Текст книги "Мой личный пейзаж страха (СИ)"

Автор книги: EminEfendi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

– Тебе сюда.

Забыв все, что намеревалась сказать еще секунду назад, застываю перед стандартной, уже успевшей набить здесь оскомину, белой дверью с непрозрачным матовым стеклом. Нерешительно выжидаю, боясь зайти, хотя еще мгновение назад так стремилась сюда. Что же меня там ожидает?

Эрик остается в коридоре, а я приоткрываю дверь и медленно захожу в белоснежную палату, которая сейчас освещена только тусклыми лампами дежурного освещения. В небольшом помещении находится только кровать, все остальное место занимает огромное количество медицинской аппаратуры непонятного назначения. Светящиеся мониторы постоянно выводят какие-то замысловатые графики, по трубкам и капельницам текут жидкости, насосы шумят, качая воздух. И все это очень деловито попискивает и успокаивающе мигает лампочками, ни на минуту не заставляя сомневаться, что жизнь существа, лежащего на кровати, в полной безопасности.

Сначала я подумала, что Эрик ошибся. Светловолосый ребенок, спящий передо мной, никак не мог быть моей черноволосой подругой. Но глаза, привыкшие, наконец, после залитых светом коридоров к блеклому освещению палаты, начинают понемногу различать детали. Несомненно, это осунувшееся, очень бледное лицо с множественными ранами и порезами принадлежит Кэти. Веки закрытых глаз покраснели и покрылись кровавыми корками. А волосы оказались не светлыми, как мне показалось сначала. Бывшие когда-то жгуче-черными, сейчас они почти седые. А маленький рост, из-за которого я приняла сначала подругу за ребенка, заставляет меня почувствовать себя героиней своего самого страшного пейзажа страха, из которого меня с трудом постоянно выводит Фор. Я не верю своим глазам; хочу закричать, но из мгновенно пересохшего горла вырывается только какой-то беспомощный безмолвный хрип. У Кэти нет ног. Именно поэтому лежащее на кровати тело кажется детским. Что они сделали с тобой???!!

На этом моменте перед глазами начинает с бешеной скоростью носиться оглушающе звенящий рой мух, постепенно заполняя все пространство перед собой непроницаемой чернотой. Я начинаю хватать ртом воздух, пытаться отогнать руками назойливых насекомых, заслоняющих собой свет, но невыносимый рой проникает прямо в легкие, лишая кислорода и сознания… Чувствую только, как сильные руки мгновенно подхватывают меня, не давая упасть.

– Эрик, выводи меня… Я этого не вынесу.

Знакомый голос, за который я сейчас цепляюсь как за последнюю надежду, произносит слова, убивающие все мечты о том, что это просто очередное моделирование.

– Карми, это не пейзаж страха. Все наяву. Да где все блядские доктора?!

Наконец, спасительная темнота унесла меня от этого кошмара.

Но, к сожалению, ненадолго. Первое, что я увидела, открыв глаза – склонившееся надо мной лицо молодого мужчины в очках. Глубоко посаженные глаза темно-серого цвета, узкое лицо, острый подбородок. Наверное, в другой ситуации я могла бы даже назвать его симпатичным, а сейчас я не уверена даже, что вообще адекватно воспринимаю происходящее. А где Эрик? Начинаю крутить головой и, увидев его, нервно курящего в открытое окно, мгновенно успокаиваюсь. Увидела Эрика – успокоилась. От этой в корне не логичной последовательности начинаю нервно смеяться, заставляя доктора нахмуриться.

– Карми, я – доктор Эндрю, именно я занимаюсь лечением Кэтрин, – мужчина пристально вглядывается в мое лицо, ища в нем, наверное, признаки помешательства, – и это мой кабинет. Как ты себя чувствуешь?

Вместо ответа медленно приподнимаюсь с дивана, стараясь игнорировать периодически накатывающую пелену тумана. А может, не бороться с ней, а все же поддаться соблазну уйти в спокойной мир обморока? Все, что угодно, лишь бы не слышать тихий приятный баритон доктора, говорящего ужасные вещи.

