Текст книги "Мой личный пейзаж страха (СИ)"

Автор книги: EminEfendi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

В таком состоянии он глух к моим попыткам объяснится, поэтому молчу, смотря в окно и не видя проносящегося за окном пейзажа. В полнейшей тишине мы довольно быстро доезжаем до огромного безлюдного пустыря, находящегося где-то на окраине Искренности. Со всех сторон пыльная, залитая солнцем площадь, бывшая раньше, судя по форме и отсутствию следов асфальта, спортивным стадионом, окружена разрушенными многоэтажками и кучей строительного мусора. Удивленно оглядываюсь на Лидера – это идеальное место для спокойного разговора? Но Эрик на меня даже не смотрит – он достает из кобуры пистолет.

– Выходи из машины, – от абсолютно лишенного эмоций ледяного голоса становится по-настоящему страшно.

– Эрик, ты что?

– Выйти из машины. Это приказ, – мужчина, стиснув зубы, смотрит прямо перед собой.

Не дождавшись от меня, онемевшей от ужаса и плохих предчувствий, никаких действий, шумно выдыхает и, резко распахнув дверь, выходит. В несколько шагов обойдя автомобиль, хватает за рукав куртки и грубо вытаскивает наружу. Оттащив от машины на несколько шагов, делает болезненную подсечку – я в очередной раз падаю на травмированные колени, взвыв от боли. Эрик молча стоит у меня за спиной, слышно лишь его тяжелое дыхание.

Начинаю упрямо подниматься и прошу:

– Пожалуйста, дай мне все объяснить. Я не убивала…

Толчок ногой в спину опрокидывает меня обратно на землю. Поднимаю испачканные серой пылью ладони, автоматически пытаюсь отряхнуть, но замечаю, что пыль везде – на брюках, майке, рукавах, наверняка, и у меня на лице, размазанная вместе со слезами. Тягучая обида на этого бездушного, глухого к моим словам человека оглушает, обжигает, лишает сил бороться. В нашем убогом мире нет и не было места справедливости.

– Только не ври, что для тебя это имело значение! – обреченно выкрикиваю за спину со всей злостью, на которую только была способна в этот момент.

Сильнейший удар тяжеленным ботинком под ребра выбивает из легких весь воздух. Судя по всему, это и есть ответ – значит, какое-то значение все же имело, и, возможно, еще не все потеряно. Уже в который раз упрямо сжимаю зубы и пытаюсь подняться, но в затылок упирается дуло пистолета.

– Вот и всё, сука, – прозвучавший голос принадлежит не Эрику, а лишь пустой неживой оболочке, лишенной чувств и эмоций.

Вот и все. Почему-то именно эти три слова, произнесенные моим любимым мужчиной, который, стоя сзади, вдавливает мне в затылок холодное дуло, окончательно заставили поверить в неизбежность собственной смерти. Слезы вновь потекли ручьями, будто бы выкрутили кран, а горло сдавило от спазмов. Я хочу так много ему рассказать – как все было в действительности, что мне пришлось пережить, но не могу – изо рта вырываются только хрип и рыдания. Как же страшно умирать! Страшно до одури, до истерики, до желания взвыть и броситься в ноги, умоляя о пощаде. Но я этого не делаю – это Эрик, и это бесполезно, он меня не слышит. А ведь я ни в чем не виновата, и с осознанием этого умирать еще обиднее.

Говорят, перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. А я, стоя на коленях посреди выжженной солнцем безлюдной площади, думаю лишь об одном – как у некоторых получается встречать смерть с гордо вздернутой головой, презрением в глазах и решительной улыбкой на лице? Видели бы они сейчас меня…

Щелчок взведенного курка заставляет обреченно закрыть глаза ладонями и сжаться в комок. Это конец. Эрик, только не тяни, пожалуйста, сделай это сразу. Ждать – страшно до тошноты.

Дуло давит все сильнее, будто мужчина не решается, но проходит секунда, две, три, и он нажимает на курок.

POV Эрик

Сейчас мне одновременно хочется сделать две вещи —пристрелить эту безмозглую идиотку и утащить ее в свою берлогу, приковать наручниками к кровати, чтобы не оставить возможности даже в коридор выйти, не то что покинуть фракцию. Одного раза мне хватило, чтобы осознать, как же мне стала дорога эта девчонка из ненавистного Дружелюбия.

