Текст книги "Хризантема (СИ)"

Автор книги: Dtxyj

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Максим не мог оторвать от него взгляд. Что это за сферы и кто их запустил в небо, никто не знал. Были предположения, что в них существа, которые наблюдают за землянами. Другие уверяли, что это очистительные системы, позволяющие людям дышать. Кто-то предполагал, что шаролёты – оружие, и лучше их не трогать. Некоторые были уверены в том, что это супертехника Тёмной Династии. Конечно, были и такие, кто уверял, будто это боги. Но лично Макс считал, что это просто красивые сферы, которые парили в небе, живя отдельной жизнью. Они не подпускали к себе людей, не позволяли себя изучать. Пускай эта загадка остаётся неразгаданной, потому что, по мнению Макса, так было правильно.

– Держи, – Бобров совершенно неожиданно оказался рядом с Максом, протягивая ему бинокль.

Волдин выкинул дотлевшую сигарету и, взяв прибор, приложил его к глазам.

Шаролёты не были живыми существами. Это точно сконструированная людьми техника с зелёными, поблескивающими в лучах солнца гладкими стенками. Бинокль позволял рассмотреть очертания пластин на днище. Возможно, летающий объект спустился, чтобы просканировать «Хризантему». Эти территории не были закрыты, и обычно шаролёты не проявляли интереса к другим объектам, но иногда это случалось.

Отняв бинокль от глаз, Макс выдохнул и улыбнулся. Увидеть сферу так близко – тоже своего рода открытие. До этого момента Максиму удавалось созерцать только очертания да маленькие голограммные шарики. Сегодня он увидел то, что считалось чудом. Прищурившись, он глянул на гиганта ещё раз, но тот уже был высоко в небе. Какие же они быстрые!

– Уникально, – бурчал Бобров, продолжая смотреть в свой бинокль.

– Не спорю, – ответил Максим и снова поднёс к глазам оптику.

Через десять минут, оторвавшись от созерцания шаролётов, они зашли внутрь. Стас забрал бинокль, вернулся к привычному себе: мальчишка, увидевший новую игрушку, испарился, как раннее появившаяся перед Максом голограмма. Впрочем, Макс прекрасно понимал Боброва, сам пребывал в восторге и возбуждении. Шаролёты – это нечто, и не каждому выпадает удача понаблюдать за ними!

– Как себя чувствуешь? – спросил Стас.

– Уже лучше, – ответил Макс, присаживаясь на диван. – Как там обстоят дела на периферии?

– Тишина. Спокойствие. Ничего необычного. В обычном режиме работают только бары, клубы и игорный зал.

– Кому нужен этот Погодин? Неважно, сколько у тебя денег, исход один.

– Не спорю, – согласился Стас и сменил тему: – Где будешь ужинать?

– Хочу прогуляться, – после недолгих раздумий сказал Волдин. – Подышать воздухом, побродить по кораблю…

Максим надел джинсы и рубашку. Наряжаться на ужин и прогулку было глупо, впрочем, даже если бы у него было сейчас свидание, он всё равно вырядился бы так, настроение оставалось поганым. Но если бы он встречался с Тимуром, тогда, возможно, принарядился бы.

В очередной раз вспомнив про Шишкова, Максим вынул из кармана телефон. Стас обмолвился, что все вещи, что были у людей в зале, украли. Как хорошо, что Макс отдал свой телефон Юрке! Найдя номер Тимура, долго размышлял, будто решая сложную задачу: позвонить или нет? В итоге написал сообщение. Он волновался за него. Пусть Стас и сказал, что Тимур не пострадал, но мало ли. Обычное «Привет. Как дела?» в данной ситуации было оправдано волнением за друга. Но Максим всё равно остался недоволен. И, хлебая томатный суп с сыром и курицей, всё время морщился. Бобров, заметив это, начал бурчать, что, мол, стоило заказать нормальный борщ, а не это подобие томатного сока, состряпанное в столовке сомнительного типа, хотя борща сегодня в меню не было.

