Текст книги "Искатели (ЛП)"
Автор книги: everythursday
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)
– Ты в порядке? – выдохнула Гермиона.
Падма кивнула и обернулась то ли на животных, которые отступали, то ли реагируя на приближающийся звук.
– А ты?
– Да. Малфой?
– Что?
Момент нерешительности у гигантской стены огня за поворотом туннеля – и они расправили плечи, и подняли головы вверх. Даже издалека огонь опалял их жаром, но у них не было времени раздумывать и разговаривать об этом.
Гермиона только слышала, как все с содроганием вздохнули, после чего прокричали изгоняющие заклинание и перепрыгнули через огонь.
На секунду она почувствовала, словно стоит в безветренной, тихой и комфортной температуры комнате.
Затем жар вспыхнул с новой силой, и она подумала, что действие заклинания закончилось, и они не успели проскочить огонь. Но загорелась только мантия Падмы сзади, и Гермиона помогла стащить ее и кинула в сторону стены. Небольшой огонь погас сразу же, а из ткани выползла змея и запустила зубы в ногу Малфоя.
Малфой закричал и инстинктивно потянулся, чтобы скинуть ее с себя, а Джастин произнес блокирующее заклинание. Гермиона успела произнести только первый слог изгоняющего заклинания, но змея уже исчезла.
– Клыки были большие? – спросила она. – Тебе нужен бадьян?
– Нет. И бадьян закончился.
Что-то тяжелое повисло в воздухе вокруг них, и становилось тяжелее дышать от приближающегося шторма неизвестно каких созданий, отправленных за ними темной магией.
– Я бы предпочла пропустить поворот, но мне кажется, что нужно повернуть здесь, – сказала Падма.
Гермиона посмотрела на Падму, а потом перевела взгляд на широкий коридор справа от них. Вода в нем была мутной и спокойной, кроме нее и стен Гермиона больше ничего не видела. Там не было выхода.
– Только если здесь не так же, как и… со стеной в Хогвартсе, – задыхаясь произнес Джастин.
– Он ведет к центру. Думаю, это оно.
Гермиона кивнула.
– Мы взорвем стену, если…
Где-то за стеной огня раздалось рычание, за которым последовало еще одно, и еще, и еще с десяток, пока не начало казаться, что воздух дрожит. Они все повернулись и побежали, от силы их шагов вода, которая была на уровне лодыжек, взлетала до щек. Она была ледяной – такую ожидаешь встретить подо льдом в середине зимы, организм Гермионы такого не ожидал.
Джастин издал громкий, долгий нерешительный звук, который перерос в крик, и она услышала, как Малфой злобно выругался, когда свет палочки упал на поднимающегося из воды инфернала.
Гермиона подняла палочку и почувствовала, как твердая и ледяная рука схватила ее за предплечье.
Она ахнула и выкинула руку с палочкой в темноту туда, где думала находится тот, кто ее схватил. Ее предплечье подняли вверх так, что кончик ее палочки теперь указывал в потолок, другая рука схватила ее за запястье и потянула вперед. Она выкинула ногу, но наткнулась на что-то такое же недвижимое как стена.
Она запястьем уперлась во влажную, шершавую кожу, по ощущениям похожую на мягкий ластик, которая при нажиме прорвалась, являя гнилое нутро. Она почувствовала запах гнилой мертвой плоти, который осел привкусом у нее на языке. Инфернал вонзил свои длинные вытянутые когти ей в грудь, прямо над сердцем, и Гермиона перехватила палочку другой рукой. Она прокричала изгоняющее заклинание и отлетела, надеясь, что когти не задели ничего жизненно важного.
Пока она чередовала Люмос с рунической магией, вода поднялась сначала до колен, потом бедер, талии и груди. Инферналы продолжали появляться из воды коричневыми и серыми очертаниями, они приближались к ним со всех сторон, поднимающаяся вода им совершенно не мешала. Гермионе не удавалось набрать нужную скорость, а ноги сводило судорогой от усилий.
