Текст книги "Клятва на крови (СИ)"
Автор книги: Елена Темная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
На некогда прекрасном мосту, ведущем в город Дейл, тоже стало пустынно. Наглые вороны чистили перья, сидя на каменном парапете. Они знали, что вскоре им достанется богатая пожива, и готовы были даже немного подождать перед пиршеством. Нагуливали аппетит, так сказать.
Сигрид, стараясь не выходить из тени домов, быстрым шагом миновала улицу. Отец не собирался разрешать ей выходить из дома, но разве можно было удержать девушку, жаждущую хоть как-то помочь больным? «Если ты не отпустишь меня, папа, я уйду сама и поселюсь в лазарете», – вот и все, что она сказала – и на том вопрос был закрыт.
В подворотне, как раз в луче разбитого уличного фонаря, валялось что-то, похожее на поломанную куклу. Сперва Сигрид испугалась, что это труп чумного больного, который не подобрали могильщики, но потом разглядела, что бедняга зарезан в живот. Под ним растекалась лужа крови.
– Валар милосердные, сжальтесь над нами! – торопливо прошептала девушка. В мирное время она бы непременно подошла к несчастному и подозвала бы стражников, теперь же этого делать не стоило. Сгорая от стыда, Сигрид продолжила свой короткий путь. Она собрала за городом немного целебных трав: дочь короля пока еще пропускали наружу. Не стоило заставлять аптекаря ждать, промедление могло стоить чьей-то жизни.
За спиной у девушки к мертвому телу сторожкой побежкой приблизились две тени. Скрытые плащами и почти незаметные даже в свете фонаря, тени склонились над трупом и сноровисто обыскали его карманы. Не обнаружив ничего ценного, мародеры извлекли из-под плащей длинные кривые ножи. Не пропадать же добру…
В аптеке было темно и затхло пахло влагой и мокрой пылью. Сигрид поспешно закрыла за собой дверь, слегка удивившись, что не услышала привычного колокольчика над входом. Да, плохи были дела у Дейла и Эсгарота, раз даже такое малое веселье покинуло их!
Старик аптекарь, оказывается, заперся в комнате на втором этаже. На стук гостьи раздался испуганный голос:
– Кто там? Что вам нужно? У нас нет ни денег, ни товара… Идите с миром, люди…
– Это я, господин Хортон! – чуть не плача от жалости, громко сказала Сигрид. – У меня с собой немного ацеласа, он пригодится вашим пациентам, и еще поздняя клюква…
– Оставь, девочка, – печально отозвался старик. – Оставь себе, тебе они скоро пригодятся куда больше. Моя жена вчера скончалась, и я уже чувствую недомогание, так что не стану открывать дверь и говорить с тобой, уж прости. Ступай домой и дай мне мирно отправиться за моей дорогой Гретой…
Старательно дыша через маску, Сигрид покинула аптеку. Ей хотелось плакать, а еще больше – забиться в уголок у себя дома и заткнуть все щели. Кое-кто из тех, с кем она была знакома, уже отправился к праотцам, и как знать, не наступит ли завтра черед брата, отца или ее самой?
«Хотя бы малышка Тильда в безопасности», – грустно подумала девушка, пробираясь к городской ратуше. По приказу короля первый этаж соседнего с ратушей здания переоборудовали под лечебницу, и теперь там было не повернуться от недужных и страдающих. Дым от воскуриваемых трав пока помогал относительно сдерживать болезнь.
В лечебнице Сигрид ждал первый приятный сюрприз за много дней: в город прибыли почетные гости. Оба эреборских принца в сопровождении нескольких неприметно одетых гномов в легких кольчугах и красивой эльфийки. Сигрид уже видела эту женщину, та, кажется, была подругой младшего принца. Эльфийка уже хлопотала над кем-то из больных, поправляя тощую подушку под его головой и что-то шепча. Принцы же негромко переговаривались с королем Бардом, стоя у окна.
При виде дочери Бард облегченно вздохнул.
