Текст книги "Клятва на крови (СИ)"

Автор книги: Елена Темная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Тише, мой милый. Здесь живут друзья и подданные, не нужно убивать никого. Если тебе не нравится конюшня, можешь спать возле меня, в гостевой комнате.

Его тревожило, что дракончик – нет, уже дракон! – проявляет такой дерзкий и вздорный нрав. Быть может, у него начался некий переходный период взросления, как у людей и хоббитов? Бильбо и сам в детские годы был непослушным и, по собственному признанию, довольно-таки противным ребенком. Кто знает, вдруг у драконов тоже так?

По счастью, Смаугу предстояло прожить еще несколько лет, чтобы достигнуть своих взрослых размеров, и пока что он свободно прополз в дверь дома короля Барда. Переполох, вызванный его появлением, уже улегся, хотя приближаться люди опасались. Дракон развалился у огня, громко хрустя принесенной для него кроличьей тушкой – для такого случая ее доставили с кухни неразделанной, совершенно сырой.

Король-под-Горой тяжело опустился на стул, который ему уступил Бард. По справедливости, хозяину дома полагалось бы сидеть во главе стола, однако предводитель гномов был завоевателем и господином – вряд ли кто-либо из присутствующих людей осмелился бы возразить ему.

Бильбо устало примостился по левую руку от жениха. Больше всего сейчас ему хотелось спать, даже сильнее, чем вымыться, но он подавил это желание. Хоббит чувствовал, что с ним происходит что-то необычное. Он менялся, становился крепче физически и душевно. Должно быть, решил он, это влияние владыки Эребора. Торин был столь силен и мрачно упорен, что заражал своим настроем всех подряд.

– Эй, – окликнули вдруг хоббита. Он повернул голову и увидел маленькую девочку, одетую так просто, что она походила бы на служанку, не будь на ее груди медальона с изображением белого лебедя с рыбой в клюве.

– Ты невеличек, да? – девочка с любопытством уставилась на Бильбо светлыми глазами. – Я никогда не видела ни одного из вас.

– Юная госпожа пока видела не так много, – подмигнул мистер Бэггинс. – Надеюсь, когда она вырастет, у нее будет шанс это исправить.

– А почему ты такой маленький? – девочка взобралась на стул рядом с ним. Необычный гость интересовал ее больше, чем еда – увы, хотел бы Бильбо сказать о себе то же самое! Но, поскольку вежливость – превыше всего, он отложил вилку и улыбнулся ребенку.

– Мой народ невелик ростом, – пояснил он. – Я уже не стану выше, хотя для своего рода я довольно высок. У меня был сосед, по фамилии Болджер, так он мне макушкой как раз до плеча доставал.

Тильда засмеялась. Маленький человечек говорил вежливо и просто, у него были добрые глаза, только очень усталые. В целом он нравился ей – почти так же, как гномы.

Они познакомились. Перемежая беседой еду, Бильбо отвечал на вопросы дочери Барда, про себя поражаясь, как схожи дети из разных народов. Не будь Тильда человеком, он мог бы принять ее за одну из соседских детей. Вот разве что местные ребятишки взрослели куда быстрее в суровых северных условиях. Девочка была в восторге от того, что гость знает Всеобщий – язык гномов ей явно давался с некоторым трудом.

– А вы можете попросить за меня, сэр? – Тильда подергала Бильбо за рукав. – Я хочу увидеть Эребор, пусть меня возьмут с вами в поход!

– Ты и так его видишь, непоседа, – Бард, услышавший последние слова дочки, подхватил ее на руки и снял со стула. – Простите ее, господин, ей давно пора ложиться спать, а не мешать высоким гостям.

Впрочем, он говорил не сердито, а в глазах его блеснула искорка смеха при словах «высокие гости». Бильбо подмигнул в ответ. Бард явно был человеком слова, честным и прямым. Такие редко оказываются на престоле, зато часто водят за собой армии, которые готовы на все ради них. Мистер Бэггинс решил про себя, что они с властителем Дейла поладят. Он был приятнее скрытного и холодного Трандуила.