– Вот так, садись и откинься на спинку, не делай резких движений, – Эндрю спокойно, без излишней суеты помогает мне принять вертикальное положение и не разлить трясущимися руками протянутый стакан воды, – поверь, мы делаем для нее все возможное. Она многое, очень многое перенесла, находясь в плену, и сейчас находится в некотором пограничном состоянии между комой и реальностью, крайне редко приходя в себя и практически никого не узнавая. На данном этапе….

Я нетерпеливо перебиваю этого, в общем-то, милого доктора:

– А что с ее ногами? Мне показалось или..?

Эндрю, переглянувшись со стоящим за моей спиной Эриком, помолчал, но все же кивнул головой.

– Обе ноги были с сильно запущенными огнестрельными ранами, нам пришлось их ампутировать. Но сейчас существует масса технологий, которые помогут не в полной мере, конечно, но все же…

Дальше слова доносились до меня как сквозь толстый слой ваты. «Бионические протезы», «долгая реабилитация», «возможные психосоматические заболевания и шоковые расстройства», «почти ничего не видит, но ходить будет». Я слушала, но не воспринимала весь этот поток слов, кажущийся мне сейчас только лишь монотонным жужжанием. Слишком разительный контраст между мечтами и жестокой действительностью оглушил меня, вмиг сделали нечувствительной и отстраненной от убивающей своей необратимостью реальности.

Все как в тумане. А вот спасительных слез нет вообще. Автоматически двигаюсь за Эриком, который ведет меня, аккуратно поддерживая за талию, по коридорам Эрудиции мимо недовольной Айлы и удивленно оглядывающихся на нас других эрудитов.

Дорога до нашей фракции остается у меня в памяти только лишь яркими всполохами огней уличного освещения и полным молчанием в машине. Наконец, заглушив мотор на все той же Главной Площади перед входом, Эрик откидывается назад. Минуту так и сидим, не произнося ни слова, но я первая нарушаю звенящую тишину:

– Ты знал? – я не узнаю свой скованный от горестных спазмов голос.

– Да. Я ведь лично выносил ее оттуда и вез к Эрудитам.

– Все равно, спасибо, что привез. Я бы не простила, если бы узнала обо всем последней.

Эрик, хмуро кивнув, достает из бардачка и протягивает мне небольшую металлическую флягу. Автоматически отвинчиваю крышку и делаю глоток, тут же заходясь в кашле. Виски, что же еще. Крепко, но это именно то, что мне сейчас и нужно. А ты, Лидер, не такой уж и бездушный.

Наверное, это была самая нереальная предрассветная встреча двух людей – мы еще долго молча сидели в машине, освещенные лишь неверным светом тусклых фонарей, передавая друг другу флягу и по очереди делая по глотку обжигающего горло напитка, пока первые лучи восходящего солнца не осветили наши бледные уставшие лица. Это могло бы быть очень романтично, если бы не хотелось взвыть от ужаса и бессилия. За все это время мы не сказали друг другу ни слова. Эрик сидел с абсолютно непроницаемым хмурым лицом, думая о чем-то своем, а я…

А мне не о чем было говорить с Лидером самой жестокой и беспощадной по отношению к инвалидам фракции. Ведь приговор доктора Эндрю был окончательным – на протезах Кэти ходить сможет, но о любых физических нагрузках придется забыть навсегда. Зрение, утраченное в процессе бесчеловечных пыток, попробуют восстановить, но пока никто ничего обещать не может. А суровые законы фракции известны всем. Мой такой желанный и необходимый мужчина (я наконец нашла в себе смелость признать Эрика таковым) скоро станет личным палачом единственного близкого мне человека.

А пойдет ли Эрик по моей просьбе против законов фракции? Делаю очередной глоток, уже даже не ощущая алкогольной горечи, и нервно усмехаюсь: наивность – мое второе имя.

Вот такой веселый расклад получается. Весело, хоть вешайся.

PS: Спасибо моей любимой LolaLazareva за любезно предоставленного персонажа – доктора Эндрю )))

====== Глава 27 ======

.

POV Карми

Ничто в этом мире не вечно, вот и виски, последние полчаса идущие легко, как вода, к моему разочарованию, тоже закончились. Да что за день-то такой, крайне неудачный! Отбрасываю назад пустую флягу, с пьяным интересом вслушиваясь в звуки, которые она издает, ударяясь сначала о пластик задней двери, потом падая на пол. Эрик, хмурым и тоже немного мутным от алкоголя взглядом, оглянулся назад и мрачно предупредил:

– Сейчас всю машину заставлю убирать!

