Текст книги "Искатели (ЛП)"
Автор книги: everythursday
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
– Что за…
Гермиона поморщилась, когда ей пришлось воспользоваться больной рукой, чтобы закрыть Малфою рот, и подняла свечу выше. Кора, еще больше коры… толстый ствол, который практически перекрывал выход из их укромного уголка. Открытыми оставались небольшой проем высоко слева, и куда большее пространство еще выше справа, где изгибалась ветка.
– Просыпайтесь! – закричала Гермиона и отползла назад.
Воск вылился из свечи и обжег ей руку, а Малфой зашипел. Пока Гермиона перекидывала шлейку, Падма задрала голову вверх, после чего они обе встали. Малфой уже был на ногах и поднимал сонного и неуклюжего Джастина.
Гермиона затушила свечу, спрятала ее в сумку и зажгла Люмос.
Свет от трех других палочек уже был направлен на дерево.
– Оно пытается замуровать нас! – прокричал Джастин.
Малфой уперся ногой в место справа, где ствол соприкасался со стеной, и начал подтягиваться к большему проходу – кора ломалась под его соскальзывающими ботинками. Гермиона сунула ногу в щель между стеной и деревом, при этом лодыжка ее оказалась под странным углом. Опираясь на правую руку, она попыталась подтянуться. После того, как у нее ничего не получилось, она с трудом и сжав зубы от боли, зацепилась за трещину левой рукой. Та двинулась всего на несколько сантиметров, как кто-то толкнул ее. Из-за чего ей пришлось подтянуться к большей трещине, чувствуя, как кора врезается ей в ладони.
Она втянула воздух, когда пролезла в щель, так сильно расплющив грудь и задницу, как только могла. Что-то резко дернуло ее за бедро, и она увидела Малфоя, между зубов которого была зажата палочка. Он вытянул руку над головой, зацепившись пальцем за шлевку на ее ремне. Он снова дернул, и Гермиона, отпустив руки, почувствовала, как перехватило дыхание. Он подхватил под бедра, а она, вцепившись ему в плечи, вдруг отчетливо вспомнила, почему ей не стоит ничего хватать больной рукой.
Он поставил ее на ноги, и Гермиона бросилась к Падме, которая упала и сильно ударилась, когда вылезла с другой стороны дерева. Гермиона помогла ей подняться и услышала, крик Джастина откуда-то снизу, а после – изгоняющее заклинание. Секундой позже он прошел прямо через дерево.
– Ты что делаешь? – крикнула Падма. – Ты не должен тратить энергию, есть грани…
– Меня укусили! Мелкий гремлин с вампирскими зубами впился в мою плоть.
Гермиона посмотрела на руку Джастина и увидела два прокола, из которых сочилась кровь. Малфой схватил его за руку и произнес кровоостанавливающее заклинание, а Гермиона перевела взгляд на блуждающий свет от палочки Падмы.
По обе стороны коридора были деревья, некоторые из них были настолько широкими, что внизу занимали весь проход, чтобы пройти, на них оставалось только взбираться. Но кроме деревьев она больше ничего не видела. Если магия пыталась удержать их или замедлить в случае, если решат бежать, она не создала бы только что-то одно.
– Гермиона, прости, – сказал Джастин. – Просто… так вышло, я не собирался касаться тебя там.
Малфой нахмурился и оглянулся через плечо на Гермиону, после чего уставился на Джастина.
– Все хорошо, – сказала Гермиона. – Меня сейчас волнует только то, что сейчас пытается сделать магия.
– Она пытается заблокировать нас внутри. Но магия может атаковать только приняв какую-то форму, – Падма посмотрела на нее так, словно была учителем, который ждал, когда студент поймет.
Гермиона вспылила.
– Ну разумеется, магия и сама меняет формы, пытается спрятаться, но сейчас мы открыты, а она ничего не предпринимает.
– Давайте просто двигаться к концу прохода, – сказал Джастин. – Нокс.
Послышался шелест листьев, и Падма, закричав, упала на колени. Малфой скинул существо с ее спины блокирующим заклинанием, Джастин помог подняться на ноги, и они побежали. Верхушки деревьев зашевелились, воздух наполнился неистовым шорохом. Они огибали деревья, врезались в них плечами и спотыкались о корни.
