Текст книги "Мой личный пейзаж страха (СИ)"

Автор книги: EminEfendi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

– Я сейчас возьму тебя прямо здесь, в коридоре. Возможно, мы привлечем внимание любопытных – им будет на что посмотреть. Или же, один лестничный пролет, и мы будем в нормальных условиях. Выбор за тобой.

PS: Не могу лишний раз не сказать – как же я вас обожаю, мои дорогие читатели!

====== Глава 22 ======

Комментарий к Глава 22 Эту главу посвящаю моей любимой подруге, которая ненавидит Эрика (зверь, истинный зверь, говорит), но мужественно читает этот рассказ ради меня. Твоя жертвенность – бесценна))))))

Картинки к главе (без особого глубокого смысла, но посмотреть всегда приятно)

Собрание в Яме

http://s1.cdnnz.net/films/i/4/7/8/okino.ua-divergent-654478-a.jpg

В городе

http://media.giphy.com/media/uw65SAvCqKRRC/giphy-facebook_s.jpg

POV Эрик

Небольшой стол, накрытый белой тканью, на которой лежат детали оружия, банки с ружейной смазкой и инструменты для чистки пистолета – единственное место у меня в квартире, где царит небольшой беспорядок. Во всем остальном – идеальный порядок и чистота, сказывается въевшаяся до костей привычка Эрудита. Карми должно понравится. Обхожу помещение, всерьез раздумывая – может, поселить ее здесь, у себя? Или отдельное жилье организовать? Слишком уж раздражает мысль о сопляках, спящих с ней в одной комнате и мастурбирующих ночами под одеялом. В глазах темнеет от мысли о липких масляных взглядах, которыми они смотрят на нее, сонную и полураздетую по утрам. Мне будет спокойнее, если девочка будет здесь, под боком. Желательно, в моей футболке, одетой на голое тело.

Не вижу к этому, кстати, никаких преград. И в том, что я Лидер, а она еще не прошла инициацию, нет никаких проблем – Макс вон живет со своей мулаткой, которая год назад с огромным восторгом переехала к нему через месяц после перехода в Бесстрашие. Любовь у них, чтоб ее. Только вот будет ли в таком же восторге Карми? Но до зубного скрежета хочется, чтобы все-таки сама согласилась. А для начала предложим ей экскурсию по будущему месту ее проживания и закрепим благоприятное впечатление хорошим сексом. Я умею быть гостеприимным.

Желанная и такая необходимая мне девушка и долгие поцелуи, в которых я балансирую на тонкой грани между свойственной мне жестокостью и непривычной нежностью, обостряют все чувства и напрягают до предела нервную систему, туманя сознание и вытесняя все сторонние мысли.

А в момент, когда она успокоилась и начала, сначала неохотно, но потом все смелее, отвечать мне, начинает просто сносить крышу. Прижимаюсь все сильнее и, положив руку на затылок, пропускаю сквозь пальцы гладкие тяжелые локоны, как бы расчесывая их. Карми, закрыв глаза и приподняв голову, вся отдается этому сладкому безумию, а в какой-то момент и сама тянется навстречу. Заводит руки мне за спину, и, положив ладони на поясницу, медленно ведет вверх, заставляя кожу под ее ладонями гореть от невероятных ощущений. Вот, что мне так нужно от нее – взаимность. Маленькие ладони останавливаются на лопатках и, надавив, сильнее прижимают меня к себе.

– Я сейчас возьму тебя прямо здесь, в коридоре, или же, один лестничный пролет, и мы будем в нормальных условиях. Выбор за тобой.

Сразу после этих слов мгновенно чувствую напряжение еще секунду назад абсолютно расслабленной девушки. Опять не так сказал? Ну извини, я не Искренний – это они там умеют красиво лить в уши, а я говорю, как есть.

Карми распахивает глаза, взгляд которых за долю секунды из томного мгновенно становится колючим и неприязненным, и, уперев ладони мне в грудь, пытается отодвинуться. Прежде, чем она успевает что-то сказать, насмешливо напоминаю:

– Я же дал тебе выбор.