Равнодушно пожимаю плечами и, закрыв глаза, откидываюсь на сиденье. Достаточно большая для меня доза алкоголя не произвела нужного эффекта – все мои чувства, атрофированные и замороженные после шокирующей новости, таковыми и остались. События этой ночи кажутся нереальными, как будто я прочитала грустный роман и все еще нахожусь под впечатлением, не в силах стряхнуть с себя завораживающее оцепенение. Таких чудовищных вещей не могло произойти в реальной жизни – это очередное моделирование. Но ноющая боль в груди заставляет вернуться к реальности – если я думаю, что это может быть симуляция, значит, это точно не она. Там, по ту сторону иллюзорного мира, никто ни разу не сомневался в абсолютной реалистичности происходящего.

– Ты отвезешь меня вечером опять в больницу? – спрашиваю я. Ответом мне служит молчание.

Открываю глаза и смотрю на Эрика, прикуривающего сигарету.

– Пожалуйста! Я ведь даже не успела подержать ее за руку. Даже ни слова не сказала! – в голосе слышны заискивающе-просительные ноты.

Эрик, прикурив наконец, складывает губы трубочкой, резко выдыхает дым и, полюбовавшись несколько секунд на получившиеся кольца, поднимающиеся вверх, спокойно отвечает:

– Ее уже завтра перевозят в нашу больницу, так что успеешь еще наговориться. Приди, наконец, в себя! Два часа назад тебе доктор подробно это объяснил.

Ну да, точно. Милый Эндрю что-то такое говорил, о том, что дальнейшая реабилитация возможна силами наших врачей, что никаких сверхтехнологий выхаживание таких больных не требует – сейчас Кэти нужен только покой и, желательно, знакомая обстановка, чтобы быстрее прийти в себя. Операция на ноги прошла успешно, а менять повязки и обрабатывать швы, а также раны и порезы по всему телу, могут и бесстрашные доктора. Для восстановления потерянного зрения уже была проведена сложнейшая операция, остается только ждать результата – помогло или нет. А Эрудиты начинают активно заниматься изготовлением протезов.

Только какой ей будет толк от этих протезов, если все равно она не сможет остаться во фракции. Нет, не буду об этом думать, только не об этом! Сейчас главное, чтобы она пришла в себя, научилась заново ходить, а дальше… Дальше я что-нибудь обязательно придумаю. Усмехаюсь – я за последний месяц стала намного ближе к Лидеру, нежели другие неофиты, грех будет этим не воспользоваться. Только вот есть у меня все же это преимущество или я опять вру сама себе?

Сжав зубы и не глядя на сидящего рядом мужчину, выхожу из машины и нетвердой походкой бреду в сторону входа. Единственное желание сейчас – забиться на кровати в угол, накрыться одеялом с головой и провалиться в спасительный сон. Желательно, без сновидений и лучше всего на пару-тройку недель, до тех пор, пока боль хоть немного не уляжется. Или события сами собой не повернутся к лучшему, чтобы смотреть правде в глаза стало, наконец, не так страшно.

Не дойдя и до середины Площади, вижу, как огромные двери Главного Входа открываются, выпуская группу Бесстрашных, одетых в стандартную форму патрульных. Все правильно, с наступлением рассвета одна группа, присматривающая за изгоями, сменяет другую, работавшую ночью.

Пустая гулкая площадь, освещенная первыми лучами восходящего солнца, и одинокая девушка, в непривычном для этой фракции виде – платье с пышной юбкой, бредущая ко входу – я невольно притягиваю к себе удивленные взгляды бойцов. Один из них тут же срывается из колонны и бежит в мою сторону.

– Карми!

На меня смотрят внимательные встревоженные глаза Дэни. Мгновенно все поняв по моему потухшему взгляду, он без лишних слов заключает меня в объятия, прижимая к себе.

– Маленькая моя, – нежный голос полон готовности разделить любое горе, уменьшить его в половину или вообще взять на себя, если бы это было возможно, – даже не могу представить, что ты чувствуешь.