Гермиона ахнула, когда ледяные пальцы схватили ее за руку, и маленькое создание набросилось сбоку, ударив ногами по ребрам. Существо зубами вцепилось ей в кожу в районе ключицы, рвануло голову назад и вырвало кусок плоти.
Она закричала и попыталась скинуть его с себя, но это было невозможно. Одновременно с Падмой они выпустили изгоняющее заклинание, создание отлетело назад, а они вчетвером рванули сквозь дерево, которое было слишком толстым, чтобы получилось его обойти.
Гермиона зажала рану рукой, пока еще одно создание не бросилось на нее с ветки. Она уничтожила его блокирующим заклинанием прямо в воздухе.
Джастин схватил ее за руку и потянул вправо. Они все продолжили бежать, отбиваясь от созданий, которые не переставая нападали на них с разных сторон.
***
– Лаванда почти наверняка убедила бы мою сестру, что я сбежала на необитаемый остров с каким-нибудь игроком в квиддич. И что я слишком им занята, чтобы отправить сову. Моя сестра же скорее предположит что-то более надуманное, типа заколдованной книги из библиотеки, которая засосала меня в мир, что описан на ее страницах.
– И обе эти версии уже бы вовсю тиражировались по школе, – пробормотала Гермиона, натягивая мантию после того, как проверила, что все ранения перевязаны.
– Мой факультет просто обвинит Драко в моем похищении. Они решат, что он сделает это для того, чтобы скормить меня рыбам, получить полное помилование от Министерства или еще для чего-нибудь. Эй, без обид, они пару раз видели нас, идущих вместе, и думают, что меня прокляли.
– Планируй я тебя проклясть, не действовал бы так, чтобы итогом этого стало твое постоянное присутствие рядом со мной, – протянул Малфой.
– А как насчет тебя, Гермиона? – спросила Падма. – Что, как ты думаешь, скажет о твоем отсутствии твой факультет?
– Что я в подземном лабиринте Хогвартса, сражаюсь с темной магией, пока она не прорвалась в школу.
Джастин рассмеялся.
– То есть ты ждешь, что Гарри и Рон все поймут без тебя и твоего расследования?
Малфой выдохнул смешок, а она сжала губы и послала им обоим сердитый взгляд.
– Они будут знать, потому что я им сказала. Я оставила письмо в чемодане, в котором почти все объяснила, и несколько книг об артефакте. Я не уверена, нашли ли они его к этому моменту, но если нашли, то Макгонагал уже очистила школу, а Гарри приказывает всем взрывать пол в подземелье.
Воцарилась тишина.
– Значит, нам не придется все объяснять, когда вернемся, так? – спросил Джастин.
– Я бы не хотела закрытия Хогвартса. Если появится такая новость, репутацию школы, возможно, нельзя будет восстановить.
– И я бы этого не хотела, Падма, но студенты в опасности. Я знала, что если мы не остановим магию за пару дней, есть большая вероятность, что магия прорвется в школу до того, как мы найдем артефакт. Я не собиралась так рисковать. В любом случае, четверо пропавших студентов уже достаточно, чтобы попасть в заголовки.
– Почему тогда мы не уходим? – спросил Малфой.
– Потому что не знаем, как далеко распространится магия, потому что письмо могли еще не найти. Если сейчас уйдем, есть вероятность, что Хогвартс навсегда станет заброшенным. Ну, и куча других причин.
– Но пока они не поймут, в чем дело, будут замалчивать причину закрытия, – сказал Джастин. – Если бы и закрыли школу, скорее всего, придумали бы какую-то ложь, например, ослабление в защитных чарах или что-то такое.
Падма скрестила руки, склонив палочку над локтем, и все повернули в другой коридор.
– Думаете, магия достигла школы? Кажется, что мы тут уже несколько недель. Но по факту, сейчас должен быть, как минимум, вторник или среда. Как минимум.
– Этого никак не узнать.
– Именно поэтому мы не должны об этом думать, – сказал Джастин.
Но за его словами последовала тишина, и Гермиона поняла, что именно об этом они все сейчас и думали.
