Текст книги "Моряки Зелёного Моря (СИ)"

Автор книги: Deuscreator

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

Глава 20 «Доля Легенды»

Как начинается утро легенды?

Стакан апельсинового сока, принесенный одной из любимых женщин прямо в постель? Таблеточка дорогого стимулятора, сразу возвращающая в глаза огонёк? Может быть крики толп фанатов под окнами вместо будильника?

Нет. Возможно, другое утро, да и то с одним элементом за раз, но не это. Это утро легенды началось с другого – спальник, палатка, невидимый магический купол и отдалённый гром, от бесперебойного гула которого приятно шумело в голове. Старый жжёный кофе, сваренный напарником прямо на костре, испечённые на огне лепёшки с мёдом для вкуса.

Воспоминания о прошлом дне, полном предчувствий и видов мёртвых тел. Размышления о том, насколько бог в теле человека может быть серьёзен, насколько велика его власть и насколько страшны его дела. Это было хорошее утро плохого месяца.

Как только в голове прояснилось, сразу начали поступать отложенные магические сообщения. Угрозы старых врагов, бездушные коммерческие предложения, случайные сообщения то ли от фанатов, то ли от безумцев… И наконец, самым последним, просьба старого знакомого.

Отто хорошо запоминал тех, кто делал ему добро и был ещё жив. Как только они умирали, ему становилось всё труднее вспоминать даже их архетипы. Впрочем, всё равно легче, чем любовниц.

Но он отлично понимал знаки, что посылал ему мир. И никогда их не забывал. Он видел их много раз, они повторялись и всё чаще и чаще подтверждали себя, намекая, что в мире были законы, разглядеть которые был способен не каждый эльф. В конечном итоге ему давно начало казаться, что само существование – всего лишь схема, в которой всё предрешено.

Прошлое, что молчало, дало о себе знать. Идя по зову его, встречал он тех, чьё сердце ранил в прошлом. И если они несли миссию, то это непременно связано с великими судьбами.

Кто стоял на кону сейчас? Бесчисленные разумные? Миры? Боги? Иные великие сущности? Неизвестно.

Но Отто знал точно: не в этой истории его роль главная, однако в ней он, скорее всего, занимает позицию “таинственного спасителя”. Странника, что в историях прибывает в нужный момент из ниоткуда, сталкиваясь с тем, кому отчаянно требуется помощь. Помогает, а потом отправляется своей дорогой. И он был не против этой роли.

Он знал, как должна сложиться ситуация, потому что он был в ней. И возвращаясь вновь и вновь, он понимал, что не был против – наоборот, это приятная рутина – всего лишь спасение разумных…

Машина, которую построили, на сей раз казалась богиней машин. Даже в Найроте из транспортных реликтов он не мог выделить ничего похожего на этот танк, способный, казалось бы, выдержать всё и при этом быть удобным. Отсеки, спальные каюты, камбуз и остальное. В этом чуде да с надёжной командой наверное весь путь по Десейре показался этим разумным всего лишь прогулкой.

Впрочем, даже эта прогулка, возможно, оставила на них шрамы. В Десейре шрамы появляются постоянно, и ни одна стена не может от них защитить.

Из одной запертой каюты кто-то болезненно и ужасно завыл. Возможно киборг, потому что голос этой девушки страшно корёжило, словно закрывало радиопомехами, но в нём чувствовался живой, очень яростный надрыв.

Марк остановился у этой двери. Он сильно постарел за время, пока они не виделись. Из глаз исчез прежний любопытно-бравадный огонёк, а сам он стал ощущаться больше как скала, обтёсанная ветрами. В его глазах Отто видел потерянность, затаённый страх, но ещё больше боль и разрывающееся сердце. Чувства сидели глубоко-глубоко в глазах Марка и отчаянно стремились удержаться внутри, при всём своём желании свободы.

– Вот для чего вы меня позвали? – спросил Отто, положив руки на сумку. – И что с этой измученной душой?

– Она превращается в демона, – мрачно ответил Кобра и отвёл взгляд на дверь, нахмурившись. Стыд. Много стыда. – Боюсь, только ты нам можешь помочь.

“Хотел бы он, чтобы на моём месте оказался кто-нибудь другой. Не могу сказать иначе, лишь сочувствую его несчастью”.

