Текст книги "Слизеринцы и Общество Чистой Крови (СИ)"

Автор книги: diademma__

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Разве вы с Лео не ходили в Косой переулок? Мог бы там купить.

– Ты же знаешь, его родители маглы, они опять перепутали валюту. Пришлось отдать ему мои галлеоны, а то никто не принимал его магловские бумажки.

Джеймс закончил писать и протянул брату уже каким-то образом помятое перо.

– Оставь себе.

– Кстати, – сказал он, складывая письмо пополам. – Ты уже написал МакГонагалл по поводу Саманты?

– Что? – растерялся слизеринец. – Зачем мне ей писать…

– Ну не оставишь же ты её здесь, – рассмеялся Джим. – Кто за ней следить будет? Папа на работе постоянно. Мама тоже занята, может и забыть покормить лишний раз. Кикимер вообще вряд ли знает, как с животными обращаться. А Лили…

– Нет-нет-нет! – замотала головой девочка. – Она меня пугает.

– Я к тому, что Саманту придётся взять с собой в Хогвартс, – закончил мысль Джеймс. – А поскольку это не сова, не кошка и не жаба, тебе нужно специальное разрешение.

Собрав чемодан, Альбус написал письмо. Разрешение получил. И даже упросил директора позволять змейке иногда ползать по территории школы (хоть и только под присмотром, чтобы какой-нибудь прогуливающийся ученик случайно на неё не наткнулся). Осталось лишь надеяться, что однокурсники не будут против террариума в общей спальне первокурсников Слизерина.

***

У Хогвартс-экспресса толпились ученики с семьями, среди которых пробирались Уизли и Поттеры. Альбус вгляделся в толпу, сам не понимая, что ищет. Но как только взгляд остановился на светловолосой макушке, на лице почему-то появилась улыбка.

Скорпиус повернулся к сокурснику, заметил его, и, подняв ладонь, показал ему четыре пальца. Ал вопросительно вскинул брови, не разобрав намёка. Малфой указал ему окна четвёртого купе и посмотрел на него, будто спрашивая: “Теперь понял?”

Альбус кивнул и вернулся к семье. Обнял родителей, помахал рукой Рону, Гермионе и Хьюго, уже проводивших Розу. Затем повернулся к Лили, с печальным видом сидящей на чемоданах, и широко улыбнулся, на что девочка не смогла сдержать поднимающиеся уголки губ.

– Я буду скучать, – вздохнула она.

– Летом мы хоть каждый день будем проводить вместе, идёт?

– Я тоже хочу в Хогвартс…

– Знаешь, там бывает не так весело, как ты думаешь.

– Потому что там ещё веселее, – прервал их подошедший Джеймс. – А теперь, Ал, пойдём в поезд, чтобы мама была уверена, что я за тобой пристально слежу.

– И потом ты, конечно, убежишь к Лео? – усмехнулся слизеринец, закидывая на плечо сумку.

– Слушай, нам с ним кучу всего обсудить надо. У тебя же есть свои друзья, да? Как её там… Кристина, кажется. Вот с ней и поедешь.

– Пойдём уже, – махнул Ал рукой и зашёл в вагон.

– До встречи в Хоге! – Джим привычным жестом растрепал его волосы и отправился искать Лео.

Альбус же безуспешно попытался волосы пригладить и, развернувшись, пошёл в сторону четвёртого купе.

***

– Я уж думал, ты не явишься, – вместо приветствия сказал ему Скорпиус. – Не собирается там твой брат прибить тебя за то, что ты едешь со мной в купе? Потому что если он стоит за дверью, то лучше уж сразу уходит.

– Успокойся, у него свои дела есть, – ответил Ал, закидывая вещи на полку и садясь напротив сокурсника. – Есть какие-нибудь новости?

– Есть. – Малфой достал свою сумку. – Как я и писал, я уезжал во Францию. Оказалось, что моя тётя со своим мужем переехали, и у них появилась неплохая библиотека, где я нашёл вот это.

Он положил на столик увесистую книгу с однотонной обложкой, на которой не было ни автора, ни названия.

– Как я понял, однажды моя мама была в гостях у моей бабушки Нарциссы и нашла там эту книгу. Затем отдала своей сестре, чтобы та хранила её у себя. Не знаю зачем. Так мне сказала моя кузина.

