Текст книги "Слизеринцы и Общество Чистой Крови (СИ)"

Автор книги: diademma__

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Альбус вздохнул, устало взял свой чемодан и поискал глазами свободную постель. С самого края, что был ближе к двери, всё-таки расположился Пьюси. Рядом угрюмо сопел Чарльз. За ним улёгся Забини, посылая подушку в уже давно храпящего по соседству Гойла. Тот перевернулся на другой бок и продолжил невозмутимо наслаждаться седьмым сном. Джон притянул подушку обратно и тоже вскоре уснул. Поттер пододвинул свои вещи к кровати между Винсентом и Скорпиусом и начал располагаться.

Он достал несколько необходимых вещей и наложил на чемодан заклинание Неприкосновенности. Ему его когда-то давно показала Гермиона, и сегодня он наконец понял зачем. Она вообще многому научила племянника, но тот всё думал, как ему пригодится это сложное и трудоёмкое заклятие. Додумался.

Теперь же Альбус, с подозрением глядя на озлобленных однокурсников, облегчённо выдохнул, зная, что на утро он не будет искать свои вещи по всему Хогвартсу. К сожалению, он был ещё очень мал и не понимал, что это далеко не самое страшное, что может с ним случиться…

========== 3. Первый учебный день. Поттер ==========

По коридору Хогвартса в развевающейся мантии с зелёным отворотом бежал Альбус Северус Поттер, спотыкаясь и роняя учебники. В его первый учебный день случилось то, чего он так боялся. Он проспал. Завтрак он пропустил полностью, но этот факт волновал его куда меньше, чем то, что уже как пять минут шла Трансфигурация с профессором Макгонагалл.

Он пулей вбежал в кабинет, чем вызвал насмешливый взгляд гриффиндорцев, сердитый – слизеринцев и недовольный, но сдержанный со стороны профессорского стола.

– Простите, профессор… – прошептал Ал, ещё не отдышавшись после бега. Волосы торчали во все стороны, мантия сползала с плеч, шнурки развязаны – словом, полный набор “гордого и благородного слизеринца”.

– Присаживайтесь, мистер Поттер, сегодня у нас вводное занятие, но я прошу вас помнить, что за опоздания я снимаю баллы.

Он послушно кивнул и посмотрел, где можно сесть. Все места были заняты, кроме одного на последней парте. За ним сидела Амет, старающаяся не замечать заинтересованные, но слегка напряжённые взгляды, брошенные в её сторону. Альбус опустился рядом и приветливо поздоровался с девочкой, но та лишь продолжила пялиться на свой учебник.

– Нет, она точно ненормальная, – шепнул своему другу впереди сидящий гриффиндорец. – Я сегодня наткнулся на неё в коридоре после завтрака, меня вдруг закрутило, как в урагане, а она вскрикнула и убежала.

– И не говори. Майк мне рассказывал, как он проходил мимо неё, и его вещи из сумки, как магнитом, притянуло к потолку!

– А что такое магнит? – непонимающе поинтересовался первый, видимо не сталкивающийся с маглами, мальчик.

– Да неважно, – махнул рукой второй, – всё равно с этой слизеринкой что-то не так.

– Как и со всеми змеями, – усмехнулся тот в ответ, и оба тихо посмеялись.

– Эй, – неожиданно даже для себя сказал Альбус, злобно глядя на гриффиндорцев, – повтори-ка, что ты сказал?

Мальчики обернулись, но, встретив взгляд Поттера, отвели глаза.

– Мистер Поттер, – окликнула Ала директор, – вы опоздали, так ещё и болтаете. Минус пять очков.

– Прошу прощения, профессор.

– Скажите мне, пожалуйста, знаете ли вы, в чём заключаются основные запреты трансфигурации?

Он прикусил губу, чувствуя, как заливается краской от того, что не знает ответа на явно элементарный вопрос.

– Чтобы не попало в организм, – неуверенно прошептала Амет спасительные слова, не поднимая головы.

– Основные запреты трансфигурации связаны с тем, что нельзя превращать предмет во что-то, что может попасть в живой организм, – сказал Альбус, взволнованно глядя в умные глаза директора.

Та кивнула.

– Верно, мистер Поттер, пять очков Слизерину.