– Милая, ты становишься похожа на свою сестру, – устало улыбнулся он. – Так же пропадаешь неизвестно где и возвращаешься чумазая…
– Я ходила в низовья озера собирать травы, – объяснила Сигрид. Несмотря на то, что она и впрямь здорово перепачкалась и ужасно устала, ее манер вполне хватило, чтобы благовоспитанно присесть, здороваясь с гостями: – Ваши Высочества, добро пожаловать, даже в таких печальных обстоятельствах.
– Печальнее некуда, – кивнул принц Кили. Между его бровей пролегла хмурая складка, сразу состарившая юношу на пару десятков лет. – Мы попытаемся помочь, как сможем. Моя невеста умеет исцелять некоторые болезни и раны, возможно, она облегчит страдания ваших людей.
– Это много для нас значит, господин, – кивнул Бард и знаком показал дочери, чтобы та шла переодеваться домой, в свою комнату. Сигрид боялась посмотреть на принца Фили, поэтому только кивнула и, пробормотав извинение, метнулась к выходу, благословляя надоевшую травяную повязку за то, что та скрыла ее покрасневшие щеки.
– Дурочка! – сердито сказала она своему отражению в зеркале, заперев дверь в комнату. – Явилась перепачканная, будто могилы копала, в самом заштатном платье, растрепанная, да еще и в этой глупой повязке!
Ей было и смешно, и грустно, что мнение ее идеала все еще имело для нее значение, даже в таких обстоятельствах.
«Правильно Тильда надо мной смеется!»
Вода в тазике, принесенном служанкой, успела остыть, но это только обрадовало Сигрид. Она охотно поплескала в лицо холодными каплями, смывая грязь и усталость, а заодно и лишние неуместные мысли.
Над ее кроватью и опустевшей на некоторое время постелью сестренки висели сделанные вручную символы Махала – семилучевая плетеная звезда, перевитая алой лентой. Знак, сделанный Сигрид, был аккуратным и красивым, на него приятно было смотреть, засыпая. Тильду же пришлось чуть не силой заставлять выполнить этот урок.
Девушка улыбнулась, вспоминая, как морщилась сестренка при плетении, как исколола себе пальцы и взбунтовалась, сбежав на другой день гулять без разрешения. Милая, милая Тильда! Удобно ли она добралась до Эребора? Нет ли среди гномов болезни? Теперь Сигрид с теплом вспоминала даже капризы девочки.
Да… не помог им Махал, да и прочие валар отвратили лики. За какие же грехи, знать бы…
Она переоделась в чистое, натянула перчатки, чтобы не касаться больных голыми руками, сменила подсохшие травы в повязке и вернулась в лечебницу.
Не так давно тут располагался большой магазин, где летом набивалось много покупателей. Теперь все товары убрали в дальние закрома или небрежно сбросили по углам – они перестали иметь ценность. Хозяин, которому Бард лично заплатил за выкуп дома, уже несколько дней был в безопасности, в Эреборе. И пока все, кто был еще здоров, не покинули город, Бард намеревался оставаться и поддерживать обреченных.
Только теперь, приведя себя в порядок, Сигрид осмелилась взглянуть на золоволосого принца. Фили, по счастью, на нее не глядел – он вместе с братом и эльфийкой помогал больным. На лицах гномов красовались такие же повязки, как у Сигрид и Барда. Отец же девушки вместе с сыном уже отправился принимать новую партию больных.
Пожилой седобородый гном с крючковатым носом деловито ходил между больными, наклоняясь то к одному, то к другому и вливая им в рот сладко пахнувшее снадобье.
– Не жильцы… – донеслось до Сигрид глуховатое ворчание лекаря. – Спасать живых и… Облегчить последние дни…
Девушка стиснула зубы так, что они скрипнули, и решительно подошла к занятым делом гномам.
– Простите, господа, – чуть прерывающимся голосом сказала она. – Если вы и впрямь хотите помочь, я провожу вас в квартал бедняков. Там больше всего больных, было бы неплохо, если бы ваш лекарь спас хоть кого-то или прекратил их муки.
Сердце ее билось часто-часто, когда принцы поглядели на нее, но внешне Сигрид была спокойна.
– Дельно, – признал Кили. – Брат, я Тауриэль не оставлю, присмотрю тут за порядком. Бери ребят Бильбо и отправляйтесь охранять юную леди, если уж она так храбра и предлагает рискованный подвиг.
