Текст книги "Моряки Зелёного Моря (СИ)"

Автор книги: Deuscreator

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

Стук стал сильнее и настойчивее. В нём ощущалась угроза.

– Отец, всё хорошо? – выглянул из мастерской старший сын, отряхивая руки от масла.

– Крис. Возьми своего брата и мать, идите в дальнюю часть мастерской и ждите там. Кобра пойдёт с вами. Если что-то случится, он сбежит, и вы должны уехать. Эти не похожи на клиентов, – сказал Ворчун тоном куда более спокойным и уравновешенным, чем он обычно говорил с остальными. Кобра даже удивлённо хмыкнул, отметив эту деталь.

Молчун взял со стойки в коридоре тяжёлый ручной пулемет. С такой машиной всю прихожую можно было превратить в свалку, всего лишь на пару секунд зажав спусковой крючок… Как, впрочем, и опустошить свой кошелёк.

– Именем Дома Паука, отворите дверь! – рыкнули по ту сторону мужским приказным тоном.

– Сейчас, иду уже, чёрт побери, если у вас нет денег, наберитесь хотя бы терпения, – фыркнул Ворчун. Молчун ногой тронул рычаг под своим стулом, и замки на двери щёлкнули.

Кобра уже находился в гараже. Прислонившись к стене, он вслушивался в шаги и разговор в коридоре.

Семья Ворчуна, привыкшая к возможности самых отвратительных сценариев, организованно собралась в дальней части мастерской у выхода на задний двор-стоянку, ожидая дальнейших сигналов. Мать семейства, её имени Кобра не знал, – смуглая подтянутая женщина с обветренным лицом и волосами, туго завязанными в конский хвост, достала из-под одного из ящиков двуствольное ружьё и сейчас на всякий случай проверяла, есть ли кто снаружи.

– …именем Дома Паука, мы проверяем здание! – рыкнул один из вошедших, но голос Молчуна его остановил.

– Назад. Частная собственность! – голос Молчуна и громкий щелчок пулемётного затвора, судя по всему, возымели действие.

– Вы, чёрт возьми, что себе позволяете? – возмутился Ворчун. – Властитель этого городишки дал моей собственности неприкосновенность, а вы решили вот так её отобрать? Назад! Или, клянусь, вы ответите перед собственным Владыкой.

– Владыка Ииедона, славного града под управлением Дома Пауков, дал мне полномочия. Вот знак в подтверждении моих слов, – послышался властный женский голос, мигом покрывшийся льдом. – Назад, простокровный червь, или познаешь гнев Дома Крови! Мы ищем здесь врага. Готов ли ты отдать свою голову за его?

Кобре не требовалось никаких особенных приглашений к побегу. Произнеся заклинание, он обернулся невидимкой и выскочил через дверь на задний двор.

Там под палящим солнцем стояли три машины, одна из которых принадлежала семейству Ворчуна, а другие несли на себе разметку инфернальных пауков, но видимо тут чинились.

Действовать нужно было быстро. Кобра не собирался бросать своих товарищей, особенно если те примут за него пулю. Невидимым он быстрым шагом взобрался на груду металлолома, подпиравшего забор. Старые шестерёнки заскрипели, с грохотом простучали сваленные в кучу железные листы.

Кобра перепрыгнул с горы хлама через заточенные грани забора и с перекатом приземлился по ту сторону, слегка извалявшись в песке.

Никого не дожидаясь, он кинулся через улицу. Пригороды у Великих Домов почти всегда одинаковы: одно-двухэтажные здания, сбившиеся в кучу и построенные теми, кто сюда прибыл. Кто побогаче, складывал их с настоящими инженерами из песчаника или иных крепких материалов, отчего становился похожим на жителей за стенами.

Но большинство конечно жило в лачугах и песчанках, становившихся всё более скромными по мере удаления от городских стен. Забитые двери, окна из щёлок – это были маленькие бункера, защищаемые только хозяевами да содружеством соседей. Изредка – предприятия, защищаемые наёмной охраной.

Петляя по переулкам, Кобра вернулся ко входу в мастерскую Ворчуна, у которого стояли несколько машин, некоторые из которых имели украшения из костей и засохшей на корпусе крови.

