Текст книги "Хризантема (СИ)"

Автор книги: Dtxyj

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Распрощаться с Леонидом получилось только в обед. Тимур прибежал в столовую за пятнадцать минут до закрытия. Тарелка горохового супа, на второе – рожки по-флотски, запечённая рыба и компот с булочкой. Красть на этот раз ничего не стал, хотя яблоки аппетитной горочкой лежали на соседнем столе, предназначаясь кому-то другому.

Вернувшись в каюту, Тимур долго думал о том, что надо бы поговорить со Стасом и Максимом, но так и не решился встретиться с Волдиным. После сытного обеда клонило в сон, но Шишков направился в прачечную, там остались его вещи. Вернув джинсы, футболки и трусы, Тимур всё же завалился на кровать, однако так и не уснул. Если не встречаться, то можно отписаться.

Бобров ответил сразу же. Переписка длилась около часа. В чате сказать получалось немного, но короткие сообщения были исключительно по делу. Звонить Тимур не хотел, да и Стас не спешил. Всякое может быть, а у Тимура в каюте точно есть прослушка. О бомбе Шишков всё же напомнил Стасу, и тот, извинившись, сказал, что забыл. Тимур подумал было, что и он, и Стас слишком халатно относятся к взрывному устройству, но следующее сообщение Боброва заставило немного расслабиться. «Скинь точку, где нашёл взрывчатку. Вечером пошлю своего парня проверить, Димон служил в армии подрывником». Тимур тут же скопировал кусочки карты и отправил Стасу. Тот присвистнул: мол, много. Шишков попросил сразу же ему отписаться, как только Димон исследует бомбу.

Отключившись, Тимур глянул на часы и решил немного поспать. Поставив будильник, он ткнулся мордой в подушку и блаженно закрыл глаза.

====== 28 глава ======

Максим проснулся, когда солнце, скользнув яркими лучами в иллюминатор, коснулось его лица, вырывая тем самым из царства Морфея. С мучительным стоном Волдин приоткрыл веки и снова их закрыл, зарывшись лицом в подушку. Некоторое время так и лежал, потом вспомнил кое-что важное. Открыв глаза, медленно повернулся и уставился на вторую половину кровати, пытаясь на пустом месте увидеть то, что интересовало его сейчас больше всего. А интересовал его Тимур, но рядом Шишкова не было. Максим сразу понял, что он ушёл. Макс сам бы ушёл, потому что вчерашнее никак нельзя было назвать любовной лирикой. Сплошной трах и ничего больше, как будто Волдин воспользовался ситуацией и бесплатной дыркой. Макс набросился на Тимура словно голодный зверь и вытворял с ним такие вещи, за которые не было стыдно, но если подумать, то произошедшее можно считать неправильным. И сейчас Волдин был уверен, что, несмотря на то, что Тимур гей, он испытал отвращение к их соитию.

И всё же сегодня Максим чувствовал всё по-иному. Пусть утро не совсем прекрасное и солнце раздражающе яркое, Волдин осознавал свои чувства. Он понимал: то, что выворачивало его наизнанку прошлые сутки – это не что иное, как любовь. И что бы Макс с этим не делал, оно крепко сидит у него в груди, и от этого на самом деле хорошо, тепло и легко. И не надо скрываться и загоняться в диком беге с препятствиями, чтобы убежать от самого себя. И не надо искать оправданий тому или иному поступку, потому что давно уже всё расставлено по номерам и полкам. И не надо отнекиваться, пытаться притворяться вешалкой, потому что с самого начала было понятно, что Макс любит Тимура. И давно любит, со школы, с того самого момента, как Бобров стал общим врагом, а каморка бабы Кати – спасением. Любит, любил и, скорей всего, будет любить, потому что даже девятнадцать лет не смогли уничтожить эти чувства.

Правильно это или нет – не волнует, как не волнует и мнение общественности, если вдруг она узнает, что Максим с Тимуром. Пусть тычет в него пальцем и судит его, ненавидит – что не ново – и презирает, и даже если мир отвернётся, Максим уже не сможет отказаться от Тимура. Потому что он взрослый, теперь он сам принимает решения и отвечает за свои поступки, теперь никто не сможет ему запретить, а если отвернутся – Волдин не заплачет. Ведь любовь к Тимуру так прекрасна.

