Текст книги "Искатели (ЛП)"
Автор книги: everythursday
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Видимо, он как раз занимался оценкой ситуации и планированием, потому что только сейчас выпустил блокирующее заклинание, которое Гермиона отправила бы Беллатрисе в голову в ту же секунду, как увидела. В то же мгновение он встал в дуэльную позицию, но расслабился, когда Беллатриса отлетела назад. Мрачная улыбка медленно растянулась на его лице, а в связке с тем, как ее палочка освещала его лицо, он казался зловещим и таким опасным, каким она его до этого не видела.
Гермиона что-то почувствовала и только начала поворачиваться, как что-то похожее на связку раскаленных лезвий ударилось ей в спину. Она выгнулась, закричала и подалась вперед. С трудом втянув воздух, развернулась и отправила блокирующее заклинание в темноту.
Заклинание осветило пять других видений, которые неслись к ним, и столько же Пожирателей смерти, скрытых темнотой коридора. Блокирующее заклинание отбросило их всех назад. До того, как действие заклинания закончилось и видения снова пришли в движение, она упала на колени и проорала:
– Вниз!
Она услышала, как заклинания ударили по камню, после чего Малфой прокричал изгоняющее заклинание.
Вдохнув, она Люмосом осветила пустой коридор. Спину жгло от пульсирующей боли, Гермионе стало труднее дышать, словно она втягивала воздух через соломинку. Она услышала быстрые шаги Малфоя за спиной, шлейка от сумки натянулась на шее, когда он в нее полез.
Она тяжело задышала, и слюна забурлила в горле, когда Малфой поднял ее рубашку на спине.
– Черт.
Значит, все плохо. Значит выглядит так же плохо, как и ощущается.
Гермиона услышала, как откупоривается бутылка с бадьяном, и сжала зубы и кулаки, но Малфой замер за ее спиной.
– Что?
– Сначала мне нужно остановить кровь, или она просто вытеснит бадьян из…
– Сунь внутрь.
– Что?
– Это же проколы? Сунь внутрь. Пипетку, сунь…
– Я не буду засовывать…
– Я не могу дышать, просто сунь внутрь!
Она услышала, как Малфой клацнул зубами, но когда попыталась выпрямиться, он снова наклонил ее вперед. Она очень сильно сжала зубы, опасаясь, что они сломаются, но крик все же вырвался из ее нутра, когда пипетка вошла в рану.
– Твою ж мать, ты же сказала мне это сделать!
Гермиона не могла нормально дышать, поскольку получалось сосредоточиться только на одном участке, наполненном агонией. Она наклонилась вперед, пока лоб не коснулся холодного камня, и прерывисто задышала. Снова и снова, пока не смогла сделать полноценные вдохи, а ноющая боль в груди не исчезла.
Ее дыхание стало чище, и напряжение неспешно начало отпускать.
– Лучше. Почему…
– Ты хочешь переждать перед остальными или…
– Остальными?
– Там пять проколов. Четыре по-прежнему не вылечены.
– О боже. Дай мне минутку.
Он стащил ее мантию с ее же сумки, и Гермиона услышала, как он закручивает ткань прежде, чем прижать к ее спине. Она чувствовала его дыхание на шее – такое же быстрое, как и у нее. Она шире расставила руки на полу, стараясь успокоится, чтобы справиться с болью.
– Мы их перевяжем.
– Ты хочешь подождать, пока остановится кровь? – спросил он. – Я могу прочитать заклинание, но это может призвать еще одно видение.
– Нет. В смысле… я перевяжу спину. Пока используем мантию. Это проколы, так что если держать их в чистоте и перевязанными, я справлюсь. У тебя еще осталась обезболивающая…
– Пока кровь не остановится?
