Текст книги "Клятва на крови (СИ)"
Автор книги: Елена Темная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Бильбо поддержали под руки его подчиненные. Молодые гномы с нетерпением ждали возвращения своего господина и, судя по их взглядам, отчаянно завидовали, что не на их долю выпало такое волнующее приключение.
– Ты настоящий герой, господин, – сказал ему один из них. – Это нужно было сделать, несмотря на потери.
– И за это я буду проклят, – тихо шепнул мистер Бэггинс. Опираясь на руку помощника, он взошел на крепостную стену, где ждали его Торин, Бард и остальные. Сигрид тихо всхлипывала, и оба наследных гномьих принца вместе с Тауриэль тихонько утешали девушку.
При виде полурослика Торин шагнул к нему и коротко, но крепко обнял. Бильбо терпеливо перенес эту незаслуженную похвалу, но как только тан отпустил его, хоббит отошел в сторону, не сказав ему ни слова. В груди было так больно, что он не мог даже смотреть в сторону Торина.
Бильбо нетвердым шагом приблизился к Барду и замер перед ним.
– Я не найду слов, чтобы молить о прощении, король Дейла, – с трудом выдавил он. – Сегодня погибло много твоих людей.
– Их смерть была быстрее и чище, чем если бы чума унесла жизни всех нас, – откликнулся Бард. Его усталое, исхудалое лицо, заросшее щетиной, выглядело серым от горя и потерь. – Ни я, ни кто-либо другой не скажет тебе ни слова в упрек, Бильбо Бэггинс. И мы благодарны твоему дракону за то, что тот сделал, что должно. Но теперь я и мой народ… то, что от него осталось… вынуждены будем уйти из этих краев. Мы не станем строить жилища на том месте, где свирепствовала чума, а жить в недрах Горы – не для нас. Думаю, нам надо будет обсудить это с тобой и великим таном.
Бильбо кивнул. Сейчас он скорее оставил бы переговоры на опытного друга Бофура, потому что не чувствовал в себе сил смотреть в глаза Барду.
– Мы поговорим завтра, – пристально взглянув на него, сказал король людей. – Сейчас я позабочусь о своих подданных и присмотрю, чтобы их разместили с удобством. Не терзай себя, маленький друг, это был лучший выход из беды, и я благодарен за то, что вы сделали то, что не смог я сам.
Хоббит вернулся в королевские покои совершенно разбитым. Половину дня он проспал, мучаясь от кошмаров и поминутно вздрагивая. Ему все чудились лица тех, кто погиб в яростном пламени. Сейчас, в миг помрачения, Бильбо жалел, что когда-то упросил Торина оставить дракона в живых. Он сам, сам направлял летающую смерть, он по приказу короля принес гибель двум городам, о боги!
Когда в комнату вошел узбад, хоббит лежал, стиснув зубы и натянув теплое одеяло по самые уши. Торин присел на постель и коснулся волос супруга.
– Прошу, господин, не трогай меня пока что, – сдавленно попросил его хоббит. – Я… все понимаю, но сейчас мне нужно время.
Торин жестко усмехнулся.
– Я думал, что ты разумнее, Бильбо Бэггинс. Нужды государства всегда будут превыше нужд отдельных его жителей. Ты, как и я, исполнишь свой долг перед обоими народами. Завтра ты уговоришь короля Барда остаться – любыми средствами и посулами, благо, язык у тебя подвешен. А сейчас я помогу тебе забыть о твоих ненужных горестях.
Невзирая на сопротивление, он сдернул с супруга одеяло и деловито приспустил штаны. Бильбо цеплялся за подушку и содрогался от мощных толчков Короля-под-Горой внутри своего тела. Торин не признавал ни сожалений, ни горя, он – дитя гор, что оставляет позади сомнения и правит железной рукой.
И сегодня была последняя ночь, когда бывший сквайр Бильбо Бэггинс позволил себе плакать в подушку и кричать в голос от терзавшей его вины и ужаса.
========== 36. Нашествие ==========
На башне над главными вратами Эребора было холодно, дул пронизывающий ветер. Сигрид плотнее укуталась в плащ и продолжила одиноко стоять на ветру, глядя вдаль. Где-то там, в предутренних сумерках, медленно догорали остовы домов и вихрился черный пепел – все, что осталось от больших и по-своему величественных Дейла и Эсгарота.