– У тебя есть кузина? – удивился Ал.

– На данный момент, Поттер, это последнее, что должно тебя волновать, – проворчал Скорпиус.

– Ладно, посмотрим, что там у тебя.

Он открыл книгу. Оказалось, что это и не книга вовсе, а тайник, где был спрятан небольшой блокнот. Альбус достал его. Он был пустым, но вот рядом была сложена небольшая, мелко исписанная бумажка.

– Тут лишь пара записей, но зато их автор, может быть, неплохо нам помог, – сказал Малфой.

– И кто же автор?

– Мой дед. Люциус. Он написал здесь кое-что про Общество.

Альбус развернул записку и пробежался по ней глазами. Там говорилось, что у лидера этой группы когда-то обязательно родится дочь и что этот блокнот той должны подарить, когда исполнится семнадцать, то есть когда она станет совершеннолетней. Также указано, что страницы блокнота легко поддаются любым чарам, поэтому из него можно сделать и личный дневник, и использовать для тайных переписок, заколдовав так, чтобы лишь сами переписывающиеся могли читать. И многое другое. Короче говоря, блокнот был довольно ценной и удобной вещью.

– “Я надеюсь, что смогу передать этот подарок королеве, чтобы когда-нибудь она смогла передать его своей дочери. Что ж, если этого не случится, то полагаю, что этого не произойдёт из-за поражения моего Лорда. А тогда и Общество уже не будет нужно… И всё же на случай, если Общество живо, я спрятал на последней странице послание о том, где находятся все входы и выходы из его подземелий. Уверен, о некоторых из них знают лишь единицы. Но я готов поделиться этой тайной с юной наследницей. И, зная о тех умениях, которые должны передаться ей от матери, я сделал так, чтобы эту тайну смог прочитать лишь владеющий перселтангом. С уважением к настоящей и будущей королеве Общества, Люциус Малфой”, – зачитал Альбус.

– Я ждал все каникулы, чтобы ты наконец смог прочитать, что там, – сказал Скорпиус, садясь рядом с однокурсником. Ал, не менее заинтересованный, открыл последнюю страницу, но увидел совсем не то, чего ожидал.

У самого корешка красовались оборванные края листа. Нужная им страница была вырвана. А на предыдущей кривоватым почерком написано: “Я не заметила, чтобы ты спрашивал у моей мамы разрешения на эту книгу. Не знаю, что там за таинственный парселтанг, но надеюсь, это было что-то важное. Счастливой поездки в Лондон, Скорпи!”

– Вот же мелкая… – Малфой кашлянул, чтобы не заканчивать фразу словом, которое крутилось у него в голове. – Знал же, что не надо было его на столе оставлять!

Он поднялся и недовольно сложил руки на груди.

– От кого это?

– Моей чёртовой кузины, – проворчал он, опускаясь на прежнее место. – Я достал эту книжку-тайник из библиотеки и хотел спрятать у себя в комнате, но меня срочно позвали, и пришлось уйти. Потом вернулся и убрал блокнот в чемодан, не проверив. А зря. Видимо, она за мной следила.

– М-да, – протянул Альбус. – И мы не сможем достать эту вырванную страницу, потому что она во Франции. Что теперь будем делать?

– Не знаю. – Скорпиус нахмурился. – Так. Ладно. Надо понять, что у нас есть.

– Сделать шаг назад и начать заново, – кивнул Ал. – Так мой папа говорит, когда появляется сложное дело.

– Что ж. В начале учебного года нас кто-то решил похитить. Пивз, с которого началась вся эта история, привёл нас в ту странную комнату на восьмом этаже, где, судя по нашим диалогам, которые ты услышал через воспоминания, нас встретила какая-то девочка. И где нас куда-то затянул камин. Мы оказались в подземельях, а потом каким-то образом вернулись в Хогвартс и очнулись в Больничном крыле. Значит, завязалась драка. И мы ничего не помним. Значит, в драке мы проиграли. На щеке у тебя была нарисована капля, что, как мы позже выяснили, символизировало Общество Чистой Крови. Также благодаря тому, что мы смогли частично увидеть твои воспоминания, мы узнали, что к этому причастны Люк Браун, куда-то пропавший, и не знакомая нам девочка с длинными волосами и фиолетовыми глазами. А ещё у нас есть какая-то непонятная Фиона, которая чёрт знает кто такая. Может, она и есть та девочка, которую мы встретили в комнате и которая оказалась по другую сторону разбитого нами зеркала. А может, это всё три разных человека. Мы не знаем, потому что зелья хватило лишь на некоторые воспоминания, а не всю историю целиком. Плюс к этому, с таким же рисунком на щеке в Больничное попал твой брат. Вас объединяют семейные узы, но меня вот с вами не объединяет ничего.