Гермиону схватили за шею сзади и дернули назад, из-за чего она сначала ударилась о воду, а потом ушла под нее. Два луча света скрестились над водой – затем все погрузилось в темноту. Гермиона подтянула к голове палочку, за которую кто-то схватился и крутанул. Рука вокруг ее горла сжалась, в кожу впились когти.
Сердце Гермионы бешено колотилось, по телу проходили волны адреналина, из-за чего кожу пощипывало от оцепенения. От страха, заполнившего ее, было гораздо холоднее, чем от окружающей воды. Она потянулась левой рукой, пытаясь развернуться, но ее схватила другая рука и потянула вниз. Ее сломанное запястье щелкнуло, из-за чего Гермиона закричала под водой, тем самым лишившись последних остатков кислорода.
Что-то скользнуло рядом с ее бедром, потом лицом, и Гермионе стоило больших усилий не сделать вдох, наполняя легкие водой. Она чувствовала глубокое напряжение в груди, горло было охвачено спазмом, но умом она понимала, что сейчас лучше не дышать. Она начала вырываться, когда почувствовала, как скользкая кожа обвилась вокруг ее запястий и лодыжек словно змеи. Руки сжали ее, причиняя боль, а потом – отпустили.
Над гладью воды показался свет, а потом кто-то потянул ее за ногу, рубашку, схватил за руку. Из-за отсутствия кислорода она чувствовала жжение в груди и горле, а свет над ней начал тускнеть. Ее схватили за плечи, а потом она увидела, как столп чего-то золотого устремился к ней и в следующее мгновение ее вытащило из глубин воды на поверхность.
Гермиона судорожно втянула воздух, который клокотал и булькал в горле, но она этого совсем не ощущала.
Джастин не отводил от нее глаз. Он весь промок, а в его широко распахнутых глазах отражалась те же страх и паника, которые одолевали и ее. Падма стояла позади него, ее почти не было видно в лучах света, она же кричала, чтобы они торопились.
Гермиона сделала еще один вдох, ахнула, снова вдохнула, еще раз, и ее следующий выдох прозвучал прерывистым всхлипом. Рука вокруг талии снова рванула ее, спиной прижимая к чему-то твердому и дрожащему, и она услышала, как Малфой что-то прорычал, но не смогла разобрать слов из-за собственного дыхания.
В тот же момент стальная хватка, державшая ее за лодыжки, исчезла, и из-за внезапного освобождения она пошатнулась назад. Она отчаянно пыталась не отключиться из-за боли в запястье и клубка переполняющих эмоций, но продолжила судорожно дышать, когда Малфой развернул ее лицом к себе. Она прислонилась к его груди, вода доходила Драко до подбородка, ее ноги не касались дна.
Его глаза были такими же широко распахнутыми, как и ее, и она нашла в них то, что не дало ей сорваться в пропасть, на краю которой она сейчас балансировала – его взгляд; он смотрел на нее так, словно если она отведет глаза, все вокруг рухнет.
Не сказав ей ни слова, он наколдовал воздушный пузырь вокруг ее головы и, не выпуская из объятий, опустил обратно в воду. Она зажгла палочку, и сквозь мутную воду увидела ноги Джастина, двигающиеся впереди. Она сжала зубы и расправила руки в воде, в груди все еще не утихала паника. Казалось, будто ее запястье в огне, и она поняла, что не будь сейчас под водой, то разрыдалась бы. Тем не менее, она все равно оттолкнулась и поплыла вперед.
Руническая магия пронзала воду словно пули, оставляя за собой вспышки сияющих шлейфов.
Инферналы и змеи наполняли воду вокруг, но сколько бы магии они вчетвером не отправляли в их сторону, те все равно продолжали прибывать. Гермионе казалось, что она погружалась глубже каждый раз, как выпускала заклинание, все тело пульсировало адреналином.
Ноги Джастина исчезли из вида, и у нее было только мгновение, чтобы разглядеть впереди стену, как она уже провалилась сквозь камень. Она взмахнула руками, прижимая ладони к сухому камню, а затем взмыла в воздух. Ее ослепила сияющая белизна, она шумно упала на землю, сжатый воздух с писком вырвался из легких.
