Текст книги "Дорога длиною в жизнь (СИ)"

Отец снова, уже второй раз за последние полгода, уехал в столицу по торговым делам, оставив и лавку, и его, Зандера О’Коннора, на попечение старшей сестры его матери, безвременно ушедшей в мир иной несколько лет назад. Отец так больше и не женился, а тетка Матильда, никогда не бывшая замужем и своих детей не имевшая, всю свою нерастраченную любовь переносила на него, на Зандера. Только странная у нее была она, эта самая любовь. Она считала своим долгом любовь к нему демонстрировать посредством плетки. У мальчишки не всегда спина успевала зажить от порки к порке. И еще при этом она противным визгливым голосом вещала на всю округу о его ненужности и бесполезности. Скоро вся их небедная Торговая улица была в полной уверенности в том, что единственный наследник самого богатого и удачливого купца Гудвина О’Коннора Зандер О’Коннор совершенно ни на что не годен и ни к чему не способен.

Он не обижался на тетку – она хоть и кричала на него, и била, но о нем заботилась: одевала сообразно положению сына богатого купца, много и вкусно кормила. Почти не заставляла работать, так, совсем немного в лавке: это принести, там присмотреть, проследить за работниками. Приглашала к нему хороших учителей. Не скупилась и всегда покупала ему книги, которые он присматривал в соседней лавке. Если бы не плетка, Зандер свою тетку Матильду смог бы даже полюбить. Но раз или два в неделю его спина подвергалась жесточайшему насилию. Поэтому любовь к тетке у него так и не возникла.

Зандер сидел в своей комнате за столом и при свете лампы читал опус известного в определенных кругах драконоведа. Да-да, тетка и такие книги ему покупала.

Была уже поздняя осень, темнело рано, но у него всегда было масло для ламп и восковые свечи, дававшие много света и мало копоти, поэтому он мог себе позволить такую роскошь, как чтение книг до полуночи.

Дверь скрипнула. Зандер поднял взгляд от книги и увидел входящую тетку с заплаканными глазами и смятым листком бумаги в руке.

– Что случилось, тетушка Матильда? У вас очень расстроенный вид, – спросил он как можно мягче. Порка плеткой была совсем недавно, у Зандера спина еще не совсем поджила, но кровоточить уже перестала и покрылась корочкой. Если бы не мази лекаря, то заживало бы все слишком долго и следующая порка была бы гораздо мучительнее.

– Твой отец к нам больше не вернется. Вот, – и она протянула Зандеру смятый листок, – официальное сообщение о гибели Гудвина, написанное на гербовой бумаге с королевским вензелем. На их караван напали какие-то неизвестные разбойники. Караван разграблен. Все люди, которые сопровождали караван, погибли. В том числе и твой отец.

– А что, бывают известные разбойники? – спросил Зандер с определенной долей сарказма. Он взял из рук тетки лист и прочитал странное, на его взгляд, свидетельство о смерти отца – ни о каких разбойниках в нем не сообщалось.

– Да как ты смеешь мне хамить, драконье отродье? – вдруг сорвалась тетка на визг, страшно разозлившись.

– Вон! – завизжала она. – Вон из этого дома, дрянь! Только благодаря тому, что твой отец, хотя он тебе и не отец вовсе, не был человеком, я тебя терпела. От кого твоя мать-потаскушка тебя нагуляла, так и останется теперь тайной. Он тебя признал своим сыном, скажи ему «спасибо». Но теперь его нет, и ты никто, слышишь, ты никто!

– Ты никому не нужен, а еще узнают, что твой отец не человек, – она перешла на зловещий шепот, – придут и тебя забьют камнями и палками, а я даже вступиться не захочу.

Зандер с непониманием взглянул на тетку – то она называет его отца нечеловеком, а его драконьим отродьем, то обзывает его мать потаскушкой и говорит, что его отец совсем не его отец.