Суп Максим не доел, а Стас перестал над собой издеваться уже на третьей ложке. Рыбная котлета с картофельным пюре и подливой, два вида салата с овощами и томатный соус со специями понравились намного больше. Лёгкий сигнал заставил вздрогнуть, и Максим, схватив смартфон, уткнулся в сообщение. «Привет. Нормально. Ты как?» На сердце потеплело и настроение сразу же поднялось на несколько отметок. «Тоже нормально. Только ощущение как с бодуна. Хожу мультиком, в голове пусто. Насрательное состояние, ппц». Ответ на этот раз пришёл быстро. Первое сообщение было ёмким – три ржущих смайлика. Второе разбавлено словами: «В тебя попало три дротика. Не хило так отделали тебя кролики», – и подмигивающий жёлтый кругляшок. Максим ощутил, как перехватило дыхание. Судорожно вдохнув, прикрыл глаза и, как дурак, заулыбался. Оказывается, ему так мало надо, просто перекинуться парой слов с Шишковым – и счастья полные трусы, и сердце быстрее забилось.

– Ты с кем там переписываешься? – тихо спросил сидящий напротив Стас. Волдин поднял на него глаза, вспомнив, что не один. Почувствовал себя странно и вернулся к котлете, буркнув:

– Ни с кем.

Совсем как подросток, когда тебе что-то запрещают, а ты всё равно украдкой это делаешь. Когда ты взрослый, но поступки говорят о другом. Когда тебя научили быть другим, а ты всё равно нет-нет да и возвращаешься к себе прежнему.

Поёрзав на стуле, Волдин сунул в рот большой кусок котлеты и снова взял в руки телефон, чтобы быстро настрочить ответ: «Если бы не снотворное, я бы их как кур ощипал по порядку», – и кучу ржущих, гневных и дерущихся смайлов. Потом хмыкнул, перечитав своё сообщение, запил еду чаем и сунул в рот оставшийся кусок котлеты.

Смартфон пикнул, Максим посмотрел на экран, прочитал: «Не сомневаюсь. Я видел, как ты того отправил в нокаут. Было мощно». Было мощно! Вот что сделаешь с этим сердцем, когда оно творит в груди чёрт знает что? И что сделаешь со своими желаниями и мыслями? И душевным покоем, когда его нарушает всего лишь пара слов? Что делать? Не думать о Тимуре и не переписываться с ним! И только он об этом подумал и занёс палец для того, чтоб напечатать ответ, как смартфон нагло забрали.

– Какого?.. – нахмурился Волдин и вскинул голову. Бобров быстро пробежал по экрану глазами, фыркнул, ошарашено посмотрел на Максима, вернул гаджет.

– Как ребёнок. Я-то думал…

– Пошёл на хер, – ответил Макс и настрочил сообщение: «Спасибо. От мастера спорта это настоящая похвала, – парочка смайлов и дальше: – Ладно, пойду проветривать свою тушку. Хочу на людей посмотреть и себя показать. Пусть завидуют молча».

– На тебя посмотреть, так… такое ощущение, что…

– Нам же встречаться нельзя, – оборвал Боброва Макс, отложил телефон и собрал в ложку остатки пюре. Получилась неустойчивая горка, которую Макс всё же смог затолкать в рот. – Вот, переписываемся.

– Прям как Ромео и Джульетта.

Макс состряпал постное выражение лица, медленно пережёвывая еду. Пикнул телефон, он опустил глаза и прочитал: «Удачи». Стараясь не думать о том, что Стас правильно подметил состояние во время переписки, Макс отключил экран, придвинул кружку с чаем и принялся за эклеры. Разговор он посчитал законченным, впрочем, Бобров настаивать на его продолжении не стал. Он же не советчик и не друг, он личная охрана, да ещё начальник этой охраны.

Гулять спустились на восьмую палубу. Здесь располагалась платформа для шезлонгов, столиков и бассейна. На удивление, народу было не так много. Солнце почти касалось горизонта, фонари на низких ножках и прикреплённые к перилам софиты набрали свет, пока тусклый, но когда стемнеет, они станут ярче.

Максим замер у перил и посмотрел вниз. Земля всё ещё была серой, но кое-где попадались скальные камни, поросшие мхом. Ярко-красные кустарники остались позади. Под кораблём, испугавшись гудения здоровой металлической громадины, пробежали верблюды. Вдалеке у небольшого озера собрались олени, в нескольких метрах от водоёма развалились тигры. Максим видел их не очень отчётливо, но эта мирная и ленивая вечерняя жизнь умиляла и удивляла. Вот как в природе на одном клочке земли могут существовать хищник и парнокопытное, которое питается мхом?