– Что о ней известно? Кто твоя подопечная?

– Её зовут Сова, а её настоящее имя, скорее всего, было забрано при инициации. Она родом из жестокого дорианского культа. Он и поселил в ней демона, обманув, что демон – это божественная воля, – сказал Кобра. – Но культ распался, а Сова ушла искать предзнаменований на радиочастотах. И я оказался таким. Знамением. Которого она назвала судьбой.

“И который подвёл её, да? Во всяком случае, ты так думаешь. С той девушкой из МНИЦ, с которой даже у меня срослось лучше, чем у тебя, ты думал так же. Ты думал, что это твоя вина, что её сердце ранено пустыней”.

Отто заметил ещё кое-что. Бывший налётчик, пустынный проводник, наёмник МНИЦ и просто типичный убийца за несколько лет изменился уж очень странно и глубинно, да так, что со стороны этого не разгадать. Очередной засевший в нём демон? Может связь с дьяволом? Может. Но знаки всё же другие…

В Кобре всегда было еле заметное свечение, невидимое обычному глазу. Оно было внутренним, тёплым словно солнце. И оно сходило с его уст вместе с каждым словом, пусть даже не грея человека, но меняя его собственную душу. На другую. Светлую. Незаметно, почти призрачно.

Сейчас свечение показалось Отто более явным, пускай его всё ещё никто не смог бы уловить. Даже сам Отто.

– Что знаем о самом демоне? – спросил Отто, погладив гладкий подбородок в задумчивости. – Кроме того, что он подпитан межмирьем, проецирует себя и охотится через радиопространство, а ещё, если я правильно понимаю суть культа, скорее всего проецирует Дориановскую идею “Архихищника”, и цель его вселять ужас и страх, а также сеять смерть. Но вероятно, в цели этой он всегда обречён на путь, полный страданий, раз вы всё ещё живы…

Отто прислушался к двери, прислонив к ней голову, и хмыкнул; создание стенало от боли и безысходности, и оттуда чуть-чуть веяло потусторонним холодом и запахом жжёной канифоли. Вероятно, оно выдало большую часть своих сил и выдохлось. Причём совсем недавно.

Он сочувствовал монстру; после длительного магического рывка через пространство он чувствовал то же самое. Хотелось просто оказаться дома, взять вкусных кексов, живительной питьевой слизи, включить старинный фильм на огромном телевизоре и затянуться длинным мягким косяком; просто смотреть в движущиеся старинные кадры и думать о “пути героя”, что он прошёл. Думать, пока не сморит сон. Отто чуть тряхнул головой; это просто фаза, она уже проходит, остался всего лишь месяц. После ему снова захочется жить, дышать и идти сквозь испытания. Помогать разумным.

– В целом, то что ты сказал…, – Кобра неловко потёр затылок, отвел взгляд и глубоко вдохнул.

– Она начала меняться? – спросил Отто. Алекс неловко стоял рядом, сунув руки в карманы и делая вид, что его тут вообще нет.

– Да, – выдохнул Кобра. – Несколько часов назад она ходила на четырёх когтистых лапах.

– Плохо, – хмыкнул Отто, после чего без объяснений направился обратно в кабину.

Огромная машина выбиралась из песчаных морей, могущественно перемалывая колёсами шершавые волны, а бередящий сердце громовой гул оставался за плотными стенами, стихая и удаляясь.

Команда двигалась будто завороженно. Кто-то помогал раненому мистеру Шмиту выбраться из экзоскелета. Кто-то стоял, напряжённо топая ногой. Кто-то прошёл внутрь машины, сложив крылья, и презрительно пересёкся с Отто взглядом дьявольских глаз. Кто-то вёл машину, чертыхаясь и едко дымя папиросой, а кто-то сидел, светя кибер-глазом, оглядывая собравшихся и что-то рассказывая.

– …туда-сюда, но сейчас направляемся как раз к вам. Счастливый день, а?

Отто сразу подошёл к сержанту Нирман, исследовательнице, что вытаскивала капитана Шмита из экзоскелета, отсоединяя заевшие сервоприводы и освобождая его руки. Тот был без сознания. Благо, ещё живой; Отто сделал всё, чтобы среди МНИЦ больше не было потерь.