– Но у тебя и не было того символа, – вставил Ал.

– Именно. Единственные люди, кто мог бы нам что-то прояснить, – это Люк, мой дед и Фиона, предлагающая змееустам с ней связаться. Но Люк исчез, мой дед умер, и у тебя проблема с письменным парселтангом, да и кто знает, ответил ли нам эта девочка.

– Твой дед умер? – растерянно переспросил Альбус. – Мне жаль…

– Поттер, у тебя просто удивительная способность запоминать самое ненужное из сказанного тебе, – пробормотал Скорпиус, поворачиваясь к окну.

– Ты скучаешь по нему? – спросил он, не зная, что ещё можно о таком спросить.

– Я его никогда не видел. Он умер в Азкабане, когда я был совсем маленьким.

– И всё же, – пожал Ал плечами. – Он был Малфоем.

– Не таким Малфоем, каким я хотел бы быть, – твёрдо ответил он и, резко подняв голову, посмотрел на сокурсника. – Не говори никому, что я сказал такое, ясно?

– Ну, думаю, тебя можно понять. Он был близким приспешником Волан-де-Морта.

– Да, он был Пожирателем Смерти, тебя что-то в этом не устраивает? – мгновенно ощетинился Скорпиус.

– Я не говорил, что он заслужил умереть в Азкабане.

Пару секунд стояла тишина, пока Малфой не произнёс негромко:

– Может, и заслужил.

Ал растерянно и удивлённо посмотрел на него.

– Но не забывай, что только мне можно признавать подобное, понятно?

– Понятно, – хмыкнул Альбус. – Вернёмся к разговору. Фиона. Я могу попробовать что-то написать в той комнате, чтобы мы смогли с ней встретиться. Не уверен, что у меня получится, но попытаться стоит.

– У тебя должно получиться, – сказал Скорпиус скорее приказывающим тоном, чем подбадривающим.

– Твоя вера в меня весьма приятна, – с сарказмом пробормотал Ал.

– Я верю в свою месть. А сомнение – это уже шаг к поражению.

Альбус улыбнулся.

– Тебе бы открытки писать, Малфой. Мотивационные. Например, “Хочешь сделать приятный подарок знакомому – подари ему змею. Верь в силу своего странного юмора!”

– Никакого уважения, – фыркнул Скорпиус. – Кстати, как она? Не умерла ещё от постоянного пребывания Поттеров поблизости?

– Всё с ней прекрасно. – Ал открыл лежащую рядом специальную сумку с террариумом и показал однокурснику спящую в своём террариуме белую змейку. Она почему-то очень часто спала.

Малфой улыбнулся уголком губ при мысли о том, как такого питомца примут их однокурсники.

– Надеюсь, что Нотт с Пьюси и Забини боятся змей.

– Чего её бояться? Саманта – милейшее создание, – отмахнулся Альбус.

– Это же не мешает заверить их, что она очень любит питаться вредными первокурсниками по ночам, – усмехнулся Скорпиус, и Ал, не удержавшись, рассмеялся в ответ.

***

Пир в Большом зале, как всегда, был потрясающим. Альбус и Скорпиус встретились с Кристиной, рассказавшей им о своих каникулах, послушали очередную речь МакГонагалл и направились в гостиную.

Они зашли в спальню раньше однокурсников, поэтому Ал подошёл к своим вещам, уже поставленным около кровати, полностью вытащил террариум Саманты из сумки и поставил перед тумбочкой. Остальные первокурсники вроде как ещё сидели в гостиной, так что он позволил змейке осмотреть комнату, поползать, привыкнуть. И, разговорившись с Малфоем, не заметил, как дверь в спальню распахнулась. Ал повернулся и увидел Пьюси, который хотел было сказать им что-то язвительное, как вдруг его взгляд упал на змею на полу, и на всю гостиную Слизерина послышался крик ужаса, срывающийся на визг.

