Текст книги "Может быть...(СИ)"
Автор книги: Convallaria majalis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц)
– Вы забываете, с кем говорите, солдат! Что я должна делать, по-твоему? Надеть гребаный траурный халат и горько вздыхать около двери изолятора?! Или молиться?! Может быть, даже Эйве?! Или, вероятно, мне стоит сидеть здесь и вытирать тебе сопли?! Не мой случай! И еще, солдат, вы не задумывались, сколько людей ЕЖЕДНЕВНО не возвращаются из леса?! А те, кого подвергли эвтаназии?! Но нет! Великий Норм Спеллман – это же сверхчеловек! Знаешь, о чем будет сожалеть Главный Администратор? О потерянных для аватара деньгах! И только поэтому твой дружок еще жив! – повысила голос Грейс.
Труди сжала руку в кулак и занесла для удара. И надо сказать, что Огустин была готова к подобному развитию событий. Но, к удивлению Грейс, Чакон отпустила ее и отступила на шаг. Однако искажавшая лик девушки ярость никуда не делась. Вдобавок солдат злобно оскалилась.
– Действительно, забываю, что я разговариваю с последней тварью во всем это х*ровом мире! С такой редкостной бл*дью, что даже воздухом одним дышать противно! Прошу меня простить! – издевательски поклонилась девушка и, развернувшись на пятках, покинула помещение, не забыв хлопнуть посильнее дверью.
Только стоя посреди мертвенно тихой комнаты, Грейс поняла, что гул от собственного сердцебиения отдавался в ушах.
Болезненно? Обидно? Тяжко? Мерзко? Наверное, да, так и было… Скорее, да, чем нет… Да что за «скорее» к чертям собачьим такое?! Но обманывать Труди казалось еще большим грехом!
«Врать ей в лицо!»
Док потянулась за спасительными сигаретами и, закурив, умостилась на полу, опираясь спиной на стену.
«С другой стороны, ей будет, кого ненавидеть, если я не достану лекарство».
***
Отодвигание гигантской «крышки» являлось отнюдь не самым сложным заданием. Чего нельзя было сказать о разговоре с кучей напуганных На’ви.
Глубоко вздохнув, Лин совершила шаг в неизвестность, а если точнее, просто прыгнула в яму.
Как только стопы Бейфонг коснулись земной поверхности, женщина присела, чтобы погасить инерцию. Затем распрямилась и повернулась к присутствовавшим. Они столпились на противоположном конце окопа и были явно насторожены. Хотя бы по той причине, что появлению мага земли не предшествовало никаких пояснений.
Крышка сверху задвинулась, как и планировалось. Послышались тревожные шепотки.
«Да, ребята, даже практически не видя вас, я готова поспорить на свою косу, что вы боитесь… Надеюсь, не столь сильно, чтобы меня прикончить? А, да Кох с этим!»
Лин выпрямила руки перед собой, затем развела их чуть шире и растопырила пальцы. Левая ступня женщины зависла в воздухе. Сосредоточившись, Бейфонг целенаправленно слегка качнулась назад, перенеся вес на левую ногу, чтобы после сразу же совершить рывок вперед, создав телом волну, закончить движение и всадить правую пятку в «пол», продолжая при этом сохранять руки в прежнем положении. Земля под На’ви ощутимо затряслась, но не разверзлась.
Зато этого вполне хватило, чтобы привести их в состояние паники. Лин набрала в легкие побольше воздуха.
– А ну, замолчали все!
Увы, она не располагала достаточными знаниями, чтобы грубо выражаться на языке аборигенов. Однако хватило и рыка. Народ действительно притих.
– Если вы не хотите весь остаток жизни просидеть в этой яме или быть убитыми своим же врртэп’феви, то слушайте, что я вам говорю!
Некоторые попытались возразить, но Бейфонг мгновенно определила местонахождение данных индивидов и движением руки погрузила их ноги в почву. Раздались возгласы.
– Вы выслушаете меня! Те, кто против, будут немедленно скормлены врртэп’феви!
Бей Фонг отчетливо слышала, как успевший вернуться в деревню Хукато оттаскивал рвавшегося на помощь соплеменникам Тинин’ро.
