Текст книги "Клятва на крови (СИ)"
Автор книги: Елена Темная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Молодой солдат неуютно отвел взгляд. Он знал, что перед ним стоит чужак, облеченный властью, который имеет право ударить его. Бильбо кивнул, подтверждая его мысли, и все тем же мягким тоном продолжил:
– Запомните, ваше неповиновение карается немедленно и болезненно. Вы больше не ученики, пора, когда с вами нянчились и жалели, прошла. Я буду тренировать вас каждый день, вы научитесь быть быстрыми, тихими и незаметными воителями. Ваше оружие будет разить не менее смертоносно, чем у лучших воинов королевской гвардии, но вы станете куда более ценными солдатами, ибо ваша задача будет заключаться в поддержании порядка в королевстве и обеспечении безопасности. От вас, и только от вас, будет зависеть неприкосновенность наших границ. Я еще не закончил! – рявкнул он, заметив, что один из гномов открыл было рот.
Теперь стало совсем тихо. Юноши удивленно смотрели на крохотного по сравнению с ними, такого обманчиво слабого чужака. А Бильбо еще никогда не чувствовал себя таким счастливым.
– Итак: ни узбады, ни сам король не могут распоряжаться вами отныне. У вас теперь есть отец, старший брат и повелитель в одном лице, и это я. Вам повезло, солдаты, вы избраны для великой миссии. Со временем вы поймете это. А тому, кто понимать откажется, придется тяжело, это я вам гарантирую. Есть вопросы?
Этим юнцам незачем знать, что у него дрожит все внутри, а мышцы уже стонут от напряжения. Вскоре стонать станут эти мальчишки.
– Командир… – в тоне подавшего голос юноши слышалась неуверенность. – Нам говорили, что мы не выйдем на поле боя. Что никогда не станем пробовать кровь врага, а вместо этого будем сидеть в засаде, в пыльных и темных углах, и слушать чужие разговоры. Разве в этом есть честь воина?
Бильбо подошел к нему и некоторое время спокойно, почти ласково смотрел в глаза, пока юноша не занервничал. Лишь после этого новый руководитель ответил:
– Вас обманули, ребята. Пыльные и темные углы – удел плохих шпионов, которые ежеминутно продают свою честь, рискуя быть пойманными и повешенными на ближайшем суку, ибо ничего лучшего они не заслужили. Ваше дело будет заключаться в ином. Вы выучите Всеобщий и синдарин, научитесь вести переговоры вместо того, чтобы просто бездумно стоять в строю. Вы сами превратитесь в командование, и по вашему слову будут двигаться королевства. Но сперва… Сперва – время учебы.
Чуть позже они назвали ему свои имена. Бильбо внутренне поражался, с какой легкостью запоминает каждого из этих юношей – кто явный бунтарь, кому интересно, кто пока не уверен в нем. Хоббит не привык командовать, но разве его предки не были благородными сквайрами и не являлись оруженосцами и помощниками короля Арнора? Пусть прошли столетия с тех пор, как государство Арнор пало, пусть полурослики забыли о том, что такое война – сейчас как раз пришло время это вспомнить.
– Ваше оружие – слово, но и о мече забывать не стоит, – говорил Бильбо, не спеша прохаживаясь вдоль площадки. Мокрые от пота и разгоряченные парни смотрели на него. Бильбо заставил их разбиться на пары и провести спарринг без мечей и топоров. Юноши неплохо дрались, и это очень ему понравилось. – Дисциплина и разум подкрепляют ваши мечи, делают их поистине смертоносными. Будьте спокойными и расчетливыми, знайте, когда наносить удар, а когда говорить с противником. Помните: все на благо Эребора, но не всегда против других земель. Однажды все они – люди, эльфы, орки и прочие создания – станут вассалами нашего государства. И тогда вам пригодятся добрые отношения с ними.
– Езбад, – выдохнул один из юношей, паренек с короткими светлыми косицами, – разве с орками можно вести речи? При одном их виде блевать тянет. Мы убивали их и будем убивать!
