Текст книги "Искатели (ЛП)"
Автор книги: everythursday
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
– Грейнджер, не могла добавить чуть больше медовой воды?
– Я не была уверена, что не испорчу зелье, добавив больше. Я хотела…
Живоглот громко зашипел, и Гермиона убрала от него руку. Шерсть на его спине встала дыбом, а поднятый вверх хвост выпрямился. Он повернул морду к выходу из алькова, опустил голову и выгнул спину.
– А ты же мне говорила, что твой кот чувствует видения? – тихо произнес Джастин.
– Может быть, оно увидело крысу…
– Он бы не стал так себя вести… Живоглот!
Живоглот выскочил из алькова, и она услышала, как его когти царапают землю. Если он чувствовал или видел видение, она точно не хотела, чтобы он за ним погнался. Раз теперь видения были для нее недоступны, она никак не могла защитить его от них.
– Если это видение, нам стоит пойти за ним и проверить, можем ли мы… – конец предложения она не услышала, поскольку рванула из алькова.
Живоглота видно не было, но между звуками шагов Малфоя и Джастина она слышала удары его лап. Она устремилась к повороту в первый коридор, короткий холл, в котором была только дверь в аудиторию по Заклинаниям для младшекурсников. Живоглот сгорбившись подошел к дальней тонкой стене. Единственное, что на ней было, – один более светлый и новый камень.
– Думаешь, он что-то видит?
– Нельзя сказать однозначно, видит он что-то или нет, так что… – Живоглот прыгнул на стену, после чего упал на пол.
– Очевидно, оно либо безумное, либо дряхлое.
Гермиона сердито посмотрела на стену, даже не утруждаясь тем, чтобы полностью повернуться и адресовать этот взгляд Малфою.
– Ты звучишь как Рон. И все же, Живоглот доказал, что он неправ, не так…
Джастин разразился смехом. Сначала она решила, что смех был вызван ее более мягким голосом, когда она говорила о коте, но потом поняла, что это из-за того, что Малфой изображал гримасу великого оскорбления. Когда она подошла, Живоглот отвернулся от стены и прыгнул ей на грудь, выпустив когти. Ни за что она не позволит ему ловить возможные видения, как бы сильно он этого не хотел.
– Не приравнивай меня к этому тупоголовому…
– Хм, Рон как-то тоже назвал тебя тупоголовым!
Малфой что-то говорил, но она могла уловить только его сердитый тон, потому что в это время пропустила пальцы сквозь стену. Казалось, что она двигала ими в воде комнатной температуры, которая была плотной и всеобъемлющей, но жидкой и легкой. Гермиона глубже просунула руки и вытаращила глаза, когда они исчезли по запястья.
– …рмиона? Гермиона?
– А?
– Ты что-то видишь? – спросил Джастин.
– Я… это… – Живоглот громко мяукнул, он задними лапами скреб по полу, пытаясь вырваться из ее рук. – Стена не твердая.
– Что?
– Возможно, у нее галлюцинации. Ее кот сквозь стену не прошел.
– Ты дума… – Джастин прервался на полуслове, когда дотронулся до пространства рядом с ней, а Гермиона посмотрела на него. – Боже.
Гермиона выпрямилась, а Живоглот резко развернулся и набросился на стену.
Она переступила через него и погрузилась глубже, почувствовала себя словно в воде, но это ощущение через мгновение исчезло. Она очутилось в каком-то темном месте и услышала, как кто-то вошел за ней несколькими секундами позже.
– Я никогда не слышала об этом проходе, – прошептала она и потянулась за палочкой.
Что-то налетело на нее сзади, а затем что-то твердое и теплое прижалось к спине. Она сделала шаг вперед, споткнулась и зажгла палочку – чья-то рука коснулась ее рубашки.
– На той карте его не было? – спросил Джастин слева.
– Нет. И если бы всегда можно было так легко в него пройти, он бы…
– Что. Это?
– Финч-Флетчли, если ты не магглорожденный первокурсник, то к этому времени должен уметь распознавать руны.
– Малфой, ты здесь бывал? – спросила Гермиона.
– В смысле, почему…
– Нет.