«И это несмотря на то, что вождь дал мне слово, что никто вмешиваться не будет. Хм…»
Кажется, аудитория, наконец, пребывала в нужном состоянии. Не стоило заставлять их ждать.
– Вы были лишены связи с Эйвой! Но Мать дала вам еще один шанс! Эйва послала меня сюда, дабы научить вас контролировать своего врртэп’феви! Чтобы избавить каждого из вас от страха перед ним… Чтобы укротить его! И чтобы он перестал быть для вас демоном. А явил себя, как Тиреа’кллтэ! Не Демон-Преследователь, а Дух Земли! Я не обещаю вам легкой жизни! Я не могу вернуть вам вашу ПРЕЖНЮЮ связь. НО. Я в силах помочь вам приручить вашего зверя и понять его. Я никого не заставляю идти за мной! ОДНАКО. Пусть те, кто согласятся, обязуются пройти весь путь до конца!.. Думайте!
Закончив свой монолог, Лин выпустила из западни нескольких аборигенов и, дождавшись, когда ход наверх будет открыт, прыжком покинула яму.
Уже будучи на поверхности, Бейфонг окинула шамана неприязненным взглядом.
– Незачем было!..
– Сын!– поднял руку Сей’лан. – Говорящей с землей виднее, как следует действовать в такой ситуации. Мы сами решили довериться Лин. И она не сможет сделать свое дело, если мы будем постоянно мешать!
Но Тинин’ро униматься решительно не желал.
– Значит, я буду следить за ней! Ее методы… сомнительны и неоправданно жестоки.
Лин закатила глаза.
«Да уж, парень, надсмотрщик из тебя так себе! Надеюсь, что мне хотя бы не придется вытаскивать тебя из западни, в которую ты сам же и лезешь!»
========== Глава тринадцатая ==========
Комментарий к Глава тринадцатая
Прежде всего благодарю всех за их терпение, как обычно)
А теперь по делу:
Талиоанг – штурмбык.
Clostridium perfringens – один из возбудителей газовой гангрены.
Хламидии, в частности Chlamydia trachomatis – возбудитель хламидиозов.(Отправляю интересующихся к поисковику).
Рити – жалящие летучие мыши.
Большая охота. Единственный шанс в году запастись мясом талиоанга…
Мы идём тебе навстречу!
Мы уже близко…
Для тех, кто принимал участие впервые, охота была возможностью показать себя. Но и «ветеранам» следовало стараться, дабы не посрамить свое имя.
Мы поём тебе навстречу,
Так выбери!
Сегодня Тсу’тей решил не пользоваться помощью икрана. Нет, он, несомненно, любил полеты на спине верного зверя, однако иногда хотелось тягаться с быками «на их же поле».
….Кто накормит Народ…
Ощущение того как па’ли несет тебя все быстрее и быстрее, будто ты весишь не больше, чем семя Эйвы! Чувство дикого восторга, когда едва ли не трешься боками с могучими талиоангами! Осязание капель воды, выбивающихся из-под копыт зверей! И песня, что льется из уст собратьев и твоих собственных! Что могло быть лучше?!
Правда, как более опытный охотник Тсу’тей должен был не забывать о новичках. Вот и сейчас он, издав предостерегающий клич и вскинув руку, одернул одного из юных На’ви, слишком близко подлетевших к мчавшемуся бурным потоком стаду.
Уж кто-кто, а Лучший Воин Клана не понаслышке знал, что такое оказаться под ногами быков. И в свое время Эйтукан с трудом вытащил чересчур бойкого юношу из западни. Талиоанги неслись лишь в одном направлении, и мало что могло их остановить. Копыта животных безжалостно сминали землю, и с таким же успехом могли проломить череп или грудную клетку… Сам воин не раз видел «последствия». Но это было уже после его личного провала… Провала ли?
«Тогда, я чувствовал вину… стыд за то, что не справился! Глупец! Не этого ждал от меня вождь… Как вообще можно забыть о чувстве страха за собственную жизнь?! Как?! Храбрость ценна лишь тогда, когда, даже боясь, ты делаешь то, что нужно. Но если ты не ценишь собственную жизнь – ты глупец! Если ты не дорожишь собой, что говорить о племени?! Можно ли доверять тебе Клан, коль ты себя не в состоянии сберечь?!.»