А я ничего не чувствую, вообще. Я напоминаю себе сейчас робота – холодную бездушную машину, не способную ни на какие эмоции, даже просто поднять руки, чтобы обнять ждущего этого жеста друга. Так и стою, опустив голову, не делая даже попыток хоть немного двинуться ему навстречу.

Звучит сигнал к построению. Дэни, оглянувшись, быстро говорит:

– Я вернусь к тебе через пару дней, ладно? Ты уж держись, хорошая моя, – Дэни обеими ладонями обхватывает мое лицо и легонько целует в губы. Грустная улыбка и глаза точно такого же как у меня оттенка, в которых сейчас светится сострадание и забота, заставляют и меня несмело улыбнуться и кивнуть головой.

– Вот и хорошо, – ласково проведя тыльной стороной ладони по щеке, Дэниэл что-то быстро достает из кармана и вкладывает в карман моей куртки, – если станет совсем грустно и невыносимо – можешь воспользоваться.

И, подмигнув, убегает к колонне бойцов, выстроившихся в линейку. А я с упорством робота иду дальше с твердым намерением лечь, наконец, сегодня спать. Интересно, я смогу вообще заснуть?

Сильная рука, схватив за локоть, припечатывает меня спиной к стене, а властный лидерский голос разносится эхом по пустым в этот ранний час коридорам:

– Мы вроде договорились насчет ваших отношений с этим дружелюбным.

Эрик раздражен, но старается казаться спокойным. А я смотрю в эти серые глаза, холодный взгляд которых еще несколько часов назад заставил бы меня испугаться очередной извращенной выдумки, и понимаю, что страха больше нет. Какой же смешной и нелепой кажется его ревность, какими мелкими, глупыми и надуманными все мои проблемы после того, что я увидела в той белоснежной палате.

Поднимаю глаза и равнодушным тоном говорю:

– И что? Во-первых, это он подошел, а не я. Во-вторых, в Уставе Бесстрашия нет пункта, запрещающего общаться с друзьями, а никаких других правил я не нарушила. Так что, Лидер, придумай претензию посущественнее. И дай пройти.

– Совсем страх потеряла, – презрительно чеканит Эрик, зло сощурив глаза и придерживая меня плечом, не давая сдвинуться с места.

– Вообще похер, – киваю я в ответ. Грубоватое словечко командира как нельзя лучше описывает мое сонное оцепенение, тупое равнодушие и безразличие ко всему. Отличная защитная реакция организма – уйти в ступор, чтобы не чувствовать убивающей сознание боли, не начать биться в истерике и не сойти с ума.

Облокачиваюсь спиной о стену и, опустив голову, рассматриваю запыленные носки своих ботинок, мечтая только об одном – уйти наконец. А Эрик, злорадно усмехнувшись, что-то достает из кармана жилетки и быстро кладет в рот. Мне становится смешно – да, дорогой Лидер, твое свежее дыхание – это именно то, чего нам сейчас не достает для полного понимания. Когда Эрик берет меня за подбородок и приподнимает голову с твердым намерением поцеловать, мне становится уже совсем весело. Похоже, виски только сейчас начал действовать, потому что смех вышел по-дурацки пьяным.

Эрик затыкает мне рот губами, и уже через секунду мое веселье резко исчезает, уступая место испуганному стону. Я даже мгновенно протрезвела, почувствовав, как язык Лидера, проникнувший в мой рот, быстро и ловко играет с тонкой полоской металла – обоюдоострым лезвием бритвы. Губы двигаются в привычном темпе поцелуя, языком чувствую то язык Эрика, то бритву. Волосы на затылке начали шевелиться от страха. Сама же я замерла, боясь сдвинуться хотя бы на миллиметр, чтобы быстро перебираемое языком лезвие не коснулось меня. Опасный поцелуй с острым металлическим привкусом длился недолго, но для меня каждая секунда тянется как часы.

Наконец, Эрик то ли наигрался, то ли ему стало скучно целовать меня, находящуюся в полном ступоре и боящуюся даже пошевелиться, но он отстранился, не отрывая взгляда темных глаз и наслаждаясь произведенным эффектом.

Я тяжело дышу, собираясь с мыслями, но все же не могу сдержать рвущейся злости:

– Да ты просто больной!!! Какого хера… – я не могу подобрать слов, чтобы описать свое возмущение этим идиотским и действительно очень опасным поступком, – не смей ко мне больше подходить!!!

