Текст книги "Хризантема (СИ)"

Автор книги: Dtxyj

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Найти труп в комнате, где нет даже камер, – прямо классика жанра какая-то. То, что оказался в полной заднице, он остро ощутил, когда услышал тонкий визг. Вздрогнув, посмотрел на оравшую даму и понял: визжала она звонко, сирена могла бы позавидовать. Тимур не стал её просить замолчать. Терпеливо подождал, пока девушка прекратит кричать. За это время Шишков её рассмотрел. Худая, ростом точно выше его. Светлые волосы с зелёными прядями. В прачечную пришла прямо из бара, вид у неё был слегка пьяный – хотя могла налакаться и в каюте. Но короткое платье с глубоким декольте говорило как раз таки о том, что она была в клубе. Что она здесь забыла?

– Всё? – спросил Тимур, когда девушка успокоилась. Удивлённая его скептическим вопросом, она неуверенно кивнула. – Тогда позови охрану корабля. И быстрее.

Девушка сглотнула, кивнула и ринулась выполнять приказ. Тимур же посмотрел на Крюгера, потом на свои руки. Ополоснув их холодной водой, быстро забрался наверх и повнимательнее осмотрел пятна на потолке. Немного подумав, всё же затёр кровь футболкой, а то мало ли, вдруг после этого убийства захотят хорошенько заделать эту решётку. А это единственный удобный выход в вентиляцию. Спрыгнув на пол, вернулся к брошенной у двери одежды. Закинул её в машинку, туда же полетела и футболка. Затем набрал Лёню.

Кто бы сомневался, что через несколько минут он будет сидеть в каюте – не в кабинете! – Аборина и смотреть на суровое и слегка недовольное лицо хозяина «Хризантемы». Конечно, с чего тут быть довольным, когда на часах шесть утра, и новость, разбудившая тебя такую рань, не из приятнейших. Тимур тоже был бы такому повороту событий не рад.

– Давай рассказывай, – прохрипел Аборин. – Только вкратце. Не люблю описания на сорок семь страниц и шестьдесят три минуты.

Тимур кивнул.

– Да рассказывать-то нечего. Решил постирать. Пришёл в прачку, а там господин Крюгер весь в крови. Ещё дышал.

– Что-нибудь сказал? – Не то, чтобы Аборин переживал за Крюгера, просто у него на корабле опять труп и опять уважаемый господин. Если бы Жиров не упал за борт, Крюгер был бы третьим.

Как, однако, быстро закрутились события. Смерть за смертью, и все из списка подозреваемых. Думать о том, что это дело рук Волдина, не хотелось. Тимур был уверен, что Максим тут не при чём, за исключением смерти Жирова. Тогда кто при чём? Стоило ли приписывать убийство Крюгера тому, кто уже оставил три трупа в прачечной до него? А Погодин? Его убили кролики… Но Жирова убила Таня! Разные смерти, совершенно не склеивающиеся в единую картину.

– Второе июля, – сказал Тимур и внимательно уставился на Аборина. Левый глаз дёрнулся, что-то странное мелькнуло во взгляде Игната Анатольевича. Некоторое время он сидел не шевелясь, но Тимур почувствовал, как сгустилась атмосфера.

– И что? – спросил Аборин. – Сегодня какое? – этот вопрос был адресован Лёне. Тот на мгновение задумался.

– Девятое июля, – сказал Леонид Леонидович, и Тимур кивнул, соглашаясь с ним. И правда, уже июль.

– Вы же сами понимаете, что обычно, когда человек умирает, он говорит напоследок самое важное. Ну или… запоминающееся. Крюгера убили, и он не просто видел убийцу, он его знал.

– Откуда такая уверенность? Видеть-то видел, но знать… – спросил Аборин.

– Профессиональная чуйка.

Игнат скривился, глянул на Гудкова.

– Налей, – сказал он коротко и вернулся к Тимуру. – Ладно, пока Крюгера отложим, что там с кроликами?

Кролики оказались важнее? Или Аборин попытался увести его подальше от темы второго июля? Сегодня девятое, и вроде слова Крюгера и правда ничего не значат. Но для чего-то он эту дату озвучил... Шишков решил оставить смерть Крюгера на потом. Впрочем, нужно ли ему ещё и это? Вчера умер Жиров, который пытался убить Максима, вот это дело – его! Но всё же, пусть пазлы и не сходятся, однако чутьё говорило не оставлять без внимания ни убийство Погодина, ни Крюгера.