Это был один из многих уроков, которые Тсу’тей получил от Оло’эйктана.
Пусть моя стрела ударит точно!
Собравшись с духом, мужчина пришпорил па’ли. Он уже приметил себе жертву, оставалось лишь догнать ее. И чем скорее, тем лучше.
Стоило воину помчаться вперед, как за его спиной с грохотом свалился один из быков, пораженный метким броском копья. Со всех сторон раздался одобрительный визг На’ви. Однако Тсу’тею было не до них. Он, наконец, приблизился на приемлемое расстояние и, отведя левое плечо назад, натянул тетиву.
…Пусть истина пронзит моё сердце!
Пусть моё сердце наполнится истиной…
«Рано, рано… Сейчас!»
Длинные пальцы больше не удерживали рвавшуюся в полет стрелу, которая с едва различимым звуком прорезала воздух и вонзилась в уязвимую точку прямо под хребтом талиоанга. Последний издал предсмертный рев и завалился на бок, сбив с ног еще двоих. И если первый лишь обогнул тело сородича, устремив свой бег вперед, то второй, замешкавшись, пал жертвой молодого охотника.
Вот теперь и Тсу’тей принял участие во всеобщем хвалебном кличе! После чего подал знак нескольким На’ви остановиться, а сам продолжил преследование. В чем заключался смысл подобного действия? Логика здесь была нехитрой – разделение обязанностей. Начинали все вместе, но по мере продвижения вперед кто-то должен был остаться, чтобы освежевать добычу, прежде чем на ее запах придут хищники. Потом эти же члены племени возвращались, чтобы помочь другим. Как правило, останавливались те, кому уже удалось подстрелить быка, но так как Тсу’тей был предводителем в этой охоте, он не мог поступить подобным образом. Лучшему Воину Клана полагалось «проводить» талиоангов до границы территории Оматикайя. И только после Большая Охота завершалась.
Ты быстр, ты силён.
Ты мудр!..
Нынешний раз был четвертым на счету воина. До сего времени племя на охоту вел Эйтукан.
Эйтукан… Он обещал своему другу, что позаботиться о его сыне, и сделал это. Он действительно заменил Тсу’тею отца. Отца, который был убит Небесными Людьми.
Вождь мог бы броситься мстить! В его власти было направить племя против незваных гостей! Но он не сделал этого. Кто-то назвал бы это глупостью… Кто-то трусостью… Но стоило этому кому-то хоть рот открыть, и Тсу’тей лично заткнул бы его! Заставив захлебываться собственной кровью!
Я должен быть быстрым, я должен быть сильным!
Ибо только если…
Предводитель воинов Клана, как ни кто другой, знал о смелости вождя. Но помимо этого, безусловно, необходимого качества, Оло’эйктан обладал еще и осторожностью. Несмотря на всю боль, причиненную Таутутэ, которые убили его собственную дочь, Эйтукан не стал жертвовать жизнями остальных. Он понимал, сколь мало На’ви знают о силах врага. И сколь опасно оружие Небесных Людей.
Тсу’тей, одержимый желанием отомстить за любимую и за соплеменников, яростно рвался если не в бой, то хотя бы в разведку. И не он один.
Но Эйтукан был против. Он успел остановить своего наследника. Но позволил идти более опытным воинам. В тот момент подобное решение вызвало в юноше лишь волну нескончаемого гнева! Почему он не мог пойти с другими?! Почему именно ему и Ралу тогда сильно не повезло?!
Лишь на рассвете следующего дня Тсу’тей понял, кому действительно не повезло. Из дюжины На’ви, отправившихся на разведку, вернулись только пятеро. Они рассказали о том, как их товарищей буквально изрешетило вражескими снарядами. И даже те, кто был верхом на икране, не сумели вовремя скрыться. Выжившие мало что могли поведать. Они были разбиты. И душой, и телом. Они корили себя за то, что не сумели даже просто подобрать тела погибших.
