Текст книги "Моряки Зелёного Моря (СИ)"

Автор книги: Deuscreator

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

Из приёмника потекли струйки из душ и радиоволн. Некоторые из них смеялись, пуская наркотическую пену, некоторые из них рыдали от ран, что уже никогда не заживут. Таковы были местные пустыни – богатые и сильные здесь горели ярко и недолго, а бедные и слабые постоянно менялись. Лишь серость, никем незамеченная серость – текла средь песка вечными потоками.

“Слабый – корм сильного. Сильный – способ слабого выжить. Слабый сильному подчиняется, сильный жив – слабый становится сильным, дерётся с сильным, победитель остаётся наверху, проигравший отправляется вниз… Но мы не такие; мы есть синергия, мы есть два ручья, ставшие рекой, а не два хищника, определивших, кто из них добыча”.

“Может ли часть реки подвести всю реку? И если так случится, может ли река верить сама себе?”

Исследователь страшно заскрежетал всем корпусом, а потом крякнул, и Сову отбросило набок. Она еле удержалась в кресле, что было привинчено к полу.

Сердце застучало; неужели снова? Неужели опять?

Вся настройка сбилась; Сову выдернуло в реальность, где порой и бездушные пластины начинали кровоточить, когда она надолго отходила от радио.

Исследователь остановился, послышалась ругань. Малина взлетела на плечо Совы, когда та подошла к двери каюты, открыла её и выглянула. Коридор пах бессильной злобой и отчаяньем – поломкой и яростью.

Со стороны своей каюты словами давился Ворчун, да такими, что даже сонастраиваться на них было противно. От них весь коридор пронзали красные молнии. Послышалось шипение открываемого наружу шлюза.

– Пойдём, взглянем проблемам в лицо, посмотрим на кровь её, – сказала Сова и отправилась по коридору, хищно выглядывая из-за углов.

Казалось, что за стальными пластинами Исследователя копошились орды маленьких жуков. Он весь казался больным, стонущим от ранений, подобно Голди, что к этим ранениям его и привела. Всего лишь одна царапина, и исполин уже ныл от попавшей заразы. Такой порез мог принести смерть, если нанесён не в то время и не среди тех существ… Чёрнота пещеры, болезненный луч солнца, холодный пот и горящие раны. Травы и сталь. Провода и вены.

“Хэй, босс, с чего остановка?” – белая ткань и золото в неоновом сиянии – её день ещё не закончился.

“Иди сюда, старуха-ломщица, твоими запчастями я починю уничтоженный тобой шедевр!» – сигаретный дым, несущий в себе злобу и ненависть – его день начался с чистой ярости.

“Проклятье, остановись! Стой, с неё хватит! Молчун, останови его!” – чешуя, чернота и святость – его день закончится развалом. Катастрофой. Сейчас всё рухнет.

Она кинулась обратно, дверь Голди только-только открылась, как Сова встала перед заспанной наёмницей, которая протирала глаза. На ней лишь штаны, ботинки, майка и повязка, поддерживающая простреленную руку.

– Корабль стоит, а приветствующих не слышно. Что случилось, птичка? – спокойно спросила наёмница, её кибернетический глаз повернулся по часовой стрелке, и крест в нём уменьшился, фокусируясь на Сове.

– Не ходи туда, Голди, не ступай, кровь пустит, железо выломает, ибо яростью пышет, как муравьиный бык.

– Божечки-кошечки, кажется кому-то явно нужно пропить колёсики, – рассмеялась наёмница и попыталась отодвинуть Сову в сторону, но та схватила её за руку.

– Кровью кончится это, – произнесла Сова быстро.

– Да ладно тебе, сейчас это решу. Ты не можешь всё предсказывать, это тебе не скала, а человек, его и переубедить можно. Ну в самом деле, не убьёт же он меня, а?

Будет это гаечный ключ? Может пистолет? Может ли быть такое, что он забьёт её кулаками?

“Кровь-кровь-кровь, чем роднее кровь, тем больнее видеть, как она льётся. Кап-кап, кап-кап, иногда и выбирать придётся, кап-кап, кап-кап”.

– Закончится плохо, не ходи, – взмолилась Сова. Голди всё-таки оказалась сильней и прошла дальше, беззаботно хмыкнув.

Ворчун копался под машиной. За барханом, пыхтя и сдавленно рыча, поднимался Молчун, толкая перед собой отвалившееся гигантское колесо, вместо того чтобы искать обходной путь. Добравшись до вершины, Молчун отпустил колесо, и оно лихо скатилось вниз и завалилось набок, пока он спускался, разминая плечи.