Он с облегчением выдохнул и сел на место. Поблагодарив девочку, Ал достал перо с чернилами, незаметно взглянул на соседку по парте и, с удовольствием отметив, что та впервые за всё время, как он её видел, искренне улыбается, приготовился с пользой провести свой первый урок.

***

Заклинания прошли проще. Добродушный профессор Флитвик медленно проходил мимо рядов и учил первокурсников правильно пользоваться палочками. Ал, с детства любивший играть с Гермионой и обожавший свою игрушечную палочку (хоть она и могла только открывать и закрывать небольшие предметы), давно уже научился чувствовать используемые вещи в руках. Профессор с радостью добавил ему пять очков за удачно выполненное заклинание второго курса, и он сразу же забыл о плохом настроении.

Тем не менее следующим был урок Зельеварения, так что заработанные баллы снова были потеряны, когда он пять раз подряд неправильно ответил на вопросы. Невиллу, безусловно, не хотелось снимать очки с сына старого друга. К тому же он отнимал лишь по одному баллу за вопрос, что считалось весьма щедрым.

На перемене, во время обеда, Альбус направился в Большой зал в надежде, что хотя бы на людях слизеринцы не разорвут его за такие скачки в сосуде их факультета, где показывалось количество их очков.

У входа в зал его взял за локоть Кастоди и со словами “На минутку, Поттер” отвёл в сторону.

– Это что за качели? – спросил он, показывая на особый прибор на руке. С виду он был похож на обычные часы, но вместо циферблата там были изображены небольшие песочные часики, наполненные изумрудами. В верхней их части было написано “-10”, в нижней столько же, но с противоположным знаком, а под изображением красовался 0, показывающий общую сумму. Дерек провёл по вещи палочкой, и над его запястьем баллы разделились на четыре застывшие в воздухе пятёрки. Две с положительным знаком, две с отрицательным. И напротив каждой стояло имя “Альбус Поттер”. Прибор назывался подсчётником и выдавался каждому старосте, чтобы тот следил за уровнем очков и систематизировал тех, кому нужна помощь в программе или же воспитании во избежание слишком большой цифры после минуса. – Объясняй, за что отняли. Оба раза.

– Я… – Он запнулся под грозным взглядом старосты.

– Ну?

– Один раз я не смог ответить на вопросы, а другой… Они обижали Амет, поэтому я…

– Без литературы. Причину.

– Директор решила, что я болтал.

– А это было так?

– Не совсем. Она просто неправильно поняла.

Кастоди закатил глаза и вздохнул.

– Ты можешь говорить прямо? Не “кто-то решил”, “кто-то понял”, а за себя? “Я болтал” было бы достаточно.

– Но я не…

– Послушай, Поттер. – Он отвёл первокурсника ещё дальше от дверей и любопытных глаз. – Позволь кое-что прояснить. Я так полагаю, что в Хогвартсе уже все от профессоров до привидений успели сказать о том, какой же кошмар, что ты учишься на Слизерине. Так вот отметь где-нибудь в своей пустой голове, что я, как и многие другие слизеринцы, этого не сделал. Хочешь знать, почему? Потому что мне всё равно, будь ты сын Гарри Поттера или Министра Магии. Пока ты не приносишь мне личного вреда и не представляешь определённой угрозы для всего факультета, что затрагивает меня как старосту, я не буду тебя трогать.

– Ладно… – неуверенно протянул Альбус, не совсем понимая, к чему клонит старшекурсник.

– К твоему сожалению, малец, это работает и в обратную сторону. Если ты продолжишь так пренебрежительно относиться к баллам, с таким трудом добываемым на нашем факультете, то станешь моим врагом, это ясно? И, как я уже сказал, я не посмотрю, чей ты там родственник. Будет на твоей стороне Гарри Поттер – я и с ним повоюю.

– Но ведь я набрал ровно столько же баллов, так что статистика не меняется…

– Чем ты будешь в плюс уходить, меня не особо интересует. Хоть самой МакГонагалл танцуй, если поможет. А вот за минусом я буду следить, и сделай так, чтобы я реже натыкался там на твоё имя.