«И чего мы добились?! Кого спасли? Мы лишь напрасно потеряли своих родных! Нельзя давать ярости взять над тобой власть! Но у Вождя на плечах не только его собственная ярость и гнев. Он отвечает за все племя! За каждого!»
После этого Эйтукан пригрозил, что ЛИЧНО отрежет цвин любому, кто еще хоть раз сунется к людям! И Тсу’тей не мог не согласиться с ним. Никто не мог…
…Только если я буду достоин тебя,
Ты накормишь Народ.
***
Взять с собой другого пилота, охранника и техника не было сложной задачей. Такое случалось ранее. И на этот раз никто не удивился.
Грейс не могла сказать наверняка, был ли ее мрачный настрой столь уж заметным. Но, судя по тому, что девчонка-техник поначалу едва ли не шарахалась от каждого движения начальницы и дышала через раз, Док все-таки выглядела агрессивно. Или же дело было в общем состоянии женщины?
Грейс устало провела рукой по лицу.
«Длительное отсутствие сна никому не идет на пользу».
План? Детального плана по-прежнему не было. А что, собственно, Огустин могла сделать? Заявиться в деревню? Бродить по лесу в поисках На’ви? Смотреть с вертолета? Надеяться на случай? Или все сразу?
«Получается, так. Ведь мы едва ли окажемся для Оматикайя желанными гостями…»
Грейс была зла. Нет! Она была ЗЛА! На себя за то, что вовремя не пресекла махинации Селфриджа. На Норма и других – за их неосторожность. На Паркера – за его дебилизм. На На’ви за то, что они не хотели быть найденными.
Но весь накопившийся за последние дни ментальный яд галлонами выливался на ни в чем неповинных сотрудников.
О, да! Грейс тщательно проходилась по умственным способностям солдат! Ибо линия поведения для «имбецилов с автоматами» была уже давным-давно разработана и миллионы раз проверена. Рецепт отличался простотой и эффективностью: сначала следовало открыто принизить интеллектуальный уровень человека, а затем всячески напоминать ему об этом при каждом удобном случае. Желательно, пользуясь научной терминологией, презрительными взглядами и злобными ухмылками. И вуаля! Ненависть от подчиненных была обеспечена. Особенно это касалось солдафонов. Работники Научного Отдела более спокойно реагировали на подобное. Некоторые даже не обращали внимания, считая, что у каждого свои странности.
А вот ребята с пушками зачастую не были столь… молчаливы. И хотя они не могли открыто грубить Огустин, с завидной регулярностью матерились и бесились, вымещая злость на всем, чем можно, когда полагали, что никто их не видит.
«Ну, удачи им в начинаниях!»
Нынешнего пилота Док видела не в первый раз, а вот с охранником доселе знакома не была. Или, по крайней мере, они не виделись столь часто, чтобы женщина сумела его запомнить.
«Что ж, отсчет пошел!»
Да. Для Грейс, особенно когда она находилась в наихудшем расположении духа, доведение солдат до белого каления становилось чем-то вроде хобби. Можно сказать, люди превращались в своего рода сигареты. Разумеется, умом Док понимала, что поступает отвратительно, однако ничего не могла с собой поделать. Или не желала. Она слишком давно прекратила все попытки «самокопания» в данном направлении.
Итак, у Дока было полторы недели максимум, чтобы найти хоть какое-то решение. Иначе медики собирались пустить в ход другие варианты.
Почему они до сих пор не действовали по своему усмотрению?
Кто-то скажет, что за пятнадцать лет пребывания здесь вполне можно было изучить все вдоль и поперек и даже выработать тактику лечения.
Ирония заключалась в том, что человечество, не смотря на свой уровень развития, все также наступало на грабли под названием «Вдруг пронесет?!»
И поскольку гинеман был найден всего пару-тройку лет назад, а добыча образцов давалась не столь легко, установилась единственно логичная, по мнению Службы Безопасности, универсальная формула профилактики: «Не лезь к растению, если не хочешь подохнуть».
«Правда, что делать в случае, если твой начальник – идиот, и заставляет тебя же нарушать данный завет, никто не знает».
В итоге о течении патологического процесса ученые мало что знали.
А у медиков не было никаких гарантий, что иссечение пораженных напрямую тканей решит все проблемы.