После пира Кили отпросился проехаться по мосту с братом, по которому успел здорово соскучиться за эти несколько дней. Разрешение, конечно же, было дано, и оба принца покинули дом Барда, отправившись на конюшни, где разместили лошадей.

Торин стоял у окна в высокой комнате на втором этаже дома. Слуги Барда суетились вокруг него, готовя ванну и постель. Король-под-Горой смотрел в окно. На фоне темного ночного неба черным призраком возвышалась Одинокая гора.

– Если нам повезет вырваться из череды здешних праздников, через пару дней будем там, под каменными сводами, – Двалин вошел быстрым шагом и встал напротив друга, скрестив на груди могучие руки. – Если ты, конечно, еще не забыл, кто ты по праву рождения и крови.

– О чем ты? – король изогнул темную бровь. – Ты знаешь, что для меня нет ничего дороже дома и семьи. Разве что-то изменилось за эти дни?

Старый воин долго молчал, прежде чем ответить. Только когда слуги ушли, кланяясь и бормоча пожелания хорошей ночи, он разомкнул губы.

– Ты меняешься, Торин. Не сразу, но я это заметил, и не всем это по душе. Твой народ шел за тобой, пока ты был в силе и могуч, однако там, в лесу, твоя сила ушла. И я говорю не только об укусе этого клятого паука! Узбад, который вырезал род своих врагов до последнего младенца и жег непокорные города, не стал бы договариваться с эльфами о союзе и слушать чужеземца.

Торин медленно повернулся к нему. Скулы его резко побелели под темным загаром, а глаза сузились от ярости.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что я перестал быть достойным звания узбада? – прошипел он. Двалин пожал плечами.

– Может, и нет. Ты – мой друг и брат по крови, я не пойду против тебя. Однако по нашим законам найдутся те, кто захочет оспорить твое право командования и усадить на престол Фили… или еще кого-то. Ты в последнее время редко бываешь с воинами, не сидишь у наших костров, брат. И ты не слышишь, что они говорят.

– Я надеялся, что для такого у меня есть ты, – очень медленно проговорил король. – Так поведай же мне, что говорят воины, брат.

– Они говорят, что король стал слабее, – неохотно бросил Двалин. – Что твоя свирепость ушла в землю, а огонь в жилах превратился в мягкую воду. Что с каждым днем избранный тобою чужак все крепче сжимает свою хватку на твоем сердце и подчиняет тебя.

– Я не отошлю Бильбо Бэггинса, даже если все мое войско пожелает этого! – рыкнул Король-под-Горой. – А длинные языки можно и укоротить. Этим я и займусь, когда мы приедем домой.

– Надеюсь, брат мой, – Двалин похлопал его по плечу. – Мы с Бофуром присмотрим для тебя за твоим полуросликом, хотя мне по-прежнему это не по душе. Он сладко поет, но наши солдаты не могут понять, что у него на уме.

Воин слегка поклонился и вышел, на пороге пропустив тихо крадущегося хоббита. Взгляд, которым он наградил Бильбо, был далек от почтительного.

– Я ему не нравлюсь, – посетовал полурослик, прикрывая дверь. – Впрочем, неудивительно. Бедняга никак не может привыкнуть, что им станет командовать какой-то коротышка.

– А ты намерен командовать? – Торин повернулся к нему, испытующе взглянув из-под упавших на лицо черных прядей. – Ты действительно сможешь отдать приказ моему лучшему воину и его всадникам и надеяться, что они его исполнят?

– Если придется, – кивнул хоббит. – Ты сам не раз говорил, что я – твой будущий муж. И коль скоро ты не передумал, так и будет, любовь моя.

– Ты носишь при себе клинок, который подарил на нашу помолвку Двалин, – заметил узбад. – Я еще не совсем здоров, но это неважно. Доставай меч. Вода успеет немного остыть, пока мы потренируемся.

– Помилуй боже, здесь?! – вскричал Бильбо в изумлении. – Господин мой, стоит ли обнажать оружие в доме союзников? Ты знаешь, что я не соперник тебе, так зачем это еще раз доказывать?