В комнату вбежал Дерек, переводя взгляд с Эдварда на чему-то улыбающихся Поттера с Малфоем.

– Что происходит?

– Т-ты… ты в-видел?! – залепетал Пьюси, забираясь на кровать, когда Саманта подобралась к нему поближе. – У нас в подземельях змеи завелись!

На этот возглас сбежалось ещё несколько человек с младших курсов.

– Она точно ядовитая! – заверил их Эдвард.

– О, я знаю таких змей. Они, кстати, людьми питаются, – усмехнулся уже разобравшийся в ситуации Кастоди.

– Серьёзно?!

– Вытащите её отсюда кто-нибудь! – присоединился к другу Забини. – Как она вообще сюда пробралась?

– Да чего вы, ребят, я её сейчас одной левой! – встрял Нотт, уже засучивающий рукава.

– Никто никаких животных здесь убивать не будет, – сказала зашедшая Кейт. – И к тому же в замке не могут просто так появится змеи. Так что признавайтесь. Чья шутка?

Альбус помолчал пару секунд, но, встретив строгий взгляд старосты, сдался.

– Ладно, моя. И вовсе не шутка, а домашняя питомица. – Он подошёл к Саманте и та радостно залезла на его подставленную руку.

– Домашняя?! – прикрикнул Эдвард, всё ещё не слезая с кровати. – Ты, Поттер, позабыл, что вообще-то не дома находишься.

– Разрешение у тебя есть? – спросил Дерек. Получив утвердительный кивок, он пожал плечами. – Ну, тогда всё нормально. А ты, Пьюси, заканчивай истерить. Разошлись, ребята, концерт окончен.

Старосты прогнали собравшихся учеников, а в спальню просочился Винсент с растерянным вопросом:

– Что я пропустил?..

– Тебе этого с рук не сойдёт, – яростно проговорил Эдвард. – Не думай, что можешь, вот так заводить тут всяких мерзких животных, и все с этим сразу согласятся.

Саманта, перебравшаяся на плечи хозяина, приподняла голову и злобно зашипела, отчего Пьюси так сильно отпрянул (хоть их и разделяло несколько кроватей), что свалился на пол, с грохотом роняя и свои чемоданы.

– Думаю, такой подарок должен считаться как минимум за половину спасения жизни, – усмехнулся Скорпиус, с одобрением посматривая на змею.

***

Учёба спокойно продолжалась, однокурсники Ала смирились со змейкой, Кристина и Аманда даже чуть ли не подружились с ней и часто разрешали ползать по своим книгам, когда они занимались уроками в гостиной. Всё, насколько было возможно, возвращалось в норму. Альбус смог с помощью Саманты написать в комнате-ловушке послание Фионе, хоть и та пока ничем не давала о себе знать.

И всё было прекрасно, если бы не один факт, связанный со старостой Слизерина – Кейт Фастерн. Поттер замечал, что после Турнира на неё как-то странно смотрят, но не придавал этому значения. После каникул же стало понятно, что дело не ограничивалось только странными взглядами. Над Кейт смеялись. Её провожали смешки и “незаметно” показывающие на неё пальцы, когда она проходила в коридорах или сидела в классе. Ей бросали язвительные комментарии в тех же коридорах и Большом зале. И сколько бы Дерек не пытался припугнуть обидчиков своей девушки, смешки не прекращались.

Альбусу потребовалось какое-то время, чтобы понять причину такого отношения к Кейт. А когда понял, он весьма удивился, что людей, учитывая, через что относительно недавно прошли все их семьи, может волновать страх какого-то человека. Страх, в нём и было всё дело. Всё это происходило из-за её боггарта.

Разумеется, находились и нормальные студенты, понимающие, что нынешние ученики Хогвартса – это дети воевавшего поколения. Само собой, все кого-то потеряли. Само собой, Волан-де-Морт до сих пор внушал страх. Но были и те, кто считал глупым бояться умершего человека, Альбус же находил глупым смеяться над чем-то подобным. И всё же Кейт держалась с привычной уверенностью, строгостью и самообладанием.

Так продолжалось, пока о происходящем не узнали учителя…

***

– Доброе утро, уважаемые студенты. Сегодня, как вы могли понять, у нас будет необычное занятие. Сегодня я хотела бы показать кое-что. Всем вам, – говорила миссис Сидни, расхаживая перед первыми партами кабинета.