Отец бодрился и возносил богам хвалу за то, что хотя бы часть его народа выжила и осталась здорова, но Сигрид видела, как тяжело ему на самом деле. Бард был, по сути, честным человеком, несмотря на периодические занятия пиратством и разбоем, и ему тяжело давались дипломатия и прощение. Девушка не желала присутствовать при том, как он будет в очередной раз смирять свою гордость ради блага людей и просить Короля-под-Горой предоставить им приют хотя бы до весны.
Тихие шаги ног, обутых в мягкие сапоги, заставили дочь короля людей обернуться. К ней подошла принцесса Дис – как и Сигрид, облаченная в теплую одежду и набросившая на плечи тяжелый плащ.
– Замерзла? – улыбнулась гномка. – Я тебе принесла немного грога, сегодня тебе можно и выпить чуть-чуть, раз такое дело. Заодно согреешься.
Девушка приняла из ее рук кружку и отхлебнула обжигающий напиток. Она почти никогда не пила спиртного, даже на пирах, но теперь хмель прошел мимо ее сознания, ничуть не затуманив разум – слишком тяжело было на душе.
– Молодец, – одобрила Дис, погладив ее по локтю. – Ты, девочка, держись. Города ваши мы заново отстроим, дай срок. Надо только времени побольше, чтобы остатки заразы успели в землю уйти и пропасть навсегда. Огонь, он всегда помогает, я-то знаю…
Она вздохнула. Сигрид осторожно покосилась на маленькую женщину и осмелилась тихо спросить:
– Госпожа… Вы ведь тоже кого-то теряли, да?
– Да, и не раз, – гномка задумчиво теребила в пальцах край плаща, из-под капюшона выбилась черная прядь волос, окрашенная первой сединой. – Я видела, как умирает мой муж – первый среди свиты узбада. Он погиб не в бою, а уже после, истекая кровью, и руки мои были красны оттого, что я держала его в объятиях до последнего. Тогда я носила в чреве младшего сына, Кили, и смерть мужа казалась концом всего.
– И что же? – Сигрид невольно посмотрела на нее пристально. – Вы забыли свое горе и полюбили господина Двалина?
– Да нет, это действительно было концом моей прежней жизни, – Дис усмехнулась, глядя, как растерянно хлопает ресницами девушка. – Смерть любимых и друзей тяжелей всего пережить. Теперь я уже не такая, какой была прежде – и я менялась не раз, вместе со смертью матери, отца, одного из братьев… И ты изменишься. Я это вижу.
В туманной дымке дальние холмы казались призрачными. Холодное солнце, не принесшее с собой ни тепла, ни радости, пряталось за густыми облаками, и день немногим отличался от ночной тени. Две женщины стояли у зубца огромной башни, и под их ногами плыли клочья тумана, непристойно забираясь под одежду и холодя кровь.
– Замерзнуть бы, – тоскливо прошептала Сигрид. – Стоять вот так, как статуя, и ледяным изваянием никогда не таять. Может, тогда не было бы так грустно?
– Уйти от боли все равно не выйдет, милая, – гномка нежно потерла ее пальцы, согревая их. Кожа у нее была горячая, как у всех представителей подгорного племени. – Ты сама здорова, твой брат и твоя сестра живы, твой отец огорчен, но невредим. Все у тебя еще будет. И мой сын у тебя будет, это я тоже могу обещать.
Сигрид невольно вспыхнула, покраснев до корней волос, и потупилась. Гномка тихо, по-матерински рассмеялась, глядя на нее.
– Любой юной деве нужна мать, – заявила она, – и раз уж ваша родная мать умерла, я попытаюсь принять вас под свое крыло, коль скоро смогу чем-то помочь. Мой младший сын собирается жениться, и меня удивил его выбор, но и обрадовал тоже. Эльфийка неглупа и сильна в бою, она сможет помочь клану Длиннобородых в битве и завоюет себе много добычи. И теперь мне хотелось бы видеть счастливым и старшего сына, если ты понимаешь, к чему я.