– У вас есть, где положить раненого? – спросил Отто, повернувшись к следующему за ним Коброй.

– Пока можете определить на мою койку, – отозвался инферлинг.

– Я строил твердыню не для того, чтобы делать из неё чёртов караван-сарай, – фыркнул водитель. – И еды тоже не на всех запас.

– Мисс Нирман, – обратился Отто к девушке-сержанту, не обращая внимания на бухтение. – В этой фуре есть ещё одна душа, которой нужно помочь. Но нам понадобится ваша помощь. И нам придётся отправиться к одной из грозовых колонн.

– Что? Туда? – кивнула сержант в сторону грохочущих молниями километровых скал, и в голосе её прозвучало беспокойство. – Вы в своём уме?

– Мы сможем подобраться к ней, и там окажемся в безопасности. Молнии не бьют у подножья, поверьте моему опыту.

Найротская наёмница удивлённо и даже восхищённо приподняла бровь, глядя на Отто. Хэнк Хоган нахмурился, подёргал свои бакенбарды и сложил руки на груди. Кобра посмотрел на Отто мрачно, но перечить не стал.

– Разумные, – обратился Отто к присутствующим, – в этой машине вместе с нами находится демон, которому срочно нужно помочь обрести покой, изгнав его из души, которую он терзает. Я намерен освободить их двоих друг от друга, сохранив как вашу подругу, так и саму измученную душу, что борется с ней за тело. Однако для этого мне потребуетесь все вы. Ваша решительность, ваша сила…

Водитель напряг плечи, вглядываясь в ночную тьму, освещаемую молниями. Его папироса тлела, но огонёк не касался губ; он напряжённо ждал, сжимая руль.

Отто говорил от сердца, как делал уже много раз. Его искусством было слово, в которое вплетены нити; именно словом и ничем иным он и творил свою главную магию. Магию убеждать.

– … и всё ваше мастерство. Мистер водитель, нам потребуется ваша храбрость и доверие. Вы должны будете довезти нас до ближайшей грозовой колонны. Мы защитим вас от молний, но вам придётся ехать, огибая стеклянные деревья и движущийся песок. Вы справитесь?

– Так, “мистер легенда”, – рыкнул водитель, повернувшись. – Вы хорошо всё обдумали? Как вы собираетесь защитить нас от молний?

– Мистер легенда, если не сможет вести Ворчун, вести смогу я! – сразу среагировала найротская наёмница, подняв руку.

– Ага, сможет и разнесёт сначала машину, а потом всех нас, – фыркнул Ворчун. – Голди однажды уже налетела на скалу средь проклятого ничего.

– Мистер Ворчун. Я опытный маг, и не раз проводил разумных к этим колоннам. А у их подножия вы окажетесь в безопасности, если у вас нет электрических кардиопротезов, – Отто посмотрел на Голди, но та обеспокоенной не выглядела.

– Я не буду проблемой; все мои протезы – настоящие найротские аугментации. На магии. Чего бы ни стряслось, я это переживу.

Отто довольно кивнул. Ворчун отвернулся, задумавшись и вжимая педаль в пол.

– Что скажешь, Ворчун? – спросила Голди.

– Я совершал и более безумное бесовство, совершу и ещё одно, – фыркнул Ворчун, скрипя голосом. – Всё равно мы все помрём с демоном вместо радиошамана.

Он чуть дёрнул губой; пепел упал ему на пальцы, и он скинул его в пепельницу вместе с папиросой, вжав педаль до упора.

Отто повернулся к Кобре и Алексу, держась за поручень под потолком. Первый смотрел решительно, второй глубоко дышал, слегка дрожа от каждого удара грома за бортом.

Алекс Мур был не из пугливых, пусть и со своими странностями, это Отто знал точно; но Мур был очень чувствителен к изменениям в силе. Однако он всё же мог подойти для защиты трети такой большой машины.

– Марк, – посмотрел Отто на Кобру. – Ты владеешь магическими силами? Или Алекс сам справился с целым демоном, измотав его?

– Да, Марк, – процедил Ворчун, – ответь нам, владеешь ли ты магическими силами? Особенно от всякой дьявольщины.

