Текст книги "Мой личный пейзаж страха (СИ)"

Автор книги: EminEfendi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Но блондинка мотает головой – она мне не верит, вырывается и убегает подальше от ринга. Садится в бессилии прямо на пол, закрывая глаза руками. Ее полные округлые плечи трясутся – девушка плачет. Группа замерла в ожидании реакции Лидера.

– На ринг! – Эрик равнодушно кивает мне, оглядывая остальных ребят. Выбирает мне соперника.

– Мэтт! – приглашает на ринг самого крупного парня, находящегося на первом месте в таблице. Мэтт сильный и накачанный, он хорошо дрался еще до прихода в Бесстрашие, а здесь успел отлично отшлифовать свои навыки. Плюс ко всему, охотно встает на спарринге с любым противником и без сомнений вырубает, чувство жалости ему не знакомо. Отличный выбор, Эрик. Сначала Мара, драться с которой, ты знаешь, мне было бы морально очень тяжело, а теперь Мэтт, который, не дрогнув, размажет меня по рингу. Но ничего, я справлюсь, назло.

Но, обогнав Мэтта, на ринг легко запрыгивает Катон. На нем тренировочные брюки и обтягивающая майка. На его перекачанных руках татуировки – черные змеи, обвивающие всю руку до плечей. Мое сердце пропустило удар от предчувствия близкой беды. Довольно скалясь, спрашивает:

– Эрик, можно я?

Мы оба смотрим на командира. Я – растерянно и ошарашенно, Катон – аж подпрыгивает от нетерпения. Эрик тут же кивает, складывая руки на груди.

– Прекрати, это не по правилам, – горячо возражает Фор, – он же ее покалечит!

– Новые правила, – ледяным тоном чеканит Лидер. – Начали!

Я, до сих пор не веря в происходящее, встаю в защитную стойку. Страх сковывает ледяными тисками, в горле пересохло. Больше всего сейчас хочется по примеру Мары заорать от ужаса и убежать с ринга. Катон намного старше меня и тренированнее. Конечно, в реальной жизни мне не придется выбирать соперников, но это пока еще только обучение, у меня не хватит навыков и опыта, чтобы противостоять ему. Остается только защищаться, чтобы очнуться в госпитале с минимально возможными травмами и переломами. Эрик, ты мерзкая мстительная скотина, потакающему своему раздутому до невообразимых размеров эго! Как же я тебя ненавижу.

Мой противник прохаживается по рингу в расслабленной позе, нет ни намека на готовность к бою. С мерзкой улыбкой глядя мне в глаза, громко спрашивает:

– Эрик, а если не вырубиться, можно я ее на ночь заберу к себе на перевоспитание? Не уважает девочка старших, дерзит. А я как раз умею делать из таких болтливых стерв покорных сучек.

«Не слушай его, не слушай, сосредоточься, не упускай из виду ни одно движение». Не дождавшись ответа от Эрика, Катон поворачивает к нему голову, смотрит вопросительно. Вот он, мой шанс! Резко, как учили, бью кулаком в лицо. Мужчина отшатывается от меня; следующий удар в кадык, потом ногой в живот. Катон, матерясь, согнулся пополам. Коленом в лицо, снова в живот. Не очень-то похоже на профессиональный бой, скорее какая-то уличная драка, но уж чем богаты. Надо по максимуму использовать свое преимущество – внезапность – пока он не пришел в себя. От меня явно не ожидали такой прыти. Со всей силы бью локтем по любезно подставленной шее, от чего противник падает на колени. Но, при очередном замахе ногой, он успевает схватить меня за лодыжку и вывернуть ее. Не удержав равновесия, падаю на пол на живот. Катон тут же прижимает мою спину коленом, наматывая убранные в хвост волосы на кулак. Набрасывает вторую руку на шею и начинает душить. Дождавшись хрипов, убирает руку и переворачивает меня на спину. В голове туман, пытаюсь откашляться, а мужчина деловито расстегивает молнию на моей куртке. Хрипит на ухо:

– Куртку сниму, а то сисек не видно.

Распахивает полы куртки и утыкается взглядом в грудь. Секунды промедления мне хватает, чтобы резким разворотом скинуть его с себя, но не успеваю встать, как оказываюсь снова прижата коленом к полу. На этот раз мужчина окончательно стягивает с меня расстегнутую куртку и выбросает ее с ринга.