– Ты должен научиться защищать себя, – сумрачно ответил Торин. Он шагнул к полурослику и обнял его за плечи, прижав к своей груди. – Если я паду в бою или окажусь повержен на турнире, я хочу, чтобы ты повел наш народ дальше. А для этого тебе надо стать жестоким и сильным, как я сам. У тебя должны быть крепкие руки и пламенное сердце.

– Если ты хочешь, я стану тренироваться с мечом чаще, жизнь моя, – согласился полурослик, прижавшись губами к его плечу. – Однако я не воин и не стану им. Предпочитаю действовать уговорами, нежели бряцать оружием. Мне, знаешь ли, не нравится вид орочьей и гномьей требухи.

Узбад невольно улыбнулся, глядя на него сверху вниз.

– Да, Двалин прав, твои песни сладки, мой маленький хитрец, – признал он. – Но не так сладки, как твое тело. Идем. Я хочу, чтобы ты помог мне помыться, не стоит распространять сплетни о грязных варварах-гномах.

Узбад опустился в широкую бадью, выплеснув несколько капель воды на доски пола. Благо, богатый ковер слуги предусмотрительно завернули. Бильбо устроился позади короля и медленно тер мочалкой его плечи, перебирая пальцами пряди длинных волос жениха.

– Фили еще мальчишка, – задумчиво бросил Торин. – Пусть он неглуп и отважен, но он пока не способен вести все войско, хотя отряд я бы ему доверил с легким сердцем. Про Кили вовсе не говорю, он видит сейчас только свою эльфийку.

– Мой господин говорит так, словно опасается за свою жизнь, – нахмурился хоббит. – И мне больно это слышать. Если надо, я стану твоим щитом, Король-под-Горой, и умру прежде тебя. Мое сердце не выдержит твоей гибели, так что постарайся остаться живым, если только любишь меня.

– Когда мы вернемся, будет большой турнир, – сонно мурлыкнул король, прикрыв глаза и положив голову на плечо жениха. – Сейчас заканчивается обучение юных воинов из Дейла. Они вернутся домой обученными солдатами и будут готовы, если нам понадобится помощь.

– О, кстати, я хотел спросить! – оживился Бильбо. Он чувствовал, что Торин возбужден, и хотел восполнить пробелы в своих знаниях прежде, чем страсть затуманит его рассудок. – Почему гномы соглашаются учить людей своим приемам? Не будет ли так, что в миг опасности жители Дейла обратят оружие против твоего народа?

Судя по ошеломленному лицу Торина, такая мысль ему в голову не приходила ни разу.

– Такого не будет никогда! – отрезал он. – Наш договор о мире подписан сотни лет назад и соблюдается неукоснительно, скрепленный кровью и честью.

– Не всякая честь так же незыблема, как у моего возлюбленного властелина, – тихо сказал полурослик. – Мои соотечественники ближе к людям, и я знаю, до каких глубин низости могут дойти Большие. Впрочем, сейчас не время говорить об этом.

– Это точно, – проворчал король, решительно обхватив рукой его талию и поднимая в горсти яички и член любовника. – Если наш бог распорядится так, что через неделю я умру в бою, я хочу перед этим оттрахать тебя так, чтобы ты помнил меня всю оставшуюся жизнь.

– Учитывая, что после твоей смерти я вряд ли проживу дольше одного дня, ты считаешь мою память весьма короткой, – выдохнул Бильбо, рукой направляя твердый член гнома в свое тело. – Ох-х… Еще!

– Ты прав, мой будущий супруг, – Торин размеренно толкался в его зад, раскачивая бадью и исторгая у полурослика глухие стоны. – Отец говорил мне: тот воин, что.. х-ха… мнит себя победителем еще до боя, очень плох, но тот, кто… м-м, так… кто заранее себя хоронит, безнадежен. Я смогу победить многих, и тогда… мы…

Хоббит ахнул, ухватился за края бадьи и задвигался чаще, вскидывая бедра вверх и вниз, заставляя жениха зарычать от удовольствия.