Они сидели в большом классе, где собрались первокурсники не только Слизерина, но и всех остальных факультетов. Альбус нашёл глазами Бена, помахавшего ему рукой, и Розу, сидящую в компании когтевранцев, та тоже его заметила и коротко кивнула, не отвлекаясь от речи преподавательницы.

– Я слышала, что в последнее время в Хогвартсе много говорят о Том, Кого… о Волан-де-Морте. – По классу прошёлся взволнованный шёпот. – Некоторые ученики считают, что бояться его – стыдно и бессмысленно. Это не так. Для страха было много причин. И неуважение к этим причинам равносильно неуважению к героям войны, благодаря которым вы здесь находитесь. Даже простое воспоминание о том, как кто-то показал тебе его лицо, может шокировать человека. Встретить его – это куда хуже. Именно поэтому я покажу вам воспоминание о возрождении Тёмного Лорда. Воспоминание присутствующего там человека. Гарри Поттера. Учившегося на тот момент на четвёртом курсе.

И снова эти перешёптывающиеся голоса… Ал посмотрел на сидящего рядом Малфоя, который на секунду – всего на секунду – растерял своё напускное равнодушие и напряжённо сглотнул, понимая, о чём идёт речь. Поттер обменялся взглядом с не менее удивлённой Розой и повернулся к учителю. Миссис Сидни заклинанием развернула большое полотно перед доской и вылила на него склянку с неярко светящейся жидкостью…

Альбус прекрасно помнил, что все истории Гарри Поттера о своём прошлом, которыми он делился с детьми, всегда превращались во что-то поучительное или забавное. Но он всё равно понимал, что отец никогда не рассказывал им и половины правды. Ведь лишь забавное и поучительное не станут называть войной. И сейчас он мог увидеть это по-настоящему.

Пара взмахов палочкой, и ткань затянуло мрачной дымкой, скрывающей странное изображение. Размытые очертания старого кладбища становились чётче. Ал подался вперёд и разглядел что-то красное на тёмно-зелёном фоне. Кофта. Цвета Гриффиндора выделяли мальчика среди суровости могильных плит. Показался парень в жёлтом. Седрик Диггори. Отец один раз рассказывал о нём, как о прекрасном человеке, с которым ему, к сожалению, не удалось познакомиться поближе.

Палочки обоих участков Турнира Трёх Волшебников были направлены на третьего человека с каким-то свёртком.

“Убей лишнего”, – послышался голос, прерывающий раздумья Альбуса. Голос хриплый и леденящий, пронизывающий до костей. Поттер застыл и старался даже не дышать.

“Авада Кедавра!” – произнёс слуга.

Седрик отлетел, и перед студентами предстало его застывшее, ещё чуть удивлённое, лицо. На первой парте вскрикнула гриффиндорка. В образовавшейся после этого гробовой тишине кто-то выронил перо…

Вновь появилось юное лицо четырнадцатилетнего подростка, Ал завороженно смотрел на непослушные чёрные вихры и ужасающийся взгляд зелёных глаз. Некоторые ученики обернулись на него. Кто-то – взглянуть на реакцию, кто-то – просто удивившись схожести отца и сына.

Он наблюдал за происходящим, приоткрыв рот. Это неправда. Это не то, что говорили мальчику. Альбус пришёл к выводу, что понятия не имеет о том, через что на самом деле прошёл его отец…

Юный гриффиндорец, сдерживаемый монументом на могиле отца Тома Реддла, пытался сопротивляться Хвосту, проводящему ножом по его запястью. Зловещий обряд возрождения пронёсся перед глазами у Ала, словно в замедленной съёмке.

Тишина в кабинете давила. Пока не появилось самое страшное – лицо Волан-де-Морта. Создание, сотканное из холода и бесчувственности, казалось, обвело всех присутствующих спокойным взглядом красных змеиных глаз. У Альбуса пробежал холодок по спине.

Тишина. Стоны Хвоста. Шелестящий шёпот Тёмного Лорда. Чёрная метка. Хлопки трансгрессии Пожирателей Смерти. Круцио. Крик. Серебряная кисть. Белые волосы – Люциус Малфой.

Судорожный вздох Скорпиуса.