***
Гермиона хмурилась, пока наблюдала за тем, как Малфой развернул фольгу и положил конфету в рот. Его веки опустились, губы сжались, а челюсть задвигалась, когда он начал ее рассасывать. Его язык гонял конфету за щекой, и Гермиона видела ее очертания, пока та не исчезла. Он выпустил кончик языка, чтобы облизать губы, а Гермиона вспомнила: то же самое он проделывал с ней. Маленькая конфета была красной, и она гадала, будут ли его губы вкуса клубники, вишни, арбуза или малины.
Она оторвалась от рассматривания и заметила направленный на нее взгляд Малфоя. Его глаза снова были затянуты поволокой, и она не могла сказать, были ли они темнее из-за дрожания огонька свечи или чего-то еще. Сейчас ей было куда теплее, чем тогда, когда она шмыгала носом.
– Какой у нее вкус?
На его лице появилось хитрое выражение, а ее сердце странно дернулось.
– Хочешь попробовать?
Она от удивления открыла рот и бросила быстрый взгляд в сторону Джастина и Падмы, на щеках начал появляться румянец.
– А, э-э… Вообще-то, да.
Уголки его губ поднялись в понимающей улыбке, которая ее так раздражала, и он достал из сумки и протянул ей еще одну конфету.
– Думаю, тебе понравится.
Она откашлялась и пожала плечами, когда пальцами коснулась его пальцев.
– Возможно.
Он вскинул бровь.
– Иногда одного вкуса недостаточно. Я люблю сложные вкусы. Когда есть нотки чего-то еще.
– Как в хорошем вине, – сказал Джастин, кивая в сторону сливовой конфеты. – Ты перекатываешь его на языке, пытаясь распробовать.
Глаза Гермионы расширились, когда она посмотрела на сладость, не зная, переживать ей или смеяться. Пора было закругляться… с этой темой.
– Серьезно, Малфой, тебе не стоит есть такую вредную пищу.
– Меня не особо заботит то, что это может навредить моему здоровью. Слишком вкусно, чтобы отказаться.
Она положила конфету в рот и кинула на него взгляд. Она посасывала ее, перекатывая на языке, и наблюдала, как Малфой делает то же самое, глядя на нее в ответ. Вкус у конфеты был чем-то между малиной и вишней.
– Ну, что думаешь? – пробормотал Малфой.
– Слишком сладкая, и это хорошо. И мне нравится сочетание.
– М-хм.
Она многозначительно посмотрела на свою сумку и снова подняла на него глаза.
– Тебе нужно съесть что-то еще, чтобы поддержать силы.
– И у тебя есть все, что мне нужно для поддержания сил?
– Если ты по-прежнему голоден, то я…
Его губы медленно растянулись в улыбке, и она поняла, что он продолжал говорить о чем-то большем, чем еда. Желудок Гермионы сжался, когда она узнала выражение на его лице. Падма закашлялась, а Джастин принялся хлопать ее по спине.
Джастин отстранился от нее и достал палочку, когда Падма неистово закашляла.
– Я в порядке, в порядке!
– Я думал, что ты чем-то подавилась.
– Едой.
– Нет, я думал магия…
– У нее нет никаких сил, пока она не приняла какую-нибудь форму. Именно поэтому часть охраняющего заклинания мешает ей принимать разный вид.
– Я знаю, но она и раньше менялась.
– Потому что ей приходилось пробиваться через руны, чтобы воздействовать на нас во всю мощь. Ты мог убить меня.
– Я же не произнес никакого заклинания!
Падма посмотрела на Гермиону, а та отвела глаза и притянула к себе сумку. Откуда-то из глубин она достала яблоко и протянула его Малфою. Он загадочно на нее посмотрел и взял яблоко, а Гермиона принялась разглядывать свои колени.
***
– Кажется, мы уже вечность его ищем, – Джастин хрустнул шеей и очертил светом от палочки круг.
– Целенаправленность и решимость, – сказала Гермиона. – Иногда приходится заставлять себя, чтобы достичь того, что тебе нужно. Но только достигнув цели, ты понимаешь, что это того стоило.
– Если вообще достигаешь, – проворчал Малфой.
