Текст книги "Моряки Зелёного Моря (СИ)"

Автор книги: Deuscreator

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Под деревянным потолком, закованным в тонкий слой пустых жучиных яиц, летали светлячки. Подстилка, на которой Кобра не то лежал, не то сидел, была сплошь из дерева, о которое можно было легко занозиться.

Молчун сидел рядом. Жевал большой бутерброд из кактусового хлеба и какой-то начинки, происхождение которой, наверное, никто в мире не хотел бы знать. На нём виднелась пара порезов, но они уже поросли каменной сукровицей.

– ...А потом она предложила: давай наведаемся в город неподалёку отсюда? Там сможем заработать на первое время, а дальше решим, что нам делать. Согласен-согласен, люди прибывают сюда с куда более интересными историями. Но справедливости ради, я именно так тут и оказался.

Говорил довольно молодой задорный парень с лёгким огоньком в голосе и странным неместным, почти незаметным, акцентом. Кобра поднял голову, слегка щуря глаза, как голос сразу же оживился.

– О, это ли не наш главный переговорщик! Марк “Кобра”, сэр, большая честь с вами познакомиться. Прошу меня простить за усыпляющее заклинание; вы чуть не разнесли голову моей подруге.

Парень сразу же протянул руку. У него была бледная, совсем не обгоревшая кожа (что было чудом), бакенбарды (что совсем не шли его молодому лицу) и русые волосы средней длины. Глаза – серо-голубые – прятались за стеклянными очками с широкими толстыми линзами.

Парень был ухожен и одет в типичный стимтурский наряд, который усердно старался сойти за местный: тканевый пыльник скрывал под собой белую рубашку с тёмно-зелёным жилетом и разными маленькими медными и латунными приспособлениями, вероятно, поддерживающими его в холоде.

Многочисленные обереги и перчатка, инкрустированная незнакомым камнем, выдавали в нём магического знатока, как и сумка через плечо, довольно маленькая для настоящего длительного похода. За пояс был заткнут револьвер.

Авантюрист. Из Стимтура, скорее всего. Иномирец из удивительной земли, где всё подвержено божественному порядку, и нет случайностей. Никаких случайностей.

Парень первым делом взял руку Кобры и начал его трясти, рукопожатие у него было крепкое.

– …да? – Кобре было тяжело сориентироваться, он будто спал и видел странный сон.

– Конечно-конечно! Сэр Молчун мне уже рассказал достаточно о вас, чтобы вас зауважать. Хотя у нас есть и другая вещь, что нас объединяет.

– Какая же? – Кобра приподнял бровь.

– Берёза, расколотая грозой, в поле всё стоит…, – сказал тот и застыл, приоткрыв рот и глядя на Кобру так, словно ожидал от Кобры продолжения.

Сердце у Кобры защемило. Он посмотрел, а после выдохнул.

– Не буду я повторять бред про распустившиеся листья, что поют иголками, – после чего оперся о стол, подперев голову. – Не помню, чтобы Отто о тебе упоминал, стимтурец.

– О да, он редко говорит о своих друзьях. Хоть я и сомневаюсь, что был ему так же близок, как например вы, мистер Марк, – незнакомец из “тусовки Ина” рассмеялся. – Пускай наши дороги и приводят нас в разные части мира, где-то в прошлом меж нами всеми есть нерушимая связь того, что было. Этими знакомствами наш мир и крутится.

– Он сам где-то тут? – спросил Кобра, осматривая бар и его посетителей. Компания рейдеров шумно бухала, пара “потерянных” раздирали шкварки из мясожука, разбрасывая их по столу. Несколько бродяг неизвестной принадлежности занимались своими делами. Столик Кобры явно выделялся.

– Возможно, какая-то его часть, – таинственно улыбнувшись, сказал незнакомец, снова обратив внимание на себя. – В конце концов, есть у меня чувство, что мы все тут несём его слово в своих сердцах. В той или иной части.

Кобра увидел высокую рогатую фигуру с крыльями, что таща в руках четыре больших кружки, направлялась к ним, приветственно подняв две из них.

Алая кожа, сплавленная магией броня из лома и кожи, навешанная в два слоя. Она казалась своеобразной ёлкой со старых подарочных открыток из иных миров. Её виски были выбриты, а тёмные волосы опускались вниз, связанные вместе. Камбион, никаких сомнений, но…?