Тимур изложил версию с «липучкой» и костюмами-летягами Аборину, умолчав о разговоре Погодина-младшего с пока ещё неизвестными Тимуру людьми. Игнат некоторое время обдумывал его рассказ, потом заговорил:

– Сегодня ровно в три часа дня будет проводиться аукцион. Все три фирмы Погодина выставят на торги. Так получилось, что у Валентина нет завещания, а значит, по закону его компании должны уйти с молотка. Что касается счетов в банке, то они перекочуют в государственную казну. Тут и дураку понятно, что семье убивать его не было смысла. Хотя, не спорю, есть у меня небольшие подозрения по поводу Ивана, пожалуй, он больше всех ненавидел отца. Но всё равно я сомневаюсь в этой догадке. Иван – паразит, он не любит работать, зато любит деньги. Он лучше будет жить в вечной ненависти, чем отрубит руку, дающую ему хлеб.

Аборин был не глуп, ясное дело. Будь он не таким рассудительным, то не стал бы тем, кем является сейчас. И он тоже думал над убийством Погодина.

– Но ты уверен, что у преступников была «липучка» и летяги?

– Ну, летяги у них были точно, – отозвался Леонид. Аборин глянул на Гудкова, кивнул, поверил. Вновь посмотрел на Тимура.

– «Липучка» есть. Может, аналог или что-то схожее с этим, но есть. В тот день я почувствовал, как корабль тряхнуло. Если вспомнить все те истории, что мне рассказывал дядя Арсен, который служил на такой технике, то можно с уверенностью сказать, что это она. Или нечто схожее. Неважно, была ли она прикреплена к кораблю всё то время, пока кролики находились здесь, или нет. Важно то, что она доставила их на борт.

– Леонид, напиши Петру, пусть по своим связям пробьёт, есть ли у пиратов, ну или у каких-нибудь воришек, нечто подобное. Если это новинка и хорошая техника, о ней умолчать будет сложно. Да те же летяги. Военное, появившееся в узком круге преступного мира, всяко вызовет интерес. И если это аналоги, значит, среди уголовников появился кто-то умный. Ступай, – закончил он, отправляя Лёню прочь. Тимур остался с Игнатом один на один. – Неплохая работа.

– Спасибо.

– А за убийство Крюгера возьмёшься? – спросил он и внимательно посмотрел на Тимура. Взгляд – будто два острых клинка, промедлишь – горло перережут в одну секунду. С Абориным лучше дружить, ну или, по крайней мере, не злить.

– Если вы не хотите, чтобы я рылся в том, что происходило второго июля, то лучше не стоит, – честно признался Тимур, смело глядя в глаза хозяину «Хризантемы». Давно научился быть храбрым – с того момента, когда Макс уехал, а Бобров избил его до полусмерти, Шишков перестал бояться.

Игнат ухмыльнулся. Тимур даже завис. Увидеть лёгкую полуулыбку на лице этого человека было неожиданностью. Ему казалось, что Аборин никогда не улыбается. Гей в Тимуре неожиданно проявил интерес, пожелал развернуться к Аборину задницей, выставить её и призвать к более интересным действиям. Но Игнат Анатольевич натурал, у него жена и дети, правда, супруга скончалась четыре года назад.

– Если так подумать, – пауза затянулась, и Тимур решил продолжить, – то Крюгера убили тем же способом, что и других мужчин. Вы же знаете, что в прачечной до этого нашли три трупа. Крови было много, но кое-что я смог разобрать. Удары были нанесены в грудь колющим предметом. Если бы я пришёл парой минут раньше, то, возможно, Крюгер был бы жив.

– Зря ты ушёл из полиции, был бы хорошим следователем, – вдруг сказал Аборин. Шишков почувствовал, что оступился. А вдруг Аборин узнает, что он частный детектив?

– Каждому своё, – невпопад ответил Тимур, но уже не стал пояснять или пытаться объяснить, в этом можно было бы заметить суету и волнение. Тимур напрягся, но Аборин был на своей волне.