– С дороги! – закричала Падма.
Гермиона повернулась и вскрикнула, когда, неосторожно прижимая руку к телу, она задела запястье.
Она услышала, что Малфой приземлился туда, где она только что была. Он втянул воздух, а потом выпустил его с потоком ругательств. Гермиона подняла свое промокшее тело на ноги и пошатнулась назад, когда зажмурила глаза сильнее, чем было нужно. Она повращала ими, пытаясь немного уменьшить жжение от света, а потом слегка их приоткрыла. Ее спина уткнулась во что-то твердое, и она дернулась вперед, сжимая в руке палочку. Это что-то снова ударило ее по спине, а потом медленно начало подталкивать. Гермиона выставила руку и почувствовала стену.
Стены задвигались.
– Бежим, бежим, бежим! – закричала она срывающимся голосом, и никто даже не спросил зачем.
В любую секунду она ожидала чего угодно – руку, когти, клыки, впивающиеся в горло. К этому моменту ей удалось открыть глаза наполовину, но был только свет, который ослеплял больше, чем тьма. Она слышала, как сзади выругался Малфой, и поняла, что всего остального ему уже было достаточно, и только не хватало еще и двигающихся стен.
Она инстинктивно взглянула на него и чуть не отпрянула. Все, что она могла видеть, – слабый розовый цвет его губ и щек, черные радужки на свету стали серыми. Он повернулся боком, и через два яростных удара сердца она почувствовала, как стены коснулись ее плеч.
Камень зацепился за носки ее обуви, и она упала, когда где-то впереди раздался громкий скрежет. Малфой упал на нее сверху, хорошенько приложив к земле, а затем давление прокатилось по ним обоим, и Малфой хмыкнул ей в ухо. Падма вскрикнула от удивления, когда упала на них, и Малфой поспешил встать. Гермиона с трудом поднялась на ноги, уверенная, что стены вот-вот сомкнутся, но вокруг них оказалось широкое свободное пространство.
– Не останавливаемся! – закричал Джастин. – Малфой, дверь! Малфой, дверь!
Принявшись бежать, Гермиона никак не могла понять, что он имел в виду, но вскоре послышался скрежещущий звук. Камень терся о камень, и либо на них рушился проход, либо один из его концов закрывался. Груды обломков и раскрошенных камней завалили коридор, зацепив за ноги, но она не слышала, чтобы кого-то раздавило.
Гермиона ударилась головой о стену и начала хватать воздух ртом, ощупывая ту в поисках выхода. Она почувствовала давление чьих-то пальцев – судя по их длине, это была Падма, – и схватилась за запястье. Падма медленно отодвинулась в сторону, дернула Гермиону и издала торжествующий вопль, когда они устремились через сужающуюся щель.
Гермиона повернула, и свет исчез, из-за чего перед глазами начали скакать красные пятна. Джастин пытался протиснуться в щель, которая все сужалась – стена оставалась твердой даже несмотря на его изгоняющее заклинание. Гермиона издала сдавленный звук и схватила его, Малфой протянул руку над ее плечом, чтобы ухватиться за руку Джастина, которую тот держал над головой. Они уперлись пятками в землю и дернули назад – и в щель пролезло все, кроме его ноги, когда они все повалились на пол.
– Поверни ногу! – выкрикнул Малфой.
– Я не… – закричал Джастин, когда что-то затрещало. Секундой позже Малфой дернул его, полностью вытащив.
Джастин втянул воздух и снова закричал, сухожилия на шее вздулись. Он оттолкнулся, сделал еще один вдох и потянулся к ноге, но сразу же отвернулся, и его вырвало на пол. Малфой откинулся назад, как будто рвота каким-то образом могла отскочить от пола, перелететь через Джастина и приземлиться на него.
– О боже, – выдохнул Джастин. – Я умираю.
Гермиона быстро покачала головой, не решаясь посмотреть на его ногу.
