Текст книги "Искатели (ЛП)"
Автор книги: everythursday
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
– С этим нужно повременить, – сказала Гермиона. Джастин выглядел шокированным, а Малфой пристально на нее посмотрел, пока на лице его не отразилась уверенность, что он возненавидит все, что бы она ни сказала дальше. – Недавно кое-что… изменилось.
– В части чего? – спросил Джастин.
– Нас, – Гермиона откашлялась. – Я думаю, что Падма… – она остановилась и посмотрела на Малфоя. – Патил тоже видит видения.
Малфой издал звук, слегка похожий на рык, а потом опустил подбородок и сердито на нее посмотрел.
Кому-то это могло показаться пугающим, но Гермиона только закатила глаза. Джастин перетянул стул через всю комнату, чтобы быть ближе к ним.
– На заклинаниях появилось видение, прикованное цепями к стене. И когда Падма шла по кабинету, оно за ней наблюдало. А Падма посмотрела в ответ. Только на мгновение, но она это сделала. Также сзади на шее у нее синяк, похожий на отпечаток пальца. Ее друзья говорят, что в последнее время она нервная, ведет себя странно и не хочет выходить из комнаты…
– Самое важное из всего этого, Грейнджер, другое. Что ты сделала?
Она шмыгнула носом.
– Я заговорила о паворларуа, а потом о видениях… – Малфой громко простонал, а она встала. – Но нет, нет. Я сделала это незаметно… – Малфой снова простонал. – Выглядело так, словно я говорила с ними о чем-то интересном. Если с ней это происходит, только так она могла бы понять, что я говорила о чем-то реальном…
– Она не посчитает это реальным, если не заподозрит тебя в том, что ты уже считаешь это правдой.
– Она ничего не заподозрит, только если это не происходит с ней самой! Она…
– Скорее всего, ты что-то напортачила, и теперь она…
– Говорю же, она так думает лишь потому, что с ней самой это происходит! Она…
– На чем конкретно ты строишь свои предположения? Что она…
– Она посмотрела на видение…
– Она оглядывала комнату или посмотрела на что-то другое.
Гермиона покачала головой.
– После того, как видение смотрело на меня, оно посмотрело на нее. И только на нее! Не просто оглянулось…
– Они пытались и раньше напасть на других. Это не…
– Синяк…
– Не редкость.
– Ведет себя странно…
– Серьезно?
Гермиона всплеснула руками.
– Она побледнела, Малфой! Я заговорила о паворларуа, и она побледнела, ее глаза расширились, она выглядела напуганной…
– Потому что думает, что ты…
– Потому что это с ней происходит! Я знаю! Я уверена!
Малфой яростно на нее посмотрел. Сжал зубы, и она заметила, насколько близко они стояли. Она могла разглядеть щетину на его лице, и почувствовать жар его тела. В пыльном затхлом воздухе она могла различить нотки его запаха.
– Ты ей не скажешь.
– Если после этого она придет ко мне, то расскажу, я…
Малфой поднял вверх длинный палец.
– Только если она решит, что ее подозрения верны, и сама тебе расскажет…
– Если она придет ко мне и скажет, что видит видения, я ей скажу. Вот так. Если бы я ранее не решилась на подобное, каждый из нас сейчас проходили бы все это поодиночке!
– Она права, Малфой. Падма хороший человек. Она не подставит Гермиону, и если она через это проходит, то не должна быть одна.
Малфой даже не оглянулся на Джастина, его взгляд не дрогнул, пытаясь прожечь дыру в глазах Гермионы. Он был зол, но не был на грани слепого бешенства, как она ожидала.
– Если она придет к тебе, и все совпадет, ладно. Но помни, Грейнджер, это твой риск. Нас не упоминай.
– Хорошо. И мы повременим с защитным заклинанием.
Мышца на его лице дернулась пять, шесть, семь раз.
– Два дня.
– Два дня? Мне нужно… – Она нахмурилась, увидев предостерегающий взгляд, который он ей бросил прежде, чем отправиться к своей сумке. – Хорошо. Два дня.
***
– Что?
Гермиона кивнула.