– Нет, вообще, все, никакого бадьяна, используя…
– Ты в своем уме? – спросил он. – Они ударили тебя по голове, и я теперь не могу…
– У нас мало бадьяна! Это пустая…
– Даже если мы воспользуемся им сейчас, у нас еще останется…
– А если у нас будет больше ранений, а если они будут тяжелее…
– Может быть, я тебя бы и послушал, если бы не смотрел сейчас на огроменные дыры на твоей спине…
– Пора начинать выбирать, на каких ранениях его использовать, а на каких…
– Это дырки, не царапины. Если попадет инфекция…
– Я буду держать их в чистоте, – ответила Гермиона и потянулась, чтобы схватить край мантии и обернуть вокруг себя. – Я справлюсь…
– Ты в подземелье, по полдня сражаешься за свою жизнь, и думаешь, что можешь держать их в чистоте, справишься, сможешь…
– Да. Так что перестань со мной спорить! Мне больно, и если бы ты отпустил мантию…
Малфой вырвал ткань из рук Гермионы, и она подпрыгнула, когда он выпустил заклинание, чтобы остановить кровотечение.
– Видения… – начала она.
– Плевать, – огрызнулся он.
– Я… Нет! – она начала продираться вперед, дыхание сбилось из-за острой боли, раздавшейся в запястье и спине, но Малфой схватил ее за талию и дернул назад. – Не смей…
Его горячий выдох внезапно ударил в ухо.
– Я привяжу тебя к полу, Грейнджер, и если будешь сопротивляться, мы потратим бадьян впустую…
– Ты уже тратишь его впустую! Это моя спина, мне больно, это мой выбор! Я не…
– А я не собираюсь тащить тебя по коридорам параллельно сражаясь с темной магией, потому что ты отказалась лечить зияющие раны! И уж точно не собираюсь объяснять Министерству, почему ты мертва! Если бы все не было серьезно, я бы и глазом не повел. Так что можешь ты хоть раз в своей тупой упрямой жизни поверить мне на слово?
Гермиона закрыла глаза и сжала кулаки. Последнее, чего она хотела, так это пролить бадьян впустую, когда неизвестно, как долго они еще будут в этом подземелье, или какие еще ранения получат. Но если вдруг завтра Малфой потеряет руку, им понадобится гораздо больше чем то, что у них осталось.
При желании она могла бы отбросить его через весь коридор, но он просил ему довериться, и почему-то это казалось более нечестным, чем если бы он забрал ее палочку и направил на нее свою.
– Хорошо. Просто не исцеляй их полностью. Лишь столько, сколько нужно. Как раз.
========== Глава 17 ==========
– В жизни не встречал более раздражающей девушки.
– Потому что я мыслю логически и… обычно, мои умозаключения противоречат твоим нелогичным аргументам.
– Мой аргумент был чертовски логичным. Ты просто кичишься своей храбростью, называешь это логикой, а на деле это просто дурость.
– Это ты отталкиваешься от… Ах… м-м…
– Сколько хочешь можешь тянуть меня за волосы, Грейнджер, но я тут не останусь.
– Тогда перестань улыбаться только потому… ох. Толь… Я просто сказала, что нам стоит пропустить прием пищи, а ты затребовал, чтобы мы ушли из подземелья! Это…
– Логично, учитывая, что у нас ничего не осталось, и это…
– Нелогично, учитывая, что мы еще не нашли Джастина и П-п-па-а-а… Ах. Ох. Падму, Падму и ах… да!
– М-м-м.
– Не смотри на меня так. Ах.
– Как?
– Словно ты…
– О.
– …побеждаешь.
– Я всегда побеждаю, Грейнджер.
– Ну, а теперь ты встретил меня.
***
Горячий, влажный, нежный поцелуй, затем – укус.
Если бы Гермиона не препиралась с очень злым и обнаженным Малфоем примерно час назад, она, даже не раздумывая, ударила бы его по лицу. Он губами проделывал с ее ухом такое, что вызывало реакции, о которых она и не подозревала. Она поясницей ощущала его горячую эрекцию, пока он пальцами играл с ее соском, заставляя выгибаться ему навстречу.
– Знаешь, а я выиграла, – прошептала она и простонала на выдохе, когда он губами скользнул по ее подбородку.
– Думаю, справедливо отметить, что мы оба выиграли.
Она прижалась к нему задницей, когда он прикусил ее шею и толкнулся вперед достаточно сильно, давая понять, что на этот раз у него почти не осталось терпения.
– Это заставляет… – она откинула голову назад, и прядь волос упала ей на плечо с новым толчком Малфоя. – Заставляет меня желать, чтобы ты продолжал нести чушь.