И сейчас, возвышаясь над ней и вдавливая в россыпь темных волос несущее мгновенную смерть оружие, я понимаю это как никогда. Взвожу курок – стоящая на коленях спиной ко мне плачущая девушка закрывает лицо ладонями и сжимается в комок. Медлю, давая ей прочувствовать каждую секунду, каждое мгновение поглощающего сознание, одуряющего страха – точно такого же, которое испытывал я на протяжении всей последней недели.

Это было худшее решение в твоей жизни, Карми.

Пальцем ощупываю гладкий курок, задерживаюсь на мгновение и нажимаю.

Громкий щелчок – Карми резко вздрагивает и всхлипывает, замирая на месте. Швыряю пистолет в пыль рядом с ее коленями и отхожу к машине. Присаживаюсь на капот и, отвинтив крышку с фляги, жадно выпиваю чуть ли не половину разом – сучка, этот день ты запомнишь на всю жизнь.

Какое-то время девушке требуется для того, чтобы осознать, что ничего не произошло, что она по-прежнему жива. Карми отнимает руки от лица и недоверчиво оглядывает себя, затем, видимо, все еще находясь в шоковом состоянии, медленно, как во сне, протягивает руку к лежащему в пыли пистолету. Чисто женским движением отерев от пыли гладкий ствол, крутит в руках, оглядывая невиданную ранее новейшую смертоносную игрушку, затем ловко вынимает обойму и замирает, разглядывая лежащий на ладони магазин. Пусто, детка. Пистолет не был заряжен.

Шатаясь, поднимается с земли, делает попытку отряхнуть колени, но, покачнувшись, выпрямляется. Посмотрев затравленным взглядом, нетвердыми шагами, как робот, идет в мою сторону, затем молча протягивает руку. Без слов поняв ее жест, вкладываю в раскрытую ладонь флягу. Девушка делает один глоток, второй, третий, а затем закашливается – виски для нее, конечно, крепковат. Но в таком состоянии самое то, ведь отдышавшись, она начала понемногу приходить в себя. Наконец, поднимает на меня взгляд своих зеленоватых глаз, в глубине которых я вижу лишь горечь и страдание, а затем… Затем она отводит руку в сторону и резко выплескивает мне в лицо остатки виски.

– Ублюдок!!! Мудак!!! – с каждым словом голос Карми звучит все увереннее, злее и громче, – Охреневший говнюк!!! Если решил стрелять – надо было стрелять, а не разводить это дерьмо!!!

На мгновение замерев, я со злости хватаю зарвавшуюся дрянь за плечи и валю на капот. Первый порыв – снова ударить ее, но вид испуганной девушки, автоматически пытающейся поставить блок и защитить лицо, успокаивает моментально – резко выдохнув, спихиваю ее с машины обратно на землю. Карми падает, но тут же снова вскакивает на ноги. Пытается что-то еще сказать, но горло перехватывает – она лишь всхлипывает и отворачивается.

Сигарета – вот что мне сейчас нужно, срочно. Отерев ладонью лицо, нервно щелкаю зажигалкой, пытаясь прикурить, и лишь с четвертого раза, наконец, справляюсь – едкий дым проникает в легкие, успокаивая нервную систему. Через несколько напряженных минут за спиной раздается тихий голос.

– Что сказал Макс?

Не глядя на Карми, цежу:

– Дал на выбор два варианта – прострелить тебе башку или вышвырнуть к изгоям.

Не дождавшись никакого ответа от угрюмо молчащей девушки, добавляю:

– Я дам тебе третий.

– Застрелиться самой? – нервно усмехается Карми, – обратно все равно уже не вернуться – Макс убьет меня прямо на пороге.

Глубоко затягиваюсь, потом выпускаю подряд два колечка дыма. Глядя, как они медленно уплывают все выше, говорю:

– Третий вариант – выйти за меня замуж. Хуй он что сделает моей жене.