– Будете, конечно, – мягко согласился Бильбо, беспечно улыбнувшись. – А когда они запросят пощады, вы оставите в живых их женщин и детей, чтобы они стали вашими рабами и слугами и были верны. И договоритесь о мире.
Теперь на лицах юных воинов появились понимающие ухмылки. «Агрессивные переговоры», которым пытался научить их полурослик, оказались им по вкусу. Бильбо не стал им говорить, что причина еще и в другом: что боевые барабаны могут лишить слуха, доспехи в бою иногда мешают, а от армии и лошадей кошмарно воняет, так что хочется сбежать и не возвращаться. Это мальчишки узнают сами, а пока пусть мечтают о подвигах…
К концу дня никто больше не смотрел на него с вызовом и не проявлял неповиновения. Оставалось закрепить результат, отправив через недельку самого способного юнца, скажем, в Дейл. Поглядим, какие сведения он принесет…
Эти несколько дней были такими мирными, что Бильбо позволил себе поддаться иллюзии, будто так будет всегда. Бесспорно, на исходе зимы, как только стает снег, войско тана начнет готовиться к новому походу, в котором придется участвовать и полурослику, однако пока что он наслаждался теплом внутренних покоев дворца, просторной постелью и каждодневными купаниями в горячих источниках.
Однако по истечении этих нескольких дней жизнь полурослика снова сделала очередной поворот.
Это началось, когда в его комнату, отданную Торином под рабочий кабинет нового начальника шпионской службы, ворвался посланный в Дейл юноша. С порога сделав несколько широких шагов, он замер напротив письменного стола хоббита и выпалил:
– Езбад, в городе мор! Уже есть жертвы, но пока что Бард стремится справиться своими силами.
Бильбо медленно поднялся, сжав губы в тонкую полоску. Он уже понял, какими серьезными неприятностями это грозит. Люди Дейла и Эсгарота были основными торговыми партнерами Эребора, и их беда означала беду гномов – не говоря уж о том, что мор мог так или иначе проникнуть и за укрепленные стены твердыни Горы.
«Так-так», – быстро стукнулось в груди сердце.
– Спасибо за известие, солдат, – коротко бросил мистер Бэггинс. – Ты хорошо потрудился. Передай эту новость Бофуру и Балину, а я извещу короля. Нужно срочно предпринять меры.
Тан вместе с ювелирами сегодня переносил драгоценные камни – это занятие Торин в силу природной скуповатости весьма любил. Бильбо быстрым шагом спустился на ярус ювелиров и, подойдя к занятому узбаду, преклонил колено.
– Мой господин, – выдохнул он. – Могу ли я попросить минуту твоего времени?
– Мое время и так принадлежит тебе, мой звездный, – отозвался король, но все же отошел чуть в сторону, за колонну, где их не могли слышать посторонние.
Выслушав дурные вести, принесенные хоббитом, Торин нахмурился, улыбка быстро исчезла с его лица.
– Это тебе твои шпионы донесли? – проворчал он.
– Нет, мне просто было видение, – не удержался хоббит. – Господин, я верю своим подопечным, ни один из них не станет заниматься дурацкими розыгрышами, тем более теперь. Что прикажет повелитель?
Торин размышлял всего несколько секунд.
– Мы не имеем права потерять ни один из двух городов, – сказал он. – У многих наших рабов там остались родичи, а у воинов – друзья и союзники. Отправь гонца к Барду сейчас же, пусть предложит помощь. Надо вывести внутрь Горы тех, кто еще здоров – а значит, нам понадобятся все лекари, которых сможем найти.
Работа началась сперва почти в тайне, чтобы не поднимать панику среди обитателей Эребора, однако, как водится, уже к вечеру в курсе черной вести не был только ленивый. Гномы закрывали двери и окна, воскуривали на жаровнях и в очагах ароматные травы, и каждый, кто оказывался на поверхности Горы, с тревогой поглядывал в сторону затихшего Дейла.
На другое утро, едва рассвело, над городом людей зазвонили колокола. Их перезвон на сей раз не был веселым и праздничным; набат гласил: «Беда! Враги! Пожар!»