– Кто это? – спросил Кобра, показав на камбионшу, но та уже сама подошла, со стуком опустив кружки на стол.

– Очнулся! Чёрт, парень, ты меня чуть не застрелил. Бам, и не было б Эвелины.

– Эвелина, моя добрая подруга, опора и защита, – улыбнулся Кобре незнакомец. – А меня, если что, зовут Алекс Мур – искатель, монстровед и совсем немного волшебник. Вот, теперь господа и дамы знакомы, можем как следует выпить, что скажете? Где там моя кружка?

– Держи, травохлёб, – с добродушным хохотом Эвелина пододвинула к Алексу кружку, судя по всему, обычной воды, после чего тот закинул в неё порошка и произнёс заговор.

Кобра взял свою кружку; та была заполнена мутной лёгкой брагой местного разлива, видимо разбавленной с горячительной слизью. Пахло забродившими носками, а вкус веселил сердце и отдавал старыми тряпками, обветренными пустыней. Вполне приемлемо. Для десейрийца.

– То есть, ты маг… Ты камбион, – Кобра перевёл взгляд на Эвелину. – И вы тоже знаете Отто Ина?

– Не, я этого дорка не знаю, – Эвелина приложилась к кружке и смахнула пену с лица. – Больно мы с ним взглядами не похожи. Да и Ал тут не то что бы с ним обжимался.

– Но! – Алекс поднял палец. – Всё же был с ним в тусовке и до сих пор иногда поддерживаю контакт. Если хочешь, могу ему о вас рассказать, а могу и не рассказывать.

– Не стоит. Ему незачем о нас знать, – хмыкнул Кобра, отхлебнул и спросил. – А почему разошлись? – он чуть сдвинул брови.

– Если ты с Отто, это значит, что ты потерян. Оттонизм так и говорит: “в темнейшую ночь судьба нередко ведёт нас, когда более не ведёт нас ничего. И Ин вёл многих за собой в часы их тьмы и ведёт до сих пор”.

– У Отто есть своя религия? – у Кобры брови поползли вверх.

– Ага, появилась без его ведома, как байка. Оказалось, что некоторые энтузиасты решили возвести его в лик одной из атеистических конфессий, считающих, что каждый разумный имеет в себе зачатки искателя, но многие их просто не реализовывают. Оттонисты ставят альтруизм своей высшей целью, но после него знание. В основном у них большую роль в мировоззрении играет “Судьба”, в искательском её понимании; как субстанция, которой обладает разумный или сущность, что за ним приглядывает. Ну ты, наверное, понимаешь.

– Примерно, – Кобра пожал плечами. – Я не очень разбирался в конфессиях…

– И это, справедливости ради, совершенно нормально, – Алекс добро улыбнулся, поправил очки. – Религиозные отклонения не очень популярны во Франгире, так как мир сам нередко нам говорит о том, как он работает. Десейра и вовсе далека от всего этого. Мы знаем, кто такие боги, что они существуют; они говорят нам, что хорошо, а что плохо. Однако во многих цивилизованных частях нашего огромного колеса это всё ставится под сомнение из-за множества возникающих противоречий.

Молчун бросил взгляд на Кобру и беззвучно хмыкнул, пережевывая сэндвич. “Ты вязнешь в диалоге, как в песках. Сказать тебе тут нечего, а мы теряем время”, – словно говорил он, и Кобра хмыкнул, но ему на самом деле было интересно это послушать, хотя бы после того как они решат все дела.

– Слушай, это конечно круто, но я сменю тему.

– Конечно-конечно, меняй, крути как тебе вздумается, – добродушно кивнул Алекс, примирительно подняв руки вверх. Говорил он много и быстро, всюду желая вставить слово.

– Ты ведь маг, верно? Можешь ли ты чинить предметы?

– Ха! Могу ли я чинить предметы? Этот замечательный сэр спрашивает, могу ли я чинить предметы, – парень задиристо пихнул Эвелину под бок локтем. – Сэр Кобра, вы точно нашли правильного человека. Чинить вещи; от разбитых сердец до сюжетных дыр в сценариях – это, считай, моя специальность.

Эвелина только хохотнула в кулак, легонько пихнув его в бок, но от её силы Алекс всё равно получил куда больше, чем вкладывал в свой дружеский удар, он аж охнул.

