Текст книги "Клятва на крови (СИ)"

Автор книги: Елена Темная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Я хочу, чтобы ты спал со мной всегда, – сказал он откровенно. – Чтобы я трахал тебя ночью, а утром видел твое лицо, когда ты будешь просыпаться – как сегодня. Твое место на троне, рядом со мной. Ты научишь меня Всеобщему, а я тебя – владению мечом и ковке украшений из золота. Твоя жизнь станет моей.

– Она и так твоя, владыка, – ответил Бильбо, подняв голову и грустно улыбнувшись. – Men lananabukhs menu, Thanu men.

Торин поцеловал его, чувствуя вкус своих выделений на языке хоббита, и, напрягая память, воскресил в уме давнюю фразу, о которой как-то говорил ему Бофур. Воистину бесценные знания морийца заслуживали награды!

– Я… любить тебя… мальчик, – произнес он.

– Люблю, – поправил Бильбо, весь подавшись вперед, в объятия короля. – Скажи правильно: «люблю».

– Люблю тебя, – исправился узбад, толкнув полурослика на кровать. Насмешливо фыркающий дракон уже не был помехой, Торину хотелось лишь снова почувствовать себя здоровым, доказать себе, что он жив.

Бильбо податливо развел ноги, направил влажной от слюны рукой член узбада в свое тело, затем обнял короля за плечи, толкаясь бедрами вверх и вниз.

– Люблю, – повторял узбад, раскачиваясь над ним и входя в тугое, тесное нутро. В темной комнате, освещенной лишь пламенем камина, слышалось одно это слово – и прерывистое дыхание, перемежаемое редкими стонами и шлепками двух тел друг о друга.

Смауг лениво зевнул, принюхался и встал, выбравшись за дверь. На него не обращали внимания, а острый запах секса дракончику не очень-то пришелся по нраву. Он прошелся у двери, выбирая место, где прилечь. Легкие сквозняки теплокровного дракона не пугали, и он развалился на перилах галерейки. Когда в сторону покоев Короля-под-Горой направились лекари-эльфы, Смауг лениво щелкнул зубами, и их как ветром сдуло. Таким образом, миссию по охране покоя своего благодетеля Смауг счел выполненной.

========== 22. Славная охота ==========

Для Кили, младшего наследника великого тана, жизнь стремительно превращалась в увлекательное приключение. Юноша был еще очень молод по меркам гномов и мечтал о подвигах, дальних путешествиях и прекрасных девах, которых он станет спасать. Его венценосный дядя предпочитал видеть в своей постели молодых мужчин, насытившись сполна прелестями рабынь и пленниц, но Кили пока ощущал тягу только к гибким женским телам.

Что касается приключений и путешествий, то он получил их в достаточной мере. Путь с запада Средиземья на северо-восток был долог и полон трудностей, не раз им всем приходилось сражаться за свою жизнь. Есть отчего почувствовать себя истинным искателем приключений!

Прекрасные девы тоже были рядом – точнее, только одна дева, но Кили казалось, что никого красивее он еще не встречал. Прежняя влюбленность в симпатичную гномку из хорошего рода исчезла без следа, сметенная волной нового чувства. Тауриэль была сильна, красива и смела – покорить такую женщину и забрать ее себе было бы настоящей победой. А в великолепии будущей награды юноша ничуть не сомневался. Только бы дядя не запретил ему женитьбу, иначе придется окончательно разорвать связи со своим кланом, а это было бы мучительно. Кили любил матушку, Двалина и особенно старшего брата, но отказаться от изысканной красоты эльфийки было выше его сил.

Казалось, что молодая девушка создана из пламени. Длинные рыжие волосы было бы очень приятно переплетать на гномий манер, если бы она ему это позволила, а тонкие руки уверенно держали оружие. Кили сразу же решил, что хочет взять в жены эту женщину, а если уж он что-то решил, что привык этого добиваться. В этом у них с Торином было немало общего.

