Текст книги "Хризантема (СИ)"

Автор книги: Dtxyj

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– На корабле заложена бомба.

Слова Тимура вырвали его из задумчивости в самый подходящий момент. Окинув обалдевших людей взглядом, Максим удивился тому, что Тимур знал о бомбе. Смех пробрал его, когда он посмотрел на опешившего Аборина. Скорей всего, смех был нервным. За последние несколько дней и минут Волдин пережил многое. Потрясение, удивление, раздражение, презрение, гнев… Любовь. Всё это смешалось и выплеснулось наружу. Хотя на самом деле смешно не было. Было чертовски обидно и грустно. Вот как Русакова смогла провернуть всё это?! А если не сама, то с кем?

– Сюрприз, – озвучил Максим, окончательно выныривая из своих размышлений и несильно разводя руками. Он смотрел на Аборина и не мог понять, что чувствует. Хотелось глянуть на Тимура, но почему-то стало страшно. Лучше уж смотреть на зверя, который может играючи перекусить ему хребет. Игнат прожёг его раздражённым взглядом и хотел вернуться уже к Тимуру, но Максим проговорил: – Как-то всё неловко вышло.

– Какая, к чёрту, бомба? – по слогам произнесла Русакова, но Волдин сделал вид, что не расслышал её вопроса. Он смотрел на Аборина. Кстати, а это и правда удивительно: никогда бы не подумал, что Игнат Анатольевич – гей. Правда или ложь? Но не столь важно. Сейчас вся суть в другом.

– Говори, – приказал Аборин. Максим пожал плечами.

– У меня была информация, что меня хотят убить. Из всех кандидатов мы выбрали вас шестерых. Кто ж знал, что всё это игра и подстава, что когда-то давно вы обосрались так, что сейчас пострадали другие люди. Каждый из нас разработал план: Стас – свой, Зоя – свой, я – свой. Я должен был себя обезопасить, я и обезопасил.

– Ты заминировал «Хризантему»? – прохрипел, сдерживая порыв гнева и ярости, Аборин.

– «Нация Розы» мне в этом помогла. Или считаете, что только вы тут должны быть неожиданными, а я нет? Анна блещет своим очаровательным умом, показывая какие все идиоты, одна она умничка. Ты где купила мозг? – повернулся к Русаковой Максим.

– Завидуй молча, ублюдок.

– Вы красуетесь деланным спокойствием и позволяете делать на своём корабле чёрт знает что. Попутно красуетесь «Хризантемой», считая, что никто в мире не сможет построить корабль лучше вашего, ну или хотя бы подобный ему. Спорим, я построю такой же? – хмыкнул Максим, протянув ему руку. Взгляд Аборина стал совсем тяжёлым, Волдину показалось, что на его плечи упала целая гора. Руки Игнат, конечно же, не подал, и Макс опустил свою, продолжив: – С тех пор как я вошёл в ваше гнилое и сраное общество, мне то и дело каждый хочет доказать, что я ничто и пустое место. За что ненавидят человека? Я вот ненавижу за действия, за поступки, иногда за слова. А вы за что?

– Так ты тоже мстишь, что ли? – в какой-то несвойственной ему манере вопросил Аборин, издав смешок.

– До вашего уровня я упаду только тогда, когда вы и правда сделаете нечто такое, отчего у общественности волосы на жопе повыпадают. Например, изнасилуете девочку. – Игнату не понравились слова Максима, и он тяжело задышал, играя желваками. – Тогда моя мстя будет не такой мягкой, как у госпожи Русаковой.

– Считаешь, что это фиалки? – хмыкнула она, скрестив на груди руки.

– Срать я хотел на твои фиалки, сука, в них нет ни души, ни человечности, – сказал Максим, ощутив, что задыхается в ненависти к Анне.

– О-о, а может, это в тебе нет души? – зашипела она и наклонилась вперёд. – Ты установил бомбу. На корабле две тысячи человек…

– Благодаря тебе уже меньше.

– То всего лишь мусор…

– Хватит, – Аборин ударил кулаком по столешнице. – Заткни свой помойный рот, шлюха! – это он сказал Анне, да таким тоном, что она сглотнула. – А ты, ублюдок, убирай с моего корабля эту хрень. Немедленно.