– Нет, но, судя по звуку, перелом у тебя очень серьезный, – она потянулась и провела рукой по его волнистым волосам. Нельзя было понять, кто из них дрожит, возможно, они оба дрожали. – Просто дыши. Уже через мгновение сработает защитный механизм организма.
– У нас проблема. – Падма копошилась в сумке в поисках чего-то, а Гермиона зажгла палочку, чтобы понять, где они находились. – Пусто. Там есть проход, но…
– Нет, – Гермиона посмотрела на квадратный вход в округлую комнату. – Должно быть, это она. Та самая комната.
Падма похлопала ее по локтю, протягивая пузырек, Гермиона посмотрела на него, а потом взяла.
Она чувствовала, как зелье бодрости спускается к желудку, и в следующую минуту волна покалываний прошлась по конечностям.
– Но комната пуста.
– Поднимите меня, пожалуйста.
Гермиона сделала шаг вперед, но Малфой ее опередил и подал руку Джастину, а потом поднял того на ноги. На ногу. Щеки Джастина были ярко-розовыми, и он выглядел заторможенным, когда взял зелье у Падмы.
– Там руны, – пробормотал Малфой. – В центре комнаты.
Гермиона повернула голову, чтобы посмотреть, но не успела она их увидеть, как в комнате замерцало видение, и свет от трех палочек осветил полную тварей комнату. Гермиона сделала три шага назад, даже не задумываясь о том, чтобы удержать свои позиции, спиной ударилась о замкнувшуюся ранее стену и узнала некоторых из них – видела их в замке и в проходах, но сейчас те были больше, а размер клыков равнялся ее руке.
Прямо перед входом стояло пять серых и полосатых животных, их спины достигали ее бедер, по обе стороны от челюстей свисали клыки. Животные сгорбились, царапнув по камню изогнутыми когтями, и Падма выдохнула слово, которое заставило всех как один поднять палочки.
Звук от скрещенного заклинания утонул в реве коричневого животного в центре комнаты, но золотисто-фиолетовый столп света взорвался в мордах тварей, когда они ринулись вперед. Пульсирующая сила заклинания отбросила Гермиону к стене словно ураганный ветер, и казалось, что она потратила все оставшиеся силы, чтобы его сотворить.
Из пространства вокруг исчез свет и звук, четыре пары ног подкосились и все они рухнули на землю. Приглушенное тяжелое чувство, появившееся в ней, заставило ее сравнить себя с мешком с камнями. Ее мысли были нечеткими и вспыхивали в голове какими-то неясными словами, а страху потребовалось несколько секунд, чтобы пробиться сквозь изнеможение. Она открыла глаза и увидела, как свет от единственной палочки осветил комнату.
– Нам нужно идти, – произнес Джастин хриплым и срывающимся голосом. – Они вернутся.
Гермиона с трудом поднялась на ноги, помогая себе одной рукой, и схватила Падму за локоть, когда та снова осела.
– У нас есть еще зелье бодр…
– Один пузырек, – выдохнула Падма и прижала его к руке Гермионы.
Гермиона сделала два глотка и вернула пузырек, после чего подтащила ближе свою сумку. Зелье бодрости уже начало действовать, так как руки ее задвигались с привычной скоростью, но во всем остальном теле она по-прежнему чувствовала слабость. Еще одно такое заклинание не пережить, но отступать сейчас было нельзя. Тут вопрос стоял не столько в принципиальности или в своевременности – они просто не смогут этого пережить.
Гермиона достала нож и бутылку с кровью из сумки, двинулась вперед и подпрыгнула, когда услышала за спиной звук разбившегося стекла. Она оглянулась назад и увидела, как Малфой поднимает осколки коричневого пузырька. Он передал их Джастину, который посмотрел на него с недоумением.
– Мы не можем выпустить заклинание с рунами на пальцах.
Гермиона тяжело выдохнула и вернулась к Малфою. Она забыла о рунах, и, если бы Малфой о них не напомнил, это был бы конец всему. Она почувствовала себя немного лучше, только когда сказала себе, что в любом случае вспомнила бы об этом, когда делала надрезы.
