Текст книги "Тени над Мохаве (СИ)"

Автор книги: Demia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Здесь было светлее, чем в Хоупвиле, из-за облаков время от времени выглядывала луна, позволяя разглядеть то, что скрывалось в руинах по обе стороны разрушенного шоссе. То – или тех, в ком уже нельзя было опознать ни солдат Республики, ни воинов Легиона. Все смешалось: изодранная в лохмотья военная форма НКР и деканские шлемы, униформа рейнджеров и головные уборы центурионов… Грязные, истрепавшиеся на ветру, но узнаваемые. Вооруженные до зубов, освежеванные песчаными бурями, живущие лишь благодаря вездесущей радиации, существа, которых уже язык не повернулся бы назвать людьми, смотрели, как двое путников нарочито неторопливо идут сквозь разрушенный город. Нацеленные на нежданных гостей Разлома стволы заставляли нервничать. Любое движение там, среди руин, заставляло нервничать. Тишина, нарушаемая лишь свистом ветра, тяжелым дыханием да звуком собственных шагов, заставляла нервничать даже больше, чем те два выстрела, что послужили то ли сигналом, то ли предупреждением… а может, своего рода приглашением или вызовом, который принял Курьер.

Невзирая на ночную свежесть, Стивен взмок, дышать сквозь засорившиеся фильтры респиратора становилось все сложнее, каждый шаг давался с большим трудом. Чувствовать на себе напряженные враждебные взгляды было невыносимо. Сколько их здесь?.. Краем глаза пытаясь рассмотреть развалины, он насчитал десяток, затем дюжину, полторы… Тело бил нервный озноб, и мысль о том, что будет, если искалеченные катастрофой солдаты Республики и легионеры все-таки откроют огонь, никак не шла из головы. Плюс жутко раздражал и заставлял дергаться ровный треск счетчика Гейгера, фиксирующий постоянный повышенный радиационный фон.

Путь длинною не больше четверти мили показалась Стиву самой длинной и тяжелой дорогой в его жизни. И лишь когда Эштон остался позади, спина оказалась надежно прикрыта громадой разрушенного многоэтажного здания, а впереди не было видно ничего, кроме очередных руин, он позволил себе сдернуть респиратор и, закрыв лицо руками, глубоко, с коротким всхлипом, вдохнуть.

Услышав этот звук, Адам обернулся.

– Я был здесь дважды, – наблюдая, как его спутник пытается прийти в себя, сказал он. – Видимо, их это чему-то научило.

– Замолчи, – замахал Стивен рукой, его голос дрогнул. – Просто… замолчи. Не говори ни слова, это… это было чертовски жуткое дерьмо…

– Начни они стрелять, пришлось бы хуже, – философски заметил Курьер и отцепил от пояса ракетницу, поднял ее, рассматривая. – Ты только подумай… оцени иронию. Я снова в Разломе, снова запускаю в небо ракеты… Ирония, черт возьми.

Не дождавшись комментариев, он поднял ствол и выстрелил, а Стивен, с трудом отдышавшись, подумал о виски, наркотиках, мягкой кровати, жестком асфальте, распоротой ладони…

– Адам, – прикрывая рот, позвал он. – Я тут кое-что вспомнил…

– М? – отправив в черное звездное небо четвертую сигнальную ракету, Курьер посмотрел на Стивена, и тот, снова надев маску, собирался было рассказать о своем коротком видении из прошлого, как темнота шагах в десяти позади Адама вдруг шевельнулась, шагнула вперед. Мягко и тихо, но Курьер почувствовал, резко развернулся и, передернув плечами, опустил пистолет.

– Достаточно, – возникший словно из неоткуда незнакомец поднял ладонь. – Ты опять здесь и на этот раз не один… Кого ты привел с собой, Курьер?

– Не говори ему, что я коп из НКР… – тихо процедил Стивен, вплотную придвигаясь к Курьеру и вглядываясь туда, где почти сливался с ночью высокий чернокожий мужчина с такой же, как у них, маской на лице.

– Это офицер Стивен Грин, коп из НКР, – охотно ответил Адам. – А ты долго шел, я почти начал беспокоиться.

– Сукин сын, – прошипел Стив сквозь зубы и респиратор, вероятно, не позволивший словам достичь ушей адресата.