– Хрен вам, – Максим откинулся на спинку стула и посмотрел в глаза Игнату. Он хотел что-то ещё сказать, но заметил за спиной Тимура чёрную фигуру. Три хлопка, и крупье, а с ним и тот, что стоял рядом с Анной, упали замертво. Здоровый мужик кинул пистолет Тимуру и спокойно сказал:

– Помогай.

Дальше было шумно и безумно. Максим сморгнул, его потянули со стула в сторону открытого внизу вентиляционного входа.

– Пока спрячьтесь там, – сказал женский голос. Но Максим не хотел туда лезть. Не потому что там пыльно, а потому что Тимур ушёл туда, где было опасно.

Стрельба, потом хлопки, взрывы, маты. Кто-то зычным голосом раздавал команды, людей в чёрном было мало. Максим замешкался, и первым полез Аборин. Оглянувшись, он присмотрелся к белому костюму: Тимур занял позицию у входа в карточный зал. Волдин поздно понял, что кого-то не хватает. Из общего зала повалил дым, девушка чертыхнулась, и Макс увидел лишь часть фигуры, обтянутой красным платьем. Люди в чёрном ринулись назад, к ним, скинули рюкзаки и принялись доставать маски. Свистопляска закончилась только через несколько минут, показавшихся вечностью.

– Все целы? – пробасил здоровяк, и Максим нелепо кивнул, тяжело дыша в маске. Через некоторое время вытащили назад Аборина, Игнат явно был не в духе. Ещё бы, тут такая карусель! Девушка, смутно знакомая, достала прямоугольной формы аппарат и замерила им воздух, потом швырнула две гранаты. Золотистый дым, поднявшийся после взрыва гранат, поглотил серый и через пару мгновений исчез. Девушка дала разрешение на снятие масок.

– Серёжа? – удивился Тимур, глядя на высокого мужика, снявшего чулок и маску с головы. Тот улыбнулся широко и толкнул его в плечо:

– Привет, Тимурчик.

Максу не понравились эти отношения, но в голове шумело, да и пить хотелось. Люди в чёрном бегали по залам, вновь слышались выстрелы. Но девушка и здоровяк с места не двинулись, а Тимура остановили. Волдин сделал вдох и снял пиджак. Кинув его на спинку стула, он уже собрался что-то сказать, как Аборин схватил его за грудки и встряхнул, словно тряпичную куклу.

– Убери с моего корабля эту грёбаную бомбу! – заорал он в лицо Максиму, позабыв о правилах этикета и перейдя на «ты».

– Не уберу! – крикнул в ответ Максим. Внутри всё перевернулось, кипевшая злость вылезла наружу. Захотелось также схватить Аборина и вмазать кулаком в челюсть.

– Я тебя убью.

– Попробуй. И тогда твой корабль тут же взлетит на воздух. Если с моей головы упадёт хотя бы волосок, все вы отправитесь за мной в ад!

– Сука, – Аборин отпустил его. – На этом корабле две тысячи человек.

– Да мне наплевать! – выкрикнул в бешенстве Макс.

Его ударили. Сильно и неожиданно. Волдин упал на пол, перед глазами заплясали чёрные мушки, в ушах зазвенело. Лицо обожгло болью, Максу на мгновение показалось, что его облили кислотой. Сплюнув на пол сгусток крови, Волдин посмотрел наверх. Тимур окатил его полным презрения и злости взглядом, развернулся и пошёл прочь. Вот и конец отношениям. Они рухнули, не успев начаться. Внутри от этого расцвёл новый цветок боли, но Максим постарался на него не обращать внимания. Поднявшись на ноги, он взялся за стул и отодвинул его, присаживаясь.

– Давайте закончим нашу игру, – сказал Макс, кривясь от боли в скуле. Рот наполнялся слюной и кровью. – Присаживайтесь.

– Вы издеваетесь?

– «Три нити» против «Хризантемы». Если выиграю я, то «Хризантема» – моя. Если вы, то «Три нити» ваши. Это я считаю равноценным обменом.

– Нет.

– Да. На чаше весов – корабль, который вы построили для жены, не дождавшейся его появления и ушедшей из жизни раньше, чем он сошёл с судоверфи, и компания, которая должна была принадлежать вашей жене, но её отец продал «Три нити» Виктору Волдину за копейки, потому что задолжал букмекеру приличную сумму рубликов. Вы должны выбрать. Мне кажется, это приличная ставка для нашей с вами игры.