– Намекаешь, что мне храбрости не хватает? – возмутился Фили, дерзко сверкнув поверх повязки синим взором. – Знаешь, братец, меня утешает осознание того, как нелепо ты смотришься в этой тряпочке.
Он дружелюбно пихнул фыркнувшего Кили в бок и повернулся к Сигрид. Вот странно: старший принц был немного ниже ее ростом, но умудрялся глядеть сверху вниз. Наверное, принадлежность к расе завоевателей-гномов научила его этому…
– Пойдемте, юная госпожа, – решительно сказал он. – Чем скорее мы сделаем свое дело, тем скорее сможем отослать тану Торину сообщение, что все под контролем.
Гномы не особенно церемонились – хорошие манеры не входили в число их главных добродетелей. На Сигрид чуть косились, но она была почти своей, поэтому разведчики согласились, чтобы она указывала дорогу.
– Будь осторожна, малышка, – сказал ей отец на прощание, крепко обняв. – Следи, чтобы повязка не пересохла, а от остального господа гномы тебя защитят.
Сигрид понимала, что идут они по большей части не помогать, а добивать. Вряд ли кто-то в чумном квартале остался невредим. В порту чума свирепствовала уже больше недели, там наверняка куча трупов…
Но дочери Барда почему-то не было страшно. В глубине души она успела представить, как на них нападут мародеры – и тогда Фили, конечно же, спасет ее. Это было ужасно глупо, но это все, что оставалось от прежней беспечной и милой Сигрид, которая за последние несколько дней навидалась ужасов на всю жизнь вперед.
Повязки отчасти заглушали ужасную вонь, которая окружила их, стоило ступить на просторы портового квартала. Жутко смердело протухшей рыбой, которую некому было сортировать и продавать. На темных улочках стояла тишина почти сверхъестественная, только где-то подвывали обездоленные потерей хозяев псы.
– Мерзкое местечко, – честно сказал один из сопровождавших Сигрид разведчиков. Молодые гномы были смелы и сами вызвались отправиться в опасный для жизни город, но даже им тут стало не по себе.
– Давайте быстро сделаем то, зачем пришли, и уберемся обратно, – согласился Фили. – Госпожа, если желаете, один из моих ребят проводит вас домой.
– Нет, – прошептала Сигрид. – Я пойду с вами. Это и мой город тоже, я не стану отсиживаться в запертой комнате.
Показалось ли ей, или взгляд Фили и впрямь был одобрительным? Так или иначе, принц не возразил и первым толкнул плечом покосившуюся от влаги дверь ближайшего домика.
Первый труп лежал здесь же, в комнате у входа, едва ли не подпирая собой дверь. Должно быть, несчастный полз к двери в поисках помощи или же от отчаяния – а может, просто в полузабытьи. Это был пухлый мужчина с одутловатым, отечным лицом. То, что осталось от его одежды, было в беспорядке, и из-под лохмотьев виднелась покрасневшая кожа. На ногах его и под мышками Сигрид с какой-то отстраненностью заметила вздутые ало-синюшные бугры. Рот несчастного был заляпан рвотой и какой-то слизью.
– Госпожа, вам с принцем лучше поискать других жителей дома, – проворчал лекарь Оин, с кряхтением становясь на колени над трупом. – Я пока возьму пробу его крови. Надо понять, можно ли лечить то, с чем мы столкнулись.
Сигрид с удовольствием подчинилась и в сопровождении Фили перешла в соседнюю комнату. Ей не хотелось смотреть на работу лекаря, который сейчас фактически был бы хирургом.
– Как ты? – вдруг тепло спросил Фили. Сигрид едва поверила своим ушам: впервые наследник Эребора отдавал все внимание ей и спокойно беседовал без насмешки и покровительственного тона.
– Ничего, держусь, – девушка зябко повела плечами. – Запаса ацеласа и мяты нам пока хватает, значит, я не заболею, если только не сниму повязку. – Она запнулась на мгновение, когда они шагнули в холодную темноту, и, осмелев, продолжила: – Простите, мой принц, что так вела себя раньше. Я не стану докучать вам больше необходимого.