– Владею, – мрачно сказал Марк. – И да, дьявол даёт мне их. – Он посмотрел на Ворчуна. – И это разговор на следующий раз.

– Мне потребуется помощь вас двоих, – обратился Отто к Алексу и Марку. – Вы хорошие магические практики. Я вижу это в ваших душах, и вы подходите для той работы, которую я поручу вам. Сейчас мы отправимся наверх, на самую крышу. Ветер будет хлестать нас, а молнии бить рядом, однако мы выстоим, ибо я защищу вас. Я создам заклинание, что будет расталкивать все угрозы, но мне нужно будет рассчитывать на вас. Мы встанем раздельно. Я в центре, Алекс позади, а Марк вперёди. Марк, наверху есть за что держаться?

– Несколько поручней.

Отто кивнул. Негусто и опасно, но ничего; для искателя его уровня всегда есть такие моменты, что решаются подготовкой. Подготовкой ко всему.

Открыв сумку на плече, Отто засунул туда руку по локоть, шаря в подпространстве. В голове всплывали образы различных предметов: медицина, респираторы, магические свитки, руны; и наконец, защитные гравитационные камни. Он вытащил три таких из пяти.

– Это на всех нас, – сказал Отто. – Вы должны взять их, прикрепить к своей одежде и сонастроиться на них. Когда вы это сделаете, вы будете стоять твёрдо на своих ногах, чего бы ни случилось. Вы обязаны верить в это, и тогда оно будет работать, вас ничем нельзя будет сбить с ног. Поняли?

Кобра посмотрел на Ина, его зрачки чуть сузились, и кивнул, чуть показав клыки. Алекс Мур взял камень, покрутил его.

– Дай угадаю, мистер Ин; гравитационные камни, основанные на вере или управляемые мыслями? Если не думаешь, что можно оторваться от земли, никогда себя не оторвёшь, если думаешь, что будешь ходить, то будешь ходить, а если перестал верить, что они тебя держат, то улетишь от первого толчка?

“Иногда в образовании есть проблема, если не знать, как его применять. Будем надеяться, что Алекс не подведёт себя и всех нас. Порой он слишком умничает”.

– Да, ты прав, – кивнул Отто. – Верь, что он тебя удержит, и выстоишь.

“Мы справимся. Иначе быть не может”, – думал Отто. – “Когда подобно Светочу творишь дела, зажигающие миры, спасение любой ценой кажется бесплатным. В этом наверное и есть главный обман Судьбы”.

Когда они были готовы, они попрощались. Оставшиеся коротко пожелали им удачи. Отто дал двоим по маленькому кусочку медной проволоки, чтобы те обмотали указательный палец, и каждый из них оглох и услышал мысли других.

Мир поменялся; молнии в нём сверкали, и сердце ёкало от их мощи. Отто, как магический практик, ощущал, какими сильными потоками разлеталась каждая из них. Но они больше не пугали их.

Они оставили вещи, что могли быть сорваны ветром, и выбрались наружу. Холодный ветер, запах озона, иногда бьющие о борта Исследователя волны песка, пытающиеся накрыть его, но не способные поколебать исполина.

Песчинки гнались вперёд ветром, но магией прижимались к каменистой тверди, по которой стальной исполин продолжал свой путь.

“Да встретим мы грозу, атланты, да не убоимся мы её. И грудью вынесем любую рану, ибо боли нет для нас, лишь дело наше. Вы будете в порядке близ меня. Верьте в это, ибо я уже верю в вас”.

“Надеюсь”, – с выдохом подумал Алекс Мур. Он дышал носом, его густые волосы развевались, когда он смотрел против ветра, вжимающего очки в брови.

“Смелость сменю я бесстрашием. Ежели ради спасения Совы я отправляюсь в нескончаемую бурю, вновь встретившись с тобой…, то я доживу до момента, когда увижу её живой, здоровой и свободной. Поверь мне. Я это сделаю”, – теперь сердце Кобры гремело решимостью. Тёмной, страшной решимостью, способной хладнокровно переносить невзгоды.

“Нас будут бить молнии. Мы примем эту боль и поделимся ею с миром. И я буду тебе щитом, Марк, если ты сам позволишь мне им быть. Мне жаль, что между нами всё было как было, но выбор, мной сделанный, на самом деле был самым лучшим из выборов”.