После хлада Исследователя солнце казалось безжалостным. Чем глубже погружаешься в комфорт, тем яростнее великая пустыня вырывает из него, скрежеча зубами, рыча проклятья и не видя ничего, кроме желания утопить в песке и жаре. Хвалёный МНИЦевский комфорт растаял почти мгновенно.

Где-то далеко эхом раздался взрыв, но это так Десейра давала знать, что ещё где-то в ней течёт кровь.

“Они охотятся, разрывая жертву на части, не заботясь о законах, не заботясь о традициях, о том, как Дорианна завещала нам резать нашу пищу, как благодарить её, сохраняя неразумную тварь для еды. Они насыщаются мнимым яростным весельем”.

– Эй босс, чего остановились? Нашёл свою скалу? – Голди, взявшись за поручень одной рукой, легко слетела вниз, хохотнув.

Ворчун показался из-под машины, посмотрев на Голди лицом краснее обожжённого. Он быстро стал приближаться, и в его руке лежал обломок какой-то детали, который он показал ей, словно нож.

“Лезвие страха, лезвие гнева. На его месте мы бы воткнули ей в глаз, ослепили её болью, забрали бы её искру. Пустили бы кровь! Пустили бы кровь! Пустили бы кровь!”

Сова слетела следом, расправив крылья для плавного приземления. Ноги погрузились в жёсткий песок. Сразу же, слегка размахивая руками, она кинулась к этим двоим.

– Видишь это? – шумно втягивая воздух, спросил Ворчун на удивление спокойно. – Ты знаешь, что это?

– Железка от колеса, которое ты разбил. Что, принести тебе такую же?

Тот резко подскочил к Голди и с размаху всёк по лицу. Наёмница опешила, отступив назад, и чуть отвернулась; синтеплоть на губе закровоточила. Малина на плече Совы громко ухнула. Ворчун навис над Голди, потрясая обломком, и взорвался криком.

– Полоумная сука! Это не “железка от колеса”, это грёбаный кардан шесть на девять, и он, твою мать, треснул! А это значит, что весь передний мост раздолбан в хлам! Ты знаешь, чёрт возьми, чего нам будет стоить это починить?

Сова попыталась встать между ними, чтоб не ранить их когтями, но Ворчун положил ладонь ей на лицо и оттолкнул назад. Сова потеряла равновесие и шлёпнулась на зад, но сразу же начала подниматься. Малина вспорхнула обратно ей на плечо, и попыталась ворваться в бой. Сова удержала её, слегка придавив коготки. Малина отлично знала этот жест.

“Резать, резать! Он не нужен нам, разрежь ему шею, покажи, кто главный! Лезвием, дай ему в зубы, прочистим его глотку! Режь, режь, режь! Хватит же гасить меня! Дай солнцем мне взойти!”

“Сиди”, – мысленно держалась Сова, с напором повторяя команду. – “Сиди, а всходи потом где должно, но не тут».

Ворчун уже схватил Голди за грудки, но та только улыбнулась ему, показав зубы; наёмница просто не сопротивлялась.

– Ты сходишь с ума из-за железки, техник, – хмыкнула она. – В тебе недостаточно запала на настоящий десейрийский психоз. Соберись и перестань позориться.

Ворчун глубоко вдохнул, выдохнул. Он поднял кулак с железкой, словно собираясь ударить, но что-то его удержало. Сова, поднявшаяся и готовая вновь встать меж них, замерла, глядя на происходящее.

– Ты старая кошёлка, полная проблем и подколок, вот и всё, – фыркнул Ворчун, грядя вплотную.

– Ага, а ты беззубая собака. Много лаешь, но город сделал тебя цивильным. Прямо как твой моновианский чемодан с инструментами. Хочешь, вмажь мне ещё, давай. Либо соберись, в тебе уже давно не тот запал, что раньше.

Тот занёс кулак ещё раз, но медлил с ударом.

– Как, твою мать, ты это делаешь? – прошипел Ворчун, глядя на неё, и опустил кулак.

– Просто говорю с тобой, вот и всё, – хмыкнула Голди спокойно и отстранилась от него. Тот не стал её удерживать.

Старая наёмница спокойно прошла мимо Совы, подмигнув ей, и опёрлась о борт, придерживая простреленную руку. Молчун докатил колесо, посмотрел на всех, хмыкнул и опрокинул его набок.

– Что делаем?

Ворчун фыркнул, махнул рукой.