– Так-то лучше. Теперь майка.

Получается вскочить на ноги. Он что, меня раздеть хочет? Почему никто не останавливает бой? Это уже переходит все границы! Смотрю на Эрика – тот равнодушно глазеет на нас, только глаза блестят от разворачивающегося перед ним увлекательного шоу.

Мы медленно двигаемся по диагонали, выставив руки в защитном жесте. На меня смотрят змеи с его татуировок. Верно выбрал рисунок, отразил всю свою суть! Такая же мерзкая противная мразь. Бой боем, а вот унижать заведомо слабого противника – это уже попахивает гнилой душонкой. В глазах Катона вижу только влечение и решимость. В моих глазах, надеюсь, видна ледяная ненависть к этим двум похотливым кобелям, ради своего удовольствия ломающим и подчиняющим себе людей.

– Давай детка, быстрее закончим, быстрее трахаться пойдем. Обещаю сильно не бить. – Ухмыляется мужчина.

– Какая же ты тварь. Скотина. – шепчу я.

Не успеваю увернуться от удара, из рассеченной брови начинает течь теплый ручеек крови. Второй удар в солнечное сплетение сбивает меня с ног, падаю на ринг, тут же получаю ногой в бок. Слева под ребрами взрывается болью, дышу через раз и от сильной боли в груди. «Надо встать, давай, давай». Мужчина спокойно стоит и смотрит на мои неуклюжие попытки подняться. Дождавшись, пока я встану на колени, подходит и, резко дергая за волосы, прижимает лицом к своей ширинке.

– Привыкай, тебе еще не раз так стоять!

Ярость придает мне сил. Отталкиваю его от себя двумя руками, вскакиваю на ноги, но сильнейший удар в скулу на несколько секунд оглушает меня. Ненавистный Бесстрашный тут же перебрасывает мое измученное тело через бедро, кидая на спину, от чего позвоночник пронзает еще более резкая боль. Да сколько же можно, дураку ясно, что мне не победить его. Все тело болит, кровь из разбитой брови стекает уже к шее. Встаю на четвереньки, но удар ногой в живот откидывает меня назад.

Снова упрямо встаю на колени, содержимое желудка просится наружу. «Нашел время, терпеть! Сжать зубы и терпеть!». Удар в голову опрокидывает меня на спину. Мой мучитель падет на колени рядом и задирает мне майку, оголяя живот. Слышится злой крик Фора:

– Какого хрена ты, ублюдок, творишь?

Из последних сил бью Катона в нос тыльной стороной ладони. Последнее, что вижу – кулак, стремительно летящий к моему виску … Дальше темнота. Сквозь пелену тумана слышу недовольный голос Эрика:

– Закончили бой! Помоги ей встать!

Открываю глаза, фокусирую взгляд на Катоне, протягивающем мне свои грабли. Закрываю глаза ладонями, ни за что не протяну руку этому подонку, лучше умру прямо здесь, на ринге. Слышу знакомые голоса, меня подхватывают заботливые руки – Рыжик и Зак. Милые, как же вы милые. Поднимают меня на ноги, ведут с ринга.

– Жду у себя в комнате, детка! Обещаю быть поласковее!

Моих сил хватает на то, чтобы развернуться и показать ему средний палец.

–Ах ты сука… – последнее, что я слышу, перед тем как вырубиться на руках у ребят.

Комментарий к Глава 7 Поздравляю всех моих читателей с Днем Святого Валентина! Хотелось бы в этот день писать про любовь, но события идут своим чередом, от этого никуда не деться!

====== Глава 8 ======

Прихожу в себя довольно быстро, меня несет по коридору на руках Зак.

– Я нормально, отпусти.

– Ты уверена? Мне велено тебя до больнички донести.

– Не надо, точно не надо, я в порядке.

Зак бережно ставит меня на ноги. Правое колено стреляет болью, и я неловко падаю.

– Давай руку, мы все-таки идем лечиться! – Парень выглядит испуганным.

– Нет, нет, пойдем обратно в зал.

– В таком состоянии? Ты смеешься?? У тебя кровь на лице, ногу подволакиваешь. Не геройствуй.

– Помоги мне обратно дойти, пожалуйста! – я настаиваю. Там осталась Мара, почему-то мысли сейчас только о ней.

