Текст книги "Мой личный пейзаж страха (СИ)"

Автор книги: EminEfendi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Карми, кивнув головой, продолжает:

– Сразу после приезда во фракцию я видела его несколько раз у общежития, он, стараясь делать это незаметно, рассматривал нас. Или искал конкретно меня, ведь уже все знают, что я была на третьем кордоне.

Вспоминания о кордоне заставляют ее презрительно сморщить носик.

– Его очень интересовало направление и транспорт, на котором мы ехали до поляны, состав нашей группы, виды и количество оружия. Причем, он все с таким непринужденным видом спрашивал, очень грамотно подводя темы разговора, что я даже, по началу, внимания на это не обратила.

Мужчина, нетерпеливо махнув рукой, просит:

– Факты. Давай для начала только факты.

Карми кивнула головой, от чего по распущенным длинным волосам прошлась блестящая полоса света, и продолжила:

– Еще он расспрашивал про дома Дружелюбия, тут же прося сравнить их с домом в лесу. Мне показалось, что наибольший интерес у него вызывало все, связанное с кордоном – его местонахождение, дорога, по которой мы ехали, за какое время добрались и как устроен дом изнутри. Я практически ничего не рассказала, не до этого было, да и его настойчивость сильно настораживала.

Макс, вытянув руку в мою сторону, жестом просит сигарету. А если учесть, что чернокожий Лидер курит только в исключительных случаях, ситуация накаляется.

– Что за Алан такой? – недоуменно спрашивает Макс, от волнения лишь со второго раза справившись с зажигалкой.

– Алан Ричерз, вторая канцелярия. Бумажки разбирает под руководством Джима Карчера, – опередив Карми, отвечаю я, не обращая внимание на удивленный взгляд девушки. А ты как думала? Если я нахожусь в диспетчерской, то все камеры фракции направлены только на тебя, фиксируя каждый шаг. Я слежу за тобой каждую минуту, знаю даже сколько сахара ты кладешь в чай, не говоря уж о фамилии этого щенка.

– Ричерз, Ричерз, – проговаривает Макс фамилию парня, пытаюсь что-то вспомнить. – А тебе ни о чем эта фамилия не говорит? – обращается он ко мне.

– Год назад не прошла инициацию неофитка по фамилии Ричерз. После первого этапа к изгоям вылетела.

– Может, сестра? Какие у вас с ним отношения? – вопрос Макса застает Карми врасплох. Немного помявшись, девушка пожимает плечами и неуверенно отвечает:

– Никаких.

Макс раздраженно уточняет:

– Объятия, поцелуи, секс – ничего не было?

Карми, покраснев и опустив глаза, тихо отвечает.

– Мы целовались несколько раз.

Сука. Других слов у меня нет.

– Еще он сказал, что может помочь с подготовкой к экзамену по ориентированию на карте, – вспоминает девушка, – сказал, что она у него есть и обещал сегодня принести.

Обмениваемся с Максом удивленными взглядами. А вот это уже серьезнее некуда. Щенок, да ты, похоже, стопроцентный труп. Единственная на все Бесстрашие подробная карта земель за стеной несколько дней назад пропала у Макса в кабинете прямо из сейфа.

Старший Лидер, подумав немного, с грохотом бьет ладонями по столу и решительно объявляет.

– Значит так, – обращается он к Карми, – Сегодня ты сделаешь все возможное, чтобы вывести этого ублюдка на чистую воду. Расскажи ему все, что знаешь, добейся, чтобы он достал при тебе карту. На ней можешь показать кордон и дорогу к нему, все равно он никуда не успеет эту информацию передать. Ты должна позволить ему что угодно, хоть сексом с ним займись, но не спугни и не насторожи раньше времени. А ты, – обращается он ко мне, – будешь следить за каждым его шагом и жестом. Мне нужно понять, действительно ли все так, как она рассказывает.

– Зал для метания ножей, – приходит мне в голову удачная мысль, – пусть встретятся там, а я из тренерской буду смотреть и слушать. Как на ладони у меня будут.

Макс, задумчиво кивнув, поднимается из-за стола и выходит в соседнюю комнату.

