Текст книги "Мой личный пейзаж страха (СИ)"

Автор книги: EminEfendi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Бесшумно открываю дверь бункера и, не веря своим глазам, замираю на месте. В ярко освещенной кухне девочка стоит коленями на столе и, подняв руки над головой, перебирает какие-то коробки на верхней полке. Из-за такого положения огромная футболка, одетая на хрупкое тело, приподнялась, обнажая круглую попку в кружевных трусиках. Стройные бедра для удержания равновесия расставлены в стороны, поясница сексуально прогнулась. Достала одну коробку, покрутила в руках, читая надписи. Поставила обратно, взяла следующую. На миг у меня аж потемнело в глазах, а внизу живота стало нестерпимо жарко. Ну и кто меня в такой ситуации осудит?

Услышав мой шумный выдох, обернулась через плечо. Спохватившись, резко развернулась и спрыгнула со стола. Теперь вид более приличный – ноги почти до середины бедер закрыты, широченная футболка подпоясана форменным ремнем, подчеркивая талию. Только ворот, слишком широкий для нее, сполз вниз, обнажив хрупкое плечо. Волосы пушистые и лежат блестящими волнами, кожа светится чистотой и свежестью.

Нервно облизывает пухлые губки (сама себе яму роешь, детка) и показывает мне одну из коробок:

– Вот, нашла наверху. Это надо развести кипятком, будет еда.

Я голоден, голоден как никогда, но мне не нужна эта поганая коробка. Мне нужна ты, такая нежная, чистая, неиспорченная. Чтобы воспользоваться невинностью, испачкать грязными намерениями и сломать жестокостью.

Не дождавшись ответа, наблюдает за мной как за опасным животным, которое в любой момент может припасть на передние лапы и броситься. Медленно приближаюсь, заставляя отступать девушку все дальше и дальше, пока она не упирается спиной в кухонный стол. Понимаю, что вид у меня сейчас безумный и дикий, но в голове не осталось никаких мыслей, кроме образа лежащей на этом самом столе девушки. Мысленно уже примериваюсь, как схвачу ее обеими руками под бедра и посажу, разведя ножки в стороны, как девочка, заведя руку за спину, нашаривает что-то на столе. Тут же резко вскидывает сжатый кулак, и, ослепив блеском стального лезвия, наставляет на меня нож, целясь в горло. Рука дрожит, но голос решительный:

– Не смей.

Привычно, на автомате, оцениваю положение ножа в руке и чувствую, как во мне растут раздражение и злость. Простейшим приемом выбиваю орудие из рук, и тут же бью эту амазонку по лицу. Мой разъяренный голос больше похож на шипение змеи:

– Ты Бесстрашная или гребаная кухарка? Тебя больше чем за месяц не научили нож в руках держать? Такую овцу, как ты, и убить не жалко, все равно толку ноль.

От удара Карми покачнулась и отступила назад, едва устояв на ногах. Глаза от страха на пол-лица, но в голосе злость:

– Не смей ко мне прикасаться, придурок.

Медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться, и даю ей последний шанс одуматься:

– Придержи язык. Оскорбление Лидера – серьезное преступление.

– И что ты сделаешь? – ее голос взвился до высоких нот, а сама напряжена как сжатая пружина. – С крыши заставишь прыгнуть?

– Ну, для начала трахну во всех позах, – не могу не усмехнуться. Специально, что ли, нарывается? Или это уже истерика, и она не соображает, с кем разговаривает?

О, я ее разозлил. Сводит брови на переносице и, сжав кулачки, почти кричит, сверкая глазами:

– Может, начнешь уже головой думать, а не членом? Если бы не твоя тупость, мы бы здесь не оказались, а Кейт была бы в безопасности. Ты даже не попытался ее вытащить! Ты не Лидер, ты сам жалкий трус и ничтожество!

– Все-таки твой поганый рот не закрывается? – Я тоже не железный, ярость растет в геометрической прогрессии. – Ну давай тогда обсудим и твою тупость. На поляне во время учений хер знает куда ушли, говоря проще – потерялись. Чтение карты и ориентирование на местности провалено. Это раз.