– Так. Мы проходим через стену туда, где никогда не были и видим, что на стене нарисовано пятнадцать разных рунических символов, – Джастин обвел палочкой раскрошившийся камень в маленькой круглой комнате. – Мне это не нравится.
– Я не знаю, кто мог бы такое сделать, – сказала Гермиона. – Или зачем. Если это место всегда было здесь, кто-то бы его уже нашел. Студент мог бы просто прислониться к стене.
– Это странно. Думаю, нам нужно уйти, – Джастин осветил палочкой потолок, и Гермиона посмотрела на единственный на нем символ. – Похоже на гигантскую звезду.
– Думаешь, это видение? – спросила она и взглянула на Малфоя. – Живоглот же не прошел. Оно не смогло бы его удержать. Нам бы показалось, что он просто исчез.
– Ага, мне это не нравится, – сказал Джастин и прокатился по щебню, сделав шаг назад. – Черт, – прошептал он, и Гермиона повернулась к нему. – Черт!
Джастин рукой уперся в зазубренный камень, и ударил по нему с громким звуком. Стена не поддавалась. Гермиона обошла Малфоя, который повернулся, чтобы самому это проверить. Ее ладонь также наткнулась на твердый камень, а на кожу посыпалась пыль.
– Мы в ловушке! Оно заперло нас здесь! Может, нам стоит взорвать стену? Или… – Джастин и Гермиона оба посмотрели на Малфоя. Он посмотрел на них, а затем перевел взгляд на стену и нахмурился.
– Я не транспортное средство для людей.
– Портключ должен активироваться с минуты на минуту. Это лучше, чем взрывать стену и выслушивать вопросы от Макгонагалл.
– И лучше, чем оставаться здесь хоть на минуту дольше, – сказал Джастин. – Хотя, мы просто можем сказать, что провалились сквозь стену. Возможно, это никак не связано с видениями.
– Я не знаю, – сказала Гермиона и повернулась, чтобы снова посмотреть на руны. – Живоглот пришел сюда по какой-то причине, и этого места никогда не было на карте. Зачем кому-то рисовать здесь руны? Это… Разве…
– Кошмары, – сказал Малфой, наклонился вперед и показал пальцами на связку из трех рун.
Он грудью задел ее спину, и Гермиона моргнула, глядя на стену, застигнутая врасплох его теплом, прежде чем скользнуть в сторону. Она редко притрагивалась к Малфою, обычно такое происходило во время жарких споров. Обыденные случайные прикосновения были незнакомыми и странными.
– Эта выглядит знакомой, – пробормотала она, обведя глазами символ. – Я видела ее где-то в…
Когда Джастин схватил ее за руку, она оглянулась на него. В этот момент она почувствовала тянущее ощущение в желудке. Она попробовала посмотреть на руны в самый последний раз, но они превратились в пятно, и они оказались в комнате Малфоя.
Как только она почувствовала пол под ногами, ее колени задрожали. Гермиона уставилась в темноту, пока Малфой не зажег факелы и камин взмахом палочки. Он посмотрел на нее, приподнял брови и кивнул в сторону ванной. Гермиона потянула Джастина, и они оба там скрылись. Они встали за открытой дверью, тот собрался ее закрыть, но она удержала его руку. Аврор может что-то заподозрить, если дверь будет закрыта.
Она отпустила влажную руку Джастина и вытерла ее о джинсы. Малфой с аврором не разговаривали. Она могла слышать только шуршание одежды, а потом шаги. Каменный вход снова начал двигаться, и в комнате воцарилась тишина. Гермиона вслушивалась, пытаясь понять, был ли кто-то в комнате. До момента, пока не обошла дверь, она думала, что Малфой вышел.
Он стоял к ним спиной, смотрел на вход и не двигался. Гермиона направилась к нему, но потом вспомнила, что ее внезапное и странное желание похлопать его по плечу, было неуместным.
– О черт, – сказал Джастин тихим голосом.
– Что? – спросила Гермиона, оторвав взгляд от спины Малфоя и переведя его на Джастина.
– Оно же никак меня не отметило? В смысле это же ни какая-нибудь… Кажется, это кровь.