Они так увлеклись собой, что не обратили внимания даже на дракона, который скользнул в дверь и улегся у кровати, глядя на происходящее прищуренными глазами. Никто не знает точно, о чем думают драконы, но во взгляде Смауга проскальзывал явный интерес, он слушал плеск воды и задыхающиеся стоны своего покровителя и смотрел в темноту за окном.

Когда у хоббита вырвался безумный восторженный вопль, с которым сливалось тяжкое дыхание гнома, бадья не выдержала резких телодвижений и накренилась, выбросив сплетенных любовников на пол и напоследок облив их грязноватой мыльной пеной. Смауг прикрыл золотистые глаза и насмешливо ухмыльнулся. Быть драконом и впрямь очень удобно – в частности, ванная ему не требовалась.

========== 26. Перед отъездом ==========

Теплая вода плескалась у горла, вокруг груди и под мышками. Мысли ползли, подобно улиткам на вишневом дереве, и напитавшееся теплом тело с трудом шевелилось. Бильбо запрокинул голову и зажмурился изо всех сил, пока под веками не начали танцевать разноцветные круги. Как долго он мечтал о настоящей ванне, расслабляющей мышцы! После омовения он сможет мыслить более ясно и станет вместе с будущим супругом готовиться к отъезду в Эребор. Они находились в Дейле не так и долго, но полурослик успел полюбить этот город с его трудолюбивыми жителями и неброским комфортом. Особенно он ценил такие минуты, когда Торин засыпал и можно было не спеша понежиться в пенной воде.

В приоткрытые створки окна врывался легкий ветерок, ероша потемневшие от воды кудри хоббита. За дверью послышались тяжелые шаги – гномы никогда не умели ступать легко. Бильбо улыбнулся, не открывая глаз, но даже не пошевелился.

К его горлу медленно прижался кинжал, острый и изогнутый – такие разом перерезают все вены и вскрывают кожу и мышцы с необыкновенной легкостью. Полурослик поднял руку и пальцем отвел кончик кинжала от своей шеи – и лишь затем открыл глаза.

– Привет тебе, сын Фундина, – мягко сказал он. – Если ты хотел убить меня, мог бы сперва спросить дозволения у своего короля.

– Он отказал бы, – буркнул воин, неприязненно окидывая взглядом нежащегося в пене хоббита. – Торин по твоей милости ослабел и стал похож на мягкотелых людских корольков, которых он раньше резал десятками.

– И за это ты хочешь меня убить, – вздохнул Бильбо. – Очень жаль, потому что я погибну напрасно. Ты великий воин, Двалин из рода Дурина, и не мне противиться твоей силе, конечно же. Однако Торина весьма огорчит моя смерть, это я могу тебе гарантировать, а когда у ваших стен появятся солдаты короля Трандуила, ты будешь горько жалеть о своем поспешном решении.

Он спокойно поднялся из ванны, не обращая внимания на враждебное сопение у себя за спиной, и подхватил со стоявшего рядом низкого табурета широкое банное полотенце. Вытирая пену с плеч и рук, хоббит улыбнулся. В зеркале, что висело на стене, ему было отлично видно замешательство Двалина. Воин, не задумываясь, убил бы его, вздумай полурослик сопротивляться ему, но хоббит ничего не делал, только невозмутимо приводил себя в порядок.

«Большой промах, – отметил про себя мистер Бэггинс. – Мне следует уделять внимание не только узбаду, но и его солдатам, не говоря уж о командирах».

Он знал Двалина – знал, несмотря на то, что прежде говорил с ним всего пару раз. Бильбо с каждым днем все лучше понимал характеры тех, кто находился рядом с Торином и ним самим, и не уставал мысленно изумляться этому. Как легко было, оказывается, ладить с этими грубоватыми варварами! Они уважали силу и власть, но перед спокойствием и уверенностью слабого терялись, ибо подозревали некий козырь в рукаве. Что ж, посмотрим, можно ли поладить с будущим родичем…

– Твое недоверие вполне понятно, – рассудительно заметил хоббит, натягивая штаны. Он стоял к Двалину спиной, прекрасно зная, что честный вояка никогда не вонзит кинжал ему между лопаток. – Я противился помолвке и к тому же отнимаю у тебя время, которое прежде вы с Торином проводили в делах и походах, гм, в веселые дома.

