Текст книги "Девятая Парковая Авеню (СИ)"

Автор книги: Deserett

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

² Fluff – Пушок (англ.)

³ Правда, Ангел тут же его оторвал, вспомнив, что должен поговорить с крёстным. Лишил его красивых усов принудительной депиляцией, бывает…

========== 26. Showdown’ (Часть 5) ==========

****** Часть 5 – Мнимые величины ******

С того момента, как я очнулся от самого глубокого в своей жизни обморока (краснею при воспоминании об этом, но в чувство меня привёл поцелуй президента… глубокий и жадный поцелуй взасос), прошло почти два часа, а я по-прежнему сижу, тупо глядя перед собой и упрямо отказываясь отвечать на все раздражители внешнего мира.

Два часа Кареллен принимает гостей – министра финансов Штатов и трёх его заместителей. Два часа я жду, пока он освободится, чтобы продолжить прерванное свидание. Это именно свидание… да, теперь я вспомнил.

Пять лет назад, на первой и последней встрече я в шутку обещал президенту, прекрасно знавшему, где я до этого работал, назначить любовное свидание в случае, если стану лучшим чистильщиком Америки. Это он предрёк мне превратиться в идеального киллера. Что ж, его слова сбылись. И теперь меня интересует лишь одно: насколько свидание будет любовным? Что вообще произойдёт после того, как он объяснит мне всё? И где он?! Почему до сих пор не вернулся из конференц-зала?

– Прошу прощения, что так долго, – Кареллен изящным движением руки распустил собранные в хвостик волосы и покрутил головой, расправляя их. – Шеппард, ты всё ещё здесь? Тебя давно развязали, почему не работаешь?!

– Я пытался вывести Ангела из транса…

– Марш отсюда! Явишься ко мне завтра утром с отчётом работы отдела за восемь месяцев.

– Но, сэр, август еще не зако…

– Тебе показать, где дверь?

Хардинг прикусил язык и с лёгким поклоном вышел из президентского кабинета. А глава “Compare2State” сел напротив меня на низкий журнальный столик (сам я валялся на диване, что входил в состав левостороннего мягкого уголка):

– Не возражаешь, если я закурю?

Я покачал головой, продолжая лежать в неудобной позе на спине. Я никогда так не лежу, предпочитая сворачиваться в клубочек на левом боку, но сейчас не смею – просто стесняюсь… и смотрю на клубы дыма. Выбор президента – ультралёгкая отрава всё того же красного бренда. Почему-то я этому совсем не удивлён.

Сосредоточенно скурив полсигареты, Кареллен забросил её под стол в маленькую неприметную пепельницу и перешёл на мой диван.

– Как ты думаешь, Анджело… – начал он, заставив меня сесть, и ненавязчиво обнял за плечи, – кем я прихожусь Максимилиану?

– Не знаю, – я склонил голову набок и закрыл глаза.

Расчёт верный: Кареллен не сдержал соблазна впиться мне в расслабленные губы и утопил свой неразборчивый ответ в поцелуе, но потом всё же повторил его:

– Я его младший брат. Поскольку мой племянник Ксавьер породнился с тобой, обращаться на «вы» тебе ко мне запрещено, можно только по имени, да и то коротко – Карел.

– Это приказ президента?

– Нет, элементарная логика. Мы практически родственники. И я обожаю тебя… так давно, что привык к мысленной фамильярности. Ты нормально себя чувствуешь, настроен послушать бред?

– На какой из вопросов мне сначала отвечать?

– На первый.

– А что мне следует подразумевать под нормальными чувствами?

– Шеп говорил, что ты неописуемый в общении, но это… – Кареллен вздохнул и потёрся щекой об мою. – Я жаждал тебя увидеть каждый день и стыжусь, что за пять лет так и не нашёл времени. Как все-таки чудесно, что ты бесцеремонно ворвался ко мне сегодня сам…

– Послушай, свои дипломатические способности будешь оттачивать на коллегах по сенату и иностранных делегатах, а я хочу услышать что-нибудь другое. Температура тела у меня нормальная, а остальные чувства, Карел, тебя не касаются. Давай, выкладывай свой бред.

