Текст книги "Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски (СИ)"
Автор книги: BloodyNun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 51 страниц)
– Окей, – она быстро прикинула, что теперь зная его имя, быстро запросит в аврорате соответствующие документы. Почему-то казалось, что папка этого явно не закончится на егерстве. – Какой приз?
– Ну, тебе же все еще нужны ответы на вопросы про убийства оборотней, или как? Я могу помочь найти убийцу, – он улыбнулся своей улыбкой-оскалом. – Я отличный охотник, ты знаешь. Даже Волди ценил мой дар Ищейки. Вот, что я могу предложить, со своей стороны.
Герми нахмурилась, он явно тащил ее в какую-то авантюру.
– Хорошо, что ты хочешь от меня?
– Это ты сама решишь, когда мы закончим, – кокетливо опустил глаза в пол Скабиор.
– То есть я сама могу решить, что тебе м, дать? И ты ни прямо, ни косвенно не сможешь влиять на мое решение.
– Именно, – кротко подтвердил егерь.
– Ладно, по рукам, – строго посмотрев на него, сказала девушка. – Наше пари предполагает, что я все-таки выйду отсюда.
– Конечно. Нужно только меня развязать, чтобы я снял чары.
Вот так, вера за веру. Только доверять ему не было никакой возможности. Все его поведение и внешний вид говорили о крайней беспринципности. Она вернулась в кресло и заклинаем подогрела давно остывший чай, сделала пару глотков. От постоянного напряжения горло саднило. Она устроилась в кресле поудобней.
– Так почему ты еще жив? – буднично спросила Герми и удивилась легкости своего вопроса.
– Магия, – натянуто хохотнул егерь. – Когда ваши подорвали мост, я бежал со всех сил. Почти добежал, ещё пара метров… но полетел вниз, – егерь сглотнул, явно воспоминания не были приятными, – люди говорят, что перед смертью жизнь проносится перед глазами, а у меня пронеслась учёба и все книги, которые я читал. Я судорожно перебирал заклинания, крепко держа палочку, это был последний шанс. Вспомнил Аресто моментум и затормозил перед землёй. Сверху стали сыпаться тела других. Смекалистым тоже пользовались заклинаниями, но тел было много. Некоторые долетели кусками, пострадали от взрыва. Все они падали на меня, я слышал, как ломались мои ребра. Все, каюк, старина, подумал было. Главное – сохранить палочку, я засунул её в рукав, так чтобы кость руки защищала, – он помолчал усмехнувшись, потом продолжил спокойно. – К утру стал выбираться на поверхность, расшвыривая тела. Оказалось, что я упал достаточно удачно. Из месива позади я бы не выбрался точно. Палочка, по счастью, уцелела и я аппарировал в свое убежище.
Гермиона молчала, жалеть егеря она не собиралась.
– Когда узнал, что Волди пал, понял, что надо валить. Метки у меня нет, я же оборотень, так шестерка, но наследить успел. Думаю, во многом был виноват мой прикид. Запоминающиеся такой, – с этим девушка была согласна. Теперь, когда егерь скинул маску и оказался в костюме дядюшки, она поняла чего не хватало. Клетчатые штаны. Серые с бордовой нитью. Как тот чертов герб в гостиной. Тупица, ты тупица, как ты не поняла. Ну и пальто это кожаное наверху. Да даже кольцо она теперь вспомнила. Все сошлось в единый образ, который теперь напыщенно сидел в кресле и с охотой рассказывал про свою жизнь, не переставая похотливо на нее пялиться.
– В чем заключалась твоя работа на Лорда?