Хорошенько замахнувшись, снова наотмашь бью по лицу, от чего девушка отлетает к стене, ударившись плечом. Медленно наступаю.

– Проигнорировала мое требование остановится и, ни х*я не подумав, понеслась навстречу изгоям. Умышленное неповиновение приказу. Это – два.

Не сильно бью в солнечное сплетение. Всхлипывает, хватается за грудь и, согнувшись пополам, пытается отдышаться. Выставляет руку вперед в защитном жесте и срывающимся голосом шепчет:

– Хватит! Не надо…

В притворном удивлении приподнимаю бровь.

– Я же только начал. Кража личного оружия. Это три.

От очередного удара в живот Карми, вскрикнув, падает на колени и закашливается. Никогда так не сдерживался, чтобы не навредить. Мне она нужна покорная, но живая.

– И, как ты сказала – придурок? Оскорбление Лидера. Это четыре.

Наматываю на кулак шелковые волосы и, сильно потянув на себя, заставляю подняться. Громкий женский стон будит все самое темное и мерзкое, что есть в моей дьявольской душе. Я больше не могу сдерживаться, поэтому тащу отчаянно сопротивляющуюся девчонку прямо в спальню. Все, добегалась.

Кидаю ее на черное покрывало, застилающее кровать, и быстро скидываю с себя куртку. Опускаюсь на колени рядом с пытающейся подняться девушкой, прижимаю собой, руками шарю по всему телу. Она упирает ладошки мне в грудь и сдавленным голосом шепчет:

– Ну прости! Давай поговорим, одну минуточку, пожалуйста… Не делай этого со мной…

Не делать с тобой?! Запомни, девочка, я уже выбрал тебя. Теперь твоя очередь… нет, не выбирать, выбора у тебя нет. Тебе остается только подчиниться. Расслабиться и получать удовольствие.

Сдавливаю горло рукой, секунду наслаждаюсь мучениями своей сладкой жертвы, потом впиваюсь губами в этот горячий ротик, языком проникаю все глубже и глубже. Жадно целую неподатливые губы, скулы, шею. Облизываю и покусываю нежную кожу. Теперь быстро бьющуюся жилку на шее, потом перехожу на ключицы. Запах теплой кожи опьяняет зверя внутри меня, заставляет его рычать, кусать и давить все сильнее.

Девочка яростно царапает мне руки и плечи острыми ногтями, оставляя глубокие красные отметины. Это по-настоящему злит, поэтому резко хватаю ее руки и, подняв их над головой, фиксирую оба запястья своей огромной ладонью. Сам лично остригу ей маникюр, под самый корень. Вторая рука скользит по гладкому девичьему бедру и сжимает упругую попку. Губами исследую ткань, прикрывающую грудь. От поцелуев майка становится влажной, соски выделяются сквозь ткань двумя маленькими горошинами. Беру их в рот поочередно, слегка посасываю, потом легко прикусываю. Дергается, все еще пытается вырваться, но разве наши возможности сравнимы? Я запросто, не напрягаясь, удерживаю хрупкое тело в нужном положении, наслаждаясь ее беспомощностью. Здесь я доминант.

Испуганный стон перерастает в отчаянный скулеж, когда я цепляю край трусиков и стягиваю их одним резким движением. Зажимаю коленями ноги, расстегиваю ремень на тонкой талии и, потянув футболку вверх, избавляюсь и от нее. Открывшееся мне зрелище окончательно сводит с ума, член уже стоит так, что становится больно. Снова тянусь к беззащитной девичьей шее, и, удерживая ее за горло одной рукой, второй стягиваю с себя джинсы и боксеры. Провожу языком по распухшим от грубых поцелуев губам, руками сжимаю округлую грудь, а коленом с силой раздвигаю ноги. Властно шепчу на ухо:

– Терпеть. Это приказ.

Громкий крик Карми и мое звериное рычание сливаются в одно, подтверждая, что естественная природная преграда девушки пройдена, а я добился своего. Замираю на мгновение, даю привыкнуть к новым для нее ощущениям, потом начинаю двигаться медленно, усилием воли сдерживая свои порывы. Но физиология и привычка берут верх, и я с каждым толчком двигаюсь все быстрее и агрессивнее. Сжимаю рукой подбородок всхлипывающей неофитки, лежащей передо мной с зажмуренными глазами, и хриплю:

– Смотри на меня.