Нежная и чувственная, ранимая и гордая, послушная и заботливая Карми – лучший вариант на роль моей жены. Мне не нужны другие – грубые, бесцеремонные, наглые, воинственные – я часто, слишком часто сталкиваюсь в своей жизни и работе с насилием и враждой, чтобы еще сознательно впускать их в свой дом. С Карми моё обдающее холодом жилище станет местом, куда всегда захочется возвращаться, где будет спокойно. И где меня будет ждать самая необходимая и такая желанная девушка.

Никогда всерьез не думал о женитьбе, но сейчас грех упускать такой удачный момент – отказаться она просто не посмеет. А Макс… Макс и так внял бы моим доводам, никуда бы не делся – оставил бы девчонку во фракции, ведь все, из-за чего он на нее взъелся – лишь моя вина. Я сам, по собственной воле и желанию, лез под пули, нарушал закон и далее по списку. Фактически, сам подставил ее под гнев Главного. Но теперь же, учитывая высокий статус и публичность, которые девушка обретет после официального оформления брака, она в любом случае будет надежно защищена ото всякого рода посягательств на жизнь и здоровье.

В первый момент Карми невесело засмеялась, но, поняв, что я не шучу, замолчала. Выбрасываю сигарету, оборачиваюсь и смотрю на нее в упор – девушка, нахмурившись, также не отрывает от меня взгляда темнеющих глаз.

– Ты шутишь?

– Я похож на клоуна? – рявкаю на нее.

Немного помолчав и по-прежнему глядя на меня недоверчиво, медленно говорит:

– Конечно, я не хочу умирать или становиться изгоем, поэтому спасибо за такой неожиданный вариант. Но ты... – голос девушки срывается… – ты ведь ненавидишь меня! С таким удовольствием бьешь… А я ненавижу тебя, понятно?

– Отличная основа для крепкого брака, – ухмыляюсь я, с неудовольствием замечая, как хрупкие плечики резко отвернувшейся девушки вновь вздрагивают – Карми уже не может сдерживаться, плачет навзрыд, пытаясь испачканными в пыли ладошками вытереть слезы. Видимо, все скопившееся в ней нервное напряжение нашло выход именно сейчас.

А я… я, подгоняемый каким-то непонятным и несвойственным мне порывом, подхожу и резким движением притягиваю ее к себе, утыкаясь носом в растрепанные пушистые волосы. Карми после пары попыток вырваться, вдруг резко припадает мне на грудь, судорожно цепляясь руками за куртку, будто бы ища во мне защиту… от меня же самого. Неловко, непривычно начинаю успокаивающе гладить пряди, приятно ласкающие пальцы своей шелковой прохладой, спину девушки, а затем, немного отстранив от себя, провожу губами по мокрой от слез и опухшей от моего удара скуле. Вновь рывком притягиваю к себе, наслаждаюсь ощущением теплого податливого тела, так доверчиво прижимающегося ко мне. Карми уже только тихо всхлипывает, пряча лицо у меня на груди.

– Мало тебе, идиотке, еще прилетело за все, что ты сделала.

– Да за что? – выкрикивает она мне в куртку, в сердцах ударив кулачком по груди.

Чувствую вновь накатывающееся раздражение. Она совсем ничего не соображает?

– За что? Это я, что ли, пытался избавиться от ребенка?!

Карми резким движением отстраняется, слезы на лице девушки высыхают мгновенно. Такого ошарашенного лица я у нее еще не видел – широко распахнутые глаза пристально смотрят на меня, ротик округлился от удивления. И от этого мне становится не по себе.

– Что ты сказал?! – девушка смотрит на меня во все глаза, не в силах поверить в услышанное. Глядя на ее реакцию, я начинаю подозревать самое худшее – ослепленный яростью за ее самоуправство, гневом от того, что приняла решение без меня, и страхом за ее чуть было не оборвавшуюся жизнь, я оперировал непроверенными данными.

Вчера в моем кабинете раздался телефонный звонок. Джоанна с горечью в голосе сообщила, что Карми найдена – девушка несколько дней назад была доставлена в больницу Дружелюбия в бессознательном состоянии. Причем, никто не догадался, что она – Бесстрашная, ведь одета она была почему-то в обычные оранжевые тряпки. Судя по характерным признакам – была попытка подпольного аборта, который чуть не лишил девушку жизни. Было из-за чего ей шею свернуть, не то что пустым пистолетом у виска трясти.