– Труп Крюгера тоже вызовет ажиотаж, как и смерть Погодина. Но, в отличие от Погодина, у Крюгера есть завещание. Правда, недавно он его переписывал. Возможно, в этом всё дело?

– Может, и так, – Тимур коротко пожал плечами.

Аборин посмотрел на него внимательно, и Шишков понял, что Игнат Анатольевич решает для себя серьёзную задачу. Второе июля – это не просто дата, это нечто намного опаснее. Аборин размышлял, стоило ли Шишкову доверять, ведь Тимур всяко копнёт там, где копать нежелательно. И от этого будет ещё больше проблем. Крюгер назвал дату. Не имя преступника, не сколько их было. Только «второе июля».

Тимур же в это дерьмо лезть совершенно не хотел. Хватило кроликов. Но Крюгер один из шести подозреваемых. Шишков в который раз себе это повторил, будто заучивал текст перед выступлением, и в глубине души понимал, чувствовал, что всё происходящее на корабле неспроста. Пока что целостной картины нет, но паук умело плетёт сеть. Вопрос: кого он хочет поймать? Ответ: конечно же Макса!

– А что вообще с этими убийствами? – спросил Аборин, нарушив тишину.

– Да ничего особенного, – Тимур почувствовал себя так, будто говорил о краже зубной щётки. – Трое мужчин. Возраст я не знаю. Но убиты все колотыми ударами в грудь, насколько мне известно. Место преступления – прачечная, та самая, где я нашёл Крюгера.

– Серийник, – сказал Аборин. – Почему бы и нет. Или маньяк. Крюгер тот ещё… нехороший человек. Возможно, это месть? Ему и таким же, как он.

– Возможно. Но есть одно отличие: три предыдущие жертвы были из персонала, а Крюгер – пассажир. Богатый человек. Но, с другой стороны, если причина, например, в цвете глаз или волос, то под серийное преступление Крюгер подошёл бы.

– Вот и отлично. Найди этого маньяка, и тогда в кармане у тебя будет ещё двадцатка.

Тимур задумался, почесал затылок. Аборин же допил коньяк, поднялся на ноги, вернул стакан на стойку. Его каюта мало чем отличалась от той, где жил Максим, разве только была чуть больше.

– Погоди, – сказал Аборин и пошёл в спальную зону. Шишков нахмурился: надо ли соглашаться на это дело? Найти убийцу-серийника будет сложно. Но если это не маньяк? Что если это чей-то хорошо продуманный план? Ведь список подозреваемых сокращается с небывалой скоростью.

– Держи, – сказал Аборин, протягивая Тимуру карту. – За кроликов в расчёте. Найдёшь серийника – двадцатка твоя, – повторил Аборин и так посмотрел на Тимура, что тот ясно понял: найти надо только убийцу, а в остальное лезть не следует.

– Ну так заказчика же ещё не нашёл, – удивился Шишков, принимая карту и возвращаясь к кроликам.

– Хватит и того, что есть. Не думаю, что пираты направо и налево летают на военной технике, пусть и аналоговой. Если в их мире появилось что-то особенное, то мои ребята вычислят это быстрее тебя. Преступники – народ болтливый и любопытный. Новинки подмечают сразу.

Тимур ругнулся про себя: деньги получить, конечно, за радость, к тому же Аборин был доволен выполненной работой, но как же хотелось ещё полазить на десятом по вентиляции. Авось насобирал бы более подходящую информацию. Подозреваемые сократились, поиски всяко станут легче.

– Насчёт серийника понял? – спросил Аборин.

– Конечно. Если дадите полный карт-бланш, – ответил Шишков, поднимаясь с кресла. Игнат нахмурился, наклонил голову набок, вопросительно на него глядя. Тимур немного стушевался, всё же перед ним не простой человек, не зря в богатых кругах его уважали и боялись. – Ну, если вдруг поиски заведут меня куда-нибудь в каюту того же Крюгера, или нужна будет запись…

– Без проблем, – отмахнулся Аборин. – Что-нибудь ещё?

– Пока нет, – пожал плечами Тимур, слегка растерявшись.

– Все вопросы к Леониду. А теперь должен откланяться. Извини, дела, – сказал Аборин, и Тимур, пожав ему руку, направился прочь из каюты.