В упор рассматриваю сидящую с прямой спиной девушку, упрямо смотрящую куда угодно, только не на меня. Затягиваюсь сигаретой и на выдохе медленно, но внушительно предупреждаю:

– Только попробуй «позволить ему что угодно».

Карми медленно поворачивается, полоснув как ножом презрительным взглядом зеленоватых глаз, и, полностью копируя меня, цедит сквозь зубы:

– Приказы. Старших. По званию. Не. Обсуждаются. Забыл?

PS: В Питере солнышко и зацвела верба) Всем весеннего тепла и шоколадных тортиков Бесстрашия!

====== Глава 19 ======

Комментарий к Глава 19 Картинка к главе (как обычно, условная, поэтому обращаем внимание исключительно на позу и взгляд девушки)

http://www.dpol4.ru/img/picture/Nov/13/96dbe3fd6186f73ed55169db775a6e3b/4.jpg

POV Карми.

Невероятная злость – это, наверное, самое сильное и, практически, единственное чувство, которое я испытываю, сидя в кожаном кресле в солидном, отделанном древесиной ценнейших пород, кабинете Старшего Лидера. Сильнейший источник моего раздражения сидит по левую руку и, в перерывах между затяжками сигарет, рассматривает меня своим немигающим темным взглядом, заставляя нервную систему звенеть от напряжения, а опухшую от ударов скулу пульсировать, напоминая о событиях вчерашнего вечера. Хороший такой отек, заметный. Почему же ты, Макс, не спросишь, откуда он? Потому, что здесь всем на всех плевать, отвечаю я сама себе. Добро пожаловать в Бесстрашие.

Макс выходит из комнаты, оставляя нас наедине. Я, не смотря на Эрика, молчу, поджав губы, и с притворным интересом рассматриваю находящийся за креслом Макса огромный выбитый на каменном постаменте круг с заключенным в нем горящим пламенем – символ Бесстрашия. Искусная работа, и я даже знаю автора. Ремесла – прерогатива Дружелюбия.

– Только попробуй «позволить ему что угодно».

Казалось бы, больше разозлиться уже просто некуда, но в глазах аж темнеет при звуках этого спокойного голоса. Да он, вообще, кем себя возомнил? С какого черта решил, что может мне указывать?!

Изо всех сил стараясь сдерживать себя, цежу сквозь зубы, копируя его манеру ледяным тоном чеканить слова:

– Приказы. Старших. По званию. Не. Обсуждаются. Забыл?

В первую секунду бровь Эрика удивленно вскинулась вверх, а рука с зажженной сигаретой повисла в воздухе. Похоже, он не ожидал от меня вообще какого-либо отпора. Но тут же расслабленное спокойствие и наглая самоуверенность сменились гримасой озлобленности, в который раз заставляя меня мысленно удивиться его способности молниеносно переходить из одного состояния в другое.

За долю секунды голос мужчины меняется с приторно-вежливого до откровенно враждебного. В ярости сломав сигарету пополам, он шипит мне в лицо, обжигая холодом серых глаз:

– А что, не терпится снова на коленях с открытым ртом стоять? Так я тебе сейчас же это устрою.

– Пошел ты, – шиплю ему в ответ, – говорю же – только членом и думаешь. Куда только смотрел Макс, когда назначал тебя Лидером.

Ярость затмевает все чувства, хочется добавить еще пару-тройку эпитетов, характеризующих его, но инстинкт самосохранения берет верх – последний раз, там, в доме, оскорбление Лидера дорого мне обошлось.

Эрик, не сводя с меня темного взгляда, шумно выдыхает и, ядовито усмехнувшись, уже спокойнее предупреждает:

– Мое предложение остается в силе. Готовься, сучка.