– В основном выслеживал умников, что прятались в чащах. Я Ищейка, по запаху выслеживаю добычу. Вот ты говоришь о двуличии. Какого хрена они повалили в леса? Ты видишь, где я прячусь и где они. Вот так надо прятаться! А не по лесам валандаться, – засмеялся он. Но не встретив со стороны Грейнджер никакого отклика, продолжил, прямо глядя на нее и чуть ли не облизываясь. – Нашёл и тебя тогда. Наверняка, ты думаешь, что твоя хваленая магия защитила вас, Пенелопа, когда мы стояли тогда ночью в лесу. Нет. Я слышал, как бешено стучит кровь в твоих венах, я чувствовал жар твоего тела, от которого исходил этот изумительный запах. Ха, наверняка ты подумала, что я учуял твои духи и перестала пользоваться ими. Нет, детка, я учуял твой собственный запах. Страх, надежду и одиночество. Знаешь, как пахнет страх? Эти милые капельки пота на лбу, я чувствовал, как они выступают, хоть и не мог их видеть, – егерь чуть прикусил губу и продолжил, – А через минуту я уловил совсем другой запах…Его не было раньше. Возбуждение, предвкушение жертвы, восторг быть сожранной. В тебе многовато виктимности, Пенелопа.
Его голос скользил по коже. Гермиону снова затрясло, она досконально помнила тот вечер. Каждый раз один и тот же сон. Она и он во тьме. Разделенные рябью заклинания. Она не дышит, но сердце стучит. Может быть будь он человеком, он бы не услышал, но оборотень все почувствовал и напал на ее след. Завел ее сюда. Но теперь это не сон, она не сможет отделаться от него просто очнувшись. Она закрыла глаза, глубоко выдохнув. Открыла. Оживший Скабиор лениво разглядывая девушку, пребывающую в смятении, продолжил:
– Честно говоря, я приметил тебя, но ребята были рядом, а делиться с этими идиотами совершенно не входило в мои планы. Тогда я постарался поглубже запомнить запах, чтобы вернуться после. Но вторая встреча тоже была не слишком располагающей к более близкому знакомству. Твой этот недопоттер, кстати, ты что правда считала свою идею с заклятьем удачной? – Скабиор хохотнул.
– Я должна была сделать хоть что-то, – Гермиона слушала его, как заворожённая.
События пятилетней давности вновь накрыли её. Малфой Мэнор, Беллатрикс, Круцио. Она машинально накрыла рукой шрам. Грязнокровка. Ты грязнокровка за пять галеонов.
– Какая умилительная дружба! Ну в общем, думал Поттера сдать, получить награду от Малфоя и под шумок выкрасть свою Пенелопу, потому что не уверен был, что они оставят тебя и рыжего в живых. Но все пошло, как пошло. Нас оглушили и отнесли на задний двор Мэнора, чтобы разобраться позже. Мы оклемались и сбежали оттуда в армию Волди. Кстати, о рыжем, поздравляю будущую миссис Уизли с помолвкой. Правда она что-то подзатянулась? Уж не передумала ли ты, красавица? А может быть, ты все таки ждала кого-то другого? – Скабиор подался вперёд в кресле, буравя её своим невыносимым взглядом.
Гермиона попыталась собраться, чтобы ответить на очередной его выпад. Она бросила на него насмешливый взгляд.
– Если под кем-то, ты подразумеваешь Мертвого, старого егеря, который продал нас Малфою, то ты должно быть сошёл с ума, – собрав остатки яда, прошептала она.
– В смысле старого?! – вскипел Скабиор, уголки губ Гермионы дернулись вверх в усмешке, шпилька достигла цели. – Я между прочим, в самом расцвете мужской силы. И при случае могу это доказать!
Он показушно задвигал бедрами, насколько позволяли верёвки. Неожиданно для самой себя Гермиона прыснула. Ей показалось, что она сходит с ума. Может быть, Пий огрел её по голове и все это ей снится. Не может же она в самом деле сидеть запертой черт знает где и так мило общаться с егерем?! Она крепко зажмурилась и приказала себе проснуться. Егерь понимающе усмехнулся.
– Патронуса-то в аврорат не забыла послать? А то мы тут достаточно давно. Наверняка, юный, – Скабиор приправил это слово непередаваемой иронией, – мистер Уизли поди весь извелся.