– Хорошо. Придвинься поближе, – он залез мне под рубашку, обвил одной рукой талию и набрал в грудь побольше воздуха. – Мы следили за тобой. Мы – это я и Аллан, мой лучший друг и ставленник в Белом доме, – Кареллен взял со столика поздравительную открытку «С днём независимости», где красовалась фотография Джорджа Буша в обнимку с каким-то дряхлым лысеющим республиканцем (если бы я следил за политикой, то точно бы узнал его). – Идея принадлежала мне, но реализовывал её именно Аллан. Просто у меня на подобные забавы не так много времени: я слишком отдаюсь работе, а мой друг давно всё переложил на плечи заместителей и по большей части развлекается. Аллан руководил и руководит всеми действиями Шеппарда и получает от него подробные отчёты твоих дел. Они все здесь, – президент указал мне на стеклянные шкафы. – Изучать их мне в редкие минуты досуга было чрезвычайно интересно, не помню ни единой ситуации, где твоё поведение совпадало с планом действий или хотя бы вписывалось в установленные нами рамки. Каждый раз, натыкаясь на твои очередные фотографии, я вздрагивал. Моё сердце млело и сжималось, сожалея о том, что я не смог сразу выкупить тебя у Бэзила… и что тянул с похищением так долго. План твоего изъятия из правительственного проекта “Spy XXL” целиком и полностью принадлежит мне. Если он показался тебе слишком жестоким, прости – Варман считал тебя бесценным и отказывался продавать нам, в “Compare2state”, за самые астрономические суммы. А наблюдать дольше за твоими мучениями на презренной службе никаких сил не было. Скажи, у меня на работе тебе стало лучше?

– Конечно… Карел? – я мучительно вздрогнул, осознав, что Шеп – всего лишь марионетка, подосланная пять лет назад в отель «Шато Мармон» старым опытным кукловодом. – Значит, это ты на самом деле мой спаситель… я благодарен тебе по гроб жизни, – преодолев сопротивление бурчащего миокарда, я пододвинулся к Карелу и поцеловал его самостоятельно. Губы втолкнулись в губы, мягко, без особого сопротивления… его узкий язык, форма зубов и само дыхание страшно напоминают мне о Кси. С большим трудом я отделил ощущения от имени своего возлюбленного, боясь, что произнесу его вслух. Всё равно… на вкус тонкие губы президента были такими, что я невольно сжал бёдра, борясь с пробуждающимся желанием. Карел мягко положил руку на мой затылок, отпустил дрожащий рот и закончил поцелуй на моей запылавшей щеке.

– Тише, тише… – его шёпот, ненавязчиво черкнувший по влажной коже, заставил меня и вовсе скрипнуть зубами и застонать. И испугаться. Я отстранился, откинувшись на спинку дивана, и только пожирал его изумленными глазами. Мне удивительно жарко… и голодно. И немножко тошно от собственного шлюшного поведения. В голову влезли сумасбродные мысли о том, что таким соблазнительным, строгим, собранным и опасным станет малыш Кси, когда вырастет… и окончательно приберёт меня к своим лапам. Потому что от обаяния Карела у меня кое-что важное из околосердечной сумки выпрыгнуло. Не так ли, миокард?

«Заткнись, мозг. Вернитесь к делу. Не целуйся с ним больше. Потому что я… и правда… совсем ненормально себя чувствую. И моё скромное жилище начинает ходить ходуном…»

Я скосил глаза в сторону, оставив президенту свои крепко сжатые бедра. Он поглаживал их ласково и неторопливо, тыльной стороной узкой ладони. Через пять минут, не выдержав, я снова взглянул на него. Встретился со странно блестящими глазами с поволокой. Кареллен кивнул, будто соглашаясь с моим немым пленением, и продолжил:

– Ты стал свободным человеком самой свободной из всех профессий, и следить за тобой дальше было крайне трудно. Однако, с целью продолжить наблюдения за столь интересным и дорого доставшимся работником, в придачу ещё и объектом моего с Джорджем спора, мы с Алланом, посоветовавшись, передали через Шеппарда агента. Себастьяна Молле, представленного тебе для перестраховки под своей фамилией, но под другими именем – как Франциск.