Полурослик не спал всю ночь, вместе с узбадом, Балином и лекарями подготавливая места для беженцев. В том, что люди покинут обреченный город, уже никто не сомневался. Вопрос был только в том, как отделить здоровых от тех, у кого болезнь еще не проявила себя, и в том, как избавиться от мора.
***
А в пораженном бедой городе, тем не менее, люди вовсю боролись за жизнь. Когда стало ясно, что справиться своими силами не удастся, жители Дейла с радостью узнали, что гномы готовы помочь.
Тильда почти не узнавала свою сестру. Обычно тихая и старающаяся со всеми казаться милой, Сигрид решительно собирала вещи и успевала приглядывать за домом. Только сейчас стало ясно, что она уже почти взрослая и вполне способна исполнять обязанности леди.
Дейл наполнился ополченцами, которые ходили в защитных костюмах и сдерживали панику среди горожан. Благодаря этому случаев насилия или убийства тех, кого подозревали в болезни, было немного.
Впрочем, без беспорядков все равно не обошлось полностью. Многие, едва узнав о море, спешно распродавали свое немногочисленное имущество и старались покинуть Дейл, перебравшись в окрестности. Те, у кого были родственники или друзья к востоку и югу, уезжали туда. Оставалось только надеяться, что среди них не было зараженных чумой, ибо тогда мор пошел бы дальше.
Небывалую популярность обрели крысоловы, убивавшие серых зверушек пачками и получающие за это неплохую награду от короля Дейла. И все равно крысы только жирели. Через несколько дней, когда счет погибших перевалил за первые два десятка, крысы вышли на улицы. Они сновали между домами, готовясь к будущему пиршеству. Вскоре не останется тех, у кого будут силы закапывать трупы, крысы это знали – а значит, им достанется богатая трапеза.
Первые могилы уже появились вблизи от города – и скоро количество холмиков в земле стало увеличиваться. Именно в это время приехал гонец от Короля-под-Горой, принеся с собой надежду для тех, кто еще не подвергся заразе. Эребор готов был распахнуть ворота здоровым и приютить их на время, пока мор не пойдет на убыль. Со скоростью молнии разнеслись слухи о целителях гномов, которым ведомы были тайны лекарского искусства – куда более эффективные, чем человеческие.
Бард и его сын Баин целыми днями пропадали на улицах. Они обвязали лица плотными повязками, напичканными душистыми травами, препятствующими заражению, и поддерживали порядок наравне со стражей. Присутствие короля, который не побоялся мора, успокаивало людей, и они соглашались пройти проверку перед тем, как покинуть город.
Дочерей же король намеревался отослать в Эребор одними из первых. И вот тут Тильда очень удивилась, когда ее сестра не стала возиться, набирая множество нарядов, и собрала лишь самое необходимое.
– Как же ты появишься перед своим возлюбленным принцем в простом платье? – пошутила Тильда, сидя на подоконнике и глядя, как сестра увязывает в полотно сверток с полотенцами и мыльным корнем.
– А это не для меня, – спокойно откликнулась старшая девушка. – Ты возьмешь эти вещи и поедешь в Эребор вместе с гонцами Короля-под-Горой. Я остаюсь здесь. В такие времена отцу не помешает помощь.
Лицо Тильды мгновенно покраснело от гнева. Она спрыгнула на пол и сжала кулачки.
– Думаешь, я трусиха? – выпалила девочка. – Я тоже могу остаться, чтобы помогать!
Сигрид выпрямилась, оставив возню с узлами, и отбросила с лица выбившуюся из прически прядь светлых волос.
– У тебя не хватит сил, чтобы перетаскивать больных, – спокойно сказала она. – Я старше тебя и могу работать в лазарете, если надо. Не сердись, малышка. Если дела пойдут вовсе плохо, я присоединюсь к тебе в Горе – надеюсь, вместе с братом и отцом.
Тильда готова была расплакаться от злости и отчаяния. Как она сможет уехать, если все ее родные останутся и будут бороться с болезнью, помогая людям?
Сестра – ее порой надменная, смотревшая свысока сестра – вдруг присела рядом, обхватив девочку за пояс, и крепко обняла.