Малфой протянул осколок стекла, и Гермиона скользнула по нему пальцами, остатки бадьяна обожгли крошечные порезы. Она внимательно осмотрела кончики своих пальцев, чтобы убедиться, что порезов больше нет, после чего обняла рукой Джастина, подталкивая его вперед.
– Тебе обязательно так держать нож у моей спины? Не то чтобы я тебе не доверял, но это нож. И он у моей спины.
– Расслабься, Джастин, просто…
– Поторопись, – сказал Малфой, оборвав фразу, которую ей не хотелось заканчивать.
– Если бы ты не сломал мне ногу…
– Стена сломала твою чертову ногу…
Артефакт находился в центре комнаты и беззвучно вибрировал. Это был достаточно большой зеленый металлический ящик, из крышки которого поднималось что-то похожее на колесо. Он выглядел примерно так, как было показано на одной из картинок. Вокруг виднелись руны, пронизанные большими трещинами. Гермиона произнесла самое сильное чинящее заклинание из всех, что знала.
– Ну-ка все заткнитесь и пошевеливайтесь! – прикрикнула Падма.
Гермиона посмотрела на руны вокруг устройства, прежде чем Падма убрала их, а затем убедилась, что все трещины были полностью запечатаны. Гермиона вытянула бутылку, сверху которой плавала пена из-за взбалтывания, и они опустили палочки в кровь.
Гермиона двигалась так быстро, как только могла, стараясь не испортить ни одну из рун, и немного меньше начала нервничать за Джастина, когда услышала, как разозлился Малфой, пытаясь нарисовать прямую линию. Она не любила, когда из-за нее Малфой проявлял перед друзьями свой колючий характер, но, к счастью, сейчас был тот редкий случай, когда он справился и сам, выставляя себя не в лучшем свете.
Она слышала, как что-то двигалось внутри артефакта, темная магия собиралась с силами, чтобы ударить по остаткам выпущенной ими защитной магии.
Гермиона закончила рисовать последнюю руну, проверила, чтобы все тоже заканчивали это делать, и выкинула бутылку из круга, что они сформировали.
Малфой и Падма рисовали руны на конце длинного желоба, проходящего по полу через центр устройства. По диагонали от устройства шло четыре более короткие рифленые линии, и Гермиона заняла свое место в конце одной. Поморщившись, она провела ножом по ладони правой руки над порезом, который сделала ранее, а затем по кончикам пальцев. Дрожащей рукой протянула нож Падме.
Гермиона склонилась и сжала руку в кулак, наблюдая за капающей кровью, формирующей линию. Кровь потекла сильнее, она вытянула руку и снова сжала кулак. Она двигалась слишком медленно по желобу и к устройству, но, если она достигнет его до того, как они закончат заклинание, с ними все будет в порядке. Она просто отчаянно надеялась, что они все сделали правильно.
– Я дорисовал, а мы… – начал говорить Джастин, но был прерван яростным ревом откуда-то из комнаты.
Звук отразился от стен, за ним последовал более слабый рев, а затем еще более сильный, чем первый. Сердце Гермионы колотилось, когда адреналин дал сил там, где не справились два глотка зелья бодрости. Малфой бросил нож за спину, и кончики четырех палочек сошлись прямо над центром устройства.
– Одиндватри, – прокричала Падма.
Громкость заклинания возрастала и понижалась на более низких согласных и более высоких гласных, слова произносились с одинаковой скоростью. Гермиона изо всех сил старалась не думать про надвигающуюся гибель и сосредоточиться на том, чтобы направить свою магию вниз по руке и через палочку, ее окровавленные пальцы скользили по гладкому дереву. Она почувствовала, как заклинание поглощает ее магию в пузырящемся статическом тепле, которое поднималось из ее груди и медленно стекало вниз к ладони.