События доносились через полупрозрачную дымку, звук был очень тихим. Ал пожалел, что недавно прочёл дополнительную книгу про заклинания, ведь если бы он этого не сделал, он бы не понял сейчас, что такая расплывчатость – следы неумелого заклинания Забвения. Гарри Поттер, которого знал его сын, вполне легко мог исправить себе память, значит, эти попытки были совершены во время учёбы в Хогвартсе. Возможно, на том же курсе. Альбус не хотел, но он понял это. И липкое ощущение неправильности происходящего перехватило дыхание.

Внезапно картинка снова обрела черты. Отец стоял в кругу Пожирателей, с палочкой в руках.

“Тебя учили сражаться на дуэли, Гарри Поттер?”, – тихо спросил Волан-де-Морт.

Альбус понял, что ошибся, думая об этом мальчике, как об “отце”. Это был не герой магической Британии. Это был… ребёнок. И в глазах этого ребёнка читался плохо скрываемый страх.

“Мы должны поклониться друг другу, Гарри. Ну же, приличия надо соблюдать… Дамблдор был бы очень рад увидеть твои хорошие манеры… поклонись смерти, Гарри…”

Страх в глазах мальчика сменился решительностью. Гарри Поттер не шелохнулся.

“Я сказал, поклонись”, – повторил Тёмный Лорд, направив палочку на гриффиндорца, и тот, безуспешно пытаясь сопротивляться, изогнулся.

Ал вздрогнул, увидев бледное, похожее на скелет, лицо так близко. Безумие, сквозившее в его ухмылке, заставило его ещё сильнее вжаться в спинку стула. Поттеру было невыносимо стыдно, что он боялся уже погибшего… создания. Но он ничего не мог с собой поделать. И даже укоризненная мысль о том, что это всего лишь воспоминание, не помогала унять колотящееся сердце.

Нотт и Забини, сидящие перед ним, стыдливо отвернулись. Они присутствовали на судах над своими родителями, они видели воспоминания, которые Гарри Поттер показывал против их семей, они знали, что произойдёт на этой дуэли…

Едва слышно произнесённый Круциатус – и четверокурсник повалился на землю. Класс наполнил невыносимый крик боли. Перед глазами мелькала чёрная шевелюра и красно-золотая эмблема львиного факультета Хогвартса. Их обладатель изгибался и корчился от боли, набирал в грудь воздух и снова кричал, кричал, кричал, пока заклинание не закончилось и дрожь не проняла юного Гарри и нескольких студентов, закрывших ладонями уши.

Крик прекратился, и вместе с ним исчезла вся картинка.

– Довольно, – раздался суровый и тихий голос человека, стоящего в дверях.

Все вздрогнули и обернулись. И только Альбус продолжил неподвижно сидеть, не отрывая взгляда от опустевшего полотна. Он никогда не видел Непростительное в действии. И ему казалось, что как оборвалось это воспоминание, так оборвалась и какая-то ниточка глубоко внутри него. Рухнула, принося осознание, что больше никогда не встанет на прежнее место.

Он знал, кто сейчас стоит за его спиной. И знал, что тот сильно сердится, потому что легко умел понимать это по голосу того человека. Никто из присутствующих не смел издать ни звука. Альбус пытался заставить себя повернуться, ловя на себе взгляды, полные замешательства. Он хотел собраться с силами, но так и не смог посмотреть в глаза Гарри Джеймса Поттера, стоявшего на пороге.

– Миссис Сидни, можно с вами поговорить? – процедил аврор, выходя из кабинета, и удивлённая таким визитом преподавательница последовала за ним.

Урок закончился.

========== 32. Жизнь детей Пожирателей ==========

– Мне казалось, вы попросили моё воспоминание для того, чтобы предотвратить оскорбления в сторону одной девочки. Но я что-то не припоминаю, чтобы мы договаривались, что вы будете показывать его всей школе! – бушевал Гарри, глядя на растерявшуюся миссис Сидни.

– Кто-то просто предложил… а МакГонагалл… согласилась. Да и не всей школе…

– Не всей? – грозно переспросил он. – Тогда почему я зашёл в кабинет Травологии, а там сидят второкурсники, смотрящие то же самое?

– К-какого факультета?..

– Всех!

– Мистер Поттер. – Из соседнего кабинета вышла мисс Грин. – Я думала, вы придёте вечером.