– Переверни колесо на другую сторону. Голди, тащи сюда всю запаску для ПШ-87, посмотрим, сможем ли починить эту дрянь. И разбудите Кобру, кто-нибудь, чёрт побери, надо обсудить одну будущую остановку.

***

“Работа не жук, в песок не зароется” – поговаривают разного рода отбившиеся от рук нахлебники. Ворчун никогда таким не был; с самого детства он пачкал руки в масле, исполняя работу, и делал её абсолютно всегда.

И надо сказать, его страшно бесил каждый, кто не вкладывал столько же усилий в своё дело, как он в своё. Впрочем, не так сильно, как непрошеные советчики, им он был готов дать по морде гаечным ключом (а некомпетентных советчиков свернуть кренделем и соединить их голову с задом, где она изначально у них и была).

Однако Голди… Она некомпетентная искательница, беспечная, как и половина из её рода, только ещё доставучая до ужаса. Однако она оказалась права; в нём просто не хватило запала ударить её. Сначала ему показалось, что как раньше после смачного удара станет лучше, пойдёт ответ с её стороны, и о том, что случится дальше, можно уже и не думать, но этого не произошло.

Он ударил её по лицу, но она не отреагировала. Побоялась влезть в драку? С другой стороны, постоянно его подначивала. Раз за разом, раз за разом…

“Наверное именно так и ржавеют люди, едрить их в мотор”, – с усталостью подумал Ворчун. – “Их уже не так просто затащить в драку, если конечно она не угрожает их жизни… И что с тобой стало, Инмарудин? Не можешь даже врезать тупому искателю, когда его рожа просит кулака”.

Но видно шарма в Голди было на четыре шайки засранцев, иначе почему он просто не смог бить её до потери сознания за такой ужасный прокол, он не знал. Это просто показалось неприемлемым в тот момент, оказать ей всё «десейрийское уважение», которого она давно заслуживала.

“Собака, что лает, но не кусает”, – со злобой думал Ворчун, прокручивая в голове воспоминания, а вместе с ними крутя слетевшие гайки. – “Мать вашу, а ведь раньше этот старый пёс откусывал нос с половиной лица”.

В конечном итоге Ворчун плюнул. Он мог починить мост, но только для того, чтобы они прокатились ещё день-другой, но не дольше. Чёртова скала! Если б она не выдвигалась снизу вверх, а свисала сверху вниз, Исследователь отделался бы жалкой царапиной, но этот удар повредил подвеску, а её починить без особенно крепких деталей и помощи мага-механика не выйдет. Увы, сам Ворчун обычный механик, с волшебством, что он творил головой и пальцами, а не магией.

Шаги по песку, появилась рогатая фигура и сдавленно зевнула в кулак.

– Так, что тут у нас?

Кобра стоял, только разбуженный, и устало упирался рогами в железный свод колесной арки. Слегка прикрыл глаза; его хвост устало махнул по жёсткому песку.

– Передние колёса скоро отвалятся. Без них не поворачиваем, – хмыкнул Ворчун, подняв забрало сварочной маски и отложив горелку.

– Какие есть предложения?

– Я варю это на времянку. На ней догребём в Жеччедрел, и поищем мага-механика. Это единственный способ восстановить чёртову железку, не перебирая передний мост полностью.

Кобра молча кивнул, почесал чешую на щеке, та отслаивалась под его инферлингскими когтями.

– Почему не перебрать мост?

– Потому что я один механик, а не грёбаная бригада, Кобра. Тогда всю ходовую придётся перебирать вместе с мостом. У нас на это ни средств, ни сил, ни времени.

– Ты говорил, что строил его на века, нет?

– Чёрт возьми, Кобра, твоя птица залётная из Найрота умудрилась раздолбать построенную на века машину. Так уж вышло, что нижняя часть не так уж сильно защищена. Обычно для этого на фурах ставят таран, но я просчитался, решив его снять для облегчения конструкции.

У Кобры замигала лампочка нагрудной рации, после чего оттуда донёсся голос Совы.

– Кровь течёт по путям нашим, лапы скребут по песку, ждёт нас беда и скоро, очень.

Кобра бессильно закрыл глаза, глубоко вдохнул носом и зажал на рации кнопку передачи.

– Понял. – Отжал кнопку, посмотрел на Ворчуна. – Сколько тебе нужно времени?

– Давай, помогай поднимать колесо, уж как-нибудь управимся. Молчун! – Ворчун рявкнул, призывая товарища на помощь, и взялся за инструменты.