– Грейнджер, – предупреждающе прорычал он и прикусил ее подбородок.
Гермиона втянула воздух, почувствовав, как его рука скользнула вниз по ее животу.
– Прости, я просто не знаю, как остановиться.
– Ну так примени свой пыл к чему-нибудь другому.
– Например?
Он перекинул ее ногу через свою, и ее сердце пропустило удар.
Она щекой ощутила его улыбку и повернула голову для поцелуя.
***
Малфой почти ничего не говорил, и ей хотелось знать почему. Он отвечал как можно короче даже тогда, когда ее попытки завести разговор были достаточно настойчивыми. И это сбивало ее с толку. Ей казалось, что она разговаривает сама с собой, поэтому она совсем перестала разговаривать.
Может быть, он понял, что они ходят по кругу. Она думала, что достаточно быстро прошла мимо коридора с нарисованной самой же ею стрелой, но паранойя научила их замечать все необычное, так что, похоже, он все же ее заметил. Малфой ненавидел тратить время впустую, и без сомнения сейчас он думал, что именно это и происходит. И скорее всего у себя в голове он винил ее.
Гермиона решила, что они только что исключили эту часть коридоров. И хоть немного раздражало то, что они ничего и никого не нашли, по крайней мере, они его проверили.
Ее больше волновала мысль, что они приближаются к артефакту. Учитывая то, как далеко они зашли по сравнению с тем, где входили в подземелье, и с тем, откуда магия заставила их сбежать, они доберутся до артефакта через день-другой.
***
Гермиона закричала, подпрыгнула и обернулась вокруг себя. Ее рука взлетела в воздух.
Боль волной пробегала от запястья к локтю каждый раз, как она вскакивала на ноги, но она была слишком взбудоражена, чтобы остановиться. Ей также следовало беречь энергию после того, как выпустила три изгоняющих заклинания в чудовище, которое перегораживало проход – но она подумает об этом потом, если из-за поворота появится еще одно.
– Ты видишь?
Уже с минуту или даже больше Малфой стоял, прислонившись плечом к стене и с весельем наблюдая за ней, но, к сожалению, он и близко не был похож на того, кто вот-вот начнет скакать от радости.
– Ты светила туда палочкой, многозначительно тыкала пальцем и кружилась в диком танце перед ним последние пять минут. Так что да, Грейнджер, я вижу.
– И рядом еще один, прямо там, на повороте. Я даже вижу синюю краску на краю. Мы их нашли!
– Мы потеряли их несколько дней назад и нашли лишь отметки, которые они оставили.
Гермиона прикусила губу и посмотрела на голубой круг, сбоку с одной стороны которого отходила линия, указывающая в направлении прямо.
– Они возвращались назад к артефакту. Они не могли этого не знать.
– То есть, они решили, что и мы туда пойдем. Туда нам и следовало идти.
– Нет, – сказала Гермиона. – Это нелогично. Магия там слишком сильна для двух человек, а основное заклинание нельзя прочитать не в полном составе. Слишком рискованно. Они либо двигались в обратном направлении, чтобы найти нас, либо… остались ждать.
– Ждать?
– Да, – кивнула она, посмотрела вдаль коридора и снова кивнула. – Падма всегда мыслит логично. А в том, чтобы идти прямо к артефакту, нет никакой логики. День пути от того коридора, куда, как они видели, мы убежали, при этом просто надеясь, что встретят нас где-то по пути. И при этом думать, что их двоих будет достаточно для магии, от которой мы сбежали вчетвером.
– Логично было бы повернуть назад.
– Они могли заблудиться и не знать, как нас найти. Говорю тебе, они пытаются найти обходной путь, или остаются в движении, чтобы не позволить магии настигать их так часто, или же сейчас они двигаются по стрелкам.
– Чудесно, теперь мы просто будем ходить по большому кругу.
Гермиона бросила на него пристальный взгляд, но он не мог сейчас испортить ей настроение. Это был первый знак от Падмы и Джастина, так что, в конце концов, они друг друга найдут.
***
– Может, остановишься?