Карми, ошарашенно выслушавшая мой рассказ, неестественным голосом уточняет:

– Два вопроса – ты, зная меня, поверил в это? И второй – для тебя это правда было важно?

Глядя на замершую в ожидании ответа напряженную девушку, рычу в ответ:

– А что я, блядь, должен был еще подумать, когда за неделю вывернул весь город наизнанку, а ты как сквозь землю провалилась? В общем, так – сейчас ты мне расскажешь все подробно, как было. Поймаю на вранье – точно пристрелю.

История оказалась на удивление простой. Позже, во время обследования у Эрудитов, она подтвердилась слово в слово. Иногда самые маленькие, незначительные детали ведут к глобальным переменам в жизни.

В утро своего выходного дня Карми и правда собиралась поехать в Дружелюбие, встретиться со знакомыми. Поезд идет мимо фракции, и, чтобы туда попасть, необходимо выпрыгнуть на самой окраине, а потом еще несколько километров идти пешком через лес и поля. Спокойно доехав до нужного места, девушка как обычно выпрыгнула из вагона, но приземление не удалось. Совсем недавно Карми повредила колено – в тот самый день, когда ехали на игру по захвату флага, и сученыш Пит выкинул ее из вагона. Я помню этот момент – сам поднимал за шиворот с земли скулящую от боли девушку. Доктора там что-то помудрили, на тренировках ей эта травма не мешала, но прыжок с поезда выбил колено вновь, от чего Карми, крича от боли, покатилась под откос. Вот тогда-то у беременной на тот момент девушки и открылось кровотечение. Единственным свидетелем этого прыжка была живущая на окраине фракции древняя старуха, пользующаяся славой травницы. Она-то и помогла Карми дойти до своего дома и, сразу поняв, что произошло, попыталась своими отварами остановить необратимый процесс, но ничего не помогло – произошел выкидыш, а Карми, вследствие огромной кровопотери и дурманящего действия трав, впала в бессознательное состояние. Бессильная злоба дурманит сознание – как раз в ту ночь, когда я чуть было не сжег все Дружелюбие дотла, чтобы найти ее, Карми мучилась и металась на грани жизни и смерти в грязном облезлом доме гребаной ведьмы.

На третьи сутки старуха, поняв, наконец, что ее лечение не дает результатов, все же обратилась за помощью. До этого бабка сняла с нее грязную одежду и переодела в то, что было под рукой – яркие тряпки Дружелюбия, именно поэтому доставленную без сознания девушку поначалу не узнали. А когда через несколько дней она пришла в себя – сразу известили нас.

– Идиотка. Сказочная, – мне снова хочется ее пристрелить, – если ты знала, что беременна, какого хера не сказала? Почему не обратилась в Эрудицию или хотя бы к нашим врачам?!

– Я сама еще не была уверена, – опускает голову Карми.

– Не была уверена?! – да что за блядское утро, где мои сигареты? – У вас же там, у баб… каждый месяц…

Карми лишь обреченно махнула рукой.

– Из-за стрессов и тяжелых тренировок почти у всех девчонок цикл сбивается. Док сказал, что это нормально – когда окончательно привыкнем к нагрузкам – все наладится. Именно поэтому долгое время было не понятно.

Быстро делаю затяжку за затяжкой, обещая себе, во-первых, найти и убить старую суку, возомнившую себя светилом медицины, во-вторых, оторвать яйца Питу, а в третьих… Не знаю, что в третьих. В голове сейчас такой хаос, невозможно сосредоточиться.

– Я не убивала нашего ребенка, – с напором повторяет Карми, – это нелепая, страшная случайность. Насчет беременности у меня были подозрения, и я обязательно сказала бы тебе чуть позже… если бы не... – судорожно сглотнув, Карми глухо добавляет, – ты не ответил на второй вопрос – для тебя это имело значение?

– Не знаю, – честно отвечаю ей, – никогда не думал о ребенке и даже пока не представляю свою жизнь с ним.