– Некоторым вполне достаточно того, что у них уже есть, – сказал Джастин.
– Большинству не достаточно.
– Я всегда стараюсь найти что-то более сложное и требующее бо́льших знаний, – сказала Падма.
– Именно, – поддержала Гермиона. – Люди всегда что-то ищут. Тебе нужна любовь, ты ее находишь. Потом тебе нужны деньги, для этого тебе нужно их заработать. Ну а если тебе нужен детеныш… единорога, тебе придется перелопатить кучу законов и…
– Ты пыталась приобрести детеныша единорога, Грейнджер?
– Да, но судя по всему, кто-то так никогда не находит то, что хочет или в чем нуждается, – продолжил Джастин. – Не хочу быть пессимистом и все такое, но есть множество проходов. Метафорически и фактически. Возьмем Падму… ей нужно то, что требует знаний, но она никогда не сможет знать все, так что она никогда не будет довольна. То есть она по факту вообще никогда ничего не найдет.
– Спасибо, Джастин.
– Нет, не каждый находит то, что ищет. Более того, не находит большинство. Но люди находят многое из того, что им нужно… любовь или…
– И любовь не всегда находят, Гермиона, – сказала Падма. Многие влюбляются больше одного раза, и почти все из них не ищут что-то, что, в конце концов, закончится. Они ждут, что проведут с этим человеком всю жизнь.
– Но у них все равно есть любовь, и они все еще будут о ней помнить и хранить ее на протяжении всей жизни, в какой-то степени. Неважно, что они ее потеряют, по факту они все равно ее нашли.
– Люди редко довольны потерей того, что имели, – протянул Малфой.
– Но они хотя бы ее находят. Разве они не рады? – спросила она и посмотрела на него.
– Не думаю, что многие находят любовь, или взаимопонимание, или свою вторую половину, не соглашаясь на вероятность потери, потому что найденное просто близко к их желаниям, – пожала плечами Падма. – Так что я сомневаюсь, что многие из всех этих людей действительно находят искомое.
– Люди всегда хотят большего, лучшего… такое невозможно найти, потому что всегда будет что-то лучшее, потом еще лучше, чем они думали до этого, потом еще и еще, – Джастин водил огонек на конце палочки ленивыми кругами. – Так что если они что-то находят, а потом теряют, то начинают искать что-то еще лучше, чем предыдущее. А потом еще лучше.
– Я в это не верю, – сказала Гермиона. – Я считаю, что при том, что люди всегда в поисках чего-то нового в жизни, есть некоторые сферы, где они это перестают делать, потому что нашли именно то, что нужно, то, что делает их счастливыми. Не у многих получается, но… такое случается.
– Это как отношения, Грейнджер, – Малфой бросил ей знающий взгляд. – Ты с кем-то, и ты им довольна, но ты хочешь, чтобы этот кто-то перестал встречаться с другими людьми, или храпеть, или чтобы он нашел общий язык с твоими родителями, или поставил тебя выше своих друзей. Что бы это ни было, ты хочешь большего.
– Или как работа, – сказала Падма. – Тебе хочется должность выше, больше денег, больше уважения.
– Все зависит от того хорошего, что есть у каждого, – сказала Гермиона. – Ты можешь оставаться на работе, потому что не можешь позволить себе уйти. Но что ты на ней делаешь? Ты счастлив ходить на работу, потому что делаешь то, во что веришь?
– Но ты все еще хочешь большего.
– И все равно в конце концов получается, что оно того стоит. И отношения… В смысле, если это не то, что ты хочешь, то, скорее всего, ты с этим человеком не будешь. Хорошее перевешивает плохое, так что ты принимаешь плохое, потому что это часть человека, которого ты любишь. Тебе это подходит, поэтому ты ничего не меняешь. В конце концов, это вопрос того, чтобы найти то, что сохранишь… и мы все всё храним в той или иной форме.
– Получается, большинство людей в мире наблюдатели, когда Гермиона Грейнджер – искатель.
Она бросила Малфою холодный взгляд.
– То есть ты не думаешь, что, в какой-то степени, и вы тоже искатели?
– Ну, – сказал Джастин. – Я бы очень хотел найти артефакт, но я все равно скорее считаю себя наблюдателем.