Эрик, еще пару раз ловко сверкнув во рту лезвием, наконец зажимает его зубами и вынимает рукой.

– Все, пришла в себя? – мужчина, крайне довольный своим фокусом, смотрит на меня с веселой издевательской усмешкой, но тут же со злостью добавляет, – запомни – что бы между нами не было, это не дает тебе права дерзить мне. Если хочешь здесь выжить – держи язык за зубами. А теперь отбой! Так и быть, освобождаю тебя сегодня от занятий.

Псих. Отмороженный на всю голову. Но за освобождение спасибо. Дважды мне повторять не нужно – я быстро обхожу Лидера и удаляюсь в сторону общежития.

Мне кажется, я не спала толком ни одной минуты, постоянно находясь на грани между дремотой и явью. Иногда все же проваливалась в подобие сна, чтобы тут же снова вынырнуть из вязкой пучины, просыпаясь от ужасных кошмаров, мгновенно атакующих меня, стоило только закрыть глаза. Один кошмар повторялся постоянно – Кэти, которая пытается ходить не на протезах, а на двух бритвах, калечащих ее еще больше. Несколько раз из кошмаров меня вырывали подходившие по очереди ребята. Они собирались на очередную тренировку страхом, и искренне недоумевали, почему же я не встаю. Но быстро отстали, только лишь недоуменно пожав плечами на мое заявление, что у меня сегодня выходной. Правда, Дин и Эстель все же сделали еще пару попыток поднять меня, не веря моим словам, но в итоге ушли и они, оставив меня одну в полнейшей тишине темной комнаты. Наконец, я провалилась в глубокий тяжелый сон без сновидений.

Окончательно я проснулась от радостных воплей Рыжика.

– Карми!!! Карми, просыпайся!!! У меня такие новости, закачаешься!!!

Пытаюсь подняться и понимаю, что единственное, от чего я сейчас закачаюсь – это от боли в тяжелой от очередного похмелья голове. А вчера казалось, что виски и не подействовало нисколько.

Фокусирую взгляд на Рыжике, который, размахивая руками, бегает по комнате, собирая вернувшихся после обеда ребят в кучу.

– Тихо всем, сейчас расскажу! Мэтт, если тебе не интересно, не мешай! – обиженно прикрикивает он на Мэтта, громко смеющегося с кем-то в дальнем углу.

Оглядев взглядом великого оратора свою немногочисленную, притихшую в ожидании, аудиторию, и, выдержав величественную паузу, наконец, начинает:

– Только что я обедал с Урожденными и они мне рассказали… – далее следует очередная театральная пауза, которую Дин выдерживает с улыбкой превосходства. Да, молодец Рыжик, ты сейчас прям на коне. Не могу не улыбнуться – какой же он милый и забавный! Без него здесь было бы ну совсем тоскливо. Почему ты не выбрал Дружелюбие? В местных театральных постановках тебе цены бы не было.

– Так вот. Они мне рассказали, что на последнем выезде, с которого наши бойцы вместе с Лидерами вернулись вчера, Макс чуть не убил Эрика!

Последовавшее за этим удивленное молчание заставило Рыжего прямо-таки запузыриться от произведенного эффекта.

– Чего ж не убил? – лениво протягивает лежащая на кровати Лола, вызывая общий смех.

– Сам в недоумении, – смеется Дин, – ну так вот…

Дальнейший рассказ заставляет меня, несмотря на очень плохое самочувствие, удивленно приподняться на кровати и слушать не отрываясь.

Команда с Эриком и Максом во главе, поймав сбежавшего Алана, причем, с той самой сестрой, о которой он мне рассказывал, все же привезли его в Искренность. Серия допросов с использованием сыворотки правды дала Бесстрашным информацию для дальнейшего поиска, коей они и воспользовались, накрыв притон с организаторами этих нападений. Но самое главное – в тот самый момент, когда прямо на месте шел жесткий допрос этих самых главарей, Эрик то ли услышал что-то, то ли почувствовал, но один, без команды пошел к страшной темной яме, чтобы проверить свои подозрения. Макс бежал за ним и, срывая горло, приказывал вернуться, обещая прострелить ноги, убить на месте и повесить, но Эрик, ослушавшись приказа, прыгнул в эту яму, тут же получив несколько пуль. Но обозленный Макс все же спас его от стрелявших изгоев. А вот потом началось самое интересное – говорят, вопли Макса были слышны на несколько фракций сразу.