Но Тимур ушёл. Против фактов не попрёшь: Шишков посчитал это связью на одну ночь и был уверен, что Максим пробовал его, пребывая под кайфом. Понравилось или нет, Тимур спрашивать не стал. Он сделал всё по-своему, что обидно. Но Максим Волдин сдаваться не привык. Это раньше он прятался и опускал руки, жалел себя и вздыхал над каждой неудачей, теперь всё по-иному – Тимуру уже не отвертеться.

Макс со стоном выдохнул и, кривясь, сел на кровати. Тело болело, видно, давно он не совершал таких ночных марафонов или же просто стал старым. Окинув взглядом место блуда, закусил губу, но не удержался и улыбнулся, прикрыв глаза. Ночка получилась та ещё. Горячая. Нет, огненная. Наполненная страстью. Пожалуй, такой секс у Максима был крайне редко, а правильнее сказать – пару-тройку раз. За годы своих любовных похождений технику секса он отточил до идеала, вот только порой партнёрши ему попадались не очень активные. Хотя, возможно, Максим был не таким уж и мастером. Оставалось надеяться, что Тимуру понравилось. Остальное – в топку.

Скрипя всеми суставами и гремя костями, Волдин соскользнул с постели. Ещё раз окинул сонным взглядом скомканную простыню и покрывало, лежавшие на полу одеяло и подушки, фыркнул и подошёл к шкафу. Выудив чистые штаны и трусы, перебрал футболки. Нахмурившись, прошёлся по ним снова, понимая, что любимой нет. Недовольно покривившись, Волдин взял первую попавшуюся и направился в ванную. Скорей всего, ещё не постирали, ну да ладно, и эта сойдёт.

Как только Максим вышел из спальной зоны, дверь в каюту открылась и порог переступил Стас. Волдин прикрылся футболкой и штанами: некультурно встречать начальника личной охраны в чём мать родила. Глянув на Боброва, Максим ощутил неожиданный стыд. Вчера они немного повздорили, и Максим погорячился. Но Стас был не прав, он не должен был называть его чувства ненормальными. Он обязан понимать и поддерживать своего работодателя.

– Проснулся? – больше констатировал факт, чем спрашивал Бобров. Убитым горем из-за вчерашней маленькой ссоры он не выглядел, и явно слышанные вчера в прослушках звуки секса его вроде тоже не волновали. Поэтому Макс решил не поднимать эту тему и не возвращаться к той ссоре.

– Ага. Который час? – хрипло спросил Максим.

– Час дня…

– Сколько? – Волдин выпучил глаза, не веря своим ушам.

– Час дня. Я решил, что тебе надо немного отдохнуть, – буркнул Бобров, и Максим выдохнул. – Где будешь есть?

– Здесь, – ответил Максим. – Я в душ. И жрачки давай побольше.

Зайдя в ванную, Волдин положил одежду на полку и встал под тёплые струи воды. Некоторое время он стоял не двигаясь, наслаждаясь тем, как вода ударяется о тело, скользит крупными каплями и тонкими ручейками вниз по коже, смывает ночную страсть. Прикрыв глаза, Максим вспомнил Тимура: жаркого и доступного, умелого и неутомимого. Ткнувшись лбом в прохладный кафель, Волдин решительно отодвинул воспоминания прочь и взялся за мочалку. Выдавив на деручку гель, вспенил его и принялся тереть тело, проигрывая в голове варианты, как признаться Тимуру и как заставить его быть с ним рядом.

Конечно, про совместную жизнь пока рано думать, вот только Максим решил и сворачивать с намеченного курса не собирался. Сомнений, боли и мук больше не было. Он наложил на страдания вето, и вопрос «А нормально, что два мужика создали семью?» его не волновал вовсе. В задницу общественное мнение, про это Максим уже думал ранее. Ну и напоследок – мораторий на страх, что завтра будет всё по-другому. Завтра будет так же, как сегодня, доказательство тому – девятнадцать лет и десять дней, что они провели на «Хризантеме». Чувства, вспыхнув на старых, забытых эмоциях, не превратились бы в огонь, если бы Тимур не подходил Максиму и если бы они ничего не ощущали. Так что в себе Волдин больше не сомневался. И практически не сомневался в Шишкове. Сегодня новый день и новая жизнь. Вот только с личными врагами надо бы разобраться! Некстати перед глазами всплыл образ задыхающегося Шитько и, бросив мочалку, Максим схватился за шампунь.