Приподняв удивленно брови, девушка возмущается:

– Да что ты говоришь?!! Это, по-твоему, выбор? Тогда мое решение – идти на тренировку! Пусти!

Вновь прижимаю к стене разозленную, намеревающуюся уйти, девушку и спокойно киваю головой:

– Это и есть выбор. Значит, здесь. Меня твое решение устраивает.

Рассердившаяся Карми не успевает и слова сказать, как я закрываю ей рот поцелуем и сильнее прижимаю спиной к стене. Обидно, что не пошла ко мне, но мне, в моем возбужденном состоянии, особо тоже выбирать не приходится. Приспустив ранее расстегнутые джинсы девушки, прижимаюсь к ней бедрами, буквально вдавливая в стену от переполняющего желания. Тянусь к своей ширинке, чтобы, наконец, расстегнув ее, ослабить болезненное давление, но останавливаюсь.

– Расстегни сама. – И, не дождавшись реакции от сопротивляющейся неофитки, добавляю с напором, стараясь не переходить на грубый тон, – выполнять!

Карми обиженно сопит, пытается одеться и всячески выворачивается, но я легко удерживаю ее торсом. Беру рукой за подбородок и медленно, с наслаждением, провожу кончиком языка по упрямо сжатым губам от одного уголка до другого. Затем прижимаюсь щекой к ее щеке и ласково шепчу на ухо:

– Приказы у нас – что? Правильно, боец, выполняются незамедлительно. А саботаж – наказуем.

Прям ролевые игры какие-то, но меня невероятно заводит ощущение власти над этой такой чуткой, так мгновенно реагирующей на меня, девушкой. Да и ей, могу поспорить на что угодно, нравится моя роль доминантного самца. Иначе ее тело не реагировало бы на меня так бурно. В общем, мы – гармоничная пара: каждый нашел то, что ему по душе.

Нетерпеливыми движениями расстегиваю, наконец, пряжку ремня, предвкушая сладкое для обоих наказание, но в это время громкий звонок коммуникатора, лежащего в кармане куртки, заставляет нас замереть, уставившись друг на друга.

Резко выдыхаю и раздраженно закатываю глаза – ни-ка-кой, блядь, личной жизни. Но при взгляде на монитор все легкомысленное настроение как рукой снимает. По этому защищенному каналу связи Старший Лидер по пустякам не звонит.

– Слушаю, – хриплю я в трубку.

Звучит резкий, немного искаженный электроникой, голос Макса:

– Боевая готовность! Через двадцать минут по полной форме и с оружием у меня в кабинете.

Несколько секунд стою, восстанавливая дыхание. Дело серьезное. Похоже, что-то случилось, а я весь тут такой, с нехилой эрекцией. Не глядя на Карми, еще полностью не придя в себя и не веря в такой поворот, растерянно говорю, приглаживая растрепанные волосы:

– Надо идти.

А Карми, слегка запрокинув голову, открыто, искренне и беззаботно… смеется. Удивленно смотрю на нее – это нервное, или ей правда охренеть, как весело? Вообще, первый раз вижу, как она, глядя на меня, смеется. Обычно она дарит свои улыбки кому угодно, но только не мне, что, в общем-то, не удивительно. Не отрывая взгляда, впитываю в себя это редчайшее зрелище – светящиеся весельем глаза и белоснежную искреннюю улыбку, от которой плыву, как гребаный молокосос.

– Ну что ж, – весело говорит она, быстро застегивая джинсы, – надо, так надо. – И тут же добавляет веселым дурашливым тоном присказку, так популярную в Дружелюбии, – Счастья тебе!

Ненавижу эту фразу. Сдвигаю брови, как можно суровее, отчего сводящая с ума улыбка девушки мгновенно гаснет. Извиняющимся тоном, пожимая плечиками, быстро говорит:

– Пошутила!

– Поржал. Вернусь – пристрелю.

Карми, ничуть не испугавшись, по-прежнему весело смотрит на меня, а я, глубоко вдохнув, разворачиваюсь и ухожу, безуспешно пытаясь скрыть саму собой растягивающую рот улыбку.