Аборин некоторое время взвешивал все «за» и «против», смотрел внимательным тяжёлым взглядом на Максима, потом глянул вниз, нагнулся, поднял колоду карт, которые до этого держал в руках преступник, но так и не успел распаковать, потому что получил пулю в голову. Несколько капель крови попали на внешнюю сторону лакированной картонки. Аборин размазал каплю большим пальцем и присел на стул. Максим поморщился, языком обводя нежные стенки щёк. Стёр манжетой кровь с губ, сплюнул вниз, на пол. Некрасивый и бескультурный жест, но кровь на вкус была неприятна. Игнат вынул платок из кармана и кинул его Максиму, Волдин принял кусок ткани с благодарностью и приложил к губам.

– Во что играем? – спросил Аборин, раскладывая веер и просматривая тем самым карты.

– В дурака. Одна партия. Согласны?

Аборин кивнул. Колода как раз предполагала такую игру, без лишних карт. Суета наполняла залы, люди в чёрном делали свою работу. Макс глянул на лежавшего у стойки Стаса, мысленно извинился, что не помогает, игра с Абориным и правда важнее. Сейчас он собирался сделать то, что должен был сделать давно. Бобров поймёт. Он бы и сам так поступил, будь на месте Макса. Вот к Стасу подошёл Тимур, присел на корточки, приложил полотенце к лицу, что-то сказал остановившемуся рядом парню в чёрном.

Тимурка…

Карты ложились на стол в беспорядке, скользили по гладкой столешнице. Одна, преодолев путь от Аборина до Волдина, чуть не соскользнула со стола, но Максим вовремя её поймал. В зале продолжала играть лёгкая музыка, и в этом хаосе, замершем на мгновение, предложение Максима и правда показалось чудовищным. Но останавливаться Волдин и не думал.

– У меня восьмёрка, – озвучил козырную карту Максим, бегло изучил расклад.

– Ходите, – отозвался Аборин.

– В переводного?

– Нет. В подкидного.

Вытянув семёрку, Максим положил карту на стол. Игра шла привычно, неспешно. Пир во время чумы – так подумал Максим про события сегодняшнего вечера и про то, как спокойно они играли в дурака. Минувшие события навалились на плечи усталостью и осознанием того, что, в принципе, всё закончилось. Скоро откроют заблокированные ставни, двери, придут медики, начнут выносить партиями одурманенных людей. Придёт в себя Стас. Уйдёт в свою каюту Тимур. Жизнь продолжится, так же неторопливо ступая по миру и наслаждаясь собой. Максим вновь вольётся в привычную рутину, будет улыбаться Зое, общаться с Бобровым, навсегда распрощается с Тимуром. Впрочем, не навсегда, только на несколько дней…

Волдин мухлевал, но не для того, чтобы выиграть. Забирал биту, в какой-то момент сунул в рукав рубашки козырного короля, потом туза. Чтобы манипуляции с картами не были столь очевидны, в последний момент Максим завалил Игната мелочёвкой, после чего тот взял и раскрыл настоящий веер из карт.

– Я предлагал ей помощь, – вдруг заговорил после тишины Аборин. – Ей было восемнадцать, когда она пришла ко мне и обо всём рассказала. Я же пять лет был в неведении. Они ничего мне не сказали. Я, когда проснулся, вызвал такси и уехал. Заплатил этому придурку тысячу, чтобы он приехал за мной, видите ли, на улице ещё шёл дождь, а дороги в тех краях, где дебил Русаков построил домик, плохие, их размыло, машине трудно было добраться. У меня на одиннадцать была назначена встреча, кое-как успел. И вот, спустя пять лет, она пришла ко мне и всё рассказала. Сначала я ей не поверил. – Аборин выкинул трёх дам, побив три девятки Максима. Бита. – Поехал к Русакову, и он мне признался. Я был в шоке. Потом я предлагал ей помощь, но она отказывалась всякий раз, говоря о том, что не примет её, даже если будет голодать и подыхать в подворотне. Я спросил её, зачем она мне рассказала, а она ответила: чтобы я знал.

Максим отбил восьмёрку козырной семёркой, Аборин подкинул ему три семёрки. Отбив их двумя вальтами и козырной дамой, посмотрел на подкинутую даму крести.