– Он назвал тебя “Адам”, – голос говорившего был низким и глухим, абсолютно спокойным, словно он ничуть не удивлен и ни капли не рад встрече. – Новое имя, новая жизнь?

– Обсудим это в другом месте, идет? Мы долго шли, сильно устали. Парня до чертиков напугали местные, а я под винтом, но к рассвету отпустит… Тут есть безопасное место поблизости?

– Иди за мной, – говоривший махнул рукой, развернулся и Стивен увидел на спине его плаща уже знакомый рисунок. Что-то, связанное с довоенной Америкой, – флаг, символ, напоминание…

– Улисс, – двинувшись следом за своим другом, Адам негромко окликнул его. – А я все-таки рад видеть тебя живым.

Темнота впереди ответила ему хорошо различимой усмешкой.

***

Безопасное место оказалось подвалом одного из близлежащих домов. Темным, но просторным и даже сравнительно чистым. Здесь было сухо, в углу стоял холодильник, под потолком болталась тусклая лампа, провод от которой вился по стене и терялся в какой-то куче мусора где, вероятно, скрывалась ядерная батарея. Пара матрасов в углу, несколько ящиков, медицинская аптечка, запах разложения – к счастью, совсем легкий и ненавязчивый. Под ногами скрипел занесенный с улицы песок.

– На пути сюда мы столкнулись с туннельщиками, – это было первое, что сказал Адам, едва дверь наверху захлопнулась. Он снял маску и очки, прислонил к стене у холодильника винтовку, отцепил подсумок и бросил его на пол, предварительно вытащив пакет антирадина. – В ущелье, примерно сутки пути от места крушения. Слишком близко, мне это не нравится.

– Вы столкнулись с ними, значит был бой. Был бой, и вы все еще живы… Насколько велика их численность?

– Не знаю. Несколько десятков… Стив? Сколько было этих тварей, если навскидку?

– Тысячи, – буркнул Стивен, ненавязчиво подбираясь к матрасам и стараясь не пялиться на легионера, который, вопреки ожиданиям и представлениям, был одет не в стандартную броню Легиона, а в плащ – точно такой же, как у Адама, разве что более износившийся, потрепанный, местами порванный. Его волосы, заплетенные в затейливые косы, свисали ниже плеч, а маску он отчего-то не стал снимать даже в помещении, но Стиву было глубоко наплевать на это. Он устал, хотел пить и спать.

– Да, где-то несколько десятков… Точнее не скажу, было темно, они напали неожиданно. Я вовремя засек движение, прошли бы чуть дальше, они бы смогли нас окружить.

– Неделю назад я был в пещере под отелем. Там пусто, прошел легко, нашел записку. Древнюю, как останки той, чьей рукой она была написана.

– И что в записке?

– Просто разные слова. Глупые надежды.

Стараясь не застонать слишком громко, Стивен присел на край матраса, вытянул ноги, подтащил к себе вещмешок, чтобы достать воду.

– Нельзя допустить, чтобы они добрались до Мохаве, – сказал Адам. – Эти твари – порождение Разлома, здесь они и должны оставаться.

– Как те, что бродят снаружи. Как я или ты.

Несколько секунд Адам молча глядел на него, затем вздохнул, махнул рукой, то ли не зная, что ответить, то ли просто не желая отвечать. Стивен как угодно представлял себе встречу старых друзей после двух лет разлуки, но только не так. Ни слов приветствия, ни попыток узнать, как идут дела, ни стремления поделиться новостями… Ничего такого, что хоть как-то намекало бы на то, что этих двоих и правда связывает нечто большее, чем одежда с флагом давно несуществующей страны.

Бутылку с водой у него отобрали, не успел он выпить и половины. Адам с жадностью присосался к горлышку, вытерся, извинился, пояснив, что от химии мучает жажда. Присел на металлический ящик и, аккуратно прицелившись, ввел иглу, пустил по венам очищающий от радиации препарат.