– Что?! Вы издеваетесь… Мой повар – тоже шпион?!

– Да, мой нежный. Он прекрасно играл свою роль, не правда ли? Молле – один из лучших моих иностранных разведчиков, чистокровный француз, который, кстати, действительно является дипломированным поваром. Он шпионил за тобой отменно, параллельно втянувшись в настоящие заботы о тебе. Ты же понимаешь, что пришёлся ему по душе, став гораздо большим, чем обычное задание. На долгие годы. Работа ему очень нравилась, а всё, что он нам докладывал о твоей жизни дома, нравилось мне. Пока на переднем фронте не появился мой старший братец, – Кареллен тяжело вздохнул и сжал меня в объятьях. – Прими моё искреннее и умоляющее «прости» от имени всего клана Санктери. Через каждые два поколения в нашем роду обязательно появляется клинический сумасшедший, человек с серьёзными психическими отклонениями. Мои родители стали «счастливыми» обладателями одного из них. Я враждовал с Максом с детства, с того дня, когда брат, который старше на девятнадцать лет, пытался меня изнасиловать. Если тебя это утешит, мне было восемь… как и тебе. У Максимилиана, похоже, была страсть к мальчикам в этом возрасте. Я похож на мать, а он был вылитый отец, и когда родители развелись, наши с Максом пути разошлись раз и навсегда. Я попал в хорошее и на редкость выгодное окружение в университетской элите Йелля, затем устроился на работу в Вашингтон. Подниматься на вершину административного Олимпа мне помогал Аллан, уже тогда – сенатор Белого дома. Он заметил меня в толпе претендентов на должность ассистента почти сразу и вызвал на собеседование последним. Как он позднее сказал: «Оставил на десерт красивого и энергичного амбициозного юношу». Я мог похвастать идеальными рекомендательными письмами и чистым послужным списком. Думаю, что дело было не только в письмах, я понравился ему и внешне. Но это не важно, свою благосклонность он проявлял и проявляет только платонически. Аллан – не гей… хотя моё лицо действительно ласкает его взор. Он сделал меня своим помощником и устраивал исподтишка каверзы, несчастные стечения обстоятельств и прямые неприятности. Наблюдал за моей напористостью, прилежностью и нацеленностью на результат. Я, не зная об этих играх, не унывал и постарался не разочаровывать его. Ни в чём. После полугода знакомства он признался, что не может прожить без меня и дня. Мы объяснились, он ввёл меня в свой круг доверия. Я здорово его дополнял, и мы стали близкими друзьями, несмотря на солидную разницу в возрасте. Он рассказал мне о бизнесе, который ведёт параллельно с политикой, посвятил в планы и поведал историю создания главной подпольной нерелигиозной организации Штатов. Ей насчитывается уже более двухсот лет, и передаётся она из поколения в поколение всего нескольким семьям избранных. Аллан – один из этих счастливчиков, последний мужчина в роду, который держал бразды правления. С незапамятных времён своей юности он был тайным руководителем “Compare2State”, эдаким эталоном типичного тучного президента, бывавшего в офисе изредка наездами в обстановке строжайшей секретности. Он признался, что