– С ней разберётся Тёмная Династия, – продолжил Аборин, когда Максим забрал карты. – Так просто они этого не оставят.

Максим сложил свои карты стопкой и посмотрел на Аборина пристально, чуть ухмыляясь.

– Вы в этом уверены?

– Уверен, – сказав это, Игнат швырнул на стол два туза и вышел из игры. – Мухлевать, чтобы выиграть – это я понимаю, но чтобы проиграть – такого ещё никогда не видывал.

– Я особенный, – Волдин улыбнулся и бросил свои карты рядом с двумя тузами. Потом встал. – Я отдам вам «Три нити», а вы пообещаете мне и моей семье защиту.

Взяв пиджак, он надел его. Аборин приподнял брови.

– От кого?

– От любого, – ответил Волдин серьёзным тоном. Игнат прищурился, тарабаня пальцами по гладкой столешнице.

– А как же бомба?

– Ложь, всего лишь ложь, – ответил, чуть повеселев, Максим. – Ну так как, договорились?

– Как только вы уберёте с моего корабля бомбу.

Максим задумался, а потом покачал головой, продолжая улыбаться.

– Плохо же вы обо мне думаете.

– А должен хорошо?

– Не просто должен, а обязан, – сказал Макс и направился к Стасу. В этот момент сработали блокирующие системы и ставни начали подниматься. Открылись двери, и в зал хлынула толпа: медики, охрана, персонал…

Вернулся в каюту Макс только к утру. Уставший, измождённый, разбитый. Некоторое время помогал разгребать тот бардак, что творился в зале: оттащил парочку дам в госпиталь, помог отнести туда же Стаса. Сдал анализы – врач настоял, обработали разукрасивший левую сторону лица синяк. Хотел проведать Русакова, но доктор сообщил, что его унесли люди Анны, типа в этом госпитале за ним нет должного ухода. Но, конечно же, старика не было и в его каюте. Он пропал, так же как и Анна и ещё двенадцать участников событий под кодовым именем «кролики». Осталось только восемь трупов, которые мало что могли сказать. Но Максим мысленно согласился с Абориным: теперь поиском Русаковой пусть занимается Тёмная Династия. Максиму вроде и волноваться не стоило, лишь забыть об этом поскорее, вот только исчезнувшая Анна всё равно беспокоила.

Кинув пиджак на диван, Максим расстегнул три верхних пуговки на рубашке и через голову снял её. Вниз полетели игральные карты, Волдин посмотрел на них. Подняв, пошёл вяло и с неохотой в ванную. Кинув картонки в урну, избавился от остальной одежды, встал под душ и с блаженством прикрыл глаза. Лицо после удара Тимура пульсировало от боли, напомнила о себе уже почти зажившая рана на животе. Болели спина и поясница. Почему болели они-то? Может, потому, что прошлая ночь была слишком активная? С другой стороны – постельным фитнесом Макс занимался регулярно. Стараясь не думать о Тимуре, Волдин помылся и, переодевшись в чистое, завалился на кровать.

Проснулся от яркого солнца, бившего прямо в глаза, и боли. Голова раскалывалась, и Максим сполз с кровати, тут же направившись в гостиную, чтобы в пиджаке, оставленном на диване, найти таблетку обезболивающего. Выпив капсулу, посмотрел на часы. Умывшись и почистив зубы, облачился в футболку с медведем – Макара Француза так и не нашёл! – и спортивные штаны. Выходя из каюты, прихватил с собой телефон и деньги. Путь до госпиталя занял несколько минут. Там ему сказали, что пациент Бобров ушёл рано утром, и Максим, разозлившись, вернулся обратно.

– Ты на завтраке был? – спросил его опухший Стас, как только Макс переступил порог своей каюты.

Волдин хотел уже было открыть рот, но закрыл его, отметив в спальной зоне уборщика. Подойдя к косяку, он некоторое время всматривался спину черноволосого парня, а когда тот обернулся, даже сплюнул. Молоденький паренёк вздрогнул, сжался и с испугом посмотрел на Максима.

– Продолжай, – сказал Волдин и поманил Стаса за собой на внешнюю палубу. – Мне нужен договор на «Три нити».

– Проиграл? – напрягшись, спросил Стас. Выглядел он помято, будто был с перепоя. Максима даже позабавил этот вид.