Смотрю на грустно кивнувшую девушку, понимая, что меня очень неожиданно греет мысль о наследнике – сильном, волевом, бескомпромиссном, способном в будущем стать новым Лидером Бесстрашия. А это неплохая идея, детка, нам будет над чем поработать в ближайшие годы – сейчас задумываться о ребенке рано, но никто не помешает нам тренироваться в этом деле как можно больше.

Наклонившись, поднимаю упавший в пыль пистолет и протягиваю его Карми.

– Это, кстати, твой подарок – последняя разработка Эрудитов, выпущен в единственном экземпляре.

Карми, усмехнувшись, берет его у меня из рук.

– Сказать, что ты умеешь красиво преподнести подарок – ничего не сказать. За все, что ты сделал сегодня – будешь после смерти долго вариться в котле строгого режима.

– За все мои грехи, дорогая, мне в Аду не котел светит, а должность, причем весьма неплохая, – усмехаюсь я, притягивая к себе, наверное, самое ценное, что было у меня в жизни, единственного человека, сумевшего полюбить меня таким, какой я есть. Только благодаря ей и только ради нее, я пытаюсь меняться, стараюсь контролировать себя. Получается не всегда, но я стараюсь. Карми порывисто обнимает меня за шею, а я, зарычав от удовольствия, впиваюсь в мягкие нежные губы и, запустив пальцы в волосы на затылке, прижимаю к себе девушку все сильнее. Казалось, этот поцелуй, вобравший в себя всю страсть, нежность, весь страх потерять друг друга, длится вечность.

Дорога до Центра Искренности не заняла много времени. Сейчас привести себя в порядок в гостевом секторе, благо, что для Лидеров всех фракций там всегда готовы VIP апартаменты. Ну, а потом – все формальности, связанные с официальным бракосочетанием. Я жених, твою мать.

====== Глава 43 ======

.

POV Карми

Это была, наверное, самая невзрачная свадебная церемония, какую только видел Зал Торжеств во фракции Правдолюбов – красивое платье мне заменяла наспех очищенная от пыли форма, поздравления и веселый смех гостей – гулкая тишина каменных сводов, пистолеты, заткнутые за пояса, вместо цветов, и опухшая пульсирующая скула, с каждой минутой наливающаяся краснотой все ярче...

В этот, один из самых долгожданных для многих девушек день, в моей душе вместо радости, ощущения начала новой прекрасной жизни и трогательного волнения – давящая пустота и арктический холод. За сегодняшнее утро я пережила, наверное, весь спектр сильнейших эмоций, вытянувших и высосавших все душевные силы. Отстраненно, будто бы со стороны, наблюдаю за происходящим – за натянутыми улыбками Искренних, за довольным и уверенным в себе Эриком и за собой – невеселой и замкнутой. Что я чувствую сейчас? Ничего, лишь оглушающую пустоту внутри. Любые мысли и переживания кажутся какими-то мелкими и несерьезными после произошедшей нелепой трагедии, в очередной раз расколовшей мой мир пополам. Безразличное спокойствие на сегодняшнем бракосочетании объясняется еще и достаточно распространенной в Бесстрашии практикой разводов – это вам не Отречение, где один раз и на всю жизнь. Бесстрашные зачастую живут недолго, поэтому стараются вкусить все краски жизни по максимуму, не обременяя себя ставшими ненужными отношениями, обязательствами и узами. Возможно, и мне удастся при желании вновь обрести свободу. Вот только захочу ли я ее сама? Буду ли я продолжать любить сильного, властного, харизматичного, порой заботливого, и, на удивление, блещущего крупицами альтруизма Эрика? Или окончательно возненавижу сложного, противоречивого и жестокого Лидера, предпочитающего моральное уничтожение продуктивному разговору? Я не знаю.

В последний момент, из уважения к высокому статусу жениха, в зал торопливо внесли пышный букет, в срочном порядке доставленный сюда из Дружелюбия. Лишь при виде завернутых в блестящий целлофан нежных, ярких, таких знакомых и родных цветов, что-то теплое и живое всколыхнуло заледеневшую, израненную жестокостью и несправедливостью душу, но быстро прошло, испуганно затаившись под начинающим стремительно каменеть сердцем. Протягиваю руки и прижимаю к себе букет, с наслаждением вдыхая цветочный аромат и не обращая внимания на скривившего губы Эрика. Но, не дав толком насладиться моментом, мужчина аккуратно берет меня под руку и ведет к сидящим в центре зала Искренним, где и должен совершиться брачный обряд – всего лишь три росписи в трех огромных книгах, и уже через мгновение – мы муж и жена.