– Дело не в этом! – хмуро проворчал Двалин. Кинжал с шорохом вернулся в ножны, и воин ухватил полурослика за плечо, развернув к себе. – Ты пытался убить моего друга и господина – и остался жив. Ты уговорил его оставить в лагере смертоносную тварь, которая может в любой момент озлобиться и убить кого-то из моих солдат. Из-за тебя Торин оказался в таком положении, что вынужден будет бороться за собственное законное право на престол! И еще спрашиваешь, какие у меня причины убить такого, как ты?

– Я этого не спрашивал, – подмигнул мистер Бэггинс. – Двалин, я не предатель и не перебежчик, что бы там ни подсказывало тебе твое глубоко чувствующее сердце. Твоя супруга, которую я глубоко уважаю, мне доверяет, и не зря. Впрочем, здесь не место обсуждать наши разногласия. Давай выйдем на воздух и поговорим. Не хочу будить нашего господина, он только недавно забылся сном.

Забота Двалина о своем короле была такой трогательной! Он, бедняга, умел только убивать, вот и старался продемонстрировать свою верность, как мог. Таких старых вояк лучше держать при себе, на расстоянии вытянутой руки, и внушать им, что ты – их лучший и вернейший союзник. Со временем, если не допускать ошибок, это и впрямь станет так.

Хоббит направился к выходу, даже не обернувшись. Он и без того знал, что Двалин пойдет за ним. Так и оказалось. Родич Короля-под-Горой вышел на крыльцо и зашел на задний двор вслед за будущим супругом узбада. Бильбо повернулся на пятках и неспешно обнажил клинок, который подхватил с пола, выходя.

– Не дури, сопляк, – бросил воин, – я тебя на части порежу прежде, чем ты успеешь ойкнуть. Слабоват ты еще для честного поединка, и сам это понимаешь.

– Я предпочел бы нормальный, цивилизованный разговор, – согласился Бильбо, – но ты ведь все равно шел ко мне, чтобы угрожать, не так ли? Мол, если я не оставлю Торина в покое, то приобрету очень серьезные неприятности. Что, скажешь, я не прав?

По лицу гнома он догадался, что попал в точку. Резать его на глазах у друга Двалин не стал бы – по крайней мере, пока столь неприятный ему чужак не проявил бы себя как враг, —, но убить исподтишка было бы ниже его достоинства.

– Ну ладно, парень, ты сам напросился, – решил наконец Двалин.

Даже здесь, в союзном городе, он не расставался с оружием. Помимо кинжала, у него был при себе один из знаменитых топоров и короткий молот, которым Двалин не раз дробил черепа врагов. Сейчас он извлек топор, одним движением развязав шнурок за плечом. Бильбо вежливо кивнул в ответ на вопросительный взгляд воина и встал боком, чуть отставив назад ногу – классическая поза сражающегося.

Однако, когда гном, широко размахнувшись топором, стремительно шагнул к нему, хоббит пригнулся к самой земле и, ухватив противника за ногу, заставил его покатиться по земле.

– Ах ты ублюдок, – с веселой злостью заорал воин, поднимаясь на ноги. Хоббит поманил его к себе, вскидывая подаренный короткий меч нарочито показным жестом. Он помнил, чему Торин учил его, и мог бы попробовать ранить Двалина. Несмотря на габариты Фундинула, по ловкости они были равны, и, будь бой настоящим, у полурослика не было бы шансов. Но сейчас Бильбо позволил свалить себя, и когда гном встал над ним с топором, хоббит взглядом указал ему вниз. Пока они боролись, Бильбо успел извлечь левой рукой кинжал из ножен внутри рукава куртки, и сейчас этот кинжал упирался в бедро Двалина.

– Думаю, тебе не надо объяснять, что я могу перерезать вену и ни один лекарь тебе не поможет, – тихо сказал мистер Бэггинс. – Впрочем, после этого ты, скорее всего, раскроишь мне череп, так что мы будем квиты. Могу я встать?

Двалин смотрел на него несколько секунд, а потом отошел и выразительно сплюнул на землю.