Идя по коридору, Тимур столкнулся со знакомым парнем. Молодой, высокий, светловолосый. Он точно видел его совсем недавно… Ах, да, это же тот охранник, который взял его на мушку, когда Тимур убирал каюты и подошёл поздороваться с Максом. Как его звали – не помнил, но когда тот на него уставился и чуть заметно кивнул, Тимур ответил. Он прошёл мимо не останавливаясь, но Шишков был уверен, что уже через несколько минут о том, что он был в каюте Аборина, узнает Стас. А потом и Макс. Это не беда, просто Тимур и сам не мог понять, как же череда событий на «Хризантеме» умело согнула его в рог и закрутила в своей спирали.

Оказавшись в каюте, Тимур сунул карту в сумку и вспомнил о Максимовой. Посмотрев на неё, он вернул пластик в задний карман джинсов, бросил взгляд на часы. Завтракать было ещё рано, и Шишков, сходив в прачечную и забрав уже постиранные и вынутые кем-то из машинки вещи, решил принять душ. После водных процедур перекурил. Мысли, словно хаотичные серые шарики, летали в черепной коробке, пытаясь доказать своему хозяину, что они за работой. ИБД – имитация бурной деятельности – мозгов начала раздражать, хотелось упасть на кровать и уснуть, а проснувшись, понять, что все проблемы уже разрешились. Но не тут-то было. Тимур, иди работай. Только куда идти – тоже вопрос.

Стас отписался через полчаса, когда Тимур заталкивал в себя запеканку, гипнотизируя взглядом чашу с булками и думая, как бы спереть ещё одну, ведь две не положено, а он первую уже скушал вместе с огуречным салатом. Прочитав короткое: «Что делал у Аборина?», Тимур ответил: «Крюгера грохнули. Я был свидетелем его кончины». Переписка со Стасом не добавила ничего нового в стремительно летящие события. Только время зря потратил. Правда, Тимур узнал, что Макс не выспался, потому что работал, а Таня всё же хочет признаться в непреднамеренном. «Скажи ей, что если она признается, то нас загребут, – ответил ему Тимур. – Может, она и Макс не сядут, но мы точно отправимся парить сраки в места не столь отдалённые. Дави на больное. Извини, больное у неё – ты».

Булку всё же спёр, даже две. Счастью не было предела. Ну реально, а чего они так мало кормят, да ещё поштучно выдают? В тюрьме, что ли? Ясное дело, продукты экономят, но не до такой же степени! Вон деньги какие крутятся на этом корабле. Тут если копнуть, Аборин за это путешествие полмиллиона точно себе в карман положил. Ну или положит.

– Тимур, привет, – поздоровались с ним, и Шишков посмотрел в сторону говорившего. Он уже вышел из столовой, сворачивал в сторону своей каюты.

– О, Степан, привет, – и протянул руку. Степан пожал её и сразу же отпустил. – Как дела?

– Да ничего, нормально. А у тебя?

– Тож неплохо.

– Слышал, снова кого-то убили? – тихо спросил Степан, пропуская в столовую двух парней. На лице был написан еле уловимый страх, и Тимуру почему-то захотелось его успокоить.

– Слышал. Не переживай, до тебя убийца не доберётся, я не позволю, – и ухмыльнулся, давая понять, что это шутка. Степан шутку понял, фыркнул и покачал головой.

– Ну ты и юморист, – буркнул он. – Где сегодня работаешь?

– На шоу… этой, как её там… – Шишков и правда забыл. Помнил только, что в пять надо быть у Серёжи, чтобы костюм примерить. Снова.

– Чулгановой?

– Ага. Той самой чучелы.

– Я тоже там, – Степан широко улыбнулся. – Буду «музон включать», как она выражается. Вот есть же люди, у которых чувства такта вообще нет. Она на телевидении считается эталоном красоты и женственности, а уважения к людям и работе других людей – совершенно нет. Да и разговорная речь как у рыночной тётки.

– Я, как вижу её по телику, сразу переключаю. Ничего кроме тупости в массы она не несёт. Хотя эта дама имеет два высших образования.

– Сомневаюсь, что она их имеет, скорей всего, они её поимели и поняли, что это бесполезно. Диагноз – пробка.