Зелёный шарик, возникший будто из ниоткуда, отвлёк Максима от созерцания животных. Он завис в нескольких сантиметрах от его лица. Быстро прокрутился вокруг своей оси и замер. Максим протянул к нему руку, вытянул указательный палец, попытался ткнуть в шарик, но тот резко ушёл в сторону, затем в другую. Тихонько загудел, выбросил лучик света, быстро просканировал Волдина. Прыгнул ему на голову, дёрнул за волосы и сразу же сорвался с места, улетая прочь.

– Что это было? – буркнул Макс. Бобров ошарашено уставился на него, пожимая плечами.

Потом Максим сидел в шезлонге, вытянув ноги, и смотрел на окрашенное яркими цветами заката небо. В какой-то момент он обратил внимание на Стаса, стоявшего у перил чуть в стороне. Бобров смотрел на небо, а может быть, вглядывался в очертания шаролёта. Макс хмыкнул, вынул телефон, поймал Стаса в объектив, выхватил клочок алого неба и нажал на кнопку. Нашёл номер Боброва и отправил ему фото. Стас вздрогнул, вынул из кармана штанов смартфон, открыл письмо, закатил глаза и посмотрел на Волдина: мол, придурок, что ли, или ребёнок? Макс хмыкнул и подумал о том, что и правда странно себя не только ведёт, но и чувствует. Такое ощущение, что вернулся на девятнадцать лет назад, снова стал подростком.

Бобров выставил телефон перед собой, и Максим сделал пальцами знак победы, ухмыляясь. Стас щёлкнул, загадочно посмотрел на него и вернулся к смартфону. Волдин ещё подумал о том, что он долго там роется. Сообщение пришло через несколько секунд. Открыв его, Максим опешил. «Неплохо выглядишь для того, кто с бодунища» – гласило сообщение под его победоносной фотографией. Только прилетело оно от Тимура.

Вопросительно глянув на Стаса, Максим получил в ответ взгляд типа «Так тебе и надо. Получай!». Ухмыльнувшись, вернулся к телефону. Значит, теперь у Тимура есть его фотография. Как несправедливо! А Шишкова у Максима нет. Даже со школы. Хотя нет, кажется, была общая, когда они фоткались на школьную доску в честь двадцатилетия учебного заведения.

«Шли свою», – ответил Максим. Сердце предательски дрогнуло, и через минуту смартфон оповестил о новом письме. Открыв его, Волдин фыркнул. Покачал головой и уставился на Тимура, который, высунув язык, оттянул нижнее веко пальцем, показывая всю степень своего отличного состояния. Оказывается, не только Макс вёл себя как подросток.

«Шикарное фото для паспорта», – съюморил Максим, но фотографию сохранил. «Я тоже так думаю, – написал Тимур, а потом добавил: – Мне надо бежать. Отдыхай».

«Пока», – настрочил Волдин, отключил телефон, сунул в карман и снова посмотрел на небо. На душе было хорошо и одновременно тревожно.

В каюту Макс вернулся часов в одиннадцать. Прогулка пошла на пользу – ночью он спал крепко, но проснулся часов в шесть и уже не уснул. Принял душ, побрился, почистил зубы. Даже поработал. В восемь пришёл Стас и повёл его в госпиталь. Медсестра взяла четыре колбочки крови, сунула ватную палочку во рот, осмотрела рану. Побурчала немного, сняла швы, залила шрам вязкой и вонючей жидкостью, сказала, что через пару часов можно её смыть и обработать рану зелёнкой. Потом отправила восвояси, и Максим с радостью покинул госпиталь.

Вернувшись в каюту, снова засел за работу, отвлёкшись только на завтрак. Ближе к обеду, когда пришёл Бобров, отложил ноутбук и документы, возвращаясь в окружающую реальность.