– Что насчёт металлического танка, у которого сломались важные части, которые нельзя просто заменить? Их починить сможешь?

– Это, эм…, – маг замялся на секунду, приподнял бровь, снял шляпу, почесал затылок, положил шляпу на стол и выразительно развел руками. – Не самая странная вещь, которую я чинил. Конечно смогу, если там всё дело будет только в магии.

– Точно? – спросил Кобра.

– Он как-то раз починил старые башенные часы в заброшенном поселении, чтоб эффектно появиться под удар колокола на моей дуэли. – Эвелина стукнула его в плечо. – До сих пор наверное в полдень звенят, как миленькие. Конечно сможет, ты просто скажи ему, что где крепить.

– Да я сам не то что бы механик, – Алекс несколько замялся, хмыкнув в кулак.

– Хорошо, – Кобра пожал плечами.

“Дьявол, а почему бы и нет? Лучше уж он, чем никого. Не хочу тут оставаться дольше нужного… Потому что он может быть сложнее, чем кажется? Может стоит повременить с тем, чтобы давать им «код»?”

– Не могу не спросить ещё кое-что…, – Кобра посмотрел на Эвелину. – Ты камбионша?

– Агась, – она повернулась к нему и улыбнулась жёлтыми острыми зубами. – А у тебя меткий глаз, инферлинг.

– К какому дому ты принадлежишь? – спросил он, чуть сощурив глаза.

– К дому Эвелины и Алекса, – хохотнула она. – Когда у меня появилась возможность избежать смерти, я просто ей воспользовалась. Жить камбионом далеко не так плохо, как тебе может показаться. Среди смертных я как динамо-едрить-её-машина.

– Выходит, никому ты не подчиняешься?

– Подчиняюсь? Не, я свободна как ветер в поле. Лечу куда пожелаю, ногами зубы выбиваю, – срифмовала она, хлопнув себя по крепкому плоскому животу.

– Нам нужно повидаться с Ругой, – вмешался Молчун, закончив с едой.

– С большой и сильной ржавой скалой? Ха, а вы смелые. Это качество сильно ценится среди искателей, – хохотнул Алекс, а потом наклонился к Кобре и сбавил тон. – Но какого лесного духа ты у неё забыл?

– … Никакого? – неуверенно ответил Кобра. – Молчун её брат. Нам нужно убежище на время починки. Мы надеялись договориться.

– Ох, ребятки…, – Алекс хмыкнул. – Слушайте тогда внимательно, я скажу кое-что, как товарищам по тусовке.

Молчун наклонился и уставил внимательный взгляд на Алекса. Эвелина развалилась спиной к ним, спокойно и повседневно окинув бар взглядом, словно ничего интересного не происходило.

– Мы её нанятые телохранители. Одни из нескольких. Руга не очень доверяет людям, кроме своей «танцовщицы с тенями». Эви понравилась Руге, вот мы у неё “подрабатываем”, если так можно сказать. Руга не самый приятный в общении кахашир, а они обычно нападают с тесаком без предупреждения. Без обид. – Алекс посмотрел на Молчуна. Молчун спокойно пожал плечами. – Она зарубила своих трёх братьев, одну сестру и вывесила их головы у трона. Мутное дело, связанное с наследством или вроде того. Будь я её братом, держался бы подальше, и разговор начинал бы с оружия.

– Буду иметь в виду, – кивнул Молчун, но видом дал понять, что отступать не собирается.

– Уверен? – спросил Кобра. – Если Руга хочет тебя убить, может нам просто взять механика и уйти?

– Отец Руги – кахашир очень высоких качеств…, – произнёс Молчун и многозначительно обвёл всех взглядом. – Уйти не выйдет. Она уже знает, где мы, и что, возможно, планируем.

– Если ты её знаешь, у тебя есть план?

– На нашей стороне бомба, – пожал плечами Молчун. – И где-то тут Сова. У нас есть козыри в рукаве.

– Сова где-то тут? Я же велел ей сидеть и охранять Ворчуна, – прошипел Кобра, пытаясь понять, где он облажался. Молчуна это не сильно обеспокоило.

– Ворчун передал; она не послушалась.