И она вдруг замахнулась плеткой, стараясь ударить Зандера по лицу. Он перехватил ее руку, выдернул плетку. Тетка сжалась и завизжала теперь от страха, что всегда послушный Зандер вдруг вышел из ее подчинения и теперь норовил ударить плеткой ее же. Она почему-то забыла, что мальчику уже исполнилось тринадцать и он почти с нее ростом. Зандер действительно замахнулся, но потом передумал, переломил плетку пополам и оттолкнул тетку. Она, зажмурившись, завизжала еще сильнее, плюхнувшись ничком на стоящую рядом кровать Зандера. Он сбежал вниз со второго этажа дома по запасной лестнице в лавку, которая располагалась на первом этаже прямо под жилыми помещениями. Вышел на улицу через черный выход и быстро пошел из города в сторону леса, к реке. Он там, на крутом склоне среди зарослей ивняка, не так давно заприметил небольшую пещерку. Он в ней отсидится, пока тетка не перебесится. А потом вернется и помирится с ней, ведь она часто на него кричала и била, но потом они мирились, и жизнь далее шла своим чередом, да и письмо о гибели отца не было первым – они приходили с завидным постоянством, как только он уезжал из дома.

Зандер шел и шел по едва заметной тропке, все дальше уходя от своего дома. Вечер был на удивление теплым для этого времени года, поэтому он не жалел, что не взял курточку, висевшую в прихожей, а сразу выбежал на улицу. Проходить еще раз мимо своей комнаты от прихожей к запасной лестнице (парадная дверь поздно вечером запиралась на замок) и слушать визг тетки ему не хотелось. К тому же, в пещерке у него была схоронена теплая смена одежды – так, на всякий случай. Он сделал там еще и небольшой запас еды, воды и соорудил в глубине, у самой дальней стены, удобную лежанку из сухого мха. Заранее натаскал хвороста, принес из дома пару книг и старую масляную лампу. Умереть от голода и скуки в холодной пещере, по крайней мере, сейчас ему не грозило. Осталось только решить, сколько времени понадобится тетке, чтобы успокоиться. Он до этого не сбегал из дома, да впрочем, его и не выгоняли, как сегодня. И если раньше тетка накричала и побила его вечером, то к утру уже можно было рассчитывать на ее доброе расположение духа.

Меньше чем через час Зандер уже вскипятил себе чаю и, удобно устроившись на лежанке, попытался почитать занимательный роман о приключениях молодого дракона. Он не мог объяснить, но про драконов читать ему нравилось больше всего, будь то приключенческие романы или научная литература. Но сегодня он никак не мог сосредоточиться – буквы и слова проскальзывали мимо сознания, он перечитывал по несколько раз одно и то же, не вникая в смысл прочитанного. Ему не давали покоя слова тетки о том, что его отец не человек, а он совсем не сын своего отца. Не верилось ему ни в одно, ни в другое. Он прекрасно помнил, с какой любовью отец всегда относился к его матери и как сильно переживал, когда та заболела какой-то неизвестной болезнью. Он также помнил, как матушка любила его отца, как плакала, когда приносили письма о его гибели, и как искренне радовалась, когда он возвращался домой живой и невредимый. Она всегда была с ним нежной и заботливой. И зимними вечерами они ворковали, как голубки, у камина и всегда смущались, когда Зандер нарушал их идиллию своим приходом. Не могла она его, Зандера, нагулять от кого-то другого! Не было этого другого в жизни его матери! А его отец не человек – ну, это вообще из области фантастики. Он был самый человечный человек из всех на Торговой улице. Уж он-то всяко бы заметил, что его отец не такой, как все. Ведь после смерти мамы он, когда не уезжал по делам, все свое время отдавал ему, Зандеру. И не просто отдавал: он его учил, наставлял, воспитывал. Он бы заметил. Нет, тетка наговаривает на его родителей из зависти.

Он так погрузился в свои размышления, что не сразу заметил, что в пещеру, отодвинув кусок ткани, закрывающей вход, кто-то вошел. И только качнувшийся от ворвавшегося ветерка огонек лампы сообщил ему об этом. Он оторвал взгляд от книги, которую уже совсем не читал, и повернул голову в сторону входа. Там стоял мальчик лет пяти, мокрый, грязный и очень-очень испуганный.

– Ты кто? – удивленно спросил Зандер. – И как здесь оказался? Один, в лесу, ночью.

– Я не знаю, – ответил тихим шепотом ребенок, прижимая руки к груди, как будто пытался согреться таким образом. – Похоже, я заблудился.

– Как зовут-то тебя, хоть знаешь?

– Няня называла меня Лемми, иногда Лемюэлем.