Вокруг их рук разрастался золотой шар, внутри него двигались белые вспышки и красные завитки. Гермиона застыла на месте, ее глаза были прикованы к буйству магии в этой расширяющейся световой сфере. Казалось, вся энергия, которой она обладала, уходила из нее, оставляя ее неподвижной и лишенной жизни.
Шар уже достиг ее локтя, а красные завитки в золотом свечении теперь вспыхивали подобно молнии. Язык казался свинцовым, когда она выдавила из себя последние слова заклинания. Она уже была готова свалиться на землю словно мешок кожи и сморщенных костей, но затем шар взорвался. Ее голова откинулась назад, и она была светом, и магией, и воздухом, и кровью. Это было похоже на ужасную свободу – это было похоже на смерть.
***
Тело Гермионы было ледяным: холодным, жестким и расколотым. Ну, или она была мертва, и именно так чувствует себя всякий умерший, когда просыпается, чтобы понять, что умер.
Она открыла глаза, из нее вырвался выдох, разметая пыль на полу. Она увидела свою окровавленную руку, которая все еще светилась золотым. Согнула пальцы, чувствуя одервенение и болезненность.
Она застонала, когда заставила себя принять сидячее положение – ей пришлось приложить все силы, чтобы не завалиться снова. Казалось, будто кто-то без ее ведома заменил скелет на металлический. Все тело болело, а если не болело, то жгло.
Она уставилась на стену, дважды моргнула, потянулась к палочке, но поняла, что в руке ее нет. С трудом и спотыкаясь она поднялась на ноги, голова кружилась.
– Они там уже какое-то время, – сказал Джастин. – До заклинания я факелов не видел, но… Я не думаю, что это видение. Больше ничего не поменялось, и я не знаю, что их зажгло.
Ее палочка нашлась возле стены – как оказалось, не слишком далеко от того места, где она очнулась. Гермиона подняла ее и повернулась к артефакту.
Тот все еще гудел, но руны вокруг светились золотым. Судя по засохшей на палочке крови, они находились в отключке какое-то время, но кровь в бороздках вокруг устройства все еще не успела высохнуть.
– Нас всех выбросило из круга. – Джастин кивнул в сторону Падмы и Малфоя, они оба лежали распластавшись на полу. – Они дышат. В смысле, кажется, с ними все хорошо. Как думаешь, все закончилось?
Гермиона покачнулась на ногах, после чего двинулась к Малфою и, прищурившись, посмотрела на него. Слишком часто он притворялся спящим, и теперь она ему не верила.
– Я знаю, что мы живы. И знаю, что не были бы, если бы заклинание не сработало. Точно будем знать, когда дойдем до конца коридоров.
– Хорошо, что стрелки укажут нам обратный путь. Должно занять несколько дней. Если я не раньше помру.
Гермиона укоризненно на него посмотрела.
– Ты не умрешь. Я думаю, нам стоит сначала выбраться из комнаты, а потом попробуем себя подлечить. Я могу трансфигурировать тебе костыль.
Джастин снова откинул голову к стене, закрыл глаза и широко улыбнулся.
– Хочу, чтобы он был серебристым с барсуком на ручке. Мы назовем его хаффлпаффским жезлом, и всякий раз, когда Малфой пересечет черту…
– Самое корявое из изобретенных тобой названий, Финч-Флетчли.
Гермиона сердито посмотрела на Малфоя, но его глаза все еще были закрыты, и она двинулась к Падме.
– Я бы просто мог назвать его жезлом. И какая тебе разница? Чаще всего ты будешь его видеть, пока я буду бить тебя по голове и плечам.
– И когда я выбью его из-под тебя.
***
Гермиона, поднятая левитирующим заклинанием Падмы, покачнулась, Джастин и Малфой оба подали ей руку. Потом посмотрели друг на друга, когда Гермиона потянулась к обеим, но Джастин убрал свою.
– Твоя рука снова кровоточит, – Гермиона нахмурилась, увидев повязку на руке Малфоя, когда ее ноги коснулись пола.