– Дергаешься из-за пустого, плохо спишь, больше учишься, чем обычно. Пугаешься, когда рядом ничего пугающего нет, а потом убегаешь, словно что-то тебя преследует.
– Иногда я забываю книги, и мне приходится бежать в спальню, чтобы их забрать до занятия. Если профессор строгий, это может быть довольно пугающе.
– А что насчет тех моментов, когда ты выбегаешь из спальни?
– Спешу на урок. Не из-за того, что я что-то увидела.
– Ты?
– Слушай, иногда что-то происходит. Ты ведь тоже недавно с Джастином куда-то бежала.
Гермиона пристально посмотрела на Падму, и вскинула бровь. Она смотрела, как выражение на ее лице сменилось с безразличия на удивление, а потом на неверие. Гермиона скрестила руки, а Падма выглядела так, словно ее сейчас стошнит. Когда Гермиона только притащила Падму в пустой кабинет, та была очень убедительной в своих ответах, и Гермиона почти ей поверила. А потом начала колоться.
– Гермиона… оно… они… эти…
– Что?
– Они… – Падма покачала головой раз, другой.
– Ты стала вести себя странно в прошлом семестре. Октябрь? Ноябрь? Может, увидела что-то, и решила, что сходишь с ума. Может, что-то изменилось. Ты стала чувствовать колебания температуры воздуха. Слышать что-нибудь, – Гермиона наклонила голову, когда Падма подняла на нее глаза, широко открытые и влажные.
– Откуда у тебя на шее синяк?
Падма разразилась рыданиями и повалилась на стул, а Гермиона почувствовала небольшой прилив счастья от своей маленькой победы.
***
Малфой стоял со скрещенными руками и смотрел на Падму так, что даже Гермиону заставил нервничать. Падма изо всех сил старалась его не замечать и слушала Джастина, который вводил ее в курс всего, но Малфоя было сложно игнорировать в той или иной степени с тех пор, как ему стукнуло пятнадцать. Не говоря уже о том, что он ненавидел, когда его игнорировали – возможно, он считал себя настолько превосходным, что считал обязанностью каждого склоняться перед ним словно смиренные слуги, удостоенные его присутствием. Ну… уже нет, полагала она, но считала позволительным думать про него плохо, так как еще не успела отойти от их ссоры ранее.
До сегодняшнего дня Гермиона не понимала, насколько Малфой расслабился рядом с ними.
Он все еще был равнодушным и непроницаемым, но враждебность исчезла.
Иногда он забывал дергать себя за волосы, нависать над столом, или бормотать что-то себе под нос.
Она научилась смеяться многому из того, что он говорил – искренне, а не из-за неверия или вынужденно, что предшествовало злобным взглядам. Малфой на самом деле мог быть смешным, он был умным, и ей нравилось что-нибудь с ним обсуждать. Пять раз она видела, как он искренне улыбался, однажды усмехался, и трижды смеялся во всю – сюда не входили те случаи, когда он смеялся над ней, и которые она предпочла бы не вспоминать.
Это было… очень странно.
Теперь же, он наоборот был закрыт, как и в самом начале. Он был напряжен, отстранен и зол. Ей казалось, стоит хлопнуть его по лбу, он и глазом не моргнет. Но идея была очень заманчивой.
– Если ты не перестанешь смотреть на меня со своей маниакальной ухмылкой, я закрою тебе рот заклинанием.
– И узнаешь, как я хороша в ответных заклинаниях.
Гермиона замолчала, ожидая резкий ответ, но ничего не последовало. Ее это разочаровало. Наверное, она мазохистка.
– Это нормальное явление, – прошептал Джастин, слегка кивнув в направлении нее и Малфоя. – Но… короче, вот поэтому мы думаем, что защитные заклинания сработают. О, а у нас есть пергамент с рунами? Большинство мы разгадали, но как я уже сказал, части некоторых были утеряны.
Гермиона точно знала, что он лежит в сумке Малфоя, но он даже не дернулся, чтобы его достать.
– Серьезно, Малфой? Ну сколько раз я должна повторять, что она прошла проверку? Она даже во всех подробностях расписала это нечто-подобное-на-черного-волка в твоей ванной, и я ни слова ей не говорила. И про того, кто путешествует через стены.