– Ну, что нового в мире? – спросил Волдин, поглощая жаркое с овощами и картофельное пюре. Напротив него в кресле сидел Стас и ел макароны с отбивной и подливой. Кажется, Бобров был не менее голодным, и у Максима возникла мысль: а как провёл ночь Стас? Правда, эта мысль была скептической, и Бобров мог просто проголодаться, он ведь здоровый мужик, но чем чёрт не шутит.

– Русакова разбил инсульт, – сказал он, и Макс, перестав жевать и накалывать на вилку овощи, посмотрел на Боброва. Тот как ни в чём не бывало поглощал еду. – Тяжёлый случай. Говорят, что он совсем плох и ничто ему уже не поможет.

Максим проглотил вставший комом кусок мяса, запил его чаем. Затем вернулся к обеду.

– Значит, Анька получит всё его состояние, – заключил Максим.

– Почему? – Стас пожал плечами. – У него есть дочь и сын. А ещё, помимо Анны, внук, Кирилл.

– Пацану четырнадцать, ему Русаков нифига не оставит. Если только квартиру или небольшой счёт в банке, до которого он сможет добраться после восемнадцати лет. К тому же внука старик не жаловал, есть слух, что Вероника его нагуляла. Впрочем, я сомневаюсь, что и Анька от её законного супруга, про которого уже все забыли. Что касается Вероники, то она та ещё стерва, бизнес-леди она никогда не была и начинать уже поздно. И потом, она конкретно подсела на алкашку. Виталик уже десять лет как прописан в наркоклинике, он оттуда выходит словно на выгул: насрёт, а потом бежит за жёлтые стены снова. Анька, хоть и шалава, но надо отдать ей должное, – Максим с ненавистью надавил на кругляшок кабачка, нанизывая его на вилку, – руку на пульсе умеет держать. И фирму Погодина отработала с дальним прицелом. И всех молодых богатых шлюх держит в узде.

Сунув кабачок в рот, Максим тут же подхватил вилкой кусок мяса и отправил его следом за овощем. Про пюрешку не забыл и ещё прихватил кусочек спаржи. Было чертовски вкусно, так не хотелось нарушать этот гастрономический оргазм разговором о Русаковых, что аж нерв перпендикулярно встал.

– Всё равно мне кажется, Русакова для большого бизнеса не годится, – сказал Стас. – Да и потом, есть ли у старика завещание?

– Есть, – сразу же ответил Максим. – Лично присутствовал на его подписании. Старый придурок чуть ли не шоу сделал из этого. Помнишь, шесть лет назад он меня приглашал на вечеринку? Так вот, это оно и есть. Дядя Олег тогда со мной ездил и Женька Захаров. После чего он и ушёл к Усладову.

– Каждому своё, – буркнул Стас, и Максим согласился с тем, что зря он вспомнил этот перевод.

– А что с Шитько? – сменил тему Максим.

– Астма. Задохнулся. В табаке был один компонент, который ему противопоказан. А что с его завещанием?

– Всё перейдёт жене. Он давно так решил. А может, так решила она.

– Погодин, Крюгер, Шитько… Я, как и многие, уверен – их убили. Кто и зачем – неизвестно. Что странно – все из нашего списка. Жиров ещё… Я говорил тебе, что Таня объявила о его исчезновении? Заявление написала.

Максим кивнул, затолкал большой кусок мяса в рот, некоторое время задумчиво пережёвывал. Вот честно, думать об этих людях не хотелось вообще. У Волдина было острое желание думать исключительно о Тимуре, который ускользнул из его кровати ранним утром.

– Кстати, сегодня куда-нибудь идёшь? – нарушил затянувшуюся тишину Бобров. Максим отломил кусок свежего хрустящего белого хлеба и собрал мякишем остатки с тарелки.

– А что у нас по плану?