Гермиона удивленно оглянулась, но замедлила шаг, когда заметила, каким потрепанным он был. Она была так занята поиском новых отметок, что не поняла, сколько сил отняли у него последние несколько заклинаний. Ему пришлось выпустить четыре подряд, когда на них вылетела стая птиц. И не успела она произнести и половины заклинания, как они уже исчезли. В итоге, не почувствовав высасывающую силы магию, она эгоистично не подумала про него.
– Я…
– Ты несколько чертовых часов скакала от радости словно ожидая, что мы уже в следующий миг их найдем. Ты как наивный ребенок в подземелье у Пожирателей, а мне осточертело за тобой идти.
Гермиона прищурилась.
– Ты никогда до этого не говорил о том, чтобы остановиться…
– Я говорил об этом два часа назад!
– Ну, я забыла! Прости! – она указала пальцем на голубую отметину на стене. – По ней видно, что они бежали. Знак в середине и не высоко, это либо пятно, либо линия. И чтобы знать, в каком направлении идти, нам нужно найти следующий. Мы…
– Вот только, скорее всего, они пробежали еще пару дюжин коридоров после этого. И только там отметки станут нормальными. Так что они всегда будут оставаться на два дня впереди нас.
Она глубоко вдохнула, и враждебно посмотрела на него широко открытыми глазами.
– Что с тобой не так? Ты…
– Я из-не-мож-ден и мне боль-но. И я устал таскаться по коридорам в темноте, постоянно преследуемый темной магией и твоей несносной болтовней.
Она была оскорблена больше обычного, но помнила вкус его губ, и это все меняло.
– Прекрасно. Ты уж прости, Малфой, что находиться рядом со мной так ужасно! Мне жаль, что для тебя это тяжелое бремя, которое предполагает немного усилий…
– Немного? Наша жизнь каждую секунду каждого дня в опасности…
– Нам и раньше приходилось с таким сталкиваться. Кроме…
– Вот только я не наслаждаюсь как ты этим дерьмом! – закричал он. – Я не хочу быть героем, Грейнджер, не хочу. Один раз пытался им быть, и мы оба знаем, чем это закончилось, – он посмотрел на нее так, словно это она тогда его заставила.
– Никто не просит тебя быть героем…
– Ты просишь этими своими идиотскими речами о…
– Нет, не прошу. Ты сделал этот выбор! Как и любой другой, так что не перекидывай это на меня! Неважно, что это не свойственно тебе как человеку – ведь ты здесь, и должен быть здесь сейчас. Иногда жизнь преподносит тебе больше, чем тебе кажется ты можешь вынести. А иногда это реально тебе не по силам, но ты все равно поступаешь так, как должен!
– Я прекрасно…
– Люди не ходят и не говорят: «Пожалуй, пойду спасу сегодня мир». Они делают то, что должны, потому что больше некому. Это же ты делаешь и сейчас, и это делает тебя лучше, чем ты думаешь. Но не пытайся оправдать передо мной свое желание сдаться, потому что я не поверю.
– Я не сказал, что хочу сдаться. Я считаю полным бредом твои ожидания о том, что я не буду раздражен из-за всей этой ситуации и того, что все идет не по плану, только лишь потому, что решение проблемы это что-то правильное. Я сказал, что не собираюсь принимать это как должное только лишь из-за комплекса героя, который предполагает, что я с радостью приставлю меч к груди, защищая тех, на кого мне плевать!
Гермиона отклонилась назад, словно он дал ей пощечину.
– Кого «тех»?
Он всплеснул руками.
– Да всех!
Она долго на него смотрела, пока давление в груди не стало невыносимым, после чего потушила палочку. Она стащила сумку через голову, бросила в сторону стены и услышала, как открывается бутылка.
– Иди спи.
***
Тишина. Гермионе она сейчас была предпочтительней. Пожалуй, говорить с ним она пока не будет.
Она уже успокоилась после событий прошлого вечера, но плохо спала и, похоже, из-за этого ее эмоции были приглушены. Дело было не в том, что она не понимала его точку зрения… ох, да когда же она, наконец, ее поймет. Малфой делал все по-другому. Когда жизнь выставила перед ними почти все препятствия, первая инстинктивная реакция Малфоя была собраться и уйти. Будь у них больше запасов, может быть, он бы вернулся, но сейчас они не могли этого сделать.