Она не слышит, за что тут же получает хлесткую пощечину. Распахивает глаза, по щекам текут злые слезы. Секунду смотрит ненавидящим взглядом, потом отворачивается. Еще больше ускоряю темп, терзая нежное тело. Наконец, волна оргазма накрывает с головой, и я пачкаю ее животик своим семенем.

Я в раю. Раньше завтрашнего вечера за нами никто не приедет, поэтому все самое сладкое еще впереди.

Примечание: Эрику двадцать шесть, Карми – восемнадцать. Отхожу от каноничного возраста неофитов, потому что секс с несовершеннолетними противоречит закону и претит автору.

PS: Ну, как вам? Чересчур или продолжать в том же духе?)))

====== Глава 12 ======

Комментарий к Глава 12 Традиционно – наряд Карми в прошлой и этой главах.

http://cs629309.vk.me/v629309687/3a382/dowN9lQkLHQ.jpg

POV Карми

Урожденные Бесстрашные, тренировавшиеся вместе с нами, любили пугать рассказами о пейзаже страха, который всем придется проходить во второй части обучения. У каждого – свои страхи, и моими, я была уверена, будут стандартные – мерзкие насекомые, страх оказаться похороненной или сгореть заживо, остаться глубоким инвалидом и вылететь к изгоям.

Но теперь я знаю свой личный пейзаж страха наверняка. Это будет небольшая темная комната, в которой из мебели только кровать. Из небольшого окна на пол и черное покрывало падает серебристый лунный свет, в лучах которого все кажется странным и не реальным. И змея. Черная опасная тварь, которая танцует свой смертельный танец, извиваясь надо мной. Глаза змеи – две черные бусины пирсинга, опасно блестящие в лунном свете, а гибкое тело состоит из темных полос татуировок. Тварь скользит вдоль тела, обвивает удушающими кольцами, жалит ядовитыми зубами все больнее. На месте укусов образуются кровоточащие раны, и она, открыв черную пасть, лижет их своим раздвоенным языком…

Но пока я все еще стою в залитой кровью форме и пытаюсь взять себя в руки и не разреветься от ужаса и отвращения, которое захлестывает волнами и вгоняет в панику. К горлу подкатывает тошнота, становится трудно дышать от омерзения при взгляде на окровавленную одежду. В голову настойчиво лезет вид мертвого тела с разорванными выстрелом внутренностями. Хочется сорвать с себя все и неистово тереть тело мочалкой. Тереть, поливать водой, снова тереть, и так до бесконечности. Поэтому даже с чувством благодарности, глубоко выдохнув после пугающего лидерского стриптиза, беру футболку и иду в ванну. За спиной захлопывается и щелкает автоматическим замком тяжелая дверь бункера – Лидер отправился на разведку, и я, наконец-то, остаюсь одна. И, опять же, не понятно, что страшнее – одиночество в доме на краю света, в лесу, кишащем изгоями, или же наедине с сильным мужчиной, обязанным защищать, но, в своем ослеплении страстью, не понимающим, что защита требуется прежде всего от него самого.

Захожу в ванну и в отражении в зеркале вижу себя. Да уж, ну и вид! Бледная, уставшая и встрепанная, с кровавыми разводами и грязью на лице. На единственной полке лежит большой запаянный пакет, в которой, на ощупь, какие-то небольшие предметы, наверняка связанные с ванной. Надрываю край, так и есть – несколько упаковок мыла, маленькие бутылочки шампуней, губки для мытья, зубные щетки, тюбик пасты, пара полотенец и еще несколько предметов первой гигиенической необходимости. Беру в руки кусочек мыла и подношу к лицу. Яркий, разноцветный, с каким-то сладким цветочным запахом. Прям как дома.... Скидываю куртку, рывком снимаю майку, брюки и белье и встаю под теплые струи быстро нагревающейся воды. Намыливаю тело, тру до скрипа, смываю, потом все заново. Теплая вода очищает тело от мерзкой грязи и успокаивает взвинченные нервы. Окончательно согревшись и ощутив такую долгожданную чистоту и свежесть, вытираюсь насухо большим мягким полотенцем и надеваю любезно предоставленную футболку. Надо же, расщедрился, благодетель прям. Расскажи кому – не поверят. Черная футболка пахнет хорошим табаком, чистым мужским телом и легким запахом парфюма с цитрусовыми нотами. До боли знакомое сочетание запахов, мгновенно вызывающее в памяти образ жестокого Лидера, видение темного коридора и ощущение беспомощности против грубой физической силы и мужского вожделения. Трясу головой, отгоняя от себя ненужные воспоминания, и выхожу из ванной комнаты. В доме становится очень тепло, система отопления работает как часы. Теперь найти и оценить наши материальные запасы.