Они засмеялись. Некрасиво, конечно, женщину обсуждать, но серьёзно, Чулганову Тимур на дух не переваривал. Однако сегодня придётся терпеть её весь вечер.

Распрощавшись со Стёпой, Тимур отправился к себе в каюту. До вечера было время, поэтому он позвонил Лёне. Тот решил все проблемы, и Шишков спокойно проник в морг. Патологоанатом, делавший вскрытие – Тимур ещё поразился тому, что на «Хризантеме» он был, – вручил ему три тоненьких папочки. Ничего особенного не сказал, кроме одного:

– Все были педиками, – скривился, будто увидел нечто отвратительное. К «педикам» Тимур был привыкший и к маске отвращения тоже, поэтому всё это пропустил мимо ушей и глаз.

– Откуда знаете?

– В жопах были пробки, – ответил тот, посмотрев на Тимура так, будто Америку для него открыл. – Ну те, которые анус растягивают.

– Я понимаю.

– А так всё, как у любых трупов, – патологоанатомом развёл руками, будто и правда не было никаких проблем, кроме пробок в анусах.

– А с Крюгером что?

– Ничего. Колотых тринадцать, все в грудь. Спасти было нереально, даже если бы под аппараты положили. Только сила удара другая. Могу точно сказать, что у других покойников убийца был один. А господина Крюгера грохнули двое. Это сто процентов, – заверил он Шишкова, глядя прямо в глаза. Патологоанатом был худосочный, невысокого роста, с большим носом и недовольным выражением на лице. – И ещё особенность: тех троих опоили наркотиками, а у Крюгера в крови только алкоголь.

– Ясно.

Тимур ещё задержался в морге, досконально изучив дела. Павел, как звали патологоанатома, запретил их выносить, разрешил только сфотографировать парочку документов. Через полчаса Тимур вышел в коридор. Павел подсказал короткий путь до внешней палубы. Попрощавшись и поблагодарив его, Тимур двинулся в указанном направлении, доставая из кармана пачку сигарет.

Конечно, глупо было бы предполагать, что смерть Крюгера имеет что-то общее с убийством других людей, но Аборин дал ясно понять, что в смерти богатенького Буратины надо винить никого иного, как серийника. Поэтому зацикливаться на том, что убийц Крюгера было двое и он был пьян, не нужно. К тому же Тимур на «Хризантеме» не за этим. Ему надо найти из оставшейся троицы того, кто хочет убить Макса. Стоп! А если этот кто-то убивает подозреваемых – кроме Жирова, – чтобы подобраться к Волдину? Если он пытается таким образом запутать следы? Ну или Тимура? Если так, то этот кто-то знает, зачем Тимур здесь. И этим кем-то может быть Аборин. Легко.

Тимур остановился у развилки и посмотрел по сторонам. Тусклый свет, серость и узкое пространство коридоров навевали тревогу. Павел сказал свернуть налево. Шишков уже сделал шаг в нужную ему сторону, когда почувствовал еле заметный запах табака, смешанный с ароматизатором. Шишков принюхался. Знакомый аромат, но что это, вспомнить сейчас не получалось. Тимур закусил губу, роясь в своей памяти. Это точно из чего-то запрещённого.

Шорох в стороне отвлёк от мыслей. Шишков резко повернул голову направо. К нему шёл человек. Осторожно, еле передвигая ноги, иногда пошатываясь. Тимур напрягся. Когда человек дошёл до него, остановился и окинул недовольным взглядом.

– Чего встал?! Пропусти, – захрипел в приказном тоне мужчина.

Старый, лет семидесяти, если не больше. В полумраке с близкого расстояния лицо было рассмотреть легко, но Тимур всё равно первое время вспоминал знакомые черты. И только когда отступил в сторону, пропуская старика, понял, что это Русаков. От него несло табаком и тем самым ароматом, который никак не хотел вспоминаться.

Некоторое время Тимур смотрел ему в спину, а потом понял. Точно, это же хлоп! Ароматизатор для сигарет! Когда-то давно Тимур пробовал его. Почувствовав этот запах, Потап Антонович настучал ему по губам так, что Шишков перестал курить даже обычные сигареты. Правда, ненадолго. Но к хлопу больше не прикоснулся. Это же чистой воды наркотик! Хлоп коварен: первые пару лет ты не ощущаешь тяги к нему, но когда проходят этих два года, понимаешь, что тебя втянуло. Соскочить можно с иглы, а вот с хлопа – никогда. Зависимость на всю жизнь!