Гермиона посмотрела на два пятна крови на руке Джастина. Малфой повернулся к ним, и она перевела на него взгляд. Подошла к нему и потянулась к его руке. Удивленный, он быстро ее отдернул, но она была быстрее – схватила руку и притянула ближе. Кончиками пальцев она чувствовала мягкость его ладоней.
Легкое движение его руки, как будто он ждал, чтобы вырвать ее из захвата Грейнджер в любой момент, исчезло, когда она перевернула его ладонь. Кончики его среднего и указательного пальца были окрашены в темно-красный.
– От рун, – сказала она.
– Это кровь? Потому что… – Джастин выглядел так, словно все его страхи сейчас сконцентрировались на кончиках пальцев Малфоя.
– Я не знаю, – Гермиона медленно покачала головой, не отводя глаз от руки Малфоя. – Если это…
– Кровавые руны, – пробормотал Малфой и потер большим пальцем о средний и безымянный.
– Кровь на рунах для ночных кошмаров.
– И на других, которые мы не узнали, – добавила Гермиона. – В месте, которое нас бы не выпустило.
Они трое обменялись испуганными взглядами, но никто из них не был готов произнести это вслух. Если руны были причиной видений, зелье не должно было сработать. Что еще хуже, кровная магия славилась своей силой, а в некоторых случаях, и неразрушимостью.
Гермиона судорожно вздохнула, а Джастин начал что-то бормотать себе под нос. Она подняла глаза, чтобы посмотреть на реакцию Малфоя, но он просто с любопытством смотрел на нее. Он ждал, что она это произнесет? Потому что она не собиралась это озвучивать, пока не возникнет необходимости. Джастин уже был близок к тому, чтобы начать эпично выкрикивать бессмыслицу и размахивать руками.
Она почувствовала, как пальцы Малфоя дернулись, и с опозданием поняла, что она все еще держала его руку, поглаживая линии его ладони, пока размышляла. Она быстро отпустила его и отвела глаза, чувствуя, как жар приливает к щекам. Она откашлялась и отвернулась от него, покачала головой, глядя на пол в другом конце комнаты.
– Я, э-э… на минуту задумалась, – сказала она и поспешила снять мантию. – Я теряю связь со всем, когда сильно занята мыслями. Тебе лучше помыть руки. Нехорошо держать что-то такое на своей коже, особенно, когда это что-то непонятно что. Надеюсь, что Живоглот сможет вернуться в общую комнату. Некоторые студенты еще не вернулись, так что, возможно, он сможет… – Малфой скрылся в ванной комнате, а она села и тяжело вздохнула.
Маленький предмет вылетел из туалета и приземлился на кровать, из-за чего Джастин подпрыгнул и вытащил палочку.
– Это лечебная мазь, – сказал Малфой, и его голос эхом отразился от кафеля.
Джастин опустил палочку, но не убрал, наблюдая за Гермионой, которая подхватила тюбик с матраса. Она узнала препарат, но не могла понять, зачем Малфою заживляющая мазь, да еще и та, что помогает уменьшить шрамы.
– Ты просто хранишь лечебную мазь в туалете? Ах да, ты же попадаешь в большое количество драк, – Джастин плюхнулся на кровать. Гермиона не видела, какой взгляд Малфой послал ему из ванной, но он заставил его стремительно вскочить обратно.
– Спасибо, – сказала Гермиона, но Малфой ничего не ответил.
***
По утрам ей обычно нужно было несколько минут, чтобы понять, что происходит и начать ясно мыслить, но когда она открыла глаза от крика из ванной комнаты, она сразу все поняла. Из-за беспокойства и паранойи она спала чутко, а мозг начал работать еще до того, как она встала.
В свете гаснущего камина она увидела, как Малфой вскочил с кровати, и бросилась в ванную. Она вытащила из кармана палочку и ударила рукой дверь, а потом проехалась по плитке и остановилась. Ахнула на выдохе, когда увидела прижавшееся к полу животное. Животное было похоже на волка, но шерсть была только на голове и черной полоской спускалась вниз посередине спины.
В фиолетовых глазах отражался голод, четыре длинных клыка свисали поверх ряда острых зубов и десен нижней челюсти.