Дело в том, что у бактерий действительно существовала жизненная форма, расплавлявшая окружающие ткани, подобно Clostridium perfringens, например. Однако с недавнего времени исследователи обнаружили еще одну форму тех же микроорганизмов, поначалу принятую за иной вид. Она, в отличие от первой, обладала подвижностью, способностью размножаться и мигрировать в ткани. И вот тут возникало сходство с жизненным циклом хламидий.
Также, как выяснилось на днях, переходу из одной формы в другую вполне могли препятствовать антибиотики, находившиеся в распоряжении людей, а низкие температуры нарушали выработку токсинов. Но длительность данных эффектов до сих пор оставалась под вопросом.
«Не хотелось бы подвергать ребят заморозке, могут не выдержать…»
И на этом – все.
Что вызывало сепсис, симптомы которого проявлялись у уже почивших солдат, до сих пор не было известно. То ли собственная взбесившаяся условно-патогенная микрофлора, то ли бактерии гинемана, то ли все вместе…
«В результате у меня есть полторы недели максимум, чтобы найти хоть какое-то решение, прежде чем начнется активное распространение бактерий, и последние, в свою очередь, начнут мигрировать в ткани, разнося там все к х*рам… Превосходно! Или я успею вернуться вовремя, или из людей можно будет делать суп! Вспоминаю старый фильм. Как его там?.. Миссия Невыполнима!»
***
Смоляное лезвие разделочного инструмента в руках Тсу’тея плавно, но достаточно быстро скользило между кожей зверя и лежавшими ниже слоями плоти, отделяя их друг от друга. Чтобы укорить процесс, свободный край шкуры, слегка натянув, придерживали Нейтрири и Ралу.
На одно животное вполне хватало троих охотников. Некоторые предпочитали работать попарно. Но, зачастую, численность членов «бригады» варьировала, по мере появления свободных рук.
Дел хватало всем: свежевание, установка стоек для копчения, упаковка мяса в листья тсаулапъа, транспортировка.
Кто-то должен был следить за безопасностью мероприятия и подать сигнал, если приближался хищник.
На вооружении у На’ви были трещотки, сделанные из листьев пъюта. А также использовался запах ленай’га. Первое должно было создавать у зверей ощущение, что где-то неподалеку находится роща деревьев, листья и шипы которых в ветреную погоду могли причинить животному если не серьезный ущерб, то, по меньшей мере, неприятные ощущения. Второе имитировало меченую территорию существа, обладавшего довольно сильным ядом. В особенности подобный трюк помогал против нантангов, но и палулукан не решался лишний раз соваться к такому «соседу».
И если учитывать, что звуки, издаваемые трещотками, являлись хорошим аккомпанементом для песен, то можно было с уверенностью заявить, что данному процессу сопутствовала довольно приятная для На’ви атмосфера.
– На этот раз, ты проиграл! – подначила Нейтири, сворачивая кусок шкуры.
Тсу’тей, улыбаясь, покачал головой.
«В кои-то веки убила на одного талиоанга больше и радуется!»
Нейтири. Кем она была ему? Да, конечно, Эйтукан и Мо’ат все уже решили и даже получили одобрение Матери, но…
«Нет! Только я один все постоянно порчу своим поведением! Но на этот раз все будет по-другому… »
С удивительной легкостью охотник отринул подобные мысли и, весело болтая с дорогой ему девушкой, помог ей прицепить груз к седлу па’ли.
– Твой наряд? Он готов? – поинтересовался мужчина.
Дело в том, что после Большой Охоты всегда устраивался праздник, одним из атрибутов которого были танцы. Участники, в свою очередь, создавали яркие наряды, напоминавшие различных животных. Реже На’ви выбирали имитацию растения. Исключением являлись семена священного дерева.
Свой костюм Тсу’тей уже завершил и мог с уверенностью сказать, что его «талиоанг» получился вполне похожим на настоящего!
А Нейтири? Кем она будет на этот раз? Было бы здорово, если бы их наряды совпали.
«Хотя, какая разница? Нет того, что не украсила бы собой Нейтири, верно? А Сильванин?»