– Проиграл. Так что давай тащи его сюда. Я к Аборину, а ты пока жрачку закажи.

– Что с лицом? – кивнул Бобров, давая понять, что всё сделает. Макс попытался состроить недовольное выражение, но получилось не ахти, ещё и слюни потекли из уголка губ.

– Жизнь, оказывается, не только загибает и трахает, но ещё и бьёт. Договор тащи, – рыкнул Волдин и, открыв дверь, вошёл в каюту.

К Аборину он пошёл в футболке и спортивных штанах – ни к чему принаряжаться. На голове бардак, рожа побитая, недовольная. Под мышкой Максим зажимал голубую папку, в которой лежал договор, распечатанный на семидесяти девяти страницах. Идти пришлось недолго, благо Стас успел за короткие минуты позвонить Леониду и спросить, где пребывает господин Игнат Анатольевич и готов ли он принять господина Максима Викторовича.

Кабинет Аборина не был просторным, но обставлен со вкусом и в стиле хозяина: минимум мебели строгих тонов. Макс здесь был первый раз, но долго заострять внимание на интерьере не собирался. Растрёпанный, не выспавшийся, замученный жизнью Аборин встретил его в густой тишине, со стаканом, в котором был… сок. Максим позлорадствовал: ага, не ему одному мучиться от боли и сомнений. Ситуация – дерьмо, но то, что ему дал по роже Тимур, а потом ушёл от него, было пострашнее других ранее случившихся событий.

Волдин положил папку перед Абориным и присел в мягкое кресло для гостей. Игнат подтянул синий скоросшиватель, открыл первый лист, пробежался по написанному глазами, потом открыл последний и предпоследний, там должны стоять подписи и печати.

– Сколько? – спросил Аборин.

– Вы выиграли, подписывайте, – сказал Максим.

Конечно, в такие моменты важно, чтобы рядом присутствовали юристы, адвокаты, всякие секретари, свидетели и прочие важные господа, без которых на самом деле легко можно обойтись. Но пафос и слюнявая важность обязывает. С Абориным в этом плане было легко: он любил заключать сделки так же, как Макс – без свидетелей, редко когда с юристом или же секретарём.

– Вы мухлевали, – коротко ответил Игнат.

– Не заметил.

– Я заметил. Всё должно быть по правилам.

– С каких пор вы придерживаетесь правил?

– В такие моменты я шутить не люблю.

– Да я вроде тоже. Не люблю юморески.

Аборин смотрел на Максима пристально, и его взгляд с каждой фразой становился всё тяжелее. В такие моменты у Волдина, как говорится, начинало играть очко, и это его заводило. Ему нравился этот противник: стойкий, волевой, гордый, сильный, надменный и простой одновременно. С Абориным всегда интересно. Максим подозревал, что и Аборину с ним тоже.

– Не хотите? Тогда я забираю, – Волдин приподнялся с кресла, потянулся к папке, но Игнат опустил на договор ладонь.

Макс остановился. Вернулся назад, закинул ногу на ногу, позволяя себе немного расслабиться и показать, что ждёт. Он вроде и не торопится.

Аборин открыл верхний ящик, вытянул оттуда гранённую золотом чёрную ручку, затем печать. Снял колпачок, минут тридцать изучал документы, отделяя копию от оригинала. Остановился на предпоследней странице, перелистнул. Вчитался в важные строчки, прищурился, уделяя особое внимание тому самому шрифту, который был слишком мелким. Затем вернулся на предпоследнюю. Три подписи, четвёртая на последней странице. Затем столько же печатей. Всё это продублировал на копии. Вернув печать и ручку на место, закрыл ящичек на ключ и опустил его в карман спортивной ветровки.

– Ну вот и хорошо, – Максим встал с кресла, протянул Аборину руку. Игнат встал, пожал руку Волдину и передал ему часть документов. – Надеюсь, наш уговор останется в силе и его не надо будет скреплять письменным договором?

– Он в силе, – подтвердил Игнат. – Я понимаю, Максим Викторович, вашу… заднюю точку надо спасать от всякого сброда. Наш мир жесток. Но при чём тут Зоя?

– На всякий случай. Как вы подметили, наш мир не идеален.

– Почему я?