А затем про Стивена снова забыли. Два курьера, пристроившись в стороне на металлических ящиках, завели разговор – тихий и неторопливый, размеренный, будто никому никуда не надо было спешить. Стив старательно прислушивался лишь первые полчаса, надеясь уловить крупицы какой-нибудь новой для себя информации, но все, о чем рассказывал Адам, уже давно было ему известно. А то, о чем говорил Улисс, казалось почти бессвязным набором слов, однако Адам возражал, отвечал на вопросы, стремился продолжить начатую своим другом мысль, и это выглядело странно. Словно два человека из совершенно разных миров, разговаривая на абсолютно разных языках, каким-то чудом умудряются понять друг друга.

Впрочем, временами они и правда начинали говорить на другом языке, непонятном и незнакомом, лишь время от времени в беседе проскальзывали узнаваемые слова и названия – “Мохаве”, “НКР”, “Нью-Вегас”, “казино”, “Братство Стали”… Речь Улисса звучала четко, Адам же, казалось, временами с трудом подбирал слова.

– Союз?.. – доносились до него обрывки фраз Курьера, когда он снова переключался на понятную речь, выдергивая Стива из полудремы, куда тот неумолимо погружался, убаюканный теплом, покоем и чужой беседой.

– Тандем. Мезальянс, – раздавался глухой и низкий голос Улисса. – Изначальное неравенство, будут недовольные, станут осуждать.

– Невозможно. Никто не пойдет на это.

– Говори.

– Никто не станет слушать.

– Заставь. Демонстрация силы. Уверенность. Власть. Дай им возможность услышать, увидеть, осознать. Если потребуется, действуй, но не мне говорить, как, не мне учить.

– Я не хочу конфликтов.

Легкий смешок и какой-то стук. Стивен приподнял отяжелевшие веки, поерзал, пытаясь усесться поудобнее, несколько раз зажмурился, мотнул головой. Увидел, что Адам присел возле переносной электрической плитки, возится с чем-то… Поймал на себе ничего не выражающий взгляд Улисса, сонно моргнул и уже не смог открыть глаза.

– Пришел сюда с флагом старого мира и символами диких племен. Привел Медведя и говоришь, что не хочешь конфликтов. Ты совсем не изменился, Курьер.

– Это ты сейчас попытался пошутить? Или упрекнуть меня в чем-то?

– Упрекнуть? Нет. Объяснить, чтобы ты сам увидел и понял.

– Почему ты решил, что я не вижу и не понимаю? Я вижу, я понимаю… Я ведь еще тогда видел и понимал, но какой у меня был выбор? Сыграть по правилам Хауса? Швырнуть Мохаве к ногам Цезаря, и пусть половина населения болтается на крестах?.. Я не видел иных путей, не видел вариантов… Да и не ты ли мне сказал, что один черт, кто победит?

– Я имел в виду…

– Я знаю, что ты имел в виду. И ты был прав, именно поэтому я пришел к тебе. Спросить совета и забрать то, что ты обещал сохранить для меня.

– Значит, ты уже все решил, – констатировал Улисс. – Так о чем ты просишь, в чем ты видишь проблему?

– Проблему? В некотором роде это…

– Он не спит.

– Хм. Правда? Стив не спит?

В очередной раз с трудом разлепив веки, Стивен сфокусировался на Адаме, вздохнул.

– Стив спит, – пробормотал он, с сомнением скользнул взглядом по матрасу, прикидывая, как бы устроиться на нем поудобнее. Матрас был грязным, продавленным, с какими-то очень подозрительными бурыми пятнами, но выбирать не приходилось, и, если подложить под голову вещмешок, то…

– Держи, – присев рядом на корточки, Адам протянул жестяную банку, почти до самых краев заполненную какой-то жидкостью. Стивен осторожно принюхался, затем сделал маленький глоток. Похоже на кофе, но с необычным, сладковатым привкусом. Приятное на вкус, хоть и горячее, почти невозможно держать в руках.

– Из военных? – вопрос Улисса адресовался Адаму, тот, слегка обернувшись, кивнул. – И зачем он здесь?

– А куда его девать? Там небезопасно, те, кому я доверяю, заняты другими делами, а найти тихое место подальше от Вегаса и оставить парня там… Это мы уже проходили, верно, Стив?

Слегка покоробленный тем, что о нем говорят в третьем лице, Стивен бросил на Адама недовольный взгляд, промолчал, уткнувшись в банку и вдыхая ароматный пар.