– И кровать.
– Еду.
– И душ.
– Туалет.
– Теплые, чистые вещи, которые…
========== Глава 18 ==========
Звук ударил по ушам и показалось, что обрушился потолок и сотни людей упали сверху в коридор. Именно это и произошло. Гермиона услышала крики и плач прежде, чем рассмотрела толпу вокруг себя, которая вреза́лась в нее то твердыми конечностями, то жесткими телами, только в этот раз не было никакого ослепляющего света. Большая и сильная рука схватила ее за запястье, и даже не глядя, она знала, что это Малфой.
Падма ухватилась за локоть Гермионы и в ту же секунду потащила ее назад, когда саму Падму толкнули на пол.
Малфой потянул Гермиону вперед, и мышцы на ее предплечье завибрировали от того напряжения, которое ей понадобилось, чтобы снова поставить Падму на ноги. Гермиона лавировала между людьми, взвизгивая, когда кто-то задевал ее запястье. Что-то оранжевое сильно вспыхнуло у нее за спиной, и она развернулась, когда почувствовала, как жар покалывает спину.
Джастин проталкивался сразу за Падмой с поднятой к потолку рукой, большой столп огня исходил из кончика его палочки. Он полностью охватил потолок в проходе, освещая все танцующими оранжевыми и желтыми огоньками. Малфой снова потянул ее вперед, и она крепче ухватилась за Падму, таща ее за собой.
Толпа пиналась, толкалась и сталкивалась с ними чередой жестких ударов. Гермионе это напомнило шторм в море, наполненном сильными существами и бетонными волнорезами.
Когда какая-то женщина прорвалась через их сцепленные руки, Гермиона чуть не потеряла палочку. Кто-то врезался в нее сбоку, и она покачнулась. Мужчина хватался за плечи других, чтобы двигаться быстрее, и железной хваткой вцепился в плечи Гермионы. Ей почти удалось устоять, но потом Падма упала на нее сзади, и они обе полетели на пол.
Гермиона закричала от боли, которая прошлась от запястья до виска, но боль не прошла даже тогда, когда с ее руки убрали ногу. Кто-то пнул ее в голову носком ботинка, и мир начал расплываться, пока обрушившиеся на ее пальцы и ноги шаги не вернули ее обратно.
Падма прокричала блокирующее заклинание, и Джастин уже практически поднял Гермиону на ноги, когда полчище из людей снова начало толкать их в разные стороны. Она крепко вцепилась в руку Джастина, повернула голову, чтобы убедиться, что Падма тоже была с ними, а затем отыскала светлые волосы Малфоя.
Гермиона расталкивала людей, крутилась и нагибалась, пока пыталась добраться до Малфоя. Между ними осталось всего два человека, когда он нашел ее руку в массе других, и она оторвала взгляд от человека с мечом в нескольких шагах от них.
Она встретилась с Драко взглядом, кивнула и потянула вперед, когда боковым зрением заметила знакомые пальцы на лысой и окровавленной голове какой-то женщины.
Гермиона снова посмотрела на Малфоя – ее глаза расширились, и она крепче сжала его руку. Малфой посмотрел в ответ такими же распахнутыми глазами. Она опустила взгляд его на руку, перевела на волосатую руку очень крупного мужчины, который стоял неподвижно. Его глаза были черными, и казалось, что в радужку кто-то налил чернила, а потом хорошенько взболтал, и только блики оранжевого пламени отражались в них.
В одно мгновение она осознала, что толпа замерла, а она сама перестала дышать. Затем мужчина выкинул руку и ударил Гермиону в грудь.
Она полетела назад через пространство между телами, ударилась о что-то похожее на камень и упала на пол, ударившись задницей. Женщина оскалилась, словно готовящийся к атаке зверь, и бросилась на нее. Гермиона дернула свою ногу к себе, и женщина прыгнула на ее стопу вместо колена, на которое целилась. Гермиона охнула и вскочила на ноги, но в ту же секунду чья-то рука схватила ее за шею, другая – за руку, третья вцепилась ей в волосы.