И вместо того, чтобы так на нее злиться, он мог бы просто поговорить с ней как нормальный человек! Он должен был ей сказать, что в тот момент очень сильно нуждался в отдыхе. Хотя возможно, она бы начала настаивать на том, чтобы идти дальше, ведь она переживала из-за отметок. По итогу они, возможно, начали бы ругаться. Скорее всего.
Она не могла перестать думать о том, что он имел в виду, когда сказал, что ни о ком не переживает. Говорил он только о студентах, или же и о ней тоже? Она не знала, чего ждет от Малфоя, или даже чего хочет, но она думала…
Гермиона покачала головой, потерла ладонью лоб и продолжила идти.
***
Гермиона ломанулась в другой проход, ведомая нестерпимым желанием попи́сать. Она внимательно посмотрела на свет, который исходил от ее палочки, чтобы убедиться, что ничего на нее не набросится.
– Ты куда? – хрипло спросил Малфой.
– А тебе не все равно? – огрызнулась она, хотя планировала сказать это более непринужденно.
Она повернула налево в другой коридор, выпустила заглушающее заклинание и расстегнула джинсы. Превратила пергамент в более мягкую бумагу, и, присев, не переставала бросать настороженные взгляды в разные стороны, пока не закончила. Кроме сна, только в эти моменты она была максимально уязвима, и ей не хотелось отбиваться от чего-либо с трусами, спущенными до лодыжек.
Она произнесла исчезающее заклинание, потом очищающее, после чего направилась к Малфою, быстро застегивая джинсы по дороге. Он стоял в конце того коридора, куда она повернула и был напряжен, его губы были сжаты, а в глазах читалась враждебность. Прекрасно.
– Ты давно уже истрепала мои последние нервы, Грейнджер.
– Значит, ты вообще ничего не должен чувствовать, – в этот раз получилось чуть непринужденнее. – Уверена, что тебе больше нравится ничего не чувствовать.
– Я сказал, что плевать хотел на тех людей, и вот я уже бессердечная, злая и бесчувственная сволочь.
«Те люди», – раздалось в ее голове набатом.
– Ты не просто высокомерная и осуждающая всех тупица, ты еще…
– Я не…
– Тем людям начхать на меня, так почему я должен о них думать? К этому времени большинство из них знает, что я пропал, и все они надеются, что я мертв. А я в это время прохожу через все это дерьмо, чтобы они перестали быть такими…
– Тогда почему ты здесь?
– Я не знаю, – прокричал он.
Они уставились друг на друга, и в коридоре повисла тишина. Но как бы она не пыталась прочитать Малфоя, она не могла, потому что эмоции слишком быстро менялись на его лице.
– Ты должен знать.
– Я…
– Ты всегда оцениваешь ситуацию и планируешь, и ты должен был все оценить, значит ты должен знать, почему ты здесь, и не…
– Потому что должен! Потому что я был выбран. Потому что если Гермиона-мать-ее-Грейнджер так в это поверила, значит, возможно, это единственная правильная вещь из всего, что я делал в жизни. И не важно, что все это кажется неправильным.
Гермиона медленно кивнула и скрестила руки. Малфой выглядел раздраженным – то ли собой, то ли ей, то ли ими обоими.
– И поэтому ты… поэтому мы… ты и я, в смысле…
– Был ли я с тобой только потому, что это правильно? – он вскинул брови, и раздражение на мгновение исчезло с его лица, когда его губы дернулись. – Не думаю, что потрахушки Драко Малфоя и золотой девочки хоть кем-то будут расценены, как что-то правильное. По правде говоря, они решат, что делать я должен совершенно противоположное, и это, в конце концов, станет моей погибелью.
Гермиона выдохнула, даже не заметив, что перестала дышать, и кивнула.
Последнее, чего ей хотелось, чтобы он был с ней, потому что пытался что-то доказать себе или кому-то еще. Она сглотнула, откашлялась, и снова посмотрела на него.
– Я думаю, ты правильно поступаешь. В смысле, то, что ты здесь, а не… короче, я имею в виду, что также…
Она покраснела и потрясла головой, пытаясь избавиться от волнения.