устал от своей наследственной роли. Чем больше он внедрялся в Белый Дом, тем реже мог наведываться сюда. Такое положение дел в действительности его совсем не устраивало, что неудивительно: он чувствовал себя не в своей тарелке, понимая, что могучая корпорация нуждается в более ярком, явном, симпатичном, твёрдом, волевом и немного бешеном президенте, который сдержит разгул заместителей и начальников помельче. Прямых наследников он не имел, передавать дела кому попало не мог. Поэтому через пять лет совместной плодотворной работы он и решился сделать рисковую ставку. Привёл сюда, в этот кабинет, и оставил, сказав, что я буду президентом и у меня просто нет выбора. Я был в шоке и испугался ответственности. Но он не принял мой отказ и все последующие попытки сбежать. Мы снова объяснились, наедине, за запертыми дверьми. Это было похоже на объяснение в любви… только без нежностей, без поцелуев и объятий. Чистая математика, магия чисел… и магия его удивительного ума. Аллан показал силу своего безграничного доверия ко мне. И я уступил, согласившись принять опасный дар – этот пост. Признаюсь, в первый год правления я допустил множество смешных и глупых ошибок в области подбора персонала и ВЭД. Но… не набив себе шишек, я не понял бы, как сделать свою компанию (а она моя на 55% биржевых акций последние одиннадцать лет) практически всесильной. Аллан почти не помогал мне, его участие сводилось к мягким просьбам не торопиться, управлять своим гневом и учиться вселенскому терпению. Я подолгу сидел в этом кресле, силясь найти решение для очередной международной проблемы без вспышек вооруженного конфликта… а Аллан сидел у меня в ногах в характерной позе, медитируя и время от времени капая в тишину скупыми и странными советами. Я слушал своего наставника, хотя многое в его речах поначалу не понимал. Вопрос об источнике его мудрости не раз ставил меня в тупик. Но я обучался, постигал особенную науку контроля за телами и душами… и вот так, продвигаясь вперёд, ошибаясь и понемногу укрепляя свою власть, я снова столкнулся с братом. С изумлением и горечью обнаружил, что он добился гораздо большего, чем я – стал повелителем целой Америки. Подкоп под его безупречную репутацию, который Аллан делал на протяжении всей своей карьеры, ни к чему не привел. Вывести его из серого кардинальства на чистую воду под прицельный огонь жадной прессы тоже не удавалось. Никаких вещественных доказательств, виртуальных переписок или нечаянно оброненных слов, ни единой зацепки. Оставалось убрать физически… и Аллан передал эстафетную палочку войны мне. Борьбу, которую мы с братом вели друг против друга, описывать слишком долго и скучно, суть состоит в том, что Максимилиан потакал всем своим желаниям, а я по возможности – противодействовал. Его дружка-соратника Бэзила Вармана я ненавидел даже больше, чем самого Макса, поскольку замечал, какое пагубное влияние он оказывает на моего брата, а главное – как сильно хочет овладеть его малолетним сынишкой… захотел сразу после того, как тот родился, – тут Кареллен сделал паузу и хлопнул в ладоши.

