Текст книги "Хризантема (СИ)"

Автор книги: Dtxyj

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Лишняя? – Бобров снова хмыкнул. – Я тебя терроризировал больше года, а ты мне говоришь – лишняя. Хотя прошло столько времени, я вот даже полысел.

– От злости?

– От жизни, – сказал он и отвлёкся на телефонный звонок. Достав прямоугольный смартфон, глянул на дисплей. – Ты работаешь здесь?

– Да. Убирал каюты, – ответил Тимур и вдруг подумал: а что здесь делает Стас? Отклонив вызов, Бобров сунул телефон назад.

– Видел уже Макса?

– Лобыкина? – удивился Тимур. Бобров знает о Максе?

– Ага. Теперь уже Волдина. Я начальник его охраны.

Тимур обалдел ещё больше.

– Да, жизнь иногда судит по-своему. Он в шестьдесят пятой.

– Спасибо, – выдавил Тимур.

– Ладно, бывай, – махнул Бобров рукой и направился дальше по коридору. Дойдя до поста охраны, предъявил бейджик и спокойно пошёл дальше.

Тимур хлопнул глазами, покачал головой. От изобилия информации внутри черепной коробки заварилась каша. На автомате нажав кнопку вызова лифта, некоторое время тупо пялился на двери, пока они не разошлись. Войдя внутрь коробки, вжал кнопку с нужной цифрой, и только когда лифт покатился вниз, фыркнул и послал всё в баню.

Встреча со Стасом немного остудила пыл внизу живота, но эмоции всколыхнула ещё больше. На часах было десять минут восьмого, когда Тимур переступил порог каюты. Скинув комбинезон и майку, сразу же направился в душ. Вспенив шампунем волосы, помыл вспотевшую за день голову. Капнул жидкого мыла на мочалку, скользнул ею по телу, царапая кожу и оставляя пенные следы. Возбуждение вернулось сразу. Яйца побаливали, но член тут же налился кровью. Тело обдало жаром, и Тимур, кинув мочалку в умывальник, коснулся себя. Перед глазами встал образ Максима. Пожалуй, с этим придётся смириться – отказываться от мыслей о Лобыкине Тимур даже и не думал. Но это казалось неправильным. И кто может ему запретить дрочить на светлый образ любимого давнего друга? Никто. Если только совесть и ощущение неправильности погрозят из своих дальних углов пальчиками, качая головами. А, ну и стыд. Вот только Тимур уже взрослый. Взрослый для того, чтобы мастурбировать в душе на Максима, но недостаточно, чтобы прийти к какому-то выводу. Ну или прямо спросить: «Эй, Макс, хочешь трахнуться?»

Зажатый в ладони член был горячим и пульсировал. Упёршись рукой о прохладный кафель, Тимур подался вперёд. За сегодня он устал, только сейчас ощутил всю тяжесть работы. Но мысли о Максе не покидали и позволяли телу отзываться на ласку. Ткнувшись лбом в стену, скользнул ладонью по груди. Задел соски. Сжал пальцами правый, потеребил его и снова зажал. Вторая рука гладила член, перебирала яйца. Тимур подавлял стоны, прикусывая губы. Жутко хотелось, чтобы кто-то вставил… Нет, не кто-то, а именно Макс. Но об этом приходилось только мечтать и ласкать себя. Оставив грудь в покое, опустился ладонями на ягодицы, потёрся пальцем между булочек и просунул указательный в задний проход. Анус нетерпеливо задрожал, сжался, раскрылся, пропуская второй палец. Тимур засопел, пережал основание члена, толкнулся пальцами дальше, скользя по простате. Из глотки вырвался стон. Сжав сильнее зубы, быстро заработал рукой, лаская член.

Несколько толчков пальцами, движений бёдрами, рукой, и орган изливается белесым семенем на стену. Ноги Тимура не держат, и он опускается на дно душевой кабинки. Перед глазами радужные круги, в которых мелькает лицо Максима и его улыбка. Его губы, которые сильно хочется поцеловать. Затем накатывает реальность, бьёт по голове тяжёлой кувалдой, и откуда ни возьмись возникает совесть. Но Тимур отталкивает её в сторону, поднимается и продолжает мыться. Вот ещё, будет он стыдиться нормальных мужских желаний! В сраку всякий стыд!