– Но я же…

– Да, кстати, – продолжил Дерек, усмехнувшись, – поскольку ты первый, с кого сняли баллы в этом году, тебе по традиции полагается наказание. Сегодня. Скажем… часов в девять, в астрономической башне. Суть я придумаю позже, твоя задача прийти. Если откажешься, или тебя увидит хоть кто-то не из змей, назначу ещё одно. Официальное. А я, поверь, найду, к чему придраться.

– Это же очень поздно! В десять отбой, я могу не успеть дойти обратно, спускаться из башни в подземелья долго, – возмутился он. – Да и за что? В правилах Хогвартса не сказано…

– А мы тут не по правилам Хогвартса играем, а по правилам Слизерина. Добро пожаловать, – насмешливо шепнул он, дёрнув бровью, и ушёл на обед.

Альбус прислонился спиной к холодной стене и сполз на пол, готовый расплакаться от несправедливости. Ну да, опустил факультет в минус, но потом же всё вернулось обратно, да и во второй раз тоже всё весьма честно компенсировалось. И что это за традиция такая вообще? Они же не имеют на это права. Ал вздохнул. Нетрудно было догадаться, что официальное наказание будет гораздо сложнее, поэтому надо было соглашаться и выбирать меньшее из двух зол.

– Эй, слизнячок! – послышался знакомый весёлый голос. – Что грустим, подземелья не устраивают?

Он поднял взгляд на подходящего Джеймса и выдавил улыбку.

– Да нет, всё хорошо, – уверил мальчик брата, незаметно вытирая глаза. – Просто я устал немного. Первый день всё-таки, довольно непривычно.

Гриффиндорец присел рядом.

– Так и не пойму, что такого эта Шляпа в тебе нашла… Ты не злой, не гордый, грустишь постоянно.

– А грусть тут при чём?

– При том, что слизеринцы не расстраиваются по пустякам, а ещё они всегда уверены в своих действиях и не позволяют собой управлять. Кто там с тобой говорил только что?

– Это Дерек, староста.

– Что сказал?

– Да ничего особенного.

– Уже врагов себе наживаешь?

– Пока нет. И не смотри на меня так, он не кусается.

– Как скажешь.

Он встал, отряхнулся и протянул Алу руку, помогая подняться.

– Пойдём, плакса, – сказал он и со смехом увернулся от детского кулака, попытавшегося ударить его в плечо. – Ничего, мы из тебя такого слизеринца сделаем, сам Снейп обзавидуется.

Джеймс по привычке взъерошил волосы брата и побежал к своему столу, махнув рукой оставшемуся стоять в дверях Альбусу. Тот вздохнул, перевёл взгляд на своих однокурсников и уверенным шагом направился к ним. Джим всё же был прав. Пострадали, и хватит. Он ещё покажет всем и свою гордость, и благородство, и остроумие. И уж куда как свою целеустремлённость.

***

Альбус рассматривал свой тыквенный сок в бокале, когда его окликнула сидящая рядом первокурсница.

– Хэй, Поттер, – улыбнулась она, – помнишь меня?

Он повернулся и узнал ту девочку, которая заговорила с ним и Розой на Распределении.

– Кристина, верно?

Она кивнула и поинтересовалась:

– Как первый день?

Альбус с подозрением задержал взгляд на собеседнице, но не заметив никакого подвоха, пожал плечами.

– Опоздал на урок к МакГонагалл, сняли баллы, потом добавили баллы, потом на Заклинаниях подумал, что не так уж и бесполезен, но стоило прийти на Зельеварение, и мои заблуждения тут же развеялись.

– Уверена, всё не настолько плохо, – посмеялась она. – Кстати, ты слышал, что первого, с кого сняли баллы, ждёт наказание?

– Уже услышал, – вздохнул Ал, хмуро глядя в сторону перешёптывающихся старост. – А ты откуда знаешь?

– Мне об этом Мишель рассказала. Она забавная. – Кристина задумчиво улыбнулась. – Хочет сделать из меня местную неудачницу. Знаешь, как в магловских фильмах, ты смотрел? Когда главную героиню все унижают, и никто с ней не общается. Правда, смысл в том, что потом она находит друзей, а та самая популярная злая девочка остаётся ни с чем. Жаль, в жизни так не бывает. Маглы тоже забавные, потому что верят в счастливые концовки.