– Ты и я…неважно, что мы чувствуем по этому поводу, или что думают об этом другие. И со всей этой ситуацией также. Все кажется неправильным, потому что мы никогда с этим не сталкивались, но, знаешь, это не так. И это не только я тебе это говорю, ты сам это знаешь. И неважно, что все остальные с этого получат, важно, что получишь ты сам.
– Мне больше не важно, что обо мне думает мир. Это…
– Хорошо. Потому что ты не неправильный как человек. И знаешь, ты не плохой. По крайней мере, не совсем.
Он поднял бровь и скосил глаза. На лице его читалось, что его это не впечатлило.
– Спасибо, Грейнджер.
– Ты как земляной червь, – сказала она и снова принялась идти. – Разрезаешь его пополам, или разрываешь, а потом выкидываешь в панике, когда понимаешь, что он все еще шевелится. И тебе кажется, что червяк дергается в предсмертной агонии, но правда в том, что он все еще жив, и теперь их двое…
– Ты намекаешь, что у меня раздвоение личности?
Она хмыкнула.
– Иногда я так и думаю, – пробормотала она. – Я говорю о том, что большинство людей не знает, сколько сердец у земляного червя, и если ты разрежешь его на две части, обе его части будут жить какое-то время. В конце концов, нижняя его часть умрет, а верхняя снова возродится в целого червя. Так что…
– Ты разрезала ни в чем не повинного червя пополам?
Она посмотрела на него со злостью.
– Ты когда-нибудь слышал о…
– Грейнджер Убийца Червей. Что на это сказали бы домашние эльфы?
– Я была любопытным ребенком! И сожалею о своих экспериментах!
– Экспериментах?
***
Когда Малфой, размышляя, не напрягался, мускул на его подбородке вздрагивал каждые несколько секунд, а язык упирался в щеку. Он почти никогда не отводил взгляд от света своей палочки, а вот ее глаза бегали повсюду, даже когда она знала, что ничего не увидит. Конечно, кроме тех моментов, когда она смотрела на него.
Малфой повернул голову достаточно для того, чтобы взглянуть на нее, они встретились глазами, и она снова перевела взгляд на пространство перед собой. Она чувствовала, что он все еще на нее смотрит. Хотя, может быть, это было лишь ее воображение. Она скосила на него глаза, а он шумно вздохнул.
Гермиона удержала улыбку, хотя совершенно не понимала, почему вообще ей хотелось улыбаться, и снова вернулась к разглядыванию стен в поисках голубых отметок.
Гермиона и Малфой остановились одновременно, и она задержала дыхание, чтобы лучше расслышать шаркающий звук где-то впереди. За этим последовала череда постукиваний, два глухих удара и еще одно постукивание.
Темная фигура появилась из-за угла и направилась в коридор, в котором они стояли. Во время ее движения послышалось еще несколько быстрых постукиваний прежде, чем фигура подобралась к тусклому свету палочки Малфоя. Она тащилась, прижавшись к стене, руками обхватив горло. Сквозь пальцы стекала кровь, багровое пятно расползалось по ее рубашке от воротника к животу.
Гермиона и Малфой только успели обменяться взглядами, как услышали чей-то галоп из дальнего и темного угла коридора. Гермиона подняла палочку, направила взгляд на границу света Люмоса Малфоя и собралась ждать, но тут появились фестралы. Их было как минимум трое: один во главе, два других по флангам. На каждом из них кто-то сидел.
На всадниках были темно-синие мантии, которые могли бы показаться черными, если бы не чернильный блеск, исходящий от животных. На их головы были накинуты капюшоны, скрывая лица в тени. Направившись к Малфою и Гермионе все трое подняли палочки.
Гермиона прокричала изгоняющее заклинание, но исчезла только женщина у стены и сноп разноцветных лучей, которые летели в них.
Фестралы приблизились, Малфой повернулся, и Гермиона почувствовала, как ее сильно дернули за рукав. Она схватила его за руку и удержала, удивившись, что он не вырвался или не принялся бежать, потащив ее за собой.
– Черт, – раздраженно и чуть слышно из-за топота копыт прошептал Малфой.
– Доверься мне, – сказала она, хоть и не была уверена, что он вообще ее слышит, после чего выпустила изгоняющее заклинание в сторону фестралов.