Однако не стыд, а что-то вроде боли засело в груди острой иглой. Выйдя из ванной, Тимур присел на кровать и некоторое время смотрел на пальцы ног, думая о чём-то непонятном. Потом прямо в комнате покурил, а после вспомнил о том, что они договарились с Максимом встретиться завтра в десять в баре на восьмом. Взяв рацию, отметил, что Серёжа ему звонил минут тридцать назад, пока он был в душе. Нажав на вызов, приложил аппарат к уху.

– Ты завтра на стирке. Где прачечная – найдёшь по карте. Твои тележки пять, шесть и семь. Можешь прийти к девяти. Можешь раньше. Когда всё перестираешь и высушишь – можешь быть свободен. Завтра после обеда мы войдём в зону шторма, так что на втором может быть качка. Не всё же тебе на десятом прозябать, – хихикнул напоследок Серёжа и отключился.

– Пидор, – обозвал его Тимур, встал, прошёл в ванную, скинул окурок в унитаз и смыл. Вернувшись, взял телефон и набрал номер Максима. Сердце уже привычно забилось в груди раненной птицей, но трубку никто не взял. Посмотрев на тёмный дисплей, Тимур нахмурился, чертыхнулся. Первая пришедшая в голову мысль заставила встрепенуться, но затем расслабиться. С ним охрана. Да и если бы с Максом что-нибудь случилось, трубку всё равно взял бы… тот же Стас. Мотнув головой, Шишков решил перезвонить чуть позже.

Однако позже абонент уже был недоступен. Тогда Тимур отправил сообщение. Перекурил, вернулся и вновь взял в руки телефон. Сообщение прочли, ответом было всего лишь «Ок». Однако это обрадовало. Некоторое время Тимур сидел не двигаясь, размышляя над тем, где сейчас Макс и что Шишкову делать дальше. Потом перевёл взгляд на валявшиеся в углу комбинезон и майку с трусами. Решительно подхватил одежду, две других футболки, рубашку и джинсы, и направился в прачечную. Надо простирнуть, а там видно будет, чем заняться. Заодно и дорогу узнает к месту завтрашней работы.

Прачечная под номером два была не такой уж просторной, но в неё вмещались машинки, тележки с грязным бельём, полки для чистого белья, умывальник, поддон с кривым смесителем, ящики для кондиционеров, порошков и моющих средств. Стоявшие в ряд стиралки были разные, но новой модели. В одной коробке умещались функции и стирки, и отжима, и просушки, и глажки. Ещё бы кто складывал за стирающего. Однако и такая система очень радовала, оставалось только ознакомиться с ней, что Тимур и собирался сделать.

Окинув комнату взглядом, Шишков выудил из навесного ящика порошок. Разобрался с выбранной машинкой, загрузил бельё, нажал на нужные кнопки и некоторое время смотрел на то, как крутится барабан и пенится порошок, смешиваясь с водой. Комната насчитывала десять машинок разной величины. Это была лишь одна из десяти прачечных, что находились на корабле. Оторвавшись от машинки, Тимур подошёл к тележкам и посмотрел на висящие на них бирки. Вот как раз его этажи и были здесь. Собираясь пройти к креслу, что стояло почти у входа, он развернулся и наткнулся на человека. Тот сидел не двигаясь, опустив руку вниз. Шишков видел лишь плечо и склоненную на грудь голову. Поза была до боли знакомой, но верить своим профессиональным догадкам Тимур отказывался. Даже отказывался подходить. Но, вздохнув, всё же прошёл к человеку, внимательно осмотрел его, ничего не трогая, и покривился.

– Ну… дерьмо, – буркнул он и застонал. Если не понос, то золотуха, несомненно.