Малфой повернул голову в ее сторону и бросил надменный взгляд с высоты своего роста.
Она закатила глаза и села на стул рядом с ним. Протянула руку и взмахнула пальцами.
– Если мы не доверяем друг другу, то у нас проблема. Потому что мы никому другому больше не можем доверять.
– Можем подождать следующего раза, – тихо сказала Падма.
– Если ей хочется их увидеть, она сама может пройти через стену и посмотреть.
– Это единственный вариант, который заставит тебя мне поверить? – спросила Гермиона. – Я хоть раз врала тебе за все это… Ладно, врала о чем-то по-настоящему важном?
Малфой поджал губы.
– Я не собираюсь снова с тобой об этом спорить.
– А мне казалось, Малфой, тебе нравится со мной спорить. Или же тебе просто нравится…
– Мне не нужно смотреть на руны, – сказала Падма. – Я поверю, что вы правы. Но если вам нужна моя помощь с…
– Ты хочешь, чтобы она прошла через стену? Ты перестанешь вести себя как кретин, если стена ее пропустит?
– Ой, а я разве не всегда веду себя как кретин?
– Хорошо. Как еще больший кретин.
– Не останавливайся, Грейнджер. Ты почти меня ранила.
– О да, еще совсем чуть-чуть.
– Просто пройди через стену. Сколько сейчас времени? Малфой, ты пойдешь вместе… Ладно, сочту это за «нет».
Малфой бросал на Джастина взгляд, обещающий тому смерть каждый раз, когда тот был близок к тому, чтобы рассказать Падме что-то личное. На самом деле, не было в этом ничего личного, но Гермионе пришлось поломать голову, чтобы самой узнать про комендантский час и портключи. Она также полагала, что Малфой сделает все, чтобы не позволить кому-то застать его в уязвимости сна. Должно быть, ей и Джастину он в какой-то степени доверял, но не то чтобы у него был выбор. И все же, Падма ничего бы не сделала. Вряд ли бы она наблюдала за ним во сне, как это делала Гермиона раз или два… ну или чаще. Что было за гранью того, что Гермиона или Джастин когда-либо себе позволяли.
– Ох, хорошо, значит… вот заклинание, которое будем использовать для защитных кругов, – сказал Джастин и пододвинул книгу к Падме. – Думаю, стоит начать вот с этой руны. Полагаю, мы будем смешивать кровь? – он посмотрел сначала на Малфоя, а потом перевел взгляд на Гермиону.
– Получится много крови.
– Руны будут маленькими, – сказала Гермиона. – Настолько маленькими, насколько возможно, чтобы не помешать заклинанию сработать.
– А никто не заметит силу магии? – спросила Падма. – Она ограничена, но…
– Охранные заклинания Хогвартса реагируют, только если кто-то пытается воздействовать непосредственно на них. Я сомневаюсь, что они зафиксируют даже темную магию, учитывая все, что произошло здесь в прошлом.
– Да и студенты могут напортачить и случайно произнести темное заклинание, – сказал Джастин. Он выглядел виноватым, поэтому Падма бросила на него слишком любопытный взгляд, хоть и не бросилась в расспросы, меняя тему столь важного обсуждения.
– Думаю, нам нужно обсудить место, – быстро сказала Гермиона.
– Наши спальни, – пожал Джастин плечами. – У нас же у всех есть личные, ведь так?
– Я делю ее с Полумной, – сказала Падма. – У нас больше второгодок… то есть семикурсников. К тому же заклинание может как-то спутать защитные чары на спальнях девочек, предотвращающее проход туда парней.
– Оно наложено на вход, а не на сами общежития, – сказал Малфой.
Гермиона вскинула бровь и посмотрела на него.
– Часто бывал в девичьих спальнях?
Малфой отзеркалил ее выражение лица.
– Не знай я, насколько строго ты соблюдаешь правила перед тем, как нарушить большинство из них, я бы подумал, что ты ревнуешь.
Она возмутилась, чувствуя, как к лицу приливает жар.
– К чему? Мне хватает своих видений, спасибо. Других кошмаров мне не нужно.