– Стив хороший парень, – почему-то глядя на него, а вовсе не на Улисса, снова заговорил Адам. – Он пытается поступать по совести, хочет помогать людям, старается быть честным… Не всегда у него это получается, но он старается. И при этом хранит верность идеалам Республики, как настоящий солдат, как истинный воин.

Пытаясь понять, не насмехается ли над ним Курьер, Стив взглянул на него, но он не смеялся. Даже не улыбался, смотрел внимательно и серьезно, словно ожидая ответа, которого не нашлось. Ситуация казалась неловкой, даже напряженной. К компании Адама Стивен почти привык, иной раз даже ловил себя на том, что тихо гордится таким знакомством, все же не каждому копу выпадает честь путешествовать и сражаться рука об руку с легендой.

Но сейчас, когда в изолированном от всего мира подвале находился не только Курьер, но и его чертовски странный друг, Стив ощущал себя лишним, вытесненным куда-то на задворки происходящего. Словно эти двое занимали собой все свободное пространство, и для молодого копа – бывшего, скорее всего, уже бывшего копа – здесь попросту не оставалось места.

– Идеалы, – проговорил в свою маску легионер, нагнулся вперед, словно желая что-то получше рассмотреть. – Стивен Грин, дитя Запада, пляшущее под дудку президентов и генералов. Способное держать оружие, но не знающее, против кого его обратить, пока ему не покажут пальцем и не скажут: “Стреляй”…

– Ну, знаешь ли!.. – не выдержал и дернулся парень. – Это уже слишком, кто тебе дал право… – он запнулся, перехватив предостерегающий взгляд Адама, замолчал, поджав губы. Злость вкупе с обидой нахлынули внезапно, но также резко откатились, когда Курьер коротко качнул головой и поднялся, возвращаясь к своему собеседнику.

– Не осуждай. Ты носишь на себе флаг страны, которой нет. Плетешь косы в память о племени, которое уничтожено. Ты принял новых господ, исполнял волю Цезаря вопреки своим убеждениям, но в итоге пошел и против нее. Ты не можешь осуждать.

– Вот именно, – шепнул Стив почти неслышно, понятия не имея, о чем идет речь, но охотно соглашаясь и ощущая что-то вроде благодарности за то, что Адам вступился за него, хоть и не позволил высказаться. Улисс же больше не смотрел в его сторону, снова обратившись к Адаму, никак не прокомментировав ни выпад Стива, ни последовавшую за ним отповедь Курьера.

– Берешь больше, чем сможешь унести, – слова легионера прозвучали веско, завершенно, почти как приговор. – Выброси ненужное, посмотри в будущее. Ты видишь там гибель или процветание, видишь итог… Что тебе нужно, решай сам, я могу лишь подсказать путь. Один из путей, помня о том, что уже случилось, опираясь на ошибки прошлого.

– Я же объяснил, в чем загвоздка. Сначала эта история с Найтом, потом Шу… Уже раскопали кучу всякого дерьма, а еще копать и копать. И черт бы с ними, но есть и другие, и они по разные стороны баррикад. Видишь, в каком я положении?

Ответ Улисса резанул по ушам, слова, опять произнесенные на неизвестном языке, звучали чуждо и почему-то зарождали тревогу, но Адам лишь коротко рассмеялся, покачал головой.

– Ты по-своему прав, и здесь мы с тобой никогда не поймем друг друга, – ответил он. – Но именно поэтому я пришел. Пришел сейчас, потому что, потом, возможно, просто не будет времени.

– Время – единственное, что у тебя по-настоящему есть. Время течет, меняет мир вокруг, ты используешь его. Оно использует тебя. Возвращает тебя теми же дорогами, которыми ты ходил…

– Так, стоп. Вот здесь прошу тебя, остановись, – Адам сидел спиной к Стивену, не позволяя увидеть выражение своего лица, но в его голосе зазвучали нотки досады, раздражения. – Я не хочу снова говорить об этом. Вопрос давно решен, я ничего не могу изменить.

– Два года. За два года изменилось многое. Они пишут твое имя на стенах, их символы… тоже изменились. Ты делаешь больше, чем собираешься сделать, больше, чем хочешь.

– Ага, – усмехнулся Адам. – И в этом весь я, черт возьми.

