – Гарри!
Так много лет она откладывала этот визит, потому что боялась невыносимого приступа боли, но чему быть, того не миновать. Её этот приступ настиг за много километров от Лондона, и теперь она пыталась снова от него убежать в этом самом Лондоне.
Она знала, что сейчас поздняя ночь, и Поттер давно спит, но так же знала и то, что сама больше не в силах справляться. Гермиона нуждалась в объятиях с ароматом мяты и цитруса, чтобы почувствовать себя в безопасности. Она просто хочет быть живой.
– Мерлин! – в комнате загорелся свет и показался сонный Гарри с палочкой в руках. – Гермиона! Мерлин, что с тобой? Ты как… Что случилось?
– Мне просто больно, Гарри… Мне так сильно больно… Больно…
– Моя хорошая, – он опустился на колени и крепко прижал подругу к груди. – Поплачь, тебе просто нужно поплакать… Я буду рядом. Я всегда рядом с тобой.
Боль, которая сковывала движения, начала ослаблять свою хватку, будто бы Гарри впитывал её в себя, чтобы облегчить чувства Гермионы. Он не разговаривал с ней, а просто поглаживал запутанные волосы, а ей этого было достаточно.
Она умерла сегодня. Гермиона просто лежала на руках лучшего друга и поняла, что её больше нет. Она ушла тихо, без прощаний и намёков на то, что когда-то вернётся. Как бы девушка не пыталась удержать её на протяжении всех этих лет, но ей так этого и не удалось. Конечно, Гермиона научится жить без неё. Надежда на то, что когда-то боль отступит, умерла сегодня.
========== Глава 3 ==========
Любить – это привилегия благородных сердец.
Сентябрь, 2006.
Было что-то очаровательное в сентябрьской духоте. Возможно, что это ещё лето пыталось как-то бороться с неминуемой осенью и отдавало всё то тепло, которое осталось в невидимых карманах. Изо всех сил август старался отстоять свои права, пока сентябрь бесцеремонно ворвался на новый лист календаря.
Гермиона сидела на диване, закинув ногу на ногу, и всматривалась в документы по делу. Верхние пуговицы её рубашки были расстёгнуты, но это никак не помогало. Она собрала волосы в пучок, закрепив его карандашом, и лениво переворачивала страницу за страницей. Девушка сбилась со счёта – в который раз она уже это перечитывала, но так и не понимала смысла написанного.
Ей совсем не хотелось изучать материалы очередного дела, её душа и сердце жаждали отдыха и чего-то нового. Она безостановочно работала несколько месяцев, изредка позволяя себе передых в виде десятичасового сна без сновидений. Пока мозг Гермионы кипел от желания всё-таки наткнуться на интересную задачку, то спина и шея ныли от желания расслабиться где-то у берега моря.
От стопки бумаг её отвлёк стук в дверь, и она знала, кто это. Так тихо и ненавязчиво стучался только один-единственный человек, которому она, как раз, простила бы настойчивость и шум. Иногда некоторые посетители вели себя более вальяжно и раскованно, чем её добрый товарищ.
– Открыто, Рольф! – крикнула Гермиона и отшвырнула бумаги в сторону.
– Привет, – парень радушно улыбнулся и подошел к подруге, целуя её в щеку. – Кажется, я вовремя.
– Да, – протянула девушка и тяжело вздохнула. – Мне кажется, что я сама не остановилась бы и принялась заново перечитывать эти документы.
– Ты помнишь о том, что дедушка приглашал тебя на ужин? Он обидится, если ты опять променяешь его на свою работу.
– Мистер Саламандер слишком раним, – Гермиона закатила глаза. – Словно он когда-то не горел своей работой.
– Как же тебе повезло, что его внук более терпим, – Рольф рассмеялся. – Брось, Гермиона, ты не можешь бесконечно отказывать дедушке. Он ждал тебя на прошлой неделе.
– Хорошо, только не дави на меня, я прошу, – она сложила руки в молитве. – Мне нужно лишь заскочить домой, чтобы переодеться.
– Я с тобой, потому что я тебя знаю. Заскочила переодеться, и пропала с радаров.
– Потом не удивляйся тому, что мистер Саламандер пытается нас поженить в сотый раз, – Гермиона потянула Рольфа за галстук, чтобы их глаза были на одном уровне. – Я тебя убью, если твой дедушка опять мне под конец вечера начнёт всучивать фамильное кольцо!