Сигрид понимала, о да! За то время, что они провели в закрытом, чумном городе, где многие обреченные заживо разлагались, Фили стал ей еще ближе. Юношеская глупая влюбленность осталась там, на пепелище разоренных селений, и Сигрид чувствовала, что отношение к ней старшего принца Эребора тоже изменилось. Он все еще смотрел на нее как на маленькую девочку, но теперь в его глазах появлялось что-то, похожее на восхищение.
Дочь Барда представила, как под покровом ночи будет лежать в объятиях своего принца, а потом подумала, как годы спустя сядет рядом с ним на трон. Сигрид не знала, сможет ли быть королевой, но она определенно хотела попытаться.
Дис будто прочла все ее мысли по лицу – и усмехнулась.
– Вот и славно, – подытожила она. – Принуждать тебя не станут, ты не рабыня, но если захочешь выйти за Фили, он явно не будет против.
Они постояли еще немного, держась за руки, как лучшие подруги. Сигрид и впрямь чувствовала себя так, будто рядом с ней была матушка – не та добрая женщина, что смутно помнилась из детства, но такая же сильная и готовая помочь. И на сердце принцессы стало чуть полегче.
Дис вдруг ухватилась за холодный камень, перегнулась через бойницу, хмуря темные брови.
– Что там еще? – тревожно пробормотала она. Сперва Сигрид не поняла, что привлекло внимание сестры Короля-под-Горой, но потом догадалась: стало слишком тихо. Ветер все так же свистел вокруг, пробирая до костей, но не слышно стало голосов стражи, перекликающихся на посту, ни далекого ржания из королевских конюшен, ни даже звона молотов. Уж это было и вовсе из ряда вон: в Горе всегда было шумно, в ее чреве кипела жизнь, и стук молотов был неотъемлемым его признаком. Что должно случиться, чтобы перестали трудиться кузнецы?
Ответ женщины получили почти сразу же. Где-то на неимоверной глубине, далеко под их ногами, вдруг раздался тяжкий гул. Это походило на стон самой земли, уставшей от непосильного бремени.
Гора содрогнулась от корней до вершины, и в ее недрах нарастал грохот.
– О нет! – прошептала Дис, расширенными глазами глядя на дрогнувший склон. Огромные снеговые шапки, что почти никогда не таяли до конца, теперь с шумом и грохотом катились вниз, набирая силу.
Схватив Сигрид за руку, принцесса гномов бросилась вместе с ней внутрь Горы – быть может, там тоже было опасно, но там хотя бы оставался шанс уцелеть.
Едва женщины ушли с крепостной стены, торопливо сбегая по длинной лестнице вниз, как их оглушил невероятный грохот. Гора дрожала изнутри и тряслась, как пробуждающийся по весне зверь, который отряхивает с себя сон и разминает лапы.
Перед воротами метались воины и рабы, пытаясь укрепить створки. Сигрид в ужасе поняла, что опасность пришла не только изнутри, но и снаружи: в окованные сталью створки с чудовищной силой ударился таран.
Все, кто находился снаружи и ухитрился не погибнуть под снежной лавиной, сошедшей с вершины Горы, увидели страшную картину. Со всех сторон – от темного леса, от холмов, даже со стороны пепелища людских городов – катилась черная волна. Огромные, закованные в грубые доспехи орки один за другим приближались к Эребору, прикрывшись широкими щитами и выстроившись в длинный клин. В середине этой жуткой шеренги и прятался чудовищный таран с тяжеленной верхушкой.
Спустя всего несколько минут после катаклизма таран уже ударился о врата. Стражники не могли сейчас подняться к бойницам, чтобы осыпать врага стрелами – слишком опасно было находиться на трясущемся, осыпающемся склоне. С вершины к подножию катились огромные валуны. Они давили и нападавших, но на место одного орка тут же вставал другой.
Над землей, разрывая уши слушателей, поплыл тоскливый, тяжелый, долгий вой. То ли клич, то ли рычание, он был низким и протяжным, как волчий, но куда громче. Сотни орочьих глоток издавали его – на одном дыхании, непрерывно и жутко. От этого клича волосы вставали дыбом.