У машин осталось минимум четыре разумных, одетых в песчаную броню, небрежно обмотанную вымоченными в крови полосами ткани, сейчас выглядящей засохшей. В руках их не короткие самодельные луки, а настоящие винтовки да автоматы.

Он взобрался на соседнее здание, цепляясь руками за небольшие выступы в блоках песчаника и за пустые окна высоко над землёй. Несмотря на усталость, это получилось ловко как у горной козы; жизнь средь пустынных скал даром не проходит.

Кобра никогда не изучал магические трактаты, не был рождён с талантом, и даже боги обделили его своей мощью. Именно поэтому магия невидимости, взятая из уроков дьявольского покровителя, рассеялась в неподходящий момент.

– Я вижу его! Он лезет на крышу! – крикнул один из солдат, и у Кобры сердце ушло в пятки, пока он держался за стену.

План был в том, чтобы занять позицию, но теперь пришлось передумать. Так случается с планами. Кобра отпустил хватку, свалившись вниз, и правильно сделал; винтовочные пули выбили над его головой песочную крошку.

– Госпожа, Кобра тут!

Кобра в секунду успел добежать до поворота и скрылся за ним, оказавшись в небольшом дворике между множества лачуг из лома. Он сорвал винтовку с плеча и дал в проход несколько слепых выстрелов, привлекая к себе внимание и уводя его от своих товарищей. Сердце и виски бешено стучали, одышка сковывала движение. Перебежка, крюк, подъём на дом, поддержка магии, а после бег наперегонки с пулями, да ещё и в экипировке – дело непростое.

– Не дать ему уйти, стреляйте по ногам!

Воинов по ту сторону становилось всё больше. Никаких сомнений, они обходили его по сторонам, пытаясь взять в клещи. В проходе, возникшая из дымки, появилась инферлингша с алой кожей и обелённым черепом на голове, обмотанным тёмно-алой тканью, через глазницы которого проходили её рога. На её руках находились большие каменные перчатки, испещрённые символами. В её глазах блестел хищный огонь.

– Вот и ты, Марк…, – произнесла она, оскалив белые зубы. Страшнее неприятной незнакомой женщины лишь женщина, что зовёт тебя по имени.

Кобра вскинул винтовку и нажал спусковой крючок. Инферлингша из Дома Крови подняла руку, и появившийся кровавый щит впитал в себя пули, как губка впитывает воду, при этом истекая кровью. Нужно удирать, и срочно.

***

Жить всегда было непросто. Перестрелка, погоня, охота или прятки, цена в которых – чья-то жизнь. Риск преследует искателей, но в Десейре смерть среди авантюристов и рейдеров появляется особенно часто.

Последние пару часов Кобра просидел в заброшенной лачуге, спрятавшись под каркасом обвалившегося шкафа, нацелив винтовку на единственный вход.

Сначала он молился, чтобы его не выдало тяжёлое дыхание. После считал, что испытывает терпение незримых преследователей. В конечном итоге, думал, насколько безопасно выходить наружу; быть может это не он устроил засаду, а устроили на него?

О некоторых говорят, что им благоволит судьба; о таких людях часто говорят, и во многих местах им везёт. О Кобре так тоже говорили, и не раз, но судьба такая штука, что никогда не знаешь, когда она наконец решит от тебя отвернуться. Тогда те, кому судьба прежде благоволила, умирают.

Иногда человеку кажется, что он всемогущ и просто не способен умереть. Он пережил тысячи приключений. В его руках судьбы тысяч разумных. От него зависит тысяча вещей… И всё же, достаточно одной неудачи. Одного неверного решения, и всё рассыпается в прах. Он мог всю жизнь прожить героем, но вот она, пуля в затылке, и он лежит в яме, пожираемый стервятниками. Изуродованный до неузнаваемости. И даже его великое имя потеряно в песках. Кобра знал этот сценарий очень хорошо. Знал и потому всегда старался быть осторожным.

Ночью он вернулся к схрону, шар всё ещё не был обнаружен и хорошо спрятан. Ни одна из растяжек с кислотой не затронута. На первый взгляд, за домом никто не наблюдал. Это успокоило.

А после он навестил жука, что был оставлен в совершенно другом месте. Здоровяк стукал лапками по песку, терпеливо дожидаясь хозяина, и судя по его бодрости, никто не потревожил его сна.