“Оставить всю Десейру пустыней?!”, – вспыхнул Кобра, хватаясь за поручень и переходя по крыше вперёд, не сводя с Отто глаз. Его ненависть крепко держала его. – “Всех этих людей заставить бороться за жизнь и свободу! Убивать за чистую воду! Других резать на еду, прежде чем их сожрут жуки! И это ты называешь лучшим выбором?”

Отто крепко встал на крыше и кивнул.

“Я объясню, когда придёт время. Но доверься мне, ибо это то, что мне нужно от вас двоих. Прежде чем спасать Десейру, давай спасём себя. Сосредоточься на мне. Я буду проводником. Алекс, Марк. Передавайте мне свою энергию. Я перенаправлю её вверх, сложив в заклинание. Просто сконцентрируйтесь и начните передавать”.

Отто Ин положил обе руки на сердце, встал в стойку, глубоко вдохнув воздух, полный озона. Сверкающие молнии приближались. Они начали бить рядом, машину дёргало, но заклинатели прилипли ногами к крыше.

Ин вытянул пальцы и ими очертил вокруг, издав горлом гортанный звук, резонирующий с громом и молниями. Он запел, обведя вокруг себя магическую защиту, а после стал постепенно её расширять.

Одна из молний ударила над ними и сразу же пролилась синим потоком по окружившему их небольшому куполу. Поток слился по стальному корпусу и рассеялся. Щит отразил.

Отто стал петь громче, ибо он вызывал на бой саму часть мира, он накликал на себя его силу и многочисленные удары, готовый их отразить. Он развёл руки, и магические символы выросли, раздувшись, словно мыльный пузырь, накрывший их. И каждый удар, что должен был в них попасть, осыпал их искрами, а нити, из которых были сплетены молнии, разбегались по миру.

Кобра и Мур передавали ему свои силы. Движение за движением, выполняя это простое упражнение. Вы в море воды и посылаете друг другу волны… Исключение одно; море – это всё вокруг, а вы всего лишь бесплотные силы, руками своими толкающие воду. Даже наоборот; море нематериально, а материальны лишь вы. Такова природа магического плетения. Вернее та, что была известна разумным сейчас.

“Да. Спасём себя”, – горько подумал Кобра. – “Это всё, что мы можем? Спасать себя? Остальных оставлять пылать пламенем? Ничего, пусть горят… Принесём мяса, пожарим. Это ты скажешь? Я видел тебя как образец альтруизма, Отто. Не как отступника”, – Кобра не мог перестать думать свои мысли.

“Вообще-то, я и не считаю, что Отто отступник”, – подумал Алекс, и их общие мысли сплелись. Беззвучно гремели молнии, градом расходясь вокруг.

Отто не слышал ни голоса своего, не чувствовал связок своих, но знал, что пел; искры рассыпались градом, слепя и показывая оголённые магические нити. Он черпал энергию своих напарников и скармливал её миру; мало-помалу, как ребёнок, жгущий в костре небольшие веточки. Вот так, по чуть-чуть, не давая костру ни разгореться ярким изматывающим пламенем, ни совсем оставить их в темноте. Иначе следующая вспышка станет для них последней.

“Я думаю, что ты плохо понимаешь его, мистер Марк. Нас всех ранят те или иные, но…”

“Не суди о том, чего не знаешь, мальчик”, – заметил Кобра. – “Я здесь не для того, чтобы ссориться с вами двумя. Вы помогаете нам, потом наши пути разойдутся. Я просто не могу перестать думать о том, о чём думаю! Мои мысли продолжают передаваться вам вне зависимости от того, хочу я этого или нет”.

Одно огромное магическое полотно, Отто видел лишь его; реальность размывалась потоками магии, быть может раскрывая свою суть. А быть может, он проваливался в сон, оставляя своё тело живым и бодрствующим. Быть может, он спал и видел наяву чудесные виденья, за которые не зацепиться взглядом?

Наверняка тут вокруг гремели молнии. Но он просто не видел их, ибо его глаза не являлись сейчас его частью; он был большим, чем плоть, и меньшим, чем человек. Проводник, наделённый мыслями. Артефакт, исполняющий функцию. И ему было хорошо; он знал, что исполнял её правильно, а большего ему и не требовалось.