У Кобры засвербело сердце. Даже в Граде Славы Сове было ощутимо хуже, как же она чувствовала себя тут, в обстановке в разы более враждебной? Плохо ли, или внезапно хорошо? Это отчего-то стало его главной заботой.

– Ладно, если этого не отложить, то лучше отправиться сейчас, – сказал Кобра и резко встал. Сову нужно было найти как можно скорее, да и чем больше они ждали, тем больше Руга о них узнавала.

– Довольно пойло лить, – согласно кивнул Молчун и встал.

– Думаю, вам, Алекс, нужно с нами, – заметил Кобра.

Тот согласно кивнул.

– Да, мы с Эвелиной проследим, чтоб никто больше вас не доставал по пути, сэр Кобра. Да и в случае чего, мы станем той маленькой каплей удачи, которой вам не хватит, – подмигнул он, надевая шляпу. – Можете на нас положиться.

Глава 16 «Меж кровью и Его жестокостью»

Железные своды затянуты бесчисленными кусками полотна. Город-гигант скрипел от агонии, которую переносил каждый день, сжимая железные зубы арок и широко открыв глаза прорех в ткани, но продолжая жить несмотря ни на что.

Жить. Страдать. И заставлять страдать других.

Кобра уже приходил сюда со своей напарницей, на свою казнь, тогда он улыбался, показывая блестящие бронзовые клыки. Тогда он знал, что один, подобно армии, способен встать против самых страшных разумных северо-западной пустоши, и не важно было их решение; он знал, что уйдёт отсюда живым.

Но он ещё не знал, что уйти живым окажется своего рода поражением. Теперь он поднимался к залу, построенному над тем, что было когда-то колизеем местного суда. У его глаз уже не та зоркость, он прятал зубы за губами, а клыки, которые вызывали у него гордость, висели на шее как напоминание о былых временах и о ноше, которая впервые сказала ему “Всё кончено. Больше ничего не будет”.

А потом что-то было. Раз за разом. Раз за разом. Интересно, неужели история повторится опять?

В колизее повелительницы рейдеров нет тяжёлых дверей, лишь багровые старые занавеси, закрывавшие путь. Люди, что здесь жили, нередко получали пулю в спину, и самые отпетые из них не раз эту пулю переживали – безумие, толстокожесть, броня или тупая злобная удача, позволявшая кромсать и дальше. Эти качества и отделяли обычного рейдера от тех, кто стоял над ними выше по пищевой цепочке.

Рейдерский город пережёвывал даже тех, кто его завоевывал. Со временем. И он единственный настоящий воин, что выстоял все войны. Он сама идея того, что можно жить, грабить и умирать ради больших грабежей.

Кобра ощущал себя абсолютным чужеродным элементом. Несмотря на то, что Кобра никогда не видел иных миров, здесь он чувствовал себя иномирцем. Ему были чужды эти ржавые своды, стонущие рабы и угоревшие горлодёры, и… всё остальное.

Позади топала Эвелина; тяжело, с любовью топала, с силой. Рядом с ней почти неслышно двигался Алекс Мур, приближаясь к логову, к самой железной пасти, как и полагается неопытному охотнику приближаться к огромному жуку. Он молчал, несмотря на то, что здесь якобы “работал”, пусть и сам в это не верил (Кобре было легко понять это чувство). И все они ощущали скрытую угрозу. Единственной опорой оставался лишь тот, чей шаг был решителен и твёрд, словно у скалы – Молчун.

Что происходило в голове у Молчуна, не было ясно, но приблизившись к занавесям, тот остановил Кобру рукой.

– Свяжись с Ворчуном, – сказал он, положив ладонь Кобре на грудь, рядом с рацией. – Руга любит удивляться.

Кобра понимающе кивнул и зажал кнопку на рации.

***

Что есть “семья”? Семья – это разумные, с которыми у тебя есть “родство”. “Родство” подразумевает под собой крепкую связь, обычно кровную.

Семья – священное понятие среди кахаширов. Всё начинается с отца, память о нём несёт каждая дочь и каждый сын, когда называет своё полное имя. И всё заканчивается матерью, именно её имя упоминается в разговоре о мёртвом потомке.

Отец скал и Мать песков – одно целое, хоть они и невероятно разные. Они создали кахаширов и подарили им традиции: доверие оружию и своему телу, доверие судьбе и своему народу…

Но Молчун много странствовал. Внимал тому, что происходило вокруг, изучал себя и своё окружение. И он понял, что “родство” унесло с него, как ветром уносит песок со скалы.