Гермиона с треском ударилась о дверь, когда Малфой протолкнулся мимо нее, выхватывая палочку из руки Джастина в разгар заклинания. Джастин потянулся к душевой лейке и снова закричал, когда животное клацнуло зубами в их сторону и приняло позу для прыжка. Гермиона рванула вперед, схватив Джастина и Малфоя за рубашки, и дернула с такой силой, что звук рвущейся ткани на мгновение заполнил помещение. Они втроем попятились назад, спотыкаясь друг о друга, и Джастин захлопнул дверь.
– Они разве не могут проходить сквозь стены? – закричал Джастин, когда они втроем ринулись на другой конец комнаты.
– Я не знаю…
– …делали раньше.
– Но никогда они были осязаемыми.
– Что-то вроде того.
– Что-то вроде? Надо было мне схватить лейку…
– Мы не можем здесь колдовать…
– …ударить его чертовым карнизом?
– …аврор.
– …черт возьми мы будем делать? Это не паворларуа!
По другую сторону от двери послышался громкий звук чего-то рвущегося, дерево раскололось, и Гермиона могла поклясться, что чувствовала, как рычание отражалось в груди. Джастин крутился вокруг себя, выставив вперед руки, словно ждал, что в любой момент найдет оружие.
– Почему бы тебе не…
– Оно может быть привязано к…
– …острое, или тупое, или тяжелое!
– Тогда бы зелье сработало.
– Это не…
– Нам нужно уходить! Прямо сейчас!
– Мы не можем уйти…
– Мы найдем способ, потому что я не собираюсь быть съеденным…
– Нам нужно успокоиться, потому что если это привязано к страху…
– Это не павор…
– …могло бы исчезнуть! Это…
– Это руны! Это те…
– Ты уверен, что защитные чары чувствуют магию? Почему они не чувствуют…
– Где моя палочка?
– …беспалочковую магию, и он появился тут в течение тридцати секунд. Я уверен.
– Если мне нужно колдо…
– Ты не будешь колдовать…
– Дай мне мою…
– …Азкабан за твое…
– Если нам нужно использовать магию…
– …умрем, потому что…
– …клянусь богом, Малфой, если ты попытаешься забрать мою палочку…
– …все выяснится, когда выяснится, и тогда мы…
Они все замолчали, когда треск и рычание прекратились, и посмотрели на дверь. Поверхность длинного куска дерева облупилась, но основные повреждения виднелись с их стороны. Гермиона затаила дыхание, пытаясь услышать хоть какой-то звук.
– Думаете, он ушел? – прошептал Джастин.
– Думаю, нам стоит проверить, – ее предложение было встречено такими взглядами, что она почти посчитала себя сумасшедшей. Она не могла не заметить, как руки парней дернулись к ней, готовые задержать, если понадобится.
Секундой позже Джастин прислонился головой к стене.
– Это только один. Вы как хотите, но я не собираюсь спать, пока эта чертова дверь не откроется.
***
Гермиона проснулась, чувствуя себя изможденной. Ей было холодно, а тело свело судорогой, и ей почему-то было хуже, чем когда она боролась с приливами сна.
Только ее плечам и рукам было тепло и комфортно – они были зажаты между Малфоем и Джастином, сидящими по обе стороны от нее. Из-за того, что они спали на полу, ее пятая точка болела, а спина не сгибалась, ведь последние несколько часов она провела, прислонившись к изножью кровати.
Она потянулась, потерла глаза и обвела взглядом комнату, пытаясь понять, есть ли хоть какие-то видения, но пока все было тихо. Джастин негромко похрапывал, вытянув ноги. Одна рука лежала в направлении изножья, чтобы он мог в любой момент за него ухватиться, другой он прижимал к груди палочку. Колени Малфоя были подняты, его ступни стояли на полу, один носок был черным, второй темно-синим. Интересно, он не заметил различия, или просто ему было плевать? Она сомневалась, что многие видели его носки.
Она подняла глаза от его рук, лежавших на коленях. Он сидел, прислонившись к торцу кровати, откинув голову назад. Лицо его было расслабленным, но уставшим, под глазами пролегли бледно-голубые синяки. Он распахнул воспаленные глаза и остановил взгляд на ней.