Сочетание твердой походки, которой я иду по коридорам, накачанной фигуры во всем черном и дурацкой улыбки на лице пугают встречный народ. Ничего не могу с собой поделать – рот сам растягивается от воспоминаний о ее смеющейся мордашке. Только она могла заставить меня улыбаться так по-мальчишески беспечно. С раздражением понимаю, что видение девушки отодвигает на второй план проблемы фракции и приказ о боевой готовности. С такой реакцией на эту стерву, мне не Лидером Бесстрашия надо быть, а сборщиком гороха в ее чертовом Дружелюбии. Полнейший идиот.

*

– В городе только что совершено вооруженное нападение на группу Бесстрашных, этапирующих предателя, – голос Макса эхом разносится по Яме, резонируя в каменных стенах и приобретая еще большую значимость, – у нас двое раненых, а Алан Ричерз сбежал с изгоями. Оставшиеся члены отряда во главе с Катоном в данный момент ведут преследование. Наша общая задача – найти и обезвредить напавших, а сученка хоть зубами выгрызти, но доставить в Искренность.

Макс в сердцах пинает бетонный блок. Я стою рядом с ним перед шеренгой лучших солдат Бесстрашия – такой же собранный, спокойный и готовый к боевым задачам. Отряд жадно впитывает информацию, уже знакомую мне после совещания в кабинете у Макса. Невероятно, но изгои снова атаковали нас. Вооруженное нападение на два джипа было совершено посреди дня по дороге к Искренности, куда должны были доставить в суд этого щенка Ричерза. Одно из двух – либо нападение на Бесстрашных было ну очень хорошо спланировано и подготовлено, что странно, ведь речь идет об изгоях, либо это облажался ублюдочный Катон, командир, мать его. Лично шею сверну, если это так. А если все же изгои такие подготовленные, то это уже не просто вызов, это фактически объявленная война. А значит, пощады им не будет.

Еще два часа назад я должен был планово сменить одного из наших Лидеров, возглавляющий отряд, прочесывающий все Чикаго и окрестности в поисках информации о пропавшей неофитке. Но резко изменившаяся ситуация дает шанс напасть на след гораздо быстрее. И я собираюсь воспользоваться этим шансом.

Макс, с гордостью оглядев шеренгу из десяти своих лучших бойцов, кивает, давая сигнал к старту. Быстро выходим из здания, рассаживаемся в бронированные машины и без лишних слов срываемся с места. Рация трещит не переставая, на разных частотах передавая информацию сразу с нескольких точек. Катон и его команда смогли-таки выследить изгоев и заблокировать часть из них в небольшом заброшенном шестиэтажном здании торгового центра за районом Отречения. Самое главное, среди заблокированных – Ричерз, которого я своими руками для начала придушу, а уже потом отдам под суд. Ублюдок, да как он вообще посмел дернуться.

Под рев мощных машин, в окнах с огромной скоростью мелькают строения Бесстрашия, сменяющиеся затем аккуратным кварталом Эрудиции. В другое время я любил наблюдать, как забавно меняются цвета одежды жителей по мере пересечения кварталов, но сейчас все мысли заняты предстоящим заданием. Нога вдавливает в пол педаль газа, руки привычно ведут тяжеленный автомобиль, а в голове автоматически прокручивается стратегический план осады здания с возможными вариантами исхода. По полученным данным, заблокированных изгоев в нем не более тридцати человек. Нас – двенадцать, плюс шесть ребят Катона. Тридцать на восемнадцать. Полтора изгоя на одного Бесстрашного. Беспроигрышное соотношение.

Не проходит и получаса, как мы прибываем на окраину Отречения. Выбегаем из машин и, пугая своим видом нескольких убогих, идем, соблюдая боевой порядок и построение, в сторону сегодняшней арены боевых действий. Бурлящий в крови адреналин гонит меня вперед, заставляя, как обычно, идти впереди всего отряда. Не доходя пятидесяти метров до здания, встречаем Бесстрашных, занявших круговую оборону на случай повторного нападения изгоев.

Подбегает Катон – взмыленный, с кровавыми ссадинами по всему лицу и в порванной форме, все еще возбужденный после кровавой бойни, случившейся чуть более часа назад.