– Потому что вы авторитет в нашем мире. И потому что вы многое знаете и многое видите. А ещё в хороших отношениях с Тёмной Династией. О, нет, я не спешу войти в тот правящий Круг, честно скажу, кресло заседателя мне не нужно, достаточно открытых дверей в общество. Просто хочу немного прикрыть тылы.

Максим опустил руку, потом развернулся и пошёл к двери. Открыв её, он обернулся:

– Кстати, насчёт бомбы. Вы уже поняли?

– Мы уже поняли, – подтвердил Аборин, и в этот момент взгляд его стал более мягким и даже немного виноватым. Но Игнат, конечно же, прощения просить не стал, а Максиму оно не было нужно.

Переступив порог кабинета, Волдин с лёгким сердцем направился к себе в каюту, где девушка-официантка расставляла на маленьком столике тарелки с едой, и рядом с ней стоял Бобров…

Их встречала Зоя. Стоило её увидеть, как сердце Максима сжалось. Когда Зоя бросилась ему на шею, обнимая и целуя в щёки, Волдин чуть прикрыл глаза, балдея от этой любви и не обращая внимания на боль. Крепко обнимая и вдыхая лёгкий аромат ландыша, исходящий от Зои, Максим просто приподнял её и сделал ровно три шага к красной машине.

– Как я скучала, – Зоя взяла его лицо в ладони и, сведя брови к переносице, принялась рассматривал синяк. Вот ведь! Чужая женщина стала роднее и любимее собственной матери. Разве такое бывает? – Боже, что с лицом?

– Упал, очнулся, гипс, – улыбнулся Максим. – Я тоже скучал. – Взяв хрупкую ладонь, поцеловал тыльную сторону. – Поехали. Дома всё расскажу.

– Конечно, – кивнула она. Высокий и хмурый Вадим тут же открыл дверку, впуская в уютный мягкий и светлый салон хозяев. Стас, Димон и Юрка загрузили в машину чемоданы, сели в другую, чёрную, и тронулись следом. Пока они ехали, Макс вкратце описал путешествие: чем кормили, чем поили, какие мероприятия были – впрочем, о них Зоя знала, – какие места пролетали, что видели, какая вода была в бассейне… И только оказавшись дома, после сытого ужина он закрылся с Зоей в кабинете и поведал ей всю историю.

А потом рассказал про Тимура…

====== 31 глава ======

Бомба оказалась фальшивкой. Более того, когда тощий подрывник Санёк выдернул один из проводков, вещество в баллонах взбурлило, крышечка открылась, и вверх повалили разноцветные мыльные пузыри. Так получилось, что Тимур стоял на пути стремительного полёта воздушных шариков, и поэтому вся эта мыльная красота устремилась ему в лицо. Потом собралась в кучку и заключила голову в один большой и яркий волнующийся шарик. Серёга, гондон, ржал аки конь, Леонид сопел от натуги, хмурился, чтобы не улыбаться, а Санёк гоготал, и его рот при этом был где-то в стороне, а кривоватые зубы, на удивление, оказались белоснежными. Но пытки с этим не закончились. Шишков в гневе проткнул этот шарик, и мыльные брызги оросили его, а потом он до самого душа сверкал всеми цветами радуги, чем вызвал всепланетарную любовь Серёги, который и правда был геем. И менеджером.

Именно в этот момент вспомнился Стёпка и его фраза про ложь, которую Тимур точно не помнил, но странные слова парня теперь стали понятны.

Потом Тимур подумал о том, что зря он врезал Максиму. Был не прав. Но злость до сих пор кипела в груди, когда Шишков вспоминал, как Волдин заорал, что ему насрать на людей. Мало того, что Тимура повергло в шок то, что Максим связался с самой крупной террористической организацией планеты, так ещё по его заказу эта организация установила бомбы. Такого от Макса Тимур не ожидал. Всё то время, пока они сидели за столом, потом отстреливались от кроликов, после вникали в обстановку, Тимур был словно во сне. И вынырнул из него только тогда, когда Волдин начал кричать. Рука дёрнулась сама, а на душе остался неприятный осадок.

И вот теперь получалось, что Максим не виноват. Взрывчатку на корабле он объяснил тем, что обезопасил себя. Вопрос в другом: почему такая организация, как «Нация Розы», согласилась разместить липовые бомбы на корабле, принадлежащем Аборину? Впрочем, долго думать об этом Тимур не стал. Теперь уже неважно, и дела ему до этого, если честно, не было вообще.