И вот теперь они с Тауриэль ехали бок о бок по Лихолесью, а впереди были подвиги и любовь – как надеялся наследник узбада. Правителем гномов после дяди станет Фили, а его путь – жить среди лесных эльфов, сражаться на дальних рубежах с порождениями Тьмы и неизменно возвращаться об руку с той, что ночью станет согревать его постель. Это ли нельзя назвать счастьем?

На эльфийской лошади Кили смотрелся несколько смешно, поскольку кони у короля Трандуила были высокие, тонконогие и изящные, а увешанный оружием молодой гном сидел в седле враскоряку. И все равно он умудрялся при этом сохранять такой вид, будто все происходящее доставляло ему несказанное удовольствие. Даже улыбки стражей королевского дворца его ничуть не задели. Пусть себе смеются! Посмотрим, как они станут улыбаться после того, как патруль будет окончен. А прогулка по лесу в сопровождении эльфов совсем не походила на тот мучительный путь, который войско гномов проделало накануне. Скорее всего, Перворожденные обладали неким даром или магией, позволявшим им справиться с губительной тяжестью на сердце и вредными испарениями. Во всяком случае, Кили не ощущал ничего, что портило бы его самочувствие.

– Ты хорошо держишься, гном, – Тауриэль покосилась на довольного жизнью юношу. – Я боялась, что тебе станет плохо в нашем лесу, ведь тогда какой-то из лошадей достался бы дополнительный груз.

Кили улыбнулся ей. Всеобщий он пока что знал не в полной мере, хотя начал его учить почти сразу после того, как Бильбо и его дракон проявили себя полезными и верными товарищами. Мать говорила, что настоящий воин обязан знать своего противника и понимать, как тот мыслит, и Кили с ней согласился. Бофур успел дать ему несколько уроков Всеобщего, так что простой разговор молодой принц уже был способен поддержать, но расписывать на вестроне красоту глаз возлюбленной все еще не взялся бы.

– Я хотел бы научиться говорить так, как говорите вы, – он рискнул протянуть руку и дотронуться до ладони эльфийки, хотя при этом едва не сполз под живот коня. Хитрые остроухие ездили на своих лошадях без седел, правя только уздой и коленями, и порой это было до ужаса неудобно.

– Ты хочешь знать синдарин? – изумилась девушка. – Это не тайна, мы с удовольствием делимся своими знаниями, если пожелаешь. Но зачем это гному?

– Чтобы знать… чтобы говорить с той, что украла мое сердце, и не быть похожим на глупого ребенка, – честно признался Кили. Его откровенность слегка смутила предводительницу стражников, на высоких скулах ее вспыхнул розовый румянец. Неужто ей никто прежде не говорил о любви? Эта мысль привела Кили в восторг. Он будет первым и единственным, кто покорит эту рыжую красавицу!

Дворец Лесного короля давно остался позади, лес потемнел и словно бы сузился, а тропа под копытами лошадей и вовсе исчезла. Впереди показались первые проблески паутины, висевшей на ветках деревьев подобно толстенным нитям. Кили предпочел заранее вытащить из тульи за спиной прочный лук и уложить его у себя на коленях. Случись что, он мгновенно набросит тетиву и извлечет стрелу из колчана, что болтался на спине. За что действительно следовало благодарить своего отчима молодому принцу, так это за то, что Двалин научил его метко целиться. В старости, когда ему будет лет двести пятьдесят, придется, конечно, сменить верный лук на простой меч, но пока что Кили наслаждался тем, что зоркие глаза его не подводят.

Должно быть, он замечтался, глядя на теплые отсветы факелов на волосах полюбившейся ему девушки, потому что в себя его привел длинный, переливчатый окрик. Кто-то из разведчиков, ехавших впереди отряда, подавал сигнал о том, что дальше эльфов поджидают враги. К радости Кили, лошадь послушалась, когда он сжал ногами ее бока, и рванулась к месту будущей битвы легким кентером. Значит, с ней надо обращаться так же, как с обычным пони, только очень высоким. Эта мысль ободрила молодого воина.

Лошадь перелетела через поваленное, черное от гнили дерево, не коснувшись его и кончиком копыта – и Кили съехал по гладкому, лоснящемуся боку, накладывая на тетиву стрелу.