“Твои мысли намного большее, чем ты сам, Марк”, – подумал Отто. – “Тебе следует их просто перестать осознавать, тогда и мы перестанем их слышать. Крепитесь, мы практически у цели. В конце концов, это единственное, что имеет значение. После мы сможем поменяться мыслями ещё».

“Надобности в этом не будет», – хмуро подумал Кобра. – «Поверь».

***

Педаль в пол, вперёд, на полную мощность.

Ворчун морщился и щурился; молнии сверкали повсюду, слепя его. Их вспышки превращали спокойный ночной мир в ужасающую какофонию. Надвигающийся армагеддон, что сулил смерть.

“К чёрту. Если здесь мы встретим смерть, хватит оттягивать не оттягиваемое”, – подумал Ворчун. Он провел махину меж двумя стеклянными деревьями, успев втиснуть её, как очередная молния ударила и осыпала мир снаружи ярким дождём из искр.

“Беру слова назад; если это делает легенда, то это слишком круто. Разбить молнию? Не знаю я существ, что могли бы так. Хоть я и не существовед какой-нибудь”.

Голди на соседнем сиденье зажмурила глаза, выдохнув и чуть схватившись за сердце. Иногда некоторые световые элементы на её теле вспыхивали и гасли вместе с освещением в кабине. Ворчун отключил его, чтобы не мерцало почём зря.

– Ты там в порядке, срача? – крикнул Ворчун, стремясь перегреметь гром.

– Выдержу.

– Говори со мной, старая, а не извивайся ужом. А ну давай, расскажи что-нибудь!

“Пока она говорит, я буду знать, что она ещё копыта не отбросила.

– Ха, как пожелаешь…, – тяжело выдохнула она с болезненной ухмылкой. – Вот тебе анекдот. Мужик собирается пройти через врата в Найроте. На входе его останавливают…

Молния ударила близко, старой перехватило дыхание, но она собралась с мыслями.

– Врата? В Найроте? Кто останавливает? Жрецы?

– Да нет, таможня, дурень, – хохотнула она. – Для досмотра останавливает. Спрашивает, типа, что в сумке подпространственной? Она ещё такая закрытая, прочная, как контейнер. – Голди шумно втянула воздух, но гром её перебил. – Мужик говорит: мяпки везу, целую сумку.

– Что это? – Ворчун задал наводящий вопрос, когда она стала говорить чуть тише.

– А его эти и спрашивают, мол, что за мяпки? Он говорит: “А вы мне отлижите, я расскажу”. Таможня переглянулись, ну и связали его, отправили в корпоративный изолятор.

– Мне казалось, едет мужик, при чём тут “отлижу”?

– Ну значит “отсосёте”! Отстань, мне говорить трудно, а ты старую пытаешь! – фыркнула она, что перешло в болезненный смех.

“Если за язык тянут, не обязательно говорить. Но так я хотя бы пойму, если ты вдруг помрёшь. Может та мрачная морда из МНИЦ или бугай-усач тебе хотя бы помогут, пока я тут занят”.

Очередная молния, оглушительный удар. Волна песка чуть не перекрыла лобовое стекло. Отдельные песчинки, собравшись в крупные кусочки, закрыли от глаз очередную вспышку. Когда закрываешь глаза, они всё ещё перед тобой – чёрные точки в расплывающемся световом пятне.

– Говори со мной, Голди. Ты жива ещё?

– Тебя переживу, не дождёшься. Меня может и приложит молнией, но я всё равно встану, – отозвалась она, слегка растекаясь по креслу и отвернув голову в сторону, сжала кулак.

– Тогда продолжай. Не переставай говорить со мной. Что там с анекдотом? Они ему отсосали?

– Нет конечно, скрутила таможня мужика, доставила его в СИЗО, – выдохнула она, с силой уселась в кресле и сосредоточенно продолжила рассказывать. – Сидит он в камере, а рядом здоровые такие черти: наёмники, бандиты. Спрашивают его “а тебя за что сюда?”. А он “да вот, с мяпками на вратах остановили”. Они “что такое мяпки?”, а он снова за своё “отсосёте, расскажу!”.