====== 17 глава ======

Серёжа дал выходной. Заявил это таким тоном, будто отрывал от себя часть тела. Тимур не стал лезть в бутылку, устал. Серёжа добавил, как он сам отметил – для общей информации, что в дротиках был стрехолин и вроде как никто сильно не пострадал. Потом отключился, а Тимур завалился спать. На часах было шесть утра. Вот есть у человека совесть или капелька понимания?! Шишков хоть и вернулся вчера в одиннадцать вечера в каюту, но нервов было потрачено много, и уснуть смог только часа в три-четыре, чтобы в шесть его разбудил ненавистный Серёжа с ошеломляющей новостью. В принципе, информация была хорошая, и Тимур, отвернувшись к стене, закутался сильнее в покрывало и снова уснул.

Проснулся, когда солнце царствовало на небосводе, а часы показывали девять тридцать четыре. Конечно, можно было бы ещё поспать, но разум оказался против. Опустошив мочевой, помывшись, побрившись и почистив зубы, Тимур с досадой подумал о том, что опять не успел на бесплатный завтрак. Вытянув заначку из кармана, поплёлся в ресторан тратить красненькую сотню.

Вернувшись в каюту, Тимур задумался: день получался свободным, как и вечер, и ночь. Что делать? За что хвататься в первую очередь? Вопросов на самом деле скопилось много, и на половину из них нужно было найти ответ. Выдохнув, Шишков первым делом решил покурить. Через минуту мысли закрутились, завертелись и выдали кучу информации, от которой Тимуру захотелось взвыть. Анализ вчерашнего вечера оказался быстрым и сухим: кролики – это воры, и они обчистили всех, кто находился в тот момент в казино, включая гостей, персонал и охрану. Последние остались без часов, дубинок, телефонов и гарнитуры, официанты – без чаевых, потому что кролики сунули свои лапы и за стойку, где в стаканчиках каждого официанта лежал отдельный приработок. Бармен лишился золотой цепи и браслета. Плакал сильно: браслет оказался подарком любимой девушки. Тимур подозревал, что девушка была мужского пола, так как нормальный мужик бы не рыдал крокодильими слезами из-за какой-то побрякушки. В общем, стащили всё, что можно было, забрали отправленных в нокаут товарищей и ушли той тропой, которой пришли – через торт. Когда Шишков всё изложил Лёне, отправился в каюту.

В комнате, лёжа на кровати, Тимур думал о том, что всех усыпили только в карточной зоне. В каждого всадили по три, а то и четыре дротика со снотворным. Казалось ли это интересным? Да. Почему? Потому что не клеилось со всеобщей картиной. Достаточно было отправить в царство Морфея охрану и всё, ну, ещё буйного Макса, с этим Тимур согласился бы, но к чему усыплять стариков? Те же Аборин и Русаков ничего бы не смогли сделать, ткни ты им в лоб пистолетом. Кроликов к тому же было человек двадцать, не меньше. Большая группа, и наворовали они прилично. Если взять с каждого посетителя по десять тысяч, то навар получится жирным. Кстати, о деньгах. Вскочив с кровати, Тимур сунул руку в карман штанов и выудил оттуда карту. Забыл отдать, и теперь есть предлог… Впрочем, её спокойно можно вернуть и Стасу. Они уже списывались и встречались. Поэтому было бы глупо идти к Максу, только чтобы вернуть карту.

Эти мысли засели в голове надолго, он с ними так и уснул. И проснулся с ними же, на часах было три часа дня. Снился Макс, карты, столы, стулья, бар, бутылка и Бобров, обнимающийся с Русаковой. Да, случившееся в игорном зале, это лишь одна из проблем, на которою надо обратить внимание, потому что вся эта история не даёт покоя. А когда покоя нет, значит, в этом есть что-то, что важно для Тимура и Максима. А вдруг в ампулах был яд или вирус? И сейчас Макс лежит в реанимации? От этой мысли стало не по себе. Да, там был всего лишь стрехолин, но кто даст гарантию, что к нему не подмешали какое-нибудь опасное вещество? Да и сам стрехолин в больших дозах – угроза для жизни. Но как ни странно, на каждого человека было отведено два-четыре миллилитра раствора. Отсюда можно сделать вывод, что кролики изначально никого убивать не собирались. Но так ли это?