Павел не обманул. Через несколько метров Шишков наткнулся на серую дверь, взялся за ручку и толкнул створку от себя. Выйдя на палубу, Тимур вдохнул свежего воздуха. Судьба явно к нему неблагосклонна: подкидывает сюрпризы один лучше другого. Теперь вот Русаков, курящий хлоп. И кажется, сидит он на нём прочно. Что это могло сказать Тимуру, он пока не знал. Но старик уже не жилец. Ожидать новый труп?! Выглядел он неважно. Не потому, что покурил, а потому что здоровье уже не то.

Тимур закурил, глядя на бескрайние просторы моря. Где-то вдалеке виднелся город. Значит, Чу Инь уже близко и совсем скоро начнутся торги. И если так подумать, то можно предположить, что тот, кто приберёт компании Погодина к рукам, и есть убийца. И скорей всего, Аборин так думает тоже. Но лично Тимуру на это уже всё равно. Хотя…

Серёжа, вручая ему форму, ныл об очередном убийстве, просил его защитить. Тимур старался не реагировать на менеджера. Подхватив форму, спросил, где раздевалка. Серёжа провёл его на девятый этаж в клуб, показал место работы, потом туалет, если вдруг приспичит – прям попидалировал на этом – затем кухню и только после этого раздевалку.

– Тут раздевашек пять штук, – говорил он, меряя широкими шагами ничтожные метры комнаты, в которой было три шкафчика и зачем-то один большой, с полками и антресолью. – Все те уже заняты, эта вот свободная только. Она, конечно, говно редкостное, ни зеркала, ни урны, ни отдельной сральни, но что уж есть. Аукцион проходит в соседнем зале. Так что переодеваешься и сидишь тут смирно. Потом в шесть выползешь. Так что, Тимчик, будь паинькой.

Сказано – не сделано. Потому что Тимур, оглядывая комнату, отметил на потолке решётку. Как только за Серёжей закрылась дверь, Шишков ещё немного подождал, затем выглянул в коридор, прикрыл дверь, щёлкнул щеколдой и, кинув костюм на скамейку, полез наверх. Попутно глянув на часы, отметил, что уже пять. Аукцион, скорей всего, закончился, но чем чёрт не шутит.

Ползти пришлось не так много, решётка, отделявшая клуб от зала, оказалась прикручена к стене. Тимур, вынув перочинный нож, попытался раскрутить три болта, но у него плохо получилось. Он, конечно, мог бы бросить эту затею, но упрямство не позволяло свернуть с намеченного пути. Шишков вдруг подумал, что сдают нервы.

Когда болты оказались у него в руках, зазвонил телефон. Зарычав, Тимур сунул руку в карман, достал аппарат и, нажав на кнопку отбоя, прислушался. Под ним был ещё клуб, слышать звонок не могли, снизу доносились звуки музыки, крики, кто-то проверял микрофон: «Раз-раз, два-с-два-с…» Дунув на вспотевший лоб, Тимур уставился на экран. Сообщение пришло от Лёни. «Паха вспомнил ещё кое-что, – гласила СМС-ка. – Крюгер пах женскими духами. Дорогими». Спасибо! Круг подозреваемых, которых не было вовсе, сузился! Но Тимуру, вот ведь беда, сейчас не до этого! Написав ответ, Тимур сунул телефон в карман и вернулся к решётке. Через пять минут он со вздохом облегчения отставил её в сторону и полез дальше.

Оказавшись над залом, Тимур заглянул в тонкие щели дизайнерской заглушки. Кто бы сомневался, что в зале стояла гулкая тишина. Там никого не было. Присев, Шишков выдохнул. Так спешил, а оказалось всё впустую. Ну, он это и предполагал.

Тимур сам не знал, почему его взгляд зацепился за горящую маленькую красную кнопочку. Она подмигивала, и сначала Шишкову показалось, что у него что-то с глазом. Проморгавшись, он прищурился и заметил ящик, в который была встроена эта кнопочка. Ящик располагался внизу, сразу между двух тумб, на которых стояли макеты парусных кораблей. Ящик был неприметным, однако Тимуру эта лампочка показалась подозрительной. А ещё перед глазами предстало то устройство, которое он приметил на складе пятого этажа.