Тсу’тей стиснул зубы. Он был раздосадован тем, что никак не мог избавится от призрака… такого прекрасного… такого родного…такого…несправедливо далекого…
– Все хорошо? – младшая дочь Мо’ат и Эйтукана подошла к своему нареченному и заглянула ему в глаза.
Она была рядом! Живая. Беспокоящаяся о нем. Милая сердцу, даже несмотря на…
Мысли воина были прерваны болью в районе хвоста.
– Нейтири!
Как она посмела дергать его?! Да, это сработало, и охотник перестал придаваться унынию. Но Вождь не должен спускать такое! А потому!
– Стой! Хватит! – заливалась смехом девушка, которую взвалили на плечи и раскрутили. Она честно пыталась вырваться и даже колотила Тсу’тея сначала по спине, а затем по тому, что попало под руку. Но, увы!
– Эй вы, парочка рити! – окликнул соплеменников Ралу. – Закругляйтесь там.
Тсу’тей аккуратно опустил Нейтири. И пока она приводила себя в порядок, охотник сумел ущипнуть свою невесту за ухо и скрыться.
Была ли в этом надобность? Определенно!
***
Очередной запуск блока, и вот она уже снова в аватаре.
Складывалось ощущение, что только в этом теле Грейс действительно могла ДЫШАТЬ.
«Так, хватит придаваться посторонним мыслям. Пора работать!»
За несколько дней, проведенных вдали от Адских Врат, Док смогла, наконец, привести мысли в порядок. Немудрено, что светлую голову ученого посетила, по меньшей мере, одна идея.
Во времена существования школы Грейс, да и другие, запечатлевали чуть ли не каждое слово На’ви. Причем не только в письменном виде. Говоря проще, существовало несколько аудиозаписей, ибо именно видео На’ви отчего-то не любили. Тематика каждой последующей записи могла совершенно отличаться от предыдущей. Но, так или иначе, на одной из них дети упоминали что-то о лекарствах.
В тот момент один из ученых поинтересовался составом, однако, прежде чем ребята смогли сказать хоть что-нибудь внятное, их остановил находившийся рядом взрослый На’ви.
Люди узнали лишь об одном составляющем. Для На’ви это был гриб Торука, он же Торукспъам. Ученые называли его Фунгимонимум гигантеум или Октошрум.
Данный представитель Панодрианской флоры поглощал из почвы метан, аммиак, хлор, изотопы ксенона, радиоактивные оксиды урана и бог знает что еще. В итоге подземная часть гриба подвергалась воздействию мощного радиационного излучения. И некоторые ученые полагали, что это являлось «толчком» для достижения организмом столь больших размеров. Другие склонялись к версии об участии в данном процессе низкой гравитации и плотной атмосферы.
Помимо чисто научного интереса, окторшрум вызывал и еще практический.
«Вам нужна губка для радиоактивных отходов, загрязняющих почву? Пожалуйста! Вот только осталось найти способ, как «приучить» гриб к условиям Земли…»
Но Грейс смотрела на данное существо с фармацевтической точки зрения.
«Никакой уверенности в том, что мне подойдет этот вариант, нет. Однако это более реальный шанс, чем просто ждать, когда На’ви сами придут».
Именно по этой причине Огустин поругалась с сопровождавшим ее охранником.
– Вы не можете пойти туда в одиночку! – упирался рогами мужчина.
– Я буду в аватаре, радиация в подобных дозах мне ничем не навредит.
«Еще одно преимущество перед людским телом».
– И все же… – настаивал на своем солдат.
– У вас приказ, знаю. Будете следить с безопасного расстояния.
– А если?!
«Что? Что если, кретин?! Как будто твоя пукалка чем-то поможет при нападении танатора или титанотерия. Я что с тобой, что без одинаково защищена».
Не обращая внимания на протесты со стороны военного, Грейс твердым шагом направилась к грибам.
«У меня мало времени и много работы».
То была чистая правда: требовалось изъять на пробу мицелий, ткани плодового тела и споры. Для начала…
***
– Я сделаю это, – с мрачной обреченностью в голосе заявил Тинин’ро.
«Да, мальчик, тебе придется прикончить с десяток своих соплеменников. С кем не бывает?»