Он вскинул брови и на мгновение потерял маску невозмутимости, дернув уголком рта.
– Считаешь Уизли настолько неумелым? Он оставлял тебя неудовлетворенной, Грейнджер?
Она хмыкнула, ее глаза расширились.
– Я не… я говорила о тебе! Даже если я и могла представить нечто подобное. Но уверяю, я так не делаю, потому что не могу даже представить, зачем мне это представлять, и даже намерений у меня нет, хотя бы на секунду представить тебя или подумать о тебе в таком свете. Очевидно же. Но если бы я и представила, уверена, что у меня бы после были кошмары. Так что нет, я точно не ревную. А если ты допускаешь это, то ты идиот. Никого не знаю, кто бы… Кошмары. Мрак. Жуть. Ужасно.
Малфой выглядел рассерженным, и хотя не смотрел на нее так, был близок к этому. В его взгляде было что-то темное, что она не могла понять.
– Грейнджер, возможно, ты бы и кричала. Но уверяю, вовсе не от ужаса.
Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он, после чего у нее отвисла челюсть, а щеки залились румянцем. Ее губы беззвучно произносили нечто похожее на «Что… э-э… я… ты… это… что…», взгляд же Малфоя не изменился.
В ошеломленной тишине собственного разума она едва могла зацепиться за какую-нибудь мысль. Она разрывалась между тем, что не могла и тем, что не хотела анализировать. Ей хотелось забыть о том, что это вообще произошло, или же как-то его оскорбить. Она была похожа на покрасневшую изумленную идиотку, и внезапно поняла, почему этот его взгляд заставил все в ее желудке перевернуться. Он не имел права смотреть на нее так, с чем-то… чем-то… злым, раздражающим, надменным, заискивающим, самодовольным, невыносимым…
– Так, я думаю, что стоит поместить…
– Ш-ш-ш, – прошипела Падма.
– Что? – Джастин оглянулся, а потом в недоумении посмотрел на Падму. – Думаю, что один из кругов стоит поместить в этом проходе.
Малфой, наконец, оторвал взгляд от Гермионы, и у нее перехватило дыхание.
– Какой проход? – спросил он.
Он что, ухмыляется? Она могла поклясться, что видела, как слегка приподнялись уголки его рта, чего не было за секунду до этого. Вообще-то, он вышел за рамки допустимого, а теперь ухмыляется, потому что это выбивает ее из колеи. У нее появилось внезапное желание проткнуть его пером.
– Тот, что за красным гобеленом на седьмом этаже. Не думаю, что многие туда ходят.
Гермиона повернулась и еще раз глубоко вдохнула. Ее лицо остывало слишком медленно, а сердце не переставало вести себя странно после того, как сжалось в конце предложения Малфоя. Ей просто нужно перестать обращать на это внимание. Ему хотелось сохранить некую гордость и сбить ее с толку, и у него это получилось. Но Гермиона никогда не проигрывала.
– Или здесь, – сказал Малфой.
– Да, и тут примерно равное расстояние между нашими комнатами, – Джастин оглядел стол и склонил голову, когда посмотрел на нее. – Гермиона, ты в порядке?
– В полном порядке, Джастин.
– А мы не должны сделать еще один посередине? – спросила Падма.
Веселье на лице Малфоя сменилось оскалом, когда он посмотрел на нее.
– Я согласна, – сказала Гермиона. – Альков на четвертом этаже?
– А почему мы не можем сделать по одному на каждом этаже? – спросила Падма. – Тогда…
– Ты недооцениваешь количество энергии, которая на это потребуется, – сказал Малфой, тон его был скучающим и снисходительным.
– Даже с маленькими рунами нужно много крови, – похоже эта мысль волновала Джастина.
– И так обязательно какой-нибудь да обнаружат, – сказала Гермиона. – Если найдут руны, или появятся слухи, и они дойдут до того, кто за этим стоит, он может как-то изменить заклинание, чтобы нам помешать. Не говоря уже о том, что мы не знаем природу этого заклинания, так что…
– Хорошо, – кивнула Падма, делая пометки.
– Что ты записываешь? – спросил Малфой. Прозвучало почти вежливо, но вопрос был задан слишком осторожно. Как мурлыканье перед тем, как чудовище откусит твои конечности.