– У тебя сердце воина, малышка, – нежно сказала она. – Но воин знает, когда подчиняться и отступать, чтобы потом вернуться в бой. Вечером вернется отец. Попрощаешься с ним – и утром гномы возьмут тебя с собой. Поедешь с гонцами, это будет быстрее, чем ждать караван беженцев.
Тильда стиснула зубы и не ответила на объятие. Она поняла, что Сигрид, как и отец, готова пожертвовать собой ради города – и что ее саму отсылают ради сохранности хоть какой-то надежды.
Сигрид поцеловала сестренку в лоб и вернулась к сборам. Она не выказывала страха перед малышкой – но на самом деле ей было страшно до такой степени, что все внутри тряслось. И именно сейчас Сигрид как никогда прежде жаждала жить и еще раз встретиться со своим любимым принцем. Ей представился шанс стать достойной такого знаменитого воина, поддержать отца и выказать храбрость перед народом. И наследница короля Дейла и Эсгарота исполнилась решимости как следует выполнить свой долг.
========== 33. Тауриэль ==========
Зеркало в отведенных ей покоях было достаточно высоким, чтобы отразить эльфийку с ног до головы. Тауриэль неуверенно коснулась пальцами своего обнаженного плеча.
Принц Кили баловал ее. Прежде, будучи приближенной короля Трандуила и командуя отрядом королевской стражи, эльфийка не надевала таких богатых нарядов и украшений. Они были бы бессмысленны в черной чаще Лихолесья, во время многочисленных битв с мерзкими отродьями Тьмы. Но теперь, когда ее положение так изменилось, девушке предстояло научиться носить дорогие платья. И это немного… смущало. Ей было стыдно за ту часть своей натуры, что принадлежала женщине, а не стражу, и бессовестно наслаждалась всем происходящим.
Несколько свечей, закрепленных в золотых держателях на раме зеркала, озаряли неярким светом ее стройную фигуру. Длинное бархатное платье волнами струилось вдоль тела, однако ворот его был низким, оставляя открытыми плечи девушки и отчасти – грудь. Эльфы никогда не носили таких одежд. Этот наряд был сшит для нее мастеровитыми рабами и сделан специально под ее мерку.
«Теперь ты не просто стражник, а любовница избада, – напомнила себе Тауриэль. – Попытайся хотя бы привыкнуть к подобным одеяниям в обмен на его любовь».
Гномы относились к женщинам… по-другому, не так, как эльфы. У Перворожденных дама чаще всего считалась предметом гордости, иногда – затворницей, которая ведет домашние дела и хранит наследие своего народа, пока ее муж занят работой или войной. Редкие представительницы ее пола решались ступить на воинскую стезю.
А у гномов, народа завоевателей, женщина имела почти равные права с мужчиной. Во время походов их сестры, подруги и жены могли, если желали того, взять в руки топор и меч и идти наравне с воинами. Они были ничуть не менее свирепы и яростны в бою, и Тауриэль своими глазами видела, что к ним порой точно так же, как к мужчинам, присаживались на колени хорошенькие рабыни.
В мирное же время женщины гномов превращались в ходячие драгоценности, изукрашенные дорогими камнями и гордые сознанием того, что принадлежат к расе великих воинов. Они бродили по своим делам в многослойных нарядах, с перстнями на крупных пальцах, и делились с подругами способами укладки волос и бороды.
Все это было удивительно, непривычно и по-своему даже забавно. Тауриэль старалась привыкнуть к новой жизни. Пить и сражаться наравне с мужчинами она, разумеется, и так уже могла – и мало кто из подгорных воителей смог бы победить ее один на один. А вот наряды оказались сюрпризом.
Она увидела в зеркале, что Кили тихо зашел в комнату и стоит на пороге, глядя на свою возлюбленную. Усмехнувшись, Тауриэль обернулась, чуть приподнимая руки:
– Надеюсь, я все сделала правильно. В этом платье немудрено споткнуться, запнувшись о подол. Прежде я носила доспехи или легкую броню.