– Докладывай, – в напряженные моменты Макс всегда невероятно красноречив.

– Пока все без изменений! – частит он скороговоркой, – двое отправлены в госпиталь Эрудиции, так как ранения, судя по всему, серьезные. Было несколько попыток проникнуть в здание, но изгои заняли оборону и отстреливаются. На штурм пока не идем, ввиду малочисленности отряда.

– Откуда ведется обстрел?

Катон нервно оглядывается на полуразрушенное здание с зияющими черными квадратами выбитых окон и говорит:

– Рассредоточены по всему зданию.

– Принято, – кивает Макс и тут же приказывает, обращаясь ко всем, – все свои роли знают, начали!

Навыки, отработанные за много лет тренировок, да и не единожды уже применяемые в реальных условиях, заставляют нас мгновенно разделиться на несколько групп и устремиться к зданию. С соблюдением всех мер предосторожности обследуем здание комплекса по периметру, не упуская из виду ни запасные двери, ни окна. По пути у каждого потенциального выхода оставляем вооруженного бойца, на случай, если во время штурма изгои попытаются сбежать.

Грохотом, раздавшимся на весь квартал, отдается взрыв нескольких шумовых и слезоточивых гранат, заброшенных в здание через разбитые окна. Необходимая подготовка к захвату завершена, поэтому, немедля, под прикрытием щитов и штурмовых масок на лице, бросаемся ко входу, с одного удара выбивая наспех заблокированную стеклянную дверь. Со всеми необходимыми перегруппировками и огневой поддержкой в установленном порядке рассредоточиваемся по помещению, ища в прицел изгоев. Ору во всю силу легких в переговорное устройство, закрепленное у рта:

– Ричерза живым, остальных в расход!

А дальше идут обыденные, можно сказать, рутинные действия Бесстрашного спецназа. Ядовитый газ выжигает незащищенным изгоям легкие, заставляя кашлять и блевать, потеряв вообще какую-либо способность к сопротивлению. Тут и там раздается одно слово – «Цель!», за которым тут же раздается звук выстрела и последующий глухой удар упавшего тела.

Хватаю первого же попавшегося изгоя и, не обращая внимания на характерный запах дерьма и помоев, припечатываю его к стене.

– Где Ричерз? Ну? – Ору ему, не забыв для сговорчивости приложить хорошенько башкой о бетон.

Молодой мужчина, хрипя и кашляя, мотает головой, заставляя меня ускорить его мыслительный процесс выстрелом в ногу. Задергавшись и завизжав от боли, он начинает надрывно орать:

– Не убивай, только не убивай!!!

– Говори! – встряхиваю его посильнее.

– Пятый этаж, пятый!!!!!! Направо от главной лестницы, они там укрылись!

– Сколько их?

– Не знаю, человек пятнадцать, – скулящий от боли изгой уже не держится на ногах, но оседая на пол, не перестает повторять, – только не убивай...

– Не буду, – обещаю ему и брезгливо отшвыриваю от себя. Кивнув рядом стоящему Катону, бегу к широкой главной лестнице. За спиной раздается последний вопль несчастного и звук выстрела.

– Первой и третьей группе продолжать зачистку этажей, вторая и команда Катона за мной, – кричу в устройство связи, – Цель на пятом, направо от лестницы. Информация не проверена, поэтому всем быть начеку и использовать черный ход!

И вот, наконец, группа из полутора десятка бойцов собирается на пятом этаже, где в одном из подсобных помещений забаррикадировалась последняя оставшаяся в живых группа изгоев. И сама цель захвата – молодой, совсем еще юный и неопытный придурок, осмелившийся предать всю фракцию. О чем он, интересно, думал?

Выломанные двери, ослепление противника световой гранатой и быстрые слаженные движения группы захвата с последующим устранением противника – все как по учебнику. В последнюю очередь навожу автомат на хрупкую фигуру, завернутую в обычные изгойские лохмотья. Фигура, стоящая во весь свой невеликий рост, решительно закрывает собой сидящего на грязном полу Алана. Ну надо же, какая самоотверженность. Сам же парень, бледный до синевы, весь избитый, смотрит одним широко раскрытым глазом. Второй не открывается из-за огромной гематомы.