Малфой дернулся раз, но было слишком поздно, и Фестралы понеслись на них. Гермионе пришлось удержаться и не отпрыгнуть в сторону от стучащих копыт и заклинаний, летящих навстречу. Из-за раны в груди, нанесенной мечом, она знала, что сейчас магия не могла их коснуться. Малфой схватился за голову, когда она толкнула его вперед. Она не могла хорошо видеть его реакцию, пока они были внутри видения, но думала, что он смог все осознать только когда фестралы пробежали сквозь них. Гермиона повернулась и посмотрела вслед созданиям и их всадникам.
Она отпустила руку Малфоя, они оба подняли палочки и прокричали изгоняющее заклинание, пока фестралы пытались развернуться в узком коридоре. Видение засияло, а потом исчезло, словно кто-то его просто отключил.
– Что…
– Когда мы были в толпе, я выпустила…
Что-то мелькнуло в свете палочки, и Гермиона перевела ее, осветив темную фигуру. Казалось, что это всего лишь силуэт, но она направила свет прямо на него, и ничего не изменилось. Фигура полетела на нее, и Гермиона погасив свет, произнесла изгоняющее заклинание. Оно озарило кончик ее палочки, осветив фигуру, которая дернулась влево, и Гермиона взмахнула запястьем как раз в тот момент, когда заклинание покинуло палочку. Его луч изогнулся, потом утонул в видении, после чего и фигура, и заклинание, растворились.
– Люмос, – сказала она, обернулась вокруг себя и, услышав, как Малфой дважды прокричал заклинание, выпустила еще одно в другую фигуру.
Она снова повернулась, и в свете палочки увидела, как мелькнули еще две фигуры. Одна из них закричала, и Гермиона выпустила заклинание – два световых шара осветили темноту. Когда же заклинание врезалось в дальнюю стену, они отскочили друг от друга, а Гермиона зависла, уставившись на руку и ногу перед собой.
– Это что, джинсы? – спросила она.
Она задыхалась от того количества энергии, которую истратила, Малфой тяжело дышал у нее над плечом.
Свет от палочки Малфоя присоединился к ее, освещая двух людей.
– А-а-а!
– А-а-а! – прокричала Гермиона
– А-а-а! – повторил Джастин.
Гермиона бросилась к нему, и он, широко улыбнувшись, раскрыл объятия.
– Эй, замедлись чуть-чуть, а то я упаду.
Гермиона рассмеялась, заскользила к нему по полу и обняла его.
– Я так переживала! Я не могла перестать думать, вдруг случилось что-то ужасное…
– …бежали и бежали, и мы думали, короче, они неслись очень быстро…
– …нашли дорогу назад, но вас двоих не было, так что мы рисовали стрелки. Вы их нашли? Я думал…
– …мы совершенно забыли, как шли, и нет, никаких стрелок не видели. А вы нашли шары? Вы нашли шары!
– Мы нашли шары! Нашли вас! Или вы нас нашли!
– Мы все друг друга нашли! Мы услышали крики и заклинания, и мы знали, что видения могут напасть только если есть на кого нападать, мое сердце застучало бам-бам-бам, и мы поняли, что это вы.
– Малфой.
– Патил.
– Прости, что атаковала в тебя, там были…
– Нет, нет. Это были фигуры из тени. Мы дважды на них наткнулись. Из-за них я раз попал в Падму.
– Серьезно? Мы таких видели впервые. Наверное, магия была слабее.
– Мы тоже так подумали.
– Ребят, вы в порядке? – спросила Гермиона, сделав шаг назад, чтобы пожать руку Падме в качестве приветствия и осмотреть их.
– Немного побиты и поцарапаны, но лучше, чем я мог себе представить, – сказал Джастин и, широко улыбаясь, повернулся к Малфою и хлопнул по руке. – Видение ударило по нам заклинанием, когда мы спали, я увидел вспышку чего-то светлого и подумал, что это блеснули твои волосы.
– Они не блестят, Финч-Флетчли.
Падма кивнула.
– Он просто произнес «Малфой?», затем закричал от боли… но и это не переубедило меня в том, что вы нашли нас.
Малфой бросил на Падму сердитый взгляд, но не успел ответить, как Джастин хлопнул его по спине.