– Ты прекрасна, – уверил ее Кили. Девушка отлично видела, что он говорит искренне, судя по тому, как напряглась его плоть под легкими штанами. Однако она сделала вид, что не замечает его возбуждения. Ей не терпелось немного поговорить с любимым.
Отойдя от зеркала, Тауриэль присела на широкий стул без спинки. Драгоценная мебель, чьи ножки представляли собой искусно вырезанные виноградные лозы, была еще одним подарком влюбленного принца – одним из многих.
Кили тут же подошел к ней и встал за спиной, положив ладони на обнаженные плечи подруги.
– Зачем надевать такие наряды, если потом сразу же их снимать? – улыбнулась эльфийка, чуть прикрыв глаза. Ей были приятны его нежные касания – такой ласки трудно было ожидать от воина.
– Мне жаль, что сейчас не праздничная пора, – вздохнул юный гном. Ему почти не понадобилось нагибаться, чтобы отвести в сторону ее длинные волосы и прижаться губами к белой шее. – Я бы любовался на то, как ты танцуешь у огня на склоне Горы. Мы празднуем приход весны на свежем воздухе. Выходим за ворота – и вся долина становится оранжево-алой от света костров и факелов. Мой народ танцует, пьет крепкий эль или вино и поет песни. О, я так хочу, чтобы ты подарила мне первый танец весны!
Тауриэль не нужно было спрашивать, что происходит после праздника. Она и без того чувствовала, как прерывисто дышит молодой принц и как он возбужден. Было что-то восхитительное в том, чтобы поддаваться на его ласки, жить с ним в одной комнате и знать, что юный и неопытный гном так сильно любит ее.
Она откинулась затылком ему на грудь, с удовольствием придержав запястье руки избада, чтобы тот не слишком спешил. Кили действительно сумел подарить ей истинное удовольствие, какого она наверняка не испытала бы ни с одним представителем своего народа.
На ее шее защелкнулась золотая цепочка, тяжелая, со звеньями в палец толщиной. Тауриэль подняла руку и дотронулась до холодного металла, а потом обернулась к принцу. Тот улыбался.
– Нравится? – поинтересовался он. – Часть моей добычи. Ты и так прелестна, но я бы хотел всю тебя украсить золотом!
Эльфийка поднялась, чуть покружившись, давая юноше полюбоваться на себя. Это тоже было внове: показывать свою красоту кому-то. Среди эльфов она не считалась первой красавицей, были девушки намного милее и нежнее ее. И Тауриэль не думала, что встретит того, кому до такой степени понравятся ее чересчур сильные для женщины руки и натертые тетивой мозоли на ладонях.
Кили присел у ее ног и нетерпеливо приподнял подол длинного платья, целуя округлое колено эльфийки. Девушка не стала скрывать дрожь удовольствия. Она желала юного принца так же сильно, как и он ее, и с каждым днем они узнавали друг друга все лучше, становились все ближе.
Когда принц потянул ее за руку, Тауриэль поняла, чего он хочет, и улыбнулась. Кили сел на стул, распустив шнурки на штанах, и эльфийке оставалось только сесть к нему на колени, позволив напряженному члену скользнуть в ее лоно. Подол платья опустился складками вокруг ее ног, скрывая акт любви от всего мира.
Эльфийка медленно двигалась, поднимаясь и снова опускаясь. Она знала, каким высоким доверием почтил ее Кили, позволив самой контролировать их секс. Девушка вдруг подумала, что если будет на то воля богов, то она может даже понести от него дитя. Эта мысль оказалась до того волнующей и сладкой, что Тауриэль склонилась к возлюбленному, обняв его за плечи, и буквально набросилась на него, яростно насаживаясь на его горячее естество.
– О Махал! – простонал принц. – Тауриэль, ох, я же так долго не смогу…
– Неважно! – яростно откликнулась она. – Не сдерживайся ради меня.
Золотые украшения – серьги, цепь на груди и два тонких браслета на запястьях – громко зазвенели, когда эльфийка ускорила темп соития. Кили обнимал ее за талию, лаская губами освобожденную от корсажа грудь, и шептал ее имя вновь и вновь.