Допив кофе или нечто, напоминающее кофе, Стивен аккуратно поставил банку на пол возле матраса, тихо кашлянул, попытался подавить зевок, но не вышло. Согнув колени, он кое-как пристроил голову на сложенных руках, решив, что во что бы то ни стало нужно хотя бы немного поспать. Ведь солнце, скорее всего, уже восходит там, снаружи, и вскоре предстоит обратный путь…

Но спать сидя оказалось совсем неудобно, поэтому, плюнув на все, Стивен лег, кое-как устроившись и отметив, что ни один из курьеров даже не взглянул в его сторону. Едва голова коснулась матраса, как глаза закрылись сами собой. Он продолжал слышать чужие голоса, но уже с трудом разбирал слова. Ему казалось, что там о чем-то спорят, что Адам повышает голос, а Улисс отвечает ему все так же тихо, но настойчиво. Ему казалось, что он слышит шаги и звук, с каким захлопнулись створки люка, запирающего подвал, а затем он почувствовал возню рядом, приоткрыл один глаз, разглядел, как Адам пытается улечься на соседнем матрасе.

– Все в порядке, спи, – шепнул Курьер. – Нас ждет обратный путь, нам обоим нужно отдохнуть.

Куда исчез Улисс, Стивен уже не видел, позволив себе расслабиться и наконец-то провалиться в сон.

***

– Единственное, что я хочу знать, так это имеет ли он сейчас доступ ракетам? Может ли воспользоваться пусковыми установками, сбросить бомбы на наши города?

– Я не знаю. Думаю, нет.

– А ты спроси. Спроси, вы же друзья, чего стесняться?..

– Успокойся, та история давно в прошлом. Улисс не станет…

– Ты уверен? Ты на все сто процентов уверен? И хочешь, чтобы я тоже поверил и успокоился. Так, да? Хорошо. Хорошо…

Раздраженно навернув круг по подвальной комнатушке, Стивен остановился, уставившись на Адама, который сидел возле плитки, где в маленькой металлической кастрюле бурлило нечто, вполне съедобное, даже аппетитное на вид.

Время уже шло к обеду, а они лишь недавно проснулись, потратили около часа на разбор и чистку оружия, справедливо опасаясь, что из-за песка даже новые пушки может заклинить в самый неподходящий момент. И теперь пришла пора наконец-то позавтракать в ожидании Улисса, один факт существования которого заставлял Стива всерьез беспокоиться.

– Он же явно не в себе, по нему сразу видно, – снова заговорил он. – Я не знаю, как ты можешь спокойно спать, зная, что он здесь вместе с этими ракетами…

– Меня намного больше беспокоят туннельщики. А еще – вирус, какие-то нелепые закулисные игры и то, что в Нью-Вегасе назревает революция.

– О, не переживай об этом. Пара ракет, упавших на Мохаве, и эти проблемы покажутся ерундой. Их вообще не станет, этих проблем. Как и всей Мохаве. Или НКР… особенно НКР. И все почему? Потому что где-то в Разломе засел психопат-легионер с кодами запуска и…

– Эй! – Адам поднял голову, выглядел недовольным. – Полегче на поворотах, приятель. Это первое. Второе – Улисс давно потерял все связи с Легионом, Цезарь, вероятно, считает, что один из его лучших фрументариев мертв.

– Еще и один из лучших, конечно.

– Третье, – продолжал Адам, – я бы не пришел сюда, если бы не был уверен в нем, как…

– Как в Шу, Найте, Буне… Да, я помню, – прислонившись к холодильнику, Стивен скрестил руки на груди и уставился в пол. – Даже шпиону Цезаря доверяешь, только меня в этом списке нет.

– Что? – судя по голосу, Адам и правда был искренне удивлен. – Вообще-то на сегодняшний день тебе известно намного больше, чем Шу, Буну или, скажем, Аркейду…

– Включая эту историю с Разломом и ракетами?

– Да, включая эту историю, – Курьер уже не сидел на корточках возле плитки, а выпрямился в полный рост и смотрел на Стива. – И ты о ней никому не расскажешь.

– Да ну? – встрепенулся тот. – А если…

– Ты никому не расскажешь, тебе ясно? Желаешь еще что-то уточнить? Или возразить?