Зак вздыхает, цедит сквозь зубы что-то насчет полоумных девиц, возомнивших себя бессмертными, но мы, наконец-то, медленно идем в нужном направлении.

– А что с Марой?

– Странно, но пока ничего. Ей никто слова не сказал, так и сидела в углу, когда мы уходили.

– И правда, очень странно.

Парень периодически заботливо поглядывает на меня, следя, наверное, чтобы опять в обморок не свалилась. С интересом спрашивает:

– За что Эрик тебя так?

– Откуда я знаю.

– А этот, со змеями, кто такой?

– Так, неудачное знакомство, – говорить об «этом со змеями» нет никакого желания.

– Неудачное, не то слово. Но ты классно держалась. Очень достойно, большинству из нас этого даже не снилось.

– Шутишь? Это я-то держалась? Меня же отметелили по полной! Но спасибо на добром слове, – мне уже даже становится смешно, хороший признак.

– Ты же ему последним ударом нос сломала! – смеется Зак. – А Эрик тебе, кстати, очков добавил. Сказал, заслужила за бой с заведомо более сильным противником.

– Да неужели, так и сказал? Добренький какой.

При появлении в зале все головы поворачиваются в нашу сторону. Неофиты улыбаются, а Фор тут же подбегает и хлопает меня по плечу.

– Живая, все хорошо? Я горжусь тобой! Позже расскажу об ошибках и как их можно было избежать, но скажу честно, я впечатлен.

– Спасибо, – чертовски приятно это слышать от такого милого парня, да еще и твоего инструктора.

– Кто тебе разрешил вернуться обратно? – Эрик тут же подходит к нам и, приподняв бровь, пристально смотрит в ожидании ответа.

– Никто, я сама, – тихо отвечаю, глядя Лидеру прямо в глаза.

– Сама?! – в его голосе вызов и что-то еще, не могу понять? Удивление? Восхищение? Но нет, лицо тут же принимает свое обычное брезгливое выражение.

Эрик кидает мне упаковку влажных салфеток.

– Вытри кровь.

И громким голосом объявляет:

– Через пять минут построение и идем ко Второму Выходу.

Фор недоумевает:

– Куда идем? У нас по плану работа в зале.

– Я покажу куда.

Что-то придумал. Это понимают все, поэтому к Выходу из Бесстрашия идем молча. Кэти держит меня за руку, пытается заглянуть в лицо, но также молчит. Только Мара, добежав до нас, складывает ладошки и отчаянно всхлипывает громким шепотом:

– Карми, прости, я не знала!!! Я не знала, что так получится!!! Прости меня, прости пожалуйста.

– Мара, все хорошо, не надо. Видишь – я на ногах, все обошлось, – говорю успокаивающим тоном, а сама понимаю, что для нее-то вряд ли обойдется.

Унылой колонной, первый раз за время пребывания в Бесстрашии, выходим на улицу, вдыхаем свежий воздух. День обещает быть жарким, солнце уже высоко, но радости от того, что вырвались из наших темных подвалов ни у кого нет. Неизвестность, в которую нас ведет изощренная фантазия Эрика, пугает.

Мы проходим вдоль нескольких зданий и оказываемся на огромном пустыре, где ничего нет, кроме проходящих рельс, которые уходят далеко за городские строения. Эрик останавливается.

– Сегодня один из вас меня, признаться, удивил. Я видел в Бесстрашии многое, но такого не припомню. Бояться реальной опасности – это еще допустимо, но испугаться учебного боя, да еще с таким слабым соперником, и с визгом убежать с ринга – это уже слишком. Трусам не место в Бесстрашии. – Оглядывает притихшую группу презрительным взглядом. – Но я дам последний шанс показать свою храбрость. Или что у вас там есть.

Во время речи Лидера Мару начинает ощутимо трясти. Казалось, бледнеть уже некуда, но с каждым словом лицо блондинки становится уже просто прозрачным с оттенком зелени. Прохожу через толпу и беру ее за руку. Рука ледяная, а девушка ощутимо дрожит.

Эрик смотрит на часы и, указывая на рельсы, говорит:

– Между рельс вы видите желоб, он примерно 40-50 см в глубину. Ровно через 4 минуты здесь пойдет поезд. У неофита по имени Мара есть три варианта. Первый – лечь вдоль рельс и лежать до тех пор, пока поезд не проедет над ней. Не заденет, гарантирую. И тогда я прощу твою трусость, и мы все вернемся обратно. Второй вариант – поднять при приближении поезда голову и тем самым разом решить все проблемы. Третий – прямо сейчас идти через пустырь в сторону вон тех бараков. Афракционеры примут, не сомневайся, они всегда рады молодым девкам.