Нет, если бы случилось что-то ужасное, Стас написал бы. Тимур в этом был уверен. На всякий случай проверив телефон, убедился, что сообщений от Боброва нет. С облегчением вернув экрану привычную картинку, отметил в правом углу значок камеры. Вспомнил про то, что в трубе установил одну, когда наткнулся на орудие преступления. Нажав на кнопку, просмотрел запись: девушка в капюшоне и в чёрном костюме проползла мимо, никак не отреагировав на нож. Тимур перемотал запись и попытался рассмотреть её лицо. Возможно, это был убийца. Во-первых, девушка не отреагировала на нож. Во-вторых, объект всё время держал голову вниз, будто знал, что наверху камера. Скорей всего, она просто смотрела себе под ноги. С другой стороны, чтобы нанести ранения – нужна сила. Но кто сказал, что хрупкая женщина на экране слаба? Можно предположить, что это воришка или… Или тот, кто устанавливал бомбу! А реакции на нож могло и не быть, потому что преступники сами по себе ножи. Да и мало ли кто оставил его там? И что им делали? Кровь уже давно высохла, в темноте её не видно, как и ножа…

Каша из мыслей заставила Тимура отвлечься. Вернув телефон на кровать, он пошёл в туалет покурить. Зачем думать о том, что его не касается? Но убийства в прачечной так же не давали покоя, как нападение кроликов, разговор Погодина-младшего с кем-то по телефону и беседа Русаковой с любовником. А что если кролики были наняты Иваном или Анной? И в ампулах действительно что-то опасное? Кстати, не стоит забывать и о краже карты у Макса. А вдруг девица соврала? Она указала ему нужное направление, но если бы блокировка осталась, то Шишков не попал бы в зал тем ходом. А ещё на корабле бомба, которая в любой момент могла их всех убить. Террористических организаций в мире не так много. Но среди них самая знаменитая – «Нация Розы», пустившая свои корни по всему свету. Борьба с ней – задача всемирного масштаба, и если так подумать, то взорвать «Хризантему» было бы для них очередным достижением. Сейчас на этом корабле собрались чуть ли не все сливки российского общества. Каким громким делом будет уничтожение «Хризантемы», на которой полмира бизнесменов и политиков!

Тимур от досады зарычал и смыл окурок в унитаз. Потом взялся за вторую сигарету. Мозги уже плавились, на корабле творилось чёрт знает что, а он к своей цели не приблизился даже на миллиметр. Зоя заплатила приличную сумму денег, чтобы он обезопасил Макса, а в итоге что? То убийства, то бомбы, то кролики! Что ещё преподнесет ему судьба?!

Трель рации отвлекла от размышлений. Закатив глаза, Шишков вздохнул, но сигарету докурил. И что Серёже понадобилось на этот раз? У Тимура же выходной, какого чёрта его беспокоить! Сегодня он хотел полностью посвятить себя делу: полазить по трубе, забраться на десятый этаж, добраться до каюты Аборина или Русакова. Ну или Погодина. Подозреваемых целых шесть человек, и до всех надо дотянуться. Времени уже в обрез, скоро путешествие закончится. Сегодня шестой день как они в пути, а результата никакого!

Рация звонила до тех пор, пока Тимур не принял вызов.

– Ты где шатаешься? – Серёжа был сама любезность. Так и хотелось послать его на три весёлых буквы.

– Что надо? – грубо спросил Шишков.

– Ладно, сразу к делу, а то некоторые нервные такие, – обиделся Серёжа, а Тимур усилием воли сдержался, чтобы не бросить рацию. – Тебя тут некоторые люди хотят видеть. Короче, сейчас поднимаешься на десятый. Возьми собой бейдж. Каюта номер «8*8», так и скажешь на посту. Они тебя проведут. Давай гони немедленно. Не заставляй человека ждать.

– Кто? И зачем?

– Там тебе всё объяснят, – раздражённо пробасил Серёжа и кинул трубку.

– Вот мудак. Чмо гондонское, – выругался от души Тимур, швырнул рацию на кровать и принялся собираться. Сменил шорты на джинсы, футболку оставил ту, в которой был. Сунул телефон в карман, на шею повесил бейджик. Уходя, посмотрелся в зеркало. Бриться сегодня не думал, но щетина уже появилась. Волосы, правда, торчали во все стороны, пришлось взять в руки расчёску.