Дверь тотчас же открылась, к нам вошла Марта, поставила на журнальный столик один стакан, ведёрко льда с водкой и апельсиновый сок в графине. Не спрашивая, президент смешал мне коктейль, сам отпил из него глоточек² и продолжил:

– Одной из самых больших моих обид был запрет видеться с племянником. Крошка Ксавьер в последний раз лицезрел меня шесть лет назад (и вряд ли запомнил в огромной толпе) на большом съезде всех родственников. После этого я любовался его невинной мордашкой только через фотокамеры шпионов, пачками следивших за Максимилианом. Желание убить его не покидало меня с того момента, как он запретил мне подходить к Кси ближе, чем на километр, но проблема заключалась в том, что его невозможно было достать. Мои верные бойцы из «чёрного» отдела один за другим или гибли, или садились в тюрьму за вторжение на частную собственность, попытку ограбления и тому подобное. Максимилиан избегал заминированных автомобилей, отравленных кушаний, не надевал подозрительную одежду и никогда не оставался один вне своего дома-крепости. Я почти отчаялся. И мягкие уговоры Аллана потерпеть ещё немного не имели никакого действия. Но когда в корпорации появился ты, меня начало стойко преследовать ощущение, что это, без всякого преувеличения, сногсшибательное существо с глазами из чистейших сапфиров может справиться с чем угодно. Но тебя следовало обучить в тысячу раз тщательнее и лучше всех остальных… чем я и занимался на протяжении пяти лет. Ты стремительно превращался в абсолютное оружие, перенимая науку убийства легко и играючи, с такой космической скоростью, что волосы становились дыбом. Однако я очень боялся осечки, потому что сошёл бы с ума, потеряв тебя. Я откладывал и откладывал твоё самое сложное задание, пока неожиданно мерзавец Бэзил, питавший ко мне столь же нежные чувства, что и я к нему, САМ не обратился к корпорации с встречным предложением, которое вынашивал я. Моему шоку не было предела: какого чёрта Варману убирать своего лучшего друга Максимилиана?! Чувствовал подвох, но был слеп и не нашёл его. На меня словно затмение нашло… а времени на раздумья не было. Или я подписываю с ним договор, или посылаю в жопу. Я подписал… и приказал Шеппарду найти исполнителя заказа, втайне надеясь, что он выберет какого-нибудь прожжённого пройдоху из числа своих давних любимчиков. Но старый лис выбрал тебя. И сообщил мне об этом в письменной форме, коварно спрятавшись от моего гнева. Как хотел я самолично удушить его, ты не представляешь! – Кареллен грустно улыбнулся. – Это было так страшно – отправлять тебя в самое сердце змеиного логова, подставлять под удар, оставлять без прикрытия… Я был абсолютно уверен, что ты не готов к встрече с властелином Соединенных Штатов Америки, благополучно позабыв две вещи. Первая: Макс в тебя влюблён (у меня есть отсканированная копия его личного дневника), а вторая: Макс не знает, что ты у меня работаешь. Если уж на то пошло, он вообще ничего о тебе, кроме потрясающей внешности, не знал и не запомнил. А ты, в довершение всего, как всегда, поступил не по правилам, а по-своему – взял да и совратил всех подряд, кто попался на твоём пути, причём с такой лёгкостью, что я разбушевался не на шутку от ревности. Я ведь не подозревал, что у меня поедет крыша, когда ты войдёшь в спальню моего старшего брата… и линза нашей главной наблюдательной камеры запотеет от жара и духоты. Видел тебя обнажённым… и с большим трудом подавил низменные чувства и растущие эмоции. А потом с всё возрастающей тревогой понял: с тобой творится что-то не то. Что-то… чего ты сам точно не планировал и подстроить не мог. Да, в это невозможно было поверить, но камеры ясно давали понять, что ты не будешь убивать… что ты хочешь своего клиента. С этого момента всё и полетело к чертям. И без того накаленная обстановка усугубилась вмешательством Кси. Я остро ощутил, что сейчас вся миссия повиснет на волоске. Да-а… ворвавшийся в комнату племянник чуть не вогнал меня в гроб. Если ты убьёшь клиента по плану, значит, убьёшь и свидетеля – тогда я умру, лишившись единственного родственного существа, которым дорожу. Если же ты не убьёшь клиента, он тебя трахнет, и я всё равно умру, лишившись тебя как главного предмета обожания. Как видишь, я больше не владел обстановкой, а становиться просто сторонним наблюдателем твоих действий было хоть и необыкновенно увлекательно, но страшно до усрачки. Началась настоящая фантасмагория. Ты шёл по лезвию бритвы, заставляя всех нас пачками жрать успокоительное и всё равно нервно трястись от ужаса. Но всё-таки ты достиг цели, не сорвавшись в бездну. Ты знаешь всё, что сделал, гораздо лучше меня. А я просто хотел сказать спасибо. Ты сотворил невозможное.

Я чуть не поперхнулся скрюдрайвером³, когда Кареллен нежно сплел мои пальцы со своими и поцеловал мне заледеневшую от холодного стакана руку.

– Ты чудо, Ангел… Как ни старалось ЦРУ подпортить ситуацию, ты находил самые невероятные лазейки, чтобы избежать нашего всеобщего поражения, особенно когда на племянника объявили охоту и я потерял надежду найти его первым. Конечно, Хардинг мог бы признаться тебе, что мы ищем Ксавьера вовсе не для того, чтобы сдать правительству. Но, похоже, он ревновал тебя к нему не меньше меня. Совершенно непостижимо, как ты мог влюбиться в белокурого крошку.