Прохожу через коридор и открываю дверь в незнакомую мне комнату. Ого, тут только огромная кровать, от вида которой становится не по себе. Так и быть, пусть на ней спит Лидер, я и на диване помещусь. В комнате нет ни шкафов, в которых теоретически могла бы лежать запасная форма, плевать какого размера, ни чего другого, чем можно было бы прикрыть голые ноги. Покрывало на кровати слишком большое и тяжелое, в него не завернуться. Похоже, придется ходить, провокационно сверкая бедрами, ну что за невезение… От злости бью рукой по дверному косяку.

Далее, по коридору, нагромождение коробок, в которых также не оказывается нужных мне вещей – ни одежды, ни оружия, только разные приспособления для жизни в походных условиях, палатки, фонарики и тому подобное. Случись чего, могу треснуть по лидерской башке фонариком. Шутки шутками, а ситуация с каждой минутой напрягает все больше.

Аптечка, белая коробка с характерным красным крестом, оказывается в первом же открытом ящике кухонного стола. Перебрав содержимое, убеждаюсь, что оказать первую помощь не составит труда. Надеюсь, что она все же никому не понадобится.

В нижних ящиках кухни не оказывается ничего ценного, кроме нескольких столовых приборов, в числе которых два небольших ножичка. В качестве оружия не подойдут, слишком маленькие и неудобные, но на безрыбье, как говорится… Буду иметь их ввиду, мало ли как события повернутся. С Эриком нужно быть готовой ко всему, поэтому к ножам, лежащим на столе, добавляю еще и найденные в аптечке маленькие острые ножницы. Открываю дверцы верхних полок и вижу ряд коробок. Рукой не дотянуться, поэтому встаю коленями на стол и рассматриваю содержимое шкафчика. Хороший улов – здесь консервы, крупы, сухой картофель, печенье, чай. Вся упаковка очень непривычного вида, поэтому беру пачку в руки и рассматриваю, читая инструкцию и состав. Эта готова к употреблению. Беру вторую – а вот для этой нужно греть воду.

Тяжелый выдох за спиной заставляет резко обернуться. Эрик стоит в дверном проеме, облокотившись плечом о косяк, и не отрывает от меня тяжелого темного взгляда. Как всегда, подкрался незаметно. Быстро спрыгиваю со стола и, нервно облизывая разом пересохшие губы, пытаюсь настроить беседу и мысли мужчины на нужный тон:

– Вот, нашла наверху. Это надо развести кипятком, будет еда.

Хочу спросить о результатах разведки, но вижу, что он меня не слушает. С натянутой улыбкой на застывшем лице медленно подходит все ближе, заставляя отступать назад. От Эрика волнами исходит опасность, решимость и похоть. Он невыносимо близко, а мне в спину упирается край стола, дальше отступать некуда. Выхватываю из-за спины нож (как знала!) и целюсь командиру в горло. Сама понимаю, как смешно выглядят мои попытки обороняться, но это единственное, что я могу сделать сейчас. Фонарик бы еще в руки. Бросаю быстрый взгляд на кобуру, висящую на поясе мужчины, и понимаю, что второй раз трюк с выхваченным пистолетом не получится – кобура закрыта.