====== 7 глава ======

Стас вошёл, как всегда, без предупреждения. Максим сидел на диване и пил. Вернее, выпивал. Проводив Тимура, вернулся к бару и налил себе ещё коньяка. Присев на мягкие подушки, уставился в одну точку и растянул губы в улыбке. В дурацкой улыбке. Чувствовал, что со стороны выглядит, как полный идиот. Ну, может, и не как идиот, но глупо – это точно. Настроение вроде приподнятое, но в тот же момент чувствовалась лёгкая грусть. Тимур ушёл, и сразу стало пусто и… тоскливо. Мысли завертелись в голове спиралью, запульсировали разными цветами и геометрическими фигурами. Это образно, конечно, но было такое ощущение, что Максим угодил в омут хаоса. Помимо неясной радости присутствовало ещё что-то. Не то чтобы Макс, анализируя свою тупую болтовню, понимал, что выглядел не в лучшем свете, а… что-то непонятное. Ну, например, почему он так волновался? Взрослый же. Понятное дело, Максим о нём никогда не забывал и периодически вспоминал, потому что Тимур его друг. Но почему же было так волнительно? Почему-то из всех людей прошлого больше всего запомнился он. Лица одноклассников стёрлись, даже Стас на время забылся, а Тимур остался в памяти навсегда. И это осознание тревожило и напрягало, казалось неясным.

– Я вернулся, – сказал Бобров, остановившись в шаге от столика, на котором были разбросаны бумаги и лежал ноутбук, высвечивая не принятый сигнал. – Видел Тимура?

Максим посмотрел на него, слегка приподнял брови, сделал глоток.

– Видел. А ты?

– Видел. Встретились у лифта. Он меня не узнал.

– Ты от злости полысел. Я тебя тоже не узнал тогда, – со скептическим выражением на лице произнёс Максим.

– А ты его узнал?

– Конечно. И он меня. Я его узнаю даже старым.

– Понятно, – буркнул Стас, а Максим прищурился. Не хотел говорить Боброву, что узнал через несколько секунд… потому что было стыдно. Странно как-то, но хотелось, чтобы встреча получилась как вспышка. Посмотрел на Тимура, и сразу хоп – и узнал. Но реальность сурова.

– Как собрание?

– Давали инструкции насчёт завтрашнего шторма. Типа следите за своими богатенькими утырками, чтоб не делали никаких глупостей и не шлёпнулись за перила. Несмотря на то, что смотровая застеклена.

– Утырками?

– Да.

– Прям так и сказали?

– Это только я тебя люблю, – рожа при этом у Стаса была такая противная, что Макс скривился, – а они своих не очень.

Волдин фыркнул, тихонько рассмеялся, Стас улыбнулся тоже.

– Как дела? – кивнул Бобров на заваленный столик. Максим допил коньяк и, глядя на ноутбук, произнёс:

– Может, пока отказаться от поставки дерева на дальние севера? Холодно. Там и раньше практически ничего не росло.

– Как хочешь.

– Никогда не понимал, на кой хер ты спрашиваешь как дела, а потом отвечаешь, что тебе посрать, – Волдин поднялся с дивана, кинул на Стаса раздражённый взгляд и поплёлся к бару.

– Ну, я типа солидарность проявляю.

– Тебе делать, что ли, нечего?

– На ужин идёшь?

– Естественно!

Максим поставил стакан на стойку, подхватил пачку сигарет и направился на палубу. Стас следом за ним.

– У тебя сегодня голографическое шоу у Фадара, – сказал он. Максим остановился, повернулся к нему. – Там у него будет бесплатный банкет. С бухлом, конечно же. И наркотой. Кто б сомневался. Вот я к чему про ужин. В ресторане будешь или у Фадара?

Максим хотел было спросить, какой нехороший человек записал его на это нехорошее шоу, но вспомнил, что сам совсем недавно напротив мероприятий, устраиваемых на борту «Хризантемы», проставил во всех квадратиках галочки. А коль поставил, значит, надо идти. Отмазку можно было придумать, но суть-то в другом. Он согласился на это путешествие и на всё, что здесь будет происходить, с определённым умыслом – надо поймать того, кто собирается его убить. А для того, чтобы это сделать, придётся отсвечивать своей личностью во всех мыслимых и немыслимых говняшных шоу-вечеринках.

Вот и испортилось настроение. От той сладости, что он испытывал после встречи с Тимуром, не осталось и следа. А так хотелось посмаковать отголоски от встречи ещё хотя бы несколько минут. Конечно, надо бы в этом обвинить Стаса, но не хотелось быть мудаком. Потому что Бобров не виноват.

– Нет, я поужинаю в ресторане. А этот Факир…

– Фадар, – поправил невозмутимо Стас.

– …Фадар, – гневно посмотрел на него Максим, – пусть сам жрёт свою коноплю.