Эльфы его немного опередили, но лишь чуть-чуть. Кили первой же стрелой уложил жирного паука, что спускался на длинной нити на одного из эльфов, и метнул охотничий нож, едва только стрела сорвалась в свой смертельный полет. Этому приему его научил Торин, и сам неплохо управлявшийся с метательными ножами и луком. Сейчас рядом не было ни дяди, ни отчима, ни даже брата, с которым принц кхазад почти не расставался, так что предстояло полагаться только на собственные силы и помощь эльфов.

Пауков, увы, застать врасплох не удалось, эти твари были достаточно осторожны и хитры, чтобы заметить небольшой патруль эльфов еще издалека. Если бы не наблюдательность разведчиков, все они угодили бы в весьма неприятную ловушку, но теперь бой шел почти на равных. Эльфов было куда меньше, чем пауков, но они были более ловкими и быстрыми.

Стрелы кончились быстрее, чем хотелось бы Кили, и он обнаружил это, протянув руку к колчану. К нему стремительно приближалось восьмилапое чудище, клацающее жвалами, и принц, швырнув бесполезный колчан на землю, упал на прелую листву, перекатился под брюхом паука. Длинный меч покинул ножны, едва не поранив своего хозяина, однако риск оказался оправдан. Острое лезвие распороло вздутое брюхо, как горячий нож рассекает масло. Паук раскрылся, будто перезрелая ягода, и на Кили волной выплеснулась черная, дурно пахнущая кровь.

Отплевываясь, юноша выбрался из-под рухнувшего на землю дохлого монстра и поднялся, недовольно морщась. К счастью, глаза и рот он прикрыть успел, а одежда отстирается после боя.

Быстро завертев головой, Кили осмотрелся. Битва кипела нешуточная, кое-кто из эльфов был ранен, и их место заняли товарищи. Всего в отряде Тауриэль было полсотни бойцов. Достаточно, когда речь идет о патрулировании южной границы владений Трандуила, и катастрофически мало, если атакуют такие злобные и многочисленные противники.

Сама предводительница обнаружилась чуть в стороне. Ловко отбиваясь от наседавших на нее пауков, девушка избегала быть загнанной под ветви низко нависавшего дерева, где ей грозило вляпаться в прочные нити паутины.

Гном прикончил пару более мелких тварей, осмелившихся прыгнуть в его сторону, и поискал глазами свою лошадь. К его радости, животное вполне успешно скрылось среди своих собратьев, а если пауки приближались, кони быстро расправлялись с ними, опуская им на туловища крепкие, тяжелые копыта.

Убедившись, что его коню и остальным лошадям ничего не грозит, Кили стал пробиваться к Тауриэль. У него не было при себе тяжелого доспеха или прочного щита, с какими идет в бой хирд, но и легковооруженный гном опасен для противника. Кили оттолкнулся от выступающего из земли корня, прыгнул вперед и чуть вверх – и приземлился на спину здоровенному пауку, который подбирался к Тауриэль сзади. Быть может, девушка могла бы и сама о себе позаботиться, но Кили не стал этого проверять.

Он всадил меч в мерзкую паучью башку, на всякий случай провернул его – и тут же спрыгнул, оказавшись за спиной дамы своего сердца.

– Я прикрою вашу спинку и прочие привлекательные части тела, – хмыкнул он. Все равно эльфийка не знала кхуздула, да и в горячке боя вольные слова сошли принцу с рук.

Это было не так сложно, как в рассказах Двалина. Кили знал, как бороться с гоблинами или орками, не раз ходил в разведку от Эребора в направлении Гундабанда и сражался с порождениями Тьмы лицом к… гм, скажем, к морде. После чудовищных варгов пауки казались ему всего лишь более мерзкими – но никак не более сильными.

И все же в этом бою отряду пришлось туго. Кили своими глазами видел, как упал на землю один из сражавшихся неподалеку от него эльфов, а сверху на него бросилось не меньше пяти крупных, скалящих острые жвала пауков. С тем беднягой все было кончено, и гном не стал прорываться к нему на помощь, потому что защищал свою возлюбленную.