“Родной” не ждал его в кулуарах, в которые впустил их очередной амбал с лицом-тараном. Единственный ему тут родной шёл рядом, держа руки на автомате. Молчун был готов поставить свою жизнь для его защиты и знал, что Кобра сделает так же. Какой бы исход их там не ждал, они были готовы к бою.

Молчун прошёл с Коброй далеко не через одну заварушку. Он вытаскивал этого инферлинга на своих плечах в безопасное место, пока тот шипел проклятья и истекал кровью.

– Ворчун, будь на связи. В случае чего… Ты знаешь как действовать, – договорил Кобра.

– Понял тебя. Учти, Кобра, если тебя там резать будут, я рвану это место к хренам собачьим, раз всё равно далеко без механика не уедем, – донёсся голос Ворчуна. Кобра кивнул Молчуну.

Молчун первым вошёл в “главный шатёр”, даже не отодвигая занавесок, а проходя их насквозь, подобно Исследователю, гребущему сквозь пески.

Внутри главного шатра, где и должна была гнездиться Руга, музыка внешнего мира стала тише, будто Молчун вступил в аномальную зону тишины. У поддерживающих опор стояли светильники, тускло освещая помещение. Под потолком перестукивали длинные стальные цепи, скрытые во мраке. Там темнота казалась живой и густой.

“С ней что-то явно не так. Она должна быть освещена”.

Убранство шатра Руги «демонстрировало». Средь столов и длинных скамей свешивались клети и прочие предметы. Сам шатёр внутри казался клетью; прутья плотно огораживали его, и пускай позади них проход ещё был свободен, создавалось впечатление запертости. Словно они вступают в клеть к злобному зверю.

В дальней части шатра стоял трон, сплавленный из лома и жучиных костей, украшенный трофейным оружием, как ближним, так и дальним. Под потолком, на цепях, висели особенно редкие трофеи. Большие костяные тесаки, моновианское оружие с показтельно сломанными стволами. Местами Молчун видел даже чьи-то закованные в стальные клети скелеты, очищенные от плоти, но не от одежды.

– “Коронер”, – Кобра показал на скелет в найротском лёгком экзокостюме, со шлемом, у которого была бронепластина на лице в виде медицинской маски. Скелет был разрублен от плеча до середины вместе с бронёй.

“Опасный мужик. Был. Искатель, много народу в одиночку положил. Теперь лежит тут как трофей”.

В тени Молчун разглядел над троном то, что выискивал глазами. Головы. Три головы.

“Йаккрак, Муррахрот и Фаррстар… М-да, братья, не так я представлял нашу встречу. Интересно, кормят ли жуков ваши тела?”

Одна из цепей рухнула вниз, со звоном задев остальные. Держась за неё одной рукой, к своему трону из чернильной темноты потолка съехала она. Мускулистая кахаширка с блестящим взглядом.

Руга очень изменилась. Из маленькой задиристой кахаширки она вымахала в большую убийцу, закованную в хорошую броню, не раз испытанную в бою. Она казалась мифической тварью – демоном, что всё логово своё организовала по своему подобию. На её поясе висело несколько мотков цепей с двумя чёрными тесаками.

“Глупцы считают это оружием удачи для дураков, но Руга держит их так, что показывает – она готова очень точно выкинуть один из них и пронзить того же Кобру лучше всякого гарпуна. Нужно стоять между ними”.

– Гурхрам! – торжественно сказала она, спустившись на подставку у своего трона, и сразу перешла к насмешке. – Кахашир с огнестрелом, что за дрянная шутка! Видел бы тебя сейчас отец!

Она звучала задиристо, с вызовом. Из темноты Молчун выцелил пару сокрытых глаз. Её телохранители – тени – собрались под потолком, словно гигантские пауки. Наверняка преданные ей налётчики или такие же наёмники как Эвелина и Алекс… Или что-то другое.

– Теневая магия смешнее, – сказал Молчун и демонстративно посмотрел наверх. – Встреча наша – неожиданность.