Она несколько секунд пыталась понять проверяет ли ее егерь или просто не знает, что патронус не может преодолеть барьер. В любом случае отвечать она не собиралась. Быть может, этот вообще не умеет его вызывать.
Ее больше смутило то, что она начисто забыла о существовании Рона. Ее жениха и будущего мужа. Ей казалось, что с того момента, как оборотное зелье перестало действовать, во всем мире осталась только эта комната, она и егерь, связанный заклинанием.
Гермиона решила не показывать, что работает совершенно одна и что она ничего не говорила ни Рону, ни Гарри. А уже ночь, наверняка, они потеряли ее. Она проигнорировала вопрос егеря.
– Зачем ты мне написал? – совершенно просто спросила она, серьезно глядя в ледяные глаза оборотня, ища в них подвох или ложь.
– Я хотел тебя увидеть. Наконец-то обстоятельства стали подходящими для нашей встречи, – так же просто ответил он. Гермионе показалось, что Скабиор говорил достаточно искренне. Он изо всех сил мимикрировал под нормального, но она не забыла то, что он говорил какое-то время назад. Грязнокровка по 5 галлеонов. Ну-ну. – Я следил за тобой и этими революциями в мире магических существ, а когда ты взялась за оборотней, решил воспользоваться трудами покойного дядюшки и написал от его лица. Честно говоря, я не думал, что ты меня так быстро раскусишь. Что конкретно меня подвело?
– Ноздри. Я очень хорошо помню нашу последнюю встречу, – холодно бросила она.
Скабиор сузил льдистые глаза и посмотрел на нее очень внимательно, будто ища подтверждение своей догадке:
– Ты что, в Хогвартсе ходила на факультатив по ноздрям?
– Такого не существует, – Гермиона усмехнулась. – Нет, просто наша встреча в лесу долгие годы снится мне в кошмарах. Спасибо тебе за это, Скабиор.
Она первый раз назвала его по, прости Мерлин, имени и почувствовала, как оно будто зацепилось за ее язык и осело во рту. Она хотела сплюнуть, но сдержалась.
– В кошмарах значит, – он ухмыльнулся. – Что ж, по крайней мере все эти годы я был с тобой рядом пусть и…ментально. Это радует меня.
Теперь пришел черед Гермионы подозрительно пялиться на егеря. Он не мог насылать на нее эти сны?? Или мог? Скабиор не выглядит таким уж хорошим магом. А оборотное, Герми, например, сварила в 12 лет. Она мрачно закусила губу, раздумывая над тем, как он смог к ней подобраться. При чем на регулярной основе. Вдруг он под обороткой приходил в Министерство. Он мог оказаться кем угодно. Мужчина уставился на то, как она кусает губы.
– Так что же, ты учился в Хогвартсе? – помолчав немного, изо всех сил стараясь, чтобы диалог выглядел мирно.
– Я знаю, какое впечатление произвожу, – холодно сказал егерь. – Однако, да учился. Ревенкло.
Грейнджер изумленно воззрилась на него. Врет что ли? Мужчина никоим образом не походил на ботана. Она охотнее бы поверила в себя на Слизирине, чем в него в вороньем доме.
– Ты извини, но в это сложно поверить, – засмеялась она, с сомнением глядя на связанного.
– Я был хорошим, умным мальчиком большую часть учебы. Радовал родителей и преподов успехами. Особенно в зельях. Снейп поливал меня грязью гораздо меньше остальных воронов, – он усмехнулся. – Как чувствовал, что скоро будем работать вместе.
Гермона прикинула, что раз он учился у Снейпа, то они могли даже пересекаться в школе. Но она бы точно запомнила этого, если бы хоть раз увидела в школьных коридорах. Значит, он старше ее больше, чем на 7 лет. Она задала самый интересующий ее вопрос:
– И как дошел до такой жизни? – сказала и сама удивилась тому, что вопрос был задан просто, без подколов и сарказма.