Фор, отмечаю боковым зрением, в ужасе схватился за голову и отвернулся. На Мару уже страшно смотреть, того и гляди, упадет в обморок. Выбор у нее, как вы понимаете, не велик. Обнимаю ее и шепчу на ухо:

– Поезд не заденет, посмотри, как там глубоко. Будет очень страшно, но, Мара, хорошая моя, надо постараться. Иди, ложись и лежи тихо, все будет хорошо.

Голос, полный яда, звучит на весь пустырь:

– О, у нас появились сострадающие? Жалости у нас тоже не место. Отошла от нее или ложитесь вдвоем!

Пока я стою в оцепенении и осмысливаю сказанное, Мара отталкивает меня от себя и почти бежит к рельсам. Быстро, даже как-то истерично, опускается на колени, а потом ложится в желоб на спину и, закрыв лицо ладонями, замирает.

Эрик не спеша подходит и, поставив одну ногу на рельс, спокойно разглядывает лежащую девушку.

– Перевернись на живот. Руки вдоль тела, ноги вытяни, голова прямо***. И помни, только спокойствие и самоконтроль гарантируют тебе жизнь. Ты ведь уже не боишься, не правда ли? – издевки в его голосе сейчас больше, чем обычно.

Мара молчит. Звук приближающегося поезда отметает все сомнения в том, что это просто жестокая шутка. Состав уже отлично виден, он только что выехал из-за поворота и несется на огромной скорости. Остановиться уже точно не успеет, даже если машинист заметит лежащего на путях человека. Эрик отходит на безопасное расстояние, и, заложив руки за спину, спокойно ждет. Состав проносится мимо оцепеневших от ужаса ребят, обдавая сильным ветром. И даже через страшный грохот проносящихся по рельсам тонн металла слышен полный ужаса и отчаяния, просто какой-то нечеловеческий, вопль Мары.

Поезд проехал и скрылся за домами, а я все так и стою, закрыв глаза руками, задержав дыхание. В голове только одна мысль – пожалуйста, лишь бы живая и невредимая. Но тут одновременно раздаются радостные крики десятков людей, и я, наконец-то, открываю глаза. Парни втроем поднимают Мару. Пусть в шоке, пусть ничего не соображающую от ужаса, но живую.

Мы с Кэти одновременно начинаем смеяться и радостно прыгать на месте. Вот это девчонка!!! Она смогла! Моя драка с Катоном выглядит сущей ерундой по сравнению с тем, что пережила эта маленькая эрудитка.

Эрик проходит сквозь радостную толпу и, проходя мимо меня, сильно толкает плечом. Мелочный гад. Не оборачиваясь, кричит:

– Тренировка окончена, все обратно. Бегоом!

Срываемся с места и бежим. Вот сейчас прогулка одно удовольствие – солнце ласково согревает кожу, теплый ветерок треплет волосы, а на душе только легкость и счастье от того, что на сегодня все закончилось, и закончилось хорошо. Уже у самого входа в Бесстрашие оборачиваюсь и вижу, что последними идут Мара и Фор, бережно поддерживающий ее за талию. Инструктор отвел девушку сразу в стационар, чтобы она могла спокойно отлежаться и отойти от шока после пережитого.

После обеда до начала тренировки по метанию ножей остается время, предлагаю Кейт пойти в зал заранее. По дороге приходится выслушивать восторги подруги по поводу нашей с Марой храбрости, заверения, что она бы точно так не смогла. В зале пусто, только мы одни. Берем ножи и начинаем разминаться.

– Что у тебя с Эриком, колись?

– Что? – от удивления опускаю уже занесенный назад нож.

– Я что, слепая? Сначала хватает тебя за одеяло и оттаскивает для разговора, а на следующий день проявляет именно к тебе неоправданную жестокость. Я про разрешение на бой с Катоном. Скажи честно – клеился, но был послан?

– Всегда поражалась твоей интуиции.

Надо ей рассказать. С кем мне еще делиться, как не с самым родным человеком?

– Это не интуиция, детка, а дедукция. Проще простого было связать одно с другим.