– Прекрасно, по крайней мере, ты помнишь свое имя, – Зандер встал, отложив книгу, и приблизился к мальчику. Он обошел его кругом, внимательно разглядывая.

Одежда на нем была хоть и грязная, но не заношенная, а, наоборот, выглядела так, словно ее испачкали недавно или только что. Его костюм был сшит явно на заказ и из очень дорогой ткани, а в тканях он толк знал – такой красивой и добротной не бывало никогда в лавке его отца, а уж там можно было удовлетворить самого требовательного покупателя богатством выбора. Сапожки на ножках ребенка пострадали сильнее. Такое чувство, что он долго шел или по грязи, или… по самой кромке воды, не имея сил выбраться на крутой берег реки.

«Костюм мальчика надо высушить и почистить – он не сильно пострадал. А вот сапожки, видимо, придется заменить – кожу от просушки у огня может повести и покоробить. Правда, если у него такой дорогой костюм, то и сапоги могут быть из чудо-кожи. А утром надо помочь ему найти тех, кто его потерял. Наверняка такого маленького ищут».

– Раздевайся, – строго сказал Зандер. – Иначе простудишься и заболеешь, а я твою одежду высушу.

И он, отвернувшись от мальчика, присел к импровизированному очагу, чтобы подкинуть хвороста в уже почти совсем потухший костер.

Лемми с трудом стянул мокрые сапожки, снял штанишки и курточку, оставшись в одной тоненькой рубашке, стараясь ею прикрыть свою наготу. Приблизившись к Зандеру, он всю свою мокрую и грязную одежду молча протянул ему.

– Рубаху снимай. Она тоже мокрая, и ее следует высушить.

Мальчик отрицательно помотал головой. Зандер строго взглянул на него, но тот все равно отрицательно помотал головой, а для убедительности, что не собирается снимать рубаху, присел и прижал ее подол к полу.

«Ух ты, совсем маленький, а такой скромный и стеснительный!» – с восхищением подумал Зандер про своего нового знакомого. Он прошел в глубь пещеры, чтобы порыться в своих вещах в котомке, стоявшей возле лежанки, и поискать там что-нибудь подходящее, во что можно переодеть ребенка. Он извлек теплую рубашку типа туники и протянул ее Лемми. Тот быстро скинул свою, мокрую и холодную, и тут же облачился в предложенную сухую одежду.

Зандер глянул на него и громко рассмеялся. Рубаха ему оказалась слишком велика в вороте и норовила соскользнуть с узких плеч мальчика на пол, а тот пытался через длинные рукава ей не позволить этого сделать. Борьба не увенчалась успехом, и вот уже рубаха соскользнула к ногам несчастного ребенка. Лемми обиженно отвернулся, совсем по-детски надув и без того пухлые губы. Продолжая смеяться, Зандер извлек другую рубаху, попроще и потоньше. Он сам надел ее на худенькие плечи мальчика, а полы обмотал вокруг его тельца. Затем подхватил его на руки и отнес на лежанку. Потом он еще долго возился возле очага, пристраивая вещи Лемми на просушку. Когда он наконец присел на край лежанки, чтобы задать мальчику еще пару вопросов, то почти не удивился, что тот сладко спит, смешно причмокивая во сне своими пухлыми губками.

«Ну что ж, спрошу завтра», – решил Зандер, задувая лампу и ложась рядом с Лемми.

Пещера сразу погрузилась в полумрак, и только не совсем еще потухшие угли в очаге освещали ее сводчатый потолок кроваво-багряным светом.

Мальчик завозился во сне, перевернулся на другой бок, практически отодвинувшись от края лежанки к самой стене. Зандер нежно обнял его, привлекая к себе и зарываясь носом в пушистую макушку. Так все-таки будет теплее, спать в обнимку, ведь одеяла у него не было. Он с силой втянул ноздрями воздух. Запах ребенка ему понравился – тот пах молоком и еще чем-то очень сладким.

«Славный малыш!» – улыбнулся Зандер, засыпая.

========== Глава 2 ==========

– Няня, мне приснился страшный сон, – прошептал ребенок, не открывая глаз. Он потянулся и подставил свое личико для утреннего поцелуя человеку, лежащему рядом с ним. – Мы куда-то бежали, бежали ночью, а потом ты меня столкнула в воду. И я остался один.