В миг оргазма молодая воительница вскрикнула, запрокидывая голову и мысленно моля валар, чтобы льющееся в нее семя оказалось животворным. Счастье иметь дитя выпадало не каждой женщине ее народа – а если такое случалось, то лишь пару раз за всю бесконечно долгую жизнь. Случаи многодетности среди эльфов были почти уникальны.
Очевидно, Кили подумал о том же.
– Ты родишь мне сына, – выдохнул он, игриво подразнив языком ее сосок и расслабленно лаская ладонями спину подруги. – Теперь, когда дядя сделал свой выбор в пользу мужчины, а мой старший брат не женат, трону как никогда нужны наследники. Мы поженимся, как только минует самое холодное время в году.
Он не спрашивал, согласна ли она, но Тауриэль это даже понравилось. Несмотря на свою молодость, Кили был будущим лидером. Даже если ему никогда не быть Королем-под-Горой, его воля достаточно сильна, чтобы быть первым среди узбадов.
Все это было очень похоже на сказку из тех, что в детстве слышат маленькие эльфы от родителей. И, как в сказке, здесь были свои герои и злодеи. Но, в отличие от сказочной фантазии, здесь Тауриэль не могла полностью погрузиться в сон наяву и позволить себе исключительно женское счастье.
Она дождалась, пока перебравшийся на кровать Кили заснет, тихо похрапывая и сжимая в руках край ее платья, будто ребенок игрушку. Медленно и очень осторожно отобрав у него подол и освободившись от пышного наряда, эльфийка поднялась с постели и, набросив на себя широкий, расшитый бисером халат, присела за низкий столик.
Написание письма не заняло много времени. Свернув тонкий пергамент в трубочку, девушка на цыпочках вышла на балкон. Там уже ждал ее взъерошенный ворон, всегда прилетавший в одно и то же время. Морозный воздух вырывался изо рта Тауриэль: балкон покоев принца и его леди выходил на запад снаружи Горы, и даже прочный каменный козырек, нависавший над ним, не спасал от зимнего ветра.
Прицепив письмо к лапке птицы, эльфийка отпустила ее на волю и хотела было уйти обратно в тепло комнаты, как вдруг ее острое зрение заметило движение чуть в стороне, ярусом ниже. Быть может, это был всего лишь запоздалый стражник, проверявший покой Эребора, но в сердце эльфийки почему-то поселилась тревога.
На другой день ее позвали в то крыло дворца, где работали и жили королевские шпионы. Эта служба, с недавних пор усиленная и расширенная, не афишировала своего присутствия, и все же любой гном знал, что каждое его деяние может стать известным Королю-под-Горой.
Тауриэль была неглупа и сразу догадалась, о чем пойдет речь. Когда она переступила порог чистой, светлой комнатушки – едва-едва десять шагов в поперечнике, – ее встретили с улыбкой. Гном Бофур, руководитель шпионов и королевский переводчик, сидел у стены, небрежно листая страницы толстенной книги, и навстречу эльфийке поднялся по-доброму улыбающийся невысоклик.
– Счастлив видеть вас, миледи, – чуть поклонился он. – Садитесь, прошу вас. Извините моего друга за отсутствие манер, Бофур порой позволяет себе быть типичным представителем своего народа.
Длинноусый гном расхохотался, отложил книгу и поднялся, лукаво блестя зелеными глазами.
– Уел, – признал он радостно. – Простите, госпожа. Я тут перечитывал одно до крайности занятное письмецо…
Тауриэль слегка вздрогнула. На колени ее опустился брошенный рукой Бофура лист пергамента, на котором ее почерком было написано послание для короля Трандуила.
– Мало кто в нашей службе знает эльфийский, – Бофур больше не улыбался. – Я – знаю. Надеюсь, миледи не станет говорить, что не писала этого послания?
– Не стану, – подтвердила девушка – какой был смысл отпираться? – Однако если вы перехватили ворона и прочли послание, то должны знать, что там нет ничего незаконного.