Тимур прополз дальше, свернул влево, спустился по лестнице вниз. Путь к нижней решётке он нашёл быстро. То ли сноровка сказалась, то ли уже изучил строение лабиринтов вентиляционных шахт. В этой части зала решётка снималась лучше, чем та, что разделяла клуб и зал, она располагалась сантиметрах в пятидесяти от пола, сразу за тумбой, за которой обычно стоял торговец. Веруя в то, что камеры его не увидят – если они, конечно, тут есть, – Тимур вывалился из трубы, прижался к тумбе. Осмотрел пространство.

Шорох в стороне заставил его резко вернуться к укрытию. Краем глаза он заметил мелькнувшую тёмную фигуру. Одетый во всё чёрное человек присел рядом с тумбами, на которых стояли парусники, протянул руки к ящику, что-то принялся делать. Тимур со своего места не видел, что именно, но парень выглядел очень подозрительно. А значит, камер здесь не было.

Тимур думал недолго. Расстояние до парусников – пять-шесть метров, драться с преступником, если это он, вроде как не с руки. Но бомба, если это она, сильно его напрягала, даже больше, чем серийник и великая шестёрка подозреваемых. Тимур не знал, что он будет делать с бомбой, но прибить человека в чёрном ему хотелось очень сильно.

Эффект неожиданности не сработал. Тимур старался быть тихим, но, видно, человек в чёрном был лучше его. Преступник замер и резко повернул в его сторону голову. Шишков остолбенел, впиваясь цепким взглядом в чёрное непроглядное лицо. Конечно, сомнений быть не могло, это маска, но в тусклом свете, что освещал зал, она казалась зловещей.

Мгновение тишины, осторожные взгляды друга на друга, а затем человек повернулся к ящику и быстро что-то начал делать. Пара секунд промедления, но этого, наверное, хватило, чтобы ему закончить дело. А Тимур сорвался с места, надеясь остановить наглеца, но человек резко уклонился и на коленях проехался по гладкому паркету в сторону, чтобы избежать удара и сразу же вскочить на ноги.

====== 22 глава ======

*Лицитатор – ведущий аукциона.

Не стоило идти провожать Тимура, глупая была идея. Максим понимал, что это по-дружески, это по-человечески. Проводить, сказать ещё раз спасибо, вложить в рукопожатие всю свою благодарность. Если бы не Тимур, всё могло бы закончиться иначе. Всё могло бы быть так, как Жиров и планировал. И пуля во лбу Максима очень порадовала бы всех его недоброжелателей. Зоя бы плакала, Стас никогда бы себе этого не простил, Тимур… Тимур, наверное, сожалел. И это все, кто искренне горевал бы о нём. Ну ещё парочка-другая людей, включая тех же Таню, Юрку и Димона. А! Может, ещё Викуля. Впрочем, Максиму на это наплевать, просто его жизнь подошла бы к концу в тридцать три года.

Вернувшись в каюту, он некоторое время сидел на диване и смотрел на кресло. Совсем недавно там сидел Тимур, глядел на него, говорил с ним, рассказывал что-то про Погодина. Они беседовали, даже вроде как шутили. Насчёт группового секса Максу шутка не понравилась, и то, что Шишков распространялся о стонах Русаковой, тоже. Но если первое действительно можно было отнести к шутке, то второе было правдой и чертовски неприятной. Мало того, что Максим люто ненавидел Анну, так ещё с ней отжигал Тимур! Или не отжигал? Макс не помнил, как там обстояли дела, просто само упоминание Русаковой из уст Тимура, да с намёком на стоны, разжигало в груди Волдина ещё больший пожар ненависти.

По большому счёту Макс не задумывался о том, что, возможно, эти чувства имели другую основу. Он гнал эти мысли прочь, уверяя себя в том, что это всего лишь злость и неприязнь. Русакову растерзать ему хотелось всегда! Лишь капля воспоминаний о ней, взгляд на неё, разговор о ней – и всё, красная тряпка для быка готова. Поэтому о другом вроде и говорить не стоило, но Макс чувствовал себя неуютно, он понимал, что обманывает самого себя.