– Эрик, пожалуйста, не стреляй, – жалобно просит фигура неожиданно женским голосом. Очень интересно, даже имя мое знает. Медленно подняв руки вверх, девушка снимает с головы тряпку, бывшую когда-то шапкой, заставляя меня брезгливо поморщиться. Спутанные рыжие волосы, голубые глаза, смотрящие с вызовом – именно такой мне в прошлом году запомнилась абсолютно никчемная неофитка, не прошедшая даже первую ступень инициации – Рейчел Ричерз. Какая встреча! Братишку, значит защищаем. Семейные узы, кровное родство и прочая лабуда. А братик-то от страха ни жив, ни мертв сидит. Как это мы проглядели, вас надо было поменять местами – тебе, а не ему, судя по всему, место в Бесстрашии.

Девушка, поняв, что ее узнали, с вызовом смотрит мне в глаза:

– Это все из-за меня, Алан ни в чем не виноват! Нас заставили! – голос дрожит, из глаз текут слезы, которые Рейчел быстро вытирает грязным рукавом куртки, – пожалуйста, не убивайте! Пусть нас Искренность судит.

– Без тебя разберемся, – отвечаю я ей, раздумывая над дальнейшей судьбой. Убить всегда успеется, а вот послушать будет интересно.

Девушка с мольбой переводит взгляд с одного на другого. Увидев входящего в помещение Макса, группа которого занималась окончательной зачисткой здания, бросается к нему, но стоящий рядом Катон не дает сделать ни шагу, тут же ударив девчонку тяжеленным прикладом, от чего она, застонав, падает на колени.

– Руки за голову и сиди так, – командует Макс, подходя ближе. Рассматривает ее долгим взглядом и говорит мне:

– Обоих в Искренность. Похоже, она знает больше, будет что послушать.

– Так может, здесь и допросим?

– Подождем до суда. Под сывороткой правды они ни слова не соврут, расскажут все как на духу. А здесь поди разбери, где правду говорят, а где себя выгораживают.

Оглянувшись вокруг, Макс вздыхает и говорит:

– Надо вызывать мусорщиков, пусть трупы убирают, – и, кивая на пленников, продолжает, – а этих – в машину. Едем в Искренность.

Четыре дня, проведенные в Искренности, тянулись как год. Каждый день предателям вводили сыворотку правды, ведя бесконечные допросы. Первые два дня ничего толком нельзя было добиться, потому что им непременно становилось плохо. Но на третий, наконец, начали говорить. Как я и думал, Алана использовали втемную, он не знал ничего, кроме своего задания – выяснить любой ценой местоположение кордона, а затем связаться с нужным человеком для передачи данных. Из всех, обладающих нужной информацией, он выбрал именно Карми, решив, что только она ему по зубам. По его словам, он до последнего не догадывался, что девушка его раскусила и успела сдать. После свидания у зеркала он прямым ходом направился в переговорную, чтобы сразу по телефону передать все полученные сведения, наивная душа. Там же и был взят с поличным. По крайней мере, он, такой урод, был во фракции один единственный.

А вот рассказ сестрички был, не в пример, интереснее. Именно она была тем стимулом для Ричерза, которым его мотивировали к действию – парня шантажировали пытками и убийством сестры, поэтому ему ничего не оставалось, как выполнять все приказы. Рейчел, прожившая среди изгоев целый год и ставшая непосредственным участником событий, знала много имен и адресов, кои нам любезно и сообщила.

Четыре долбанных дня я шатался по коридорам этой фракции в ожидании бесценной информации. Четыре ночи я по несколько часов не мог уснуть на кровати в любезно предоставленном гостевом секторе, постоянно думая о Карми. Сюда бы ее, на кровать, под бок. Даже, хрен с ним с сексом, просто лежала бы рядом. Даже монстрам иногда хочется человеческого тепла.