– Там химия, а не конопля, – ещё раз поправил Стас. – И ужин вроде там нормальный. Это потом…

– Заткнись, Стас.

– Извини, – буркнул он, и Макс открыл дверь, чтобы уже выйти на палубу, но Бобров закрыл её. Волдин удивлённо на него глянул. – Так ты знаешь, почему Тимур здесь?

– Чего? – Максим уже успел сунуть сигарету в рот, но не прикурил её.

– Шишков. Зачем он здесь?

– Разнорабочим устроился. Ты, вообще, к чему всё это?

– Макс, ты то ли отупел, то ли хрен знает, что с тобой произошло. Я хочу сказать, что Шишков тот самый нанятый Зоей Михайловной частный детектив, – понизив голос, сказал Стас.

Максим некоторое время смотрел на Боброва нахмурив брови, а потом вспомнил слова Зои о том, что он узнает этого детектива, когда увидит. Слова её показались смешными и привычными, Зоя любила тайны и секреты, какие-то игры. Однако то, что озвучил Бобров, немного выбило из колеи.

– Он частный детектив? – осторожно спросил Максим.

– Он самый. Я узнал об этом неделю назад. Случайно. Да и не важно это. Просто Зоя Михайловна тогда сказала, что когда ты его увидишь, то узнаешь. Вот я и подумал, что это он.

– Как-то неожиданно.

– Макс, ты подумай над этим, – Стас отпустил ручку двери и отошёл на шаг назад. Волдин кивнул, соглашаясь с ним. И правда, подумать было о чём. – Что будешь на ужин?

– Что-нибудь жидкое и мясо. И поскольку сегодня будет грёбаный кураж, то кофе. С коньяком, – добавил Максим и, открыв дверь, вышел на просторную палубу.

Его встретил прохладный ветерок, вечернее небо и ощущение обречённости, проникающее липким страхом под тонкую футболку. Волдин поёжился и чиркнул зажигалкой. Огонёк коснулся кончика коричневой трубочки, Максим потянул в себя дым. Кстати, от Тимура пахло сигаретами. Неужели он курит? Правильный мальчик, во всём идеальный. Он всегда носил рубашку с галстуком, брюки со стрелками, был причёсан на один бок и выглядел как ботаник-аристократ. В его идеальности не было ни одной прорехи, казалось, что таким положительным школьник и должен быть и что Тимур останется таким правильным навсегда. Но нет же. В том Тимуре, которого Максим встретил всего лишь несколько минут назад, не было ничего из того, каким он запомнился. Но, несмотря на годы и кардинальные перемены, всё равно узнал. Те же карие глаза, тот же нос, губы… Волосы. Немного уставший и помятый, взрослый и…

И он детектив. Частный.

Да, против правды не попрёшь. Стас прав: быть разнорабочим – удобное прикрытие. Разнорабочие – это Пчёлки Майи, поле их деятельности безгранично, они везде и во всём, их территория – весь корабль. Удобно и малопроблематично. Сегодня они убирают каюты, завтра разносят завтраки, обеды и ужины, послезавтра танцуют стриптиз… Ну, Тимур вряд ли будет танцевать, хотя Максим посмотрел бы на это. Волдин фыркнул и покачал головой. Какие глупые мысли, в последнее время они часто посещают его голову. Впрочем, в том, чтобы посмеяться над танцующим Тимуром, нет ничего глупого, вот только как раз таки ржать не хотелось, а хотелось смотреть. И ещё раз смотреть. И это напрягало!

Максим не хотел думать об этом. Он отталкивал эти мысли и тогда, и сейчас. То, что случилось девятнадцать лет назад, можно объяснить гормонами и желанием быть ближе, потому что Тимур на тот момент был единственным другом. А то, что происходит сейчас, это лишь отголоски прошлого и глупость. Или же желание вспомнить старое и возобновить отношения на уровне той дружбы, которую они приобрели, прячась и убегая от Боброва. Да, это дружба, и думать о другом было бы неправильно и нечестно по отношению к Тимуру.