– А ты нет?

Она весело посмотрела на Поттера.

– Чтобы найти друзей, когда все от этого отказываются, для начала нужно попасть в подобную ситуацию. А для этого надо верить всему, что тебе говорят такие, как Забини, и воспринимать это как оскорбление. К сожалению, её попытки меня обидеть или разозлить кажутся мне слишком смешными, чтобы ссориться. Так что конкретно в этом случае я не то чтобы не верю в хорошие концовки, я не верю в плохие начала. Они для глупцов и слабохарактерных.

– И ты совсем не хочешь за себя постоять? – удивился Альбус.

– Мы с ней обе знаем, что её слова лживы и необоснованны. И другие, каким бы странным это не показалось таким, как ты, это тоже понимают.

– Таким, как я?

– Живущим среди Гриффиндорцев. У них там всё всегда чёрное и белое. Обижают – заступись, потому что надо защищаться от плохих людей. Проявляют симпатию – подружись, потому что надо общаться с хорошими людьми. Знаешь, гриффиндорцы тоже такие…

– Забавные?

– Ловишь на лету!

– Может, в чём-то ты и права. Но я не понимаю, зачем Забини говорит о тебе что-то неприятное, если абсолютно все знают, что она врёт?

– Наверное, потому, что её цель не задеть меня, а подбить на что-то, о чём я буду жалеть.

– Зачем?

– Не знаю, видимо, я ей не понравилась тем, что не собираюсь ей подчиняться. Она в этом вопросе словно сдвинута, честно говоря. Кому-то в детстве явно покупали слишком много игрушек…

– Я бы не сдержался… А вдруг она как-то твои близких оскорбит? Я понимаю, когда про тебя говорят, но если речь о дорогих тебе людях…

Девочка пару секунд смотрела в глаза Альбусу, изогнув бровь, а потом усмехнулась.

– Нет, ты всё-таки не понял. Может, привыкнешь через какое-то время к своему факультету, тогда начнёшь видеть разницу между оскорблением и провокацией. Мишель – прекрасный провокатор, но я не поддаюсь на такое. Если мне бросают честный вызов – это пожалуйста. Но как только начинается “ты что, струсила?” или “в твоей семье явно не принято бороться” ну или что-то в этом роде, у меня сразу весь интерес к человеку пропадает.

Поттер замолчал, переваривая услышанное о подобной жизненной позиции. Его-то всегда учили стоять за себя и других.

Раздумья прервал смех девочки.

– Мне кажется, я немного сломала твою систему, давай поговорим о другом. Что ты, например, думаешь о Турнире?

– Турнире? – не понял мальчик.

– О котором директор говорила на завтраке.

– Я проспал, – ответил тот, слегка расстроившись, что пропустил что-то важное.

– Теперь вводится новый вид соревнований. Поскольку Турнир Трёх Волшебников запретили из-за слишком большого количества травм и несчастных случаев, Хогвартс решил создать Турнир Факультетов. Он будет проходить раз в три года, и чтобы попасть на него, нужно в течение этой недели опустить бумажку со своим именем в большой кубок у входа в Большой зал.

– Но ведь тогда нам повезло больше всех! У тех, кто в этом году на первом курсе, есть шанс поучаствовать целых три раза.

– Не обольщайся, – покачала головой Кристина. – Первокурсников не допустят к игре. Только со второго курса. Имя кубок заберёт, но нас в любом случае не выберут.

– А в чём будут заключаться задания?

– Посмотрим. Это же новый проект, кто знает, как они его устроят.

– А вдруг я смогу пройти? – с надеждой пробормотал слизеринец.

– Я же сказала, это чисто теоретически невозможно.

– Ну тогда хорошо, что по моей части практика, а не теория, – хитро улыбнулся он.

Та лишь закатила глаза, но от улыбки тоже не удержалась.

– Кто вас, Поттеров, знает. Для вас же правила не писаны, верно? – хмыкнула Кристина. – Ладно, пойдём. Сейчас будет ЗоТИ.

– Что будет? – переспросил мальчик.