Судя по ежедневным отчетам, пока что неофитка не была замечена в контактах с Дэниэлом, за исключением пары совместных обедов. Каждый вечер после тренировок одна или группой ходили тренироваться с грушей или ножами. Все правильно, скоро заключительный экзамен, надо быть в форме, а то тошнит уже от «успехов» этих криворуких.

Наконец, после нескольких дней вынужденного безделья, стряхиваем с себя сонное оцепенение и выдвигаемся. Полученной от девчонки-изгоя информации о заговорщиках более чем достаточно, чтобы накрыть весь их крысятник, стереть всю сеть в зародыше с лица земли. Все это время, несколько недель мы, оказывается, искали совсем не в том направлении.

За несколько дней отработав по цепочке все связи и контакты, приходим к нашей цели – вот этому заброшенному фабричному зданию, в подвале которого, по словам наших невольных информаторов, царство им небесное, и скрывается верхушка этого зловонного айсберга, называемого заговором изгоев.

Группа захвата врывается и действует так же слаженно, как и ранее в торговом центре. Попадающиеся на пути изгои подлежат безжалостному уничтожению, никого в плен не берем. Исключение – троица главарей, организаторов всех нападений. Вот с ними я хочу душевно поговорить, благо, вопросов накопилось немало – начиная с разгрома учебной поляны, заканчивая судьбой потерянной неофитки и ранеными сегодня бойцами.

Не проходит и часа, как три этажа здания окончательно зачищены, но цель так и не найдена. Необследованным остался всего один участок обширного подвала, куда мы незамедлительно спускаемся. Тишина давит на оголенные провода нервов, каждый шаг необходимо тщательно продумать и взвесить, ведь последние изгои, зажатые в угол, способны на все. Подрыв баррикад, устроенных на месте входа и очередная дымовая шашка, брошенная в помещение, дают нам беспрепятственно и практически безопасно ворваться, взяв на прицел находящихся там людей. Даже не верится, что вот он, конец этой истории.

Слабый стон, слышимый в конце большого темного коридора, заставляет меня пойти туда. Вскидываю оружие и иду на этот тихий звук. В наушнике раздается голос Макса, приказывающий вернуться. Подождет, я уже так близко к цели.

В конце коридора в полу зияет огромная дыра. Что там – не видно, все черным-черно. Примериваюсь и хочу прыгнуть, но выбежавший вслед за мной Макс орет уже за спиной, отдаваясь эхом еще и в наушнике. Как в тумане смотрю на кромешную тьму, из которой снова раздается слабый стон. Пока Макс бежит ко мне с воплями о нарушении приказа, обещая сейчас же прострелить обе ноги, группируюсь и прыгаю в темноту. Весь мой мощный звериный инстинкт орет о том, что надо идти, бежать именно туда.

Глаза постепенно привыкают к темноте. В захламленной строительным мусором небольшой комнатушке, пропахшей пылью и отвратной смесью запахов человеческих испражнений, на захламленном столе вижу то, к чему меня так звал инстинкт. Похоже, я притащу Карми что-то получше жалкого букетика цветов.

Первая пуля обжигает руку выше локтя. Расслабился, идиот, отключил мозги. Вторая и третья бьют прямо в грудь, отбрасывая назад, к стене. Ударяюсь затылком, потом медленно сползаю на пол. А ведь я обещал Карми вернуться и пристрелить…

Темнота наваливается мгновенно, поэтому последующую серию выстрелов я уже не услышал.

====== Глава 23 ======

Комментарий к Глава 23 Танюшке – замечательной подруге и, по совместительству, профессиональному филологу, которая читает, и которой нравится… ))) Каждый твой отзыв – как мед по сердцу )))

Картинка к главе (условная, как же еще)

http://gadzhetline.ru/files/uploads/images/articles/pictures%20of%20fireworks/5.jpg