– Миледи! – Бильбо Бэггинс в ужасе всплеснул пухлыми ладонями. – Неужели вы могли подумать, что мы станем обвинять вас, допрашивать или дурно с вами обращаться?! Бофур, скажи ей, что это не так!
Тот пожал плечами, давая понять, что все зависит от поведения прекрасной дамы. Тауриэль переводила взгляд с одного невеличка на другого. Да нет, быть того не может!
– Господа, то, что сейчас происходит в этой комнате, я сама разыгрывала не раз перед заключенными Лесного короля, – вздохнула она. – Бофур безжалостно обвиняет меня, мистер Бэггинс как бы защищает – и все для того, чтобы заставить меня работать на вас, так?
Гном и полурослик переглянулись. Бильбо вдруг тихо хихикнул, прикрыв рот рукой.
– Кили сделал очень достойный выбор, – одобрительно признал он. – Миледи нас раскусила. Впрочем, от этого суть не изменится. Мы действительно видим, что вы не высылаете королю Трандуилу секретных сведений – а могли бы, учитывая, что наш Кили наверняка проболтался вам. Госпожа моя, вы даже не представляете, до какой степени нам всем сейчас не помешает помощь такой умной женщины, как вы. Учитывая, что в Дейле сейчас разгорается эпидемия, нам пригодятся сведения из первых рук.
– Мой излишне вежливый друг хочет сказать, – проворчал Бофур, – что эльфы не подвержены человеческим и гномьим болезням. Мы не имеем права приказывать невесте нашего принца, однако были бы счастливы, согласись вы сотрудничать по доброй воле.
Тауриэль кивнула. Бильбо Бэггинсу явно было неуютно от того, что предстояло сделать, но он не отводил взгляд. Внезапно эльфийка ощутила некое родство с этим забавным крохотным мужчиной. Они оба были, по сути, чужаками среди дикой ярости народа кхазад, оба с трудом изучили их язык и пытались приспособиться к этому жестокому миру.
– Разве шпионы не должны помогать друг другу? – слабо улыбнулась она. – Если так надо, господа, я готова поехать в Дейл и ежедневно высылать вам воронов со сведениями. Так я смогу пригодиться своей новой родине.
Бильбо подошел к ней и чуть склонился, чтобы бережно и очень уважительно поцеловать руку девушки. Даже Бофур благодарно кивнул ей.
– Спасибо, миледи, – с чувством сказал он. – Вы – лучшая из дочерей своего народа. Мы будем приглядывать, чтобы с вами не случилось ничего дурного, не бойтесь.
Он подмигнул удивленной эльфийке и протянул ей пергамент с письмом Лесному королю.
– Вы станете частью нашего народа, – пояснил Бофур, – но это не значит, что нужно забывать о вашем собственном народе. Как я уже однажды говорил моему юному другу Бильбо, мы должны все знать друг о друге, тогда наша взаимная дружба лишь окрепнет.
***
Трапеза во дворце Эребора проходила в огромном зале, заполненном десятками светильников. Резные абажуры, закрывавшие яркие свечи, заставляли свет преломляться и рассыпаться на мириады отблесков, каждый из которых придавал обедающим вид украшенной дорогими камнями ожившей статуи.
Кили ворвался в обеденный зал, безо всякого почтения ухватив дядюшку за плечо и заставив повернуться к себе.
– Зачем? – яростно выкрикнул он, сверкая глазами.
Сидевшие за длинным столом приближенные Короля-под-Горой неодобрительно хмурились, Двалин даже приподнялся, готовясь осадить потерявшего стыд юнца, но Торин знаком велел ему сесть на место. Король медленно отодвинул большое блюдо с тушкой перепела и отер поданным рабыней полотенцем жир с пальцев и губ. Только после этого правитель Горы соизволил поинтересоваться:
– Что именно так встревожило сына моей сестры?
– Зачем ты отсылаешь мою невесту в зараженный город? – рявкнул Кили. Ноздри его тонкого носа побелели от злости, сейчас он был способен натворить бед. – Ты все еще не можешь смириться с тем, что я выбрал своей женщиной не гномку? Так я могу напомнить, кто вытащил наши задницы из эльфийского плена…
– Молчи, – одного короткого слова короля хватило, чтобы Кили умолк, зло прожигая дядю взглядом. – Ты, как всегда, поступаешь по первому зову сердца, не думая о последствиях. Сядь и воздай должное трапезе, племянник. Мы поговорим наедине после ужина.