– Защита от Тёмных Искусств, – пояснила Кристина, закидывая сумку на плечо и взмахивая белокурыми волосами. – Ах, нет, извини, я должна была встретиться кое с кем. Я догоню тебя позже.

Альбус кивнул, проследил взглядом за удаляющейся девочкой и направился в класс Защиты. Он поискал глазами Амет, но её почему-то не было. Ал не придал этому особого значения и занял одинокую последнюю парту.

***

Мисс Грин, преподавательница, оказалась довольно… обычной. В ней был виден немалый багаж знаний, но даже толстые стёкла огромных округлых очков не могли скрыть боязливую неуверенность во взгляде. Она была, пожалуй, из тех, кто потрясающе знал теорию, но в практике не разбирался от слова совсем.

Альбус даже представлял себе эту ситуацию. Вот она сидит за партой, учитель просит её выполнить сложное заклинание, думая, что она, как отличница, разумеется, справится. Но ничего не выходит, и приходится ставить ей плохую оценку, несмотря на нежелание и разочарование профессора. Конечно, навыки её, должно быть, развились, раз она была принята преподавать в Хогвартс, но на месте великой колдуньи было сложно её представить.

– Очнись, Поттер. Тебе письмо, – сказала Кристина, щёлкнув пальцами у него перед лицом.

Они сидели в гостиной Слизерина, и Кристина помогала ему написать эссе по Трансфигурации об основных её законах. Он оглянулся в поисках совы.

– Письмо? Откуда?

– Понятия не имею. Просто материализовалось на столе, и всё.

Он взял пергамент, на котором было написано: “Условия составлены, тебе лишь осталось их выполнить”. Альбус прочитал надпись вслух, и бумага, вспыхнув, исчезла.

– Что это значит? – удивилась она. – Уже начинаешь влипать в неприятности? Быстро ты…

– Да нет, всё нормально. Извини, я пойду. Не жди меня.

– Хорошо, право твоё, конечно, но куда ты? Через два часа отбой.

– Я же говорю, не жди.

Он перевесил сумку через плечо и, махнув недоумевающей девочке, вышел из гостиной.

***

На первой ступени лестницы, ведущей в астрономическую башню, лежало ещё одно письмо с надписью “Коснись палочкой, Поттер”. Он так и сделал, наблюдая, как пергамент разворачивается сам по себе.

“Что ж, по традиции ты, как первый, с кого сняли баллы в этом году, должен выполнить определённое наказание, о котором не знают учителя. На самом верху башни увидишь несколько классов, зайди в первый, там будет мантия. Та самая новенькая, которую ты ”защищал от обидчиков”, каким-то образом разорвала мантию второкурсника, магией или нет, мне не важно. Суть в том, что ты должен её зашить. Без палочки, разумеется. И чтобы ни одного шовчика не было видно. Надеюсь, правила ты помнишь. Вперёд, Поттер. Исправляй ошибки своей подружки”.

Подписи не было, а почерк, разумеется, печатный.

“Слизеринцы, что с них взять”, – подумал Альбус и, вздохнув, начал подниматься.

Пройдя длиннющую лестницу, он с облегчением зашёл в кабинет, радуясь, что сможет наконец присесть. Мантия оказалась не в таком ужасном состоянии, как он себе представлял, там было всего несколько беспорядочных продолговатых дыр, словно ткань прорезали ножом. Он взял иголку с ниткой (и где они только нашли их в Хогвартсе…) и принялся за работу. Когда последняя дырочка была уже практически зашита, мальчик замер. В коридоре послышались голоса.

Едва заметный шёпот сопровождался приглушёнными шагами. Они остановились около двери в класс, и у Альбуса сердце ушло в пятки. Надо было срочно решать: прятаться или же стоять неподвижно, не создавая звуков. Если его найдут, у него будут проблемы. Большие проблемы. Если это ученик, то он расскажет профессорам, те расскажут родителям, а объяснять Гарри Поттеру, почему вечером первого дня учёбы он оказался в астрономической башне, зашивая чужую мантию магловскими нитками, как-то не хотелось.

Через какое-то время негромких переговоров послышалось, как в коридоре два человека начали расходиться в разные стороны. Ал прислушался, надеясь, что неожиданные гости уходят. С пару секунд стояла тишина, но вдруг…

– Экспелиармус!

