Текст книги "Искатели (ЛП)"
Автор книги: everythursday
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
– Здесь говорится, что проклятый может видеть энергию от случившихся событий или духов, которые застряли в воспроизведении события…
Малфой смерил ее тяжелым взглядом. Она почти приняла его пристальность за злость, а потом поняла, что он смотрит испытующе. Больше на его лице ничего не читалось, а без легилименции она не могла узнать, что он думает. Да даже используй она ее, знала, что он был способным окклюментом, из-за чего во время суда над ним Визенгамот запросил Веритасерум. Ей было интересно, где он этому научился.
– Тут сказано, что оно использовалось как наказание для убийц. К ним применяли проклятие, а потом оставляли на месте преступления на часы или дни. Обычно это оказывалось неэффективным. Теперь же…
– Ты говоришь серьезно.
Она посмотрела на него удивленно.
– Конечно, я говорю серьезно. Это…
– Энергия от произошедших событий или духи, которые…
– Знаю, это немного…
– Люди, возможно, но суще…
– Это объясняет, почему становится хуже. Если видения к этому привязаны, некоторые…
– И все же это не… да и почему они взаимодействуют. Если энергия к нам привязана, тогда мы не только ее будем видеть, мы можем стать…
– Отчаяние превратило тебя в идиота. Ты…
Гермиона перевернула книгу и толкнула ее через стол. Она издала звук, превратившийся в шипящий выдох, когда поняла, что только что сделала. Ей не следовало предлагать ему эту книгу. Из-за нее Гермионе пришлось отправиться в Лютный переулок и немного покопаться в книжном шкафу, в котором на продажу были выставлены такие сборники как «Искусство пытки» или «25 проклятий от бывшего Невыразимца».
Это была темная магия. Настолько темная, что не давала ей спать по ночам. Возможно, он это почувствовал, а может быть, просто не хотел касаться того, к чему прикасалась она, потому что сначала он держал руки над книгой, а потом опустил их на край стола.
Она наблюдала, как он глазами быстро пробежался по страницам, хмуря брови, поднимая их и снова хмуря. Ей пришлось глубоко вдохнуть и слегка прикусить щеку, чтобы не заговорить, пока он не закончит.
– Это не объясняет жуков… – начал он.
– Энергия от события.
– Несуществующие животные…
– Живо…
– Не совсем несуществу…
– Трансфигурированные, – возразила она, схватила книгу и притянула к себе.
Прикрываясь как щитом.
Малфой что-то пробормотал сам себе и качнул головой.
– Это не то. Это…
– Может быть то. Я знаю, это не…
– Скорее вероятно…
– Но такое возможно.
– Потому что ты отчаялась. Если посмотришь на свою теорию, используя хоть что-то похожее на здрав…
– А ты не отчаялся? – огрызнулась она. – Или для тебя нормально видеть вещи, которые не существуют…
Он посмотрел на пространство за ней, словно последние десять минут разговора они не рисковали быть услышанными.
– Ты знаешь что-нибудь о…
– Даже если это всего лишь возможность – пусть даже мизерная возможность, – что теория верна, тогда…
– …годы практики, но, очевидно, что ты…
– …потому что они не могут тебе навредить, но они навредят. Знаешь, что они сделают…
– Конечно же знаю, – он сказал это с такой злостью, что если бы они были не здесь, он бы кричал.
Она немного отклонилась назад, переводя взгляд с его напряженного подбородка к сжатым в кулаки рукам на столе.
– Тогда…
– Мне лучше тебя известны последствия. Но даже в этом случае я не стану цепляться за идиотскую надежду на то, что это сработает. Это, мать твою, так по-гриффиндорски…
– Ох, умоляю. Ни на что я не купилась, я сотню раз сказала, что это только возможность! Согласна, это не… – она замолчала, когда он приподнял брови. – Это лучшее из того, что у нас есть. И единственными побочными эффектами контрзаклятия без наличия первоначального проклятия станут кратковременные симптомы простуды. Сильная головная боль, тошнота, затуманенное зрение…
– Миленько.