Секундная пауза, а потом Фили бережно, как-то даже уважительно пожал ее пальцы. Такой теплый, дружеский жест… Сигрид ощутила, как больно сжалось сердце. Он больше не считает ее глупышкой, вот и хорошо, и славно… Большего и не надо, и так грешно радоваться, когда вокруг такая беда!
Увы, в этой комнате оказалось все куда хуже. На разобранной постели, разметавшись, лежали двое детей, обе девочки, в простых ситцевых платьях. Одна уже не дышала, безвольно свесившись с кровати. Под ее головой на пол натекла лужица слизи.
Вторая малышка, лет шести, еще дышала, хотя что ее удерживало в мире живых, вряд ли ответил бы и великий мудрец. Бедняжку трясло, глаза ее закатились, а запекшиеся губы растрескались.
Сигрид охнула и торопливо оторвала полосу ткани от подола платья, чтобы отереть лицо малышки.
– Мы должны спасти ее, – решительно сказала она, отгоняя прочь саму мысль о том, что дитя может умереть у них на руках. К счастью, Фили не стал говорить, что это бесполезно. Он только кивнул и, оправив перчатки, решительно поднял больную на руки.
Сигрид следом за ним прошла вон из комнаты, чувствуя, как щемит в груди. Глупые планы о том, как Фили спасает ее от бандитов, а потом приезжает за ней на настоящем огромном горном баране, испарились, их место заняла реальная картина происходящего. Вот он, героизм: не боясь эпидемии, вытащить из крови и грязи ребенка! В этот момент Сигрид понимала, что не зря любит молодого гнома.
При виде девочки на руках у Фили Оин бросил возиться с трупом мужчины и поднялся.
– Снимай плащ, красавчик! – буркнул он одному из разведчиков. – Нельзя такую малявку на голый пол класть!
Подстелив ткань, девочку расположили навзничь, и лекарь торопливо, но без непрофессиональной суеты, склонился над ней. В руке его мелькнул тоненький крохотный кинжал. Сигрид отвернулась – ее спокойствию тоже имелся предел.
Дальше все происходило как во сне. Ее все же отправили обратно в лечебницу в сопровождении одного из молодых охранников. По словам глуховатого целителя, найденную девочку можно было спасти, если перенести из зараженного квартала и должным образом ухаживать за ней.
– Шансы у нее невелики, но если эльфийка поколдует, глядишь, малявка выкарабкается, – честно сказал старик.
После этого Сигрид не медлила. Не веря себе, что до сих пор не хлопнулась в обморок, а все еще помогает и что-то делает, она вместе с разведчиком пришла в безопасный квартал. В лечебнице все так же тихо стонали умирающие, а живые тенями ходили вдоль них, то и дело поправляя предохраняющие травяные повязки.
И все же теперь, глядя, как усталая, но решительная рыжеволосая эльфийка бережно пытается исцелить маленькую девочку, Сигрид чувствовала себя почти счастливой.
Фили вернулся со своими спутниками только к рассвету. Все они выглядели вымотанными до предела и сонными – даже стойких гномов измотал этот героический патруль в зараженном городе.
– Больше живых нет, – ответил Фили на немой вопрос Барда. – Мы обошли квартал два раза, чтобы никого не пропустить, но там только трупы, гниль и крысы, больше ничего и никого. Даже мародеры не рискуют туда соваться.
Он тяжело опустился на стул рядом с братом и через пару минут уже задремал, склонившись головой тому на плечо.
– Э, так не пойдет, братец, – спохватился тот. – Нам всем надо нормально отдохнуть, не дело спать среди больных.
– В нашем доме есть достаточно свободных комнат, – сообщил Бард. – Моя дочь вас проводит, ей тоже давно пора отдохнуть.
Отец гордился ею, Сигрид это видела. В теле девушки вдруг появилась необъяснимая легкость. Она лукаво улыбнулась, радуясь, что из-под повязки этого не видно, и пригласила гостей следовать за собой.
Нехитрый замысел ее предполагал, что усталый принц Фили без вопросов уляжется отдыхать там, где покажут – и потому она решительно предложила ему свою комнату.