Рассказываю ей все подробно, начиная со встречи в коридоре. Жду сочувствуя или проклятий в адрес нашего командира, но Кейт, как всегда, удивляет нестандартной реакцией.

– А он что, совсем тебе не нравится? Мне кажется, секс с ним может быть очень даже горячим. Да и полезно, в нашем шатком положении, иметь такого покровителя.

Смотрю на нее во все глаза и не верю своим ушам.

– Кэти, ты в своем уме? Мы об одном и том же человеке сейчас говорим?

– Ну да. А что тебя удивляет в моем вопросе? Он вон какой видный парень, очень даже симпатичный, ты не можешь с этим не согласиться.

– Кейт, а ты помнишь, что сегодня этот симпатичный парень сделал с Марой? Ты только представь, что творится у него в башке. Тебе не страшно будет с ним один на один?

– Не мне, а тебе. Мне никто не предлагал руку, сердце и лидерский член в придачу, – Кейт заливисто смеется. Мне бы твое веселье, подруга.

– А мне хоть и предлагали, да даром не нужно. Ненавижу жестокость в любом проявлении. А Эрик отвратительно злой и жестокий человек.

– Может, он такой злой из-за микроскопического члена? – Кейт подмигивает мне и хохочет еще громче. – если это так, то беру свои слова обратно, беги от него, девочка.

Я сокрушенно качаю головой и не могу сдержать улыбку.

– Парня бы тебе, Кейт, а то только одно на уме.

– У меня как раз вечером свидание с тем самым барменом, так что за меня не переживай.

После тренировки, которую Фор проводил в одиночестве, иду в стационар к Маре. Девушка лежит на боку, закутавшись в одеяло и отвернувшись к стене. Присаживаюсь на край кровати, глажу по плечу. Спит или нет?

– Мара, ты как?

– Никак. Уходи.

– Поговори со мной. За тебя все очень переживают и ждут, когда ты снова вернешься в строй.

Девушка резко оборачивается и сверкая глазами от злости почти кричит:

– Вернусь в строй??! Куда мне возвращаться? Я не подхожу Бесстрашию, неужели не понятно? Для меня каждый день пытка! Я ничего не умею, я всего боюсь. Это невыносимо и с каждым днем все хуже и хуже.

– Зачем же ты сюда пришла? – мой голос полон неподдельного сочувствия. Бедный запутавшийся ребенок, по-другому я ее не могу воспринимать.

– Надеялась, что смогу измениться. Стану мужественнее, храбрее, отважнее. Но ничего не изменилось, стало только хуже. И не думай, это не из-за Эрика, он просто один, и далеко не самый сильный из моих страхов. Просто сегодня, смотря на твой бой с этим Бесстрашным и лежа в ожидании поезда, я наконец-то осознала, что ошиблась на Церемонии Выбора. Отсюда я рано или поздно все равно вылечу, а в другие фракции мне вход закрыт.

Мара в изнеможении закрывает глаза руками. По щекам на подушку текут слезы. Что я могу ей сказать? Все мои уверения в том, что она обязательно пройдет инициацию и все получится, прозвучат сейчас лживо. Поэтому желаю ей спокойной ночи и обещаю, что с завтрашнего дня мы начинаем в свободное время тренироваться вместе. Будем отрабатывать и бой, и стрельбу, и метание ножей – авось и вытянем ее рейтинг выше красной линии. Мара равнодушно пожимает плечами и отворачивается, а я тихонько прикрываю дверь и выхожу из палаты.

Ужинаю с Дином и Заком, а после ужина иду одна в общежитие. Предложение ребят пойти в бар отклонила, чего-то не хочется, нет настроения. Кэти убежала на свидание с барменом. Интересно, куда? В бар или найдут более романтичное место? Придет – расспрошу. Хоть у кого-то сегодня будет отличный вечер.

В одном из коридоров на меня из темноты набрасывается огромная тень, зажимает рот рукой и тянет к каменной нише в стене. Прижав спиной к стене, мужчина впивается губами в мои губы, потом, жадно целуя опускается все ниже – на шею, на ключицы. Руки сжимают спину, потом перемещаются на поясницу, а дальше на ягодицы. Волосы на моей голове становятся от страха дыбом. Упираюсь руками в эту тушу, пытаюсь отодвинуть от себя, извиваюсь всем телом, чтобы вырваться наконец-то из этого кошмара. Горячий шепот обжигает ухо:

– Ненавидишь жестокость, говоришь? Ты еще не знаешь, какой я жестокий на самом деле, особенно с теми, кто мне не подчиняется.