Падма удивленно подняла глаза, а потом снова опустила их на пергамент.
– Просто…
Гермиона откашлялась чуть громче нормального.
– Мы можем использовать альков на четвертом этаже, за картиной с деревом. Она сдвигается, поэтому нам не придется ее снимать.
Падма хотела было записать, но передумала.
– Откуда ты знаешь все эти проходы, Гермиона?
Гермиона заколебалась. Падма была сестрой одной из самых больших сплетниц Хогвартса, и Гермиона не знала, как много она скрывала от своей близняшки или что считала безопасным рассказать. Хотя не то чтобы информация о Карте могла как-то навредить.
Джастин начал отбивать палочкой ритм по столу, который мог привести Гермиону в бешенство.
После того, как однажды вечером Малфой схватил его палочку и чуть не сломал, он стал делать это слишком часто, но с привычками сложно расставаться.
– Это длинная история, касаемо…
– Она шесть лет дружила с Поттером. Откуда еще она может это знать?
Гермиона выпрямилась, сидя на стуле, и посмотрела на руку Малфоя. Он почувствовал ее неуверенность и решил помочь, или же хотел поставить Падму в неудобное положение?
Она не понимала, почему этот вопрос казался важным.
Падма улыбнулась, но улыбка была едва заметной и нервной.
– Точно.
– Думаю, стоит закончить встречу, – предложила Гермиона. – Сейчас почти одиннадцать, и мне нужно доделать работу. Нам всем нужно изучить заклинание и попрактиковать руны. Если мы не произнесем заклинание в точности как…
– Мы получим бо́льшую проблему, чем видения, – сказала Падма.
Джастин откинул голову и посмотрел на нее, глаза его были широко открыты, а брови приподняты.
– Скольких из них ты видела?
Падма вскинула брови и, прижав стопку книг к груди, встала.
– Сколько ты читал о магии на крови?
– Он много читал, – сказал Малфой, и Гермиона заметила, как слегка расширились его глаза. – Он вполне понимает последствия. Видение, которое может разорвать тебя на части, когда ты не можешь никак себя защитить, хуже. Но ты бы знала это, если бы испытала нечто подобное.
Падма моргнула и снова повернулась к ним, взялась за спинку стула и приставила его к столу.
– Ты не обязан мне верить. Мне не нужно твое одобрение, чтобы быть здесь. Никому не нужно твое одобрение, чтобы быть где-то. Я покажу тебе, на что способна, когда все исправлю. Может быть, тогда ты заткнешься.
========== Глава 12 ==========
– Режь любой, кроме большого. Он будет сильно кровить.
– Не так уж сильно они и кровят.
– А руки да… мы порежем ладонь?
– Как и голова. Но мы же не будем из-за этого разбивать себе голову.
– А с логикой у тебя беда, Финч-Флетчли, да?
– Это всего лишь маленький порез, – сказала Гермиона, вздохнув. – Я знаю разрезающее заклинание, которое сделает все аккуратно.
Гермиона переступила с ноги на ногу и прислонилась плечом к стене в проходе. Это был узкий тоннель, и четверым студентам, стоящим в кругу, было тесно. Она не могла представить, как на протяжении нескольких часов они вместе будут тут пережидать, пока не исчезнет видение, но на этом этаже данное место было лучшим из вариантов.
– На руках легче контролировать кровотечение, учитывая, что кровь мы будем собирать, – сказала Падма. – Я знаю несколько заживляющих заклинаний, все пройдет за день.
– День? – глаза Малфоя сверкнули в приглушенном свете палочек, на мгновение в его зрачках блеснуло золото. – Думаешь, мы проткнем себе ладони насквозь? Или же твои познания в лечении ограничены книгой, что ты прочла лишь раз?
– День – допустимый срок для углубленных заживляющих заклинаний, – Гермиона подняла палец, когда Малфой открыл рот, чтобы что-то сказать. – Главное, чтобы рана была неглубокой и незаметной.
– А это важно? Никто не будет смотреть на наши ладони, – Падма перевесила сумку на другое плечо и громко вздохнула.