Никаких фривольных мыслей в голове ее не было, к чести Сигрид, просто хотелось, чтобы ее герой мирно спал после трудов, а она могла бы сидеть рядом и любоваться им всю ночь.
Но она переоценила свои силы. Напряжение и страх, испытанные ею в течение дня, заставили Сигрид задремать прямо у постели возлюбленного, склонив светловолосую головку на его одеяло. И, несмотря на неудобную позу и увиденные днем ужасы, сны ей снились светлые и легкие.
========== 35. Смауг ==========
Кто знает, какие сны снятся драконам? Никто из живущих не ответит на этот вопрос, ибо из всех драконов, некогда многочисленного и наводящего ужас племени, остался только один. Молодой дракон Смауг спал крепким сном среди груд золота и драгоценностей. Монеты с тихим звяканьем перекатывались с места на место, когда он шевелил лапой во сне или дергал хвостом.
В его сознании мелькали вспышки пламени, раскаленные добела остовы домов и горящие воды реки. Огонь плясал перед сомкнутыми веками ящера, пробуждая странное волнение в его крови. Будто память древних предков, первых драконов, звала его за собой.
Смауг спал, но сон его был беспокоен. Ему постоянно слышались какие-то голоса на периферии сознания, казалось, что кто-то бродит рядом с ним и бормочет что-то. Это безумно раздражало. Полноценный сон необходим дракону более всех живущих созданий – в основном потому, что в процессе сытого отдыха, длящегося годами, ящеры развиваются и регенерируют. А те, кто говорил что-то неважное и раздражающее, этого не понимали.
Но потом над головой спящего дракона раздался голос, принадлежавший знакомому и дорогому для него существу.
– Смауг! Милый мой, проснись, пожалуйста! Я знаю, что еще рано, но ты очень нам нужен.
Дракон зашевелился, с неудовольствием покидая пределы таинственных грез. Он чувствовал, как затекло тело, и развернул хвост и лапы, потягиваясь на манер сытого кота. При первом же сильном движении отслужившая свое старая чешуя треснула по всему его телу, шелухой осыпаясь на золото.
Сперва он не совсем понял, почему его покровитель-двуногий так уменьшился, но затем сонный разум дракона сообразил, что это он сам еще больше вырос. Этот факт оказался таким приятным, что Смауг не удержался от короткого рычания и удара отяжелевшим хвостом по груде монет. Золото так и брызнуло во все стороны, как волна, а Бильбо, охнув, поспешил отскочить в сторону.
– Осторожнее, драгоценный! – крикнул он. – Ты стал куда выше за это время.
– Я вижу, – прогремел голос дракона. Ящер еще не вполне достиг своих взрослых размеров, для этого ему предстояло еще хотя бы год проспать в своем логове. Но уже теперь Бильбо мог бы спокойно уместиться в его пасти. Смауг выпрямился, изогнув чешуйчатую спину, и расправил крылья, проверяя, насколько они увеличились.
– Ты разбудил меня прежде срока, – напомнил он, сощурив золотые глаза и склонившись, чтобы быть ближе к полурослику. Тот не преминул нежно почесать его по чешуйкам у пасти, где чешуя была тоньше и нежнее.
– Знаю, сокровище мое, – виновато вздохнул мистер Бэггинс. – Но нам очень нужны твои способности к полету и огненному дыханию. Боюсь, от этого зависит все королевство и я сам.
Дракон слышал, что его покровитель не лжет. Тревога в его голосе была не наигранной, и от него пахло страхом и отчаянием. Смауг выдохнул теплый воздух и осторожно лизнул обеспокоенного хоббита в щеку.
– Что случилось? – поинтересовался он. – Расскажи, что я пропустил.
***
Днем ранее пробуждения дракона как раз состоялся важный королевский совет. В тронном зале Эребора, в свете сотен подземных фонарей и мерцающих драгоценных кристаллов, тан Торин Второй и его ближайшее окружение решали судьбу Дейла и Эсгарота.