Егерь вдруг тоже решил ответить нормально:
– Очень просто. Я стал оборотнем в самом конце 7-го курса. Сдав большинство экзаменов, на "Превосходно" и "Выше ожидаемого", отправился к дяде, в этот прекрасный дом, поделиться радостью. Но июльская луна решила все иначе. Я и раньше видел, как он перекидывается, но эта трансформация, была очень тяжелой. Я смотрел из окна, как Пий корчится на лужайке перед домом. Дядя сказал, чтобы я не выходил и заколдовал дверь. Но…Он сначала плакал, потом выл от боли. Не до конца перекинувшись, хромая, убежал в лес. А я тупой мальчишка с такими блестящими ТРИТОНами, побежал за ним, желая помочь, думал заколдую его и он спокойно пробудет в безопасности до рассвета. Покажу дяде, какой крутой маг его племянник. Долбоеб, – бывший егерь поморщился от неприятных воспоминаний и продолжил, – ну, он съехал с катушек тогда и укусил меня. Я махал палочкой, кидался Ступефаем, пытался даже призвать Аваду, но ничего из этого не сработало. Он не узнавал меня. Волк вырвал палочку и крутой маг испарился, остался только испуганный беспомощный пацан, измазанный кровью, – мужчина поднял на Гермиону взгляд, который до этого прятал в темных досках, – тогда я понял, что магия работает не всегда, и лучше полагаться на свои руки и ноги, ну пока они при тебе, – он горько усмехнулся и замолчал, смотря куда-то в темноту комнаты.
Гермиона слушала молча, пытаясь представить себя на его месте. Как бы повернулась ее жизнь, если бы ее тогда укусил Люпин? Была бы она сейчас тем, кем она является. Зачем он ей это все вываливает?
– А что твоя семья? – спросила она.
– О-о-о, – егерь заулыбался холодно и с большой долей сарказма. – Моя почтенная семья оплакала своего младшего сына. Ты знаешь, маменька всегда ожидала чего-то подобного с моей стороны, слишком много, по ее мнению, я общался с непутевым ее братом. Им несомненно было жаль потерять весьма перспективного отпрыска, но что поделать. Тварь есть тварь, – равнодушно он пожал плечами.
– Мне начинает казаться, что все, кто уничтожал магглорожденных, просто завидовали нормальности их семей. Только в волшебном мире я сталкиваюсь с такой семейной неадекватностью, – шутка Гермионы прозвучала несколько натянуто, однако Скабиор рассмеялся.
– А что, ты права! Люциусу бы Малфою стоило бы это услышать. Хотя в Шотландии дела обстоят не лучше. Чистокровные сходят с ума или вырождаются. Посмотри на меня, я ходячий позор для своей семьи. Оборотень, егерь, ищейка Волди, очень посредственный штурмовик, а теперь еще и, – он поднял вверх палец связанной левой руки, – увожу их клиентуру! Право, лучше бы маменька с отцом остановились на первом ребенке.
– Ну, не стоит так себя недооценивать, – девушка холодно глянула на него, – один приз войны ты вполне себе выиграл.
– Ты только не подумай, что я жалуюсь, – мрачно усмехнулся он, – тем, кого ты видишь, я стал только по своему выбору. Ну и потому что оборотню в приличные места вход заказан. Зато во всяких гадюшниках тебя примут с распростертыми объятиями.
Гермионе захотелось прикоснуться к нему, и она борола в себе это желание весь длинный монолог егеря. Она знала, что нельзя этого делать. Все, что она могла сказать:
– Угу. Почему ты не остался у дяди?
– Мы поругались. Он на эту заварушку с шестерками Волди смотрел крайне отрицательно, – егерь закусил губу, подбирая слова. – И он очень меня просил подумать. И не делать. Мне нужно было доказать ему. Им всем. Что и оборотнем я чего-то стою. И возьму своё. Тот вчерашний школьник, с талантом зельевара. Он еще тут, он никуда, черт, не делся. Дядя не смог меня убедить. Я вылетал со всех работ, даже если мне удавалось какое-то время скрывать шерсть, то наступал день, когда меня выгоняли. Ну и я решил, что хватит. Пора быть тем, кем меня все считали. Темной тварью.