Малфой сердито на нее посмотрел.
– Некоторым не стоит доверять в том, что они смогут скрыть порез.
– Это про меня? – спросил Джастин. – Я же извинился за то, что всех ослепил. Я просто сильно жестикулирую!
– Ш-ш, Джастин, – прошептала Гермиона. – Это про всех. Нам всем стоит быть осторожней.
– Именно поэтому я и предложил уколоть палец.
– Я не собираюсь ждать тут три часа, пока из твоего пальца вытечет достаточное количество крови, – огрызнулся Малфой.
– Нам просто нуж… – Джастин внезапно закричал, не договорив. Он сделал это так громко, что в ушах Гермионы зазвенело.
Джастин прыгнул вперед, а она отскочила назад, когда что-то резануло ей плечо. Гермиона закричала и дернулась в сторону, свет от палочки ударил в глаза. Чьи-то пальцы сомкнулись на ее горле и дернули назад так, что она ударилась головой о стену.
Она подавилась слюной, когда кто-то врезался в нее в районе живота, звуки криков и воплей заполнили весь проход. Она потянулась к схватившей ее руке, та была холодной как лед и такой же твердой, как и стена, от которой Гермиона отталкивалась ногой.
Она отскочила в сторону и упала на пол, когда тяжелая рука проскользила по шее.
Задыхаясь, Гермиона уперлась рукой в кого-то лежащего рядом, а потом вскочила на ноги, когда что-то потянуло и порвало джинсы на левой ноге. Ударилась о противоположную стену, рука от плеча до локтя саднила и горела.
Когда Падма завизжала, Гермиона попыталась побежать к выходу, но столкнулась с кем-то, кто бежал в обратную сторону. Она схватила его за руку, которую он выдернул, после чего получила удар кулаком в лицо. Гермиона пошатнулась – разбитая губа пульсировала жаром – и потеряла равновесие, когда ее ударили ладонью в грудь.
Спиной наткнулась на что-то твердое и теплое и почувствовала чью-то руку в районе ребер. Рука прошлась по ней, обхватила с другой стороны, прижалась под грудью, после чего Гермиону дернули назад. Она схватилась за руку и почувствовала горячую кожу, под которой напряглись мышцы – так она поняла, что это человек. Каблуками зацепилась за груду камней, которой до этого не было, и рука отпустила ее в тот же момент, когда ноги коснулись поверхности. Когда ее схватили за запястье и дернули назад, она почувствовала жгучую боль и резко развернулась.
А потом Гермиона побежала. Она толкнула рукой в спину человека перед собой – решив, что это Малфой, – и он сорвался с места, перебирая ногами так же быстро, как и она. Что-то цеплялось за раны на руке, но она ускорилась и буквально пролетела сквозь гобелен.
Они бежали, постоянно сворачивая в три коридора, прежде чем приступ паники Гермионы уменьшился, зрение прояснилось, и она поняла, что перед ней только Малфой. Малфой с порванной мантией, через лоскуты которой просвечивалась красная ткань рубашки, ткань, которая должна была быть белой. Она оглянулась, но коридор был пуст.
– Малф…
– Нет.
– Джастин и…
Малфой остановился, с визгом заскользив ботинками, и, резко развернувшись, вскинул руки для равновесия. Гермиона выскочила в шаге перед ним и поймала его дикий взгляд. Она почувствовала, как он прожег все внутри и запульсировал по венам.
– Никаких имен, – прошипел он и посмотрел поверх ее головы, когда услышал звук приближающихся шагов.
Гермиона было собиралась повернуться и посмотреть на того, кто к ним приближался, но ее бесцеремонно схватили и дернули в другую сторону коридора. Малфой распахнул дверь в шкаф с метлами и затолкал ее внутрь и сам залез следом. Он захлопнул дверь, а она повернулась и, схватив его за рубашку, дернула за себя.
– Тебе следует держаться подальше от…
–
Он закрыл ей рот ладонью, и когда она попыталась сделать шаг назад, схватил за руку и остановил. Ее пронзила боль, из-за чего и без того сердитое лицо сморщилось еще больше; Малфой убрал ладонь словно его что-то обожгло. Она отдышалась, пока боль не прошла, а потом взяла Малфоя за запястье и опустила его руку вниз.