Поднимаясь на десятый, Тимур немного волновался. От идеи, что это Максим, отказался. Волдин мог просто позвонить или же поручить это Стасу. В конце концов, написать сообщение. Они не стали бы действовать через Серёжу. Гадать о том, зачем его вызывают и куда, перестал в тот момент, когда ступил на десятый. Возле поста продублировал охране наказ Серёжи и, сунув в морду охраннику бейджик, проследовал за невысоким, но ладным мужиком через просторные коридоры, мимо красивых дверей в каюты. До номера Макса не дошёл. Охранник свернул вправо, преодолел несколько метров по мягкому ковру и оказался у двустворчатой двери. Стукнул в неё несколько раз, переступил порог, коротко доложил о Тимуре и через пару секунд впустил Шишкова внутрь. Увидев хозяина каюты, Тимур не удивился, но напрягся.

– Здравствуй. Присаживайся, – махнул на кресло Аборин, и Тимур тут же присел. Каюта оказалась кабинетом: примерно двадцать квадратов, с большим иллюминатором, аквариумом, цветком с широкими листьями и мелкими красными цветочками, орущей птицей в клетке, небольшим столом, за которым восседал хозяин кабинета, двумя креслами и резными полками, на которых лежали книги. Уютно, минимально и просто. Аборин явно не был любителем пафоса, хотя если брать «Хризантему» в целом, то простота кабинета удивляла.

– Перейду сразу к делу, – Аборин поправил свитер из тонкой пряжи, откинулся на спинку мягкого стула. Выглядел он не очень, такое ощущение, что Игнат пил три дня и три ночи. – Хочу попросить тебя об одолжении. Видишь ли, сегодня утром скончался Погодин.

– Погодин? – для Тимура это была шокирующая новость. Как? От чего? А что с Максом? С Максимом всё в порядке? Пожалуй, второе его беспокоило намного больше первого, но он вовремя прикусил язык. В принципе, и Погодина-то он не должен знать. Но богатые личности иногда мелькали в телевизорах и на страницах газет, которые все смотрели и все читали.

– Да. Погодин… – попытался объяснить Аборин, но махнул рукой и продолжил: – Аллергия на один из компонентов стрехолина, который был в дротиках. Никто и не знал, что он аллергик, кроме врачей, конечно. Семья убита горем. Хотя Ванька, наверное, прыгает от счастья до потолка.

Аборин говорил спокойно и без особых эмоций, будто его это никак не касается. Чувствовал ли он что-то по поводу смерти Погодина или нет – оставалось загадкой. На лице Игната не отражалось ничего, кроме желания лечь и поспать.

– Значит, так, Тимур, за то время, пока «Хризантема» в пути, ты отличился, – сменил тему Аборин, Шишков слегка напрягся. – Мы немного покопались в твоей биографии и нашли интересный факт – когда-то ты работал в полиции.

Аборин посмотрел таким взглядом, будто пытался проникнуть в саму сущность Шишкова. Тимур решил не паниковать раньше времени. Он не скрывал этого и не прятался, когда шёл сюда. Главное, чтобы никто не знал, что он частный детектив и здесь по делу.

– Да, работал, – коротко ответил Тимур, а потом добавил: – Опережая ваш вопрос, скажу, что уволился, потому что мало платили. Потом перебивался то охранником в частных магазинах, то телохранителем.

Аборин кивнул, принимая ответ. Шишков врал, зная, что эту информацию Аборин проверить не сможет. Частники нанимали без соцпакета и отчислений в пенсионный фонд, а телохранители на сегодняшний день – это те люди, у которых особый статус, и лезть в их жизнь – значит, залезть в жизнь охраняемого ими объекта.

– За тебя попросил Усладов, когда ты устраивался на работу на «Хризантему».

Тимур выдохнул и ответил, понимая, что Игнат прощупывает почву:

– Шесть лет назад у Усладова пропала дочь. Многие её искали, но потом дело закрыли, мол, девочка мертва и всё такое. Это я её нашёл. Живую, но, к несчастью, не совсем здоровую. Но это уже закрытая информация. Хотите подробностей – спрашивайте господина Усладова.