– Появилось кое-что срочное, – хмуро ответил он.

Они с Джо предложили мисс Грин, что та, как преподавательница ЗоТИ, будет помогать им в расследовании, и она согласилась, поэтому они договорились встретиться вечером, чтобы обсудить новые зацепки, но Гарри нашёл кое-что важное, чем решил тут же поделиться. И пришёл в Хогвартс пораньше. Видимо, как раз вовремя.

– Скажите учителям прекратить этот кинотеатр, – строго проговорил аврор, и учительницы неуверенно переглянулись. – Быстро!

Грин вызвала своего патронуса, который, разделившись на несколько копий, отправился по кабинетам передавать послание.

– Отправьте детей по гостиным и идите в кабинет директора. Надо поговорить, – сказал он мисс Грин, игнорируя бормочущую что-то миссис Сидни. – И не дай Мерлин я узнаю, что вы использовали ещё что-то из запасов моей памяти…

***

Профессор МакГонагалл во многом расходилась во взглядах с героем магической Британии, но в этот раз, казалось, никакие отговорки не могли заставить Гарри поменять своё мнение.

– Я думал, что это увидит лишь пара человек, но никак не весь Хогвартс! Мы не договаривались, чтобы вы показывали мою и так не самую весёлую жизнь маленьким детям, а тем более такие события, как само возрождение Волан-де-Морта! – говорил он. Джо сидел в кресле, спокойно подглядывая в окно. Он уже привык к подобным реакциям Главного аврора на то, что его беспокоило. Мисс Грин же совсем не ожидала, что Поттеру так не понравится их идея, поэтому неуверенно ютилась на стуле, перебирая складки одежды. Директор сидела за своим столом и с такой же привычностью, как и помощник Главного, слушала своего бывшего ученика.

– Я прошёл через весь тот ужас, что мне так щедро подкидывала судьба, не для того, чтобы потом следующее поколение, ради которого мы все сражались, смотрела весь этот кошмар самостоятельно!

– Мистер Поттер… – пробормотала МакГонагалл, но аврор продолжил.

– Чёрт возьми, здесь учится два моих сына, одному одиннадцать, второму двенадцать. Вы действительно считаете, что мои воспоминания – это то, что я хочу, чтобы им показывали на уроках?

– Мистер Поттер.

– Я пошёл на смерть и пережил её, оставив ужасы и страхи войны позади, чтобы дети могли жить в мире и счастье, а не чтобы они лишились спокойного детства, как это произошло со мной, из-за желания учителей их лишний раз воспитать!

– Гарри! – не выдержала директор, строго глядя на него. – Для начала я хочу сказать, что это была не моя идея.

– Но вы поддержали её.

– Да, поддержала. Чтобы ученики не думали, что страх – это стыдно. Что скорбь – это глупо. Что смерть – это смешно. Война никогда не была и не будет темой для шуток, тем более в то время, когда эту самую войну проходили родители, бабушки и дедушки учащихся в этой школе. Я не позволю никому из студентов насмехаться над человеком, который осознаёт, насколько пугающими были те события.

Гарри снял очки и начал их протирать аврорской мантией. Затем снова надел. Вздохнул.

– Послушайте, профессор, – негромко сказал он. – Я не хочу, чтобы мои дети знали, что означает бояться за свою жизнь. Даже если они увидят это лишь через моё воспоминание. Они не должны жить с осознанием того, насколько большое зло есть в этом мире. Не в таком возрасте.

– Не поймите меня неправильно, мистер Поттер, – слегка улыбнулась МакГонагалл, – но что-то мне сложновато представить Джеймса и Альбуса Поттеров с розовыми очками на носу. Подвиги, которые совершали все мы, а вы – в особенности, должны быть не просто общеизвестным фактом, но и наглядным примером. Помнить о нашей победе так же важно, как и понимать, какой ценой она нам досталась.

Он шумно вдохнул, прикрывая глаза, но не позволяя себе опускаться в глубины своей памяти. Сейчас было не до этого.

– Послушайте, – встрял в их разговор Джо. – Я, безусловно, понимаю необходимость этого разговора, но у нас тут есть одна зацепка, которую надо бы обсудить. Так что если вы не возражаете… – Он подошёл к директорскому столу, когда та жестом его пригласила, подозвал мисс Грин, поспешно подошедшую к ним, и положил перед ними бумажку с посланием от Чёрной Лисы.