– Доброе утро, – прошептала она, заерзала и отвернулась. Она надеялась, что он не подумает, будто она на него пялилась.
– Доброе утро, – медленно произнес он хриплым и грубым голосом.
Гермиона потерла лицо.
– Все плохо, – простонала она.
– Ни хрена, Грейнджер. Возможно, в следующий раз тебе стоит подумать прежде, чем зря тратить воздух.
– Ты кретин, – сказала она, но без той злобы, с которой обычно говорила подобное. – О! – она подняла палец и повернулась, чтобы на него посмотреть. – А еще капитан очевидность. Похоже, я задала плохой пример.
Он бросил на нее сердитый взгляд, а потом поднял глаза к потолку.
– Ты смешная только тогда, когда стараешься таковой не быть.
– Потому что ты жестокий, и твое чувство юмора завязано на унижении.
– Когда ты делаешь это настолько хорошо, я бы не назвал это унижением.
– Это то, что ты считаешь унизительным, даже если это не так. Как вот это твое дерганье глазами?
– …Дерганье глазами?
Она кивнула и выдохнула смешок.
– Когда ты сильно злишься, твой глаз начинает дергаться. И совершенно разрушает весомость твоей злости, потому что я не могу сдержать смех у себя в голове. Но ты ничего с этим не сделаешь. Как и с другими неправильными вещами в себе.
– Это твоя главная проблема, Грейнджер. Ты так занята, выискивая недостатки во всех и в каждом, что не видишь собственных.
– Чтоб ты знал, я очень сочувствующий и понимающий человек. У каждого есть недостатки, и если бы я не могла с ними мириться, сомневаюсь, что разговаривала бы с тобой сейчас.
– Твое сочувствие хорошо распространяется на магических созданий. Чувствуешь с ними сходство?
– В этом мире у них мало прав, и обычно с ними плохо обращаются. Я понимаю, каково это. Если они не могут за себя постоять, нужно, чтобы кто-то это сделал за них, – в комнате воцарилась тишина, которая стала некомфортной, когда Малфой повернулся к ней и одарил задумчивым взглядом. – Это был такой завуалированный способ попросить меня начать защищать хорьков?
По его лицу пробежало раздражение, и все стало как прежде.
– Однажды ты доведешь меня до аневризмы, и я получу сотни связанных тобой из чувства вины шапок, от которых даже эльфы отказались.
– Это твоя цель в жизни?
– Да. Как раз рядом с желанием, чтобы с меня сняли кожу.
– Ну, если ты будешь хорошо трудиться, Малфой, все твои мечты сбудутся.
– Не верю, что тебе бы этого хотелось. По крайней мере одно из них включает тебя без языка, чтобы, наконец, дать миру немного покоя от этого сводящего с ума всезнающего тона, когда ты треплешься о всяком бреде.
– Ах, Малфой, отвали.
– Умно, – протянул он. – Но я разочарован. Что вполне обычно…
– Я только проснулась. Могу и ошибиться.
– Я заметил. – Она бросила на него сердитый взгляд, а он ухмыльнулся. – Хотя это не имеет никакого отношения к тому, в какой стадии бодрствования ты оказалась.
– И я заметила, что ты остаешься придурком в независимости от того, в какой опасности находишься. Ты это видел? – она показала на свое лицо. – Это мое предупреждающее выражение. Ты должен бояться того, что может последовать за ним.
– Я в ужасе, Грейнджер. Тебе, тычущей в меня пальцами, я без раздумий предпочту животное в уборной.
– Знаешь, это можно организовать.
– Сильно сомневаюсь, что ты способна переместить меня через всю комнату без магии.
– Оно еще там? – пробормотал Джастин вялым и уставшим голосом.
– Мы не знаем, – сказала Гермиона. – Думаю, нам стоит нарисовать руны, пока мы их не забыли. Малфой, у тебя есть пергамент?
Что-то хрустнуло у него в руке, когда он встал и скрылся за кроватью. Джастин громко зевнул, потянулся и застонал от боли.
– Я так надеялся, что зелье сработает.