– Что ты…
– Слышал крик, мог быть кто угодно. А сейчас заткнись.
– Возможно эт… – его яростный взгляд заставил ее замолчать. – Нокс, – прошептала она и потушила палочку.
Шкаф погрузился в абсолютную темноту, из-за чего обострились другие органы чувств. Она слышала, как кто-то бежит в их сторону, и она ощутила на лбу движение воздуха, ритм которого совпал с дыханием Малфоя. От него исходил жар, и она могла поклясться, что, даже не касаясь, чувствовала его напряжение.
Гермиона убрала руку с его запястья, она была удивлена, что он не выдернул ее раньше.
Должно быть, он, как и она, был сбит с толку произошедшим. Ей нужно было выбраться отсюда и найти Джастина с Падмой, если только бежали сейчас не они. Она никогда не сможет себе простить, если они до сих пор находились в проходе.
Она повернула голову и закрыла глаза, чтобы разобрать разговор, который теперь был слышен вместе с приближающимися шагами. Звук исходил из их коридора. Она не понимала, зачем вообще закрыла глаза, но, по крайней мере, Малфой не мог этого видеть и сказать, что она выглядела нелепо. Голо… Голоса точно были женским и мужским. Это что, ее имя?
Что-то скользнуло по ее животу, а затем кончики пальцев мягко прижались к нему, как будто Малфой пытался сказать ей, чтобы она оставалась на месте. Либо был готов, что она сорвется с места. Голоса замолкли, а потом послышались шаги, которые пронеслись мимо шкафа дальше по коридору.
– Нам нужно вернуться к проходу.
– Грейнджер, они выбрались с другой стороны, – он произнес это на выдохе, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать слова.
– Уверен?
– Да.
– Нам нужно добраться до каморки с котлами. Они пойдут туда…
– Я знаю.
***
– Тот, который обезболивающий, – слабо произнес Джастин и приложил ладони к стене.
Гермиона открутила колпачок второй заживляющей мази из тех, что протянул ей Малфой, и немного выдавила. Она почувствовала покалывание сначала кончиками пальцев, а потом мышцами. К тому моменту, когда втерла мазь в поясницу Джастина, ее пальцы уже ничего не чувствовали.
– Малфой, ты уверен, что они не проследят до этого места никакую магию? – спросил Джастин, отбрасывая порванную мантию.
Она услышала, как в туалете закрылся кран. Малфой исчез за его дверью минутой раньше, его лицо было бледным, когда он переводил взгляд со своих окровавленных рук на ее. Часть Гермионы ждала от него истерики из-за ее крови на нем, но он не проронил ни слова по пути в ванну.
– Нет. На этой комнате нет никаких охраняющих заклинаний.
Джастин наклонился, чтобы поднять мантию, а потом повернулся и удивленно посмотрел на Гермиону. Он вопросительно склонил голову, а она одними губами прошептала пока. Он поднял подбородок и медленно и кивнул.
– И все-таки, откуда ты взял такое количество заживляющих мазей? – громко спросил Джастин.
– А это важно?
Гермиона подняла глаза, когда услышала, насколько громкий его голос, что означало, что он уже вышел из ванной, а потом быстро отвела глаза. Как бывает со всеми пугающими вещами, она не смогла удержаться от еще одного взгляда на него – скользнула глазами от яремной впадины к светло-коричневым соскам и еще ниже к поясу. Бледная кожа покрывала слегка мускулистую грудь, от пупка спускалась полоска золотистых волос, а брюки свободно висели на бедрах.
Гермиона снова переключила свое внимание на что-то перед собой. невидящим взглядом смотря на Джастина, который чинил мантию. Ну хорошо, возможно, это не было пугающим, но в то же время сама ситуация все же слегка пугала. В любых других обстоятельствах она бы потребовала, чтобы он натянул рубашку, а не… не… расхаживал в таком виде. Она точно никогда не ожидала увидеть Малфоя полуголым, и теперь не могла стереть это из памяти.
– Поверить не могу, что эта тварь несколько раз была в твоей спальне, – сказал Джастин.