Повисла тишина. Скабиор понял, что никакой ответной реакции не последует и продолжил:
– Я много скитался по лесам, учился жить со своим оборотничеством. С самого начала не сильно понимал, отчего же они все так напрягаются. Мне по кайфу быть волком, по кайфу бегать по лесу. Это действительная магия, настоящая она внутри моего тела, для нее не нужна дурацкая палка! Я есть сама магия и сила, – горячечно заговорил он. Гермиона уставилась на Скабиора ведь он произносил те же самые слова, которые она думала говорить в Визенгамоте. Ее это несколько обескуражило. – Одну безумную ночь в месяц ты совершенно свободен! Ты бы знала, что это за чувство. Огневиски, полеты на метле, секс – ничто не сравнится с могуществом перевоплощения и безумством оборотнического восторга, – он говорил с таким жаром, что Гермиона испугалась, как бы веревки, что его удерживали, не воспламенились. Глаза Скабиора горели в полутемной комнате. – Надо было как-то крутиться и зарабатывать на жизнь. Лютный переулок очень в этом помогал. Там познакомился с Сивым и понеслось, – вздохнул он. – при всей своей тупости и отвратительном образе жизни, он тоже наслаждался своей сущностью. Иногда даже ставя волка внутри себя выше человека. Мне это нравилось в нем. Он сколотил стаю, набрал туда всех отверженных. Но потом Сивый стал лебезить перед Темным Лордом. Он хотел вот этот весь пакет – метку, ближний круг, маску дебильную. Ну и стаю втянул. Мне это вообще на хер не упало бы, если бы не пыльная работенка егеря. Лови да приноси. Это просто, я могу это понять. Никаких кривляний, свойственных волшебникам. Самым большим позером, кстати, был Темный лорд. Все эти собрания в Малфой мэноре, заигрывания со змей, лобзанья ручки. Тьфу! – егерь поглощенный монологом действительно сплюнул на пол.
Герми поморщилась, но слушать было весьма интересно. Она постаралась придать своему голосу больше нейтральности:
– Почему ты не ушел, если тебе не хотелось служить Волдеморту?
Скабиор закусил губу. От его беспрестанного ерничанья не осталось и следа.
– Я уже сказал. Мне нравилась эта работа, она не заставляла меня строить из себя кого-то другого. Долгие годы я охотился в лесах, изучил их. Для оборотня, не страдающего излишним самокопанием, ничего более хорошего не найти. Мне казалось, это честно. Мы бежим. Я быстрее – я победил. Охота хранила меня живым и давала силу. Первая официальная работа за столько лет жизни, да еще и на Министерство, ты представь, как это сносит крышу отребью магического мира.
Вот значит, что ты за зверь. Право сильнейшего. Никакой эмпатии. Эго, подпитываемое болью и унижением других.
– И развязывает руки? – с горечью спросила девушка.
– Да, – он посмотрел на нее спокойно и серьезно, кивнул. – Забавно, мой дядя сказал мне тоже самое, что и ты.
Вот так новость! Неужели нормальный человек в еще одной чистокровной псарне, подумала Герми, вслух же сказала нечто другое:
– Пий был против Волдеморта?
– О, да, – Егерь улыбнулся, но не своим обычным оскалом, видимо в его душе все же было место светлым воспоминаниям. И дядя был одним из них. – Лучше сказать, что Пий ненавидел Волди. Он, наверное единственный из нас, кто предугадал дальнейшее развитие событий. Ну, что змееныш нас просто использует и бросит в самое пекло битвы, обещая свободу и равенство.
– А разве это было не очевидно? – хмыкнула Гермиона.
– Представь себе, нет. Мы сильнее волшебников и должны были победить. В любом случае, терять нам особо нечего, – егерь мрачно усмехнулся. Теперь, когда они говорили без всяких ужимок, Гермионе даже стало интересно. – Пий очень меня просил уйти и из егерей, и из Армии. Но мне казалось, что я на своем месте. Мы так и не увиделись, до самой его смерти. Он умер в 1999. Пока я прятался.