Аборин снова кивнул. Взгляд его изменился. В нём появилось нечто, похожее на уважение. Ту историю в высших кругах знали, наверное, все. Дочери Усладова было тогда тринадцать. Тимур не любил вспоминать, как он проник в закрытый и опасный бордель и вытащил девочку в грязном мешке, как мусор, рискуя не только своей жизнью, но и её. Это было в Чипутамии, помойная яма, а не страна…

– В общем, у меня есть предположение, что Погодина убили, – Аборин скрестил на груди руки, перейдя к делу и проявив немного заинтересованности. Слово «убили» Тимуру не понравилось, но со смертью Погодина оно сочеталось. – Леонид.

Гудков, всё это время стоявший за спиной Аборина будто каменное изваяние, отмер и заговорил:

– На теле Погодина было найдено четыре следа от уколов, но когда его осматривал медбрат перед транспортировкой в госпиталь, он заметил только две иглы. Это значит – две вытащили, когда кролики уходили. Можно было бы на эту мелочь не обращать внимания, но Погодин сразу же впал в кому, а сегодня утром отошёл в мир иной. Врачи ничего не смогли сделать. Пока запросили карту, пока она пришла… Впрочем, при таком раскладе даже на материке ничего бы не сделали. Спасательную операцию надо было проводить в течение десяти минут. Есть ещё одно «но»: все посетители карточного зала, включая охрану, официантов и крупье, были усыплены. В теле каждого минимум три кубика стрехолина. Ты тоже там был… Не, я не про то, что ты с кроликами заодно, я про то, что ты смог найти лазейку.

– Я попытался – у меня получилось, – уклончиво ответил Тимур. – Нужно было принимать решение быстро. Не было времени на проработку плана и прочего, – намекнул он на то, что не потянул за собой в спасительные трубы Аборина.

– Да всё нормально, – махнул Игнат рукой, поняв его верно. – Ты правильно сделал, что ушёл сам. Мне потом сказали, что ты пытался их остановить.

– Ну, хотя бы одного. Но товарищи его забрали. Как и остальных.

– Если бы оставили, мы давно нашли бы этих кроликов, – сказал в своё оправдание Лёня.

Аборин взял со стола тёмно-коричневую с чёрными пятнами карту и положил её на край столешницы со стороны Шишкова.

– Здесь десять тысяч. Надо найти этих кроликов и заказчика тоже. Ушли, не ушли, здесь они до сих пор или где-то в другом месте – найди. Мне нужны только имена. А дальше дело техники и моё личное.

Тимур посмотрел на карту, потом на Аборина. Облокотился на подлокотники, подтянул тело и чуть подался вперёд.

– Послушайте, господин Аборин, вы, конечно, меня извините, но на вашем корабле каждый день происходит всякая дерьмография, прошу прощения за мой французский. Вчера легко обокрали одного из ваших товарищей по банковским счетам. Потом два трупа в прачечной. Нелепая ситуация на смотровой, – Тимур подбирал слова, чтобы не ляпнуть лишнего. Про бомбу, например. Иначе придётся объяснять, что он делал в вентиляционных шахтах.

– Я же сказал, Тимур, кролики – это личное. Не пойми неправильно, мне жаль всех тех, кто уже не сможет ходить под этим синим небом, ну а для Волдина десятка, это ты правильно подметил, всего лишь ничтожный процент, утёкший с банковского счёта. Он его и не заметит. Однако кролики хорошо проработали план. Погодин меня волнует тоже мало, но если каждый будет так нагло бесчинствовать на моём корабле, то порядка не будет вообще. У одного получилось, и другой подумает: а дай я тоже проверну какое-нибудь дельце. К тому же по возвращению меня начнут таскать по госорганизациям с тёмными камерами и выяснять, кто же отправил на тот свет господина Погодина. Ты думаешь мне это надо? Было бы более приемлемо, если бы Валентина выкинули за борт, а не оставили умирать на «Хризантеме». К тому же последуют штрафы. А они немалые. Да и меднадзор не оставит это без внимания уже в любом случае, и мне всё равно придётся платить. Это не Волдинских десять тысяч. Ты уже и сам догадался, к чему всё это. Может, даже и не в Погодине проблема, а во мне. Моя «Хризантема» и я лично – это не какой-то там Вася, которого проткнули в прачечной. Поэтому, если я найду этих ублюдков или у меня будут их имена и доказательства, дело пойдёт по другому руслу.