Она вскинула подбородок и быстро выпалила последний побочный эффект:
– И совсем немного магического оглушения…
– Что?
Она подняла палец.
– Но если это сделать перед сном, то к утру с тобой все будет нормально.
– А, ну точно, почему бы и нет. Ничего общего с возможностью потерять магию, все для того, чтобы жизнь была интересней. И что значит ты. Ты первая, Грейнджер, я настаиваю. Если…
Она закатила глаза.
– Никакого вреда… – Из-за взгляда, которым он ее одарил, она исправилась: – Ну почти никакого. Я тщательно все изучила. И это подтверждается…
– …теорией призрачной энергии, а значит, очень даже возможно, что первоначальное проклятие существует, и если применить к себе еще какое-то заклинание, последствия могут отличаться от того, что о них сказано.
– Еще не было смертей от побочных эффектов, которые длились больше девяти часов, я проверяла. Хотя нет, был один мужчина, у которого голова болела два дня, но это…
– Не было зарегистрированных смертей. Тебе стоит почитать про Беллингар…
– Я прекрасно знаю о том, насколько коррумпированными могут быть правительство, компании и люди, но в большинстве случаев… Малфой, послушай, я понимаю, что ты боишься… э-э… – Он зло на нее посмотрел, и она постаралась быстро подобрать другое слово до того, как он что-то скажет. – Сомневаешься на этот счет, но нет никакой причины не попробовать. Иногда нужно идти на маленький просчитанный риск, потому что он может того стоить.
– Я не боюсь, Грейнджер. Просто у меня нет суицидальных наклонностей, и я не настолько туп, чтобы попробовать то, что основано на настолько незначительной доказательной базе, что даже первокурсник станет сомневаться.
– Есть куча записей…
– Что проклятье накладывали, а о том, привязывало это призрачную энергию или просто вызывало видения, не…
– И? – Она ощутила давление в висках, сообщающее о подступающей головной боли. – Может быть, оно только вызывает явления! Все, что об этом говорится, повторяется…
– И все же не повторяет всего. Например…
– Если бы я считала это настолько опасным, я бы искала больше доказательств тому, что именно с этим мы имеем дело, и не стала бы применять контрзаклятие к себе, не говоря уже о том, чтобы применить его к кому-то другому. Но если учесть, что побочные эффекты незначительные и временные – и то лишь в десятке из упомянутых случаев, – все это не настолько серьезно, как ты это выставляешь. Есть возможность покончить с этим сейчас, и это стоит какой-то головной боли и тошноты.
Он нахмурился.
– Ты не применишь его ко мне.
– Будет лучше, если я первая применю его. Я уже его изучила и попрактиковалась.
– Похоже, ты плохо меня слышишь из-за ветра в голове, но я сказал…
– У нас появилась реальная возможность, за которую ты не хочешь хвататься, и это у меня ветер в голове? Ты в любом случае не сможешь ко мне его применить, у тебя нет палочки! И что бы ты ни думал, я способна…
– У меня есть палочка, – сказал он глухим и низким голосом, словно ему пришлось выдавливать каждую букву из-за того, как окоченело тело.
Гермиона сомневалась, что хоть кто-то мог так зло смотреть на собеседника за утверждение о том, что у него чего-то не было, если бы у него эта вещь была. На его подбородке дергался мускул, и она не сомневалась, что этим своим взглядом он заставлял других людей бежать без оглядки, но его прошлое не было для нее новостью. Ей было известно нечто большее, нежели слухи, которые шепотом следовали за его спиной или криком неслись прямо в лицо. Малфой мог быть опасным, но он не злодей – Гермиона не боялась ни того, ни другого.
Она собиралась сказать, что знала – у него нет палочки, но передумала. Ситуация и так усложнилась, поэтому Гермиона не хотела злить его еще больше. Это не работало. Он ни за что не даст ей применить это заклинание, пока не увидит эффекта на ней.
Тревога сдавила грудь. Она знала, что Малфой способный волшебник, но не доверяла ему. В теории принять идею позволить ему что-то применить к себе было проще, чем оказалось на самом деле; и она с этим еще не согласилась. Хотя, может быть, так будет лучше. Как минимум, если все сработает, она избавится от проблемы. А если сделает это первой, не получит никаких гарантий, что он окажет ей ответную услугу, а не уйдет, оставив ее искать кого-то еще.