– Значит ты жил под камнем. Весь запад дрожит от “Ржавых Скал” Руги! – она раскинула руки. – Я убийца голов западной пустоши, гроза, что бьёт средь пустыни. От Кардеморна до самых северных гор никто не ходит без моего ведома! Есть ли хоть один мой родственник, что сможет завтра похвастаться тем, что жив?

– Мы хотим отдыха и покоя, Руга, – заявил Молчун, проигнорировав дерзкий вопрос. – Взамен не создадим проблем. Нам не обязательно драться; наследству я не претендент.

– Знаешь, что мне сказал Муррахрот перед смертью? – Руга показала на одну из кахаширских голов над своим троном. – “Руга, я слышал, что ты сделала с остальными, я просто уйду и исчезну, я не хочу умереть от рук своей сестры”. Знаешь, что я с ним сделала? Ничего. – Шрам над её губой дрогнул, показав клык. – Я велела своим парням стрелять в него, пока не надоест. Если не хочешь драться, ничего страшного, можно умереть и без боя… Или пойти со мной на сделку.

Она сошла с трона, направляясь к ним.

“Напугать, сбить с ног, сказать, что выхода нет, а потом показать выход. Хороший ход для твоего положения, сестрица, но на кабальную сделку я не пойду”.

Молчун хмуро посмотрел, дал ей продолжить.

– Я заберу у вас машину и дам по пять килограмм золотом на каждого двуногого. Этого будет достаточно, чтобы оплатить Золотую Пошлину и свалить в иные миры, подобно изгнанникам. Там вы доживёте свои жалкие жизни.

“Кто продаст святую цель за пирожок с жуком? Не мы”.

– Нет, – отрезал Молчун. Причин почему “нет”, было множество, и даже у Кобры не появились на лице сомнения. В конце концов, делали они это не ради золота.

– Нет?

– Наша цель – взорваться, – пояснил Молчун, пожав плечами. – Будешь мешать, и спор рассудим поединком.

– Поединком? Ха! – хохотнула она, чуть выгнув голову и заглянув Молчуну в лицо. – Ты хочешь выйти на суд поединком с той, кто руками выворачивала головы ифритам, когда ты всю жизнь используешь оружие? Или ты думаешь, я разрешу тебе выйти со стволом?

– Нет. Решим кулаками.

Взгляд Кобры метнулся от Молчуна к Руге и обратно. Инферлинг глубоко вдохнул и сжал ладони на ремне. Молчун снял с плеча пулемёт и передал его Кобре.

– Я проткну тебя насквозь, – широко улыбнулась она, положив руки на рукояти тесаков. – Словно мясо, готовое к вертелу. У тебя нет в этом бою шансов.

– Значит, если выиграю, тебе придётся меня выслушать, – спокойно сказал Молчун и встал в боевую стойку. – Предки на моей стороне, Руга, ибо дерусь я сердцем, а ты сталью. Шансы уже не твои.

“Первый шаг, пыль в глаза. Да, она не расстанется со своими тесаками, но я всегда лучше разбирался в наших верованиях. Она это знает. И она боится их. Верой я и вооружусь”.

– Уверен в этом? – спросил Кобра. Молчун ему кивнул и велел отойти.

Эвелина напряглась, будто это она сейчас собралась драться, а Алекс замер, словно профан, не зная, куда себя деть. Эти двое действительно решили примкнуть к их стороне, лишь узнав, что Молчун и Кобра были с Отто.

Стуча сапогами, Руга кинулась вперёд и вскинула руку; цепь со звоном распрямилась. Чёрный стальной тесак метнулся к Молчуну.

***

– Дьявол! И что теперь? Я её туда искать не пойду. Слишком хороша шкурка для этого местечка, сам понимаешь.

– Да я, блин, знаю, – буркнул Ворчун. Грудь и живот всё ещё болели от внезапного столкновения, и он просто сидел в кресле, раскуривая самокрутку из дешёвой махорки.

– Нужно ли нам сказать Кобре?

– Я уже сказал Молчуну. Может они найдут её раньше, чем её прирежут.

Ворчун ненавидел терять детей и напарников, особенно вторых с характерами первых и безумными нотками. Сова вырвалась из Исследователя, словно из клетки, и идти её искать было просто некому. Оставленный без присмотра Исследователь скорее всего будет взломан и угнан. На этот случай, конечно, был припасён противоугонный зажигатель, но он просто взорвал бы угонщиков (ну и служил секретным способом зажигания, если первый не сработает).