POV Карми

Уже больше недели фракция живет по своему, давным-давно заведенному порядку, и только я не нахожу себе места от беспокойства из-за отсутствия какой-либо информации о финале истории с предательством. О повторном нападении изгоев на конвойный отряд стало известно в этот же день, буквально через пару часов после того, как мы с Эриком, смеясь, расстались в коридоре, а вооруженный спецотряд во главе с двумя Лидерами выехал в город в качестве подкрепления. И Алан, запомнившийся мне, несмотря ни на что, тонко чувствующим, милым и таким обходительным парнем, сбежал с изгоями. Мысли о его дальнейшей судьбе и так не давали мне спокойно спать, а сейчас я и подавно уверена в том, что его приговорят к трибуналу. И чего же тебе спокойно не жилось, зачем ты пошел на это преступление? И самый главный вопрос – что с Кэти? Нашли они ее или нет? Но никто не дает никаких ответов. Даже Фор, наш милый и такой временами доброжелательный инструктор, и тот ничего не сообщает и уклоняется от прямых вопросов о результатах рейда Лидеров, сообщая только, что Алан и его найденная сестра сейчас на допросе в Искренности. Суд, как я поняла, будет через несколько дней.

Сейчас, по прошествии недели, я не признаюсь даже самой себе в том, что все чаще в моих мыслях появляется Эрик. С отвращением вспоминаю озлобленного, не контролирующего себя монстра; с захватывающим трепетом, отдающим приятным томлением внизу живота – спокойного и ласкового, умеющего подарить незабываемые ощущения. Со злостью – эгоистичного самовлюбленного тирана, с весельем – растерянного и недоумевающего после неожиданного звонка Макса, спутавшего все его коварные планы. Нет, ну какое же у Эрика было лицо, до сих пор приятно вспомнить! Шах и мат тебе, Казанова!

Какими бы ни были воспоминания и мысли, а все равно он – все чаще и чаще в моей голове. Этот невероятно противоречивый, временами безумный, холодный, деспотичный мужчина, с изредка проглядывающими человеческими чувствами, завораживает и пугает одновременно. Резкий контраст в его поведении, все множество граней его личности, начиная от сторон, окрашенных в непроницаемый черный цвет жестокости до бледно-пастельных тонов грубоватой, непривычной ему самому, нежности, вызывает невероятный интерес и желание проникнуть глубже, узнать его изнутри.

Все эти мысли вот уже который день тревожным роем крутятся у меня в голове. Как и сейчас, когда я сижу после тренировок и ужина одна на каменном выступе у Пропасти с бурлящей внизу рекой. Шум воды отлично успокаивает взвинченные нервы. А при закрытых глазах и небольшой доле воображения, можно снова представить себя дома, в Дружелюбии, где было очень тесно и неуютно, но так спокойно…

Быть сегодня одной – мой сознательный выбор. Дэниэла я видела за последнюю неделю всего пару раз – обедали вместе, договорившись встретиться в столовой. Парень, ранее отправленный ревнивым Лидером в одну из самых дальних казарм на противоположном конце города, вернулся всего на сутки – передать какие-то необходимые документы, но, в связи с объявленным по городу усилением, остался в Бесстрашии надолго. Правда, мне от этого не легче, ведь Дэни постоянно занят в патрулировании города, уходя с рассветом и возвращаясь во фракцию поздно ночью. Добрый, ласковый, надежный и спокойный Дэни. Умом я понимаю, что он – лучшее, что я могла найти в этой фракции. А сердцем… А насчет сердца пока говорить рано.

Рыжий Дин, уже полностью оправившийся после ранения в руку, никогда не дает мне заскучать, постоянно развлекая историями и байками, которых у него всегда в переизбытке. Парень делал несколько попыток поухаживать и пофлиртовать, но мое сердце не забилось сильнее при виде непослушных рыжих вихров и веселых голубых глаз. А после возвращения с кордона и последующих событий мне вообще пришлось максимально дистанцироваться от флиртующего Дина, ограничившись только Дином-другом. У меня нет никакого желания подставлять и его под гнев Лидера.