Лидер резким движением выбивает нож из рук, и тут же меня оглушает сильный удар по лицу. Мужчина разозлился мгновенно, орет что-то про неверный захват оружия. Не выдерживаю и кричу в его ненавистное лицо, чтобы не смел меня трогать. Как будто это могло помочь. Весь ужас пережитого вечера захлестывает меня быстро подступающей истерикой, в пылу которой я не могу себя контролировать и говорю, все что думаю. Разговор переходит на повышенные тона, а заканчивается несколькими обвинениями в мой адрес. Каждое обвинение, брошенное презрительным тоном, сопровождается сильным ударом, от которого тяжело устоять на ногах. Лицо горит от нескольких пощечин, дыхание сбито, а в груди ком, не дающий сделать вдох, когда последний удар в живот бросает меня на колени. Пытаюсь подняться, но безжалостная рука тянет за волосы вверх, а потом и вовсе тащит к выходу из комнаты. Сердце уходит в пятки, когда я понимаю, что он тащит меня прямиком в спальню.

Изо всех сил выворачиваюсь, бью руками и ногами, но мужчина слишком возбужден, чтобы что-то чувствовать. С силой кидает меня на кровать, и через секунду наваливается сверху. Тяжелое жаркое тело плотно прижимает к кровати, разгоряченное дыхание обжигает кожу, а жадные руки начинают свои грубые ласки. Делаю последнюю попытку образумить насильника и прошу остановиться и поговорить, но он только сдавливает мое горло сильнее, лишая кислорода, а черные глаза с расширенными животным возбуждением зрачками смотрят сквозь меня. Настойчивым языком лезет в рот, щетиной царапает все еще горящую от пощечин кожу, руками поднимает футболку, и гладит бедра, постепенно поднимаясь все выше. Изо всех сил пытаюсь отбиться, выскользнуть из-под огромного тела, но наши силы не равны. На мгновение начинает казаться, что у мужчины много, очень много рук, потому что я чувствую его везде, каждая клеточка тела ощущает настойчивое давление и жестокие ласки. В бессилии впиваюсь в напористые руки ногтями, царапаю изо всех сил, но запястья тут же оказываются в ловушке огромных ладоней, а руки надежно зафиксированы над головой. Я оказываюсь в еще более беззащитном положении. На глазах выступают злые слезы при звуке расстегиваемой ширинки. Не о таком первом разе я мечтала. И не о таком мужчине. Почему, ну почему со мной все должно было случиться именно так?

В глазах темнеет, из горла вырывается громкий крик, когда мужчина, наконец, вторгается твердым членом в мое беззащитное тело и, зарычав от удовольствия, начинает двигаться, сначала медленно, потом все наращивая темп.

В эти мучительные мгновения, сопровождающиеся вспышками боли, я вижу только проколотую бусинами пирсинга бровь и мощную шею с полосами татуировки. Мужчина быстро двигается, от чего пирсинг и полосы пляшут у меня перед глазами, постепенно трансформируясь в моем воспаленном сознании в огромную черную змею, которая жалит, кусает и готовится нанести последний, смертельный удар. В ужасе зажмуриваю глаза, чтобы не видеть омерзительную тварь… Когда же это закончится?

Все заканчивается довольным рычанием мужчины. Некоторое время он расслабленно лежит, накрыв меня под своим вмиг отяжелевшим телом, грудь ходит ходуном от попытки отдышаться. Когда тяжесть уже становится невыносимой, и я начинаю задыхаться, Эрик выпрямляется на вытянутых руках и разглядывает меня с интересом исследователя, нашедшего новый образец минерала. Берет стальными пальцами за подбородок и, повернув голову к себе, впивается в глаза немигающим взглядом. Из темного, какого-то даже потустороннего, его взгляд становится почти нормальным, привычно насмешливым. Тянется к лицу и губами проводит горячую дорожку от уголка глаза к виску, в точности повторяя путь, по которому текли слезы. Прижавшись щекой к моей щеке, с издевкой шепчет на ухо:

– Приму это в качестве благодарности за спасение.

Я со злостью отталкиваю его от себя и, закрыв глаза, отворачиваюсь. Видеть не могу эту рожу. Хмыкнув, Эрик легко вскакивает с кровати на ноги и уходит в душ. Я переворачиваюсь на бок и, завернувшись в пушистое покрывало, прижимаю колени к груди и замираю, обхватив себя руками. Из груди рвутся отчаянные всхлипы, меня всю переполняет желанием разреветься, но приходится сжать зубы – не доставлю этому садисту еще большего удовольствия. Тело и лицо болят от ударов, а внизу живота все саднит от грубого бесцеремонного проникновения. На внутренней стороне бедер – кровь, а в душе бушует разрывающая сердце буря, состоящая из боли, беспомощности, стыда и чувства униженности. Как ты мог так поступить со мной? Никогда, никогда тебе этого не прощу, будь ты проклят.