Он попытался отстраниться, но она была быстрее и успела поднять квадратный лоскут. Кожа вокруг все еще была красной и припухшей, и, хотя они пытались держать рану в чистоте, Гермиона все равно не могла сказать, попала туда инфекция или нет.
– Через каких-то несколько минут мы будем в больничном крыле, – сказал он.
Она подняла глаза и увидела его достаточно близко, чтобы ее нос коснулся его подбородка. Она остановилась, глядя на него, и не смогла прочитать выражение его лица, когда он посмотрел в ответ.
– Только если сейчас не середина ночи, тогда мы застрянем у тебя в комнате, – сказала Гермиона, и, казалось, его брови дернулись от ее слов.
– Если вообще все сработало! – крикнула Падма. – Меня кто-нибудь поднимет или мне стоять тут весь день?
– Ох, вот…
– Нет… Гермиона?
Джастин с удивлением посмотрел на дыру, прежде чем повернуться к стене, а Гермиона направила палочку на Падму, левитируя ее на верхний уровень. Джастин и Малфой очистили стену от рун, а Падма помогла восстановить трещины и выбоины, когда Гермиона вытащила банку с кровью. Они нарисовали руны на стене, а затем, вытерев палочки, окунули кончики в кровь, текшую из их пальцев. Нарисовали собственную руну призыва, а затем произвели заклинание, которое прежде уже использовали семь раз.
Для рун на стенах потребовалось не так много сил, и Гермиона не знала, было ли это из-за того, что они не находились рядом с артефактом, или потому что темная магия была связана, или эти руны были меньше. Она знала, что благодарна за то, что каждый раз у них не отнимались все силы. Им потребовалось как минимум два дня, чтобы нарисовать руны на стенах, и ей не хотелось думать, как бы все прошло, если бы они отключались после каждого из них.
– Сейчас? Я даже не перевел дыхание, меня вырвет.
– Тебя в любом случае вырвет, Джастин, – сказал Падма. – И не забудь осторожно ставить ногу, когда приземлишься, иначе будет очень больно.
– Теперь я точно это не забуду.
– Давайте просто надеяться, что это сработает, – сказала Гермиона и постучала палочкой по стене. – Или же нам придется снести эту стену.
– Только бы не брюки… – воскликнул Джастин, пытаясь понять, какой портключ перенесет их домой. – Между прочим, чтобы ты знал, ты мне пару торчишь.
Малфой вскинул бровь и бросил брюками в Джастина, готовясь сделать то же самое с рубашкой. Когда его глаза расширились, Гермиона поняла, что ей нужно быстрее схватиться за эту рубашку – Джастин и Падма поспешили последовать ее примеру. Она закрыла глаза, ее накрыло тянущее чувство в районе пупка, нервное напряжение нарастало.
– Почти точь-в-точь как в подземелье, – сказал Джастин.
– Отвали, – огрызнулся Малфой.
– Только здесь есть кровать, – сказала Падма так, словно представляла на ней кого-то из своих фантазий, а Малфой нахмурился, глядя на нее то ли встревоженно, то ли опасливо.
– Тут есть какая-нибудь еда? Два дня прошло с тех пор…
Но тут вход начал со скрежетом открываться, и они вчетвером вскочили и направили на него палочки. На пороге появились три аврора, и Гермиона опустила палочку, когда заметила блеск от очков и топорщащиеся волосы.
– Думаешь, они настоящие? – прошептал Джастин.
– Вот и наш тест на вменяемость, – пробормотал Малфой, постукивая палочкой по ноге.
Был момент, когда Гермиона почувствовала себя ребенком, которого собрались отругать, но потом вздернула подбородок.
Гарри вскинул брови, но все перестало быть важным, когда он заключил ее в объятия.
– Ты злишься?
– Поговорим позже, – сказал он. – Ты в порядке?
– Сейчас уже лучше.
– Это…
– Вы не заберете Малфоя, – сказал Джастин. – Мы заставили его нарушить комендантский час. Серьезно, мы буквально вынудили его это сделать. С…
– Джастин, – позвала Гермиона и покачала головой.