– Сегодня свободный вечер. Мы ничего не планировали. Есть варианты: пенная вечеринка в клубе на шестом, квест «Найди себя» с четвёртого до нулевого, что за говнятина не знаю, Чулганова проводит…

Максима перекосило, и Бобров поторопился продолжить:

– Дискотека «Нон-стоп-рэд», о чём это, я тоже не знаю. Игровой зал сегодня открыт для всех. Кстати, Аборин прислал приглашение на партию.

– Ты мог начать с этого? – спросил Максим. Стас коротко пожал плечами, поднял кружку с чаем и сделал глоток. – Из списка наших подозреваемых в живых остался только Аборин. Если Русаков – овощ, то его смело можно вычёркивать. Что касается Аборина, то его мы подозревали больше всего. Через три дня «Хризантема» вернётся в порт, у нашего убийцы мало времени. Что произошло за эти дни такого, что можно было бы списать на попытку? Смотровая, охота… Кстати, тот странный знакомый, который предупредил об опасности, куда-то исчез. Впрочем, друг он или враг, ещё надо разобраться. Так или иначе, попыток было не так много. Я бы сказал, их вообще не было. Можно было бы взять за основу события на смотровой, но даже они притянуты за уши. Что касается смерти Жирова, – Макс чуть понизил голос, – то это незапланированное преступление. Аффект. А может, и самозащита, Жиров перед этим ударил Таню и пытался пристрелить меня. Нападение кроликов. Смерть Погодина. Да, возможно, совпадение, но мне кажется, это преступление реально направленно на то, чтобы отправить его к праотцам. Крюгер. Тут и думать нечего – пырнули ножом, перед этим заманив в прачечную. Шитько подсыпали какую-то хрень, после чего он задохнулся. Русакова разбил инсульт. Все выведены из строя. Остался только Аборин. И он приглашает меня сегодня в игорный зал. Какие будут соображения?

Вопрос был, скорей всего, риторический, но Максим посмотрел на Стаса. Тот, пригубив из кружки, задумался на мгновение, потом выдал:

– Попытается тебя убить.

– А если мы посмотрим на это предложение с другой стороны. – Волдин подхватил свою кружку с кофе и откинулся на спинку дивана, прищурившись. – Почему четверо из списка убиты, а пятый лежит в госпитале с инсультом?

– Они все хотели тебя грохнуть, но выиграл тот, кто сильнее, – озвучил Бобров. По тому, как он скривился, было понятно, что ответ не совсем ему нравится. Стас сморозил глупость, но порой не имеющая основания мысль может привести к вполне логическому итогу. – Тебя ненавидят. Нет ни одной твари в этом богатом круге, кому бы ты нравился, хотя бы за свои блудливые глаза.

Макс хмыкнул и отпил из кружки. Стас вернул ухмылку и продолжил:

– Только Зоя и те немногие, кто вылез из такой же нищеты, как ты, любят тебя, ну или, по крайней мере, симпатизируют. Впрочем, тут преобладает не столько ненависть, сколько зависть. По мне, так лучше пусть ненавидят, чем завидуют, второе похлеще первого будет. Зависть сжигает, – на пару секунд Бобров замолчал, будто углубившись в свои размышления, а потом, вынырнув из них, продолжил: – Есть ещё уважение. Как не относиться к человеку с почтением, когда он в столь молодом возрасте смог создать компанию, получить признание Тёмной Династии и заработать миллионы? Да и как не прогнуться перед тем, кто посмел бросить вызов самому Аборину? – Стас покачал головой. – Мы многих отмели, оставив этих шестерых на роль твоего убийцы. Вот только и мне кажется, что что-то не клеится.

– А как насчёт того, что во всей этой истории с убийством моей персоны, – Макс наклонился вперёд, заглядывая Стасу в глаза, – моя персона – лишняя фигура.

Бобров приподнял бровь, задумался, а потом ответил:

– Нет.

Волдин отхлебнул кофе, на мгновение отвлёкся от важного, отметив, что кофе сегодня хороший. Затем вернулся к разговору:

– Ты прав, может, я и не лишняя фигура, но у меня сложилось такое ощущение, что меня тут не слишком жалуют. Я в другом смысле слова, не в том… Ну ты понимаешь. А что если этих пятерых – пока исключим Аборина – связывает что-то другое?

– Что-то другое в противовес твоему убийству?

– Ну да.