За дверью стихает шум льющейся воды, а через минуту в спальню тяжелыми шагами заходит Эрик. Я так и лежу, отвернувшись, а он, судя по звукам, немного постоял у кровати, а потом с размаху упал рядом со мной. Попытался стянуть покрывало, но я, опередив мужчину, резко встаю, подхватываю валяющиеся на полу футболку с трусиками и молча выхожу из комнаты.

Мне в спину несется уставший, но довольный голос:

– Спишь сегодня здесь, понятно?

Пошел ты, думаю я про себя. Больше мне сказать нечего. Неужели он поймет хоть один приведенный довод? Эрик – непробиваемый эгоист, который, как избалованный ребенок, привык получать желаемое любой ценой. И мне «повезло» оказаться той самой желанной игрушкой. Сама того не ведая, я попала в ловушку, из которой нет выхода. Здесь – тем более, да и во фракции он, как Лидер, имеет надо мной полную власть. Сказать, что я попала, ничего не сказать. Не сиделось же мне в Дружелюбии. И даже самообман, что все будет хорошо и я с этим справлюсь, уже не работает. Как мне справиться с необузданным, разрушающим все на своем пути, влечением этого кобеля?

Горячие сильные струи воды не только смывают с тела всю грязь, но также и избавляют от мерзкого зуда на коже от его прикосновений. Ощущение, будто своими касаниями он втоптал меня в грязь, и избавиться от этой грязи хочется еще сильнее, чем от крови убитого изгоя. А еще шумный душ заглушает слезы. Только тут я могу дать себе волю и выплакать все то грязное и мерзкое, что есть в душе после общения с этим похотливым зверем.

Не знаю, сколько времени я просидела на коленях прямо на полу, поливаемая сверху обжигающими кожу струями воды и рыдая над своим безвыходным положением. Но времени хватило, чтобы немного успокоиться, перестать судорожно всхлипывать и привести мысли в относительный порядок.

Вытираюсь полотенцем, а потом, нехотя, влезаю в футболку своего врага. Делать нечего, моя одежда все еще мокрая насквозь после стирки.

Глубоко вдохнув перед дверью, решаюсь и захожу в спальню. Как я и думала, Эрик спит, лежа на животе. Одна рука с черной татуировкой лежит на подушке над головой, вторая вытянута в сторону. Шея беззащитно открыта, вызывая сильнейшее желание воткнуть в нее нож. Или взять пистолет, приставить к бритому виску и нажать курок. Аж руки зудят от предвкушения. Но мысль о неминуемом трибунале и последующем расстреле заставляет уйти непрошенные мысли прочь. Умирать из-за тебя – слишком много чести. И еще смешнее будет остаться робинзоном в этом богом забытом лесу. Хотя, конечно, когда-нибудь отряд приедет наконец-то на этот кордон, и тогда мне в любом случае не поздоровится, ведь их встретит истерзанный и утыканный найденными на кухне вилками труп Эрика, висящий на ближайшем заборе. Пытаюсь, хоть и неудачно, но шутить, хороший признак.

Подбираю сброшенное на пол покрывало и выхожу из комнаты в кухню. Диван небольшой, но мне места хватит.

Сильная рука обхватывает запястье и, резко дернув, стаскивает с дивана. Падаю на пол, больно ударившись спиной, и тут же открываю глаза. В комнате светло от льющегося в окно утреннего света, а надо мной склонился, улыбаясь, мой ночной кошмар.

– Доброе утро, милая. Напомни, где ты должна была ночевать?

Эрик, уже одетый в свою черную форму, стоит прямо надо мной, склонив голову. На лице улыбка, но в голосе металл. Я, похоже, опять нарушила очередной приказ этого невесть что возомнившего о себе эгоиста. Злость вскипает мгновенно при мысли о том, что я, по его милости, лежу на полу около его же грязных берц с задравшейся до трусов футболке. Вскакиваю на ноги и кричу в это ненавистное лицо:

– Да что тебе от меня еще надо??! Ты и так получил что хотел, оставь меня в покое!!!