– Протего.

– Таранталлегра!

– Протего. Инкарцеро.

– Проте…

– Импервиус максима.

Послышался звук удара, но Альбус не двинулся, круглыми глазами глядя на дверь и пытаясь осознать, что происходит. Осознать было как раз не очень трудно. Этой ночью башня была выбрана местом для дуэли. Но вот принять происходящее было куда проблематичней. Дуэли запрещены, и если его здесь поймают вместе с дерущимися учениками, родители не обрадуются. Как и Кастоди, чётко установивший, что его не должны видеть не слизеринцы.

Судя по отсутствию дальнейшего звука, упавшему даже не собирались хоть как-то помочь. Сердце бешено колотилось от понимания, что он действительно уже нарывается на неприятности, а голова судорожно соображала, выбирая вариант при котором Альбус будет жалеть о содеянном меньше всего. Ну же… Остаться незамеченным? Позвать профессоров? Разобраться самому?

– Ты сдаёшься так быстро? – спросил смутно знакомый голос. – Забавно, думал, пятикурсника не так просто победить.

Тишина в ответ.

– Что же мне с тобой сделать, а? Подвесить из окна? Расцарапать лицо?

Он зашёлся надменным смехом.

– Не смотри на меня так, я шучу. Хотя…

“А, к чёрту!” – решил Альбус, выбегая в коридор. Кем бы ни был этот угрожающий, кем бы ни был этот побеждённый, он не мог позволить себе стоять в стороне. И плевать уже, что скажет староста. А с отцом он потом решит, как разобраться.

Тем не менее детали происходящего за дверью так и осталось для мальчика тайной, потому что он не успел ничего рассмотреть. Всё, что осталось в памяти, – равнодушный взгляд полуприкрытых глаз, в которых мелькнуло… удивление? И светлые, почти белые, волосы, упавшие на бледное лицо при резком повороте головы к неожиданно появившемуся однокурснику. Перед тем как…

– Ступефай!

В спину ударило заклинание, и Ал отлетел к противоположной стене, больно ударившись лбом о шершавый камень школьных стен.

“Надеюсь, они возьмут с собой мантию из класса, потому что подниматься сюда снова я уже точно не собираюсь”, – подумал Поттер и потерял сознание.

========== 4. Первый учебный день. Малфой ==========

4.Первый учебный день. Малфой

С самого утра Поттер поражал, только вот Скорпиус никак не мог определиться, чем именно. Тупостью, неудачливостью или же просто бессмысленностью своего существования.

Будящие чары разбудили Малфоя часов в семь утра, когда комнату уже заливали лучи солнечного имитатора из рам ненастоящего окна. Через какое-то время все начинали просыпаться. То есть… почти все. Черноволосое создание беззаботно сопело на соседней кровати, и никто даже не собирался его поднимать. Скорпиус пожал плечами, решил, что проблемы Поттера не проблемы Малфоя, и вышел из гостиной.

На первый урок Поттер ввалился с опозданием на шесть минут. Надо было всё-таки его разбудить, хотя с таким учеником на факультете никто не сомневался, что Слизерин с самого первого дня пойдёт в минус. МакГонагалл вещала что-то скучное и бесполезное про организацию и школьные планы по учёбе на этот год. Скорпиус включил свой слух, когда директор назвала основные темы, и сразу выключил, потому что это были элементарные задания, которым он давно научился с личными учителями.

– Скажите мне, пожалуйста, знаете ли вы, в чём заключаются основные запреты трансфигурации?

Малфой вздохнул и посмотрел в окно. Если весь первый курс будет проходить в таком темпе, впору переводиться на следующий. Поттер, как ни странно, ответил правильно. Угадал, видимо.

На Заклинаниях Скорпиус чуть не заснул от скуки. Сын героя блеснул своими великими познаниями в заклинаниях второго курса, и все были в восхищении. Кроме одного мальчика, скучающе смотрящего на очередной легчайший элемент в совершенно детской магии. Он собирался было показать что-то посложнее, но урок закончился.