Кобра облегчённо кивнул и сел, привалившись к стене гаража и глядя на пескожука.

– Он предложил мне чертежи и, считай, выставил наружу, – сказал Кобра вслух. – На самом деле я думал, что это произойдёт раньше, но надеялся, что у меня будет достаточно времени его переубедить… Знаешь, иногда так случается: слова встают поперёк горла, и ничего дельного не можешь сказать. Теперь кажется, затея обречена, и нам с тобой нужно скрыться.

Жук пошевелил усами и издал тихое “бррр”.

– Да вижу, ты меня понимаешь, дружок. Надо подумать, что делать дальше; его липовый чертёж никуда не годится. Переделывать его он не собирается. Плюсом, если этого мало, от Дома Крови прибыли гастролеры с замашкой на мою голову. Вряд ли они тронули бы Ворчуна, он всё-таки под защитой другого дома, впрочем, если риски велики…

Пескожук зашевелил лапками и слегка затряс телом, выражая своё нетерпение и готовность наконец-то отправиться в путь. А возможно, он требовал свою вечернюю прикормку.

Кобра хлопнул себя по лбу.

– Слушай, а ты гений. Наверняка у Ворчуна есть целый список претензий к своему Владыке. Мне просто нужно ещё раз с ним пересечься, предложить альтернативу и надеяться, что ничего дурного не произошло, вот и всё.

Кобра встал и, подойдя к жуку, ладонями потёр хитин.

– Кто гений, а? Кто такой умница? Дал мне идею, а я уже думал снова в упадок рухнуть. Ну и ты меня прости, кто ж знал, что ты у меня такой разумный.

От поглаживаний жук ещё потоптался на месте и издал глубинный звук, похожий не то на удовольствие, не то на урчащий живот.

– Ладно. Сейчас распакую для тебя ужин, и готовься к ночной пробежке. Если я не вернусь до рассвета, ты полностью свободен. Только уговор: попробуй никого не сожрать с голодухи, договорились?

Пескожук был неподкупен, он зашевелил усами и слегка отвернулся, видимо не принимая сделку. Либо же Кобра был достаточно плохим дипломатом, чтобы понять приглашение оседлать жука.

Так или иначе, Кобра достал с чердака их убежища завёрнутый в полотно последний тючок высушенной травы. Пескожуку должно хватить до выхода из города, а там придётся придумать что-нибудь.

Ну и дела. Оставаться в городе нельзя. Если Дом Крови сотрудничает с Домом Паука, то Кобра стремительно превращался в муху. А мухе в Доме Паука не место, это точно.

С другой стороны, как же Дом Крови взял его след? Если среди них есть такой же дьявольский ученик, как например та барышня, то вполне вероятно, что за Коброй ведётся магическая слежка. Скрыться от такой у него попросту нет ни средств, ни артефактов. Это значило, что подолгу оставаться на одном месте – не вариант.

Более того, даже если исключить преследователей, то всё ещё оставался Ворчун и его нежелание помогать. Впрочем, Кобра уже обдумывал новый план, перебегая по ночным тропкам меж домов.

В конце концов, иногда именно проблемы оказываются решениями даже самых сложных задач…

Глава 4 «Из кровавой паутины – к славе»

Стены – гарант безопасности. В таком вольном мире как Десейра преступления происходят даже в их пределах, однако воспринять людей как заблудившихся сочных жертв Владыки могут лишь снаружи.

Даже если ты вооружён до зубов, в этой пустыне всегда найдутся те, кто захотят твои зубы отобрать. И мало кого волнуют, каковы твои покровители. Если они не помогут тебе здесь и сейчас, ты будешь драться.

Снаружи городских стен редко встречаются лёгкие жертвы. Жалкие и немощные угоняются в рабство, их не встретишь поблизости от Вольных Городов вроде этого. В основном здесь обосновываются наёмники, искатели, налётчики и прочие ребята, ищущие временное убежище. Порой можно встретить неотличимых от них торговцев, странствующих ремесленников, рабовладельцев с охраной, фермеров с жуками и, конечно же, всех тех, кто на эту клиентуру работал: трактирщиков, механиков, оружейников, штопарей, жрецов, кузнецов и остальных, кого Кобра навещал не так часто. Если они остались независимы – значит они готовы за себя постоять.