Затушив окурок в пепельнице, Максим ещё немного постоял у перил, глядя на темнеющий горизонт. Завтра будет жарко. А может, и нет. Кто знает эту погоду, она меняется раз пять на день. Так же переменчива, как судьба, каждый раз сталкивающая Максима с тем или иным препятствием. Конечно, Шишкова препятствием назвать нельзя, но появление его в жизни Волдина ведь что-то значит? Принесёт это перемены или нет, повлияет на будущее или так и останется всё в прошлом, запомнится или сотрётся… Ничего нельзя предугадать. Но Максим знал – что бы ни случилось, он всё равно рад тому, что они снова встретились.

На ужин Макс надел кожаные коричневые штаны с чёрными вставками, рубашку в чёрно-белую клетку и чёрный кожаный пиджак. Эта одежда должна была стать своеобразным вызовом для шоу Фадара, на которое, как заметил Стас, лучше не опаздывать. Бегло взглянув на своё отражение, Волдин причесался. Проведя по лицу ладонью, потёр подбородок. Пшикнул одеколоном и вышел в прихожую.

– Переговорник надел? – спросил Стас, показывая на своё ухо и намекая на силиконовый беспроводной передатчик. Максим кивнул, присел на пуфик, принялся обуваться. Сунув протянутый Стасом телефон в карман пиджака, провёл пальцем по переговорнику, ощущая под кожей лёгкое покалывание, что означало – аппарат работает.

Ужинал Макс со Стасом, сегодня на страже его безопасности стоял Бобров. Щи с чесноком, две отбивные и тарелка макарон с овощами были уничтожены минут за двадцать. Кофе с коньяком Максим потягивал дольше, чем предполагалось, но вкус чеснока хотелось чем-нибудь перебить. Он не ел бы его, но чувствовал злорадство, думая о дамах, которые сегодня будут на него вешаться. Интересно, понравился бы этот аромат Эльвире?

Ровно в восемь они спустились на два этажа ниже. Пройдя по широкому коридору, оказались у лестницы и выхода на палубу. Толкнув дверь, Максим вышел наружу. На улице похолодало, запах дождя щекотал ноздри. Некоторое время Макс смотрел на мрачные, спрятанные в темноте серые облака. Лучи света от корабельных прожекторов разрывали густой сумрак, наводили тоску и тревогу. Вернувшись к Стасу, который остался у лифта, свернул в другой коридор и через десять метров оказался у открытой двери. Переступив порог просторного зала, остановился и окинул его придирчивым взглядом. Помещение было полностью заставлено столиками, креслами и диванами. И лишь небольшая часть в противоположной от двери стороне оказалась занята сценой. Голографическая аппаратура чуть слышно жужжала, показывала обрывочные кадры из прошлой жизни планеты, развлекая гостей ещё не начавшегося шоу. Зрителей уже было предостаточно, что Волдина совсем не удивило.

– Ты сидишь с Абориным, – прошелестел в голове голос Стаса.

– О как, – удивился Максим. – И где у нас Аборин?

– Девятый столик, – ответил Бобров, и Максим прошёл немного вперёд, оставляя за спиной спрятавшегося ото всех личного охранника.

Почему он делит столик с хозяином «Хризантемы», Максим спрашивать не стал. Чем чаще и естественнее будут их встречи, тем быстрее Максим определится, хочет ли Аборин его убить или нет. С другой стороны, такое совпадение может быть вовсе не совпадением, а заранее продуманным планом. Поэтому Макс принял это во внимание – осторожность никогда не помешает.

Столик под номером девять Волдин нашёл быстро. Аборин уже сидел за ним, курил и потягивал алкоголь из пузатого бокала. Остановившись в проходе и пока оставаясь незамеченным, Максим внимательно рассмотрел своего конкурента. Игнат был достаточно высоким и плечистым. Под костюмом пряталась привлекательная фигура, Максим знал – Аборин следит за собой. Каштановые волосы с проседью, аккуратная борода, пронзительный взгляд. Длинные пальцы крепко держали сигарету, будто цепкие когти ястреба добычу. Спину Аборин держал ровно, в его позе чувствовалось напряжение. Да уж, противник ему достался достойный – и внешне, и внутренне… Хитрый, опасный, жестокий… Зверь.

– Добрый вечер, Игнат Анатольевич, – поздоровался с Абориным Максим и, взявшись за спинку стула, отодвинул его, чтобы присесть.

– А я уж думал вы никогда не сядете, – сказал Игнат вместо приветствия.