От сводящих с ума мыслей избавила работа. Пусть из-за смерти Жирова и было скверно, пусть Тимур трогал самые сокровенные струны души, Волдин сумел окунуться в документы, договора и переговоры. Но когда наступила ночь, всё вернулось снова. Таня проснулась вечером и продолжила старую песню о главном. Максим надавил на больное, сказал, что Бобров теперь соучастник, и его так же посадят в тюрьму, как и их. Наверное, это возымело эффект, она замолчала, но в свою комнату идти отказалась. Поэтому вновь оккупировала кровать Макса, и Волдину пришлось спать на диване. Но сон не шёл. В итоге, налив себе коньяка, вышел на внешнюю палубу. Несколько минут постоял у перил, подставляясь прохладному ветерку, потом вернулся в каюту, взял сигарету и снова вышел.

Ночная тишина будто отмотала время и вернула назад, к Жирову. Смерть Сергея – это непреднамеренное убийство, но сам факт холодил кровь и заставлял чувствовать себя виноватым. Жиров до последнего пытался осуществить задуманное, а Макс, как полный идиот, страдает от бессонницы и думает о его гибели. Как это называется? Глупость? Сожалел бы Жиров, если бы пуля пробила Волдину череп? Но ведь и Максим не Жиров, он не обязан быть таким, как Сергей. Жиров долгие годы жил одним днём, он верил, что останется молодым и богатым даже через тысячу лет. Богатым он оставался, но старость, как и смерть, не спрашивает, она молча, незаметно приходит. И всё. Вроде тебе четырнадцать, а потом смотришь – и тридцать три. Ещё семь лет, и сорок. Всё слишком быстро, оно пролетает в одно мгновение, и ты понимаешь, что либо поздно, либо всё не так, как ты думал и мечтал. Наверное, только дуракам везёт. Нет, не наверное, а так и есть. Потому что они не думают, они делают.

Лестницу наверх Максим приметил не сразу. Вспомнил, что в его распоряжении должен быть бассейн. Бассейны Максим не любил, как и аквапарки. Плавают там всякие… и всякое… Однако Стас вроде говорил, что этот бассейн личный.

Поднявшись наверх, Волдин обнаружил овальную чашу. Небольшая, примерно шесть метров в длину и три в ширину. Вода блестела в искусственном свете, исходящем от двух фонарей, маня чистотой и прохладой. Через неё можно было увидеть светлое дно. Максим встал на колени, нагнулся, опустил ладонь. Вода оказалась тёплой. Присев на пол, он уставился на зеркальную гладь, потягивая коньяк. На небе горели звёзды и неполный месяц, они наводил тоску и заставляли сердце сильнее терзаться от одиночества. Максиму хотелось чего-то необъяснимого. Может, увидеть Зою. Прошло несколько дней, а он по ней уже скучал.

Утро было не таким уж и радостным. Уснул Макс в четыре, а проснулся в шесть. Встала Таня, осторожно прошла в ванную. Потом поблагодарила Максима, попросила прощения, ещё раз сказала спасибо и ушла в свою каюту. Волдин завалился на диван, но сон уже не шёл. В восемь отправился на завтрак, а когда вернулся, Стас огорошил ещё одной неприятной новостью: Крюгер мёртв. Некоторое время Максим думал об этом, а потом отодвинул невесёлые мысли прочь. В какой-то миг всё надоело. Голова и так гудит, ещё Крюгером её забивать. Подумает об этом позже.

В десять в дверь постучалась горничная. Максим пожалел, что это не Тимур. Захотелось его увидеть, вновь поговорить. СМС не стал писать. Те ощущения, что он испытывал тогда, когда с ним переписывался, сегодня казались глупыми и неправильными. А ещё они пугали, и от этого радости не было вообще.

Когда горничная поменяла постельное, а потом удалилась, Волдин завалился на кровать. Ему даже удалось провалиться в дрёму, но в час пришлось встать. Умиротворение нарушил Стас. Официант привёз на тележке обед, а Бобров вручил личные приглашения на торги и шоу Чулгановой. Вторую яркую контрамарку Макс небрежно кинул на столик на кучу документов, первую – тёмно-синюю с серебряной линией – положил на стойку и вернулся к шкафу. Итак, что же он наденет на аукцион?