Но Лин не имела права вмешиваться. Она не была одной из Таунрэ’сьюланг. Не была Цахик.
А едва ли достигший совершеннолетия мальчишка был!
Женщину буквально трясло от ярости! Видите ли, не все вытащенные из ямы и найденные в Тъа’тсонг желали осваиваться с новым даром.
«Вам подавай все, как было! А то, что бедный парень должен свою душу к Ваату порвать, так это ничего!»
Но Лин понимала, что ее правота являлась несколько однобокой. Нельзя было винить и без того напуганных На’ви в их слабости. Кому понравится жить так? Без нормальной связи с Эйвой? Это было равносильно тому, чтобы забрать магию у Бейфонг.
«Думала ли я в тот момент о смерти? Нет… Но, вероятно, мое лишение длилось не столь долго… Попросила бы я Тензина, или Корру?.. Нет! Темному Духу я сдалась бы! Не так меня воспитывали!»
Но все, что оставалось Лин, так это наблюдать за процессом.
Через пару дней, когда сумерки сгустились над Пандорой, молодой шаман и другие члены Клана вместе со своими змееволками стояли на поляне, расположенной подальше от деревни. Голова юного Цахик была скрыта под черным черепом нантанга. Белыми остались лишь смазанные специальным составом пустые глазницы да зубы. Довершало образ подобие балахона, сделанного из шкуры все того же змееволка, украшенное бахромой из когтей и клыков. Последние клацали при каждом движении Тинин’ро. В свете от небольшого костра это смотрелось довольно жутко.
Сей’лан подошел к сыну и что-то прошептал. Молодой человек лишь отмахнулся. Между ними явно завязался спор.
Бейфонг даже прислушиваться не нужно было, чтобы понять, в чем была суть. Сама же женщина старалась быть как можно дальше от… всего этого. Ей вообще никого видеть не хотелось. Но, к сожалению, одиночество мага земли было бесцеремонно нарушено.
– Если хочешь остаться, то приведи себя в порядок, – как бы, между прочим, заявила Хона и указала на свой грим. Да уж, об источавшем бледное сияние треугольнике, занимавшем половину лица и касавшемся острием подбородка, а также двух линиях, пересекавших глаза и сочленявшимися с углами на основании фигуры, можно было только мечтать!
– Не нужно, – воспротивилась Лин.
– Хочешь, чтобы и тебя убили? – буднично поинтересовалась жена Хукато. И параллельно с этим подала знак Мипьи, дабы последняя подошла. В руках девушки красовалась чаша с краской.
Бейфонг какое-то время смотрела на Хону, потом на окружающих. Действительно, за исключением Цахик и так называемых «жертв», все были раскрашены. Однако женщина списала это на традицию или вроде того.
«Это имеет практическое значение? Что-то здесь не так!»
Пришлось согласиться. Помимо рисунка на лике, маг земли получила еще и какой-то странный медальон. Пах он специфически и наличествовал лишь у тех, кто не имел собственного зверя. Однако Лин решила разобраться с данным феноменом позже и направила все свое внимание на процесс.
«Я уже хочу послать к Коху в клешни эту затею с обучением!»
Бейфонг дорога была жизнь. И она не собиралась помирать неизветсно где. Одно дело, когда речь шла о собственном мире. Но здесь имел место быть совершенно противоположный вариант. Это была не проблема Лин лично и не общества, в котором женщина выросла. Значит, никаких причин в том, чтобы жертвовать собой, причем понапрасну, тоже не было. По меньшей мере, именно так гласил здравый смысл.
Кажется, вождь и его сын пришли к консенсусу. Во всяком случае, Сей’лан лично протянул юноше сосуд с неизвестным содержимым, который шаман залпом опустошил. Одновременно с этим Хукато оттащил нантанга, принадлежавшего Тинин’ро.
Зазвучали гигантские барабаны, сделанные из трухлявых бревен тсаулапъа. Поначалу ритм был один. Но после очередного отбитого такта некоторые музыканты встали, а другие, напротив, остались сидеть на земле. Вследствие чего образовалось несколько линий, так сказать. Каждая из них была подхвачена «пением» змееволка, которое перемежалось от воя к стрекотанию. В первый момент это резануло по ушам, но немного погодя Лин стала понимать, что исполнение имело определенную структуру.