Воздух накаляется от пристальных, подобно перекрещенным кинжалам, взглядов, но входящий в этот момент в комнату Макс действует подобно чеке, вставленной обратно в гранату – предотвращает разрушительный взрыв, способный морально уничтожить все живое в радиусе десяти метров. На Эрика присутствие Макса действует прямо-таки умиротворяюще – черты лица мгновенно расслабляются, складываясь в обычную презрительно-высокомерную гримасу. Подошедший к столу чернокожий Лидер оглядывает нас по очереди внимательным взглядом, не упуская ни одну деталь. Ни напускное спокойствие Эрика, ни мои сжатые до скрипа зубы и раздувающиеся от злости крылья носа не ускользают от внимания настороженных темных глаз. Делаю глубокий вздох и медленно выдыхаю, разжимая крепко сжатые кулаки. На ладонях остались глубокие отпечатки от впившихся ногтей, уже успевших отрасти. Мне не выиграть ни одну словесную битву с Эриком с такой неспособностью контролировать свои эмоции.

На стол перед нами с грохотом падает средней толщины папка, заставляя вздрогнуть. Макс кивает Эрику:

– Личное дело нашего доморощенного шпиона. Сейчас будем вникать, как он докатился до такой жизни. Тебе же, Карми, спасибо за бдительность. Твоя задача – найти этого юнца, договориться о времени встречи, а потом сообщить эти данные Эрику. Исключительно ему одному, подчеркиваю! Нам слухи пока что не нужны. Найдешь Эрика, где бы он ни находился, и передашь лично. – И, кивнув в знак благодарности, закончил, – выполнять.

Встаю и иду к двери, чувствуя, как от последнего предложения Макса меня, только-только начинающую успокаиваться, вновь начинает трясти. Найти, где бы он ни находился. Спасибо, Макс. Знал бы ты, что мне приходиться переживать при попытках найти твоего обожаемого Эрика.

– Карми, – окликнул меня Макс почти у самых дверей, – со всеми вопросами в будущем подходи сразу к своему командиру, – кивок в сторону развалившегося на стуле молодого Лидера, – он все решит.

То есть ни один мой вопрос решен не будет. Еще раз спасибо, Макс. Закрываю дверь, прилагая неимоверные усилия, чтобы не шваркнуть ею со всего размаха. Последнее, что вижу – это довольное, улыбающееся невыносимой змеиной улыбкой лицо Эрика, смотрящего мне вслед взглядом победителя.

Надо найти ребят и вместе пойти на обед – оставаться сейчас одной будет слишком губительно для моей психики. Мысли о еде вызывают отвращение, но поесть надо, ведь физические тренировки во второй половине дня никто не отменял. И где прикажете искать Алана? Как раз-таки, будет подозрительно, если я сама прибегу к нему и буду настаивать на свидании. Тут он точно насторожится, ведь актер из меня еще хуже, чем из него.

До столовой идти минут десять, и быстрая размеренная ходьба по коридорам фракции дает время подумать над сложившейся ситуацией. Про Эрика думать совсем не хочется. После всего случившегося меня терзает только один вопрос – тот ли это был мужчина, с которым я познала радость первой в жизни эйфории от секса? Как в одном человеке может быть одновременно столько нежности и жестокости? Как это возможно быть сначала чутким и внимательным, а буквально через несколько дней грубым и беспощадным?

Все, хватит о нем, буду думать о поставленной задаче и об Алане. Но и тут становится невыносимо горько и грустно – благодаря мне этот неплохой, наверняка, молодой парень, может лишиться всего – друзей, должности, фракции. И, я это прекрасно осознавала еще перед тем как идти к Эрику, жизни. Но он точно связан с изгоями, напавшими на нас, а, значит, является одним из звеньев цепи, на конце которой находится Кэти. Милая, родная, такая всегда острая на язык Кэтрин Эванс, готовая в любой момент беззлобно посмеяться над собой, надо мной и надо всем безжалостным миром вокруг нас. Как ты там, какие мучения тебе приходится пережить? Этого, пусть и ничтожного, шанса помочь подруге я упустить не могу. Именно эта призрачная надежда навести Бесстрашных на нужный след и дала мне смелости обратиться напрямую к Максу, и, под презрительным взглядом Эрика, выложить все как есть, подписав, возможно, Алану смертный приговор. Поглаживаю рукой запястье, обвитое словно браслетом буквами татуировки. Verae amicitiae sempiternae sunt – «истинная дружба вечна».

В шумной столовой, как всегда, полно народу, звучит громкая музыка и доносятся вкусные запахи, от которых меня, в моем взвинченном состоянии, начинает все же немного мутить. С облегчением замечаю, что наши ребята еще обедают, сидя за одним столом и периодически взрываясь веселым хохотом. После пейзажей страха чувство юмора – единственное оружие против перспективы сойти с ума.