– Ну, сесть мы всегда успеем, – шутка стара как мир, но она Максу нравилась. – Хотел оценить вас со спины.

– Ну и как? – Аборин посмотрел на него, стряхивая пепел. – Оценил?

– Ничего так, – кивнул Максим и подозвал жестом официанта.

Некоторое время за столиком висела напряжённая тишина. Аборин курил, делал из бокала маленькие глотки. Расторопный официант подлетел к Максиму с подносом, заставленным бокалами с различными напитками. И поскольку Максим сегодня пил коньяк, он взял квадратный стакан с янтарной жидкостью. Смешивать и пить не хотелось, ему хватило вчерашнего вечера, от воспоминаний до сих пор тошно, но нервишки пошаливали.

Кинув на поднос чаевые, Волдин тут же забыл про официанта и сделал глоток. Мысль о том, что его могут отравить, в голове даже не возникла – этого уже давно никто не делал, к тому же Макс был уверен, что убьют его другим способом. Однако добавить в коньяк наркотик могли. Стас говорил, что на вечере будут «гулять» запрещённые препараты. Страдать завтра от неизвестной гадости желания не было. Поэтому Максим засомневался, пить или нет. Нервы нервами, а потом мучайся потерей памяти и чёрт знает чем ещё.

– Думаете, я захочу вас отравить? – вдруг подал голос Аборин. Волдин посмотрел на него.

– А вы можете?

Аборин пронзил его холодным взглядом. Максим внутренне поёжился, но глаз не отвёл.

– Если я захочу вас грохнуть, то сделаю это либо тихо и незаметно, либо громко и с фейерверком.

– Приму к сведению. Но я думаю о другом. Я первый раз на шоу этого Фак… как-там-его, мне сказали он любитель наркотиков. Не хочу болеть не пойми от чего.

– В напитках нет этой дряни, так что будьте спокойны, господин Волдин, – буркнул Аборин и перевёл взгляд на сцену.

Программа началась в восемь сорок пять. Первым делом на сцену выпустили группу полуголых девиц в экзотических нарядах с танцем в два притопа-три прихлопа и с песней о счастливой или несчастливой любви – Максим из того набора слов, что они озвучивали под тра-ля-ля, ни черта не понял. Потом вышел тот самый Факир или Фурам, Максим всё равно не запомнил его имя, и начал показывать простенькие фокусы, которым была уже не одна сотня лет. Публика ликовала, визжала, кричала «браво», хлопала в ладоши. Максим делал тоже самое, пил коньяк и умирал от скуки, которая отражалась на его лице, нелепо сочетаясь с той радостью, что царила вокруг.

Глянув на Аборина, Волдин понял, что Факир его тоже не радует, и он здесь лишь потому, что является хозяином корабля. Игнат сидел с постным выражением лица и казалось, что вот-вот заснёт. Хмыкнув, Макс вернулся к сцене, но уже через минуту принялся окидывать взглядом зал. Публика пила, курила, ела, наслаждалась вечером, и ничего не говорило об угрозе жизни господина Волдина. Все находились на своих местах. Всё было так просто, что в убийство не верилось.

– …И-и-и я приглашаю… – Максим глянул на сцену, потому что голос Факира прозвучал как гром среди ясного неба. Толпа завизжала, многие потянули руки вверх. – Я приглашаю на эту сцену… – тянул время ведущий, – Максима Волдина-а-а!!!

Макс не совсем понял, что от него хотят, но зрители заликовали ещё громче, а ведущий начал что-то тараторить.

– Да вы просто звезда, – хмыкнул рядом Аборин, и Волдин посмотрел на него. – Дерзайте, Максим.

– Макс, стой, – послышался в голове голос Стаса, но Волдин уже встал, криво ухмыльнулся Игнату и направился к сцене. – Стой говорю! Откажись!..

– Рассчитываю на тебя, – буркнул он Боброву и взошёл на сцену по ступеням, объятым голографическим огнём.