– Эх, не зря мне казалось, что Шепу всё известно… – проворчал я себе под нос, не в силах ничему удивляться. – Дьявол бы побрал тебя, Карел, и как только вам удалось всё подстроить?!

– Если бы «всё»… Ксавьер почти всё время находился в одном шажке от смерти, а главное – прятался неизвестно где. Я бесился в истерике, когда Бэзил похитил его, и предлагал сбросить на правительственную базу в Аризоне ядерную боеголовку. Аллан еле меня успокоил, попросил не бушевать, потому что худшее всё равно случилось с Кси раньше, чем я, или Шеппард, или кто-либо другой… смогли бы среагировать и помешать. Я разрывался между любовью к племяннику и к тебе. Вряд ли ты можешь представить, как это страшно…

– Как раз наоборот, знаю по себе, – возразил я, вспомнив своё подорванное состояние мучительного выбора между Кирсти и Кси и бокалы с «цианидом». – Но продолжай.

– Да, собственно, я закончил. Теперь я постараюсь поставить точку, достойно завершив твою кампанию. Через несколько дней, а точнее, послезавтра, сенат выберет преемника Максимилиана в кресло тайного главы страны. Аллан давно всех переманил на свою сторону, однако заявил мне в сегодняшнем телефонном разговоре, что слишком стар и одряхлел для такой должности и что они с Джорджем предпочитают дружеские, а не политические отношения. Кандидатура, которую он предложил вместо себя, меня сильно смутила и… – он запнулся и замолчал.

– Они хотят видеть владыкой Америки тебя?

Кареллен кивнул и тихо прошептал:

– Прежде, чем я скажу Белому дому «да», хотел бы увидеться с Ксавьером, рассказать ему правду обо всём и даже больше. И спросить, хочет ли он жить дальше в этой стране под моим руководством. Если он согласится, ваши проблемы испарятся навсегда. Я немедленно подпишу необходимые бумаги, подтверждающие его единоличное право на наследство отца, а распорядителем этого богатства до его совершеннолетия назначу тебя. Но сначала… – его лицо из напряжённо-тревожного стало каким-то обиженным и обделённым, – объясни, каким образом мой любимчик Кристиан Лайт оказался твоим старшим братом?! Я заполучил Калифорнию, поскольку вопреки мнению Джорджа из всех неприятностей ты выбрался самостоятельно, но проиграл ему Техас в другом споре: заявил, что после духовки в доме на Девятой Парковой авеню ты больше ничем меня не сможешь удивить…

Я звонко рассмеялся, обнимая Кареллена за шею. Определённо, на этой планете есть только одно место, где можно спрятаться без опаски, что за тобой следят – это дешёвый, плохо сколоченный гроб. Во всех остальных случаях, даже занимаясь любовью с лапочкой, я никогда не смогу быть полностью уверен, что за нами не подсматривают разного рода извращенцы.

Комментарий к 26. Showdown’ (Часть 5)

¹ Showdown – в терминологии покера последний отрезок игры, когда игроки раскрывают свои карты.

² Он дал понять таким образом, что питье не отравлено и не содержит снотворного.

³ Screwdriver – английское название коктейля «отвертка» (водка со льдом и апельсиновым соком, принесенные Мартой).

========== 27. Теория вероятностей ==========

****** Часть 5 – Мнимые величины ******

Два контрольных дня прошли. Мы провели их в Вашингтоне, знакомясь с давно известными политиками и налаживая личную жизнь. Ксавьер, вошедший в курс всех дел, сначала надавал дядюшке по морде, потом поцеловал, потом опять надавал по морде, а потом выразил желание видеть его главой правительства. Детку наконец-то официально перестали разыскивать, а награду за его обнаружение отдали Крису: он больше не переживает по поводу домика в глуши, поскольку может купить за три чемодана зеленых портретов Франклина целый отель на берегу океана.