– Будь у тебя такое желание, ты бы прирезал моего кровного брата и вождя во сне, – признал он. – И, помнится, ты пытался это проделать прежде. Почему передумал сейчас?

– Я люблю Торина, – просто ответил хоббит, отряхиваясь и убирая в ножны Жало. – А он, насколько я понимаю, любит меня. Пока я буду под его защитой, смогу рассчитывать не только на кров и постель, но и на некоторые земные удовольствия. И если для этого надо влезть в грязную политику или убивать орков, то я сделаю все, что надо. А если ты не станешь меня убивать или мешать, то рано или поздно мои шерстяные лапы пройдутся по могилам многих врагов королевства.

Гном удивленно качнул бритой головой.

– Значит, хочешь быть этим… как его… послом или шпионом для Торина? – уточнил он. – Гм, ты бы сгодился, я вижу. У тебя невероятно хитрая морда, путаные мысли, и я ни на грош тебе не верю. – Он посмотрел на расстроенного полурослика и ухмыльнулся: – И все равно ты начинаешь мне нравиться.

– Не влюбись, – шутливо предостерег хоббит, – я уже обещан другому. Хм, как насчет кружечки холодного пива? Я прежде не был в этом городе, так что ты покажешь мне самую приличную из местных паршивых забегаловок, а я заплачу за все, что ты выпьешь. Раз уж выспаться мне не грозит, проведем время с пользой.

***

Копыта рослых пони неспешно цокали по каменному мосту. До рассвета было еще далеко, и принцы Эребора вольно дышали полной грудью, наслаждаясь ночной прогулкой.

– А все же красивы наши кони, – улыбнулся Фили. Он потрепал по гриве своего коника, крепконогого, плотно сбитого, в дорогой сбруе. Пони носил кличку Рассвет и с гордостью возил на себе наследника престола уже несколько лет.

Кили рассмеялся, запрокинув голову и показывая белые зубы. У него было на редкость хорошее настроение – не в последнюю очередь благодаря присутствию в этом городе его возлюбленной. Юный принц был в полном восторге от своей прекрасной избранницы и уже втайне ото всех строил планы женитьбы. Конечно, узбад может быть против, но ведь Кили не наследник престола, он лишь второй в очереди – и да пошлет Великий Кузнец его старшему брату долгие годы жизни и побольше детей! А он женится на той, кого любит, и будет счастлив.

Они свернули к городу, подтолкнув усталых лошадок пятками. Мост между Дейлом и равниной славился не только монументальной постройкой, некогда заказанной гномам, но и красотой. Пропасть под ним уходила на невероятную глубину, и на дне ее бурлили темные воды реки Быстротечной. Высокие колонны подпирали мост, и на огромных серых телах каменных воинов проросли зеленые побеги. При одном взгляде с такой высоты у неподготовленного человека закружилась бы голова.

Они въехали в город через приоткрытые ворота, и тяжелые створки сразу же закрылись за их спинами. Посмеявшись украдкой над сердитыми стражниками, которым пришлось прервать ночную дремоту ради принцев, юноши хотели уже направиться к дому короля Барда, как вдруг из подворотни донесся женский крик.

По справедливости, обоим принцам надлежало не вмешиваться в местные конфликты. Но Торин им почти ничего не запрещал, если только это не шло вразрез с поведением и обязанностями наследников. А какому юноше не захочется показать себя героем, спасая невинную деву от злодея?

Переглянувшись, принцы направили коней к подворотне и спешились за поворотом. При всей своей храбрости Фили и Кили были достаточно осторожны, чтобы понимать: в тусклом свете ночных факелов по углам домов они будут представлять собой прекрасную мишень. Так что братья обнажили мечи и очень осторожно заглянули за поворот.

В подворотне трое высоких и бедно одетых людей подступали к растрепанной и перепуганной девушке. Та что-то лепетала – то, что обычно говорят в таких случаях, —, но ясно было, что рассчитывать на милость нападающих ей не приходится.