– Боюсь, Лемми, что это не сон, – Зандер немного отодвинулся от него.

Малыш тотчас открыл глаза, сел на лежанке, испугано озираясь по сторонам, и капризным шепотом произнес:

– Значит, это правда, она меня толкнула, и я упал.

– Кто посмел толкнуть такого очаровательного малыша? – как можно строже спросил Зандер, всем своим видом показывая, что он обязательно найдет и накажет всех его обидчиков.

– Няня. Мы с ней бежали, бежали, а потом она меня толкнула, и я упал прямо в реку. Там меня кто-то подхватил, и я поплыл, хотя я совсем плавать не умею. А потом меня поставили на ноги прямо в воде – мне там было всего по колено, – и чей-то голос сказал, чтобы я шел дальше сам. Появились огоньки, показывая дорогу и где можно было выбраться на берег. Я шел, шел за огоньками и пришел к тебе.

Душу Зандера смутили слова мальчика, вызвав странное беспокойство. Он осторожно вытащил обереги из-за ворота рубашки, надетой на ребенка. Эти обереги он заприметил еще вчера, когда Лемми раздевался. Осторожно перебирая, он попытался рассмотреть их. Солнце уже встало, но в их временном жилище по-прежнему сохранялся полумрак – занавешенный вход и заросли ивы не давали солнечным лучам проникать вглубь пещеры. Зандер поднял мальчика на руки и понес к выходу. Но тот вдруг забился, закричал, стал вырываться и даже попытался укусить его. От неожиданности он уронил ребенка, а тот резво вскочил на ноги и, взобравшись снова на лежанку, забился в самый дальний угол.

– Ну не хочешь выходить на улицу – не надо. Дай мне только посмотреть на твои обереги, – попросил Зандер, протягивая к нему руку.

Лемми подумал несколько секунд, потом быстро снял все разом и протянул ему. Зандер вышел с ними из полумрака пещеры на солнечный свет, усевшись прямо у входа, стал раскладывать их по одному, внимательно рассматривая каждый.

Так и есть. Это не простые обереги, он мог бы сразу об этом догадаться еще по словам ребенка. Вот этот, например, дает не только защиту, но и помощь водяного и русалок. Теперь понятно, почему, когда мальчик упал в воду с крутого берега, он не утонул. Речные жители его подхватили и вынесли на мелководье. А вот этот дает помощь лешего, который и вывел мальчика к нему, Зандеру. А вот этот делает почти невидимым, если быть точнее, то люди на человека с таким оберегом не обращают никакого внимания, ровно он пустое место. Эти обереги стоят целое состояние. Тут много было всякого необычного. Некоторые Зандер видел впервые, никогда даже в книжках не читал о таких и, как они действуют, даже не предполагал.

Он перекладывал их с места на место, разглядывал, качал головой, цокал языком от зависти – везет же некоторым, да с таким богатством никакая тетка ему не страшна. Он взял в руки золотую цепочку с кулоном необычной формы, открыл кулон и ахнул от красоты и богатства – внутри драгоценными каменьями была выложена фигурка летучей мыши с большим, необычного цвета бриллиантом на месте сердца. Бриллиант в свете солнечных лучей блестел и переливался, как капля крови, и по форме он тоже напоминал каплю, готовую сорваться с пораненного пальца.

Он посидел еще немного на улице, подставляя свое лицо уже нежаркому осеннему солнцу, снова и снова перебирая и рассматривая эту красоту, потом собрал все и вернулся в пещеру. Лемми продолжал сидеть в самом дальнем ее углу и даже не предпринимал попыток приблизиться к выходу, чтобы собрать свою уже высохшую одежду.

– Ну что? Будем одеваться? – бодро поинтересовался Зандер, подходя к нему и по пути собирая одежду мальчика.

Он весьма бережно надел на Лемми все его обереги и кулон:

– Ты береги их. Никому никогда не показывай и больше не давай в чужие руки. Они сохранят тебе жизнь всегда, в любой ситуации, пока ты не подрастешь и сам не сможешь за себя постоять. Думаю, лет на пять их хватит, но и позже, если их подзарядить, то можно будет продлить действие. Я среди них не видел только одного, от похищения дурным человеком. Запомни: они твои и предназначены только для тебя. А теперь давай я тебя одену, и мы пойдем искать твою няню.