Эрик, Дэниэл, придурок Катон и Рыжий – не многовато ли внимания одной неофитке за два месяца жизни в новой фракции? Хотя повышенный интерес не удивителен, и дело не в моей сногсшибательной красоте – уж чего нет, того нет. Бесстрашие – единственная фракция, в которой соотношение женщин и мужчин – один к четырем. То есть, можно подсчитать, и для этого не нужно даже быть Эрудитом, что на восемьдесят процентов мужчин приходится всего двадцать процентов женщин. Среди неофитов соотношение немного другое – процент девушек все же побольше, но именно девушки чаще не выдерживают жестокий физический отбор. Но, в то же время, по подсчетам эрудированных умников, именно женщины оказываются более психологически устойчивыми к пейзажам страха. Хоть что-то дельное могут подсчитать, и на том спасибо.

Интересно, что же все-таки Эрик, не к ночи будет помянут, во мне нашел? Почему именно я стала объектом его жестокости, желания и ревности? Ведь здесь есть девчонки и намного красивее, фигуристее, да и вообще более к нему расположенные, если не сказать больше. Что общего, вообще, может быть у хладнокровного деспота и дружелюбной неофитки? Только секс, каким бы хорошим он ни был, или же что-то еще? Хотя, со злостью говорю я себе, какая разница? Ты для него – всего лишь объект похоти, и нечего губу раскатывать на какие-то светлые чувства, пытаясь найти в нем то, чего нет, не было и никогда не будет! Пытаюсь потоком мыслей вызвать привычное ранее отвращение к Лидеру, снова начать его ненавидеть, ведь то, что он со мной делал последний месяц – непростительно! Эрик, твердо говорю я себе, просто трахает все, что движется. А что не движется, то двигает и трахает. И на этом закончили мечтать! Моя безграничная наивность когда-нибудь меня погубит.

Хаотичный поток мыслей прерывает звук быстрых шагов, отдающийся эхом в лабиринте коридоров. Сначала в темноте каменного проема появляется темный силуэт высокого накачанного мужчины. Постояв пару секунд, он делает шаг на освещенную площадку, тут же вызывая у меня невольную улыбку. Это Дэниэл – как всегда, энергичный, позитивный и улыбающийся. Увидев меня, сидящую в одиночестве на выдолбленной в камне скамье, радостно улыбается и быстро переходит, почти перебегая, мостик через разделяющую нас пропасть.

Присев на корточки, сжимает мои руки и поглаживает их, пытаясь согреть. Добрые внимательные глаза смотрят пристально и нежно, выискивая в моем взгляде причину уныния. Низкий бархатный голос говорит с усмешкой:

– Будешь грустить – утащу в бар! Я уже целых десять минут ищу тебя! В кои-то веки у меня свободный вечер!

Я шутливо пугаюсь и машу на него руками:

– Не, не, хватило мне уже одного бара – чуть не умерла потом на тренировке. Но я, правда, очень рада тебя видеть! – ничуть не лукавлю я, тут же мысленно радуясь, что Эрика, с его яростной ревностью, уже неделю нет во фракции, а, значит, я могу временно расслабиться. Тьфу ты, опять этот Эрик!

– Правда, очень рада тебя видеть! Дэни, а что с Кэти? – вопрос вырывается сам собой. – Ты-то уж точно должен знать!

Парень, не отрывая от меня ласкающего взгляда серо-зеленых глаз, ласково говорит:

– Знаю, наверное, все то же, что и все – предатель пойман и арестован, причем вместе со своей сестрой, которая жила среди изгоев и помогала в устройстве заговора. А остальная информация засекречена – то ли поехали проверять какие-то данные, то ли на дальнейшую зачистку.

– А почему такая секретность-то? – разочаровано спрашиваю я. Обидно – я ведь была уверена, что хоть Дэни-то владеет информацией и может ею со мной поделиться. Но и тут облом.

– Ну, как же, – парень мягко пожимает плечами, – изгои уже два раза на наши колонны напали, вот и опасаются утечки информации, оттуда и секретность. Это обычная практика при таких мероприятиях. Но они обязательно вернутся, и мы скоро все узнаем.

Глядя на мое расстроенное лицо, он ненадолго задумывается, неосознанно, уже в который раз, поглаживая кончиком пальца еле заметный шрамик над верхней губой.

– Мне кажется, я знаю, как тебя немного встряхнуть! Вставай! – и тянет меня за руки, принуждая встать. А я все не отрываю взгляд от его губ.