У нее не было выбора. Если хочет попробовать теорию, то должна позволить ему сделать это первым.
Гермиона достала кусок пергамента из сумки и начала искать перо. Ее рука зависла над стопкой книг и заметок. Она посмотрела на Малфоя и, фыркнув, перегнулась через стол, чтобы обмакнуть перо в его чернильницу. Не было никакого смысла доставать свою, когда его уже была открыта.
Она взглянула на него, ожидая возмущенного взгляда, но он только выгнул бровь. Он снова размышлял.
Она быстро набросала инструкцию к заклинанию из книги и добавила собственный пошаговый план, который включал точное описание того, как должно быть повернуто запястье и сколько тянуть каждый звук. Она еще два раза обмакнула перо, но Малфой так и не двинулся.
– Держи, – пробормотала она, подув на чернильные записи, и положила пергамент поверх других перед ним.
Малфой выглядел так, словно ему куда интересней было бы наблюдать за раскачивающимся деревом.
– Грейнджер, где ты училась каллиграфии? – Его глаза, темно серые в тусклом свете и сужающиеся от мысли об этом, остановились на ней. – У троллей? Домовых эльфов? Ты…
– Конечно, как будто твои заметки разобрать легче, чем мои предписания по Древним рунам.
Он бросил столь короткий взгляд на свой пергамент, что, моргни она, и все бы пропустила. Видимо, он считал свой почерк идеальным.
– О, сарказм. Костыль для бездарных…
– Тебе-то это хорошо знакомо, не так ли?
– К сожалению. Если бы я не участвовал в стольких твоих попытках казаться умной, я бы вряд ли его распознал.
– Я бы сказала, что мне очень жаль, что тебе пришлось использовать его так часто, но тогда бы я соврала. А мы оба знаем, ты в этом лучше меня.
– Не парься. Ты преуспела в лицемерии задолго до…
– Лицемерии? – спросила она. – Я не обманщица.
– Тогда, полагаю, ты рассказала своим друзьям обо всем этом кошмаре, когда они спросили, почему…
Она потрясла перед ним пером.
– Это другое. Это для того, чтобы защитить себя.
– Ну точно.
Они долго не отводили друг от друга взгляда, пока она не разорвала зрительный контакт и не закатила глаза.
– Из благих намерений. Не для того, чтобы прикрыть что-то плохое, – Он вскинул бровь. – Не для того, чтобы прикрыть что-то плохое, что я сделала, или… – Она раздраженно вздохнула. – Это разные вещи! Мы можем вернуться к проклятью? Тебе нужно это изучить. Встретимся завтра, у нас обоих Зелья…
– Я не стану это изучать.
Гермиона замолчала, так и не закрыв рта; ее рука неловко повисла в воздухе, указывая на вход в библиотеку. Казалось, Малфою было совершенно безразлично, что он только что разбил ее план пятью словами.
– Ты должен это изучить.
– Я ничего не должен.
Из того, что она читала и слышала о наказании Малфоя, он многое должен был делать. Хотя, сейчас не время это вспоминать.
– Это нужно, чтобы применить ко мне. Я первая проверю, сработает или нет.
– Нет.
Гермиона удивленно на него посмотрела, а потом с глупым выражением лица наблюдала, как он скомкал пергамент и выбросил в кучу других таких же.
«Оставайся спокойной, оставайся спокойной. Спокойной».
– Малфой…
– Я не стану накладывать темное заклятие, – На его лице читалось предупреждение, но по положению плеч было понятно, что он ждал, когда она использует его прошлое, чтобы опровергнуть это утверждение.
– Оно не темное, – Только несколько контрзаклятий были такими, но она предположила, что он прочитал название книги, когда она придвинула ту к нему, а название «Захваченные души» могло привести к плохим выводам. – Тебе только нужно…
Он встал и стремительно закинул вещи в сумку прежде, чем она успела встать следом. Он потянулся к бедру, остановил взгляд на куче выброшенных пергаментов, и только прошелся пальцами по ткани рубашки. Должно быть, там он хранил палочку – на его челюсти заходили желваки, когда он смахнул шарики в сумку, а не заставил их исчезнуть.