Но не успеваю я дойти до их столика, как меня перехватывает Алан собственной персоной, судя по всклоченному виду, бежавший за мной от начала столовой.

– Карми, привет! Какая неожиданная встреча!

И правда, неожиданность-то какая! Мы же чисто случайно с тобой последнее время по тридцать раз на дню пересекаемся.

Натягиваю на лицо самую разлюбезнейшую из своих улыбок и добавляю радости в глаза. Держись, Кэти, очень надеюсь, что помогаю тебе сейчас.

– Привет, Алан! Рада тебя видеть! Куда сядем?

Стандартные тренировки после обеда напрягают мышцы и тело, но в голове все равно не перестают крутиться тревожные мысли. Кэти, Алан, да и мое безрадостное будущее под началом Эрика – есть, о чем подумать. Плюс ко всему, дело идет к вечеру, тренировка к завершению, а Эрик так и не пришел к нам в зал, на что я втайне надеялась. И что прикажете делать? Идти в комнату под номером сто? Никогда в жизни. В крайнем случае, смеюсь я про себя, встану на улице у здания Бесстрашия и буду орать секретную информацию на все Чикаго. Интересно, много я успею выболтать до пули в лоб?

Не успеваю мысленно дорисовать картину своего прозябания и красивой смерти под Лидерскими окнами, как, к моему огромному облегчению, его высочество само вваливается в зал, с традиционной хищной улыбкой оглядывая мгновенно напрягшихся неофитов. Я стою в самом дальнем углу и, стараясь не поддаваться всеобщему оцепенению, упоенно боксирую грушу, нанося серии быстрых ударов. Костяшки на руках сбиваются в кровь, а проклятый снаряд даже не двигается с места. Краем глаза слежу за Лидером, медленно переходящим от одного новобранца к другому и раздающим советы, оскорбления и тычки. Пожалуйста, начни двигаться ко мне, прошу я, мысленно смеясь над собой. Дожила, Эрика жду не дождусь. Но лучше я передам ему информацию о встрече сейчас, чем потом искать по всей фракции.

Мои молитвы были услышаны, ибо траектория движения командира ясно дает понять, что последней в его списке лидерских наставлений буду я. Тем легче моя задача, а уж пять минут его присутствия я потерплю. И не такое терпела.

Первым из-за спины чувствуется пряный, чуть сладковатый запах трав и цитруса, являющийся неизменным спутником Эрика. И теперь ассоциирующегося только с унижением и болью. Сглатываю мгновенно сковавший горло комок, и, попытавшись сосредоточиться и не поддаваться злости, наношу классический удар по груше.

– Смотреть противно, – звучит сзади презрительный голос, продолжающий дальше с уже привычной насмешкой, – хуже твоих ударов по груше только самооборона ножом.

Очень, блин, смешно. Сжимаю зубы и молча продолжаю удары, не обращая на него внимания. Такое пренебрежение Эрику не по нраву, поэтому он хватает меня руками за талию, и, слегка развернув тело относительно груши, бьет носком ботинка по стопе, заставляя принять более правильный, на его взгляд, упор ногами.

– Бей грушу, а не толкай! Наносишь удар и мгновенно возвращаешь руку обратно, готовишься к следующей серии, – громко, явно играя на публику, говорит он мне.

– Руки убери, – шепчу я.

– Рот закрой, – получаю такой же тихий ответ.

– Как же я тебя ненавижу! Чем больше думаю, тем больше ненавижу! – шиплю я, пытаясь незаметно освободиться из захвата его ладоней.

– Судя по всему, думаешь ты обо мне часто, – самодовольно хмыкает Эрик, убирая наконец руки, и, резко переключаясь, спрашивает, – ну что, во сколько?

– В восемь. Зал для метания ножей.

– Отлично. Может, наконец, научишься их держать.

Вместо ответа сильнее бью по груше, отлично представляя себе вместо гладкого прорезиненного бока надменное лицо Лидера.