Повисшую в воздухе паузу нужно было срочно, очень срочно прервать. Напряженную тишину – разбавить хоть чем-нибудь. Желательно, ответом, который будет однозначен и уместен.

– Нет, – выплюнул Стив, чувствуя себя не очень комфортно под пристальным взглядом. – Я все понял.

– Вот и славно.

Голос Курьера вновь зазвучал легко, почти беззаботно, а следом за этим хлопнула дверь наверху, раздались неторопливые шаги. Спустившись по выщербленной каменной лестнице, Улисс отряхнулся от песка, молча отдал Адаму мешок – на первый взгляд, просто завязанную узлом ветошь.

– Там начинается буря, – проинформировал он и вытянул вперед руку. – Возьми.

Жест подразумевал рукопожатие. По крайней мере, с точки зрения Стивена, именно рукопожатием обменялись Курьер и фрументарий… ладно, черт с ним, бывший фрументарий Легиона Цезаря. И во всей этой картине не было бы ничего странного, если бы Адам не поспешил что-то спрятать в один из небольших отсеков пересекающего грудь патронташа.

– Перекусим – и в путь, – объявил он, широким жестом приглашая присутствующих к плитке, заменившей им походный костер. – Кстати, Улисс. Стив очень хотел узнать, сохранились ли в Разломе рабочие пусковые установки, к которым у тебя есть доступ.

– Ну спасибо тебе, – процедил Стивен, по широкой дуге обходя Улисса и пристраиваясь на ящике поближе к Адаму и ароматному горячему вареву.

– Та была единственной, – ровно сообщил Улисс, располагаясь напротив. – Она уничтожена, храм сильно пострадал от взрывов. Я приходил туда несколько раз, находил то, что уцелело. Совсем немного, но ракеты… Нет, – он посмотрел на Стива, покачал головой. – Ты можешь быть спокоен, отсюда твоей Республике ничего не угрожает.

– Кроме туннельщиков, – вставил Адам, которому явно не давала покоя эта тема. – Нужно что-то делать с гребаными туннельщиками…

О туннельщиках они, в основном, и беседовали за нехитрой трапезой, по окончании которой Адам вытащил из мешка, принесенного Улиссом, чистые респираторы и широкие полосы плотной ткани, из которых удалось соорудить что-то вроде непроницаемых для песка головных уборов. Пересидеть бурю в подвале предложил Улисс, но Адам, сообщив, что они торопятся, настоял на том, чтобы выдвигаться прямо сейчас.

– Заметил в Эштоне двух когтей, – словно невзначай обронил Улисс, стоя на верхних ступенях лестницы и уже приготовившись открыть деревянные створки. – Снаружи плохая видимость, нужно идти осторожно.

========== Глава 22 ==========

И снова Нью-Вегас. Блокпосты на подходах к городу, обнесенный стеной независимый Вестсайд, непривычно тихий, непривычно малолюдный Фрисайд, лай собак, переговоры патрулей, беспризорные подростки, жмущиеся к стенам домов при свете дня и исчезающие ночью… Вечером загораются фонари, но за высокими воротами Стрипа не висит разноцветное зарево, казино закрываются к полуночи, проститутки и зазывалы покидают улицы, вывески гаснут.

Возвращаясь из Разлома, они прошли через Примм и Ниптон, заночевали в отеле Новака, отстрелялись от стаи диких гулей в окрестностях развалин Боулдер-Сити, “обезвредили” малочисленную банду рейдеров, что встретила их в опускающихся сумерках на подходах к Нью-Вегасу. Стива ранили в спину, Адаму чуть не пробило плечо пулей, срикошетившей от каменной глыбы, но нечто под названием “субдермальная броня” стоимостью в восемь тысяч крышек свело к минимуму неприятные последствия для Курьера. А нечто под названием “ВРЭ” остановило кровотечение и позволило быстро затянуться ранению Стивена. Адам с пытливым интересом наблюдал за процессом, не позволив своему спутнику использовать стимулятор, уговаривая потерпеть ради науки, соглашаясь со всеми эпитетами, которыми был щедро вознагражден.