Пару раз и его чуть не достали цепкие лапы врагов, однако Тауриэль была наготове. Ее парные клинки резали воздух, и всегда их короткая смертоносная траектория заканчивалась в теле очередного монстра.

В лесу не было видно солнца, и Кили понял, что наступило утро, только когда вокруг посветлело. Очевидно, отдельные лучи пока еще пробивались сквозь плотную завесу листвы. Паукам свет явно не понравился, они еще пару раз волной бросались на защитников леса, а затем повернулись и в беспорядке стали отступать, уже не обращая внимания на потери в своих рядах.

Кили облегченно выдохнул и отер пот со лба. Только теперь, когда бой был закончен, он почувствовал, как сильно ноют мышцы во всем теле. Юноша весь перепачкался грязью и кровью пауков, во рту ощущался гадостный привкус, а волосы слиплись от слизи и грязи. Должно быть, прекрасные принцы в представлении Тауриэль выглядят совсем по-другому, ну да ладно, какой есть!

Девушка между тем коротко отдавала распоряжения. Насколько Кили понял, Тауриэль велела уложить раненых на свету, укрыв для тепла плащами, и сразу же браться за врачевание. Эльфы умеют как убивать, так и лечить раны – это для Кили стало открытием. Его народ использовал мечи и технические приспособления для того, чтобы уничтожать тех, кто встанет на его пути, но целительством владели далеко не все.

Он вытер клинок о собственную одежду – наплевать, все равно эти тряпки теперь только выбросить! – и пошел по поляне, собирая свои стрелы. Тауриэль догнала его возле туши одного паука и протянула фляжку.

– Выпей, – велела она. – Здесь противоядие. Ты ранен, и яд пауков мог попасть в кровь. Это снадобье выводит яд из тела и придает сил.

– Ранен? – Кили удивленно посмотрел на несколько довольно глубоких укусов и порезов на своих руках. – Да ну, это же царапины, госпоже не стоит… как это… беспокоить себя по такой пустяк!

Но флягу он все же принял, не преминув расчетливо коснуться тонких пальцев эльфийки и игриво подмигнуть ей заодно. В глазах Тауриэль заплясали искры смеха, и Кили счел это добрым знаком. Ради нее он остается среди эльфов, оставив семью и свой титул позади, так что даже такой малый успех в их отношениях обнадеживал. Даже если придется изо дня в день убивать пауков, это того стоит.

Назад ехали в молчании. Тауриэль изредка говорила что-то на своем певучем языке собратьям, но Кили почти ничего не понимал – и от этого было очень обидно. Только теперь, влюбившись, он понял, как много теряет его народ, не желая узнавать обычаи других обитателей Средиземья. Нет, конечно, изучать пляски орков у костра Кили не стал бы, для этого его великодушия не хватило бы. А вот эльфы показались ему весьма интересными.

– У вас часто бывают такие… битвы, как сегодня? – поинтересовался он. Другие эльфы смотрели на него все еще недоверчиво, хорошо помня завоевательные походы его дяди и деда с прадедом, а вот Тауриэль была настроена дружелюбно.

– Сегодня их было куда меньше обычного, – горько усмехнулась она. Эльфийка тоже устала, Кили видел это по тому, как она сгорбилась в седле – и ему безумно хотелось усадить девушку перед собой, чтобы чувствовать ее запах и обнимать стройную талию. – Нам повезло, mellon amin*. Обычно этих тварей нападает больше – и мы теряем в бою около двух-трех наших товарищей. Должно быть, ты принес нам удачу.

Кили поймал себя на том, что не может удержать широкую счастливую улыбку, и уставился на девушку, любуясь ее красотой. Засмотревшись, принц не заметил низко нависшую ветку, зацепился за нее воротником и чуть не выпал из седла.

Это маленькое происшествие послужило сигналом к общему смеху. Эльфы веселились так, как только могут радоваться живые существа после того, как побывали на грани смерти. Сам Кили хохотал так, что даже слезы выступили. Он отирал их рукавом, размазывая грязь по лицу, и в конце концов даже устал смеяться. Как бы то ни было, с этого момента Перворожденные стали относиться к нему лучше, и вряд ли многие продолжали считать его шпионом. Общая опасность сплотила их, стирая границу между расами хотя бы ненадолго.