Глубоко выдохнув перед железной дверью, давным-давно забывшей, что такой свежая краска, медленно захожу в зал с мишенями. Он абсолютно пуст, что в это время не удивительно. В восемь вечера народ предпочитает тусоваться в Яме, как раз там сейчас не протолкнуться.

Медленно захожу, бросая быстрый взгляд на зеркало, тянущееся во всю длину стены. Аж дрожь пробирает от ощущения внимательно следящих за мной стальных глаз. Ведь, наверняка, он уже там, занял первый ряд в партере тренерской каморки в ожидании начала представления этого театра абсурда. И мне в этом театре отведена главная роль – роль марионетки, которую Лидеры равнодушно дергают за ниточки, ничуть не беспокоясь о мнении не имеющей права голоса куклы.

Спокойно, стараясь инстинктивно не оглядываться на свое отражение, подхожу к железному шкафу и достаю коробку с ножами, затем аккуратно раскладываю по размеру на специальном столике. Металл приятно холодит кожу; легкие и изящные, они как влитые ложатся в ладонь. Что бы там не говорил Эрик, а с метанием ножей у меня полный порядок. Рейтинг держится на приличном уровне именно благодаря неожиданно хорошему владению холодным и огнестрельным оружием. А вот то, что не смогла всадить нож в его шею – так пусть спасибо скажет. Еще бы борьбу подтянуть и быстрее проходить моделирование – вообще была бы в первой пятерке. Мое девятое место радует еще и тем, что после событий в доме Лидер не добавил мне обещанных унизительных баллов. И напоминать об этом я ему не собираюсь.

Дверь приоткрывается, обдавая сквозняком, проносящимся по полу. При виде меня на лице входящего Алана расцветает радостная улыбка нежного влюбленного, считавшего часы до долгожданного свидания. Две марионетки, вздыхаю я про себя. Только вот кто дергает за ниточки тебя?

Радостно подбегает ко мне и, приобняв за талию, легонько касается губами моих губ, быстро целуя. В этот момент я понимаю, что задача оказалась еще сложнее, чем я предполагала – губы сковывает льдом от его прикосновений, а перед глазами так и стоит озлобленное лицо Эрика. Кажется, что его взгляд повсюду, он смотрит одновременно со всех сторон, контролируя каждое движение.

– Тренируешься уже, – Алан внимательно смотрит мне в глаза, пытаясь, видимо, уловить мой настрой, – давай-ка устроим соревнование, кто лучше.

Какое-то время в зале слышны только стук ножей и наши радостные возгласы при попадании в десятку. Приятно знать, что моя меткость и техника практически наравне с полноценными членами фракции. О чем я незамедлительно сообщаю Алану. Парень согласно кивает, а потом, стараясь сделать это непринужденно, предлагает пройти следующее испытание, чтобы проверить мою готовность к финальному экзамену.

– Я же тебе обещал помочь? Убери ножи со стола, сейчас кое-что покажу!

Радостно махнув рукой, Алан побежал к двери и начал закрывать ее изнутри, заставив меня насторожиться. Медленно и, стараясь делать это незаметно, кладу, на всякий случай, один из ножей себе в карман. Лидер, наверное, там со смеху помер, помня о моих попытках защищаться этим орудием. Его проблемы.

Алан подходит обратно к абсолютно пустому столу и, нервно оглянувшись, вытаскивает из внутреннего кармана сложенный в несколько раз лист бумаги. Развернув, кладет на стол. У меня по спине пробегают мурашки – это та самая карта, с которой работал Макс по приезду на кордон.

– Ничего себе, – восхищенно говорю я, – откуда она у тебя? Нам такие не дают, только схемы отдельных участков города.

– Украл, – заговорщически прищуривается парень, а затем радостно смеется, переводя все в шутку. Улыбаюсь вместе с ним, понимая, что шуткой тут и не пахнет. – Ну, давайте, проверим ваши знания, инициируемая Карми.

Смеясь, просит назвать главные здания всех пяти Фракций, найти некоторые особо заметные и известные объекты города, следом показать дорогу, ведущую к Дружелюбию. Убедившись, что я – ас в картоведении, осторожно просит:

– Ну, теперь усложним задание. Покажи, для примера, нуу… не знаю.., – делает вид, что задумывается, – покажи ту самую поляну. И дорогу к ней от Бесстрашия.