– Я не понимаю, почему ты не хочешь это делать. Да, мы не знаем точно, это ли ищем, но мы и не узнаем, пока контрзаклятие или зелье не сработает. А что если сработает? Уже завтра мы можем вернуться к нормальной жизни… хочешь отказаться от этого, не имея веской причины? Послушай, мне не нравится то, что я должна…
Он закинул сумку на плечо и схватил мантию со спинки стула. Она почти забыла, какой Малфой высокий, пока он не обошел стол. Он только мельком взглянул на нее, когда проходил мимо, развернув плечо так, чтобы не столкнуться с ней на случай, если она попытается встать у него на пути. Его предположение, что она бросится ему наперерез было единственным, что остановило ее от этого поступка.
– Малфой.
– Нет.
Он дурак, если думает, что она сдастся. Конечно, она не считала его… Гермиона посмотрела на единственную вещь, которую он оставил на столе – смятый лист, который грозился упасть с края стола от одного ее дыхания. Она схватила книгу, закинула в сумку, а затем затолкала пергамент в карман. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять, что именно он не захотел забирать.
========== Глава 4 ==========
Гермиона бежала по коридору, сумка больно била по спине. Бег был медленнее биения сердца, и она чувствовала, как оно вырывалось из груди и горла, словно пыталось разорваться на кусочки в попытке выпрыгнуть через пульсирующие точки на теле. Ее встречала тишина и прижавшиеся к стенам студенты, пытающиеся не попасться ей на пути; их шепот сливался в общее журчание голосов за спиной, но она этого не замечала.
Она была на Заклинаниях, когда к ним с Джинни подбежала Лаванда, на чьих щеках горел яркий румянец, а слова были спутаны из-за радостного возбуждения, которое не соответствовало новости. Гермионе пришлось высидеть целое занятие, пока единственное, что ей хотелось, – поскорее вскочить с места и побежать или сразу же аппарировать в больничное крыло.
Уже рядом. Гермиона выдохнула, проигнорировав боль в плечах и икрах, и повернула за угол.
Лаванда сказала, что Джастин сошел с ума. Он шел на обед, а потом упал на пол. Какое-то время смотрел на стену, потом опустил глаза вниз, а после сорвался – начал трястись, похлопывать себя по всему телу, крича о смертоносных жуках. После этого история разнилась, но Гермионе было все равно. Все равно, потому что она знала.
Она замедлила шаг рядом с больничным крылом, не сводя глаз с отдаленной двери и хватая воздух ртом. Ее горло было сухим и горячим, она тяжело сглатывала и поднимала волосы, надеясь, что если этим охладит шею, то поможет и всей остальной коже. Гермиона откинула волосы назад с потного лба и ответила легкой отчужденной улыбкой на удивленные взгляды проходящих мимо Пуффендуйцев.
Она не знала, что сказать. Что она будет говорить? «Привет, Джастин, слышала ты теперь видишь всякое… это абсолютно нормально!» Большинство студентов сейчас на занятиях, так что она надеялась, место у его кровати свободно. Может быть, у нее получится сказать то, что его успокоит. Он поймет, что не один. А, может быть, он расскажет достаточно, и она все для себя подтвердит.
Гермиона остановилась в больничном крыле и прошлась быстрым взглядом по ряду коек, пока не заметила короткие завитки волос Джастина. Помфри направлялась к нему с подносом, полным бутылочками с зельями, которые звенели при каждом ее шаге, и ей хватило секунды, чтобы взглянуть на Гермиону. Возможно, за годы практики у Помфри уже выработалось чутье, позволяющее мгновенно примечать беспорядочное сердцебиение и неистовые эмоции.
Помфри остановилась, а Гермиона поприветствовала ее улыбкой и поняла, что не видела ту с мая. Улыбка ослабла, они долго смотрели друг на друга, и Помфри продолжила свой путь к Джастину.