– И я, – сказала она. – Но когда увидела руны…
– Да. У меня было предчувствие. Но только когда я увидел рычащее на меня в ванной исчадие ада, понял, что мы реально облажались.
Гермиона фыркнула и прижала колени к груди.
– Мы не облажались. Занятия начнутся через два дня. Я возьму столько книг о кровных рунах и видениях, сколько смогу, и сегодня их принесу. Сложность с рунами в том, что необязательно должно быть какое-то специальное заклинание… это может быть одно заклинание, которое кто-то сотворил. Но если мы найдем нужные руны, чтобы отразить наложенное на них заклинание, как и их основу…
– Почему мы должны быть уверены, что это руны? Мы были уверены, что это паворларуа.
– У нас не было доказательств, что это паворларуа. Просто все с нами происходящее хорошо к нему подходило. Я не думаю, что мы можем назвать совпадением то, что руны, три из которых отвечают за ночные кошмары, просто так оказались в неизвестной магической комнате в замке, которая впускает внутрь, но не выпускает обратно. И уж тем более теперь, когда зелье точно не сработало.
– За кем на твой взгляд бежал в комнату Живоглот?
Она покачала головой, наблюдая за Малфоем, встававшим от камина, который он снова разжигал.
– Я не знаю. Но у Глотика есть способность чувствовать разные вещи.
Джастин вздохнул, когда Малфой вернулся на прежнее место и подтолкнул к ней и Джастину две книги, перья и стопку пергамента. Гермиона взяла одну из книг и перо и открыла вторую чернильницу. Джастин протянул ей лист пергамента, а Малфой начал рисовать руну.
Она приступила к той устрашающей руне, что казалась подсознательно знакомой. Она начертила ее четыре раза, пока не определилась, как та точно выглядела. Иногда даже маленькое различие в руне может полностью поменять смысл, и даже если не поменяет, то будет абсолютно бесполезной в заклинании.
Гермиона взглянула на пергаменты Джастина и Малфоя и увидела, что они оба рисовали ту руну, что была на потолке. Она думала, что, возможно, она символизировала солнце или же была магическим каналом для того, чтобы можно было активировать остальные руны. Скорее всего, этот символ был самым неважным из всех, и она гадала, почему они оба взялись именно за нее.
– Эта чуть шире, – сказала она, указав на маленькую руну, которую Малфой нарисовал в углу своего пергамента.
Когда она рисовала нижнюю линию под более широким углом, ее ладонь касалась его руки, но она не могла удержаться, чтобы к нему не притронуться. Она изучающе смотрела на символ несколько секунд, а затем чуть удлинила верхнюю линию.
– Нам нужно попробовать… – Малфой резко откинул голову назад, когда она села, чуть не задев макушкой его подбородок. – …вспомнить, в каком порядке они располагались. Порядок может все решать.
Джастин широко улыбнулся.
– Звучит очень по-гермионовски.
Она вытаращила глаза и посмотрела на парней, когда Малфой весело хмыкнул. С каких пор эти двое спелись?
– Что ты имеешь в виду?
– Это снова твое фирменное предупреждающее лицо?
– Малфой, заткнись.
– Прячь острые предметы.
– Джастин.
– Прости.
***
Гермиона постучала ногой, когда Дин отвлекся на шутку о квиддиче, которую она перестала понимать на третьем слове. Она почти вернулась в свою комнату, когда открыла дверь и услышала буйство голосов в общей комнате, но знала, что Джастин и Малфой ее ждали. Ей просто нужно время, пока Дин закончит свою историю, и она сможет уйти, его не обидев.
Если он вообще закончит эту историю.
– И что сказал Невилл, когда увидел вас с Симусом такими? – начала подгонять она.
– Подожди, сначала расскажи, как вообще лампа стала такой? – сказала Парвати.
Гермиона посмотрела на нее с излишней враждебностью, но поняла это только тогда, когда Падма бросила на нее удивленный взгляд. Гермиона откашлялась и снова посмотрела на Дина.