Один из грозовых столбов приближался. Ворчун видел, как вверху становилось больше различных обломков; как сквозь один такой машинный кузов пролетела молния и зажгла его чёрным силуэтом. Как при этом вспыхнул сам столб.

Столб возвышался выше самих грозовых небес; рядом с ним было даже страшно проезжать. Что если он рухнет прямо на голову? Как он вообще держал собственный вес, если он такой огромный?

– Мне кажется, сейчас не время для анекдотов, – встряла сержант.

– Служивая, сидите там и лучше приготовьтесь смеяться! – рыкнул Ворчун. – Не надо работяг учить работать. Голди, так что с мужиком? Он им рассказал?

– Да куда уж! Заключённые его отдубасили, так что тот в медблок попал, уже с переломами. Хрипит, еле дышит. Наконец-то таможня вызывает вскрывательную бригаду. Сами-то они тужились-тужились, а открыть чемодан не смогли. Ну и бригада магический замок открыла на сумке, смотрят, а там… мяпки.

И Голди болезненно захохотала во всё горло, хотя Ворчун сначала ничего не понял. Бугай по имени Хэнк, что пришёл с легендой, коротко хохотнул, но молния перебила его смех.

– Несмешной анекдот какой-то, – прокомментировала сержант.

– Погоди, так что за мяпки?

– Мяпки – это мяпки, Ворчун, – усмехнулась Голди. – В этом и соль анекдота.

– Херня! Лучше мой слушай. Заходит в салун голая девка, бармен на неё смотрит, приподняв бровь. Она ему, садясь за стойку: “Никогда голой девки не видел?”, а он ей: “Видеть-то видел, мне интересно, откуда ты жуков доставать будешь”.

Голди рассмеялась, словно это был практически лучший анекдот в её жизни. Сержант приподняла бровь и в отвращении скорчила морду, видно не зная, что жуками тут называли деньги.

– Ладно-ладно, этот тоже неплох, пусть у него борода длинней, чем у дварфийской бабки, – сказала Голди.

Сержант раздражённо фыркнула, а потом чуть испуганно вдохнула, когда Ворчун резко повернул, уводя машину с курса, прочь от внезапно появившихся из-под песка скал.

Ворчун боролся со стихией, а Искатель, как верный оседланный жук, доверял ему полностью и не собирался подводить даже в такую погоду; он с остервенением ломал старые железные остовы от машин, перемалывал колёсами песок и стекло. Где нужно, таранил препятствия, вынося их своей силой, весом и бронёй.

И чем ближе они подъезжали, тем интенсивнее становились удары; молнии мерцали, считай, перед самым лицом, и Ворчун уже не мог ни от чего увернуться; вспышки ослепили его, и лишь через сильные толчки, трясущие его в кресле, он понимал, что только что снова протаранил очередное препятствие…

А потом всё стихло, и Ворчун смог наконец открыть глаза, понимая, что вспышки больше его не слепят. Огромная монолитная колонна размером, наверное, с дворец владыки вместе с башнями, перекрыла ему обзор, пока гром разносился высоко над Исследователем раз за разом, чаще чем у пулемёта, но тут звук была даже на удивление терпим, словно изоляция внезапно стала лучше.

Ворчун посмотрел на Голди. Та моргала, дышала и, опираясь о кресло, шевелилась, не решаясь ещё встать, но готовясь к этому.

– Ты как, срача, жива ещё? – ухнул Ворчун, беспокоясь в основном об Исследователе, который принял на себя не один удар, и о Кобре, который находился наверху, пусть он и был тем ещё брехлом, пошедшим на сделку с дьяволом.

– Добрались? – спросила Голди, оглядываясь. – Тут так глухо...

– Мы находимся в кармане, – сказала сержант, поднимаясь с полу. – Карман Нигмана, где влияние магического разрыва становится меньше по мере приближения к источнику разрыва… Я думала, таких на самом деле не существует.

– Ничего не понял из того, что ты сказала, но будь по-твоему, – Ворчун вылез из кресла. Дверь наружу только закрылась. Бугай Хэнк, никому ничего не сказав, сам уже выбрался, видно посмотреть, где там Отто и остальные.