– Я могу вам чем-то помочь, мисс Грейнджер?
Гермиона сглотнула и пригладила юбку руками.
– Я слышала про Джастина, хотела его навестить.
Джастин издал жалкий звук, который вполне мог быть стоном, его руки были сцеплены и лежали на животе. На его щеках сейчас был красный румянец – наверное, рассказывать о том, что происходит, было не лучшей идеей, но он должен был это знать.
– Мистеру Финч-Флетчи нужен покой. Вы можете вернуться позже…
– Я лишь на пять минут. Я очень быстро. Только чтобы убедиться в том, что он… в порядке.
Гермиона поморщилась. Даже с того места, где она стояла, было видно, что с ним все было хорошо, и Гермиона была уверена, что мадам Помфри как раз собиралась ей это сказать.
– Я приму зелье сразу после, – слабо сказал Джастин. Его голос был грубым и отдаленным, лицо покраснело еще сильнее. Гермиона не ожидала, что он ей поможет.
Гермиона не видела лица целительницы, когда та ставила зелье на узкий столик рядом с кроватью Джастина, но она представила его изможденным и упрямым.
– Пять минут, а потом вы все это выпьете, мистер Финч-Флетчи.
– Конечно. Обещаю, – выдохнул он.
Помфри уверенно кивнула и направилась к другой кровати. Гермиона пробормотала спасибо, наблюдая за Помфри боковым зрением, и попыталась не рвануть что есть мочи к кровати Джастина. Его руки все еще были крепко сцеплены, линия рта съехала влево, словно он прикусывал щеку. Большим пальцем он поглаживал ладонь и не моргая смотрел в потолок широко раскрытыми глазами.
– Как ты? – спросила Гермиона, ее шепот почти потерялся в стоне, раздавшемся с соседней кровати.
– Не очень.
Гермиона кивнула и посмотрела в сторону Помфри, а потом на оставленное той зелье. Она прищурилась и наклонила голову, пытаясь определить цвет за зеленым стеклом бутылочки.
– Это Усыпляющее зелье, – Гермиона вскинула голову и встретилась со стеклянными глазами Джастина, которые смотрели в ответ. – У тебя проблемы со сном?
Она услышала, как он сглотнул.
– Да, – сказал он, его голос хрипел на гласных. – Вообще-то, не сплю уже много дней. Поэтому я увидел эту галлюцинацию. Слишком далеко зашел со своей учебой.
В другой раз Гермиона могла бы на это купиться. Если бы сама от этого не страдала, и если бы он не смотрел на нее так, словно пристальность его взгляда поможет превратить слова в факты в ее голове. Она сделала еще один шаг к кровати, пытаясь найти правильные слова.
– Это не такая редкость, как ты думаешь, – она немного наклонила голову и подняла брови. – Ты не единственный, с кем это произошло.
– Конечно. Все нормально. Нет никаких…
– Нет, Джастин, – Гермиона снова посмотрела на Помфри, наблюдая, как та суетливо направилась вглубь палаты после того, как кто-то начал кричать о чем-то появляющемся из воздуха. – Это ненормально, но это не значит, что какие-то еще люди не испытывали это на себе. По несколько раз. Неделями.
Он нахмурился, его глаза забегали по ее лицу. Она почувствовала легкий страх и сомнение. Джастин был надежным парнем, но если у него это случилось впервые, а она только что призналась, что видела такое постоянно… Что если он скажет кому-то, думая, что так будет лучше для нее? Что если он не…
– Гермиона?
Вернувшись к реальности и оценив расстояние между Помфри и койкой Джастина, она сильнее сжала ручку от сумки и выпалила обвиняющим тоном:
– Ты же соврал про то, что не спал несколько дней, ведь так?
– Я просто…
– Не ври.
Он пристально посмотрел на нее, заламывая руки, а потом отвернулся в сторону Помфри. Гермиона быстро выдохнула, когда та повернулась к ним, ее губы были сжаты.
– Я не понимаю, – прошептал Джастин.
Гермиона покачала головой.
– Я тоже. Но мы разберемся.