Ранее Стив рассказал ему о своих воспоминаниях, связанных с тем роковым вечером в “Торне”, но “забыл” упомянуть о том, что где-то в Разломе умудрился потерять часть своих вещей, а вместе с ними – препарат, полученный от Аркейда Геннона и призванный замедлить загадочные процессы, которые уже перестали быть пугающими, превратились в интригующие и даже – отчасти – полезные. Возможно, он оставил лекарство в тайнике бункера Хоупвиля, пока распределял припасы. А может, до того, в Эштоне, когда удар когтистой лапы внезапно появившегося монстра практически срезал с его плеча вещмешок, разорвал прочную ткань, вспорол броню вместе с живой плотью… И если бы не Улисс, оказавшийся рядом и выпустивший в морду зверю длинную очередь из пистолета-пулемета, как знать, чем все могло закончиться.

Знакомые улицы и пейзажи, привычные звуки и запахи. Ночевка в “Каса Мадрид” – последнее, о чем мечтал Стив по возвращении из Разлома, но выбирать было не из чего. Тревожные сны, в которых он ощущал страх и отчаянье вперемешку со злостью – болезненной, почти неконтролируемой. Той злостью, благодаря которой он держится на ногах, может двигаться, но не вперед – назад, туда, откуда доносится визг кошмарных тварей, где звучат глухие очереди, раздается голос напарника. В темноте не видно ни черта, он возвращается, натыкаясь на стены, спотыкаясь о валуны, хотя ему приказали бежать. Приказали, зная, что он подчинится, потому что привык выполнять приказы, потому что по-настоящему боится погибнуть здесь, в этой непроницаемой удушливой темноте, которую он пытается разогнать перепачканными в крови и какой-то слизи руками, сквозь которую пытается прорваться, невзирая на застилающую глаза красную пелену…

– Ты где?! – его крик эхом разносится по ущелью, и темнота оживает, шевелится, смотрит на него тысячами светящихся глаз, касается его тысячами рук, проникает под кожу, жалит отравленными шипами, врывается в уши хриплым криком…

– Куда тебя несет?! Я тебе что сказал делать?..

– Бежать…

– Так беги!

Он пытается повернуть назад, но там, в темноте, один за другим зажигаются на его пути маленькие оранжевые огоньки. “Ранцевые мины, – слышит он тихий голос Курьера у себя в голове. – …маленький такой огонек – берегись. Если оторвет ногу…”

– Все в порядке. Я заключу союз, – обещает темнота знакомым голосом. – Демонстрация силы…

Земля дрожит, небо окрашивается в красный. Баллистические ракеты взмывают одна за другой туда, в набухшие тучи, готовые обрушиться на землю потоками воды, смешанной с песком и грязью. Одна, вторая, третья… пятая, шестая…

– Туннельщики их тоже не любят… Будешь?.. – в руку Стивену ложится что-то тяжелое, холодное. Устройство, похожее на детскую игрушку, яркое, с молнией на выпуклом боку. Отступать некуда, бежать некуда, не надо было возвращаться…

Палец жмет на тугой крючок, красные линии скользят по земле.

– Что… что это такое?! – он почти не слышит свой крик, не слышит эха, мрак шевелится, тянет к нему лапы, броня промокла от крови, каждая рана горит, словно в огне, пульсирует, чешется. Небо над головой взрывается, вспыхивает ослепительным белым огнем, обрушивается вниз, сметая, уничтожая, сжигая все, заставляя гореть даже камень.

– Что это такое?.. Что это?!

– Я еще вернусь. И если найду здесь твой труп, то клянусь всеми богами, тогда я точно тебя убью, – смеется Курьер, обращаясь к кому-то другому. К тому, кто остался там, по ту сторону ущелья, отказался покидать Разлом, но дал Адаму что-то… что-то материальное, осязаемое, не просто совет…

– Эй… ты в порядке?

Настойчивые прикосновение чужих рук заставили вздрогнуть, почти подпрыгнуть на кровати. Пружины скрипнули, прилипшая к коже простыня чуть не соскользнула на пол, но Стивен успел ее поймать даже несмотря на то, что еще не до конца проснулся.

– Твою мать!.. – выдохнул он. – Твою… черт, такая херня приснилась…

– Плохой сон? – отступив на шаг, Джимми смотрел на него с сочувствием, слегка встревоженно. – Мне тоже иногда снятся такие сны, но я всегда просыпаюсь, как только становится по-настоящему страшно.