Деликатную ситуацию с моим клонированием тоже разровняли, навесив мне четвероюродное родство по отношению к прапрапрадедушке Лайта, проживавшего в Трансильвании, и сделали из меня буквально прямого потомка графа Дракулы. Теперь я всё время подкрашиваю глаза чёрным карандашом и могу на людях без стеснения лизать своему лапочке шейку. Вчера мы даже трахались в лифте Белого дома… предусмотрительно залепив камеру наблюдения жвачкой.

А сегодня утром состоялась торжественная инаугурация Кареллена на пост диктатора Соединенных Штатов, проведённая (в целях конспирации) в огромном бассейне под крышей соседнего с Белым домом здания. Мы с Кси чуть не уписались от смеха, глядя, как у всех этих важных министров и сенаторов вытянулись лица, едва они увидели, что бассейн наполнен водой. А потом мы и вовсе ползали в истерике, умирая от хохота, когда они, тряся своими жировыми складками, отложенными несомненно благодаря деньгам примерных налогоплательщиков, и сверкая болтающимися в плавках от известных модельеров усыхающими половыми причиндалами, погружались в холодную воду и битый час стояли, дрожали, в ожидании Карела.

Он явился абсолютно голый, словно насмехаясь бесстыдством и красотой своего тела над подчинёнными. Грива волос из светлого золота вольно спадала вниз, достигая талии, а большие зелёные глаза с издевкой смотрели на мокрый сенат. Я был в восторге. До чего же всё-таки тонкие и соблазнительно-субтильные фигурки у этих чертовых Санктери… Судя по выражению, с которым Кареллен глянул на меня перед погружением в бассейн, у нашего свидания чуть позже намечается продолжение.

Единственный одетый человек в этом помещении¹, в котором я методом исключения признал престарелого Аллана, спустился в воду с Конституцией США и бутылкой виски. Отбив у бутылки горлышко, он облил Конституцию спиртным и бросил книгу тонуть в бассейне, а остатками виски аккуратно обрызгал Карела. После этого Кареллен получил от Аллана удар опустевшей бутылью по голове (она разлетелась вдребезги) и радостно приказал министрам походить по осколкам стекла на дне бассейна, ни в коем случае не наступая на Конституцию. Когда вода заметно приобрела красноватый оттенок, Карел вылез из бассейна и все почему-то зааплодировали. Аллан выбрался из воды вслед за ним, прихватив мокрую книгу, открыл и всем показал, что страницы в середине вырезаны. Внутри Конституции лежал небольшой обруч, составленный из узких полосок трёх драгоценных металлов. В одном месте он расширялся: туда было вставлено, как мне пояснил на ушко Кси, пятьдесят бриллиантов (по количеству штатов) – и я понял, что это такое. Аллан жестом поманил к себе Ксавьера, торжественно передал ему венец, и детка водрузил его на голову своему дядюшке. Инаугурация на этом, по всей видимости, завершилась, а хромающим политикам разрешили уйти и подлечить раненые ноги.

Зал опустел. Расцеловавшись с Кси, новоиспечённый глава государства отпустил его вместе с Кирсти домой, а меня… Таинственно улыбаясь, Кареллен потянул меня в бассейн.

– Ты понял символичность обряда, Ангел?

– Ну… не уверен.

– Можно топтать любые ценности, причиняя вред и себе, и другим, и разливая реки крови, но душу… – он глянул на мокрую Конституцию, – продавать нельзя. Ее можно принести в жертву, – он открыл книгу, листы которой превратились в слипшиеся пустые рамочки, – лишь в обмен на нечто большее… высшее, – он дотронулся до своего венца. – А быть ещё выше всего этого – означает иметь огромную власть и нести не менее огромную ответственность. Макс нёс её с легкостью, сила воли у него была невероятная, а вот цели в жизни… я постараюсь не впасть в тиранию, но ты же понимаешь, что на 99% ситуация в стране зависит от самих людей.

– Американцы… да, я знаю, что мы за нация. В США не будет всё хорошо, пока они… мы… напрасно будем считаться самыми богатыми, развитыми и доминирующими над миром.