– Тогда нам до этого нет дела. Да и Жирова замочили…

– …мы, – как-то странно выдавил Максим, словно до чего-то додумался.

– А если, – подхватил, встрепенувшись, Бобров, опережая его, – тебя хотят подставить. Смотри. Когда Погодина грохнули, ты был в зале. Жирова грохнули тоже при тебе. Крюгера убивали без свидетелей, но на него наткнулся Тимур. Шитько убит на твоих глазах и находился он за одним с тобой столиком. Русаков… Русаков сильно испугался за свою шкуру, ему семьдесят, организм немолодой: давление, сердце, почки… Он спрятался, но что если Русаков это спланировал. Или, быть может, настала очередь Русакова, и то, что его разбил инсульт, не случайность. И мы всё равно подходим к Аборину. Он один остался. Кто он: жертва или исполнитель?

– Это большой вопрос. Если он жертва, тогда кто другая сторона?

Стас зажмурился, а когда открыл глаза со стоном выдохнул.

– Неизвестно. Мы всех проверили, такую большую работу проделали. Чуть ли не в трусы лезли. Не знаю.

– Ладно, не паникуй… – Максим встал.

– Да я спокоен, как удав, – буркнул Бобров, поднимаясь следом за ним.

– Я приму приглашение Аборина, – кивнул Максим и пригубил кофе. Взгляд был устремлён на иллюминатор, за которым весело светило солнце. – Будь начеку. Если больше сегодня ничего не произойдёт, значит, произойдёт завтра. Расслабляться рано.

– И ты не рискуй, – сказал Стас, набирая на телефоне номер службы, чтобы забрали грязные тарелки. – А то ты сам голову в петлю суёшь, а я потом из кожи вон лезу, чтобы достать тебя оттуда.

– И когда это было? – глянул на него чуть недовольно Макс, состроив такую рожу, что любой бы мультяшный герой позавидовал.

– Было-было, – ответил Стас, прикладывая телефон к уху и приподнимая брови, говоря тем самым, что не стоит напрягать мозг, Бобров знает лучше. Бросив на него скептический взгляд, Максим направился к двери, ведущей на внешнюю палубу.

Оказавшись на воздухе, он подставился лёгкому ветерку и прикрыл глаза. Странно и хорошо. Непривычно хорошо. В последнее время так не бывало. С другой стороны, давно Макс не чувствовал себя так легко. Он не хотел думать о плохом, но в такие моменты появляется предчувствие, и это ощущение напоминает затишье перед бурей. Но, несмотря на эти предчувствия, Максим всё равно не в силах был оттолкнуться от эмоций, наизнанку выворачивающих душу. Вот прямо сейчас как же хочется бросить всё, сорваться с места и полететь к Тимуру, чтобы обнять его и завалиться с ним в кровать. Прижаться к Шишкову, вдохнуть его запах, потереться носом о шею, зарыться пальцами в волосы, сжать их и потянуть назад: осторожно, но показывая свою власть. А потом впиться горячим поцелуем в кожу, оставляя отпечаток страсти и…

Макс вздохнул и допил несколькими глотками остывший кофе. Подойдя к поручням, долго всматривался вниз. Под днищем корабля плавилась от солнца земля, скальная поверхность переходила в пустыню и снова в скалы, что само по себе было удивительно. Вот из песка вынырнула змея, большая и ярко-красная, приподняла гибкое тело и снова зарылась в песок, чтобы через некоторое время вылезти обратно, держа в зубах добычу. Что именно поймала змея, Максим не увидел. Зато приметил, правда с трудом, стаю чёрных скорпионов, на скалах гнёзда птиц, а за небольшим каменных хребтом караван: двенадцать верблюдов, четыре джипа и двадцать четыре человека – посчитал. Да уж, мир жил своей причудливой жизнью, а у Максима была своя. Не то чтобы он жаловался, просто иногда она преподносила такие сюрпризы, что перспектива сойти с ума была приятнее, чем всё остальное.