– …то есть все взорвалось. В смысле, осколки тут, осколки там, один в стене. Прям внутри стены! Выяснилось…
Гермиона посмотрела на Падму, а потом проследила ее взгляд до своего запястья. Из-за того, что она не переставала нервно заламывать руки, ее рукав поднялся и открыл три бороздки, покрытые темно-красными струпьями, кожа вокруг которых была опухшей. Гермиона снова посмотрела на Дина и подтянула руки ближе к телу, отчего ткань скользнула и закрыла раны. Ткань рукава скользнула поверх порезов, и Гермиона надеялась, что Падма не станет об этом спрашивать.
– …воинственная лампа. Ведь так? Но через минуту на лице Невилла появилось это особенное выражение, и следующее, что я помню…
***
– Мы также знаем, что оно эволюционирует. Значит, магия становится сильнее. Может быть, кто-то добавляет новые руны, как-то их контролирует, либо руны изначально были заточены на то, чтобы становиться сильнее.
– Я все-таки думаю, что они используют какой-то предмет. Я никогда не слышал о рунах, которые могли бы создавать что-то осязаемое, – Джастин поднял три пальца и изобразил пистолет, направленный в потолок, чем напомнил Гермионе ребенка. – И они могли начать использовать этот предмет две недели назад, когда поняли, что у нас не поехала крыша, и мы не загремели в Мунго. Теперь они решили попробовать нас убить.
Гермиона записала теорию Джастина, постучала кончиком пера по пергаменту и медленно кивнула.
– Нам нужно найти больше информации. Кровавые руны очень сильные.
– Это кровная магия, – сказал Малфой. – Из всех магических заклинаний она самая сильная, непредсказуемая и почти нерушимая.
– Я все еще не могу понять, как мы смогли туда войти. Гермиона сказала, что раньше этого там не было…
– Конечно, я не могу сказать точно. Я только знаю, что это даже не малоизвестное место. Уверена, что в Хогвартсе сотни проходов. Я знаю лишь несколько десятков.
– Да, но прямо там, в стене? – Джастин закусил губу. – Его бы точно нашли.
– Но Глотик не мог вой…
– И это может значить, что магия рун раскрыла это место, – Малфой откинулся на стуле, и она услышала шелест его брюк, когда он вытянул ноги. – Может быть, только для тех, на кого эта магия действует.
– Хорошо, тогда кто мог знать, что это место там есть изначально? – спросил Джастин, посмотрел на Гермиону, но она покачала головой. – И как руны смогли воздействовать только на нас?
– Я проверила, нет ли у меня на теле каких-нибудь рун, но ничего не нашла, – сказала Гермиона. – Наша кровь?
– Маловероятно, – сказал Малфой. – здесь они бы не смогли ее получить. Даже если оставили со времен войны, Финч-Флетчли тут не было. Сомневаюсь, что кто-то запланировал это еще тогда.
Джастин откашлялся.
– Особенно если учесть, как непостоянны люди. Может быть, они пробрались к нам в комнаты, пока мы спали? Все мы второгодники так что… Гермиона, прости конечно, но у всех у нас свои комнаты. А комната Малфоя вообще наглухо закрыта.
– Только если это не аврор, – произнес Малфой полушутя.
– Не то что я не верю в коррумпированных работников, но в этом случае вряд ли. Но даже если это и он, мимо моих защитных чар он бы не прошел.
– Он же аврор, – сказал Джастин, подумав, что она пропустила эту информацию.
– Я знаю. Но это мои чары.
Джастин усмехнулся.
– Жаль, ты не можешь заблокировать видения. Ну, или чем бы они там теперь не являлись. Мы все еще не знаем, можем ли мы отбиться и как это сделать. Если заклинания не работали ранее, возможно, и сейчас, когда видения осязаемы, они не сработают. Магия же та же самая.
– Может быть, – сказала Гермиона, а потом расплылась в улыбке и подтолкнула стопку книг к ним ближе. – Есть только один способ проверить!
***
– Я бы поговорила с Макгонагал, но есть большая вероятность, что и она не сможет войти. Я знаю, что она не будет об этом распространяться, но мне бы не хотелось, чтобы она считала, что у меня нервный срыв. И я не хочу иметь дело с тем, что за этим умозаключением последует.
– Никому нельзя говорить, – сказал Малфой, как будто она бы послушалась его, если бы была иного мнения. – Никому нельзя доверять.