– Чувак, но небольшой блеск все-таки есть. Ты для этого пользуешься женскими штучками? Или пылью пикси?
– Что у вас осталось? – спросила Падма.
– …проведу столько времени в ванной, сколько никогда…
– Практически ничего. Нам досталось во время ужасающего видения, и у нас было много ранений, – Гермиона сняла сумку с плеча, взяла сумку Падмы и передала свою.
– …кудряшки и эта ямочка прямо здесь? Я и так как ангел, Малфой. Мне сиять не нужно. Иначе все могут подумать, что я пытаюсь замаскировать свой жесткий характер.
– Ты Пуффендуец.
– Именно.
***
– Так ты их и соединила?
– Да. Но убедилась, что другие руны палочки не касаются.
– Что случилось? – спросил Джастин.
– Оно подняло меня в воздух и ударило о стену. Я думаю, что на это ушла вся моя энергия, и я отключилась. Особенно когда вернулся первый.
– Но от магии оно избавилось?
– Думаю, до того, как потерять сознание, я даже видела, как она исчезла. Должна была. У нас были только те ранения, которые мы получили до этого. Если бы магия осталась, мы были бы мертвы.
Гермиона посмотрела на Малфоя, но он смотрел только вперед.
– Это подходит для безвыходной ситуации, – сказала Падма. – Но только для совсем безвыходной.
– Да, – Джастин погладил Гермиону по спине. – Поверить не могу, что ты это попробовала. Ты же могла себя убить.
– У меня не было выбора. Важно то, что это сработало. К счастью, у Падмы все еще осталось зелье бодрости, потому что если мы снова окажемся в подобной ситуации, мы должны иметь возможность, вернуть себе силы.
– Нам просто нужно быть с этим осторожными, и использовать только тогда, когда у нас реально нет никаких других вариантов, заклинаний или еще каких уловок. Нам нужно начать перевязывать глубокие раны, которые не несут угрозу жизни.
Малфой сжал зубы, но ничего не сказал. Гермиона откашлялась.
– Я согласна. У Малфоя есть обезболивающая мазь, и мы можем останавливать кровь. Пока у нас есть возможность обходиться своими силами и продолжать при этом идти, мы будем делать так.
– Тебе с этим нормально? – спросил Джастин.
– Чт… А, оно сломано, – сказала Гермиона, и он быстро отвел взгляд от ее запястья. – Это произошло в той толпе, одно из видений сломало его с мечом. Я использовала часть книжной обложки и ткань, так что оно довольно неплохо обездвижено. Болит не сильно, только если я хватаю что-нибудь.
– Да уж, – пробормотал Джастин.
– К слову, это кое-что мне напомнило, – сказала она и указала пальцем на Малфоя, – и я собиралась вам и раньше рассказать. Я выпустила изгоняющее заклинание за секунду до того, как меня пронзили мечом. И мне не было больно, вообще ничего не произошло. После, когда он уже доставал его, меня ранило. Так что, думаю, когда они не исчезают после изгоняющего заклинания, они настолько ослаблены, что возвращаются к своей первоначальной форме. Мы можем через них проходить.
– Как долго это продолжается? – спросила Падма.
Гермиона покачала головой.
– Несколько секунд.
– Лучше, чем ничего, которое было у нас до этого, – сказал Джастин.
– Все будет становиться только хуже, – Малфой посмотрел вправо, затем влево, а после завернул в ближайший по ходу движения коридор. – Мы за пределами того места, где магия нас разделила.
– Спать я больше не хочу, – сказал Джастин. – О! Мы с Падмой завтракали и увидели мужика. Без лица. Он ел какую-ту брызжущую кровью штуку. Теперь по утрам у меня несварение…
***
В воздухе что-то изменилось. Это было просто ощущение, возникающее, когда кто-то за тобой наблюдает или ты замечаешь едва уловимое падение температуры на один градус – но Гермиона это заметила. Она опустилась на колени, взяла почти сгоревшую свечу, стоявшую у дальней стены закутка, в котором они ютились, и перегнулась через Малфоя в сторону выхода. Малфой двинулся немного влево, и его дыхание коснулось ее шеи, огонек от свечи задрожал и осветил… кору?