Вернувшись в каюту, Волдин глянул на часы. Третий час. Через три надо собираться. Вернув кружку на стойку, отметил, что посуду уже унесли, Стас ушёл тоже. В каюте царила тишина, и Макс ощущал, как паутина пустоты медленно заполняет её, превращаясь в липкий страх. Волдина тряхнуло, и он сделал глубокий вдох. Спокойно, Макс, не надо паниковать. Почему вдруг появились такие ощущения, он не знал. Неприятно. Однако сейчас желание увидеть Тимура было особенно сильным. Ещё раз вздохнув, Макс неожиданно опустился на пол. Давно он не отжимался. Сейчас это вроде бы бесполезное занятие, но нужно было что-то сделать, отвлечься от приятных мыслей и душевного неспокойствия.

На счёте двадцать Макс всё же вернулся к мыслям о Тимуре и подумал о том, что будет, когда он предложит ему сойтись. Чем обернётся его маленькая затея и возымеет ли она успех? Откажется ли Тимур от Макса или же согласится? Третьего варианта не дано. Но Волдин не готов услышать отрицательный ответ, он уже сейчас знал, что не приемлет его. Тимуру суждено быть с ним рядом до конца дней своих, и ничто не заставит Максима поменять мнение. Но как сказать, как предложить ему быть вместе? «О, Тимур, здоров. Я тут подумал, ночь была охренительная. Так вот, давай жить дружно». А в ответ: «О, Макс, ты гондон? Ты предлагаешь мне жить вместе после того, как мы трахнулись?»

– Совсем не комильфо, – буркнул Волдин и завалился на бок, глядя в стену.

Всю жизнь у Макса были только женщины. Связи мимолётные, однодневные, порой даже на пару минут. Максим не задавался вопросами семьи. Конечно, были попытки, вернее, кандидатки на его руку и сердце, но эти идеи иссякали тут же, не успевая утвердиться в голове. С мужчинами у Волдина отношений никогда не было. Так с чего он взял, что с Тимуром получится? Да, Тимур первая и, похоже, единственная любовь. Да, Максим чувствует, что будет любить его долго, если не всегда, но во всякой истории есть «но». И не в Тимуре проблема, а в том, сможет ли Максим удержать любовь. Это намного труднее, чем кажется на первый взгляд. Многие бахвалятся своими чувствами, пиарят их, выносят напоказ, а Максим, даже будь Тимур женщиной, всё равно прятал бы их, хранил бы глубоко под сердцем.

К Тимуру Максим так и не пошёл. И звонить не стал. Решил не торопиться: у них особый случай, и если поспешишь, то ничего не получишь. Поднявшись с пола, Волдин всё же немного поработал, а потом направился в спальню. Для похода в игровой зал надел кофейного цвета костюм от Анри Гурена. Хотел под пиджак натянуть любимую футболку, но снова не нашёл её.

– Где Макар Француз? – бурчал он, роясь в сложенных стопочкой футболках и на шкафных полках.

– Понятия не имею, – отвечал Стас, зашедший за ним буквально минуту назад. На нём был молочного цвета костюм и серая рубашка. – В стирке ещё, наверное. Надень другую, дался тебе этот артист. Он уже непопулярный.

– Да наплевать! Я хочу эту футболку, она моя любимая, – раздражённо ответил Макс и, отойдя на шаг, осмотрел шкаф. – Я её сдал в стирку два дня назад. Её уже должны постирать. Позвони менеджеру.

– Ты издеваешься?

– Нет, – ответил, выделяя это слово, Макс, глянув на Стаса так, будто в этой футболке была заключена огромная тайна, которая могла бы спасти весь мир.

– Нет, – сказал Бобров, тоже выделив слово.

Волдин раздражённо выдохнул, открыл другую дверку и сдёрнул с вешалки кремового цвета рубашку. Обув чёрные туфли и глянув в зеркало, Макс подумал о том, что надо было побриться. Махнув на отражение рукой, вышел из каюты, пребывая в дурном расположении духа. Любимая футболка пропала – это тоже херня!

Зал встретил его лёгкой музыкой. Людей в казино было мало, что удивляло. Впрочем, молодёжь, скорей всего, на дискотеках, вечеринках и квесте от Чулгановой, а более взрослые люди занимаются своими делами. Немногочисленные посетители казино в основном переговаривались, пара столиков с рулетками была занята, у автоматов – пусто. В карточной зоне царил полумрак, что означало, что к картам сегодня никто не прикасался.