Орки пришли убивать. Долгие годы гномы отбрасывали их от своих владений и одолевали своими силами или с помощью союзников-людей. Но теперь, когда от Дейла и Эсгарота остались головешки, а Гора предала своих детей, у орков появился прекрасный шанс взять реванш. И они намерены были им воспользоваться.
***
Бильбо, разбуженный ужасным грохотом и криками снаружи, едва не скатился с постели. Еще толком не сбросив ночные грезы, он уже понял: произошло нечто ужасное. Еще несколько месяцев назад бывший сквайр поспешил бы найти укрытие и предоставил бы местным воинам разбираться в случившемся. Но теперь, когда он столько пережил, мысль о том, чтобы спрятаться, даже не посетила его голову.
Торина рядом с ним, конечно, уже не было, но это было и к лучшему. Бильбо быстро облачился в легкий доспех – носить на себе те фунты железа, которые гномы называли боевым облачением, он так и не приучился. Приторочил к поясу короткий меч – то самое Жало, не раз уже ему пригодившееся. В голове было как-то пусто и легко, все стало кристально ясным и четким. Наверное, именно так гномы чувствовали себя перед важной битвой: есть ты, есть враг – и надо просто остаться в живых, убив как можно больше врагов.
Все вокруг дрожало и ворочалось, будто Одинокая старалась вытряхнуть гномов из себя. Бильбо, стиснув зубы, выскочил из королевских покоев и начал пробираться через толпу людей и гномов, которые сновали туда-сюда. Кто-то вооружался, кто-то, быть может, собирался спасаться – хоббита это не волновало. Его боль и ужас схлынули, как проходит болезнь, и он даже не обращал внимания на ноющее тело – результат вчерашнего грубого обращения с ним Торина.
Короля и его ближайших советников он нашел только после того, как отловил одного из рабов и хорошенько наорал на него, приводя паникующего беднягу в чувство.
– Король у в-ворот, – проклацал зубами раб. – Господин, о господин, мы все пропали! Там тысячи орков, а Эребор рушится!
– Заткнись, – презрительно бросил ему Бильбо. – Если мы погибнем, то достойно, а не с мокрыми штанами! Пошел прочь, трус!
Он торопливо пробежал к главным воротам, мысленно благословляя свой невеликий рост. Будь он таких же габаритов, как человек или хотя бы гном, пришлось бы напрочь завязнуть в толпе – а так Бильбо довольно ловко уворачивался и подныривал под чужие руки, проходя вперед.
При виде него Торин обеспокоенно нахмурился, но все же приветствовал супруга коротким кивком.
– В чем дело? – потребовал ответа хоббит. – Хоть кто-то в курсе, что произошло?
– Сам не слышишь? – Двалин, уже успевший нацепить полный доспех, сжимал в руке огромный боевой топор, воинственно оскалившись. – К нам гости, малец! И будь я проклят, если не заберу с собой за Грань хотя бы пару десятков этой погани!
Бильбо закатил глаза, будто говоря: «С тобой и так все было ясно, старый ты вояка», и обернулся к мужу. Торин невесело усмехнулся.
– Я немного просчитался, – прохладно отметил он. – Сосредоточил все внимание на чуме и на Дейле, в то время как на нижних ярусах моего собственного королевства происходила диверсия. Бофур уже ищет тех, кто заложил там взрывчатые вещества – впрочем, у нас теперь проблемы не только в подземельях, как видишь.
– Проклятье, – проворчал Бильбо, слегка покраснев. Он понял, что его прямой обязанностью было бы упредить угрозу хотя бы изнутри, если уж он взялся играть в дипломата и шпиона. А теперь выходило, что он подвел Торина и остальных гномов.
– Чем я сейчас могу помочь? – прямо спросил он. Двалин и узбад удивленно посмотрели на него – оба помнили, как скверно накануне чувствовал себя полурослик.
– Сражайся с нами, – просто сказал Двалин. – Помоги защитить Эребор, если только он успел стать тебе домом.
А Торин на миг коснулся рукой плеча Бильбо. Простой подбадривающий жест, но хоббит ощутил себя решительным и способным на подвиги. Он улыбнулся и исчез в толпе, отправившись на поиски своего небольшого отряда. У Бильбо возник один план, который мог помочь, если все пойдет как надо.