Во дворце Трандуила их ждал небольшой пир по случаю победы. Как понял Кили, пауки в последнее время стягивали свои сети все плотнее, постепенно приближаясь к границам Лесного королевства, и мало кто отваживался путешествовать по Лихолесью в одиночку. Юноша подумал, что со стороны Трандуила было бы разумнее заключить союз с гномами – однако дядя Торин наверняка поставит обязательным условием передачу основной власти в его руки. Торин всегда был очень упрям и властолюбив, от своих вассалов он требовал подчинения и богатой дани, благо, сокровищницы Эребора воистину бездонны.

Торин за это время успел встать на ноги, хотя лицо его осунулось, а щеки слегка провалились. Но в глазах короля гномов горел все тот же огонек упрямства и злости, так что Кили искренне порадовался, что дядя в полном порядке. Они встретились у дверей пиршественного зала, где только-только началось торжество.

При виде племянника, вернувшегося с победой, Торин покачал головой:

– Что бы сказала твоя матушка, увидев, как ты извазюкался? Как я понимаю, разведка не обошлась без стычки…

– Да, пришлось порубить на куски несколько десятков черных тварей, – радостно отозвался Кили. – Торин, рад видеть, что тебе лучше, даже если это будет означать большие проблемы для моей бедовой головушки.

– У тебя нашелся заступник, – криво усмехнулся король, кивнув на хоббита, который расположился за столом и уже вовсю болтал с эльфами о чем-то. – Кто бы мог подумать, что этот парень окажется таким хорошим дипломатом? Признаться, если бы не весомость его аргументов, я бы постарался скрестить мечи с Трандуилом. Так что наш бледный союзник обязан мистеру Бэггинсу жизнью.

Кили совершенно серьезно кивнул. Юноша не был глупцом и прекрасно понимал, что в случае такой стычки еще не окрепший Торин, скорее всего, проиграл бы, несмотря на свою медвежью силищу, но говорить об этом дяде принц не стал, чтобы не уязвлять его самолюбие.

– Ты не сердишься, что я решил остаться в Лесном королевстве? – на всякий случай уточнил Кили, хотя и так знал ответ. Если бы дядя был против, он сразу запретил бы ему даже думать о жизни среди эльфов.

– Нет, – король задумчиво скрестил на груди руки. – Твое присутствие здесь может оказаться весьма полезным. Не смотри на меня так, я не предлагаю тебе шпионить. Если бы мой племянник был шпионом, я первый распорядился бы о его ссылке или даже казни. Я хочу, чтобы ты стал здесь своим. Бильбо прав, нам не помешает союз с остроухими, особенно если начнется новая война с орками. Через несколько дней, когда я достаточно окрепну, мы вернемся в Эребор. Нужно будет отослать гонцов в Дейл и Эсгарот, чтобы успели подготовиться к прибытию Короля-под-Горой. А ты будешь моим, гм, представителем при дворе Трандуила.

Это было как раз то, что рассчитывал услышать Кили. Он широко улыбнулся и от души поблагодарил дядюшку. Обнять себя Торин не позволил, поскольку сперва племяннику не помешало бы отмыться от паучьей крови, но они пожали руки и слегка стукнулись лбами в знак согласия и радости встречи. Кили был счастлив, что Торин сделал шаг в сторону сотрудничества с эльфами. Это давало шанс и ему самому, в конце концов.

Юноша прошел в купальни, которые ему указали стражники, и с удовольствием залез в прохладную воду источника. Подобные подземные воды были и у них дома, только в Горе источники исходили паром, а тут скорее охлаждали. Нет, воистину, если с кем и дружить, так это с лесными эльфами, чьи обычаи так схожи с их собственными!