– Радио не работает, – доложила Голди, покрутив ручку настройки, но не получив ничего, кроме глухого хрипа и постоянных переключений.

– Не крути, а то предохранители сгорят, если уже не сгорели. Давай посмотрим, что там у наших друзей наверху.

***

Магическая связь распалась; Отто, хрипя и шумно втягивая воздух носом, осел на стальную крышу, аккуратно стряхивая с себя стеклянную крошку. По его рукам и коротким волосам иногда пробегали видимые электрические разряды.

Кобра тяжело дышал, глядя на град молний, бьющих позади них; каждая выявляла границу, которая вспыхивала магическими узорами размерами с целую огромную колонну, у чьего подножья они находились.

Вокруг них валялись потемневшие валуны, полные железных деталей, прижавшиеся к столбу из каменных обломков, отдалённо напоминавших каменные блоки, а возможно просто куски камня.

Огромный столб, к которому они подобрались, лишь слегка освещался вспышками; он оказался неоднородным, полным трещин и проходов. Вокруг него дул ветер. В сотнях метрах возвышался другой такой же.

Помимо грома, стали различимы звуки. Что было удивительно, гром не глушил, разве что молнии слепили, если смотреть в их сторону, будто они находились в некой защищённой зоне.

– Удивительная конструкция… Выходит, узоры, что видны издалека, не на самих столбах, а вокруг них, подобно щиту, – выдохнул Алекс, подходя ближе и удивлённо осматривая поверхность грозового столба. – Более того, это просто перемешанные в столб здания! Посмотрите! Я вижу сошедшиеся вместе обломки оконной рамы и парадного входа, мебель и остальное. Мистер Кобра, вы тоже это видите?

В гигантском не то столбе, не то колонне действительно виднелись различные фрагменты. Это была огромная масса из древних строительных элементов, перемешанных между собой, полная проходов, дыр, неровностей и обломков. Внутри неё прослеживалось лёгкое синеватое сияние, которое терялось на фоне сверкания молний.

– Угу…, – только и выдал Кобра, тоже слегка поражённый открытием. – Отто, что мы делаем?

Отто достал склянку, выпил её содержимое, сунул обратно в сумку, выдохнул, стерев со лба испарину. Его лоб сначала обратился в бесформенную белёсо-белую кожу перевёртыша, а после стянулся обратно в нормальный человеческий лоб.

– Император-Архимаг не дал катаклизму сломить свою империю, – пояснил Отто. – Прежде чем Утерес пал и выжег собой пустыню, Император решил самостоятельно убить своё творение. Он сложил плетение вокруг кварцевых стержней; они, ранее защищавшие города, перемололи свои стены и всех жителей, что жили в нём. Сам император и его окружение сбежали, ожидая серьёзных последствий, считая, что их преступления не окажутся незамеченными… Они и не оказались, – выдохнул Отто. – Однако творение Императора, его столица, всё равно пережила смерть остальных провинций, пусть и в виде убитой самим Императором. Теперь, в активно-магические месяцы, шторма здесь бьют неустанно, как сейчас. А сами стержни всё равно работают, притягивая те обломки, что смогли притянуть.

– Я чувствую, как ослабла моя связь с плетением, – сказал Алекс и попробовал очертить круг, но тот получился хрупким и маленьким.

– Конечно, – кивнул Отто. – Плетение подобно потоку; обычно ты вызываешь его из себя, но тут оно стекается в единое море. Убери из заклинаний элемент “я” и добавь элемент “мир”, и ты увидишь, как разительно оно изменится. Попробуй что-нибудь небольшое, и оно вспыхнет подобно молнии.

– Уверены, сэр Отто? – переспросил Алекс, посмотрев на него. – Менять структуру бывает опасно.

– Пробуй-пробуй, – кивнул Отто.

Алекс очертил круг, и тот вспыхнул зелёным цветом, а после стал ярко-голубым, затрещал, ярко засветился, и в руке Алекса появилось яркое сверкающее пламя. Тот удивлённо вскрикнул, но удержал пламя в руке, а после стряхнул и засмеялся.

– Ого, какие «искорки»! Если я сделаю что-то сильнее, мне оторвёт руки?

– Вероятность есть, – кивнул Отто, – будь аккуратнее.