Увидеть Тимура Максим не ожидал. Тот оказался перед ним так неожиданно, что Волдин вздрогнул и выпучил глаза, словно Шишков – призрак. Тимур смотрел на него пристально, будто ожидая что-то услышать или же не решаясь что-то сказать. Внутри Макса всё переворачивалось, закручивалось в узел, заполняло непонятными чувствами и ощущениями. Желание прикоснуться было невыносимым, от этого ломало пальцы, а ладони чесались.

Тимур был одет во всё белое: рубашка, пиджак, брюки и даже бабочка. На лацкане красовался бейджик, он говорил о принадлежности Шишкова к охране. Волдин, будучи гостем, чувствовал привычное превосходство, ведь он элита, но даже от этой мысли сердце рвалось из груди, а в горле становилось сухо. Тимур обалденный!

– Здоров, – рядом раздался голос, и Волдин вздрогнул.

Подошедший Стас кивком поздоровался с Тимуром, и тот кивнул в ответ. Бобров пошёл дальше, а Шишков сказал:

– Привет, – чуть криво улыбнулся и двинулся в другом направлении.

Однако уже через мгновение свернул в сторону, его подозвал огромный мужчина, кажется, начальник охраны «Хризантемы». Максим плохо знал персонал корабля, зато хорошо знал его хозяина. Аборин как раз входил в игорную зону.

– Привет, – будто опомнившись, сказал в спину Тимуру Максим, но Шишков его уже не услышал, был далеко.

Чертыхнувшись и подумав, что ведёт себя как мальчишка, Волдин направился в малый зал, сунув руку в карман. Глянув на группу телохранителей, не останавливаясь, кивнул Боброву. Стас откололся от парней и двинулся за ним.

Путь до карточного салона составил около минуты. За это время Максим с любопытством отметил довольно большое количество людей в белых костюмах. В светлом был и Стас. Так или иначе, охраны собралось в казино прилично, что само по себе уже напрягало. Конечно, на это можно было бы не обратить внимание, мол, мало простых людей, оттого белоснежные костюмы так выбиваются, или же просто чрезмерная забота о клиентах. Но учитывая события последних дней и усилившуюся тревогу, Максим точно был уверен в том, что усиление охраны – это неспроста.

Ступив в игорную зону, Волдин изучил пока что пустующее пространство. Аборин стоял у дальнего стола и с кем-то разговаривал по телефону. Максим глянул на Стаса. Тот отошёл к стойке, взял стакан с газированным напитком, проверил его на наличие наркотических веществ и принёс присевшему за стол Максу. Аборин закончил разговор, отвернулся от иллюминатора, сунул смартфон в карман. Наткнулся взглядом на Волдина.

– Моё почтение, Игнат Анатольевич, – сказал Максим. – Сыграем один на один?

Аборин прищурился, потом кивнул, глянул на крупье. Тот быстро кому-то сообщил по переговорнику, что собираются играть за вторым столом. Игнат присел напротив Максима. К нему тут же подошёл молодой мужчина в белом костюме, получил указания. Пока крупье вскрывал новую упаковку карт, парень вернулся со стаканам томатного сока. Аборин тут же пригубил, промокнул салфеткой губы, смял её, небрежно кинув на стол.

– Смотрю, в казино как-то совсем пусто, – сказал Макс, чтобы нарушить тишину.

– Кролики подпортили его авторитет, – коротко пожал плечами Аборин и кивнул застывшему за его спиной парню, чтобы он отошёл чуть дальше. – К тому же сегодня много увеселительных мероприятий. Нынче люди любят развлекаться, а не просаживать деньги за игорными столами.

– И то верно, – согласился Максим и пригубил из стакана минералки с лаймом, клюквой и листиком мяты. Аборин сегодня очень разговорчив, странно как-то всё. – А ещё столько смертей за одно путешествие, как думаете подпортят они авторитет «Хризантемы»? В последний раз мы все вместе сидели за этим столом.

Аборин хмыкнул.

– Ничто не испортит людям праздник, если не коснётся лично их. Пока нож не будет торчать из их груди, им всё будет казаться сном, не более. А вы, я смотрю, боитесь?

– Я осторожничаю, – улыбнулся Макс, поднял свой стакан, отсалютовал Аборину, принял от него ответ и глотнул газировки. Вкусная, гадость.