Накануне пришли нерадостные известия из охваченного эпидемией города. Лекари едва справлялись, а испуганной городской страже с трудом удавалось поддерживать порядок. Эти храбрые люди не испугались бы и орды троллей, если бы те осмелились напасть, но против черной хвори они были бессильны.
– Вороны слетаются один за другим, – Двалин, стоявший по правую руку от королевского трона, мрачно теребил длинный ус. – Твои племянники, тан, говорят, что города обречены. Спасают тех немногих, кого еще удалось, но чума разрастается. Если так пойдет дальше, вскоре воздух над Эребором пропитается заразой.
Узбад расхаживал перед троном взад-вперед. Полы длинной тяжелой мантии с шорохом скользили за его спиной. Сейчас Торин никак не мог усидеть на месте.
– Отошлите еще одного ворона, – после долгого молчания выдавил он. – Пусть Бард с семьей и мои племянники возвращаются обратно в Гору. К Дейлу направить три вооруженных отряда. Встать дозором у озера и около городов в подмогу людским войскам. Мне не хотелось этого делать, но, похоже, выход только один. Все, кто уже заболел, в любом случае обречены.
Бильбо, до этого молчаливо слушавший беседу своего супруга с его советниками и не осмеливавшийся вмешаться, встрепенулся.
– Торин, нет! – охнул он. – Ты предлагаешь… огонь?
– Если у звезды моей жизни в кармане припрятано лекарство от чумы, самое время его предъявить, – суховато откликнулся Король-под-Горой. – Либо же я вынужден попросить о помощи твоего ручного дракона.
– Смауг не зверушка, – прикусив губу, возразил Бильбо. – Как бы ты к нему ни относился, он не станет исполнять ничьих приказов. И, если хочешь знать, я тоже против этой затеи. Нельзя жечь живых, это… о боги, да я даже слов не подберу! Это отвратительно, это убийство!
Торин в два шага подошел к нему и, схватив за плечи, прямо посмотрел в глаза.
– Каждый из нас – убийца, – веско сказал он. – Мы обязаны остановить заразу, пока не начали умирать кхазад. Обреченным уже не помочь, Бильбо Бэггинс, и ты знаешь это. Либо твой дракон спалит к балрогам оба города, либо мы можем заранее готовиться к крайне быстрому и неприятному уходу за Гремящие моря! Что ты выбираешь?
Хоббит притих. Он еще не видел своего мужа таким злым и решительным, даже в то время, когда Торин вынужден был сражаться с другими претендентами на престол. Бильбо украдкой осмотрелся по сторонам. Он понимал, что сейчас решение зависит от него, поскольку дракон не послушает никого другого.
Двалин хмурился, не понимая, отчего глупый хоббит еще тянет с решением. Для прирожденного воителя, привыкшего жертвовать собой и другими для достижения цели, ответ был очевиден. Мудрец Балин, его старший брат, кивнул в ответ на взгляд хоббита – он был солидарен с королем и братом.
Бильбо жалел, что сейчас здесь не было Тауриэль. Эльфийка не принадлежала к жестокому народу кхазад и наверняка высказалась бы в поддержку мнения хоббита. Но… разве и впрямь был какой-то другой способ спасти бедных людей Дейла и Эсгарота? По крайней мере, часть из них уже была в Горе, в безопасности…
И тут в тронный зал, не без труда преодолевая высокие для нее ступени, вошла та, чье мнение сейчас действительно имело значение. Малышка Тильда, дочь короля Дейла, решительно приблизилась к трону Короля-под-Горой и, подражая взрослым, слегка поклонилась.
– Мистер Бофур мне рассказал, чем может закончиться ваш совет, – срывающимся от волнения голоском сказала девочка. – Раз сейчас здесь нет ни моего отца, ни старшего брата, ни даже сестры, то говорить от имени Дейла и Эсгарота буду я.
Торин повернулся к ней и неожиданно слегка улыбнулся кончиками губ. Плечи его чуть расслабились, и Бильбо мысленно вознес хвалу вовремя появившейся девочке.
– Так каким же будет решение принцессы людей? – поинтересовался Торин. Тильда смело глядела на него снизу вверх.