Как только он скрылся, зазвучали умолкшие было команды тана. Торин спокойно и уверенно готовил своих подданных к битве, которая, возможно, будет проиграна – и каждый готов был сражаться до последней капли крови. Они верили своему королю, они любили его.
К радости узбада, к его хирду присоединились и люди Барда. Их вооружение было легче гномьего, так что хирд встал впереди – и сейчас бок о бок стояли и господа, и рабы, без разбора.
Гора дрожала внутри, но далекие взрывы стали слабее, пошли на убыль. Видимо, предатели рассчитывали на внезапность атаки и то, что король не отреагирует вовремя. Так бы оно и случилось, если бы Торин был слабоволен и бессилен.
Когда его войско выстроилось перед вратами, Торин с нехорошей ухмылкой скомандовал:
– Откройте ворота! Встретим этих тварей как полагается!
Стражи налегли на тяжкие засовы, и створки резко разошлись, многотонными громадами скользнув в стороны. Орочий таран, который несло несколько десятков черных тварей, по инерции толкнулся вперед, и хирд расступился, пропуская его. А затем снова сомкнулся вокруг в жутком решительном спокойствии. На фоне безумных воплей орков почти не было слышно нескольких ударов топоров, с влажными чавкающими звуками оборвавших жизни тех, кто таранил врата.
Растерявшиеся на миг орки тут же перестроились. Их сила была в натиске, в яростной атаке, они не считались с потерями и бились подобно берсеркам. Их низенькие кривоногие лучники разом вскинули черные луки, щелкнули в едином гулком порыве тетивы.
– Щиты! – рявкнул Двалин. Хирд укрылся за стеной железа и стали, лишь несколько стрел нашли свою цель. На место погибших тут же встали другие воины. Живая стена из железа двинулась вперед, шаг за шагом тесня орков из Горы.
Земля все еще тревожно содрогалась под ногами гномов, и это затрудняло им путь. Орочьи лучники стреляли не останавливаясь, довольно искусно находя малейшие прогалы в обороне. Как ни крепка была железная «черепаха», все же гномы продвигались вперед довольно медленно.
Кровь – алая и черная – заливала пол, некоторые воины поскальзывались на ней, и падение оказывалось равносильно смерти. Рабы с поистине звериной яростью атаковали одними из первых, порой повисая на копьях, чтобы дать время господам.
Торин в залитом чужой кровью доспехе рубился на переднем фланге, искусно отводя своих воинов назад, когда было необходимо. Он использовал поворот первого же коридора Эребора, чтобы задержать орков. Те отлично умели передвигаться и под землей, однако все же Одинокая была домом гномов, и те отлично знали каждый ее закоулок, в отличие от атакующих.
Битва разделила узбада с Двалином, но Король-под-Горой верил, что старый друг позаботится о себе. Сейчас в душе предводителя гномов не осталось места для тревоги или сожалений, он превратился в сплошную сталь, разрубая врагов направо и налево и следя за тем, чтобы его отряд нес меньше потерь.
Терпко и гадко воняло смертью и кровью. Тяжело вооруженные гномы были не так ловки, как орки, но компенсировали это чудовищной силой и бесстрашным натиском. Люди же помогали им, защищая с тыла и боков, добивая раненых и за счет более высокого роста дотягиваясь до противника копьями.
И все же положение становилось отчаянным. Несмотря на свою храбрость, гномы не смогли бы победить неисчислимую армию, что надвигалась на них вновь и вновь. Стоило пасть десятку орков, как вперед выбегала сотня.
– Barzul knurlar! * – выругался Двалин, на несколько мгновений отступая назад, за спины товарищей, чтобы перевести дух и отереть залившую глаза кровь. Ему рассекли кожу на лбу, и алые ручейки неприятно стягивали и заливали глаза. – Да будет ли конец этим говнюкам? Со всего Средиземья, что ли, приперлись?!
Даже он, закаленный воин, уже основательно устал, и то, что на его счету числилось не меньше тридцати врагов, дела не улучшало.