– Колец не будет? – удивленно спрашивает секретарь.

– Будут, – уверенно кивает Эрик, – но позже.

Не прошло и двадцати минут, как новость о женитьбе одного из Лидеров Бесстрашия облетела все фракции – система коммуникации в Чикаго работает как часы. В Отречении лишь приняли к сведению – для них информация не имела особого значения, как, собственно, и для Искренних. Представители обеих фракций лишь понадеялись, что Эрик отныне станет более сговорчивым, менее резким и бескомпромиссным. Напрасно, конечно, понадеялись.

Джанин Мэттьюс в Эрудиции радостно потирала руки – она еще не знала, как именно использует факт того, что жена одного из самых влиятельных Лидеров Бесстрашия крайне зависима от живущей ныне в Эрудиции калеки, но то, что этот факт будет играть определенную роль в ее планах – не сомневалась.

Дружелюбие просто искренне и беззаботно радовалось за свою бывшую соплеменницу, даже, несмотря на уже известную информацию о трагедии, произошедшей с девушкой не по ее вине. Лишь Джоанна дала себе зарок обязательно лично встретиться с Карми – ей, как представителю фракции, да и просто очень доброй женщине, хотелось лично убедиться в том, что с Карми все в порядке.

А вот Бесстрашие гудело. Бесстрашие орало, радовалось, бесновалось – Эрик был вторым Лидером, связавшим себя узами брака, и первым на их памяти тираном, позволившим себя окольцевать. Да и кому! Простой девчонке, неофитке, и даже не Урожденной. Лихое братство замерло в предвкушении самой мощной, безумной и масштабной вечеринки на их памяти. Лишь Макс, сидя один в свое огромном, не-по-бесстрашному роскошном кабинете, зло сплюнул и, закурив очередную сигарету, сокрушенно покачал головой. Там, у дверей тренажерного зала, Эрик голову дал на отсечение, что сам накажет девку, преподаст наглядный урок, а потом привезет обратно во фракцию, где она будет сидеть тихо, как мышь, больше не провоцируя своими поступками на необдуманные действия. Насчет поведения самого Эрика разговор будет позже. Но в какой момент педагогический процесс перешел в бракосочетание – Макс решительно не понимал. Этому влюбленному щенку придется приложить массу усилий, чтобы соответствовать своей высокой должности – больше халатности и наплевательского отношения к собственным здоровью и обязанностям Старший Лидер не потерпит. Незаменимых людей нет, решительно думает он. Кроме Эрика, горько поправляет себя.

По коридорам огромного здания Искренности мы шли молчаливые и сосредоточенные – наши не подходящие радостному моменту лица вызывали удивление у проходящих мимо людей. Я была уверена, что мы лишь заберем оставленные вещи и поедем обратно в Бесстрашие, но у Эрика на этот счет было свое мнение. Как только за нами закрылась дверь любезно предоставленных шикарных апартаментов, он уверенно обхватил меня поперек талии и, дотащив в два шага до огромной кровати, кинул на нее спиной. Даже не подумав сопротивляться, безразлично закрываю глаза ладонями. Эрик усаживается сверху, придавив бедра, и, обхватив запястья, отнимает руки от лица, заводя их назад и прижимая к покрывалу.

– Ну как оно, быть женой Лидера? – сколько же самодовольства в голосе мужчины, начинающего уверенно целовать шею.

Спокойно, не шелохнувшись под становящимися все настойчивее ласками, серьезно отвечаю:

– Еще не поняла. Надеюсь только, что не так болезненно, как любовницей.

Мужчина замер на мгновение, а затем резко выдохнул, от чего шею защекотало горячее дыхание. Не отрывая губ, проводит горячую дорожку от шеи к глазам, с осторожностью проводит губами по скуле, тут же ловя одинокую слезу, которую я, как ни старалась, не смогла удержать. Руками гладит рассыпавшиеся по покрывалу волосы, целует все настойчивее – за ухом, шею, плечи, ключицы. Дотягивается до губ, но я лишь равнодушно закрываю глаза.