Крупье нагнулся к Аборину, сказав, что он готов. Чёрные волосы, карие глаза, белоснежная рубашка, чёрные брюки, синий жилет, шейный платок – этот молодой парень чем-то напомнил Тимура. От воспоминаний о Шишкове приятно засосало под ложечкой, и Максим сначала подумал, что ему привиделся Тимур, прошедший за спиной Аборина и вставший у угла стола. Но стоило пару раз моргнуть, как Волдин понял, что Шишков настоящий и ему не кажется.

– Какова будет ставка? – вырвал его из мира грёз голос Аборина. Максим глянул на Игната, открыл рот, потом закрыл его.

– Доверю это вам, – с трудом собирая чувства и мысли в кучу, ответил Волдин.

– «Три нити», – после напряжённой паузы сказал Аборин. Максим такого не ожидал. Удалось сохранить серьёзное выражение на лице.

– Тогда что в противовес? – осторожно спросил он, чуть приподняв брови.

Что ответил Аборин, Максим не услышал. Его взгляд зацепился за Стаса. Тот заваливался на стойку, цепляясь за неё и хрипел что-то из последних сил, в упор глядя на Максима. Стоявшие рядом с ним охранники медленно оседали на пол, а человек, что замер за спиной Игната, вялой куклой повалился вниз.

Волдин попытался вскочить на ноги, но крупье вскинул карты вверх и выхватил пистолет, отходя ровно на три шага назад. Аборин всполошился тоже, он наконец заметил, что в общем зале творится что-то ужасное. Максим обернулся, оставшись сидеть на месте. Вернувшись в привычное положение, он отметил, что Тимур, потянувшийся за пистолетом, медленно приподнял руки вверх. В ту же секунду на иллюминаторы опустились блокирующие ставни. Зал наполнился искусственным светом, и Максиму показалось, что в казино не осталось никого, кроме него, Аборина, Тимура и людей с пистолетами.

Взглянув на Игната, он понял, что тот в неведении.

– И что на этот раз? – спросил Аборин, на лице отразились недовольство и гнев. Ответом была еле слышная музыка и раздражающее цоканье каблуков по паркету. Повернув голову, Максим совершенно не ожидал увидеть того, кто, не боясь вооруженных людей, спокойно подошёл к их столу.

– Добрый вечер, господа, – сказала она, держа в руках наполненный красным вином бокал. Шаблонная фраза заставила Макса покривиться, но показывать презрение и злость в такой момент было с его стороны глупо. Она отодвинула стул и присела во главе стола. – Очень удачно, что все мы здесь сегодня собрались.

====== 29 глава ======

Тимур не успел отреагировать, потому что все мысли были заняты Максимом. Когда они столкнулись в зале, пол ушёл из-под ног и голова закружилась. Волдин был таким сногсшибательным, что даже сойди он с ума – всё равно можно им восхищаться. Шоколадного цвета костюм, кремовая рубашка, слегка встопорщенные волосы, чёрные туфли. Хорош, чертяга. Так и хотелось повалить его и… В общем, если бы не Стас, вернувший его в реальность своим «здоров», Шишков зависал бы ещё дольше. Вся соль в том, что Макс тоже словно находился в прострации. Какие-то ощущения смешные: уже взрослые, а ведут себя как глупые невинные подростки. Нет, они всяко в четырнадцать были посмелее и порешительнее!

Что ему говорил Лёня, Тимур вроде и слушал, а вроде и нет. Но точно уяснил, что Гудков сейчас отойдёт, а вернётся минут через тридцать. Попросил приглядеть за Абориным.

– Хорошо, что Серёга тебя направил в казино, – сказал Лёня, когда Тимур кивнул в знак того, что понял. – После того как мы расстались, я ему звякнул, хотел, чтобы он послал тебя сюда. А он мне говорит, что уже сделал дело. Молодец.

– Кто? Серёжа?

– Ага. – Леонид, кажется, не совсем понял, к чему был вопрос, а Тимур не стал напрягаться дальше, но то, с каким выражением про Серёжу говорил Гудков, ему явно не понравилось. – Ладно, пригляди за Игнатом Анатольевичем. Сегодня я усилил охрану, будем надеяться, что всё обойдётся.