В коридоре Малфой, раздражённый и всё ещё не понимающий, за что однокурснику дали целых пять баллов, взмахом палочки перекрасил волосы идущей мимо когтевранки в синий. Та спокойно двинулась дальше, уткнувшись в книгу и не замечая чужих удивлённых взглядов. Пройдя пару шагов дальше, он услышал девчачий визг и едва заметно улыбнулся. Видимо, когтевранка встретила подружку с зеркалом.

“Что ж, мистер Флитвик, мне кажется, я выполнил ваше задание по управлению палочкой. Интересно, где же мои пять очков?” – насмешливо подумал он и зашёл в класс Зельеварения.

Профессор Долгопупс, что само по себе уже звучало абсурдно, судя по всему, завёл себе любимчика. Не ответить на его вопросы Скорпиус посчитал, мягко говоря, проблематичным. Но Поттер справился и с этим. Вся эта информация была написана в любом базовом учебнике по зельям, но кто-то, кажется, решил, что книжки не для великих волшебников, знающих великие заклинания великого второго курса. С него снимали по баллу за вопрос. Мерлин, это же просто смешно…

Во время обеда Скорпиус зашел в Большой зал и сел с краю, подвинув какого-то старшекурсника. Раздражение нарастало. Поттер уже купается во всеобщем внимании, хоть он и не способен ни на что дельное. Кто бы мог подумать, действительно, это же так странно, что сына Гарри Поттера все сразу полюбили. Из-за него очки Слизерина скачут, а ему ничего. Хотелось выплеснуть злость, и неожиданно удачно этот шанс подвернулся в виде сидящего рядом ученика.

– Малфой, ты совсем обнаглел? – прорычал кто-то сбоку.

Ему не потребовалось даже посмотреть на заговорившего, чтобы узнать этот голос.

– Браун, – констатировал он, спокойно потянувшись за сэндвичем.

Люк перехватил вытянутую руку и, сильно сжав, прошипел:

– Ищи себе другое место. Я не буду есть рядом с Малфоем.

Он медленно повернул голову и задержал на старшекурснике взгляд. Такой взгляд, которым владел только он. Такой, которому отец учил его с детства, уверяя, что с радостью сына Пожирателя никто не встретит и что побеждает тот, кто всегда держится с уверенностью. Такой, чтобы хотелось убежать. Люк вздрогнул.

– Отпусти. Мою. Руку, – чётко сказал Малфой, не моргнув.

Люк злобно смотрел на угрозу в глазах первокурсника и, сам не зная почему, отпустил.

– Если не хочешь есть со мной, ты можешь пересесть. Тебя никто не держит.

Он взял бутерброд и откусил.

– Не здесь, – резко произнёс Люк и вышел из зала.

Малфой спокойно отложил еду, сделал глоток тыквенного сока, усмехнулся и вышел вслед за ним, понимая, что имеет ввиду старшекурсник. Не здесь так не здесь. И правда, не затевать же дуэль перед учителями.

Недалеко от дверей Поттеру что-то выговаривал староста. Видимо, Малфой ошибся, и за такие перемены баллов однокурснику всё же попало. У него было такое растерянное и напуганное выражение лица, что Скорпиусу даже захотелось подойти и поинтересоваться, в чём же дело, если их “великий волшебник” так подавлен. Но, снова придя к выводу, что проблемы Поттера не проблемы Малфоя, он отвернулся и подошёл к хмуро стоящему в углу Люку.

– Мне кажется, ты слишком много себе позволяешь, – начал тот.

– Взаимно.

Лицо старшекурсника перекосилось от наглости мальчика.

– Предлагаю, не начиная войны, закончить её по-слизерински.

– Давно пора, – хитро прищурившись, кивнул Скорпиус.

– Сегодня. Астрономическая башня. 10 часов.

– После отбоя? А не боишься, что поймают? – усмехнулся он.

– А ты?

Они какое-то время насмешливо смотрели друг на друга.

– Хорошо, – сказал Малфой, и оба, пожав руки в знак согласия, вернулись в Зал.