Кобра тяжело выдохнул, сжал зубы, но кивнул.

***

Пустыни бывают обманчивы. В один момент они нежны и спокойны, словно беззаботный день, а в другой момент они оборачиваются взрывами и кровью, окропляющей песок.

Гигантские насекомые перебирали лапками, скользя по барханам с лёгкостью и грацией. Покрывало сна сорвали. Тело вновь боролось за свою жизнь. Снова было готово убивать.

Кобра увидел, как описывая дугу, летит копьё с толстым округлым наконечником из лома. Такой не протыкал жертву, о нет, он брал другим.

Он отпрыгнул в сторону; раздался взрыв, разбросав песок; бронированные колёса получили шрапнелью, но та лишь разлетелась по округе, вонзившись в песок маленькими осколочками. Колёса не пострадали от «бум-палки».

Выхватив пистолет, Кобра дал несколько выстрелов: мимо, хитин пескомерки, бедро седока, прикрытое ржавой пластиной. Сбоку уже раздались ответные выстрелы; парочка чиркнула прямо над головой, а одна пуля ударила в нагрудник. Железные пластинки задребезжали, как и воздух вокруг; Кобра не почувствовал ничего, кроме тупого удара.

Он кинулся к трапу в кабину; кто-то пролетел над ним, спрыгнул с жука и, зацепившись за корпус, начал взбираться. Машина бешено крутила колёсами и начала трогаться с места.

Молчун втолкнул Ворчуна по трапу к шлюзу; чёрт, если б они успели починить колесо хоть на минутку-другую раньше…

Перед Коброй спрыгнул с жука один из налётчиков: броня ржавого оттенка из пластин. На лице железный намордник, уродливые шрамы, инферлингские рога приделаны к шлему, скрывавшему человеческий лоб. В руках труба с приделанными острыми костями, наподобие клевца.

Рейдер заорал, раскрыв жёлтозубую пасть с заострёнными зубами из меди.

Кобра отскочил назад от взмаха, схватил за оружие левой рукой, подпрыгнул и кулаком правой ударил рейдера в висок. Тот поплыл, зарычал и зафыркал, Кобра его оттолкнул, тот упёрся в борт движущейся машины и остался позади.

– Стойте! – крикнул Кобра.

Один из жуков, звонко дребезжа крыльями, взлетел на крышу Исследователя. Два седока соскочили с его спины, затопав сапогами по железной крыше.

– Хья! – рейдер кинулся вдогонку, схватил Кобру за плечи и швырнул на песок.

Кобра потерялся, но не упал, развернулся. Рейдер, вздёрнув руки над головой, попытался ударить железным сапогом в торс. Кобра ускользнул в сторону, снова не даваясь, и выхватил пистолет. Второй рейдер оказался сзади и схватил Кобру под руки.

Гулкий удар железной мордой по затылку, как клювом, и острая ослепляющая боль. Удар железным кулаком по лицу. Кобра подтянулся и брыкнулся, пытаясь попасть в грудь рейдера обеими ногами, но силы уже не те, да и рейдер отпрыгнул. Удар по затылку, но по касательной; Кобра вовремя увёл голову. Блеснуло лезвие ножа, и похолодело внутри.

Машина набирала ход, пулемёты стучали; вокруг жуки заполонили пространство, их пара десятков, и они всюду. Их длинные усы перемешивались с торчащими из кобур копьями. В Исследователя со всех сторон летели бум-копья, они взрывались об активный щит. Рейдеры орали злобные кличи.

Вот ведь дёрнул его чёрт оставить автомат с фокусирующим кристаллом в машине, вот надо было! В голове уже сложился совсем ненужный пазл того, о чём могла говорить Сова, рассказывая о кристаллах Дома Крови. Но какая разница, если через секунду он увидит собственные кишки, свисающие с железной заточки?

Пулемётная очередь прошила псевдорогатого рейдера со спины; тот дёрнулся назад, запрокинул голову. Нож в его руках пошёл вверх, и рейдер рухнул. Кобра смог наконец-то выбить ногу у того, кто его держал, и повалился с ним на землю.

Рядом с ними проскочил жук, обдав песком. Кобра выхватил нож из рук псевдорогатого рейдера и, повернувшись, вонзил клинок в сочленение брони три раза. Багровая кровь окропила песок и руку. Кобра, не теряя ни секунды, вскочил и побежал, выжимая последние силы.

Над Исследователем появился силуэт Совы; её крылатая фигура на секунду зависла, а после издала пронзительный леденящий душу клич, который могла издать только хищная птица.