Проход во вратах был широк, но орки в своей неистовой ярости все же прорвались, быстрыми черными тенями рассыпались кругом, тыкали ятаганами и кинжалами в защитников Эребора, умирали десятками, но продвигались. Казалось, они со всех сторон, везде, куда ни кинь взгляд. Тут струсил бы и лучший вояка – но гномы держались, и глядя на них, держались и люди, менее сильные, но не менее смелые.
А в то время, как Торин со своим хирдом рубился не на жизнь, а на смерть у входа в Гору, Бильбо с маленьким отрядом молодых гномов торопился на поиски Бофура. К счастью, один из разведчиков видел, куда направился королевский помощник и переводчик – да и расположение нижних ярусов тайной не было. Все разведчики без малейших колебаний согласились пойти за своим маленьким господином вниз, туда, где царила смерть, и Бильбо был искренне им за это благодарен.
Сердце его колотилось так, что этот стук казался хоббиту громче, чем грохот рушившихся сводов. Их группа миновала укрепленные коридоры и ступила во тьму, где только огоньки прихваченных с собой светильников как-то рассеивали мрак.
Именно здесь, в кромешной мгле, Бильбо и понял, что значило выражение «сердце гор», которое порой использовали гномы. Одинокая частично обрушилась внутри, часть ее переходов и многочисленных коридоров была завалена камнями, но если прислушаться, то даже босыми ступнями можно было различить биение ее пульса.
Гора жила, и Бильбо намерен был спасти ее.
Как только они ступили в эти черные лабиринты, где со всех сторон раздавался угрожающий скрежет и гул, один из разведчиков поднес к губам боевой рог. Низкий раскатистый звук прокатился по туннелям, своим призывом оповещая Бофура с его людьми, чтобы как можно скорее пришли к вестнику.
Это было простейшее средство общения на такой глубине – и самое надежное. Эхо прокатилось по туннелям, гуляя от стены к стене, и Бильбо с уважением осознал, что звук не вызвал новых обвалов. Гномы за долгие столетия научились даже вырезать рога, которые звучали на особой частоте, подумать только!
В боковом ответвлении замелькал свет, послышались голоса. Бофур с несколькими гномами выскочил ко входу, держа оружие наперевес. При виде Бильбо он улыбнулся:
– Ezbadu men… Не ждал увидеть тебя здесь. Мы нашли мерзавца, который подверг опасности жизни всех нас! Мои ребята не убили его только потому, что придумать наказание должен сам тан Торин.
Хоббит мельком взглянул на гнома, которого крепкие руки помощников Бофура удерживали на месте. Тот не сопротивлялся, в его ухмылке было отчаяние. С грустью хоббит узнал в нем отца того дерзкого юноши, Нарви из рода Железноруких. Крепкий седой гном выглядел изможденным, но решительным.
– Вы все сдохнете тут, – прорычал он. – И ваш узбад, что убил мою семью, увидит, как гибнут от рук орков его собственные близкие!
Бильбо потратил несколько драгоценных секунд на то, чтобы подойти к предателю и посмотреть ему в глаза.
– Ты едва не обрек на смерть множество женщин и детей, – четко, раздельно сказал полурослик. – Ты – тварь, что предала свой род, свое королевство. И не будет тебе места в Чертогах Махала.
Он коротко, почти без размаха, ударил гнома Жалом, полоснул вдоль по горлу. Тот мешком свалился на пол, хрипя и булькая. Кровь лужицей стекла на серые камни, окрасив их в алый.
– Зачем ты так сразу? – поморщился Бофур. – Должен был состояться суд…
– Думаешь, Торин решил бы иначе? – Бильбо повернулся к другу, и в глазах его было что-то такое, отчего тот склонил голову. – Один раз мы уже оставили этого гнома в живых, и вот к чему это привело. Идем, Бофур! У меня есть одна идея, и ты поможешь мне, так как лучше знаешь Гору. Сбросьте эту падаль в пропасть поглубже, – он кивнул на останки предателя. – А перед Торином, если что, отвечу я лично.
Комментарий к 36. Нашествие
* (кхузд.) Будьте вы прокляты!