У слабых есть господа; если у слабого нет господ, то они появятся. Так всегда происходит.

Менее воинственный народ живёт либо внутри стен, либо в небольших общинах, поодаль от Вольных Городов. Без оружия в Десейре выжить сложно, так уж повелось. Все настолько к этому привыкли, что только глупец решится ограбить незнакомца, пойманного в переулке, ведь тот может оказаться легендарным стрелком, способным одной пулей сразить четверых.

Кобра сидел на крыше здания напротив мастерской и внимательно осматривал округу на предмет засады, но именно по выше указанной причине никого не было видно. Представители Дома Паука и Дома Крови после потраченного дня либо разошлись заниматься своими делами, либо, что хуже, начали искать Кобру и его следы в другом месте.

Кобре не улыбалось быть схваченным на улице. Используя свои способности, он обернулся невидимкой и пролез на огороженный задний двор, пользуясь еле видными выступами на каменных стенах. В конечном итоге он ступил меж зубцов забора и спрыгнул на другую сторону, приземлившись на песок.

В ночи грузовик семейства и две машины Дома Пауков выглядели пугающе. Одна большая железная громадина, а вторые, с лебёдками и метателями сетей, украшены сигилами и резьбой в виде паутины.

Прокравшись средь «спящих» железных зверей, Кобра избавился от невидимости и постучал в заднюю дверь мастерской.

– Кто там? – послышался женский голос. Похоже, жена Ворчуна, подумал Кобра, почёсывая чешуйчатую руку, прежде чем ответить.

– Друг Инмарудина. Мне нужно забрать чертежи, что он предложил, и поговорить, – сказал Кобра, на всякий случай став сбоку двери; вдруг её прошьют автоматные очереди. Кто знает, быть может амбассадоры Дома Паука или Дома Крови оставили тут засаду.

Дверь открылась. Смуглая женщина с недовольным лицом тут же пригласила Кобру внутрь, и тот вошёл. Закрыв позади дверь, она перегородила ему путь дальше.

– Из-за вас сюда прибыли вооружённые люди из Домов. Из-за вас мы все могли бы сегодня умереть, и вместо того, чтобы остаться и помочь нам, вы сбежали как только открылось окно. Я не хочу, чтобы мой муж имел с вами хоть что-то общее. Надеюсь, мы друг друга хорошо поняли?

– Прошу вас, это был изначальный план, – начал Кобра, поморщившись. – Не я ваш враг, а ваш собственный Властитель, что…

– Вы непонятливый? – перебила его женщина, чьего имени он всё ещё не знал.

– Сами посудите: сначала Властитель дозволил чинить здесь машины за “спасибо”, как сказал ваш муж. Затем Властитель допустил в ваш дом убийц Дома Крови, ищущих кое-кого. Они разборчивостью не отличаются, вам очень повезло, что я отвлёк их внимание на себя.

– Нам бы повезло сильнее, если бы вы не привели их сюда за собой. Кажется, вы не поняли. Мой муж – не Ворчун. Мой муж – Инмарудин Ибн Анхут Ибн Андонизи – уважаемый, в отличие от вас, механик, водитель и инженер. Примерный семьянин, что никогда не впутает семью в опасные неприятности. Очень скоро Владыка подарит нам место в городе как своим лояльным механикам. И вы, – она ткнула Кобру пальцем в грудь, – не помешаете этому.

– Может, подарит, а может, нет. Может, обанкротит вас, а может, сведёт вас в пески, – пожал плечами Кобра, и в его голосе засвистели слегка шипящие ноты, пока он чесал шею. Он хотел схватить её за запястье, но сохранил учтивость. – Что сделал для вас Владыка? Попытался вас заморить голодом? Позволил какой-то дуре с черепом вас убить? А ведь обещание было – неприкосновенная территория. Дом Паука питается безысходностью и отчаянием. Вы не знаете их, как я; их дело к себе привязать, а затем ухудшать положение день за днём, обещая всё больше. Но учтите, что сегодня вы могли покинуть своё место, страшась уже не за ваше положение, а за жизнь ваших детей. Задумайтесь. Хорошенько задумайтесь, на чьей стороне вы хотите оказаться. Я, в отличие от Властителя, друг, и здесь, чтобы помочь. А где Властитель? За четырьмя стенами, шлёт обещания и письма?