– Ты… – подозрение мелькнуло на его удивленном лице, а Гермиона подняла брови, надеясь или нуждаясь в том, что он сам все поймет.
– Я каждую ночь в библиотеке. Встретимся там.
Она схватила бутылочку с зельем и протянула ему, но он не брал ее, пока быстрые шаги Помфри не стали громче. Гермиона всунула ее ему в руку и отступила от кровати, чувствуя укол вины из-за того, каким потерянным он выглядел, прижимая бутылочку к груди.
– Надеюсь, тебе станет лучше.
Из его горла раздался клокочущий звук, но открыв рот, он ничего не сказал. Гермиона улыбнулась ему, пытаясь стереть выражение страха на его лице, и повернулась к двери, пока еще могла уйти, не ощущая тяжести на сердце. Она знала, через что он проходит… у нее был неприятный опыт в приобретении… союзника в лице Драко Малфоя. Джастину нужно время, чтобы все обдумать, а теперь и ей тоже. Это немного все меняло.
Ей было интересно, сколько еще таких же, как они.
***
Гермиона настолько минимизировала ущерб, насколько могла, но она надеялась, что после ее разговоров с несколькими определенными людьми к концу дня объяснение Джастина разойдется по всей школе. Удивительно, как быстро информация распространялась от факультета к факультету, и наблюдать, как люди сбивались кучками от стола к столу, было слегка тревожно. В этот раз ей это помогло, но она знала, что сплетни могут обернуться против кого угодно.
Например, если ты столкнешься с профессором Трелони и пробормочешь извинение, к ланчу уже все посчитают, что она предсказала твое будущее, а теперь ты изменил его к худшему, поскольку назвал ее сумасшедшей. Если же ты при этом еще и выглядел как сумасшедший, то слухи варьировались от почти правдивых до совершенно безумных. Она слышала разное: что Джастин начал бить стену, пока полностью не покрылся кровью, и даже то, что он пытался вызвать демонов и планировал притащить целую их армию в Хогвартс. Если бы они не столкнулись с реальной угрозой этого несколько месяцев назад, она бы посчитала эту историю скорее глупой, нежели раздражающей.
Гермиона ускорилась, услышав, что шаги в соседнем коридоре замедлились. Ее короткие ноги не поспевали за широким шагом Малфоя, даже когда расстояние между ними было незначительным. Вряд ли была ее вина в том, что он использовал всю длину своих ног, решив пролететь по коридору в суматохе мантий и цокающих каблуков. Если он хоть слово скажет ей о том, чтобы она не отставала, она его проклянет.
Должно быть, все из-за Джастина. Гермионе хотелось знать, пришел ли Малфой к тем же заключениям, что и она, когда заметила на себе его пристальный взгляд в Большом зале. Он не отрывал глаз, пока вставал со своего места, и она знала – это означает то, что она должна пойти за ним. А еще, похоже, ему хотелось, чтобы она поднапряглась, потому что Гермионе казалось, сделай она шаги еще шире, что-то обязательно треснет. Со стороны она выглядела более подозрительной, чем если бы бежала – верхняя часть корпуса была отклонена назад для равновесия, она выглядела так, словно хотела в туалет и не контролировала свои ноги.
Когда она свернула за угол, Малфоя там не оказалось. Гермиона уже собиралась незаметно выругаться и убежать, но потом увидела развевающийся гобелен с торчащим из-под него. Что это? Слизеринская скрытность в своем худшем проявлении? Может, для этого факультета нормально сигналить из тайных мест пером? Вот он я. Просто следуй за красивым перышком.
Гермиона была разочарована, она отодвинула занавес, осмотрела пустой коридор, а потом встретилась с жестким блеском глаз Малфоя. Она зашла внутрь, взяла перо и позволила гобелену опуститься за спиной.
Она посмотрела на пол и попыталась привыкнуть к темноте, прежде чем обратиться к Малфою, но он решил иначе.
– Ты принесла книгу?