Гермиона прокричала изгоняющее заклинание и бросилась вперед, когда женщина ее отпустила. Она пробежала сквозь шесть человек прежде, чем ей пришлось выкрикивать его снова, и снова, и снова. Ее окружали злобные лица и черные глаза, а огни, которые выпустил Джастин, начали растворяться. Толпа начала редеть, но людей было все еще много, и она не могла обогнуть кого-то одного, не оказавшись совсем рядом с другим.
– Гермиона! – закричал Джастин приглушенным голосом, и она обернулась.
Он бежал к ней с окровавленным ртом, выпуская блокирующее заклинание в группу людей между ними. Он схватил Гермиону за руку, прокричал изгоняющее заклинание, и они ринулись вперед. Пробежали сквозь четверых, обогнули двух, когда голова Гермионы дернулась назад из-за того, что кто-то вырвал у нее клок волос. Она закричала, но ее никто не держал, и она продолжила двигаться – сквозь троих, огибая пятерых, сквозь двух.
С трудом, словно одной рукой подняла стопку книг, она вскинула палочку и выпустила еще одно изгоняющее заклинание. Они с Джастином пробежали сквозь еще четверых людей, когда возле поворота в другой проход она заметила Падму и Малфоя. Падма отправила в их сторону изгоняющее заклинание, и они прорвались через все оставшиеся видения, после чего вчетвером побежали вниз по коридору. Оставшиеся из толпы ринулись за ними, но грохот множества ног постепенно превратился в топот, потом в тихий ропот, а после и вовсе затих.
***
Боль. Жгучая мучительная боль охватила ее ногу от колена до ступни.
Из Гермионы вырвался крик, и она очнулась. Ее тело волокли по камню, и по раздающимся позади звукам она поняла, что волокут не только ее. Когда ногу начали сильно трясти, она вытащила палочку. Боль стала невыносимой, и она выпустила блокирующее заклинание вслепую куда-то в район ноги. Она смогла отползти только на пару сантиметров, когда почувствовала, как чьи-то зубы вгрызлись ей в стопу прямо через ботинок.
Что-то тяжелое и теплое бросилось ей на грудь, и Гермиона закричала и выпустила изгоняющее заклинание в морду волка, который уже нацелился на ее шею. Она перекатилась, когда волк прошел прямо сквозь нее, но была одернула назад вцепившимися в стопу челюстями. Гермиона втянула оставшийся в горле воздух, когда все вокруг окутало фиолетово-золотым светом.
Тишина, бешенный стук ее сердца и внезапно обрушившийся крик.
Гермиона уперлась локтями в пол и подтянулась назад, слезы полились из глаз. Лодыжка представляла из себя месиво из порванной кожи, крови и открытых тканей, и из-за раздирающей изнутри боли казалось, что нога вот-вот отвалится.
– Падма! Падма! Падма!
– Она выпустила заклинание, оно их отбросило, – выдохнул Малфой.
Гермиону трясло, пока она, порывшись в сумке, достала бутылку с бадьяном. Пришлось сильно ее сжать, чтобы из-за дрожи не выплеснуть содержимое. Она наклонилась вперед, вынула пипетку и, сжав зубы, уронила четыре капли на лодыжку. Зелье зашипело, но впервые в жизни она почувствовала, что боль ушла только тогда, когда раны затянулись.
Она повернулась и задела локтем голову Малфоя. Она совершенно забыла об осторожности, когда увидела, что у него в боку, прямо под ребрами, отсутствовали большие куски плоти. Ее лодыжка пульсировала от боли, но она смогла найти в себе силы, чтобы подползти к Малфою. На его руке виднелись следы от укусов, но это были всего лишь проколы. Наверное, он стащил с себя волка до того, как тому удалось разорвать руку.
– Ляг на спину, – прохрипела она.
– Не могу, больно.
Гермиона подумала, что сейчас больно будет в любом положении.
– Малфой, ну хоть чуть-чуть повернись. Мне нужно полностью видеть твой бок, – сказала она, задирая рубашку. – Джастин…
– Я нас прикрыл. Но бадьяна Падмы больше нет.
Гермиона наблюдала за тем, как раны на теле Малфоя начали затягиваться, его костяшки побелели и по цвету сравнялись с болезненной бледностью его лица. Она выдавила еще одну каплю в другой разрыв и, посмотрев на раны, нахмурилась.