***

Мисс Грин, преподавательница по Защите от Тёмных Искусств, оказалась довольно… жалкой. Недолго глядя на её бегающие глаза и неуверенные движения, Скорпиус пришёл к выводу, что если он и столкнётся в жизни с тёмными силами, такой профессор будет последним, кто сможет его защитить. Он быстро потерял интерес к уроку и увлёкся своей книгой. Пару раз она окликала его, видимо собираясь сделать замечание, но обычного спокойного взгляда и чёткого “Да, профессор?” хватало, чтобы заставить её смутиться, пробормотать что-то в ответ и продолжить тихо что-то рассказывать, что в её понимании, кажется, считалось преподаванием. Собственно, этого всегда хватало, чтобы заставить человека сделать всё, что ему было угодно. А ведь не в этом ли смысл морального превосходства, которое всегда должно было быть присуще Малфою?

***

Он сидел в гостиной и был готов на всё, лишь бы развеять свою скуку. Легче, чем домашняя работа первого учебного дня первого курса, в жизни Скорпиуса, пожалуй, было… ничего. Его учителя и воспитатели, с которыми он занимался дома, научили его работать с текстом тогда, когда он научился читать, так что на качественное эссе по трансфигурации ему потребовалось максимум минут двадцать. Рядом сидели Поттер с их однокурсницей и занимались тем же самым. Вернее, она занималась, а он никак не мог закончить, ссылаясь на необходимость написать какое-то письмо.

– Это для отца, – пояснил мальчик.

Даже интересно, как Гарри Поттер отреагирует, узнав, что его сын попал на Слизерин. Вдруг на их столе появилось ещё одно письмо, и сокурсник ушёл. Уже побежал спасать кого-то? Наверное, свою подружку из Америки, которая куда-то пропала после обеда. Что-то подсказывало, что вокруг него уже начинают скапливаться неприятности. Помочь, что ли, а то опять баллов снимут… Он мотнул головой и, в какой раз говоря себе, что проблемы Поттера не проблемы Малфоя, продолжил выполнять уроки.

Через какое-то время, доделав всю работу, он решил подсесть к той девочке, намереваясь выяснить хоть что-то, что могло его заинтересовать за этот скучнейший день.

– Малфой, – представился он, протягивая руку.

Она скептически посмотрела на него, но руку пожала.

– Брик, Кристина. Тебе что-то нужно?

– Почему же сразу что-то нужно? С чего столько подозрения в голосе?

– Просто я много слышала о тебе.

– Тогда понятно, – усмехнулся Скорпиус и откинулся на спинку стула. – Заводишь дружбу с нашим новым героем?

– Альбусом? С чего столько уверенности в голосе? – Она изогнула бровь, пародируя его тон. – Дружба – это громко сказано, мы же знакомы всего несколько часов. А я не с Пуффендуя, чтобы называть другом первого встречного.

Малфой одобрительно улыбнулся уголком губ. Кристина вполне начинала нравится ему как слизеринка.

– А он знает о том, что вы, оказывается, не друзья? А то он-то с виду как раз напоминает пуффендуйца.

– Я думала, это и так понятно, – удивилась Кристина. – В нём видно, конечно, что он явно из окружения гриффиндорцев, но мне казалось, даже он не воспринимает дружбу как что-то, появляющееся за секунду.

– Боюсь тебя огорчить, – посмеялся Скорпиус. – Ты уверена, что внимательно смотрела, когда говорила с ним? У него же на лице написано “Я беспомощное и наивное создание, чудом занесённое на Слизерин”.

Он провёл ладонью в воздухе, изображая строчку, и, довольно отметив улыбку Кристины, продолжил.

– Так куда он ушёл? – с лёгким безразличием спросил Малфой.

– Извини, но даже если бы я знала, не сказала бы.

– Не доверяешь мне?

– Просто это не твоё дело.

– Что, всё-таки решила, что вы близкие друзья, раз так защищаешь его тайны?

– Провокация, – констатировала Кристина, тоже откинувшись на спинку и копируя позу собеседника. – Сегодня я уже объясняла Альбусу, что не поддаюсь на неё.

– Я не провоцирую тебя. Ты сама выбираешь скрывать его секреты. Хотя почему? Боишься, он рассердится, если узнает, что ты рассказала кому-то? А с виду не похожа на трусиху…

Она рассмеялась.

– Пообщайся с Мишель, может, научишься чему-то.

Скорпиус прищурился и едва заметно улыбнулся. Нет, девчонка определённо ему нравилась.