Но что-то в Кобре перечёркивало весь его шарм и доводы. Женщина оказалась не впечатлена.

– На кого я, по-вашему, похожа? На дурочку с рынка? Вы Кобра – инферлинг без нормального имени, дома, семьи и без престижного занятия. Никакого вам доверия. Вы душегуб, бродяга и пьяница, которому не по пути с моим мужем. И слышать не хочу ваши предложения; забирайте, за чем пожаловали, и убирайтесь!

Должно быть сам Иистир не смог бы совладать с этой женщиной, чего уж говорить о Кобре, у которого от её повышенного тона заболела голова. Благо, на крики всё-таки спустился Ворчун.

Он уже был в вечерней одежде: свитере с круглым вырезом, свободных штанах, подпоясанных ремешком из вязаного пуха, да деревянных тапках, стучащих при каждом шаге.

– Во имя Златоликого Калифарга, что тут происходит? Марк? Воротился, не запылился таки? – хмыкнул он, держа в руках глиняную кружку с горячим напитком.

– Ты мне так и не отдал чертежи, – развёл Кобра руками.

– Угу, не отдал, – хмыкнул Ворчун. – Интересная у тебя знакомая – баба эта из Дома Крови. Мидрала, ты чего на Кобру зуб точишь? Он же от нас её увёл, – обратился он к жене.

– Попомни мои слова, Инмарудин Ибн Анхут, этот инферлинг, – она показала на Кобру пальцем, – никого из нас до добра не доведёт. Отдай ему чертежи, и пускай он выметается из нашей мастерской.

Ворчун вздохнул и недовольно цокнул языком.

– Пошли поговорим, Марк.

Традиция кочевников – никогда не говорить в месте, в котором встретились. Особенно, если тема важная. Всегда в пути, если уж не с одной стоянки на другую, то хотя бы из ближней комнаты в дальнюю.

Они поднялись в кабинет. Ворчун казался уставшим и угрюмым, он достал с полки свёрнутые чертежи и небрежно бросил их на стол. Свёрток развернулся, раскатавшись по столешнице, и даже свесился с краю. Но для Кобры он уже не представлял особого интереса.

– Ворчун, ты же знаешь, что без тебя я не справлюсь, так? – спросил Марк и, наклонившись над столом, впился глазами в механика.

– Вот оно что… Кобра…, – Ворчун поставил кружку на стол и устало на него посмотрел. – Как насчёт забрать проклятые чертежи и убраться? Твой сегодняшний визит чуть нас не убил, а теперь ты просишь меня пойти с тобой. – Он положил руки на пояс, отвёл взгляд, фыркнул. – Дом Крови убил Жемчужину, знаешь? Сегодня эта тварь с клювом пообещала, что сделает это с моими детьми, если я встану на её пути.

– Погоди, Жемчужину, нашу Жемчужину? Нашего радиошамана? – переспросил Кобра, и на сердце стало тяжело. Он хотел попросить эту альвийку присоединиться, если бы только смог её найти.

– Да, Марк. Они достали её, потому что дала нам тогда наводку. Её даже не было в тех инфернальных развалинах, но они сожгли её радиовышку, а саму повесили, разрезав на две части. Левую на западе, правую на востоке, и кишки по всему периметру, понимаешь?

– Так, – Кобра сделал вдох, потом выдох и почесал щёку. – У меня есть план. Мы попросим помощи у Дома Славы, и они не смогут нам отказать. Они защитят твою семью, дадут место за стенами. Более того, именно они должны помочь нам достать все вещи, о которых я тебе говорил: двигатель и остальное. Здесь тебе оставаться нельзя. Владыка твоего города хочет твоей мучительной смерти, а не успеха.

– Это ты с чего взял? С нынешнего визита? – фыркнул Ворчун.

– В том числе. – кивнул Кобра. – Сам посуди. Сначала Владыка даёт тебе права, даёт титул собственного механика, обещает награды, а теперь что? Он дал тебе кучу «бесплатной» работы без твоих прав, а потом легко и играючи забрал что дал. И ради кого? Ради вечно кровоточащей сумасшедшей с дикарским черепом на голове. А что он ещё заберёт? Может твою мастерскую, твою свободу, а потом и жизнь твоих детей, а?