Костюм мальчика даже чистить не пришлось – грязь сошла как бы сама собой. Сапожки Лемми высохли, но не испортились, чему Зандер был несказанно рад. Как он и предполагал, они были изготовлены из какой-то необычной кожи и после просушки выглядели, как новенькие.

Мальчик спокойно позволил себя одеть, но на улицу выходить снова категорически отказался.

– Там солнце, мне туда нельзя, – заговорщицким шепотом поведал он Зандеру, усаживаясь на лежанке в самом дальнем углу пещеры.

– Почему? – совершенно искренне удивился тот. Он не знал людей, которым могло бы повредить солнце. Совсем наоборот, если долго не выходить на улицу, то появлялась слабость, дрожание конечностей и другие неприятные ощущения.

– Нельзя и все. Я не знаю. Только когда солнышка на небе нет, я могу выходить на улицу, и то в плотном плаще.

– Нельзя, так нельзя, – согласился Зандер. – Тогда я один пойду искать твою няню. А ты сиди здесь тихо. Скажи мне только, с какой стороны ты пришел.

– Было темно, я не помню, – вздохнул ребенок.

– Ладно, и так понятно, – Зандер махнул рукой. Зачем было спрашивать то, что ему было очевидно и без его объяснений? Малыш приплыл к нему по течению, значит, няню или ее следы следует искать вверх по реке. Сейчас он быстро пробежится по берегу. Лемми, скорее всего, привели со стороны замка, который был в половине дня пути от этого места. Если бы он пришел из городка, то Зандер слышал бы о таком странном малыше. А может, и нет, если тот не появлялся на улице днем? Нет, скорее всего, Лемми с няней пришли из замка, больше неоткуда. Вот там он и узнает все о необычном ребенке, которому нельзя выходить на улицу, когда светит солнце.

Еще раз сказав мальчику, чтобы он сидел и ждал его, захватив маленький бурдюк с водой и сухариков с сыром из своих припасов, оставив немного для Лемми, Зандер побежал по берегу реки, чтобы найти хотя бы место падения ребенка в реку. И если он по дороге не встретит няню, то тогда уже добежит до замка. Скорее всего, ребенка уже ищут, и наверняка в лесу полно людей, которым он сможет сообщить о мальчике.

Зандер бежал быстро, но стараясь не сбивать дыхание, и рассуждал о тетке, с которой, видимо, придется помириться только завтра с утра. Он вернет Лемми людям в замке, видимо, только поздно вечером, уже ни капли не сомневаясь, что мальчик с няней пришли именно оттуда. Почему поздно вечером? Так все просто. Во-первых, ребенок не может выходить на солнце, значит, его можно вывести на улицу только после заката. Во-вторых, ему совершенно не хотелось рассекречивать свою пещеру, поэтому вернуть мальчика ему придется самому, не сообщая людям, разыскивающим Лемми, о его временном пребывании.

Хоть и ярко светило солнце, но такой жары, как летом, не было, и Зандер продолжал легко бежать уже спустя почти два часа. Он мысленно поблагодарил отца за то, что тот заставлял его много заниматься физическими упражнениями, в том числе и бегом, приговаривая при этом, что занятия физкультурой еще никому не навредили. Его мысли опять вернулись к тетке, которая, скорее всего, уже не злится, а совсем наоборот, волнуется. Ничего, он сейчас сделает все, чтобы помочь ребенку, и вернется домой, чтобы попросить прощения.

Острый слух Зандера, которым он гордился, особенно когда играл в разведчиков со сверстниками, позволил услышать какое-то странное скопление птиц, и не менее острое зрение позволило, пройдя несколько шагов, за деревьями разглядеть дерущихся и кричащих воронов. Он замедлил шаг и стал, непрерывно озираясь, осторожно подбираться к тому месту, которое так понравилось хищникам. Но вот что странно, он никак не мог понять, почему ему вдруг стало страшно, а кожа покрылась мурашками? Почему животный ужас вдруг стал проникать в каждую клетку его тела и стал заставлять кровь застывать в жилах? Он поежился, как от холода, хотя пот от быстрого бега струился по его лицу. Еще несколько осторожных шагов. И его взору открылось место трагедии – на еле заметной тропе ничком лежало тело женщины, и над ней кружилось и кричало воронье.