Дин, приняв очередную комичную позу, начал громко басить, очень точно изображая чернокожего Лидера. Но, правда, немного отредактировав состоящую из отборного мата речь до почти литературной.

– Да ты сучонок, вконец ох*уел???!! Какого черта ты полез туда? Приказы для кого существуют??? Пристрелю к чертовой матери! Безмозглый идиот!!! Ты из-за своей девки совсем свихнулся, остатки мозгов растерял! Оттрахай ее, наконец, по самые гланды и приведи башку в порядок!!! Для нее так старался?! Так сильно хотел порадовать?! Придурок!!! Под трибунал у меня пойдешь, сопляк! Да ни одна гребаная юбка не стоит того, чтобы фракция потеряла такого Лидера, как ты!

Говорят, Макс даже хотел ударить Эрика, но в последний момент остановился, увидев, как тот, сжав зубы до скрипа, молча пытается остановить кровь, текущую из раны на плече. Выплеснув весь заряд первых неконтролируемых эмоций, вызванных страхом за жизнь своего обожаемого фаворита, Макс уже спокойнее добавил:

– Я тебя предупредил! Лично пристрелю эту девку, если еще раз в твоей башке будет не техника боя и личная безопасность, а она. Ты мне нужен живым, в здравом уме и с холодой головой, понял?

В комнате послышались удивленные вздохи. Ребята недоуменно переглядываются. Шутка ли – на нашего грозного Лидера орали, да еще во всеуслышание обвинили в профнепригодности из-за невероятной влюбленности. Тут есть от чего народу обалдеть.

А я как сидела на кровати с приоткрытым от удивления ртом, так и сижу. Старался, говорите? Порадовать хотел? Подставился под пули ради меня? Все ведь очевидно – здесь ни один человек не будет так рад видеть живую Кейт, как я. Сказать, что Лидер удивил меня своим поступком, ничего не сказать. Эрик, холодный и жестокий, сейчас открылся мне совсем с другой стороны. На душе становится безумно тепло и приятно. Рот сам собой растягивается в радостной улыбке, а сердце стучит все быстрее от ощущения того, что мои чувства взаимны. Ты так же сильно зависишь от меня, Лидер, как и я от тебя. Это уже не похоть, пора бы тебе признать это, мой дорогой деспот. И, кстати, такие поступки просто так не делаются, а, значит, ты способен ради меня и на меньшее. Самую малость – в очередной раз спасти Кейт.

– А что там, в яме-то было? – нетерпеливо уточняет Эстель.

– Кейт! Там была наша Кейт! Живая! – радостно кричит Дин, – Карми, ты слышишь?

Я молча киваю, безуспешно пытаясь прогнать вновь сковавший горло болезненный спазм, не дающий дышать.

Дин смотрит на меня с обидой.

– Ты знала? Ну вот, думал тебя поразить радостью в самое сердце.

А мне не до улыбок. И их веселый смех резко начинает бесить.

– Радостью, говоришь? – я поднимаю на него тяжелый взгляд, – я не знаю, что они делали, но у Кэти больше нет ног. И зрение, возможно, потеряно навсегда. Я очень рада, что она живая, но она останется глубоким инвалидом. Вам надо рассказывать, как здесь поступают с инвалидами? Нет? Так что, извини, но мое сердце пока не переполняет радость.

Я злая. И очень эгоистично выплескиваю сейчас свою боль на ни в чем не повинного доброго парня, искренне хотевшего меня порадовать. Милый весельчак Дин, у которого аж лицо от обиды вытянулось от моих слов, сейчас стоит, опустив плечи. Ребята ошарашенно молчат, не отводя от меня невыносимых сочувственных взглядов. А я ложусь на кровать и отворачиваюсь от них к стене. Подбежавшая Эстель садится рядом и, приобняв, шепчет какие-то успокаивающие слова. Нет, это уже просто становится невыносимо.