Охотно веду рукой, показывая весь путь. Проверяет меня, ведь кому, как не изгоям знать, где та самая поляна, на которой они напали. В какой-то момент спохватываюсь, что, наклоняясь над картой, стою попой прямо к зеркалу. Мысленно чертыхнувшись, обхожу стол кругом, и располагаюсь с другой стороны.

– С этого ракурса мне план понятнее, – подмигиваю Алану.

Следующий вопрос, заданный напряженным тоном, расставляет все на свои места, отметая все сомнения в его честности.

– А где, говоришь, был кордон?

Виновен. Слово, бьющееся в голове подобно молоту, ставит точку во всех моих сомнениях. Безумно, безумно жаль.

С тяжелым сердцем показываю дорогу от поляны до нашего двухдневного пристанища, рассказывая в подробностях о сожженном втором кордоне и честно отвечаю на все вопросы, связанные с домом.

В какой-то момент этот цирк становится невыносим. Мне безумно жаль Алана, я не хочу больше во всем этом участвовать! Отворачиваюсь от карты, и провожу ладонями по лицу. Алан, почувствовав мое настроение, решает, видимо, прервать допрос и, обняв меня за талию, мягко разворачивает к зеркалу, впиваясь взглядом в наши отражения. Неужели он догадался? Мы стоим перед огромным зеркалом, в котором отражаемся почти во весь рост. Руки мужчины обвивают талию, щека прижата к моей макушке, взгляд, направленный в зеркало, мечтательный и задумчивый. Я же, справившись с первым волнением, стараюсь смотреть прямо, видя в отражении лишь свои настороженные глаза и напряженное лицо.

– А мы хорошо смотримся вместе, не правда ли? – мурлычет мне в волосы низкий голос. Господи, о чем ты думаешь, ходя по самому краешку острого лезвия, называемого «предательством». Бежать тебе надо, и как можно скорее. Но, судя по всему, в моих силах спасти только одного из вас. И это Кэти. Прости, Алан.

Парень прикрывает глаза, носом втягивая запах моих волос, а я пристально рассматриваю свое отражение. Худенькая испуганная девчонка, одетая в черные джинсы и обтягивающую бордовую майку. Волосы растрепаны, лицо напряжено, но взгляд решительный. Поднимаю руки вверх и медленно, демонстративно закидываю их назад, обнимая стоящего сзади парня за шею. Откидываю голову ему на грудь, не отрывая взгляда от зеркала. Если я все правильно поняла, то сейчас там, за гладкой поверхностью зеркального напыления, на меня смотрят прищуренные ледяные глаза, горящие от ревности. Я отлично представляю Лидера, упирающегося руками в стол, плотно сжатые побелевшие губы, ходящие желваки и мечущий молнии взгляд, направленный на нас. Я ощущаю его прямо физически.

Смотри, Эрик. Это мой маленький момент триумфа. И даже расплата за него не заставит меня прервать этот сладкий миг долгожданной мести. Хочет Алан обнимать – «я должна позволить ему что угодно». Приказы старших по званию… Ну, ты понял, командир.

Закрываю глаза и выдыхаю, замерев в объятиях.

Ощущение скользнувших по шее целующих губ заставляет мгновенно сбросить с себя сладкое упоение и резко отпрянуть в сторону. Максимум, который я могла тебе позволить, уже пройден. Лихорадочно думаю, как объяснить свой внезапный порыв, не обидев и не спугнув предателя.

– Мне не нравится, – улыбаясь, говорю я, – дурацкое зеркало, я в нем толстая! – протягиваю тоном капризной принцессы, заставляя Алана рассмеяться.

– Да нет, ты нереальная красавица. На мою сестру, кстати, чем-то похожа.

– А где сестра? – как можно более равнодушно спрашиваю я, возвращаясь к столу с картой.

После нескольких секунд молчания парень со злостью отвечает:

– Наш сучий Лидер выгнал ее к изгоям год назад. Ненавижу, как же я его ненавижу! – Алан достает из стоящей рядом со столом коробки нож и резко кидает, попадая в десятку с первого раза. Сила броска такова, что нож вошел в дерево чуть ли не до середины лезвия. – Я его ненавижу с первого своего дня здесь, но после изгнания Рэйчел готов убить!