– Еще не все.

С силой бью по протянутым ко мне рукам. Эрика моя реакция, похоже, только забавляет, потому что, засмеявшись, он хватает меня в охапку и прижимает к стене, сильно приложив многострадальной спиной о бетон. Ну уж нет, сколько можно меня мучить! Вырываю руки из тесных объятий и пытаюсь ударить в живот. Не получается, тогда резко бью по лицу. Удар проходит по касательной, но на щеке тут же расцветают бордовым цветом три глубокие царапины с мгновенно выступающими капельками крови. Ногти у меня острые, что надо. Лидер замирает, хмурит брови, дотрагивается до раненой щеки. Потом резко отрывается от меня и в два шага добегает до кухни. Быстро схватив что-то со стола, почти бежит обратно, хватает за плечо и с силой кидает на диван. Тут же наваливается сверху, прижимает грудь коленом и поднимает вверх мою ладонь, с зажатыми стальным захватом пальцами. Мама моя, да у него те самые маленькие ножнички из аптечки. Пристраивает их к ногтям, но в своем гневном порыве он мне, похоже, сейчас пальцы отрежет.

– Не надо, не надо, – начинаю орать что есть мочи и выдергивать руку из железных тисков. – Я сама, сама!

Эрик останавливается, смотрит на меня злым взглядом, а потом швыряет ножницы на грудь.

– Приду – проверю. Если не обстрижешь – отрежу сам, вместе с языком. А сейчас приготовь мне пожрать, что ты там нашла. Идти уже пора.

Встаю с дивана и резво иду к кухне, готовая хоть обед из пяти блюд приготовить, лишь бы он быстрее ушел и оставил меня одну. Я, все-таки, определилась – одной в разы спокойнее. Нет для меня сейчас большей опасности, чем Лидер.

Упаковка с растворимой едой со вчерашнего вечера стоит на столе, так что снова позориться и лезть коленями на стол не придется. А то это имеет плохие последствия, как я уже имела возможность убедиться. В полном молчании выполняю все необходимые действия, пока Лидер курит, развалившись в одном из кресел, и изучает карту, которую он догадался захватить из машины. Завтрак тоже проходит в молчании. Эрик ест быстро, с удовольствием, но аккуратно. Мне же кусок в горло не лезет, поэтому я только вяло ковыряю в тарелке. Поев, Лидер снова закуривает сигарету, и расслабленно сидит, выпуская дым прямо мне в лицо. От едкого дыма становится тошно, в горле першит, и я встаю и отхожу к кухне, чтобы налить себе воды. Взгляд падает на окно, за которым зеленеет всеми красками густой лес. Может, туда убежать? Там свобода. Ага, свобода умереть от руки изгоя.

Тело реагирует на тихий звук шагов за спиной, и я резко оборачиваюсь. Эрик не спеша идет ко мне, на ходу снимая куртку. Огромный накачанный мужчина с голым торсом и в джинсах, пояс которых достаточно низкий, чтобы увидеть дорожку волос, уходящую к паху. Это зрелище пугает, но и завораживает одновременно, на уровне каких-то древних первобытных инстинктов. Стряхиваю с себя оцепенение, когда слышу вкрадчивый ироничный голос:

– Будешь послушной девочкой – добавлю баллов для рейтинга. – И, усмехнувшись, издевательски уточняет, – за проявленные терпение и стойкость перед лицом врага.

Я мгновенно напрягаюсь и выпаливаю:

– Не нужны мне твои баллы! – хочется еще уточнить, куда он может их засунуть, но вчерашний жестокий урок отбил охоту нарываться.

– Правда? К изгоям собралась? Я-то здесь один, а их там по двадцать желающих на одну такую классную попку.

Внутри все замирает, а к горлу подкатывает ком, который не дает дышать.

– Что ты сказал?

Эрик равнодушно пожимает плечами, мол, ты и сама поняла, о чем я.

– Там же Кейт. У них Кейт, – уточняю я внезапно севшим голосом. – Как она там? Что они с ней сделают?