Ребята, переварив услышанное, начинают тихонько, чуть ли не шепотом обсуждать тему влюбленности Лидера в Кейт, поняв слишком буквально смысл криков Макса. Ну и слава богу – пусть до поры до времени это останется моей тайной.

Я хочу остаться в одиночестве – уйти от ребят, чтобы окончательно не настроить их против себя и не портить никому настроения своим похоронным видом. И чтобы не видеть этих полных скорби взглядов, не слышать больше пустых утешающих слов, которые нисколько не утешают.

Набрасываю куртку и быстро иду к выходу. Смотровая площадка Башни – вот отличное место для того, чтобы побыть в одиночестве. А что это у меня в кармане? А, это же Дэни дал, сказав, что могу воспользоваться, если станет совсем плохо. Вот он, этот момент. Мне очень плохо.

POV Эрик

Очень часто, смотря на решительную Карми, пытающуюся в разных ситуациях дать мне отпор, меня не покидало ощущение, что я давным-давно уже видел этот воинственно вздернутый носик, сверкающий гордый взгляд зеленоватых глаз, что уже слышал достаточно характерные решительные интонации ее звонкого голоса. Но когда она упомянула о подаренном медальоне, кусочки пазла, наконец, встали на свои места.

Сидя вместе с ней в машине и потягивая виски, с удовольствием вспоминаю картину того осеннего дня, когда нас, еще не прошедших инициацию юнцов, только-только начавших обучение, вывозили в Дружелюбие, используя как дармовую рабочую силу. Но в тот день это оказалось веселым приключением, ведь эти две напуганные девчонки, защищающиеся нелепыми садовыми инструментами, еще долго заставляли нас с Марсом смеяться от воспоминаний. И надо же такому случиться, что они обе оказались здесь. А одна так совсем рядом, только руку протяни.

Смотрю на хмурую Карми, морщащую носик после очередного глотка, и усмехаюсь – тогда она была послушнее. Велел ей в Бесстрашие приходить – пришла как миленькая. Оказывается, нас связывает больше, чем мы думали. Или это судьба? Тьфу, у меня точно из-за нее в башке бардак, раз уже начал о судьбе размышлять. Останется только начать гадать по звездам, и все, меня можно будет списывать.

Вид девушки, с мрачной решимостью пьющей неразбавленный алкоголь, вызывает сочувствие. Мое каменное сердце, оказывается, способно на такие чувства, кто бы мог подумать. Но мне как мужчине, а уж тем более как Лидеру фракции, очень не нравится тот ступор, в который она впала. Это состояние, если его затянуть, крайне опасно для хорошего бойца, что уж говорить о неофите, у которого на носу экзамен. Она, оглушенная шокирующей новостью, почти ничего не чувствует, реакции замедленные и вялые, восприятие раздражителей нарушено. Короче, все как в тумане или во сне. Надо ее хоть немного встряхнуть, вызвать любые сильные чувства. Где-то у меня было лезвие бритвы, да и навыки, приобретенные давным-давно, никуда не делись…

А может, прямо при ней пристрелить, наконец, этого вечно лезущего дружелюбного урода? Макс меня, конечно, придушит за него, но прямо руки чешутся. Зато какая встряска. Хотя, после такой встряски она вообще в кому впадет. Слабые пошли неофиты – натаскивать их еще, как волчат, и натаскивать.

Весь день был занят неотложными делами, накопившимися за время моего недельного отсутствия, а вечером – бар. Давно не был, пора отметиться.

А на кой черт я потом в три часа ночи пошел за Карми? Не знаю, просто хотелось увидеть, убедиться, что с ней все в порядке. И каково же было мое удивление, когда я не нашел ее на месте. Напугал до полуобморока весь быстро проснувшийся неофитский лягушатник своими воплями о нарушении дисциплины, ну и покуражился конечно над ними чуток. Потом как дурак черт знает сколько шатался по всей фракции, ища эту девку, пока, наконец, не догадался прийти в диспетчерскую.

– Найди мне ее.

Молодой диспетчер, не задав ни единого вопроса, тут же начинает колотить пальцами по клавишам, ища нужные кадры.

Облокачиваюсь на дверной косяк и смотрю смышленому парню в затылок – а ведь он отлично знает мою самую главную слабость, что уже делает его потенциальным смертником. Пристрелить? Или наградить за молчание и расторопность?