Стрелой она пролетела сквозь одного из налётчиков, и лишь багровое облако поднялось над машиной, а вместе с ним призрачный гогот, что заставил жуков разбежаться по разным сторонам. Исследователь чуть сбавил ход; пулемётный огонь перемалывал жуков, сваливал людей, обращал их в груды стальных частей доспехов и вымокших в крови тряпок с мясной начинкой.

Кобра подпрыгнул, на бегу ухватился за трап, ведущий на крышу. Больно ударился телом о железные прутья, но удержался. Рядом, прямо у руки, звякнул о броню арбалетный болт; тонкая железка со звоном отскочила и пролетела над самой головой Кобры, задев волосы.

Тот стал быстро работать руками и ногами, поднимаясь наверх.

На крыше Исследователя Сова разобралась с другим рейдером и теперь кинулась с крыши вниз, безрассудно кроша налётчиков. Им не повезло, судьба была явно не на их стороне, и даже если им удавалось ранить Сову, то демон внутри неё не давал ей умереть.

Кобра знал, каково это, когда чувствуешь себя неуязвимым. Когда несёшь страх всюду, куда ступаешь. И когда даже глубокое ножевое ранение затягивается сразу, как только было нанесено. Как что-то внутри вопило, подгоняя, “души, души, души!”.

Сначала не хочется этому сопротивляться, ведь впервые чувствуешь себя непобедимым. Потом уже не можешь, ведь это бы значило стать самым слабым из существ – вновь хрупким и податливым, кто не может ответить врагу ничем, кроме бессильной злобы. В Десейре эта участь хуже смерти – вечно быть в рабах.

Под ногами искрила дробь, иссекая броню. Бум-копьё прилетело в борт и разбилось о возникшее марево активного щита. Пока находишься в нём, словно леденеешь и начинаешь проходить сквозь тягучий водный поток, что течёт тебе супротив.

– Чёрт вас дери, шайка идиотов! – раздался голос Ворчуна по внешней трансляции. – Мы убили грёбаного архидьявола Дома Крови! Вы, блять, знаете, что это значит? Знаете, что наш монстр перемолет вас в кашу? А?! Молчун, нашпигуй свинцом каждого урода, не жалей патронов.

Трансляция зловеще оборвалась. Два пулемёта обращали в фарш всё вокруг, включая холмы. Когда Сова закончила со своей частью, она даже не знала, куда себя деть – всюду, куда ни посмотри, налётчики уже умирали.

Один из жуков, напуганный до ужаса громкими хлопками и предсмертными визгами своих собратьев, подкатил к борту, а налётчик на нём посмотрел на Кобру почти умоляющим взглядом.

На нём была маска из большой нижней челюсти хищника с приделанными стальными зубами. Один глаз ослеп от ожога, а правое ухо было отрезано, видно при избавлении от рабской бирки.

– Стойте! Стойте! – завопил он, надрывая глотку и пытаясь не отставать, чтоб не попасть в сектор пулемётного огня. – Остановитесь! Мы отдадим вам тайники! Лом, бензак, стволы!

– Ты можешь отвести нас в Жеччедрел и представить нас? – спросил Кобра, держа наготове пистолет.

– Я смогу! Смогу! Пощадите банду!

– Бросай оружие, поднимайся сюда, – приказал Кобра, после чего связался с командой по рации. – Молчун, Голди, отставить огонь, они сдаются.

– Кобра, их с концами гасить надо, – отозвался Ворчун по рации. – Это ж рейдеры, они как паразиты. Одну стаю извёл, две появилось. Они нас просто так не оставят.

– Ты не всё знаешь о людях, даже если сам человек, – ответил Кобра спокойно. – Держитесь наготове.

Сова стрелой подлетела к Кобре, окровавленная с ног до головы, лишь с одним безумным открытым глазом; когда она взмахнула крыльями, капельки крови разлетелись во все стороны, а когда остановилась, тонкие обсыхающие струйки пролились на железную крышу.

Она посмотрела на карабкающегося по трапу рейдера и обнажила когти; на её лице непроизвольно всплыл оскал, обнажая окровавленные зубы. Рейдер истерически смотрел на неё, но старался не подавать виду, и поняв, что Кобра его щадит, приобрёл уверенность, но при виде Совы ощутимо волновался. Старался высоко держать руки, был наготове и не сводил с Совы взгляда.

Она же обошла Кобру, глядя на рейдера как на аппетитную добычу.