========== 37. Полет дракона ==========
Дрожь Одинокой постепенно затихала. Внутренние толчки, порожденные взрывами огненных зарядов, утихли, и внутри горы чувствовались только редкие содрогания, когда камни на нижних ярусах скатывались вниз, в глубокие пропасти.
Теперь защитники Эребора могли более устойчиво стоять на ногах – но приободрились и орки. Со всех сторон неслись их рычащие и визгливые голоса, орущие свои боевые кличи. Торин, нахмурив брови, чуть отступил, отер пот со лба сгибом локтя и приложил к губам боевой рог.
Низкий гудящий звук понесся вдаль, гулко разносясь под сводами горы и сзывая на битву тех, кто еще не присоединился к ней.
– Помощь нам бы не помешала, – хрипло пробормотал Двалин, широко размахнувшись топором. Острое лезвие развалило пополам одного неосторожно подошедшего орка, и гном удовлетворенно оскалился. Позади орочьего строя оглушительно стучали барабаны, дробь становилась все чаще и громче: враги тоже готовились к решительному натиску. Очевидно, они сообразили, что с налету взять Эребор не удалось, несмотря на неожиданность нападения, и перестроились.
Гномы держались. С помощью пиратов Барда, намертво закрепившихся на флангах, они удерживали линию обороны, превратившись в сплошную линию сверкающей алым стали. В свете поврежденных факелов и светильников казалось, что вокруг пляшут ярко-красные огни, ослепляющие и нападавших, и защитников.
Король-под-Горой метался от колонны к колонне, оказывая помощь тем, кто был ранен, прикрывая их плечом и оттесняя от них орков. Даже теперь, в этом месиве из чужих тел, среди вони и грязи, он успевал заботиться о своих подданных.
Скрежетали друг о друга столкнувшиеся клинки, пронзительно вопили умирающие. Черная орочья кровь лилась ручьями, смешиваясь с алой кровью гномов и людей. Ни одна сторона не намерена была уступать, все держались до конца.
Возможно, орки знали, что внутри горы гномы смогут окружить их и уничтожить, поэтому держались ближе к выходу. Редкий и слабый свет не очень-то задерживал их, а уцелевшие в погроме факелы только помогали. Впрочем, если бы гномам вздумалось погасить свет, оркам это только помогло бы: твари прекрасно видели во тьме.
Двалин переступил через очередной труп – он не видел, свой это или враг, некогда было присматриваться. Рядом с ним рубился еще один воитель, и друг узбада мигом узнал длинные черные косы.
– Ты что тут… делаешь? – выдохнул он сердито, прервавшись посреди фразы, чтобы срубить башку еще одному орку.
Дис фыркнула на гномий манер. На голове ее был легкий шлем, тело закрывал доспех, но длинные косы все равно выбивались из-под латного воротника.
– Ты думал, в этот раз женщины останутся позади? Пусть отсиживается в тайнике малышка Сигрид, она пока мечом не владеет – а я не собираюсь!
Двалин рассмеялся, показав окровавленные зубы. Ему рассекли щеку, и кровь запачкала губы и рот тонкой струйкой. Воин подумал, что когда битва закончится, он непременно как следует обнимет жену – так, чтобы стонала до утра. Стоило выжить хотя бы ради того, чтобы исполнить это намерение. Дис еще не стара, и если будет на то воля Махала, она вполне сможет родить Двалину еще одного сына.
На скользком полу трудно было устоять. Гномы держали щиты, тесня орков, и крепкие фигуры подгорных воинов казались частью здешнего камня.
– Bar-r-ruk khaza-a-ad! – словно обвал гремит под склонами Одинокой, словно камни катятся все вниз и вниз, готовясь погребать под собой трупы врагов.
– Дейл! Дейл и Эсгарот! – вторят им более звонкие, сильные голоса людей. Этот клич не столь ужасающе звучит под сводами камней, но и он заставляет содрогаться тех, кто послабее.
И тут к боевому кличу союзников прибавилось далекое пение рожка. Звонкое и переливчатое, эхо влетело в распахнутые, покореженные взрывами и тараном врата Эребора и запрыгало по сводам, как знак надежды.