– Ладно. Ладно, все, – Стивен махнул рукой, огляделся в поисках своей одежды, снова покосился на Джимми. Было как-то неловко просить хозяина апартаментов их покинуть.

– А где… Курьер? Ты можешь его позвать? – поинтересовался Стив, прикидывая, что за время отсутствия Джимми он вполне успеет запихнуть свое вспотевшее тело в изрядно потрепанную кожаную броню, где бы она ни валялась сейчас…

– Он ушел примерно час назад, но сказал, что скоро вернется. Попросил накормить тебя завтраком и сказать, чтобы ты никуда не уходил, дождался его здесь. И вот еще, – взял со стула сложенную стопкой простую одежду, Джимми протянул ее Стиву. – У нас, как я заметил, один размер, а твоя броня… она была не в лучшем состоянии, честное слово. И пахло от нее не очень приятно.

Он виновато улыбнулся, проследил за выразительным взглядом Стивена, направленным на запетую дверь, понимающе кивнул.

– Я спущусь вниз ненадолго, посмотрю, может, принесли свежие фрукты… Ты хочешь что-нибудь? Все оплачено наперед.

– Не знаю, – вздохнул Стив. – Я уже и сам не знаю, чего хочу…

Время в ожидании Адама текло медленно, слишком медленно, его не могли ускорить ни завтрак, ни беседа, которая, видимо, также входила в перечень наперед оплаченных услуг… Но едва подумав об этом, Стив мысленно себя одернул: Джимми был вежлив, приветлив, охотно рассказывал о Вестсайде, и его одежда и правда пришлась Стиву в пору. Своеобразная манера речи, которую в первую встречу Стивен принял за раздражающе жеманную, на поверку оказалась необычным легким акцентом. А еще он не лез с неудобными вопросами, лишь один раз поинтересовался, как же так вышло, что нкр-овский коп скрывается от властей и ночует в борделе Вестсайда, но Стивен честно признался, что не хочет и, скорее всего, не может об этом говорить, занервничал и не смог этого скрыть.

– Все еще беспокоишься о чем-то? Могу сделать тебе массаж, поможет расслабиться…

– Нет… нет, спасибо, – поспешно отказался Стивен. – Я уже все… я расслабился, я спокоен. Правда.

– Я просто предложил, – Джимми развел руками – аккуратными, ухоженными, явно не привыкшими к тяжелой физической работе. – А не хочешь сыграть в “Караван”?

Подумав, что это не самый плохой способ убить время, Стив согласился, кинул несколько крышек на кон – чисто символически. И первую партию слил за считанные минуты, еще не до конца проснувшись, плохо соображая, да и отмечая, что Джимми, однако, весьма виртуозно собирает карточные караваны.

– Курьер научил?

– Да, мы с ним сыграли много партий.

– Сыграли много партий… ага, понял, – Стив метнул на заинтересованного Джимми смущенный взгляд, кашлянул, пристроил десятку пик на матрасе между ними, чувствуя, что еще немного, и вторую партию он тоже продует.

И это почти случилось, но осторожный стук прервал игру, дверь приоткрылась, и Адам – одетый в новую броню, причесанный, побрившийся, заметно посвежевший – шагнул в комнату, приветливо кивнул.

– Выспался?

– Более-менее, – ответил Стив, собирая карты и ненавязчиво игнорируя поставленные на кон крышки.

– Ему снился кошмар, – сдал его Джимми. – Я разбудил, принес кофе и завтрак. Все, как ты сказал.

– Спасибо. Не скучали тут?

– Я проиграл партию, – пожаловался Стивен.

– И отказался от массажа, – напомнил Джимми, поднимаясь с кровати и отходя в сторонку.

– А вот это зря, – до отвращения серьезно заметил Курьер. – Я бы на твоем месте отказываться не стал, но… Но, – он поднял руку, едва Джимми набрал воздуха, чтобы что-то сказать, – в другой раз, приятель, сейчас нам пора идти.

Указав на сумку, брошенную у входа, он снова обратился к Стиву:

– Новая броня. Переоденешься – бери сумку и спускайся вниз.