Гермиона потерла висок и пробежалась глазами по параграфу о кровавых рунах.
– Мне иногда кажется, что проще найти того, кто это сделал, чтобы потом выяснить, как он это сделал. Но существует больше возможностей узнать как, чем кто.
– Раньше так и было. У нас были руны, нам просто нужно понять, как их планировали использовать, а потом найдем то заклинание, которое посчитаем лучшим для того, чтобы оборвать действие рун. Мне казалось, тебе понравится наличие возможности.
– Возможности чего?
– Иметь часть информации, додумать остальное и надеяться на лучшее. Разве не этим занимаются гриффиндорцы?
– Ну а слизеринцы походу сначала с этого смеются, а потом, когда у них заканчиваются какие-либо идеи, они с радостью хватаются за этот план.
– Заметь, что все остальные варианты слегка исчерпаны. И я бы не сказал, что с радостью делаю хоть что-нибудь.
– Это бы сделало все менее утомительным. Ну же, Малфой, – сказала Гермиона, широко улыбаясь, – можешь спеть и сплясать. Можешь использовать цилиндр и трость. Блестки или конфетти. – Представив все это, она рассмеялась. – Нет?
– Обычно, если кто-то и представляет меня у себя в голове, я либо мертв, либо обнажен. Я…
Она закатила глаза.
– Это не обязательно всегда только любовь или ненависть, Малфой. Иногда – просто унижение.
Он изогнул бровь.
– Не обязательно любить кого-то, чтобы хотеть увидеть его обнаженным.
Когда взгляд Малфоя не дрогнул, Гермиона опустила глаза и почувствовала, как опалило жаром кончики ушей. Она перевернула страницу в книге, хотя еще не дочитала предыдущую.
– Не забивай мне этим голову. Есть вероятность, что видения все еще подпитываются страхом.
– Уверен, это разрушит девственность твоего подсознания.
Она фыркнула.
– Едва мое подсознание можно назвать девственным, я… – она подняла глаза, надеясь, что он не представил себе то, что она подумала, он мог представить, но его ухмылка разрушила все надежды.
– Серьезно? – протянул он, весь его вид выражал удовольствие. – Ты представляешь, какие трусы на Уизли, или же как сосешься с кем-то случайным в каморке с метлами, перебрав сливочного пива? – Он смотрел на нее задумчиво, перекатывая палочку между пальцами, а потом слегка понизил голос и продолжил: – Или же у тебя более пошлые фантазии? Ты представляешь…
– Почему ты так интересуешься моими фантазиями? – спросила она своим самым строгим тоном и подняла книгу к лицу, пытаясь спрятать румянец на щеках.
Пристальность его взгляда заставляла ее нервничать, а она ненавидела, когда от нервов в желудке все переворачивалось.
– Если я и фантазирую о чем-то, что не значит, что не фантазирую. Или наоборот фантазирую. Короче…
– Грейнджер, нет ничего плохого в фантазиях. Возможно, если бы ты им предавалась, ты бы не была такой бескомпромиссной.
– Пф-ф, ты как… дуб-альбинос. Жесткий и холодный, упрямый и… колючий. И ты можешь привлекать издалека, но ни одно животное не пройдет рядом с тобой, потому что знает, что что-то не так с дубом-альбиносом. Потому что его окружают каменные стены и замерзшее озеро. Улыбка похожа на треснувший лед. Ты думаешь, вот она – весна, а потом просто падаешь в смертоносную воду. И там полно змей. Полно.
Она подождала несколько секунд, чтобы убедиться, что жар отхлынул от лица, и опустила книгу на стол. Она задержала взгляд на Малфое и заметила, что он смотрит в ответ, а потом стала перебирать листы пергамента.
– Движения змей слишком плавные для твоего изобилия бескомпромиссных метафор.
– Да, как и твоя походка, вся… как этот… со своими… текучая и похожая на хищника, который укусит тебя, проглотит тебя целиком или отравит своим ядом.
В комнате на мгновение повисла тишина.
– Психическое расстройство началось до или после видений?
– Я найду причину, чтобы пронзить тебя пером, если не замолчишь, так что продолжай нести чушь.