– Давай лучше ножи покидаем, – резко перебиваю его. Пожалуйста, помолчи, не делай себе хуже.

– Извини, но мне пора уже идти, – говорит парень, впиваясь в губы прощальным поцелуем. Как в последний раз, проносится у меня в голове. Отвечаю на поцелуй со всей страстью, отдаваясь ей почти на полминуты.

POV Эрик.

Тебе, сучке, до кровавых мозолей стоять на коленях за эти обнимания. Одним своим движением рук, закинутых назад, ты обрекла щенка вместо легкой смерти на семь кругов ада. И кто из нас, по-твоему, жестокий?

Донесения из диспетчерской поступают постоянно, пока мои ребята отслеживают сопляка, быстрым шагом стремившегося куда-то вглубь подземелий Бесстрашия. Неприятно, я-то был уверен, что он будет выходить наружу, и искать встречи с изгоями. Значит, крыса у нас не одна. Но ничего, он сейчас и ведет нас в свой крысятник, топча по этой земле последние метры.

Карми сразу после зала отправилась добивать грушу, и, судя по видео, делала это почти правильно. Сильные чувства, владеющие ей после общения с потенциальным смертником, обреченным, благодаря ее доносу, сделали ее более точной и резкой.

А потом она пошла в душевую. Совсем одна в пустую общую душевую, находящуюся в раздевалке тренажерного зала. Это она опрометчиво. Быстрыми шагами направляюсь туда же. Отличное место для назревшего серьезного разговора.

PS: Happy Birthday, Mr Courtney, Happy Birthday to you ))))

====== Глава 20 ======

Комментарий к Глава 20 Спасибо вам, мои любимые читатели, за огромное количество невероятно позитивных отзывов! Каждый ваш комментарий или лайк заставляет светится от радости, мотивирует писать дальше и добавляет +100500 к фантазии автора)))

Ну, как-то так! Картинка, как всегда условная, но что нам мешает представить на ней Эрика? ))

http://v-i-pics.com/Emotion/hug/hug02/hug000092vipics.jpg

Итак, поехали!

POV Карми

«Я все сделала правильно, правильно, правильно». Слова рефреном бьются в голове в такт моим быстрым шагам. Прости меня, Алан, но я должна была сделать это – собственноручно отдать на растерзание Эрику и остальным Бесстрашным. Ты сделал свой выбор – в угоду изгоям предал фракцию и, пусть и не своими руками, подставил под пули ни в чем не повинных людей, и меня в том числе. Эти уговоры немного успокаивают, но жалость все равно маленькой, но острой занозой сидит в душе – я чувствую, что он делал это не по своей воле. Чем же тебя зацепили настолько, что ты готов продать самое дорогое, что есть у каждого из нас – свою фракцию, которая не отделима от понятия «семья» и «дом».

Тяжесть и гнетущее душу чувство вины гонят меня по коридорам фракции в единственное место, где гарантирована эмоциональная разрядка – в тренажерный зал. Даже подумать сейчас страшно о полной комнате людей общежития, где придется улыбаться, общаться и делать вид, что у меня все хорошо, в то время как на душе кошки скребутся. Не хочется слышать шум, смех и беспрестанную болтовню, не хочется толпиться в общей душевой, где на взвинченные нервы будет действовать веселый смех и пустые разговоры.

Удар, резко одернуть руку. Выпад, удар. Уклон – снова удар. Принимаю на плечо покачнувшуюся грушу, переношу вес тела на правую ногу и снова бью изо всех сил, окончательно сбивая костяшки в кровь. Через какое-то время, когда рука уже горит от болезненных атак, а раны на кисти кровоточат, уставшая, измученная, но довольная иду, наконец, в душ. Тело, получившее мощную энергетическую разрядку, теперь требует покоя и релакса.

Горячий душ приятно обжигает кожу, как будто смывая собой все скопившееся за этот долгий день напряжение. Завтра будет новый день и новые трудности, но сейчас мне безумно тепло, уютно и спокойно под этими ласкающими кожу струями воды. Звенящие от напряжения нервы постепенно успокаиваются, тело расслабляется.