Кажется, Аборин немного распалился. Взгляд стал злым, речь потеряла текучесть и стала более резкой.

– А что же ваша охрана? – Тимур глянул на Леонида.

– У них другие задачи, и их не так много, – махнул на Гудкова рукой Аборин и нагнулся вперёд, упираясь руками в стол. – Грубо говоря, Тимур, я нанимаю тебя, но негласно.

Игнат взял ещё одну карту и положил её рядом с первой.

– Это ещё десять тысяч, – сказал он. – Получишь, когда дело выгорит. И вот тут, – третья карта с зелёными разводами легла на первую, – за то, что, когда ты сделаешь дело, твоё имя не будет фигурировать в расследовании. Все лавры мы отдадим Леониду Леонидовичу.

Тимур вновь посмотрел на Гудкова, тот остался стоять ровно, не выражая никаких эмоций. Шишков вернулся к Аборину.

– Я могу отказаться? – Тимур знал ответ на свой вопрос, но всё равно задал его.

Аборин молча взял четвёртую карту с зелёными разводами и положил её поверх первой и третьей. Вторая так и осталась лежать рядом, как доплата.

– Итого, тридцать тысяч. Если сделаешь дело.

– А как же моя нынешняя работа?

– Извини, придётся тебе и дальше выполнять обязанности разнорабочего. Но сегодня, я так понимаю, у тебя выходной. Леонид тебе поможет.

Шишков нагнулся вперёд, сгрёб три карты, глянул на четвёртую. Аборин придвинул её к себе, открыл верхний ящик, кинул туда, будто ненужную бумажку.

– Договорились, – кивнул Тимур и поднялся с кресла, сунув карты в карман джинсов. В конце концов, от этого тоже есть выгода – возможность слоняться по десятому этажу. А найти кроликов, конечно, задача сложная, но не настолько, чтобы не спать ночами.

Пожав руку Аборину и скрепив тем самым сделку, Тимур вышел из каюты в сопровождении Леонида. Некоторое время они шли молча, потом свернули к лифтам. Остановившись в небольшом холле, Шишков подошёл к иллюминатору.

– Какие есть зацепки? – спросил он у Лёни.

– Никаких. Получается, что кролики напали, когда должно было начаться голое шоу. Компания баб и мужиков собиралась трясти своими письками и сиськами, а после упорхнуть. Однако когда кролики сбежали, мы первым делом сунулись в раздевалки к артистам и нашли их опоенными стрехолином.

– Они одетые были?

– Одетые. Они ж должны были раздеться у самого пирога, а от раздевалки до сцены метров двадцать ещё, – сказал Гудков, и Тимур кивнул. Резонно.

– А что камеры?

– Там тёмное пятно, – покривился Леонид. – Как раз у сцены, под ней и чуть дальше по коридору к внешней палубе.

– Лёня, а как так получается, что на такой посудине камеры в основном мёртвые? Тут столько бабла крутится, а куда ни глянь – везде задница.

– Я тебе объясню как, – Леонида задели слова Шишкова. Он приблизился к Тимуру вплотную, видимо, чтобы никто, кроме собеседника, его не слышал. – Благодаря дорогим гостям корабля. Приезжают всякие шишки и начинают тыкать свои глушилки. То туда ткнут, то сюда: камеры, прослушки, подглядки, датчики движения… Я уже говорил господину Аборину, и он поднимал этот вопрос. И было одно время затишье, пока какие-то имбецилы не накачали полную вагонетку компромата на парочку дядь. Скандал был, мама не горюй. Поэтому Игнат Анатольевич вынужден был дать карт-бланш на личные устройства, с намёком, что в дальнейшем он снимает с себя всякую ответственность за ту или иную шкурку. Даже бумагу с юристами составил, которую каждый посетитель в обязательном порядке должен подписывать. Нет – вали с корабля. Вот и случаются всякие форс-можоры, потому что большая часть камер не фурычит. Кое-как прослушки работают и то с перебоями.