Кобра навис над столом, уперевшись в него руками. Потом отступил и выпрямился; ему незачем было давить, он и так заставил своего старого друга тяжело выдохнуть.

– Я предлагаю тебе выход, – продолжил Кобра после паузы. – Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Мы приглядываем друг за другом, как в старые добрые времена.

Инферлинг отошёл к окну, держа руки на поясе. На рёбра давила усталость тела, а на мозги усталость разума. Опять чесалась чешуя. Сегодняшний день был полон испытаний, и Кобра чувствовал тяжесть на сердце. Он уговаривал друга вместе пойти на самоубийство, и видно, Ворчун это почувствовал:

– Даже если я и пойду с собой… Ты не понимаешь, ты просишь меня лишить ребят их отца. Про Зелёное Море рассказывают страшные вещи. Там сотни километров отравленного солончака. Стоит лишь немного подышать тем воздухом, и нас начнёт рвать собственными внутренностями. От безумия, что люди получают там, они ногтями снимают с себя кожу, Кобра!

– А ты думаешь, я просто так прошу тебя сделать Исследователя? – поднял бровь Кобра. – Нет, Ворчун, мне нужен Исследователь как раз для того, чтоб с нами, бравыми песчаными моряками, ничего не случилось.

– Одна ошибка, Марк. Одна ошибка, и мы сами себя освежуем пальцами! Ты хотя бы знаешь, надолго ли туда собираешься? За одну неделю можно наворотить целый багажник ошибок, а порой езда занимает месяцы. На какой срок запасать провизию?

– Да хоть на год. Разве ты не понимаешь, друг, на кону ВСЯ Десейра. И я не говорю о завоевании, о нет. Первый Священный Поход превратил цветущие инфернальные долины в песок, а великие города в руины. Десейра была главным узлом торговли всех миров, а теперь из них к нам лишь изредка заглядывают искатели в поисках рискованной наживы. Что оставит после себя Второй?

– Десейра не стоит того, чтобы её спасать, – фыркнул Ворчун. – Здесь бандиты повелевают бандитами, дьяволы гоняются за демонами, тёмные культы совершают чёрные ритуалы, и сильнейший, что выживает во всём этом, умрёт от позорной случайности. Подонков и ублюдков здесь больше, чем во всёх остальных мирах людей. А я слышал, их там много.

Кобра закрыл лоб рукой, выдохнул и покачал головой. Он тоже это прекрасно понимал. Каждый раз, встречаясь с тем, кому не терпелось добавить очередную голову в коллекцию, он всей душой ненавидел эту пустыню… Но он видел в ней и много хороших разумных. Добрых, честных и благородных в своих деяниях. Тех, кто был достоин жить куда сильнее его самого. Один из них стоял сейчас перед ним, хотя сразу сказать это было нельзя.

– Кто, если не мы, Инмарудин?

– Да кто угодно, – устало отмахнулся Ворчун. – Кто угодно пускай спасает эту чёртову пустыню, а я туда не полезу.

– И что же, дашь ей умереть? Себе, своей жене, своим потомкам? Ангелы убьют каждого в этой клетке, включая тебя и меня, если у нас ничего не выйдет. Мы и так умрём, но мы должны хотя бы попытаться спастись. Быть может, тогда и для нас найдётся шанс?

– Дьяволы воюют с ангелами, пускай Вольные Города этим и занимаются. Или сами поднимаются сюда, а не делают это руками смертных… Почему мы, Кобра?

Кобра глубоко вдохнул. Выдохнул с шипением. А действительно, почему это должны сделать они?

Потому что у них есть шар? Передай шар Дому Славы и забудь всё, как страшный сон. Потому что так повелел Иистир? Потому что это важно тому самому? А кому важно то, что важно изгнаннику из инфернума без Дома?

А почему кто-либо другой? Кто ещё должен этим заниматься в мире, где каждый готов свалить ответственность на другого?