Раздраженно сопя, юноша повиновался. Он видел, что даже брат смотрит на него с сожалением, и слегка устыдился своего импульсивного выпада. Может, он чего-то не понял?
Когда трапеза подошла к концу и рабы засуетились вдоль стола, убирая остатки пиршества, Торин сам поманил племянников за собой. Они втроем прошли в дальний угол зала, где за колоннами стояли жесткие каменные скамьи.
– Кили, сын сестры, я никогда не стал бы подвергать опасности ту, которую ты назовешь звездой своей жизни, – серьезно и спокойно сказал король, доверительно положив руку на плечо племянника. – Ее народ не подвержен нашим болезням, эпидемия не причинит ей ни малейшего вреда. Как я понял, она не стала говорить тебе, зачем едет – это потому, что ее попросил о том мой бесценный супруг. Твоя женщина напишет нам, как обстоят дела в городе и какая требуется помощь. Нам жизненно важно, чтобы не подверженный чуме шпион был в самом сердце Дейла. Я не могу полагаться только на письма Барда, ведь его интересы – в Дейле, а не здесь.
– Ты используешь ее, – упрямо бросил Кили, хмуря темные брови.
– Мой мальчик, – Торин с отеческой лаской погладил его растрепавшиеся волосы, – я вынужден быть политиком, ведь я король. Я покупаю и продаю кого угодно, но никого, ни единого из них, не трачу зря. С Тауриэль ничего не случится. Она не заболеет, не поранится, она сильный воин и у нее были сотни лет, чтобы отточить мастерство. Ты веришь в нее?
– Верю, – кивнул принц, – но не надейся, что я оставлю ее там одну. Я поеду с ней в Дейл, хочешь ты того или нет. Раз уж ты такой политик, дядя, то поймешь, что присутствие королевского племянника укрепит дух жителей города.
Доселе молчавший Фили улыбнулся и хлопнул брата по плечу:
– Раз так, то еду и я. Моя судьба всегда была неразрывно связана с твоей, Кили, и я смогу приглядеть, чтобы ты не натворил глупостей.
Торин только вздохнул. Упрямый и решительный, он знал, что племянники ничем не уступят ему в этом. Раз Кили решился на такое опасное дело, значит, он поедет.
– Возьмите с собой Оина, – только и проронил он. Оин был старейшим и самым опытным из целителей Королевства-под-Горой. Его опыт мог здорово пригодиться и больным, и здоровым. – И неукоснительно выполняйте все, что он скажет.
Кили, обрадованный выпавшим на их с братом долю ответственным заданием, благодарно переплел руку с дядиной. Что бы там ни было, он не подведет своего короля и родича – а рядом с братом и любимой женщиной он станет втрое храбрее.
========== 34. Сигрид ==========
Прошло всего лишь несколько дней с того страшного вечера, когда разнесся слух о чуме и том, что пара солдат и их семьи из Прибрежного квартала заболели. А как разительно изменился город за этот краткий срок! Дочь короля Барда не верила своим глазам.
Огромные колокола Дейла притихли и больше не отмечали мелодичным перезвоном очередной полдень. Лишь иногда, когда на улицах замечали очередного отчаявшегося больного, ищущего то ли успокоения, то ли быстрой смерти, с башни раздавался глухой и одиночный удар самого большого колокола.
На улицах заполыхали костры. Их жгли прямо посреди дорог, обкладывая кирпичами, чтобы не допустить большого пожара. Заброшенные собаки, щеголяя вздыбленной шерстью, таскались по улицам, изредка раздавался короткий взвизг, когда в какую-то из них швыряли камнем.
Стража исчезла с улиц – слишком велика была угроза заражения. Немногочисленные смелые лекари, облачившись в глухие балахоны и защитные маски с травами, тенями скользили по дорогам.