Теперь Голди сидела, постукивая ногой, и затягивалась ментоловой сигаретой, выпуская почти чистый белый дым.

Ворчун же мрачно всматривался в стекло; в Жеччедреле, казалось, было лишь подобие нормальной жизни, а на улицах ходили не разумные, а чертовы плотоядные жуки в облике разумных.

Казалось, вот-вот очередной бродяга, убивающий в поножовщине неприятеля, отрастит хитиновые крылья и улетит прочь, но сначала зубами оторвёт окровавленный кусок вонючей плоти, прокажённой болезнями и паразитами. Чёрт, да даже цивилизованный Ворчун не был уверен в отсутствии у себя паразитов, что говорить про этих доходяг.

– Не беспокойся, бача, – сказала Голди, кивнув головой. – Сова настоящая соло-певица, режет она получше всех нас. Уж с ней-то ничего не случится.

– Ага, зато с нами случится запросто. Если кто-нибудь решит раздраить шлюз, и мы не сможем их перебить, то останется лишь взорваться к чёрту вместе со всей этой мусоркой. Зажжём чёртов городишко.

– Смешной ты, – хмыкнула Голди. – План есть, а ты боишься. Хуже, бача, когда и плана-то нет. Да не мандражируй, пойди пожуй какой-нибудь хурмы, успокой нервишки. Если что, я беспомощной не стала, утащить десяток рейдерских задниц с собой смогу.

Ворчун только глаза закатил. Наверняка никто не предположит, что тут находятся всего лишь два разумных, один из которых уже давно не был в хорошей перестрелке, а вторая до сих пор не способна нормально управлять одной рукой.

Рация зашипела.

– Ворчун, тут? Приём, – донёсся голос Кобры.

Ворчун подтянул микрофон, положил пистолет на приборную панель и зажал кнопку, глядя наружу.

– Здесь я, что у вас? Приём.

К удивлению Ворчуна, один из рейдеров на улице действительно оказался гуманоидным жуком. Он хитиновыми лапами выволок из бара человека и швырнул его на землю. За жукочеловеком вывалились ещё местные посетители, доставая стволы. У выволоченного парня, похоже, день не задался.

– Добрались до Руги, сейчас будем входить, я оставлю рацию с передачей, говорить не сможешь. Понял?

– Понял-понял, знаю я, как рации работают, ёкэлэмэнэ, – пробурчал Ворчун, на всякий случай опуская бронезаслонки и блокируя внешние шлюзы, кроме лобового стекла.

– Ворчун, просто будь на связи. В случае чего… Ты знаешь как действовать, – договорил Кобра.

– Учти, Кобра, если тебя там резать будут, я рвану это место к хренам собачьим, раз всё равно далеко без механика не уедем, – фыркнул Ворчун и затянулся самокруткой.

Кобра перешёл в постоянную трансляцию. Ворчун пересёкся взглядом с Голди; наёмница хмыкнула, её киберглаз сфокусировался, и крест в нём закрутился. Она опёрлась простреленной рукой о спинку кресла с таким видом, что Ворчун сам поморщился от боли, но та не повела и бровью.

– Выходит, чуть что, пуф, и нас нет?

– Скорее “бабах!”, и нас нет, – фыркнул Ворчун. – Мы в пыль, а все ближайшие барханы в грёбаное стекло.

– На тебе лица нет, – самодовольно хмыкнула она.

– Угу, ещё скажи, что я не готов это сделать, если потребуется, – Ворчун презрительно прищурился.

– О нет-нет-нет! – хохотнула она, выпустив изо рта дым. – У тебя есть эти “холодные глаза”, если ты понимаешь, о чём я. Мне что-то кажется, что ты больше всех хочешь нажать на красную кнопку.

“Много ты об этом знаешь, дура позолоченная”, – Ворчун фыркнул, нервно постучал пальцами, стряхивая пепел, отвёл взгляд и затянулся. От одной мысли о взрыве по нему сразу пробежал живой огонёк; смесь страха и жестокого «пошёл к чёрту». Он слушал проходящие переговоры; то как Молчун отодвинул Кобру, то как их новый знакомый говорил что-то о нехороших знаках.