Он расслабился и прикрыл глаза. Ужасно хотелось спать, накопившееся в теле напряжение битвы, наконец, ушло, и Кили так и уснул бы в прохладной, ласкающей усталые мышцы воде, если бы не услышал чьи-то тихие шажки. Улыбнувшись, юноша сделал вид, что дремлет. Он знал, кто почтил его своим присутствием, еще до того, как на его плечи легли узкие ладони, а ко рту прижались нежные девичьи губы.

Комментарий к 22. Славная охота

* (синд.) Друг мой

========== 23. Предательство ==========

Узбад был еще слаб после отравления ядом, и этой ночью он спал сном младенца. Широкая грудь, покрытая темной порослью, равномерно вздымалась и опускалась в такт дыханию. По лицу спящего пробегали сумрачные тени, он хмурил брови и изредка что-то бормотал на своем тяжелом, будто из-под гор вышедшем языке.

Бильбо лежал рядом с ним, но сон не шел. Завтра они поедут дальше, продолжая свой путь к Одинокой горе. Торин почти здоров, так что им троим – узбаду, хоббиту и маленькому дракону – будет нетрудно достигнуть близкой Горы, чья тень уже закрывала значительную часть неба, если смотреть с опушки леса.

Полурослик поднялся, зябко поводя голыми плечами. Ночная прохлада эльфийского дворца казалась ему не слишком приятной. За время похода он, конечно, стал более крепким, отвык от теплых перин и горящих каминов, но теперь почему-то захотелось снова устроиться у очага, держа в руках кружку с исходящим паром чаем.

Бильбо натянул штаны, укутался в легкий, но теплый плед, который чья-то заботливая рука оставила на кресле у постели, и вышел за дверь. Шаги хоббита легки, так что спящий узбад даже не заметил, что его жених выбрался из комнаты. Бильбо подошел к краю широкой платформы-дэлони, на которой располагались их покои, и посмотрел вниз.

В королевстве эльфов многое было создано самой природой. Весь дворец Трандуила представлял собой просторную пещеру, насквозь пронизанную корнями могучих деревьев. Вместо лестниц тут были красиво сточенные стволы и крупные ветви, извилистыми ходами уводящие вверх и вниз. Каменные стены же придавали сходство с царством гномов, каким его представлял Бильбо. Любопытно, какой окажется изнутри Одинокая гора, когда он сделает первый шаг под ее низкими сводами? Будет ли там так же уютно, как было в его маленьком доме в Хоббитоне?

Под ногами зашуршало. Голова пробудившегося дракона медленно поднялась, оказавшись на уровне лица полурослика. Смауг оскалил укрупнившиеся острые зубы – улыбнулся.

– Разбудил тебя? – виновато пробормотал Бильбо. – Прости, мой милый. Если хочешь, спи дальше, до рассвета еще долго, это мне что-то никак не уснуть…

Дракон ткнулся жестким носом в его плечо и прикрыл глаза, быстрый горячий язык коснулся мочки уха хоббита и втянулся обратно. Да, подопечный полурослика уже перерос его и становился с каждым днем все крупнее. Бильбо невольно задумался, что же будет, когда Смауг станет взрослым? Судя по темпам его развития, это случится не далее как через несколько лет. Найдется ли для него место внутри Горы или же придется скрепя сердце отпустить дорогое ему существо на свободу?

Бильбо поймал себя на том, что думает о драконе как о домашнем питомце, и устыдился. Смауг уже куда более разумен, чем кое-кто из его прежних соседей, и со временем станет еще умнее. Интересно, сможет ли он говорить? Бильбо мало знал о драконах – только то, что когда-то они служили Злу и были не самыми приятными тварями. Вроде бы самый огромный дракон достигал по величине целого горного хребта, а крылья его закрывали пол-неба… Не хотелось бы, чтобы Смауг вырос таким же, как же они тогда смогут разговаривать или касаться друг друга?

Судя по всему, спать дракону уже расхотелось, потому что он, опираясь на сгибы крыльев, потопал за полуросликом, ловко перетекая змейкой со ступеньки на ступеньку. Бильбо был рад его компании. Гулять в темноте вместе с таким надежным стражем было безопасно и совсем не страшно. Даже если он ненароком поскользнется на отполированном древесном стволе, дракончик успеет подхватить его прежде, чем хоббит упадет в пропасть.