– Ответь мне...ну же, Карми...

Лидер не командует, не требует – просит. Открываю глаза и как в первый раз разглядываю ртутно-серые, такие знакомые и, в то же время, незнакомые глаза, обрамленные короткими светлыми ресницами. Ну надо же, приходит в голову неожиданная мысль – у Эрика красивые глаза. Особенно сейчас, когда они смотрят так ласково, внимательно, просительно.

– Если ты ударишь меня еще хоть раз – я тебя убью, – мой тихий, с примесью боли и горечи голос звучит решительно, – я найду способ, будь уверен.

Темно-пепельные глаза, смотрящие на меня в упор, наполняются холодом сожаления. Или я ошибаюсь?

– Что же не убила раньше?

– Боялась, – честно отвечаю ему, – но больше не боюсь.

Это правда. Именно сегодня Эрик своими жестокими ударами разбил некий хрупкий сосуд в душе, из трещин которого, сначала понемногу, потом все быстрее начала выливаться мгновенно схватывающаяся ледяной коркой ядовитая жидкость, тягучая и опасная, обволакивающая сердце и сознание. Я уже умирала сегодня пару раз, больше не страшно.

Коротко кивнув, мужчина вновь впивается в губы требовательным поцелуем, а я сдаюсь. В который раз доверяюсь ему, даю сотый, тысячный шанс, краем затуманенного сознания лишь надеясь, что в очередной раз не поплачусь за свое решение. Поначалу неуверенно и робко, но потом все более страстно обнимаю его за шею и притягиваю к себе. Широкая грудь, обтянутая мягкой тканью футболки, сильные руки, ласкающие и гладящие ласково и нежно, дарят ощущение надежности и защиты. Возможно, призрачные, но сейчас мне как никогда хочется хоть на мгновение ощутить себя в безопасности, с твердой землей под ногами, в незыблемом и приветливом мире. Душа требует простого человеческого тепла, даже от такого сомнительного, скажем прямо, источника. Хочется в сладостном забытье прижаться всем телом к обладателю самых горячих и нетерпеливых рук, уже стягивающих с меня майку. Кожу обжигают тысячи быстрых поцелуев, а прикосновения губ к груди вызывают тяжелый вздох. Какая же в нем адская гремучая смесь, где все ингредиенты, взаимодействуя друг с другом, грохочут, шипят, взрываются. Хочется взять и разложить его на составляющие, изъять все темное и ядовитое, оставив лишь необходимое, светлое, желанное.

Потянувшийся было к расстегнутой ширинке мужчина вдруг останавливается. Подняв на меня затуманенный желанием взгляд, хрипло спрашивает:

– Врачи разрешили? Я не сделаю больно?

Отрицательно качаю головой – больнее, чем сделал, уже нет. Снова притягиваю его к себе – сейчас мне нужно почувствовать тебя, Эрик, не останавливайся.

Лидер ласкает мое тело умело и осторожно, обращается с ним, как с величайшей драгоценностью, опасаясь каким-либо неловким движением причинить физическую боль, а также снова загнать мое только начавшее оттаивать сознание обратно в пучину глухого равнодушия. Каждое действие, каждый взгляд и хриплые отрывки фраз, срывающиеся с четко очерченных губ, говорят о раскаянии и желании загладить вину.

Окончательно раздев меня, быстро раздевается сам, а потом, придавив жарким мощным телом, медленно входит, не отрывая от моего лица внимательного взгляда. Приподнявшись, начинает осторожно двигаться, но уже через мгновение обхватывает лицо руками и яростно целует. Я с опаской ждала его в себе, но, поняв, что не ощущаю никакого дискомфорта, расслабляюсь, полностью отдаваясь волнам наслаждения. Как в последний раз, один в один, как утром на пустыре, с отчаянием утопающего хватаюсь и тяну на себя мощные плечи, под кожей которых ощущаются ходящие ходуном мышцы. Теплая кожа со знакомым и уже ставшим родным запахом табака и парфюма сводят с ума; хочется вдыхать его бесконечно, весь, без остатка, чтобы только ни с кем не делиться. Подстраиваюсь под темп мужчины и прижимаюсь к нему всем телом, ощущая животом разгоряченное упругое тело. Темная геометрия татуировок, пирсинг, руки, плечи, спина – я люблю его всего, таким, какой он есть.