Его голос прозвучал так близко, словно он стоял прямо перед ней, и она сделала шаг назад и ударилась каблуком обо что-то, что издало громкий металлический звук. Она вскинула руки, чтобы удержать равновесие и ударилась костяшками о камень. Малфой издал странный звук, который почти полностью перекрыл ее стон боли, и прежде чем Гермиона смогла восстановить равновесие, она услышала, как что-то заскрежетало и звякнуло о землю.
Она судорожно выдохнула и посмотрела на белый проблеск его глаз, поворачивая перо в руке, чтобы ткнуть в него. Она слышала шуршание одежды, когда Малфой дернулся назад, взгляд опустился туда, где она должна была коснуться его пером.
– Книгу? Вчерашнюю? Нет, позавчерашнюю?
– Да, с воскресенья. О какой еще книге я буду говорить? – он звучал раздраженным. Перо ударило ее по руке и выскочило из ее разжатых пальцев, но она не придала этому особого значения, ощутив вспыхнувшую в груди надежду.
– Нет, не принесла. А что? Ты передумал? – она одернула себя от замечания на тему того, что было дуростью отказываться от этого в самом начале, но она обязательно припомнит об этом позже.
– Тогда завтра в обед. Я буду в подсобке с котлами, – его голос казался напряженным.
Может быть, что-то произошло, из-за чего он передумал. Она надеялась, что так и есть.
– Через коридор от Зелий? – он не ответил, а она почти физически ощутила осуждение в воздухе. Она больше не знала комнат с котлами, но Гермиона считала нужным проверять информацию. – Свериться не повредит, – пробормотала она.
– Грейнджер, я ждать не буду, – сказал он, и в комнату проник луч света, когда он отодвинул занавес.
Гермиона надулась от волнения, яростно глядя на бледные точеные скулы и угол челюсти.
– Как и я, – ладно, это была неправда, – То, что случилось с Джастином…
Она замолчала, ощущая себя предательницей. Малфой был в этой ситуации вместе с ними, но привычка дала о себе знать, и вдруг она почувствовала, что рассказывать ему правду означало бы сделать ситуацию слишком личной.
Луч света исчез.
– С Джастином?
Гермиона откашлялась.
– Да. Я пока не говорила с ним обо всем этом, но…
– Пока? – рявкнул он. – Ты ничего ему не будешь рассказывать. Мне плевать, если он в твоей лиге разбитых сердец, ты с ним трахаешься или…
– Что? Я не… я скажу Джастину. И мне все равно, как ты к этому относишься…
– Ты не…
– Он впутан в это так же, как и мы… Он никому не скажет. Он уже сказал Помфри, что все это от недостатка сна…
– Он что? Я…
– Ну, у него не то чтобы был выбор, его застигли врасплох, ведь так? – Гермиона покачала головой и потянулась к краю ткани, когда услышала отдаленное эхо смеха. – Он с нами, нравится это тебе или нет.
В этот раз она ушла первой, не обращая внимания на шипение Малфоя, когда гобелен опустился у нее за спиной.
***
– Нет, это похоже на лу-а, – Гермиона шире открыла рот, поместила кончик языка за зубы и выгнула у основания. – Луа. Луа.
– Грейнджер, – ее фамилия прозвучала как предупреждение, и Малфой бросил выразительный взгляд исподлобья.
Она фыркнула и заерзала на столе, на котором сидела, в нескольких шагах от того, на который оперся он. Он продолжил крутить палочку между пальцами и снова посмотрел в книгу, а Гермиона решила не испытывать удачу. Если Малфой собирается это сделать, она бы предпочла побыстрее с этим разобраться, а не ждать Джастина… а еще и уговаривать на это Малфоя.
Малфой перестал крутить палочку, перевел глаза вверх, перечитал параграф.
Гермиона была удивлена, что уже настало время обеда, а палочка все еще была при нем, хотя, возможно, у него позже была еще лекция. Или же он отдавал профессору после последнего занятия поддельную палочку, но Гермиона не думала, что Малфой будет так рисковать. Потому что эта палочка точно принадлежала ему. Она хорошо ту помнила. Гарри она была не нужна, и он отказался кому-либо помогать в образовавшейся гонке по стопам войны. Ей было интересно, как Драко смог ее вернуть.