Бильбо брел наугад, зная, что все равно найдет обратную дорогу, и вдруг вышел на широкий балкон. Здесь дул холодный ветер, предвещающий скорую зиму и морозное утро. Хоббит передернулся и плотнее укутался в плед. К боку прижалось горячее чешуйчатое тело – Смауг оберегал своего друга от холода и одиночества. Хоббит благодарно погладил крупную голову дракона, едва не порезавшись об острые края чешуи. Да, совсем скоро малыш станет опасен…

– Тепло, – вдруг послышался чей-то низкий, раскатистый голос. Хоббит так и подскочил, быстро обернувшись. До него не сразу дошло, что это говорит его подопечный. Глаза дракона лукаво блестели в ночной тьме, он широко ухмылялся, явно забавляясь удивлением друга.

– Тебе тепло, – повторил он. Говорил Смауг на Всеобщем, правда, пока как-то коротко, рублеными фразами – должно быть, не был уверен, что его поймут. Сообразив, что в жизни дракона случился очередной важный этап, Бильбо всплеснул руками и обнял ящера за крепкую шею, прижавшись щекой к чешуе.

– Ты умница, – нежно сказал он. – Если начал говорить, значит, уже совсем взрослый, да?

– Взрослый, – подтвердил Смауг, нагибая шею, чтобы хоббиту было удобнее его обнимать. – А ты маленький, всегда был маленьким. Когда вырастешь?

– Боюсь, что уже никогда, – невольно улыбнулся хоббит. – Я уже вырос, больше не стану. А вот тебе еще предстоит закрыть крыльями солнце, мой драгоценный!

Дракон слушал его, щуря золотые глаза. Он как будто прикидывал что-то, и Бильбо даже успел немного забеспокоиться, прежде чем снова послышался низкий голос Смауга:

– Я хочу летать, надо укрепить крылья. Ты летишь со мной.

Он не спрашивал, а утверждал, но в такую ночь хоббит не стал протестовать. Он кивнул и завязал концы пледа у горла на манер плаща. Несколько раз обернув ткань вокруг пояса и закрепив ее как следует, Бильбо полез на спину Смауга. Пока дракон лежал, прижавшись к полу, взобраться на него было нетрудно, но когда он выпрямился, поднимаясь на лапы, Бильбо подумал, что слезать было бы страшновато без посторонней помощи.

Дракон переступил с лапы на лапу – и вдруг спрыгнул с балкона одним гибким движением, сложив крылья и камнем рухнув вниз. Хоббит вскрикнул от ужаса и сковавшего сердце невероятного восторга. Через несколько секунд за его спиной шевельнулись драконьи крылья. Смауг распахнул их, как два паруса, и выровнялся, равномерно паря на каких-то только ему заметных воздушных потоках.

Полурослик вцепился в острый гребень на его загривке, прижавшись к жаркому телу и не в силах удержаться от восхищенного крика. Это было чудесно! Смауг и прежде нес его на своей спине несколько раз, однако никогда еще он не поднимался так высоко и не летел так мощно и уверенно.

– Тебе нравится? – голос дракона легко перекрыл свист ветра в ушах хоббита, и тот, задыхаясь от восторга, крикнул:

– О да! Это просто чудесно! Тебе не тяжело, мой дорогой?

– Ничуть, – дракон издал совершенно неописуемое фырканье, долженствующее обозначать презрение, по всей видимости. – Ты почти ничего не весишь, маленький. Я хочу хорошо размяться, приготовься. Если устанешь, скажи.

– Не устану, – торопливо уверил его Бильбо. – Все нормально, лети, только не удаляйся далеко от дворца Трандуила, пожалуйста.

Он был в таком восторге от полета, от ветра у щеки, от того, что его дракон, его выстраданный друг, заговорил и проявил настоящий разум, что почти не помнил себя. Бильбо смотрел на близкое небо – сюда не доводилось подниматься ни одному полурослику до него, и ни один прежде не был так един с последним созданием древней, ушедшей эпохи. Дракон парил, изредка взмахивая широкими крыльями. Он еще вырастет – и вот тогда пусть поберегутся любые враги Королевства-под-Горой!