Но, чёрт возьми, разве это было правильно – подвергать опасности две тысячи человек? А если бы «Нация Розы» обманула? Нет, с другой стороны, Максим поступил правильно, потому что лично Тимур с данной ему работой не справился. Противник оказался проворнее и наглее, а ещё умнее. Когда Тимур практически дошёл до разгадки, враг явил себя, не дожидаясь, когда его разоблачат. Время было выверено с точностью до секунды. Ведь успеть шокировать людей и при этом остаться в живых тоже нужно суметь. Единственное, что немного волновало Шишкова – это сама ли Русакова придумала этот план или кто-то помог?

Да, когда не знаешь, откуда ветер дует, сложно выбирать правильный вариант. Максим обезопасил себя, он не был уверен в Тимуре, и Тимур за это ненавидел себя. Он все эти дни старался, грыз землю, локти, пыхтел и выворачивался наизнанку, всё ради Макса, а оказалось – тщетно. Их подловили там, где они не ожидали. Заподозрить Русакову было сложно, хотя, дай Тимуру ещё дня два, он бы вышел на её след.

Что касается Серёги, то Тимур был неприятно шокирован известием о том, что господин Дюжко – фамилия была у Серёжи такая – являлся начальником спецгруппы. Серёга завалился к нему за пару дней до того, как они вошли в порт, притащив с собой пакет, где лежало несколько бутылок водки, закуска и сигареты, и всё выложил, как на ладони.

– Моя личная группа. Нас шестеро, но мы крутые!

– А Русакову не поймали.

– Их было больше. Ничего не могли поделать. Да и первоначальная задача была спасти вас.

– А ещё в твоей группе та воришка.

– Ну подрабатывает иногда девчонка, что тут такого?

– Много чего такого. Если бы не она, то, возможно, того нападения кроликов можно было бы…

– Не-а, Тимур. Не можно. Молодой Юрка ничего бы не сделал. Он, так же как другие, валялся бы в отрубе. А то, что ты оказался таким крутым, вот это реально нечто особенное.

Беседа текла непринуждённо, но Тимуру всё равно она не нравилась. После того как всё закончилось, она ему казалась бессмысленной, но всё же хотелось кое-что прояснить. К тому же господин Дюжко сейчас был в другом амплуа, говорил нормально и вёл себя прилично.

Серёга поднял пластиковый стаканчик с налитой в него водкой. Пил он большими дозами, сразу было видно: мужик служил либо в спецназе, либо в десантных войсках. Тимуру до него было далеко, но он и не пытался угнаться за Дюжко.

– Так ху из ты такой? – спросил Шишков после того, как выпили. Покривившись, закусили, выдохнули и снова закусили.

– Много не скажу, низя, – развёл руками Серёга – да, уже не Серёжа! – и сунул в рот сигарету. Тимур махнул в сторону ванной и подхватил пепельницу. – Работаем под прикрытием. Ты же знаешь Тёмную Династию?

– Не знаю. Но слышал про них.

– Слышь, – Серёга неожиданно потрепал его за щеку, – ты такой милый, когда бесишься.

Тимур раздражённо оттолкнул руку. Нет, не изменился Дюжко, всё так же раздражает.

– Так вот, они строго берегут границы нашего государства и государство в целом, – принялся рассказывать Сергей, когда они зашли в ванную. – Конечно, у нас есть Президент, дума и всё такое, мы выбираем какого-то там мужика, ставя в клеточке галочку, но миром-то правят другие. Вот и наняли они меня в качестве парня, который будет следить за тем, чтобы забугорные уроды не нарушали границу и не шарились по нашей территории. Проникнуть они могут через любую щель – «Хризантема» одна из этих дырочек, хотя, чтобы найти тайный лаз на корабль, нужно о-о-очень сильно постараться. Ну а то, что происходит на корабле попутно, уже меня не касается. Однако Стас попросил присмотреть за своим боссом.

– Бобров?

– Ну да, мы вместе на войне были… – Серёга сделал затяжку и, выдыхая дым, затушил окурок в пепельнице. – Я согласился, мне-то что, я уже третий год на «Хризантеме» торчу, пока что утопил двух агентов и какого-то недошпиона. Иногда скучно, а тут такое дело. Странное, непонятное, но интересное. Я Усладову весточку скинул, мол, можно подработку взять, чё-то назревает на корабле, и он мне дал добро.