Сквозь шум воды слух улавливает звук открывающейся двери, а по ногам пробегает холодок сквозняка. В этот поздний час я абсолютно одна в огромном помещении тренажерного зала, поэтому чье-то присутствие мгновенно настораживает. Хватаю с крючка большое полотенце и быстро оборачиваюсь им. Не велика защита, но, прикрывшись, чувствую себя все же поувереннее. Пора уже заканчивать с водными процедурами и идти к себе. С человеком, вошедшим в раздевалку, нас разделяет только одна дверь, лично закрытая мною изнутри на автоматический замок. Тем страшнее видеть, как она, щелкнув запором и помигав зеленой кнопкой, начинает приоткрываться. И у меня, честное слово, даже не вызывает удивления до боли, в прямом смысле слова, знакомая фигура, рывком распахивающая дверь и быстро входящая в помещение.

Черная футболка, рукава которой обтягивают мощные бицепсы, джинсы с неизменным ремнем, на пряжке которого скалит свою пасть волк, симметричные ряды татуировок на шее и обоих предплечьях. Взгляд фиксирует даже голые ступни ног. Стараюсь смотреть куда угодно, но только не на лицо мужчины, черты которого сложились в отталкивающую гримасу холодной ярости. И не на правую руку, пальцы которой играют с отбрасывающим блестящие блики ножом, ловко крутя его вокруг своей оси. Похоже, это тот самый нож, который я положила в карман еще при встрече с Аланом, и который Эрик вытащил из моих джинс, оставленных в раздевалке.

Лидер молча приближается, а мне приходится пятиться назад. Никак не могу оторвать взгляд от острой полоски металла, ловко и умело прокручивающейся бабочкой в руках, но неизменно оказывающейся направленной острым лезвием в мою сторону. Казалось бы, уж кого, а меня-то больше удивить нечем, но при виде мужчины с ножом, идущего на меня с мрачной решимостью, волосы на голове начинают шевелиться, а сердце пропускает удар. Его лицо совсем такое же, как там, в тренерской. Напряженный взгляд впивается в меня, темные зрачки становятся почти черными, рот искривлен в злорадной усмешке. Такого Эрика я боюсь до ужаса, до помутнения рассудка, потому что чувствую, что он не в себе. Складывается впечатление, что в такие моменты им владеет какое-то отвратительное древнее зло, захватившее сознание мужчины и заставляющее причинять боль. Как его унять? Как заставить Лидера снова стать относительно нормальным?

Выставляю ладони вперед, и, стараясь смотреть прямо в глаза, говорю первое, что приходит в голову, лишь бы не молчать:

– А что с Аланом?

Наверное, это моя суперспособность – огребать неприятности, открыв рот в ненужный момент. Потому что после этой фразы мужчина, сжав зубы и чуть ли не зарычав, за два шага молниеносно сокращает расстояние между нами и, толкнув в спину, припечатывает к стене. Предплечье согнутой в локте руки давит на шею, кулак сжат до побелевших костяшек. Грудь ходит ходуном от злости, глаза шарят по лицу в поисках признаков страха. И тут же находят желаемое, потому что мне действительно очень страшно. Интересно, узнаю я все же о судьбе Алана до того, как умру здесь от ножевого ранения и обильной кровопотери?

Острие ножа, зажатого второй рукой, упирается мне точно под горло, тихий голос, весь состоящий из злобы и ярости, шипит в самое ухо:

– Давай-ка лучше подумаем, кому ты сделала хуже своим галимым цирком?

Я молчу. Тяжелый комок в горле не дает говорить. Мои надежды на то, что Лидер тут же лично побежит раскрывать сеть предателей, забыв про меня, не оправдались. Вот он, стоит передо мной, разозленный дальше некуда моим глупым провокационным поведением, детской выходкой, которая тогда казалась чем-то вроде достойного ответа, а на деле будет причиной моей нелепой смерти. Струи воды из душа льются на спину командира, но он, похоже, не замечает ничего вокруг, кроме моих глаз, в которых плещется самый настоящий ужас.