– Это будет… – Малфой не договорил и закричал: – Мать твою, Грейнджер, предупреждай перед тем, как собираешься это сделать!
– Менее больно от этой информации тебе не станет!
Разрывы все еще были глубокими, но с ними можно справиться, если как следует перевязать.
– Прости, – сказала она и вытерла пот с его виска прежде, чем смогла опомниться. – Сейчас займусь твоей рукой.
– Моя рука в порядке…
– Нет.
– Мне дать зелье бодрости Падме? Думаю, нам стоит убраться отсюда.
– Сколько бутылок… – Гермиона капнула бадьяном Малфою на раны, и он захрипел.
– Три, – ответил Джастин.
– Влей ей немного в рот и посмотри, проглотит ли она его, – сказала Гермиона.
– Грейнджер, ты не можешь с этим бежать, капни еще несколько капель.
– У нас только несколько капель и осталось.
Малфой выхватил у нее бутылку, поднес к свече и яростно на нее посмотрел.
– Здесь достаточно для…
– Вот так, Падма, добро пожаловать обратно. Эй, эй. Твоя рука в порядке, или мне капнуть немного на нее? Это просто…
– Дай ей прийти в себя, Джас… – Гермиона втянула воздух через зубы, отдернула ногу и укоризненно посмотрела на Малфоя. Тот изогнул бровь, закупорил бутылку с бадьяном и убрал к себе в сумку.
– Отдай ее мне!
– Что случилось? – спросила Падма и поднялась на ноги. – Они исчезли?
– Да. Все три дюжины.
Гермиона остановилась и перестала пытаться отобрать сумку у Малфоя.
– Три дюжины?
– Меня ударили по голове, или ты реально сейчас сидишь на коленях у Малфоя? – Падма опустила подбородок и несколько раз моргнула.
Не сидела она у Малфоя на коленях. Она зависла над ним в целях стратегической разведывательной миссии.
– Их реально было три дюжины? – снова спросила Гермиона и достала книгу из сумки.
– Как минимум.
Гермиона вырвала несколько страниц и трансфигурировала их в марлю.
Она слезла с коленей Малфоя, отдала ему пару кусков и еще несколько протянула Джастину. Пусть бадьян пока побудет у него, но, если он даже подумает о том, чтобы растрачивать зелье попусту, она призовет его с помощью Акцио еще до того, как Малфой успеет открыть флакон.
Все молча перевязали свои раны, не прибегая ни к каким чарам, но пользуясь мазью Малфоя. Гермиона была уверена, что сейчас все думают об одном и том же, однако никто не произнес этого вслух. Воздух казался наэлектризованным, не таким как в первый раз, когда она использовала объединенное заклинание. Сейчас он казался тяжелее, после каждого вдоха в груди будто бы что-то оставалось и начинало давить.
Они собрали вещи, зажгли палочки и молча отправились в путь.
Несколько шагов Гермиона прихрамывала, но движение быстро стало привычным, шаг выровнялся и стал легким. Она не могла вспомнить, чтобы за все то время, что они находились здесь, между ними в дороге воцарялась такая длительная тишина. Напряжение в воздухе нарастало с каждым поворотом и тупиком, и три минуты ходьбы показались часом.
А потом они достигли ее.
– Лестница, – сказал Джастин. – Раньше нам не попадалось лестниц. Я знал. Я знал, я чувствовал.
– Я тоже чувствовала, – сказала Падма, – но думала, что это от того заклинания или от зелья бодрости.
– Нам нужно приготовиться, – сказала Гермиона, которая в этот момент была максимально далеко от готовности даже несмотря на все предшествующие этому приготовления. – Руны? Заклинания? Все же их выучили и отрепетировали?
– Если артефакт и правда там, мы не успеем собрать кровь…
– Ступеньки, – сказал Джастин. – А там были волки.
– Это… – Малфой отклонился, когда Гермиона протянула ему нож, который он с осторожностью взял.
Она вылила воду из бутылки и произнесла осушающее заклинание.
– Руны, скорее всего, будут довольно большими… нам понадобится много крови от каждого. Держи.