Факир ему что-то говорил, Максим, не особо прислушиваясь, кивнул в ответ. «Да», «Нет», «Хорошо». Мысленно он был где-то далеко. Мысли вращались в голове со скоростью света, он всматривался в публику, ища в ней опасность. Женщины, мужчины, враги и знакомые. Ни одного друга. Даже Стас где-то за чертой, спрятанный от посторонних глаз среди других охранников, через эту черту он переступить может, но успеет ли, если что-то случится? Волнение, беспокойство, нервы. Максиму казалось, что он сходит с ума. Гул голосов и визг отражались в черепной коробке и заставляли щуриться. На долю секунды он прикрыл глаза, от бликов голограммных прожекторов перед взором пронеслась разноцветная рябь. А может, Аборин обманул, и в коньяке был наркотик?

Максима усадили в кресло. Оно больше напоминало трон. Удобно устроившись, он сцепил руки в замок. Паниковать нет смысла, голова должна быть свободной от посторонних мыслей. Надо не просто наблюдать и слушать, надо успокоиться. Может, это и правда всего лишь шоу. Макс редко посещал подобные мероприятия, только светские рауты для деловых бесед. Но даже тогда он успевал увести с любого приёма какую-нибудь даму. Вот и всё. Банкеты для него – это тридцать минут нужного общения и жертва на пару часов, чтобы умаслить требующий разрядки организм. Все шоу Максим игнорирует, участия в передачах – тоже. Журналистов избегает, в жёлтые газетёнки не попадает. Впрочем, многие бизнесмены такие, но Максим – своеобразная тайна. И каждый хотел бы сунуть рыло в его шкаф, чтобы оценить спрятанного там скелета. Но есть ли он там, Максим сам не знал. Ему порой казалось, что, по сравнению с некоторыми, он чист, как слеза младенца.

Заиграла музыка, Факир, или как там его, наконец отошёл в сторону, начал махать руками, что-то изображать. Максим не видел, что происходило, но публика ликовала, ахала, хлопала в ладоши. Волдин рассудил так: его сжигали, рубили, меняли, растягивали и многое ещё чего делали с ним, потому что голограммное шоу могло практически всё. Но когда кресло начало быстро опускаться вниз, Волдин схватился за подлокотники и нахмурился. Вот такого он точно не ожидал.

– Ма…с… – в голове послышался хрип. Стас пытался пробиться, но голограммная аппаратура препятствовала работе переговорников. Плохо. Такой отличный момент, чтобы его грохнуть, полоснул ножом по горлу – и всё.

«Успокойся», – сказал он себе, продолжая сидеть в кресле. Он мог бы встать и уйти, никто его не держал, но всё равно остался, потому что так было надо. Надо было ему, а не тому же Факиру.

Что делать – Максим не знал. Вполне вероятно, ведущий ему говорил, но он его не слушал. Поэтому, когда кресло остановилось, он огляделся. Место под сценой было не такое уж и глубокое. Если Волдин сейчас встанет, то точно стукнется головой о потолок. Полумрак наводил на нехорошие мысли, которые Максим от себя гнал. Желание встать и уйти подстегнуло к тому, что он и правда оторвал задницу от кресла. Вот только правильно ли он поступает? Не получится ли так, что он уйдёт, а кресло вернётся обратно, и по сценарию ему надо будет там сидеть?

– Да пошли вы, мистер шоу-срань, в срань, – буркнул он и огляделся.

Куда идти – не знал, поэтому выбрал наугад. Впрочем, высвечивающаяся в полумраке дверь позволила ему сделать выбор. Шагнув уверенно к ней, почувствовал, как мимо что-то проскользнуло. Выдохнув, опустил глаза, но ничего не увидел. Неожиданно бросило в жар, не то чтобы Максим боялся, но чувствовал себя не слишком хорошо. Заскрипев зубами, сделал ещё несколько шагов вперёд. В стороне послышался шорох, но Макс не позволил себе отвлечься. Быстро добравшись до двери, дёрнул её на себя, но та не поддалась. Выругавшись от души, толкнул снова. Когда полумрак и давящую на мозг тишину разорвал еле слышный писк, Волдин понял, что шуршат крысы. Выругавшись, снова потянул створку на себя. На этот раз замок щёлкнул и дверь открылась. Перешагнув высокий порог, он оказался в залитом ярким светом коридоре.

Прикрыв за собой дверь, Максим огляделся. Указатель на стене подсказал ему, что если он пойдёт направо, то выйдет к лифтам. Висящая под ним табличка говорила, какой был этаж. Вздохнув, Макс взял курс к лифтам, по дороге думая, стоит ли ему возвращаться в зал или нет.