– Это мы уже видели, – сказала МакГонагалл, которой историю с этой запиской тоже рассказали.

– Да, но вы не видели вот этого. – Джо достал ещё один листочек и развернул его. На нём было написано несколько имён, а рядом с ними – даты.

– Что это?

– Список тех, кто заказывал чернила, которыми пользовалась Чёрная Лиса. Я проверил всех, кроме одного. Угадайте, кого я обнаружил.

– Карл Эйвери? – прочитала мисс Грин. – Он как-то связан с тем Эйвери, который был Пожирателем?

– Брат, – кивнул Джо. – Сам он Пожирателем не был, но общались они хорошо.

– Вы смогли найти его? – спросила директор.

– К сожалению, нет. Но это навело нас на одну интересную мысль, и мы нашли кое-что получше. Гарри?

Поттер кивнул и, коснувшись первой записки палочкой, сказал что-то на негромком шипящем языке, который, как поняли учительницы, являлся парселтангом. На пергаменте начал проявляться рисунок. Три круга, расставленные, словно вершины треугольника, а в их пересечении – капля. МакГонагалл нахмурилась, а мисс Грин прикрыла рот ладонью.

– Я знаю, что это, – сказала преподавательница ЗоТИ. – Это символ Общества Чистой…

Внезапно дверь в кабинет директора распахнулась, и туда зашла мисс Блэк.

– Профессор МакГонагалл, я… – Она обратила внимание на присутствующих и сразу добавила: – Ой, извините, вы, видимо, заняты.

Несмотря на свои слова, она не ушла, а, наоборот, приблизилась к директору, чтобы отдать какие-то важные бумаги. Гарри не успел убрать со стола записку, поэтому Блэк её заметила, и когда её взгляд упал на этот символ, аврору показалось, что на мгновение она изменилась в лице, но затем лишь непринуждённо поинтересовалась:

– Вы что-то изучаете?

– Можно и так сказать, – ответила директор. Мисс Блэк, поняв, что все на неё смотрят в ожидании, что она уйдёт, направилась к двери, но Гарри вдруг её остановил.

– А вы случайно не знаете, что это за знак? – спросил он.

Она собиралась что-то сказать, но мисс Грин её перебила.

– Общество Чистой Крови, – сообщила преподавательница, поправляя очки. – Я читала, что оно играло немаловажную роль в действиях Волан-де-Морта. Но он погиб, поэтому я полагаю, что Общество распалось. Впрочем, никто не знает наверняка. Его местоположение так и не удалось обнаружить. Говорят, их подземелья до сих пор находятся где-то под землёй, и никто, кроме самих членов, там не был.

– Общества больше не существует, – перебила коллегу мисс Блэк.

– Откуда вы знаете? – спросил Гарри.

– Слышала где-то. Не буду врать, во время войны меня не раз пытались заставить перейти на сторону Тёмного Лорда.

– А вы перешли? – слишком быстро поинтересовался аврор.

– А вы как думаете? – ответила она, копируя его сверлящий взгляд. – В любом случае, что бы вы ни искали, Общество – это тупик. Там вы ничего не найдёте.

– Что ж, уверен, мисс Грин прекрасно нам помогает. С момента, как она к нам присоединилась, мы многое узнали, уж с этим нам повезло, – улыбнулся Джо, и Блэк повернулась к ней.

– Вот как, – пробормотала учительница Травологии, рассеивая задумчивость на своём лице лёгкой улыбкой. – И правда. Повезло.

Она резко развернулась и вышла из кабинета.

***

Среди учеников последующие несколько дней были просто ужасными. Храбрость гриффиндорев явно уступила место их гордости: это ведь факультет победителя, факультет Героя. А вот с факультетом Пожирателей Смерти происходило совершенно противоположное. Похвальная затея учителей прекратить смешки в сторону одной девочки привела к оскорблению десятков других детей, и вечная война под названием “Такие, как вы, не должны учиться с такими, как мы” не просто возобновилась, но и началась с новой силой после лишнего напоминания о том, насколько ужасными были поступки Пожирателей. На слизеринцев летели косые взгляды, в ответ на взгляды летели колкости и грубость, в ответ на грубость – заклинания, в ответ на заклинания – кулаки.