– Я видела начало чумы, – просто сказала девочка. – Я видела, что происходило с ее жертвами. Если папа и мои сестра с братом уедут оттуда, собрав здоровых людей, пусть лучше города сгорят. Мы отстроим новые дома, лучше прежних, и развеем прах мертвецов.
Она была бледной как полотно, но говорила уверенно. Бильбо с невольным стыдом подумал, что не смог бы в возрасте Тильды сказать так же прямо и принять на себя такую ужасную ответственность.
– Я выйду навстречу родным, с позволения Короля-под-Горой, – закончила девочка. – И прошу господина Бильбо сделать все как можно скорее, пока еще… пока можно что-то спасти.
***
Смауг кивнул, выслушав короткий рассказ полурослика.
– Да, – медленно и с удовольствием протянул он, – я действительно мог бы спалить оба этих города. Я достаточно отдохнул и чувствую в себе новые силы. Я полечу туда, если ты так хочешь, и сожгу все на своем пути.
– Все не надо, – кротко попросил хоббит, – только чумные города. О боги, я так надеюсь, что этого будет достаточно!
– В пламени драконов исчезает все, даже камни и металл, – уязвленно заявил Смауг. – Мне не страшны ни болезни, ни преграды. Но ты полетишь со мной, давший мне жизнь, потому что я так желаю.
Он простер широкое крыло, увенчанное на сгибе острыми когтями. Бильбо торопливо, поскальзываясь на чешуйках, взобрался на жесткую и горячую спину дракона.
– Возможно, нам нужно будет вывезти из Дейла моих друзей, – напомнил он. – Принцев Эребора, Тауриэль и Барда с семьей. Ты справишься?
– Нет ничего неподвластного для дракона, – горделиво и яростно ответил Смауг. Он выбрался из золота целиком и в фонтане катившихся вниз монет рванулся вперед и вверх, на змеиный манер проползая между колоннами огромной сокровищницы.
Бильбо оставалось только как можно крепче ухватиться за шипы на его спине, между которыми он сидел, и надеяться, что его клыкастый воспитанник сделает все как надо.
Вся гора изнутри была полой, пересечением тоннелей и залов, и Смауг прекрасно этим воспользовался. Он вырвался наружу из сокровищницы и в облаке горячего от его дыхания пара ловкой змеей скользнул прямо по стене. Молодой дракон явно красовался не только перед своим воспитателем, но и перед встреченными им гномами и беженцами-людьми. Те с испуганными вскриками разбегались, кто-то падал на землю, прикрывая головы руками.
– Извините! – только и успевал кричать Бильбо, про себя досадуя на озорника-дракона. Тому, казалось, было плевать на чужие жизни, он только любовался своей силой и мощью.
Главные ворота, разумеется, были сегодня открыты настежь по приказу короля, и стражники предусмотрительно разбежались в стороны, завидев огромную драконью тушу, надвигающуюся на них. Смауг выскользнул из ворот и тут же взмыл в небо, разминая затекшие крылья. Он выдохнул короткую, но мощную струю пламени, на миг затмив закатное солнце, и у самой земли выпрямился, вновь взмывая выше и взяв курс на Дейл. Бильбо на его спине подавил приступ тошноты и поклялся срочно заняться воспитанием вежливости у своего непослушного ящера.
Драконы летают очень быстро. Их длинные и подвижные тела будто созданы для того, чтобы покорять воздух, рассекая его с той же легкостью, с какой рыба плавает в глубинах океана. Хватило нескольких минут, чтобы Смауг достиг пределов Дейла.
Ящер с насмешкой смотрел вниз, где копошились еще живые людишки. Каждый из них был так мелок, так незначителен по сравнению с его размерами и силой! Одно у Смауга было общим с людьми: почувствовав себя божеством над кем-то, он уже не мог остановиться.
Бильбо видел внизу отряды стражи. И гномы, и люди действовали заодно, сдерживая бунты. Обреченные, конечно же, не собирались покорно ждать своей смерти и лезли на стены и баррикады с мужеством отчаяния. Мистер Бэггинс на миг зажмурился, подавляя подкатившие к глазам слезы. Будь его воля и возможность, он спас бы всех этих бедных людей, он помог бы им, даже если бы это стоило ему самой жизни. Увы! Единственная помощь сейчас заключалась в быстрой и милосердной смерти от очищающего пламени.