– Интересные у тебя спутники…, – проговорил тот.

– Уверен, у тебя были тоже, – Кобра кивнул, чувствуя себя одним своим старым другом. – Мне жаль, что вам не повезло на нас напасть, пускай и в очень удобный момент. Но “Исследователь” – это куда больше, чем боевая машина. Судьба не захотела, чтоб вы его забрали. Двигай к люку, ты останешься с нами, и если что произойдёт… Ты не успеешь сделать многого.

Они пробрались внутрь; часть банды наблюдала за ними, когда рейдер отдавал им команды. Предыдущего лидера расстреляли вместе с машиной, и этот взял на себя роль ведущего, как спаситель банды от окончательной смерти. Всего их осталось шесть разумных.

– Надо сказать, крутая тачка, – хмыкнул новый рейдерский босс, входя под своды Исследователя. – Вы из МНИЦ?

– Многие из нас отсюда. Мы идём засунуть Озуме Рагному огромную бомбу в зубы, чтоб не совался в Десейру, – сказал Кобра, не скрывая цели. – За нами постоянно наблюдают. Инфернальные дома, скорее всего МНИЦ, пара демонов, вероятно ангелы и Златоликий знает кто ещё.

Кобра не просто так всё это рассказывал. Добыча хороша, когда не рисует на спине огромную мишень. А ежели рисует, то порой и даром не нужна.

– Что этот обожжённый хрен тут делает? Кобра, ты решил только что встреченных рейдеров в команду набирать? – спросил Ворчун.

– Это наш заложник. Расскажет нам о Жеччедреле, что знает. Например, кто сейчас там главный, и какие у него законы, – Кобра внимательно посмотрел на рейдера.

Рейдер был в полностью проигрышной ситуации. Теперь, когда он обезоружен, он мог бы попытаться убить Кобру спрятанной заточкой, и если бы Кобра не убил его сам, то это сделала бы Сова, не сводившая с него глаза.

– Я? – спросил тот, на секунду потерявшись, либо просто растягивая время.

– Нет, едрить, стена железная, – ругнулся Кобра с резким нажимом, войдя в роль допрашивающего. – Говори; кто сейчас правит Жеччедрелом?

– Руга “Ржавые скалы”. Кровожадная сука, палец ей в рот не клади, сожрёт всю руку. Кахаширка, как ваш стрелок, – кивнул рейдер на Молчуна, что услышав имя новой правительницы, чуть свесился со своего места.

– Знаешь имя её отца? – спросил Молчун, и Кобра почувствовал неладное.

– Какой-то чёрт на “Ж”, вроде “Жаррах” или “Жаррат”, прозвище его знаю – “Двадцать проклятий”.

“Жертран Двадцать Проклятий, его зовут Жертран”.

Кобра хмыкнул и многозначительно поглядел на Молчуна. Тот посмотрел в ответ на Кобру и так же многозначительно кивнул. Сова прошлась позади Кобры; кровь с её крыльев стекала на стальной пол. Ворчун многозначительно втянул воздух через зубы, глядя за ней в отражении с лобовика.

– …Правит тесаком; хорошие налёты, добыча, но рвёт всякого, кто ей попадётся, аки рвач. Если прибудете на этой тачке, к ней лучше сразу на поклон с дарами и показать, что у вас есть зубы оторвать от неё достаточно кусков, прежде чем она вас перемелет. Тогда она может и не рискнёт.

– Торговцы, надо думать, при ней плохо себя чувствуют, – предположил Кобра.

– Да, Скуутер был крутым варлордом, – хмыкнул рейдер. – Знал как торговца ободрать, чтоб тот снова пришёл. С Ругой другой разговор, кто ей не понравился, ляжет перемолотыми костьми у подножья. Но диалог вести можно… Издалека.

– Сейчас вот мы как поступим, безымянный мой друг, – сказал Кобра, когда тот закончил предложение. – Ты сойдёшь с Исследователя, и если я снова тебя увижу, то разговор у нас будет другой, даже издалека. Вертай своих парней куда-нибудь в пески и зализывайте раны. Понял?

Тот кивнул и был выпровожен в люк, откуда спрыгнул на ходу и перекатился по песку. Больше он не был их проблемой.

– Мне казалось, он был нужен, чтоб нас представить, – хмыкнул Ворчун.

Кобра вместо ответа глянул на кахашира, что сидел, почёсывая костяную бороду.

– Я нас представлю, – отрезал Молчун, и Кобра согласно кивнул.

Если кому и представлять их в этот раз, это Молчуну.