Эрик. Я попала. И как, как???!!! он узнал? В зале никого, кроме нас с Кэти, не было. Но сейчас не могу думать ни о чем, кроме сильно возбужденного мужчины, всю силу которого я чувствую своим бедром. Ткань его джинс недвусмысленно вздыбливается в районе ширинки. Подруга ошиблась, там нет ничего малюсенького, там все очень даже прилично, как мне кажется. Эрик уже пытается расстегнуть молнию на моих брюках, второй рукой с силой удерживая меня на месте.

– Эрик, пожалуйста, не надо, я еще ни разу…

– Догадался. Пора исправлять.

– Отвали, или я сейчас заору…

Но рот мне закрывает огромная ладонь. Остается только мычать, и то получается еле слышно. Ниша темная и малозаметная, проходящие по коридору даже не догадываются, что здесь сейчас произойдет. Молния на моих джинсах уже расстегнута, настойчивая рука, проникнув под трусики, сжимает ягодицы, а пальцы начинают гладить самое сокровенное место. Мужчина тяжело дышит, его тело неосознанно начинает двигаться мне навстречу, имитируя половой акт. Отнимает руку от губ, чтобы тут же впиться в них поцелуем. Горячий язык исследует мой рот, проникая все глубже. Пальцы изучают нежные складки между бедер и начинают проникать туда, где еще никто никогда не был. Снова начинаю дергаться в ужасе, пытаюсь вырваться, но накачанное тело только сильнее прижимает меня к стене и продолжает начатое.

Раздавшийся на весь коридор мужской голос полон отчаяния:

– Эрик! Эрик, где ты, мать твою??!!!! Кто видел Эрика? У нас ЧП!!!!

Шум начинает нарастать, кричат уже несколько голосов.

Эрик замирает, пытается восстановить сбившееся дыхание.

– Какого х*я им там надо. Блядь, блядь!!!

С силой бьет рукой по стене над моей головой. На миг впивается пронзительно темным взглядом в мои круглые от ужаса глаза, потом резко разворачивается и выходит в коридор.

Ну ничего себе, повезло. Растерянно поправляю одежду и застегиваю молнию на джинсах. И горячо убеждаю себя в том, что сладкая истома внизу живота и желание, с каждой секундой все сильнее захлестывающее меня от грубых ласк Эрика, просто мираж. Этого не может, не должно быть. Но как же он все-таки узнал про разговор с Кэти?

Выхожу в коридор из нашего укрытия, и уже через несколько минут на меня обрушивается ужасная новость – Мара покончила с собой, прыгнув в пропасть.

Комментарий к Глава 8 *** Это реально описанные действия при падении на рельсы в метро

http://copypast.ru/uploads/posts/1383235942_4.jpg

Со следующих глав приступлю, наконец-то, вплотную к отношениям Эрика и Карми. Пора уже серьезно заняться этими ребятами, а то сколько можно по коридорам зажиматься :)

Карми, детка, прости, но Лидер и правда всегда получает желаемое. Эрик, дай пять – мечты сбываются.

====== Глава 9 ======

Комментарий к Глава 9 Карми перед баром

http://cs629117.vk.me/v629117687/3798a/W1WL2E2ynpY.jpg

POV Эрик

Девчонке так везет или это у меня черная полоса?

Как же не вовремя эта неудачница покончила с собой, не могла хотя бы полчаса подождать. Жалко ли мне ее? Смеетесь? Да с самого первого дня было понятно, что ей здесь не место, на кой черт вообще пришла? Сидела бы за учебниками – жива бы осталась. Каждый год одно и тоже – тащим трупы из пропасти. Макс сейчас отчетами задолбает. Как же все бесит, эта конфетка с классной задницей уже была у меня в руках. Я даже ощутил, как она среагировала на меня. Мой опыт не подводит, я это сразу могу определить.