Фили бросился в бой первым. Собственно, это не было сражением: завидев свирепых гномов в полном вооружении, бандиты побросали ножи и упали на колени. Впрочем, один из них попытался сражаться – зарычав от ярости, он прыгнул к младшему принцу, довольно ловко пырнув его ножом. Лезвие звякнуло о кольчугу, гномья сталь оказалась куда крепче купленного в такой же подворотне ножика. Кили засмеялся и одним ударом облаченного в латную перчатку кулака повалил нападавшего на землю.

– Лучше лежи и не дергайся, – посоветовал он. – Я свяжу тебя, чтобы защитить.

– От кого это? – выругавшись, проворчал бандит. Юный принц лучезарно улыбнулся:

– Конечно, от меня. Шевельнешься – и ты покойник.

Пока его брат разбирался с нападавшими, Фили подошел к напуганной девушке. К его изумлению, ею оказалась старшая дочь короля Барда. Она куталась в легкий плащ и дрожала, но, завидев спасителя, торопливо поправила растрепавшиеся волосы.

– О, господин… – девушка быстро поклонилась. – Вы спасли мне жизнь!

– Что вы здесь делаете? – Фили убрал меч в ножны, в душе жалея, что клинок так и не пригодился. У него уже были подозрения, как дочь короля оказалась в этой темной подворотне, но в это не хотелось верить. Кто может быть настолько наивен, чтобы подвергать собственную жизнь подобной опасности?

Сигрид протянула ладонь, робко улыбнувшись. Она впервые была так близко к своему идеалу, и светлокосый юноша народа кхазад впервые смотрел прямо на нее, хотя в его взгляде читалась досада. О, это стоило всякого риска! Да и что за риск, если она знала, что ее герой придет вовремя и спасет?

– Что за жуткое место! – нарочито дрожащим голосом сказала она. – Прошу вас, господин, довезите меня до дома. Боюсь, я так испугалась этих страшных людей, что не смогу идти сама.

Кили, закончив связывать бандита, выразительно посмотрел на брата, но Фили не нужно было ничего объяснять. Усмехнувшись, он шагнул к принцессе Дейла и без лишней вежливости подхватил ее, вскинув изумившуюся девушку к себе на плечо. Складки длинного платья запутались в ногах, и Сигрид смогла только вскрикнуть от досады и удивления.

– Вот так мы, гномы, носим тех женщин, что имеют неосторожность попасться на нашем пути, – негромко пояснил принц. – Брат, заплати пострадавшим, наша леди вряд ли сможет сделать это теперь, а ведь бедняги и в самом деле старались.

Слыша за спиной смешок брата, Фили донес смущенную девушку до пони, усадил в седло и невозмутимо пошел рядом, держа коня под уздцы. Так стыдно Сигрид еще ни разу в жизни не было. Мужчина ее мечты легко разгадал невинный замысел с целью привлечь его внимание —, но не это заставило дочь Барда краснеть. Теперь Фили знает, что она любит его! Должно быть, он не испытывает к ней ответных чувств… В эту минуту Сигрид в приступе досады позавидовала пленным рабыням, которым доставалось внимание молодого принца, как только он того желал.

К ее несказанному облегчению, наследник Короля-под-Горой не стал передавать ее с рук на руки отцу, а только довез до дома и позволил слезть с пони.

– Не делайте так больше, госпожа, – прохладно посоветовал он. – На этот раз мы поспели вовремя, но как знать, не придет ли в голову следующим горожанам и в самом деле ограбить или обидеть вас? Через пару дней мы уедем к Горе, и ваша жизнь продолжится как прежде.

Он не стал целовать ей руку на прощание и даже не сказал «до свидания», просто поклонился и вслед за братом скрылся в направлении конюшни. Обиженная и разочарованная Сигрид вернулась в дом и села на свою постель, тяжело вздохнув. Впрочем, даже несмотря на то, что Фили ее не поцеловал после «спасения», Сигрид чувствовала восхищение. Молодой гном оказался еще более серьезным и проницательным, чем она предполагала. Должно быть, он и впрямь будет хорошим мужем… если только перестанет видеть в ней маленькую простушку.