– Ха, самый лающий пёс, а сказать нечего? Я удивлена, – хохотнула Голди. – Признайся, задела за живое?

– Что, услышала своими кибер-ушами? Может подслушала мой пульс? “Вычислила, измерила и расписалась в карточке-досье”? – Ворчун почувствовал гнев в своём сердце, тот поднимался к горлу, словно обжигающее пламя. – Знаешь что? Вы с Молчуном и его анализами – охренительная пара. Вот обнимитесь и двигайте вприсядку анализировать что угодно, но не меня.

– А что, не могу сказать, что имею что-то против сильного кахаширского мужчины с мозгами, – подмигнула она, широко улыбнувшись чуть оскаленными зубами.

– …жил под камнем. Весь запад дрожит от “Ржавых Скал” Руги! – раздался громкий и твёрдый женский голос – Я убийца голов западной пустоши, гроза, что бьёт средь пустыни. От Кардеморна до самых северных гор никто не ходит без моего ведома! Есть ли хоть один мой родственник, что сможет завтра похвастаться тем, что жив?

Голди очень заметно подняла бровь. Ворчун что-то попытался сказать, но она шикнула и приблизилась к радио, вслушиваясь в слова.

– Знаешь, что мне сказал Муррахрот перед смертью? – послышался из рации твёрдый голос, полный довольства и жестокости. Женщина там стала пародировать жалобный голос. – “Руга, я слышал, что ты сделала с остальными. Я просто уйду и исчезну, я не хочу умереть от рук своей сестры”. Знаешь, что я с ним сделала? Ничего. Я велела своим парням стрелять в него, пока не надоест. Если не хочешь драться, ничего страшного, можно умереть и без боя… Или пойти со мной на сделку

– Это и есть Руга, правительница Жеччедрела? – Ворчун хмыкнул. – Пафоса в ней даже больше, чем в правителе Дома Славы.

– А что, с такой женщиной я бы пошла на “сделку”, – на лице старой словно проснулась молодость, и у неё даже неживой глаз заблестел. – Все кахаширы так охрененно звучат? С меня аж весь песок высыпался…

– Мать тебя ничему не учила? Держи свои гадости при себе, – фыркнул Ворчун, но он не мог с ней не согласиться.

Кахаширка звучало ясно, словно гром перед штормом, и каждое её слово ловилось даже через рацию. Она звучала под стать тому, что успел рассказать Молчун, опасно.

– Да-а-а, мать только учила делать колкие комментарии, а жизнь – жить с эльфийским забвением. – Голди внезапно сбилась со своей мысли и с прищуром посмотрела на Ворчуна.

Ворчун даже не хмыкал, слушать происходящее было в разы интереснее; Молчун вызвал правительницу Жеччедрела на поединок за них всех.

“И решил драться на кулаках? Да, там точно какие-то братские разборки. Молчун редко прибегает к хитростям; вряд ли он спрячет кинжал в рукаве. Чёрт, я бы точно без кинжала не обошёлся бы”.

Его взгляд слегка скользнул к одному из выездов; к нему стекались люди. Кто-то загружался в машины или выглядывал из них, пытаясь рассмотреть, что происходит.

Голди тоже на секунду отвлеклась, глядя на большие железные ворота. Рацию внезапно накрыло помехами, и вместе с ними по коже пробежали еле заметные мурашки.

– Ты это тоже почувствовал? – спросила Голди серьёзно и снова посмотрела на ворота. Над ними, на мостах, окружавших стену, засверкали вспышки выстрелов, и до них донеслись глухие раскаты взрывов, происходящих по ту сторону стен.

Какой-то парень, стоя на улице, поднял топор и что-то заорал остальным, и те, кто были вокруг него, приготовились к бою.

Что-то капнуло на лобовое стекло. Тёмная алая капля медленно потекла вниз. Она проникла сюда видимо из многочисленных дыр в верхнем полотне города.

“Чёрт, нет, мы же только-только смогли оттереть его песком…”, – подумалось Ворчуну, но к капле присоединилась ещё одна и ещё одна. Он включил магический обдув, капли стали расходится в сторону, оставляя обзор открытым.

– Кобра, приём, – вызвал Ворчун. – Чёрт побери, отожми кнопку, у нас тут проблемы. Возвращайся, сейчас же! Повторяю, Кобра, сейчас же возвращайтесь!