Через какое-то время поза меняется – Эрик берет меня, лежащую на боку, сзади, удобно устроившись за спиной. Обхватив огромной ладонью подбородок, заставляет меня повернуть голову и впивается решительным поцелуем, искусно сводя с ума языком.

Внизу живота поднимается тянущая искрящая волна, мне жарко, нечем дышать, каждый участок кожи горит от прикосновения умелых рук... и вот тело выгибается струной, изо рта вырывается хриплый стон, а мышцы бешено сокращаются, даря мужчине наслаждение и развязку. Хриплый стон над ухом вторит моему, а тело сжимается в стальных объятиях все сильнее.

– Теперь, кстати, охвачены все фракции, – улыбаюсь я.

Эрик лишь расслабленно хмыкает, а потом, притянув к себе, зарывается пальцами в волосы на затылке.

– Больше больно не будет, обещаю. Я слишком люблю тебя, чтобы такое повторить.

Со времени моей инициации прошло больше двух лет. В ряды Бесстрашных успели войти две группы прошедших инициацию новичков, уже были похоронены несколько моих товарищей по обучению, а я сама получила и оправилась от пары ранений, полученных далеко за периметром Стены. Моя работа тяжелая, опасная, но она того стоит.

А Эрик сдержал данное обещание – что бы между нами не происходило – он больше не поднял на меня руку. Орал, кричал, бесновался, швырял об стену вещи и отрывался на бессловесных новичках, но больно мне не сделал ни разу. Не сказать, чтобы эти два года мы жили душа в душу. Это же Эрик, не мне вам объяснять. Было все – и ссоры, и взаимные упреки, я даже несколько раз уходила ночевать к Эстель, но Эрик каждый раз приходил и возвращал меня обратно. Не единожды нам хотелось пристрелить друг друга, но развестись – ни разу. Практически все свободное время, коего было, к сожалению, не так много, как нам обоим хотелось бы, мы проводили вместе – в баре, на выездах, в городе, в постели…

И сейчас, поздно ночью, свернувшись в уютный комок на мужской груди, я не хочу думать ни о чем, что может ждать нас впереди. Я подумаю об этом завтра.

POV EminEfendi

Ничто, как говорит Карми, не вечно, вот и наша история, длившаяся целых 43 главы, закончилась. Возможно, не все в ней вам нравилось, что-то вызывало непонимание, неприязнь или недоверие, но я писала так, как вижу, понимаю, чувствую и хочу))) Но, учитывая, что благодарных отзывов было в стопицот раз больше, чем я вообще ожидала – я точно старалась не зря))))

Спасибо огромное вам, мои самые любимые и дорогие читатели – именно вы всегда дарили мне тонны вдохновения, а качественная и справедливая критика давала возможность совершенствоваться)) Спасибо моей любимой бете, всем девочкам, которые помогали информацией, и особенно любимому мужу за то, что выдержал это временное помешательство, охотно консультируя на самые разные темы.

Лучшая благодарность Автору за этот нелегкий труд – отзыв)

Спасибо!

.

Комментарий к Глава 43 СЧАСТЬЯ ВАМ))))))

http://s2.favim.com/orig/150415/amity-divergent-four-hapiness-Favim.com-2653022.gif

Буду рада видеть вас в группе )

Арты, вижуал, анонсы работ

https://vk.com/club137518806

====== Примечания автора ======

.

Мини-сиквел к “Моему личному пейзажу страха”

Трофей

Совсем юная, беззащитная, такая восхитительно беспечная. Сейчас – обычная девчонка, но совсем скоро – товар на невольничьем рынке изгойских трущоб – самого мерзкого района Чикаго, пропитанного насквозь зловонием и смрадом гнилых людских душ. Заказчики готовы хорошо заплатить за молодое тело, поэтому шансов избежать уготованной участи у нее нет. Но и в годами отлаженном механизме может случиться непредвиденный сбой...