– Мне жаль, – она не должна была сочувствовать этому, но по егерю было видно, что он любил Пия. И может быть это вообще единственное теплое, что было в его жизни.
Он удивленно глянул на нее и нервно сжал губы на несколько мгновений. Повисла тишина.
– Спасибо за сочувствие, – внезапно выдавил он, глядя в пол.
Девушка улыбнулась, что-то новенькое. Очередная игра?
– О, поверь, эмпатия – это нормально. Хотя ты знаешь, скажу честно, желания защищать оборотней, если они все такие же, как ты, у меня значительно поубавилось.
– Сивый умер, так что из самых херовых остался я, – он оскалился вполне безобидно и зашевелился в кресле, пытаясь устроиться поудобнее. Гермиона могла себе представить, как наверняка у него затекло тело от долго сидения в не самой удобной позе. Но предпринимать ничего по этому поводу не собиралась. Пока.
– А если бы ты сел в Азкабан, ты бы понял что ты оказался там не потому что ты оборотень, а потому что ты совершал плохие поступки и в современном обществе это наказуемо?
– Мы опять возвращаемся к листовкам Министерства. Я понимаю к чему, ты клонишь, ты хочешь, чтобы я признал себя виновным просто за то, что хотел жить нормально, как все волшебники жили столетиями, уже не говорю о гоблинах. Ты хочешь, чтобы я признал власть текущего закона над собой, да? – он снова распалился, от былого спокойствия не осталось и следа. – Покаялся и пошел в Аврорат. Потому что это было бы правильно? Это твой мир, девочка, – он опасно сузил ледяные глаза. – Он навсегда закрыт для таких как я, и эти игрушечные войны, что ты ведешь при Министерстве, якобы для нас – никогда не изменят основополагающий принцип – Тварь есть тварь. И я никогда не приму вашу власть над собой, – бешено прошептал он. – Я не для того вылезал из кучи мертвых корешей, чтобы кланяться в ножки Министерству за то, что нас уберут из учебников по Магическим существам.
Гермиона беспокойно смотрела прямо ему в глаза, стараясь понять эту извращенную логику. Она не могла.
– А зачем тогда ты вылез? Умер бы как волчий герой за свободу.
Скабиор смерил ее взглядом, цепким, ледяным и…грустным? Он уставился на нее исподлобья:
– Что за вопрос: зачем я вылез? Чтобы жить, потому что я не собирался умирать на том чертовом мосту. Я вылез, дорогая Гермиона, – она поняла, что он первый раз назвал ее не издевательским именем и вздрогнула, – чтобы еще раз увидеть тебя!
Под этим взглядом, одновременно горящим и ледяным, она съежилась, не зная, что сказать. Девушка боялась егеря, но в то же время понимала, что он сейчас находится в более уязвимом положении. Его пламенная речь опять накалила ситуацию между ними, и в частности предательские спазмы удовольствия внезапно вернулись в низ живота.
– Ты знаешь, я могу притащить тебя в аврорат и кинуть на ковер к Робардсу.
К ее удивлению, Скабиор кивнул:
– И будешь в своем праве.
– Тогда зачем ты так рискуешь своей бесценной свободой?
– Наша история ещё не закончилась, я хочу посмотреть к чему она приведёт, – Гермиона закатила глаза, егерь незамедлительно отреагировал, – И не надо отрицать того, что между нами что-то есть! Твой запах преследовал меня годами. Кроме того, ты затеяла реформы, нужно же хорошенько изучить предмет. Можешь писать оборотня с натуры, – мужчина усмехнулся, вальяжно поведя плечами, – Пожалуйста, я готов тебе помочь.
Он говорил оживленно и достаточно доброжелательно. Говорил так, что Герми отчаянно захотелось поверить, несмотря ну ту тонну дерьма, что он уже наговорил. Вера за веру.
Ну ты и дура – в тысячный раз подумала девушка.