– А? – вздрогнув, спросила она.
– Один раз она была и у меня, но все это было еще до того, как они стали на нас нападать, – сказала Падма. – Эта либо двигалась очень быстро, либо их там было больше одной.
– Она была на двух сторонах! – сказал Джастин, заваливаясь на стену, но потом спохватился.
– Грейнджер.
Ну нет, она не будет поворачиваться.
– Что?
– Она схватила меня за руку, и здесь, и вот тут на ноге, а еще я думаю, что кто-то из вас ударил меня под ребра, – сказала Падма.
– Здесь.
– Попробуй этот, – сказал Джастин.
– Секунду, я просто… – она делала вид, что делает что-то важное, и это не предполагало ничего, что бы он там ни предлагал рядом со своим голым телом.
– Посмотри сюда, – сказал Джастин. – И этот тоже.
– Грейнджер, – повторил Малфой, и она поморщилась, услышав веселье в его голосе. – Не думаю, что тебе нужно переживать за грязь на блузке, учитывая, что та вся пропитана кровью.
Она хмыкнула, отпустила край ткани, который дергала, и повернулась к нему лицом. Спокойно посмотрела на него. По крайней мере, она надеялась, что выглядела спокойной.
Он протягивал ей сосуд, и, пока она шла за ним, старалась смотреть только на этот сосуд. А не скользить взглядом вдоль рук Малфоя, по линиям его таких привлекательных плеч, по которым… продолжала стекать кровь. Гермиона посмотрела на него, когда взяла мазь, позабыв о том, как отвлекает его обнаженное тело.
– У тебя до сих пор идет кровь.
– Мазь от синяков, – он опустил глаза и посмотрел ей на шею. – Воспользуйся ей, если не планируешь носить шарф всю следующую неделю.
– Давай, повернись, – она достала из кармана палочку, наблюдая за тем, как тонкая струйка крови пересекла его ключицу. У него был маленький шрам посреди груди, и длинный, который спускался по диагонали от ребер с левой стороны.
Когда он не пошевелился, она прикусила губу, и быстро обошла его, бормоча под нос. На правой лопатке виднелись четыре широкие, но не глубокие раны, и она слегка удивилась, что он вообще на них не жаловался. Она быстро выпустила три заживляющих заклинания и очистила спину от крови.
Кожа вокруг все еще была опухшей, и швы вышли слегка неуверенными. Но под пальцами они ощущались плотными, а темные линии – гладкими, насколько это было возможно. Может, останутся шрамы, но она надеялась, что он этого не узнает.
Гермиона наблюдала, как по его телу побежали мурашки и как от этого слегка дернулись плечи. Она убрала руки и откашлялась, а Малфой сразу же направился к комоду.
Сосуд с мазью в ее руке казался тяжелее, чем был на самом деле.
– Может быть, тебе…
– Нет.
Ее тихий вздох облегчения никто не заметил, и она направилась в уборную, чтобы привести в порядок шею. Странно, но ее потряхивало, а сознание было спутано. Она и раньше дотрагивалась до его кожи, да и мужчин полуголыми она уже видела. Она видела уйму полуголых мужчин. Конечно, тогда все в основном было невинно и по-дружески.
Видимо, все дело было в Малфое, и все личное в его случае казалось невероятно странным.
А может быть, было что-то притягательное в том, как по его спине пробегала дрожь, в линии плеч, в изгибах и углублениях, которые пересекали тело и о которых она теперь знала. Малфой был притягательным. Не было ничего постыдного в том, чтобы это заметить. В конце концов, в мире куча притягательных людей, но стоило Малфою только лишь открыть рот, и все они испарялись.
Так что да, Малфой был привлекательным. Как ярко-красная книга в море других красных книг, с выжженной отметиной на корешке и стальными окладами, от прикосновения к которым можно сломать пальцы. Так что лучше было бы вообще их не трогать. Определенно.
– Блин, нам стоило сохранить всю кровь! – сказал Джастин так, словно все это время это было очевидно, и они все повернулись к нему.
– Что?
***
Держа пальцы над банкой, Гермиона прижимала к ней пальцы, чтобы направить поток крови.