Запястье Малфоя наклонилось влево, а потом очертило круг, и Гермиона поджала губы, чтобы не сказать, что наклон был недостаточен. Она подождет, пока он совершит еще пару действий, а потом…
– Снова влево, не вправо.
Ой. Ну, она хотя бы пыталась.
Малфой на мгновение перестал читать, дважды сжал зубы и ничего не ответил.
– Хочешь, покажу? Я практи…
– Нет, – огрызнулся он. – Я хочу, чтобы ты…
– Знаешь, я практиковалась целых двадцать минут. Проще увидеть на примере, чем прочитать…
– Мне не нужна демонстрация, и мне не понадобится двадцать минут, если ты заткнешься на пять.
– А если бы ты перестал вести себя как упрямый грубиян, мы бы уже могли закончить. Я не буду молчать, если ты будешь ошибаться. Если хочешь, чтобы я перестала тебя исправлять, значит делай все правильно.
Он захлопнул книгу и, убрав ногу с ноги и выпрямившись, посмотрел на Грейнджер.
– Похоже, ты решила, что я один из тех идиотов, которые крутятся вокруг тебя. Я не способ потешить твое раздутое эго и позволить выглядеть более умной, чем ты есть. Мне не нужны твои разделенные по цветам инструкции, – он поднял пергамент с ухмылкой на лице, – или твоя непрерывная болтовня. Я не собираюсь терпеть твое…
– Ты понятия не имеешь, с чем имеешь дело.
– Я прекрасно знаю, с чем…
– …произношение и движения не такие, какие можно ожидать от человека, утверждающего…
– …предположения, которые называешь сообразительностью. Ты…
– Хорошо, тогда покажи! – крикнула Гермиона, спрыгивая со стола и делая два шага в его сторону. – Если ты так уверен, что понял правильно, выпусти заклинание на тот котел и покажи мне.
– Нет.
– О, то есть ты…
– Я не собираюсь ничего доказывать.
– Речь о том, чтобы выпустить его в меня, так что…
– …ты не можешь понять…
– …ты боишься, что ты не… – Гермиона прервалась, повернулась к котлу, достала палочку и выпустила заклинание с таким резким взмахом, что была готова к провалу.
Зелено-желтый магический луч не попал в котел, но только потому, что другой луч его опередил, ударив первым, чем сбил котел со стола. Заклинание Гермионы ударило в стену и пропало в облаке грязного желтого дыма. Она вскинула взгляд на Малфоя, который стоял сбоку от нее лицом к задымленной стене, косясь на Гермиону с высоты своего роста. Его палочка в твердом, уверенном захвате руки и настойчивое чувство самосохранения должно было быть сломлено прежде, чем подчиниться. Ее палочка все еще была поднята и направлена на стену, но глаза смотрели на мускул, дергающийся на подбородке Малфоя, и вену на виске.
Гермионе стоило быть быстрее.
– Прекрати изображать ужас, – протянул он сквозь зубы.
– Ни в каком я не в ужасе.
Она знала, что такое ужас. Сейчас же ощущала всего лишь опасение. Инстинкт выживания боролся с логикой, из-за чего глаза не моргали, а тело было напряжено.
Был ли другой способ это сделать? Могла ли она позволить ему выпустить в себя заклинание, не подняв палочку? Может быть, ей стоило подождать Джастина, но ей не хватало терпения, и она не могла полностью полагаться на самообладание Джастина. Малфою это могло не нравиться, но ему не в первый раз приходилось делать то, что было не по душе. Кроме того раза, когда он загнал в угол Дамблдора. Или даже тогда… Может быть, когда он опустил палочку.
Часть ее была удивлена тем, что он не сказал ей заставить Джастина испробовать на ней заклинание. Но большая ее часть понимала, на какой риск он бы тогда пошел. Он не верил, что если все сработает, кто-то из них вернется и сделает это для него, и она не думала, что был кто-то еще, кому он мог такое доверить. Он даже не слышал сплетен о Джастине, которые все обсуждали, пока она не сказала ему об этом двадцать минут назад.