С ужасом смотрю на него, осознавая мысль, которая пришла в голову только сейчас. До этого я боялась только убийства девушки, но после слов Эрика ситуация выглядит еще страшнее. При мысли о том, что сейчас приходится переживать подруге, при условии, что она жива, становится невыносимо дурно. Мужчина не отвечает, а только подходит все ближе. И снова у меня перед глазами черные змеиные глаза пирсинга и татуировки. Я закрываю глаза ладонями и, сдерживая мелко бьющую дрожь, жалобно прошу:

– Пожалуйста, пусть все это будет только пейзажем страха! Я хочу очнуться в Бесстрашии и увидеть Фора, который скажет, что я прошла испытание.

Руки мужчины, лежащие на моих плечах, замирают, а потом пальцы начинают сжиматься, почти впиваясь в нежную кожу. Открываю глаза и не узнаю его – всего за долю секунды взгляд из насмешливого стал ледяным, серые глаза метают молнии.

– Фора, говоришь, увидеть хочешь? – в голосе холод стали, злость и готовность убить меня на месте.

Не успеваю додумать мысль о том, что Фор действует на Эрика как красная тряпка на быка, как Лидер, схватив меня за плечи, отрывает от подоконника и, развернув спиной к себе, кидает на стол. Тяжелая рука стальным хватом сжимает затылок, и давя, прижимает голову к столу, а руки уже поднимают футболку и сдергивают трусики до колен.

– Не хотел быть жестоким, но ты пожалеешь, что произнесла это имя.

PS: Упс, куда меня несет?))

====== Глава 13 ======

Комментарий к Глава 13 Просто так, глаз порадовать.

http://jldgj.net/photos/5623f2056061f.jpg

POV Карми

Мой язык – мой враг. Я слышала о противостоянии Лидера и инструктора, об этом во фракции не говорил только немой, но, честное слово, у меня не было цели задеть Лидерскую гордость. Я действительно мечтала только о том, чтобы проснуться от этого кошмара и осознать, что все закончилось. Что не было этого ужасного вечера со стрельбой, убийствами и похищением Кэти. И не было пахнущей цитрусовым парфюмом ночи на черном покрывале в комнате, состоящей из лунного света, звериного рыка и жадных нетерпеливых рук.

Мужчина, схватив меня в охапку, отрывает от подоконника и, крутанув, разворачивает спиной к себе. В два шага дотаскивает до стола, толкает, и я падаю грудью на грубые доски, успев подставить ладони. На шею ложится властная рука и стальным прессом вдавливает затылок в стол. Щеку царапает не струганая древесина, вызывая ассоциации со щетиной Лидера, так же царапавшей меня ночью. Трусики стремительным движением оказываются спущенными к коленям. Шипящий от злости голос, от которого холодеет все внутри, звучит надо мной как приговор:

– Не хотел быть жестоким, но ты пожалеешь, что произнесла это имя.

Упираюсь руками в доски и пытаюсь подняться, как мужская ладонь, отпустив затылок, тут же хватает за горло и, сильно сдавливая, отрывает мое тело от стола. Хоть мое положение относительно Эрика и изменилось, но завидным его все равно не назовешь. Я стою, выпрямившись в полный рост, прижатая сзади к столу сильными мужскими бедрами, а спиной ощущая разгоряченную кожу и валики напряженных грудных мышц, скользящие под ней. Эрик, все еще рукой удерживаю шею, поднимает мою голову выше, так что теперь его губы касаются затылка. На шее чувствуется горячее возбужденное дыхание, а рукой мужчина скользит по животу вниз, пальцами проникая между бедер. Несильно прикусывает шею за ухом, заставляя вскрикнуть, а потом зло шипит:

– Повтори еще раз, кого ты хочешь видеть?

Рука давит на шею все сильнее, заставляя закашляться. Что за мания постоянно хватать за горло? Или именно этот, уже ставший традиционным, ритуал позволяет ему ярче и насыщеннее ощущать свою власть и превосходство? Пытаюсь стряхнуть, убрать с моего тела эти бесцеремонные руки. Извиваюсь в грубых объятиях, но, двигая бедрами, похоже, делаю себе только хуже.