– Я просто говорю, что если забираете Малфоя, то только с нами, потому что…
– Нам не нужен Малфой, – сказал Гарри, бросив на того взгляд, – но Министерству все равно нужно всех допросить…
– Министерство может подождать, пока мои студенты не посетят больничное крыло и не отдохнут, мистер Поттер.
Макгонагал прошла мимо авроров и положила руку на плечо Гермионы. На ее лице читалось одновременно и облегчение, и разочарование, и, увидев это, Гарри и Гермиона обменялись взглядами.
Макгонагал выдворила их всех из комнаты, и Гермиона повернулась, чтобы убедиться, что все следуют за ней. Падма с подозрением смотрела на одного из авроров, а Джастин решил прямо сейчас начать все рассказывать Гарри. Малфой шел с каменным лицом, а она – с ощущением, что следующие пару дней будут казаться длиннее, чем все их возвращение из подземелья.
***
Гермиона улыбнулась, когда увидела выглядывающее из-под гобелена сине-зеленое перо. Она оглянулась, увидев группу студентов на другом конце коридора. Она отодвинула гобелен, оттуда появилась рука, схватила ее и утащила в темноту.
Малфой заглушил поцелуем возглас ее удивления, попутно обнял за талию и крепко к себе прижал. Гермиона пыталась заговорить, но он воспользовался этой возможностью, чтобы протолкнуть язык ей в рот, и она больше не могла сопротивляться.
Она обняла его за шею одной рукой, а другую запустила ему под локоть и положила на поясницу. Малфой прижал ее к стене, и она судорожно вздохнула, когда почувствовала причину его спешки.
– Не здесь.
– Здесь.
– Мы завтра уезжаем из Хогвартса, – сказала она. – Не хочу, чтобы меня исключили за… м-м-м, за день, м-м-м…
Пальцами одной руки он пытался развязать ей галстук, а второй уже вытащил блузку из-за пояса юбки.
– Не собираюсь ждать до завтра.
– Мы… моя квартира… Ох
– Твой демон разодрал в клочья мою одежду на прошлых выходных…
– Ему просто нужно было привыкнуть… – Гермиона тяжело вздохнула.
– Тогда после ужина. У меня в спальне.
– Хорошо, – сказал она, схватила его за затылок и притянула для еще одного поцелуя.
Она целовала его несколько секунд, а потом отстранилась, но прежде, чем смогла двинуться, он взял ее за подбородок, снова прижимая к себе.
– Это не значит, что я закончил, Грейнджер. Не отпущу тебя, пока ты не задрожишь от наслаждения, или же мне придется подождать пока ты не закончишь нянчиться с каждым… обладателем… огромных… глаз…
– Задрожу? Только если ты вдруг не превратился в… – Гермиона простонала и сильно дернула его за рубашку, вытаскивая ту из брюк. – Придурок, – выдохнула она. – Теперь буду носить с собой Живоглота.
– Можешь попробовать, – пробормотал он ей в шею. – Тебе нужен друг получше. Кто-то без шерсти.
– Живоглот – самый лучший друг из всех. Никого лучше нет.
– То есть ты нашла идеального питомца? То есть он становится одной из тех мелочей, которые ты больше не будешь искать? И у меня нет никакой надежды его выгнать?
– Не будет никаких изгнаний или… – произнесла Гермиона, задыхаясь. – Или, ах… Я проделаю с тобой очень плохие, болезненные вещи. В Живоглоте есть все, что мне нужно от питомца. – Она сглотнула, когда он губами скользнул по ее щеке. – Но я не только это перестала искать.
Он остановился, его рука замерла в ее волосах, а пальцы другой сжались на ее бедре.
Он поднял голову, и они выдохнули в унисон, разделяя одно дыхание на двоих.
– По крайней мере пока, – уточнила она.
Он улыбнулся ей в губы, она улыбнулась в ответ.
Каждый в мире что-то ищет. Нужно только понять, что все мы – искатели чего-то, но иногда это что-то само находит нас.