– Стас, – позвал он, вспомнив о Боброве.

– Ты где? – в голосе начальника его охраны чувствовалось облегчение. – С тобой всё в порядке?

– Да. Всё норм. Я на седьмом. Иду к лифтам.

– Выходи на восьмом. Я тебя встречу.

– Ладно, – буркнул Волдин и отметил удивительную пустоту коридора. Может, стоило остаться под сценой? «Ага, и подождать пока тебя не сожрали бы крысы», – со скепсисом сказал ему внутренний голос, и Максим с ним согласился.

Впереди показался поворот, указатель сказал, что лифты там. Вышедший из-за угла парень оказался такой неожиданностью, что Максим не успел уйти с его пути. Они столкнулись, незнакомец буркнул извинения и пошёл дальше. Волдин посмотрел парню вслед. Прислушался к себе, нахмурился. Завернув за угол, сунул руки в карманы. Он не сразу сообразил, что телефона нет. Когда понял, резко развернулся и кинулся за незнакомцем.

Миновав дверь под сцену, Максим пробежал дальше, там коридор раздваивался. Посмотрев сначала направо, глянул налево и заметил лежащий на полу смартфон. Тот самый парень, а может, и другой, открыл одну из дверей и шмыгнул за неё. Волдин добежал до телефона, взял его и быстро осмотрел. Включив, отметил, как на дисплее высветился значок конверта, на нём цифра «два». Оглядевшись, открыл сообщения. Одно от Тимура. Бегло прочитав его, отправил всего лишь «Ок», сухо, но сейчас по-другому не получалось. Второе напрягло. «Завтра будьте осторожны», – говорило оно. Отправитель: Максим Волдин. Ещё бы, в телефонах есть такая дурацкая функция – отправлять сообщения самому себе. Вот только Макс ведь ничего не отправлял.

Немного поразмыслив, стоит ли идти за парнем или нет, Волдин всё же прошёл вперёд. Четыре двери, и, кажется, незнакомец открыл третью. Постояв немного и посмотрев на металлическую перегородку, Макс всё же пошёл обратно. Он обязательно сюда вернётся. Только что найдёт? Сейчас соваться в омут с головой не хотелось. Вдруг это… человек Тимура? Или ещё кто? А вдруг это всё обман? И за дверью его ждёт… Нет, смерть вряд ли, но по башке получить не хотелось. Максим вынужден был признаться, что ему страшно. И всё же эта ситуация заставила напрячься и наконец осознать, что он в пасти льва.

– Ты чего так долго? – Стас всмотрелся в лицо Макса, бегло окинул его взглядом на наличие увечий.

– Потом расскажу. Что делаем сейчас?

– Желательно, вернуться. Ты сорвал шоу.

– Что?

– Ну, смылся. Фадар этого не предполагал. Он должен был объяснить тебе правила игры.

– А-а, – только и сказал Максим. – Ну ладно, пошли в зал.

Но как только он переступил порог зала, толпа возликовала, и Фадар принялся тараторить обвинения, вперемешку с шутками, делая из неожиданного появления Максима очередное шоу. Слетев со сцены мотыльком, ведущий подбежал к Волдину. Макс к этому моменту успел дойти до своего столика и присесть на место.

– Макс, это было феноменальное исчезновение, но зачем же так неожиданно? Мы успели вас потерять и оплакать.

– Вы опустили меня в дерьмо, полное крыс, – сказал Максим, глядя в глаза Фадару. Кажется, для шоумена эти слова были ударом ниже пояса, но лицо тот сохранил. – Вот я и решил немного изменить ваш говняный сценарий.

– О, вот это поворот! – заорал в микрофон Фадар и, оторвавшись от Максима, поспешил на сцену, чтобы продолжить шоу и замять дело с «дерьмом» и «говняным».

– Вы что, разводите крыс? – спросил Аборина Максим, сменив собеседника. Игнат выпустил облако дыма и лениво пожал плечами.

– Они милые создания, к чему лишать их жизни? Вы не видите в них прелести.

– Надеюсь, они не разносят чуму, – буркнул Волдин и взял стакан с соком у подбежавшего к нему официанта.