Тильда украдкой следила за сестрой, делая вид, что мирно спит. Она знала, что Сигрид задумала привлечь внимание своего тайного возлюбленного, а раз девушка вернулась раньше рассвета, да еще и одна, значит, ничего не вышло. Тильда не то чтобы злорадствовала, но ей было смешно. Старшая сестра при всей своей доброте была такой наивной! Даже ее хитрости оборачивались провалом, и отец всегда раскрывал невинные замыслы старшей дочки.

Подождав, пока Сигрид вдоволь повздыхает над неудавшейся задумкой и уляжется спать, Тильда осторожно выбралась из-под одеяла. За окнами светало, и на верхушке Одинокой горы появился первый лучик, окрасив нетающий снег в розовый цвет. Девочка тихо, как мышка, забралась за кровать и достала оттуда припрятанный узелок с одеждой и провиантом – ровно на несколько дней.

Собрав те вещи, что могли ей понадобиться в задуманном деле, она еще раз выглянула в окно. Кровавый клык Одинокой горы медленно разрезал темноту ночи, из-за восточного склона через несколько минут должно было показаться солнце.

Тильда выбралась в открытые створки окна, мягко спрыгнув на землю заднего двора. Она проделывала этот трюк не раз и не два, удирая от присмотра сестры и брата на прогулку. Впрочем, на сей раз она задумала нечто большее, чем простое гулянье на рассвете.

Спала Тильда одетой, поэтому теперь, пригнувшись и накинув на голову капюшон плаща, пробежала в своих мягких сапожках вдоль забора. С другой стороны дома сонно шумел пробуждающийся город, а младшая дочь короля Дейла подобралась к просторной повозке, в которой ехала свита принцессы Дис. Сейчас повозка была пуста, только одинокий стражник бдительно дремал возле нее, опираясь на топор.

Маленькую девочку, забиравшуюся внутрь повозки, в предрассветной темноте заметить было трудно, так что Тильда успела проползти под брезент и тут же спрятаться в дальнем углу. Здесь нашлись сваленные кем-то груды тряпья, очевидно, приготовленного для штопки. Тильда тут же забралась под них и затаилась, как могла. Лежать неподвижно и ждать она приучилась уже давно, разузнавая вести для отца, так что теперь сохранять спокойствие оказалось нетрудно.

Тильда давно уже хотела увидеть Эребор – не взирая на высоченную Гору из окна спальни, а изнутри. Пройтись по коридорам дворца короля Торина, завести пару полезных знакомств и поплясать с гномами на большом пиру. А теперь, когда в Эреборе должен был состояться турнир, желание попасть туда стало еще сильнее. Обычно на эти турниры пускали только мужчин. Отец и Баин ездили туда каждый год, и Тильде казалось жутко несправедливым, что ее не берут с собой.

Чем она хуже брата? Да, Баин сильнее, но если понадобится, Тильда сможет держать оружие ничуть не хуже, чем он!

Иными словами, решение казалось очевидным. Пару дней ее никто не хватится всерьез, она частенько убегала гулять в окрестностях Дейла и брала с собой еду и питье, отец этого не запрещал. А когда Бард и Баин приедут на турнир, она скажет, что хочет посмотреть. Отец любил младшую дочку, бойкую и смелую, и наверняка не стал бы отсылать ее домой посреди турнира.

Рассудив так, Тильда улеглась поудобнее, сунула в рот кусочек сладкого меда вместо завтрака и приготовилась ждать, когда повозки с рабами и свитой и воины Короля-под-Горой отправятся в дальнейший путь к Одинокой горе.

========== 27. Врата Эребора ==========

Под тряпьем было очень тепло, звуки снаружи доносились как сквозь вату, хотя Тильда и подозревала, что в этих тряпках она не единственный обитатель. Так что не было ничего удивительного в том, что девочка задремала. Ожидание – процесс долгий, войско выступает медленно, и пока они отъедут от города, пройдет немало времени. Можно было только надеяться, что сестре хватит ума не выдать ее и не доложить отцу, что младшей нигде не видно.

Тильда проснулась, когда повозка уже тронулась с места. Выносливые кони, приученные к долгому и трудному пути, набрались сил за дни простоя в Дейле и сейчас резво бежали по брусчатке города к воротам.