– Боже, – сказал Джастин. – А никто случайно не взял с собой кровоостанавливающее зелье?
– Запомните линии, – Падма достала книгу из сумки, затем вернула ее обратно. – Символ для артефакта должен быть рядом с ним, и тоже должен быть нарисован кровью.
Малфой прожигал дыры в ладони Грейнджер, и она подозревала, что все из-за того, что она не потрудилась стереть его кровь с клинка прежде, чем порезать себе руку. В ее груди все дрожало из-за страха, паники и нетерпения, и чувство только усилилось, когда она выпила половину бутылька́ зелья бодрости. Джастина трясло, а Малфой выглядел так, словно кто-то выпустил в него замораживающее заклинание.
Джастин и Малфой не гасили палочки, просто опустили их вниз, чтобы осветить разбитую лестницу. Дюжина ступенек, с каждой новой ступенькой сердце Гермионы начинало биться все сильнее. Она знала это чувство – когда идешь куда-то, откуда не знаешь, вернешься ли живой. И все внутри замирает.
В конце лестницы возле дальней стены стояли пять человек в белых одеяниях. Гермиона и Падма выпустили изгоняющее заклинание сразу же, как их увидели, и четверо из них бросились влево, исчезая в извивающемся коридоре. Огоньки бегали по трещинам на стенах и полу, раздался неземной звук, и Гермиона едва не споткнулась о груду мусора. Секундой позже она услышала шелест крыльев и поняла, что надвигается ураган из летающих существ.
Она думала, что те бегут по каменному полу, твердыми формами впиваясь в подошвы их ботинок, издавая цокающие звуки, но вспышка света внизу доказала, что это были тысячи жуков. Они переползали друг через друга и обратно и двигались в направлении входа, из-за чего пол казался бурлящей рекой – Гермиона ощущала это стопами. Только она переставляла ногу, чтобы сделать следующий шаг, ту оттягивали назад. Казалось, она бежала по траволатору в обратном направлении, и едва не теряла опору каждый раз, когда пыталась сделать шаг вперед.
Из-за ее спины Падма отправила изгоняющее заклинание, после чего летающие существа ударили по ним, оставляя порезы как от бритвы по всей открытой коже. Несколько из них запутались у нее в волосах и впились в голову, вырывая пряди и клочья. Когда рой стал слишком многочисленным и заблокировал свет от палочки, коридор погрузился во тьму. Гермиона прокричала изгоняющее заклинание и услышала, как и другие сделали то же самое, где-то между пульсирующим роем движущихся крыльев.
Пол снова стал твердым, а созданий отнесло назад и их совсем не стало слышно. По щеке Гермионы текло что-то мокрое и теплое, кожу на лице, шее и руках саднило. Но она знала, что расслабляться нельзя, поэтому, когда три животных выскочили на них из стены, она была куда менее удивлена, чем Падма.
Она увидела, как одно из животных прыгнуло, после чего послышался крик Джастина, когда он отправил свет через весь коридор. Вокруг них снова опустилась темнота, Гермиона только подняла палочку, как что-то ударило ее в спину с такой силой, что она пролетела вперед и упала, ударившись о пол. Глубокая режущая боль разлилась по плечам, Гермиона ахнула и выпустила изгоняющее заклинание себе за спину. Выкатилась из-под животного и поднялась на ноги, снова прокричала заклинание, а потом еще раз в сторону закричавшей Падмы.
Гермиона слышала, как из глубины коридора к ним приближался грохочущий звук, словно десятки ног или лап отбивали шаг по камню. Наконец, вновь появился свет; на Гермиону собиралось напасть животное, и Падма отправила в него заклинание еще до того, как сама Гермиона его заметила. Гермиона рванула вперед и принялась бежать, вместе с Малфоем отправила заклинание в тварь, которая вцепилась в руку Джастина, и, наконец, им четверым удалось прорваться через баррикады.
С большим трудом.
Огоньки от палочек Джастина и Малфоя хаотично прыгали по стенам, пока Малфой пытался капнуть бадьян в рваную рану на руке Джастина. Рядом тяжело дышала Падма, ее щеки были влажными.