Им не понадобилось вывозить из города семью короля людей: Бильбо увидел их издалека. Бард восседал на крупном черном жеребце, выходя из зараженного города одним из последних. Насколько смог разглядеть хоббит, оба принца тоже были в числе отступающих. Сигрид сидела на гнедой быстроногой кобыле, и Фили был за ее спиной, прикрывая принцессу собой на всякий случай. Кили и Тауриэль ехали чуть в стороне – кажется, с какой-то маленькой девочкой в седле. Малышке повезло быть спасенной из обреченного города…
Стража уже запечатала ворота – и вовремя. Стоило копытам последних лошадей оказаться снаружи, Смауг принялся за дело. В груди его давно клокотал огонь, и ярость древних предков жгла его нутро.
Первым делом дракон обрушил знаменитый мост Дейла, соединявший город с остальным миром. Удар огромного хвоста пришелся точно у основания моста, и тяжелые камни и обломки дерева полетели вниз, в бурлящую реку.
Из-за плотно запертых ворот раздались крики ужаса. Бильбо, не замечая текущих по щекам слез, закричал, преодолевая свистевший ветер:
– Быстрее, Смауг, я прошу тебя! Быстрее, сокровище мое, закончи все это!
Дракон пролетел над городом. Что бы ни говорил его воспитатель, ящер действовал по-своему. Он описал широкий круг, давая всем зараженным полюбоваться на свое будущее избавление, и только потом дал волю огню в своей груди.
Длинные языки пламени коснулись домов, и крыши целого квартала мгновенно занялись пожаром. Огонь был таким неправдоподобно ярким и горячим, что и впрямь мгновенно пожирал и дерево, и камни. Крылья дракона лишь усиливали ураганный ветер, что разносил искры и горящие головешки на милю вокруг.
Бильбо видел все. Он заставлял себя смотреть вниз, на гибнущий город, которому все они – даже король Бард – подписали негласный приговор. Хоббит смотрел, как с треском рушатся дома, как мечутся по улицам объятые огнем фигуры тех, кому не повезло быть задетым искрами пламени.
– Горите, – гремел над погибающими голос дракона – жутко ровный и счастливый. – Горите и примите смерть от Смауга Ужасного!
Каждый взмах крыла, каждый вздох его нес гибель – и Бильбо сам почти желал умереть, глядя, что происходит по его вине. От осознания того, что все эти люди и так умерли бы через несколько дней, и куда более гадко, легче не становилось. Яростный ветер срывал соленую влагу с его щек, и Бильбо никак не мог закрыть глаза, все глядя вниз и омертвевшими пальцами вцепившись в крепкие шипы на спине дракона.
На одной из улиц под завалами лекарской лавки умирал старый знахарь. Его придавило обломком стены, и счет его жизни шел на секунды. В бурлящих клубах дыма, сквозь алые языки пламени старик увидел пронесшуюся над его кварталом гигантскую крылатую фигуру. Та несла смерть и пламя – но и освобождение. Старик еще успел подумать, что скоро встретит свою умершую жену. Застывший взор его был устремлен в бушующие огнем небеса.
Дракон вернулся в Эребор только к утру. Огромное зарево пожара было видно за много миль. Горели оба города. Дейл был разрушен почти до основания, и то, что пощадил огонь, Смауг методично разбил лапами и хвостом. На том, что осталось от колоколен и дома короля Барда, все еще пылал огромный костер, и алые языки торопливо собирали последнюю пищу. Эсгарот пылал вместе с рекой Быстротечной.
Бильбо никогда не думал, что вода тоже может гореть – и вот теперь он убедился в этом своими глазами. Два прекрасных и величественных людских города превратились в бульон из воды, пламени, обломков камней и дерева и сгоревшей плоти.
У хоббита едва хватило сил слезть со спины своего воспитанника, когда тот приземлился перед вратами Эребора. Смауг тяжко вдыхал прогревшийся воздух, в его груди все еще бурлили остатки пламени. Судя по клыкастой ухмылке, дракон был очень доволен собой.