Да что в ней такого, почему не выходит из головы? Во всей их разношерстной толпе я всегда вижу только ее, это уже какое-то наваждение. На меня всегда смотрит своим ледяным равнодушным взглядом. Сегодня взгляд был испуганным, завтра какой будет? Презрительный? Черт, почему меня это задевает? Веду себя как сопливый школьник. Такого со мной еще не было, но у меня есть рецепт на такой случай – трахнуть пару раз и отпустит. Это всегда работает! Ни одна юбка не оставалась в моей голове дольше чем на пару раз. Хорошо бы прямо сейчас притащить ее к себе, но через полчаса гребаный выезд далеко за стену на долбанную, мать ее, природу. Необходимо в ближайшие две недели прошерстить лес на предмет разных опасностей в квадрате пяти километров и подготовить поляну, на которой будем экзаменовать этих недоделанных бойцов. Может, прямо после тренировки утащить ее в кусты? А что, темно ведь будет. Но пока расслабься, девочка, выдохни. Монстр будет далеко.

Спустя почти три недели.

POV Карми

Короткое черное платье с юбкой-колокольчиком и с широкой молнией на груди, туфли на каблуках. Наконец-то, купонов накопилось достаточно, чтобы мы могли позволить себе красивую одежду и обувь. Длинные волосы завиты на концах, серые глаза оттеняют темные тени для век, даже подводка для глаз и тушь нашлись в этом захолустье. Разодета как на праздник. Праздник и есть – мы большой компанией скоро пойдем в бар. Сегодня там замечательная тематическая вечеринка, на которой мы собираемся как следует повеселиться. Неофитам туда, само собой, вход заказан, но Дэниел заверил, что обязательно проведет. Веселиться планируем до одиннадцати вечера, ведь комендантский час для новеньких никто не отменял.

Бегу в нашу общагу из салона, в котором из меня последние два часа Тори и Никко превращали в сказочную принцессу. Я такой себя еще не видела, ребята постарались на славу. Сердце радостно бьется в предвкушении сегодняшнего вечера, за спиной как будто выросли крылья. Веселье и счастье у меня, наверное написаны на лбу, потому что проходящие мимо Бесстрашные не скупятся на комплименты. Впервые за последнее время я чувствую радость в душе.

После смерти Мары прошло почти три недели. Первые дни большинство из нас просыпались и засыпали в траурном настроении, тренировались по инерции, ведь это горе стало общим. Но дальше понемногу начало отпускать, хотя смерть этой милой невинной девочки, такого по сути еще ребенка, навсегда останется со мной. Жестокая фракция, жестокие порядки, жестокие люди.

Эрика все эти недели не было видно; поговаривают, что он возглавил группу разведки на дальнем полигоне, на который у нас скоро будет выезд. Никого, само собой, отсутствие Лидера не опечалило, тренировки шли своими чередом. Даже Катона ни разу не встретила. Он числится в разведке, так что, скорее всего, уехал туда же. Попутного ветра, как говорится, им обоим… По понятным причинам, эти недели были для меня спокойными.

Вход в общежитие удивляет абсолютной тишиной. Ребята без меня уже ушли, не дождались? Радостно стуча каблуками и с довольной улыбкой на лице, распахиваю дверь…

Все неофиты на местах – кто сидит на кровати, кто стоит рядом, но все напряжены, глаза опущены в пол. Несколько человек одеваются в походную форму. Что происходит? Куда пропало веселье? А вот и ответ – на моей, единственной свободной, кровати развалилось его лидерское высочество. Вернулся, значит… Сердце застучало сильнее от ощущения опасности, а на щеках появляется румянец от нахлынувших воспоминаний. Как же стыдно, он меня трогал… там… Эрик расслабленно сидит, откинувшись спиной к стене. При виде меня бровь вместе с двумя черными шариками пирсинга ползет вверх, губы растягиваются в знакомой плотоядной ухмылке, а глаза жадно осматривают с ног до головы, особо долго задерживаясь на груди, выглядывающей из низкого выреза платья. После загораются прям-таки озорным весельем, шестеренки жестокости в его голове начинают работать на полную мощь, вырабатывая свои ядовитые подсказки. Губы искривляются в усмешке:

– Явилась. Зак, отставить сборы! С нами поедет Звезда! – ядовитее, чем сейчас, он, на моей памяти, еще не разговаривал.

– Куда? – растерянно спрашиваю я.

– Куда Я скажу, – Эрик делает сильный акцент на слове «Я», – форма одежды – выездная, у тебя две минуты.

Видя мою заминку, заботливо интересуется:

– Возможно, у тебя есть другие дела, кроме прохождения инициации? – именно таким приторно-сладким голосом он любит расставлять свои ловушки.