Парень, нервно ерзая на стуле, отслеживает передвижения неофитки, тихо бубня:

– Вышла из общежития… коридор. Так, переходим на камеру тридцать четыре эйч… лестница на восьмой уровень, башня, долго сидит одна…

Под монотонное бормотание закуриваю сигарету, всерьез размышляя над тем, каким я выгляжу сейчас идиотом…

– Ой! – парень испуганно вскрикнув, тут же откатывается вместе со стулом подальше от меня в самый угол комнатушки. Медленно подхожу и, сделав глубокую затяжку, рассматриваю неподвижное изображение с камеры.

Я мечусь по всей фракции, поднял на уши десятки людей, а она спит.

Сладко спит прямо в одежде, свернувшись на кровати в комочек и прикрыв ноги покрывалом. Прямо ангельское зрелище. Если бы не одно «но».

Это не ее покрывало. И не ее кровать.

Это комната Дэниэла.

Не отрывая задумчивого взгляда от экрана, приподнимаю голову и выпускаю в потолок струю дыма, ощущая спиной волны нервозности, исходящего от паренька-диспетчера. Боится попасть под горячую руку.

Дружелюбного урода сейчас нет во фракции, это я знаю точно. Только поэтому я еще не в бешенстве, но все равно крайне зол. Чувствую себя дураком, которого водят за нос. Очень нехорошее чувство.

Нет, больше не будет никаких показательных порок и агрессивных наказаний в моем стиле – все это уже было, и результатов не принесло.

Как сказал в далекие, еще до Великой Войны, времена один генерал непобедимой армии – Лидерство – это искусство побуждать людей делать то, что тебе нужно, по собственному желанию*.

Так что игра только начинается, Карми. Скоро именно ты будешь делать то, что мне нужно, по собственному желанию. Ты начнешь играть по моим правилам, мне же останется только задавать ход игры.

Завтра и начнем.

PS: * Цитата Д. Эйзенха́уэра, американского государственного и военного деятеля, генерала армии, 34-ого президента США.

====== Глава 28 ======

Комментарий к Глава 28 «…И сейчас взгляд этих необыкновенных глаз абсолютно пустой. Он не выражает ничего, одно лишь ледяное равнодушие.»

http://orig14.deviantart.net/72cf/f/2015/274/e/2/eric_divergent_gif_19_by_thehattercrazy-d9bjwb1.png

.

POV Карми

Солнечный свет, постепенно проникающий в комнату через огромное окно, доходит, наконец, и до кровати, ослепляя меня непривычной яркостью. На миг создается ощущение, что я снова дома, в Дружелюбии, ведь там мое утро всегда начиналось с залитой солнцем комнаты, в отличие от комнаты общежития, которая не имеет окон и где всегда темно и мрачно, как в склепе.

Но, стоит только открыть глаза, как утренняя нега сменяется уже привычным тянущим чувством тоски и безнадежности.

Мое утро началось сегодня на кровати Дэниэла, потому что нахождение в огромной комнате с двумя десятками веселых и беззаботных неофитов вчера стало просто невыносимым. Ребята искренне пытались помочь, делая только хуже. Милая Эстель, напрочь забывшая о том, что фракция выше крови, включила на полную мощь своего внутреннего альтруиста, пытаясь успокоить меня, утешить и поддержать. В итоге, мне стало настолько душно и тоскливо, настолько невыносимо от их сострадания и жалостливых взглядов, что я быстро собралась и просто-напросто сбежала. До конца обеденного перерыва просидела на площадке Башни, наслаждаясь тишиной, одиночеством и теплым солнечным днем, который смог согреть мое бьющееся в ознобе тело, но не заледеневшую душу. Во время вечерней тренировки вернулась в пустое общежитие и бездумно провалялась на кровати до вечера. Быстро сходив перекусить, я решила, что лучшее решение на сегодня – пойти к Дэни. Он сам сказал, что ближайшие два дня будет вне фракции, а, значит, его комната будет абсолютно пуста. И карта-ключ, положенная им в карман моей куртки, именно сейчас оказалась очень кстати. Дэни, какой же ты, все-таки, чуткий и понимающий. Как знал, что мне будет просто необходимо одиночество. Милый, добрый, заботливый и бескорыстный друг.