Торин расхохотался, не в силах сдержаться. Он первым понял, что значит этот звук – и в него будто влились новые силы. Пожалуй, впервые за все это время он порадовался, что его племянник и наследник выбрал себе в жены девушку не из их народа.
– Эльфы, – тяжело выдохнул Двалин, на миг опустив топор, – чтоб я сдох, если это не остроухие!
– На час бы раньше – было б самое время, – согласно кивнул Торин, – но они хотя бы соизволили оторвать зады от деревьев.
– Если только этот змеиный сын Трандуил не пришел помогать оркам, – пошутил старый воин, ухмыляясь. От скрытного и изворотливого короля лесных эльфов можно было ждать всего, чего угодно – но, конечно, даже он не опустился бы настолько, чтобы заключать договор с ордой орков.
Эльфы пронеслись через ряды орков как таран – или, скорее, как очень острый клин, рассекающий плоть и отрубающий конечности. Длинные узкие мечи в их руках рубили направо и налево, оставляя позади себя мертвые тела и раненых. Орки строем развернулись навстречу новому врагу – и тут случилось нечто, изумившее даже гномов.
Стоило копытам последнего эльфийского коня проскакать по полуразрушенному мосту в Эребор, как земля вздрогнула и заворочалась. Снизу, из-под камней, донесся грохот, будто Одинокая ругмя ругала не дававших ей покоя завоевателей. А в следующий миг земля медленно просела вниз, трясясь и ворочаясь, как спросонья взлохмаченный пес.
– Туда! – сориентировался Торин, просветлев лицом. – Гоните эту падаль туда, к обвалу! Сбросить их вниз!
Эльфы расступились, двумя широкими дугами обойдя орков. Мечи их мелькали не переставая, и орда чудовищ стала отступать. Тут с тыла поднажали гномы и люди, напирая живой массой. Дикий, страшный рев подгорных воинов рвал перепонки, они чувствовали победу и готовы были рвать за нее зубами, если даже оставались без оружия.
Орков оттеснили к выходу, на самый край вздыбленной земли – и, отбиваясь, они один за другим летели вниз. Извивающиеся тела исчезали в черном провале, это походило на то, как если бы Эребор принялся пережевывать свою добычу.
Затем из зияющей пропасти вырвалось пламя, яркое и горячее. Гномы остановились, в изумлении и восторге наблюдая, как из-под земли в облаке пепла, земли и дыма вырывается здоровенный дракон. Он взлетел, расправив широкие кожистые крылья, и черно-пламенной тенью пронесся вдоль разбитых врат. Бильбо, сидевший на его спине, помахал гномам и людям рукой – и те в едином дружном порыве взревели, вскидывая оружие и радостно обнимая друг друга за плечи.
Это была победа, пусть и досталась она довольно дорогой ценой. Смеясь и радуясь, защитники жали руки, и даже эльфы не смотрели на усталых и перепачканных гномов с отчуждением.
В тот день из горы не выбрался ни один орк. Те, кому повезло ускользнуть от топоров гномов и людских мечей, сталкивались с холодной яростью эльфов – а прорвавшиеся через врата наружу отступающие были наказаны за трусость. Острые скалы на дне обрыва под Одинокой ждали крови и получили ее сполна, став к рассвету черными и влажными.
Усталый полурослик слез со спины дракона, только когда ни одного врага не осталось поблизости. Смауг отправился обедать: орочье мясо он находил не особенно вкусным, но крайне сытным.
Бильбо охотно обнялся с подоспевшим к нему Бофуром. Гном был слегка закопчен и потерял где-то шапку, но выглядел очень довольным.
– Получилось, – констатировал он, расцеловав Бильбо в обе щеки. – Вы с драконом молодчины, дружок!
– Да ну тебя, – улыбнулся полурослик, – если б не ты и твое знание коридоров в Горе…
Тут их обоих настиг шквал объятий. Гномы, которые были так же скоры на любовь, как на гнев, подхватили хоббита на руки и вознесли в воздух, одобрительно вопя и хлопая в ладоши. Бильбо смеялся, отирая копоть и грязь с лица. Он уже понял, что отдыха в ближайшее время не предвидится: Торин наверняка потребует объяснений, да и к тому же была еще парочка дел, которые непременно следовало закончить сегодня…