– Усладов?

– Ну да, – хмыкнул Серёга. – Он у нас босс… Короче, тут ты объявляешься. Когда мне в руки попадают личные дела работников, я их шурую через свою базу данных. Было удивительно, какого хрена забыл здесь частный детектив, да ещё которому посодействовал Усладов. Сечёшь, куда я? Батька, конечно, тайну не выдал, но попросил тебе, если что, помогать. Ну а про то, что ты в узких кругах знаменитость – я молчу. – Серёга расплылся в улыбке, а Тимур закатил глаза. Кажется, Дюжко это понравилось, и он снова потянулся потрепать Шишкова за щеку. Тимур не дался, затушил окурок в пепельнице и вышел из туалета. – Короче, Стас мне рассказал, что у каждого из них был план: и у его шефа, и у него, и у Зои Михайловны. Зою Михайловну я знаю, хорошая женщина… Ну я и догадался, что тот самый детектив, которого наняла Зоя, и есть ты. А ты думаешь, как получалось так, что ты оказывался в нужных местах и в нужное время?

Тимур промолчал, но информацию принял к сведению.

– А ты про бомбы знал?

– Знал. Их приметила Полька, когда ползала по вентиляции и тырила бабки у клиентов, – при этих словах Шишков нервно дёрнул губой. Серёга присел на кровать, где была накрыта их поляна, и взялся за бутылку, чтобы начислить. – Ну, я Санька за яйки и, мол, давай, смотри. Он глянул и сказал, что это фуфло.

– И вы их так и оставили?

– Нас попросили. Слушай, я и не думал, когда просматривал личное дело Степана, что он из «Нации Розы».

– Террорист, – буркнул зло Тимур и жахнул только что налитую в стаканчик водку. До сих пор пробирает до костей.

– Ну, я точно знаю, что «Нация Розы» – это детище Династии, – сказал Дюжко и выпил свою дозу. Довольно покривился, крякнул, закусил тонко нарезанным кругляшком сырокопчёной колбасы и занюхал чёрным хлебом. Тимур кинул кусок сала на ломтик хлеба и затолкал эту вкуснятину в рот, превратившись в хомяка.

– Не удивлён, – буркнул Тимур.

– Да ладно тебе, Тимур, всё ведь закончилось хорошо. – И Серёга снова растянул губы в широкой и довольной улыбке. Шишков в этот момент уверился в том, что Серёга подкатывает к нему свои большие яйца. – Перепихнёмся? – последовало тут же предложение.

– Хрен тебе, – ответил Тимур и кивнул на бутылку. Серёгу отказ не разочаровал. Он продолжил довольно улыбаться и разливать по стаканчикам горячительный напиток. Тимуру всё-таки эта пьянка нравилась, но расслабляться он и не думал. А то всякие здоровые мужики начнут лапать сокровенные места. А они уже как бы принадлежат… другому.

– Я так понял, ты теперь Волдина?

– Чёй та? – пьяненько заметил Тимур, приподнимая скептически бровь. – И вообще, хрена ли лысого тебя это волнует?

– Ну так я тебе зазвездить хочу, чего б не волновало, – хмыкнул Серёга.

– Надо было нормальным с самого начала быть, – буркнул Тимур, поднял стаканчик и выпил. Следом за ним Дюжко.

– Хе-хе. Тогда бы дал? – прокрякал он. Тимур глянул на него с сомнением. – За тобой так интересно было наблюдать, да и за другими тоже. Но ты, блин, не похожий на гея, но при этом гей. И был ты во много раз интереснее мировых клоунов элиты.

– Ты тоже на гея не похож.

– Реально? – манерно вопросил Сергей и сделал умильную рожу. Тимур отклонился назад и закатил глаза. Серёга заржал и предложил снова покурить.

Потом поговорили о Сыровой. Дюжко не знал, кто убивает, но посчитал, что смерть Крюгера тоже дело рук другого человека. Поговорили о кроликах, о том, как удалось проникнуть в зал, кто предатель, опустивший блок-защиту, про то, как неспокойно бывает на «Хризантеме» во время путешествия.