Впрочем, некогда было следить за «оркестром» – Цахик упал на колени и затрясся. Затем послышался ОР, который говорил лишь об одном – невыносимой и неуемной БОЛИ!
«Его будто кислоту заставили выпить!»
Вокруг юноши, стрекоча, рыча и тявкая, хороводили нантанги. Но только не тот, что принадлежал шаману. Его удерживал на привязи Хукато.
После того, как Тинин’ро, рыдая, стал с силой вонзать свои ножи в землю, будто пытаясь порвать ее на клочки, Бейфонг дернулась в сторону несчастного, но ее движение было остановлено Хоной.
– Он же умрет! – Лин отбросила чужую руку. Бейфонг было совершенно плевать, что ранее мальчишка успел нахамить и бросался обвинениями.
– Так, надо! Не вмешивайся! – пригрозила На’ви. Судя по тому, что одна ее конечность потянулась к поясу, сопротивления женщина не потерпела бы.
– Ладно, – сжала челюсти маг земли.
О! Как она хотела разнести здесь все к Ваату! Похоронить под плитами! Закопать этих дикарей! Но приходилось быть немым свидетелем того ужаса, что творился вокруг!
Тем временем Тинин’ро перешел на вой. Но никто по-прежнему не рискнул приблизиться к шаману. Только обреченные подняли свое оружие.
Через секунду воздух наполнили голоса других Таунрэ’сьюланг и застывших на месте змееволков. Однако главным по-прежнему оставался голос Цахик. Последний пытался расцарапать собственный живот, но балахон, видимо, пропитанный чем-то, помешал этому процессу. Бой барабанов и гул волчьих «голосов» снова стали едины.
В конечном итоге шаман, издавая звуки, подходившие больше зверю, нежели разумному существу, поднялся. В ладонях он по-прежнему держал клинки.
Все, включая зверей, замолчали, костер был немедля потушен, и только ударники продолжали свою работу.
Лин довольно быстро подстроилась под темноту, однако в поле зрения женщины Тинин’ро более не был.
А затем в ночи раздался первый крик!..
========== Глава четырнадцатая ==========
Комментарий к Глава четырнадцатая
Нгай – верный.
Съептутэ – Гинеман.
И да, лук действительно присутствовал в сюжете фильма, но там у него не было какой-то истории.
«Где он сейчас?»
Снова, снова и снова! Хрипы… Визги… Скрежет клинков… Грохот от бесконтрольного покорения… И едва различимое постукивание, не сулившее ничего хорошего тому, кто его услышал.
Уж кто-кто, а Лин действительно видела все перемещения Цахик: парень носился по поляне, будто у него в ногах были двигатели от сатоцикла. Каким-то образом ему удавалось играючи обходить многочисленные преграды, неосознанно призываемые магами. И с каждой следующей остановкой Тинин’ро становилось на одного обреченного меньше…
Бейфонг помнила наказ Хоны, но едва удерживалась от его нарушения.
«Не мешать. Не вмешиваться! Да как во имя Тиенхай?!»
Терпение мага земли лопнуло ровно в тот момент, когда шаман напал на Мипьи! Женщина приготовилась бить на поражение, но, к своему сожалению, ей пришлось оставить эту идею, ибо была высока вероятность, что ударом зацепило бы и саму спасаемую.
Глаза Лин видели, как тень с белесой пастью и глазницами заслонила флюоресцировавший на лице девушки грим… Ноги же говорили о том, что шаман, придавив к земле свою соплеменницу, застыл, как бы прислушиваясь…
«Ситуация с наличием заложника – как же я это ненавижу!»
В голове с молниеносной скоростью перебирались варианты отвлечения внимания. Но вдруг Тинин’ро с громким «Иях!» отпрыгнул от Мипьи и снова умчался на поиски жертвы.
Лин мгновенно очутилась рядом с пострадавшей и, справившись о самочувствии На’ви, помогла последней встать. Маг земли не была до конца уверена, но ей показалось, что юноша испугался.