Смауг вдруг сложил крылья и плавно стал спускаться, выставив вперед лапы с острыми когтями. Бильбо сперва удивился, почему это дракон прерывает их ночную прогулку, но потом заметил высокого эльфа в доспехах, который ожидал их со Смаугом на лесной поляне. Эльф был чем-то похож на владыку Трандуила, и мистер Бэггинс догадался, что это сын короля, принц Леголас.

Смауг коснулся земли, взметнув ветерок перед собой, так что высохшие черные листья, опавшие с умерших деревьев, полетели под ноги эльфа, но тот даже не обратил на это внимания. Едва дождавшись, пока полурослик слезет со спины ящера, Леголас заговорил:

– Доброй ночи, дитя далекого Запада. Я хотел поговорить с тобой наедине, ибо ты кажешься мне наиболее разумным из всего вашего воинства и менее всех желающим войны.

– Насчет второго ты угадал, господин мой, – улыбнулся хоббит. Он прижался боком к чешуйчатой лапе дракона и положил ладонь на его шею, чтобы Смауг не вздумал даже случайно напасть на этого эльфа. – Что заставило тебя так поздно ночью искать моего скромного общества?

– Мой отец, – лицо Леголаса помрачнело, ему явно тяжело было говорить это. – Он принял вас лишь потому, что король Торин был ранен. Теперь же, когда тот встал на ноги, обязанности гостеприимства выполнены. Отцу не нужен союз с гномами, поскольку вы приведете за собой орду орков – бедствие куда худшее. К тому же, с вами дракон, а мой король ненавидит их. Я слышал, как он отдавал распоряжение убить твоего дракона, когда все будут спать, господин Бэггинс, а затем взять под стражу тебя, принца Кили и Короля-под-Горой. За жизнь своего короля и наследного принца гномы Эребора заплатят дорогую цену.

Бильбо сузил глаза. Ему больно было сознавать, что Трандуил готов предать их или даже выдать оркам, однако владыку Лихолесья можно было понять. У него свои беды, он один против зла этого леса и против всех внешних угроз. Это у Торина полно вассалов и завоеванных народов…

– Пусть попробует убить меня, – предложил Смауг, нехорошо скалясь. – Я могу уничтожить десятки его подданных, прежде чем это случится. Не начать ли мне с его единственного сына?

– Нет! – Бильбо вцепился в драконью чешую. Ему вдруг стало страшно. Он понял, что имел в виду Торин, говоря, что драконы от рождения – злобные и коварные твари. – Если ты убьешь его, это будет началом войны, первыми жертвами которой падем мы все!

– Это так, – подтвердил Леголас, который ничуть не был испуган. На лице лесного принца виделась только печаль. – Я знаю своего отца, если он что-то решил, его уже не переубедить. Я не хочу жертв ни среди своего народа, ни среди твоих родных, Бильбо Бэггинс. Прошу вас, уходите, пока не поздно! Я отвлеку стражу до утра, чтобы вы могли пройти за границу владений нашего королевства.

Он слегка поклонился – даже, скорее, просто обозначил поклон – и направился к дворцу.

– Ваше Высочество! – окликнул его Бильбо. Когда Леголас остановился и обернулся, полурослик негромко сказал: – Ваш отец поступает опрометчиво. Я очень надеюсь, что ваше желание заключить мир куда сильнее военных амбиций. Моему королю было бы приятно обсудить с королем Трандуилом будущие торговые союзы… С ним – или же с тем, кто будет мыслить более, чем на два шага вперед.

Леголас улыбнулся самыми кончиками губ.

– Разумеется, – коротко бросил он – и исчез среди зарослей. Бильбо со вздохом уткнулся лицом в жесткую драконью чешую.

– Придется приложить немало усилий, чтобы избежать открытого конфликта, – пробормотал он. – Боже правый, такое ощущение, что я единственный, кто понимает весь ужас войны и не желает конфликта!