– Я не знаю, Ворчун, – Кобра рухнул на стул, слизнув с клыков натёкшую слюну. – А кто, если не мы? Кто ещё пойдёт нас спасать? Дьяволы? Нет. Они сгрызут друг друга в политической борьбе, а нас спасать не станут. Иномирцы? Забудь, они сбегут в свои миры, как придёт беда. Они никогда нам не помогали, не помогут и сейчас. Другие десейрийцы?... Ворчун…, – Кобра посмотрел на механика, сложив руки. – А почему десейриец должен сказать себе “я должен пойти в Зелёное Море и уничтожить Врата, через которые вторгнутся ангелы, чтобы меня убить”? Даже если бы они обладали моими знаниями, нашими умениями и нашими ресурсами? Почему другие должны быть на нашем месте? Может мы окажемся единственными исключительно потому, что именно мы на это и решились?

– Мы не настолько хороши, Кобра, – Ворчун уже сложил недовольно руки и пожал плечами, однако его движения выдавали задумчивость.

– Нам благоволит судьба, Ворчун. Вспомни Молчуна: он единственный во всей Десейре кахашир, с достоинством принявший новый мир за пределами его племени. Пулемёт в его руках говорит очень громко. Или меня; с меня кожу раза три снимали, я жив. За мной гоняется одна шестая дьявольских домов, а мне хоть бы хны. Или посмотри даже на себя. Тебе приходят в голову гениальные чертежи, а каков ты за баранкой? Ха! Да ты с лёгкостью управишься даже с самой тяжёлой машиной. И не говори, что не замечал этого за собой!

– Всё, старый, ты с ума сошёл, – взмахнул Ворчун рукой, после чего постучал по столу костяшкой пальца. – Это называется талантом, Кобра, и в нём нет ничего сверхъестественного. Люди, которые начинали мнить себя избранными, умирали самыми жалкими смертями, это факт, етить тебя, прислушайся, пока не поздно.

– Это не то, Ворчун. Я говорю, что мы достаточно опытны, дабы дожить до тридцати с таким ворохом приключений за нашими спинами. Пора добавить ещё одно.

Ворчун ничего не ответил. Он достал самокрутку и небольшой железный коробок. Вытащил похожий на огниво маленький стержень с несгораемым пухом и, чиркнув, извлёк пламя. Прикурил. Сделал глубокую затяжку, выдохнул в другую сторону. Кобра молчал.

– Так не хочу переезжать, ты б знал, – хмыкнул Ворчун наконец. – Снова на новом месте, то, сё… Я подумаю, Кобра, хорошо? Рация у тебя есть?

– Найдётся, – кивнул Кобра и выдохнул.

– Записывай тогда, встретимся на короткой, сто шестнадцать точка три. Завтра утром. Если что надумаю, свяжусь по ней. С нашими старыми кодовыми.

– Если решишься, собирай семью, вещи, направляйся ровно на север по тридцать пятому пути, но левее. Я тебя там найду, – сказал Кобра и, скатав чертежи в рулон, быстро двинулся к выходу, но на прощанье повернулся и посмотрел в глаза старому другу. – Вся Десейра рассчитывает на нас, Ворчун, – а после прошипел – Вся, даже если этого не знает, Ворчун.

***

Деньги. Деньги заставляют мир крутиться.

Плохо, когда за деньги убивают или умирают, однако ещё хуже, когда ради них живут. Это значит, что человек не нашёл никакой другой, более великой цели, чем зарабатывать себе на пропитание и приумножать богатство.

Впрочем, а что Кобра знал о богатстве? Мало того, что он никогда не жил в роскошных палатах, так он даже никогда не видел их вблизи. Только сейчас, сидя на одном из высоких барханов, он в бинокль наблюдал шпиль на золотом куполе, испещренном символами паутин.

Ветра обдували его, наблюдавшего за дорогой. Ночью он успел немного поспать перед рассветом, и теперь сидел с рацией, надеясь, что за день услышит хоть что-нибудь от Ворчуна. Что тот действительно соберёт свою семью и как следует подумает над их общим положением.

«Интересно, вот весь день я тут просижу, а если Ворчун решит со мной не ехать? Проклятье, надо было хотя бы Молчуна попробовать украсть, вот он – мужик, хоть в огонь, хоть в пасть, может он согласился бы?»