– А мы просто зажрались и медленно, но верно деградируем, – Кареллен подплыл ко мне, прижал к отвесной стенке и, весь трепеща, провёл языком у меня за ухом. Потом тихо прошептал: – Я хочу уничтожить Америку… такую, какая она есть сейчас.

– Дельная мысль, – согласился я, выгибая и подставляя шею для дальнейших поцелуев. – Но сейчас, господин президент, вы, по-моему, гораздо больше хотите меня трахнуть.

Карел не ответил, приникнув губами к моей груди. Его руки лихорадочно поглаживали и сжимали меня за попу, незаметно забираясь глубже между ног. Я начал расслаблено ложиться на воду, чувствуя, что он не будет поворачивать меня спиной к себе. Тем лучше… я люблю смотреть на лицо любовника. Особенно если оно такое красивое. Кареллен по-прежнему безумно напоминает мне лапочку Кси, движениями, взглядом, этими откровенно жгущими поцелуями…

Он поднял из воды мои ноги. Медленно обсасывает пальцы, зубами сдирая с коротких ногтей черный лак… и лижет ступни. Какой утонченный эстет, фут-фетишист… впрочем, ничего другого я от Карела не ожидал. Особенно ему пришлась по вкусу левая лодыжка – самая тонкая часть ноги… Глаза у него плотно закрыты, на мокром белом лице написано наслаждение… похоже, он наконец-то отдался своим чувствам. Движется по коже вверх, щекочет коленную впадинку и слушает мой нервный смех (поскольку я дико, до ужаса боюсь там щекотки), целует бедро и осторожно скользит языком по моему члену… но не задерживается на нём надолго. Поймав мой довольный стон, перешёл ещё выше и с некоторой жадной торопливостью всосался мне в пупок, просовываясь в него поглубже. Господи, и почему рабы Твои так любят эту часть моего тела?! Чем она их так привлекает, а? Господь не отвечает… а миокард гнусно и понятливо фыркает.

Грязная вода кажется мне уже теплой и приятной. Кареллен поддерживает меня над ней за талию, продолжая покрывать мой живот горячими поцелуями, захватывает и втягивает в рот кожу, оставляя красные точки засосов. Его обжигающий язык очень волнует меня… будоражит воображение и солнечное сплетение, выбивает неохотные стоны, подчиняет и выгибает… хотя я полагал, что на это способен только Ксавьер. М-м… что такое?! Он… сжал мои бёдра, заставив их обвиться вокруг него, он выгнул меня, он не просовывает в мой анус пальцы, он… сразу входит в меня. Только я почему-то ничего не ощущаю! Размер достоинства у Карела более чем заметный, так что я не понимаю… что вообще происходит? Мне приходилось раньше заниматься сексом в бассейне, поэтому вода здесь ни при чём. Так что же это?! Я чувствую легкую и обморочную сладость и томление, расходящиеся к дрожащей спине, они вторят рисунку волн по воде… но не чувствую я сильных толчков внутри, что создают их.

– Тебе не больно? – тихо спросил президент, удобнее и крепче прижимая мои раздвинутые бёдра к себе. Его великолепный торс блестит, покрытый мелкими бисеринками пота, но я смотрю на него какую-то секунду и опять расслабленно опускаю голову в бассейн. – Я очень давно не делал этого с мужчиной.

– Насколько давно?.. – с трудом выговорил я, задыхаясь в новом резком всплеске наслаждения: похоже, он проник в меня целиком и наконец-то начал трахать так глубоко и грубо, как надо.

– Шестнадцатилетним подростком… я не мог определиться, – он вскинул меня вверх, сцепляя руки за моей спиной, – в своей ориентации. Поскольку… – он с силой дернул меня ещё выше, выскользнул… но снова вошёл, осторожно засасывая в меня вместе с членом вспененную воду, – на меня одинаково западали и одноклассники, и одноклассницы, но потом я встретил девушку своей мечты и забыл об экстремальных приключениях в мужских туалетах.

– Так ты был бисексуалом?! – я вздрогнул от очередного удара об воду и облизал губы. – Забавно… а сколько тебе сейчас лет?

– Тридцать девять.