– Ннет… конечно нет, – не говорить же ему, что я собиралась классно оторваться и напиться с друзьями, а он обломал весь кайф. Но выбора у меня, как обычно, нет. Кэти вон тоже уныло застегивает куртку. Подруга стоит спиной к Эрику и делает мне большие глаза, как бы говоря, что спорить с психами бесполезно.

Неуверенно смотрю на свое спальное место – проблема в том, что мои вещи аккуратно висят на железной спинке кровати, которая сейчас занята почти ста килограммами ненавистных мышц. И для того, чтобы взять брюки, майку и куртку, мне нужно подойти к этой невозмутимой перекачанной массе почти вплотную, да еще и наклониться над ним. Была бы моя воля – лучше бы на каблуках поехала, но выхода нет, и я, собрав в кулак всю свою смелость, иду прямо к командиру. Эрик не сводит с меня пристального немигающего взгляда, от которого внутри все замирает. Как же неловко даже просто смотреть на него, а ему все нипочем – сидит довольный и усмехается. Останавливаюсь на безопасном расстоянии вытянутой руки. Он так и продолжает сидеть, разве что ухмылка стала шире. Как можно более спокойно и равнодушно прошу:

– Подай, пожалуйста, мои вещи.

– Сама возьмешь, – он уже откровенно надо мной смеется. И не двигается с места.

Комната замерла. У кого-то даже звук застегиваемой молнии на куртке затих на середине. Лихорадочно просчитываю в уме варианты. Их, как оказалось, всего два. Первый – пойти на принцип и не приближаться к наглецу, заявив, что в таком случае никуда не поеду. Понятно, что это вообще не вариант, если я планирую еще немного пожить на этом свете. Второй, он же последний и единственно верный – все-таки отставить свою гордость в сторону и подыграть ему. Решительно вздергиваю подбородок, подхожу к мужчине вплотную, делаю глубокий вздох. Решайся, Карми. Наклоняюсь и тяну руку к одежде. Моя грудь находится всего в нескольких сантиметрах от эриковского лица, и сама я чуть не прижимаюсь к мужскому торсу. Ногу, для удержания равновесия, пришлось поставить между его коленей. Кайфует, дрянь, вон аж весь замер. Носом шумно втянул воздух, а потом резко выдохнул в мои волосы, от чего локоны взвились вверх. Все в свои брачные игры играешь? Расстояние между нами минимальное, голыми коленями ощущаю жар мужских бедер. С вызовом смотрю ему прямо в глаза, в которых, надеюсь, хорошо читается презрение к этому развратному мужлану. Глаза мужчины, масленые и подернутые пеленой, впиваются в мои, на меня льются потоки серой расплавленной стали, гипнотизируя и парализуя. Он начинает приподниматься, тянется ко мне, но я в ту же секунду хватаю вещи и, намеренно хлестнув Эрика по плечу рукавом куртки, гордо удаляюсь в душевую. Не при нем же раздеваться, в самом деле.

Быстро снимаю платье, натягиваю на себя одежду и выбегаю. Группа из пяти новичков во главе с Лидером уже ушли, оставшиеся не у дел счастливчики заметно оживились и занялись своими делами. На мой немой вопрос отвечает Лола:

– Велел собраться у Главного Выхода.

Киваю ей, а взгляд случайно падает на мою кровать. На ней лежит ярко-красная роза. Стебель поломан, лепестки сильно помяты, несколько штук даже отвалились от бутона и лежат рядом. Под цветком записка, на которой всего одно, но такое дорогое мне слово – «Карамельке». На душе теплеет – именно эти розы, как, впрочем, и все цветы в городе, выращиваются на плантациях Дружелюбия. А Кармеллиной-Карамелькой меня называл только Дэниел, давным-давно. Кто же еще, как не он, оставил мне такое теплое и родное напоминание? На глаза наворачиваются слезы, горло перехватывает от обиды при мысли о лидерской заднице, которой он безжалостно и, клянусь, специально сел и раздавил этот такой важный для меня символ дома. Каким же надо быть бесчувственным и толстокожим, чтобы в этом царстве жестокости, смерти и сплошного черного цвета, растоптать такое редкое, нежное и хрупкое создание природы. Поднимаю цветок, бережно убираю часть сломанного стебля и ставлю бутон на уже короткой ножке в стаканчик с водой.