“Друзья – это самое великое, что может иметь человек. Надежда, любовь и всё то, что даёт жизни чувство жизни – это друзья”, – говорил когда-то Отто Ин, известный как «Бродяга» – “Да, они могут бросать тебя или даже предавать, но если дружба действительно была великой, то даже после предательства ты продолжишь любить то время, что вы провели вместе”.

Кобра начал понимать эти слова только после долгих-долгих размышлений и попыток представить, каков тот чудный иной мир, лежащий за пределами Врат? Каков тот мир, что он никогда не увидит…?

Пескожук, сидя у подножья бархана, поедал свой утренний корм, пока Кобра довольствовался пустым желудком, на себя денег не хватило. Если Ворчун не явится, то Кобре потребуется хотя бы сильный жук, дабы добраться до города под управлением Дома Славы. А он сам как-нибудь потерпит, лишь бы воды хватило.

На песке трудно различить «пути», особенно после очередного шторма. Однако после разъездов, караванов и прочих путешествующих на машинах на протяжении часов оставались разъезженные колеи. Ещё пару лет назад почти все ездили исключительно на жуках, а машины казались уделом исключительно дьявольских эмиссаров, которым за очень верную службу в смертном мире была пожалованы. Теперь всё менялось.

Кобра лично наблюдал, как медленно но верно менялась эпоха, и наступал новый век двигателей, возобновление отношений с иными мирами, новое славное оружие…

На рации, что он держал одной рукой, пока другой придерживал бинокль, замигал зелёный огонёк, сообщивший, что на канале кто-то появился. Кобра зажал кнопку, и из рации послышался искажённый радиосвязью голос Ворчуна.

– Приём, приём, говорит В-1. К-1, ты на связи? Приём, повторяю, говорит В-1…

– В-1, это К-1, слышу вас хорошо, – ответил Кобра и всмотрелся на дорогу.

По ней пылил большой торговый грузовик, обитый железными пластинами, пускай и без сопровождения. Эту махину Кобра видел вчера на заднем дворе у Ворчуна.

Позади его нагонял целый конвой, разглядеть который пока не представлялось возможным; облако пыли, поднятое фурой, мчащей на всех парах, затрудняло видимость. Но несколько машин точно.

– К-1, у меня плохие новости, у нас пара красных жуков на хвосте, как слышно? Как думаешь, что будем делать? Попробуем дать бой? – послышался голос Ворчуна из рации.

Конвой догонял грузовик. Теперь, когда Кобра смог рассмотреть символы, он увидел присыпанную пылью кровавую лужу, выплеснутую на капот одной из флагманских машин. Дом Крови.

– Голубки, ваши шифровки ни к чёрту, – послышался из рации ещё один голос, на сей раз женский. У Кобры похолодело внутри, бок зачесался, но он даже не подумал им заниматься сейчас. – Я обещала тебе вчера, что добром это не кончится. Сначала мы изрешетим твою колымагу, а после я как следует искупнусь в твоей крови, жрец цилиндров. Молись богам, ибо я утащу твою душу прямо в чёрную реку своего покровителя, – почти с наслаждением произнесла ведьма. – А ты, Марк, я знаю, что ты ещё здесь, ты можешь бегать, можешь прятаться от моей магии, но голова твоя будет висеть у меня на капоте. У меня давно для неё оставлено местечко.

Сначала послышались отдалённые завывающие боевые гудки. Кобра уже кинулся вниз по бархану к пескожуку, что отдыхал после завтрака, и съехал по песку, на ходу закидывая рацию и бинокль в рюкзак.

Со стороны дороги затарахтели пистолетные и автоматные очереди.

– Твою мать! – из рации послышался вопль Ворчуна, перешедший в ругань. – Отвали, стерва! Наш движок мощнее, и у нас куча брони. Думаешь, твои ржавые колымаги нам чета? Молчун, а ну, дай ей жару!

Кобра с разбегу взобрался на жука и схватил поводья обеими руками.

Пескожуки не самые быстрые создания и с машиной на скорости у них шансов нет, но у Кобры не было выбора. Перед ним были воины Дома Крови – серьёзные соперники, а у Ворчуна всего лишь торговая фура. Бронированная, быстрая, но она будет сожрана кровавой бандой, если ничего не предпринять.