– Фините инкантатем, – вся напрягшись сказала она, готова в любую секунду отразить атаку, подспудно ожидая, что егерь сразу нападает.
Он внимательно посмотрел на неё, странная улыбка пересекла его лицо. Скабиор встал с наслаждением потягиваясь, разминая затекшие конечности. Мерлин, какой высокий, подумала Герм. Внутри все съежилось от вида тягучей грации егеря. Даже в этом коротком нелепом костюме под тканью явно обозначались крепкие мышцы. Волк в овечьей шкуре. От его движений веяло опасностью. Она сглотнула ком в горле.
Егерь явно рисовался, забавляясь ее замешательством. Те несколько шагов, что их разделяли, он прошел беспрестанно самодовольно скалясь. Эта улыбка-оскал заставила ее вжаться в стол, чуть не уронив стоящие на нем чашки.
Скабиор вплотную подошел к ней так близко, что направленная на него палочка уперлась ему в солнечное сплетение. Гермиона смотрела в его глаза снизу вверх и ждала. От него пахло виски и вишневым дымом, а еще лесом и какими-то специями. Противоречивые эмоции обуяли Герми. Близость егеря вернула ей странные покалывающие ощущения во всем теле. И там. Ее бросило в жар.
Скабиор резко протянул руку за её спину, ища что-то на столе. Она в ужасе смотрела в ледяные глаза оборотня, ожидая вторжения. Но когда он сделал один шаг назад в его руках была только сахарница, стоявшая позади нее на столе. Черт, подумала Гермиона, ее я не успела проверить. А ведь он точно касался ее последней. Она влепила себе метафизический подзатыльник.
– Артефакт, – сказал несколько глумливо егерь, пытаясь пристроить на своем лице невинную улыбку. Получалось плохо. Улыбка-то и дело отваливалась, показывая его истинную сущность. Эти злые, упрямые губы складывали слова. – Сможешь сама снять чары?
Она попробовала, но безуспешно. Сосредоточиться было невозможно, вся ее сущность сконцентрировалась в одном месте, и это была отнюдь не голова.
– Позволь мою палочку, – чертов егерь опять прогнул ее на доверие. Да что такое! Девушка недовольно глянула на него, уперев свою палочку ему под подбородок. Кончик светился, готовый к заклинанию. Второй рукой она достала его палочку из кармана и передала мужчине. Он осторожно взял палочку, чуть коснувшись ее своими горячими пальцами. Деактивировал сахарницу при помощи не знакомых ей чар. От этого легкого прикосновения побежали мурашки. Ей так хотелось снова дотронуться до него и она обругала себя за это желание.
– Это вообще законно? – она кивнула на артефакт.
Скабиор только легко усмехнулся, нависая над ней и глядя на нее с непередаваемыми эмоциями. Она явно распознала насмешку, но за ней была… мольба, надежда?
Они молча смотрели друг на друга.
Надо заставить себя уйти. Тело её этого совершенно не хотело. Оно требовало избавиться от недосказанности. Оно хотело получить своего егеря в реальности. Почувствовать его внутри на самом деле.
Ты же знаешь, как хорошо может быть, Гермиона. Просто отпусти контроль. Вот же он перед тобой. Живой. Твой враг. Красивый. Такой сильный. Убийца.
Последний раз вздохнув электрический воздух, она сжала всю свою волю в кулак. Не смей делать это, не смей. Рон, свадьба, Гарри, грязнокровка. Ремус, Тонкс. Гермиона как завороженная повторяла про себя молитву, надеясь, чтобы она оказалась напрасной.
Скабиор молча наблюдал за ней. Она видела, как напряглись его пальцы, которыми он удерживал себя в руках. Наверняка, из последних сил старается не схватить меня. Ну же. Чего ты медлишь? Сердце грохотало как безумное. Возьми меня. Его ноздри опять дрогнули поймав новую волну её возбужденного запаха.
Гермиона аппарировала. Скабиор в ту же секунду сгреб руками пустоту.
